Внутри конверта обнаружилось целых два предмета – непосредственно записка, и аккуратно сложенный лист газетной бумаги.
Записка гласила:

Дорогая мадемуазель Сюаз.
Надеюсь, что вы продолжаете пребывать в добром здравии, и не подвергаете более свою жизнь опасности неосторожными лесными прогулками. Мой дражайший друг с удовольствием возьмется за ваше последующее обучение, покуда некоторые неотложные дела задержат в городе мою нежеланную для вас персону. Как бы ни печально мне было сообщить вам, но некоторые дела имеют и к вам отношение, пусть даже и косвенное. К счастью вышло так, что моя память по сей день служит мне верой и правдой, и я помню содержание одного из наших разговоров, случившихся во время вашего заключения. Вы упоминали некого господина Ренара, винодела, если я не ошибаюсь, а ошибаюсь я редко. Также я помню, что обещал вам не преследовать этого человека – и ныне ситуация складывается таким образом, что это обещание в определенной степени усложняет мою работу, и как человек, верный своему слову, я вынужден искать обходные пути, чтобы не попрать ничьи интересы. К письму приложена газетная вырезка – из нее вам все станет ясно, а я, в свою очередь, лишь хотел бы узнать от вас все, что вы успели понять об этом человеке, и о его отношениях с упомянутой в статье женщине. Вопрос касается не только интересов «вас» и «нас», но и доброго имени этого человека. Ответ вы сможете запечатать и передать Эдгарду – на него можно положиться.
Я же остаюсь верен своему слову, и максимально отказываюсь от участия в этом деле.
Написанное вами письмо было отправлено вашей матушке. Ей был оставлен необходимый адрес – и если ей будет угодно, то вы сможете получить от нее ответ.
Всего ли необходимого для жизни у вас в достатке?
С наилучшими пожеланиями,
Р.

Сожержание письма огорчило Лору. Ее не покидало чувство, что своей глупостью она доставила господину Ренару неприятности, а ведь он, можно сказать, спас ей жизнь. Девушка резвернула газетную вырезку и принялась читать.

Газетная вырезка датировалось десятым ноября. В ней, во всех журналистских красках, было описано не самое приятное событие – исчезновение молодой актрисы Шарлотты Талон, что в течение последнего года была близка с небезызвестным в светских кругах господином Луи Ренаром, буржуа средней руки сорока трех лет от роду. Не только исчезновение молодой девятнадцатилетней красавицы стало причиной заметки – но и то, что верная ей горничная была найдена в страшном состоянии – она напоминала полувысохший труп, и только близкие друзья Шарлотты смогли опознать в несчастной женщине ту самую горничную. Квартира (которая, по слухам, была оплачена и обставлена все тем же г.Ренаром), была перерыта вверх дном, и там не было обнаружено ни ценных бумаг, ни чего либо, что могло представлять хоть какую-то ценность. Автор статьи заострил внимание на том, что за три недели до этого исчезновения Париж покинул и сам г. Ренар, по слухам, направившийся в Лондон – но подтверждениями этих слухов никто не обладал.
Далее в весьма циничных красках расписывалась связь винодела (недостаточно богатого, чтобы иметь такую содержанку) и актрисы (слишком красивой и талантливой, чтобы выбрать себе в спонсоры недостаточно толстый мешок денег) – статья из существенных фактов превратилась в усмешку... Впрочем как и большая часть всех газетных статей за последние годы. Было ясно из статьи, что похищение приписывают чуть ли не самому виноделу (а эти писаки способны и не на такое), и что в последние месяцы отношения спонсора и актрисы складывались не лучшим образом, и первый просто решил от последней избавиться, не оставив при этом тени на собственном имени.
Заметка оказалась не особо приятнее письма.

Лорейн села за стол, поместив письмо и заметку перед собой. Девушка достала письменные принадлежности и стала писать ответ.
Запнулась Лорейн уже в самом начале. Как обратиться, к господину Грантеру? "Дорогой" - звучало как-то фамильярно, это он мог себе позволить таким образом подшучивать над ней, но она никак не могла писать ему подобным образом. "Уважаемый" - звучало бы слишком отстраненно или холодно, он мог бы заподозрить, что она решила в своем ответе скрыть правду. "Милостивый государь" было бы еще более неуместным, равно как и "мой добрый друг".
Некоторое время Лора перебирала в голове варианты, но так получалось, что все настораживало и ей не оставалось ничего, кроме как написать:
" Дорогой господин Грантер,
Вы напрасно считаете, что я не желаю вас видеть. Отнюдь, за время вашего отсутствия едва ни случилось непоправимое. Признаюсь, это происшествие меня напугало, хоть я и смогла взять себя в руки и более не допускаю подобного, но все же... все же я вынуждена признаться, что мне не хватает вашего совета. Но оставим этот разговор до вашего возвращения.
Боюсь, я не могу пролить света на отношения господина Ренара к упомянутой женщине. Помимо его и помогавшего ему порой мальчика я более никого не встречала в те дни, что провела в его доме. Однако, я уверена, что господин Ренар не стал бы делать ничего подобного. Он не производил впечатления злодея, наоборот, он кажется мне человеком, который изо всех сил старался жить честно, не причиняя вреда другим. Подтверждением тому может служить его помощь мне, нежелание пересылать письмо маркизе, написанное моей рукой, в котором я обвиняю в смерти Анриетты, его Светлость, поскольку господину Ренару было известно, что Франсуа невиновен, а так же его предложение устроить меня на фабрику, где я смогла бы жить вдали от всего этого. Более того, известная вам персона отзывалась о нем как о трусе, исходя из чего я так же делаю вывод, что в силу некоторых особенностей характера, господин Ренар не мог поступить так. В довершение же скажу, что Луи Ренар производит впечатление последовательного человека, разумного и довольно скурпулезного. Даже если на долю секунды предположить, что это и сделал он, то он наверняка бы устранил любую отсылку к своей персоне и никто бы не смог подумать, что он каким-либо образом связан с данным ужасным происшествием.
С уважением, Лорейн.
PS: благодарю Вас за проявленую заботу, для меня имеет большое значение, возможность хотя бы писать матушке... если она того пожелает.
Лора аккуратно сложила письмо, вложила в конверт и запечатала. Наверняка это письмо было важным и нужно было отправить его как можно скорее, к примеру, утренней почтой, посему она решила еще раз побеспокоить хозяина замка и пошла искать того, чтобы передать письмо.

Пока она писала письмо, пару раз на нее находило странное ощущение – казалось, будто старый лис стоит у нее за спиной, наблюдая, как девушка выводит строчку за строчкой.
Впрочем, и это наваждение вскоре прошло.
Эдгарда она обнаружила в стороне ванной комнаты – точнее, почувствовала его там. Привычная закрытость словно дала брешь – в этот раз она чувствовала сосредоточенность этого человека, которая, вероятно, сама по себе уже стала причиной того, что он перестал закрываться так наглухо.

Лора даже один раз обернулась, но никого не увидев в некоьором замешательстве продолжила писать дальше.
Тревожить его Светлость прямо в ванной она не решалась и посему подумала, что лучше го будет подождать в какой-нибудь комнате рядом, чтобы выйти навтречу, когда он завершить свой моцион.

Пока она ожидала его светлость, до этой же комнаты добрел Этьен, скорее всего опять только завершивший налет на кухню. Баранья котлета в его руке только подтверждала это.
Выглядел он несколько зашуганным.
- Не узнал, как думаешь? - остановившись рядом с Лорой, шепотом спросил молодой человек, выглядевший теперь даже старше, чем сам аристократ, кивнув в ту же сторону ванной комнаты неподалеку.

Лора пожала плечами, а потом ее взгляд переместился на котлету.
- Этьен! Руками едят невоспитанные лди, аборигены в диких странах и... и ... обезьяны! Ну сколько раз говорить: используй хотя бы вилку! - всплеснула она руками.- Ведь ты наверняка потом руки о жилет вытрешь, да? И оставишь жирные пятна! А Мари потом стирать! Ну неужели так сложно, ты ведь умный мальчик. Всего такая мелочь как вилка и у тебя чистые руки, чистый жилет и меньше мозолей на руках Мари!- стала отчитывать его девушка.
Все эти дни она пыталась научить мальчугана думать перед тем как делать, думать о последствиях для себя, для окружающего мира и для других. Но плоды ее трудов были либо в самом зачатке, либо вовсе не желали восходить.
Возмущенная таким поведением, она вероятно воскликнула слишком громко.

Мальчуган, определенно, смутился - но почему-то первым его действием была попытка спрятать котлету в карман злополучного жилета.
Впрочем, он все-таки успел себя остановить, и виновато потупил взгляд.
- Извини. Я не привыкну никак... Да еще и Эд вернулся... У меня поджилки трясутся, как подумаю, что он узнает.. ну...
Он залился краской по уши.
- Я совсем безнадежен, да? Не сердись, Лор... По... Пожжалуйста...

Лорейн вздохнула. Она не могла сердиться на Этьена, особенно, когда тот вот так вот начинал заикаться.
- Горе ты мое луковое, - уже куда мягче заявила девушка и обняла мальчишку, правда совсем недолго, она тут же отстранилась и держа того за плечи на вытянутых руках продолжила:
- Возвращайся на кухню и возьми вилку и тарелку, и обязательно вымой руки! Ладно? Все будет хорошо, со временем ты научишься, я обещаю, - она улыбнулась и потрепала мальчишку по волосам. - Прости, я погорячилась...Простишь?

Этьен посмотрел на нее исподлобья, и это выражение детской опаски просто обезоруживало. Правда, только потому, что он не воспринимался на тот возраст, на который выглядел... Поскольку выдай такую физиономию действительно подросток, он бы вызвал, пожалуй, лишь желание дать затрещину.
- Я.. Эмм.. - он смущенно отвел взгляд, - Я понял. Я постараюсь запомнить в следующий раз... И сейчас схожу и все сделаю... Но ведь Эд правда не узнает, а? - вернулся он к теме, которая, видимо, волновала его больше всего.

- Я не знаю, Этьен, - призналась девушка, которой и самой было жутко неловко из-за того, что они сделали и немного страшно.- Ступай.

Мальчишка немного грустно вздохнул, и мельком взглянул на Лору. В этом его взгляде, продлившимся лишь какую-то долю секунды, девушка уловила что-то отдаленно, неуловимо знакомое - но в следующий миг Этьен уже шустрым шагом удалялся прочь, направляясь исполнять обещанное.
С Эдгардом она действительно пересеклась. Хозяин дома вошел в комнату, облаченный в халат - от него всего до сих пор веяло паром горячей воды, а румянец от этого жара согнал ту чуть ли не смертельную бледность с его лица. Лорейн достался от него вопросительный взгляд - способный означать и "что вы ожидаете здесь" и "какого черта вы давеча делали в моей спальне?"

Лора постаралпсь собраться, чтобы не расклеятся так же как ее юный подельник. Чем быстрее она с этим покончит -тем лучше.
- Ваша Светлость, - обратилась она к аристократу.- Господин Грантер просил передать письмо вам как только я его завершу, вероятно ему важно получить мой ответ как моожно быстрее,- сообщила девушка и протянула письмо хозяину замка, сделав шаг навстречу.

- Письмо? - несколько удивленно переспросил ее Эдгард, а потом его раскрасневшееся лицо все-таки просветлело, и аристократ улыбнулся.
- Да, кажется, он говорил, что у вас может быть что-то для него... Отправим утренней почтой, можете не переживать. Что-нибудь...еще?
Он устремил на нее испытующий взгляд. По крайней мере... он казался испытующим.

Лорейн хотела было сказать, что больше не имеет никаких дел к Эду, но перед глазами снова стоял этот виноватый взгляд мальчишки и его страх. Ведь он сам во всем сознается, как пить дать.
- Прошу вас, не ругайте Этьена. У него не было дурных помыслов, просто мальчишечье любопытство, - вдруг выпалила Лора.

- А у вас? - Эд склонил голову набок, и сузил глаза, продолжая рассматривать Лору. Впрочем, сердитым он совсем не выглядел, а даже наоборот, несмотря на усталость, было в нем что-то такое же по-мальчишески живое в этот момент. Живое и непринужденное.

Лорейн виновато опустила голову.
- И у меня не было, - ответила она гораздо тише.
Впрочем, это было правдой. Даже найдти они что-либо, все ранво применения никакого здесь бы для этого не было. Она никак не смогла бы навредить ни Эду ни Грантеру, ни кому либо еще. Более того, тогда это казалось больше веселой игрой, нежели было серьезным намерением.

На несколько секунд этот человек действительно открылся, и Лора почувствовала исходящую от него веселость... Только горькую какую-то веселость.
- Вот и славно. - мягко ответил Эдгард, и добавил, - Завтра после завтрака жду вас обоих в кабинете. Продолжим учебу. Вы ведь не против заиграться в эти игры вместе с нами?

- В игры? - переспросила девушка. - О, вы об учебе...- немного растерялась девушка.
Было как-то непривычно, обучение называть игрой.
- Нет, я вовсе не против продолжить обучение. Только вот... - Лорейн немного помялась. - Я уже просила господина Грантера об этом. Можно ли занятия перенести на вторую половину дня? Ведь после них так клонит в сон и выходит, что теряется весь день, не давая возможности потратить время на другие занятия.

- О, мы будем заниматься только теорией, - поспешил успокоить ее Эд, - Мир нитей безграничен, изучать его можно вечно, даже не тратя на то лишней энергии... Впрочем, она и не бывает лишней. Пока у нас нет особой возможности сделать хорошие запасы, практика подождет. По крайней мере, до возвращения моего друга. Итак, мне рассчитывать на ваше появление?

- Да, ваша Светлость, - Лорейн все так же не поднимая взгляда на Эда изобразила книксен. - Доброй ночи, - в который раз пожелала она и явно намеревалась вернуться в свою комнату.

Дни снова пошли своим ходом – только теперь, помимо танцев и лошадей, они наполнились еще и учебой. Пусть и только в теории, но...
Эдгард принялся обучать своих «воспитанников» специальной сети, что, находясь закрепленной на ком-либо из таких, как они, в буквальном смысле способна была усилить тело, даже кожу – сделав ту если и не непробиваемой, то неподверженной простым ударам. Немало времени у них уходило на то, чтобы эту сеть нарисовать, перерисовать – и запомнить не только плетение, но и то, какой формы должны быть при этом сами нити. Полые, плоские, полукруглые... Оказалось, плести узоры было совсем не просто – если нужно было добиться от них конкретной функции.
Зато Лорейн доставили все необходимые инструменты для кружев, и его светлость в шутку обронил, что она вполне может попробовать выплести все эти сети из нитей, пока нет более подходящей альтернативы.
Также, немало он объяснял, как без переплетения сетей можно улучшить собственное самочувствие – просто направив чуть больше энергии в больное место – что было особенно актуально там, где и узор сложно было увидеть, и дотянуться куда было непросто. Рассказал, что при очень, очень долгих тренировках можно заменить таким способом все исцеление – и применять его даже к обычным людям, но энергозатраты на такой уровень требовались просто огромные.
Еще одной теоретической основе он успел их научить – сети, что предупреждала хозяина о том, что ее переступил кто-то из них. Сеть эта была сложной, нити – разной формы и толщины, и Эдгард предупредил обоих учеников, что на плетение полноценной сети можно потратить немало фактического времени – в то время как сама по себе она была не так уж и затратно – оплетение большого дома едва заметно сказалось бы даже на начинающем плетуне. Так что самая большая проблема сети была во времени – оплести по периметру комнату, подобую тому кабинету, в котором они занимались... на это понадобилось бы около трех дней.
Зато подпитывать эту сеть извне, по его словам, было не так уж и сложно.
Немаловажным стал его рассказ о том, что на том мире, где сейчас находятся они сами, и на мире узоров – миры не заканчивались. Эдгард рассказал им о так называемых «зеркалах» реальности, в которые можно было научиться уходить при определенной тренировке – одно из них выглядело похожим на их мир, но в нем никогда не существовало таких, как они, созданий с «даром», а другой – был начисто лишен людей, и напоминал основную реальность лишь смутно. Горы, пустыни, леса... – вот где можно было оказаться, уйдя в третью реальность из обычного города. Самой опасной была эта, третья реальность, и в ней совершенно невозможно было дополнительно пользоваться энергией – но поскольку время дли них в ней текло, как кисель, то этой реальностью порой пользовались те, кому крайне срочно нужно было оказаться в другом месте. Во второй же реальности – той, где жили обычные люди, энергия давалась плохо, но все же давалась – и время также текло чуть медленнее, но главными плюсами обоих этих миров было то, что обычно находившийся в нормальной реальности «другой» был неспособен почувствовать своего товарища, ушедшего на более глубокий уровень. Бывали такие экземпляры, которым удавалось ощущать присутствие «других» даже в третьей реальности... Но такие встречались редко. И таких чаще всего обучали быть ищейками.

Вернулся де ла Вьевиль четырнадцатого ноября. И такой их уклад жизни продолжался целых две недели – за которые наступающая зима действительно начала брать бразды правления в свои руки, и теперь доставленные ей платья и накидки оказались как нельзя кстати. Ветер становился холоднее, и не раз бойко задирал подол ее юбки, когда она обучалась верховой езде. Впрочем, ее учитель, Адриан в такие моменты весьма вовремя отводил взгляд.
Обучение верховой езде через день. Танцы четыре дня подряд – с последующим отъездом учителя дня на три-четыре... Теория каждый день... Этьен, вышивка, кружева... Двадцать четвертого числа она получила от старого лиса небольшую посылку, в которой обнаружилась пара довольно теплых перчаток, и небольшая записка – с благодарностью за разъяснение ситуации и настояниями как следует следить за здоровьем в эти холодные дни.
Вечер тридцатого ноября был очередным четвертым днем танцев – с отъездом учителя на последующее утро. Они постепенно стали вносить разнообразие в занятия – господин Бонне даже начал учить Лорейн основам полонеза, и, во что поверить вообще было невозможно – вальса. Только основам, не больше – но это уже был невероятный прогресс.
Как и то, что за один из станцованных менуэтов ей, наконец, досталась в этот же вечер похвала.
Они вдвоем с Этьеном заканчивали поздний ужин в комнате мальчишки – просторной, и ставшей благодаря напутствиям Лоры несколько более аккуратной за последние дни. Ржание лошади и голоса конюхов донеслись до них с улицы – точно как во внутреннем зрении загорелась уже знакомая светлая точка.
После чуть более, чем двадцатидневного отсутствия вернулся Грантер.
Сама же она провела в этом замке уже почти месяц.

Лорейн старалась на каждом из занятий. Сложно было сказать, в чем ее старания были более усердны, скорее всего в отдельных этапах, не желающих поддаваться, чем в дисциплинах вцелом.
Месяц... Больше месяца...так долго она уже тут. Тот день, когда в ее камере появился Мишель казался невероятно далеким, нереальным словно сон. Гнетущее чувство внутри порой нарастало, порой отступало, но одно Лорейн знала наверняка - чем больше с головой она уходила в занятия, тем проще было его пережить, главное не маятся ни минутки бездельем. Наверное, еще и этим обуславливались ее старания.
Ее безумно радовало, что она больше не испытывала таких приступов жажды, как тогда, в их первую с Адрианом встречу. Это было большим облегчением, но так же дарило ей иллюзию того, что она взяла свою жажду под контроль.
- Сегодня был насыщеный день, не сиди слишком долго, а лучше-ка отправляйся по-раньше спать. Силы пригодяться завтра.
Покончив с ужином, она стала собирать посуду на поднос.
- и не забудь укрыться пледом, да-да, я знаю, ты ночевал зимы и без одеяла, но теперь, когда оно все же есть, глупо от этого отказываться, - предупредила она уже знакому, реплику, от мальчишки и потрепала того по волосам.

Этьен ненадолго оторвал девушку от ее занятия - он расплылся в улыбке, и крепко обнял ее в непринужденном радостном порыве. Ладно он взрослеть перестал - а то уже давно бы перерос свою новообретенную подругу, не иначе. Да и Эд ему пару лет вернул - чем младше мальчуган становился, тем привычнее было его воспринимать.
- Спасибо, сестра! - выпалил он откуда-то из груди, и отцепился, после чего подумал, и принялся помогать Лоре с посудой.
- Знаешь, с тобой куда уютнее, чем с Эдом. Ну и про плед этот... Я понял, понял. Не дурак уж совсем. Под одеялом всяко теплее, чем без него. Я ж привык к обуви, - не без гордости добавил мальчуган, ставший за эти пару недель чуть-чуть более воспитанным.

Лорейн улыбнулась. Она не особо препятствовала таким его порывам. Наверняка ему еще в силу возраста не хватало мамы или хоть какой-то подобной заботы хоть от кого-то.
- Ты молодец, братец. Глядишь, через пол года тебя совсем не отличшь от какой-нибудь его Светлости, - по доброму хихикнула девушка.

- А как же! - осмелев, выдал Этьен, правда от слов девушки он все же смутился, - Ничем таким эти аристократы особым не отличаются. Ешь вилкой, руки мой да книжонки читай - вот и вся наука.
Выглядел он, определенно, довольным. И ужинать было не скучно, и приглядывающего за ним ока Эдгарда тоже не было... Он явно чувствовал уже себя в этом замке куда свободнее, чем прежде. Да и на кухне мешаться не стал.
- Доброй ночи - пожелал он ей напоследок, и когда Лорейн покинула его комнату, оттуда прозвучали нотки знакомой уже песенки. Кажется, ту же песенку напевал тот самый мальчуган, которого она встретила на утренней парижской улице в тот самый день.

- Доброй ночи, Этьен, - улыбнулась напоследок Лора и пошла в свою комнату.
Пока она следовала залами да переходами в свои покои, девушка размышляла, стоит ли ей поприветствовать Грантера, или же они в любом случае увидятся завтра. С одной стороны, ей хотелось бы знать, смогло ли ее письмо хоть чем-то помочь господину Ренару, а с другой, она не знала как об этом спросить. И все же, хоть Луи и не был хозяином дома, но поприветствовать его было бы хорошим тоном. Более того, наверняка его интересует тот случай с ее жаждой, о котором она обещала ему рассказать, и который за то время потерял в значимости, ибо ей больше не составляло такого труда, контролировпть свои желания.
Девушка обратилась к своим ощущениям светлой точки, определяя, где та находиться.

Светлая точка продолжала находиться у конюшен - в этот раз она была открыта, и чувствовалась исходившая от этой точки увлеченность. Вполне могло статься и так, что он разговаривал с конюхом... Да кто ж его мог знать, в конце концов.
Стоило же Лоре попытаться обнаружить местоположение точки - как та активно "вспыхнула", проявив в свою очередь к Лоре нечто похожее на интерес.

Чтобы выйти на улицу, надо была бы одеть накидку, ибо погода была уже далеко не такой мягкой как двадцать дней назад, но все накидки были в ее комнате. Наверняка, пока она дойдет туда, пока спуститься обратно и пройдет к конюшням, надобность в накидке отпадет. Лорейн решила дождаться Грантера в доме и раз уж она оказалась в той просторной гостиной, где ее обычно учил танцам господин Бонне, то тут она и осталась, ожидать прихода старого Лиса.

Гостиная и без учителя казалась живой. В её памяти хорошо отложились те мелодии, что наигрывал господин Бонне после занятий... И память об этих звуках так и звала подняться из кресла, и покружиться пусть и не в идеальных, но таких чарующих па.
Ожидание вышло не слишком долгим - и десяти минут не прошло, как на пороге появился старый лис.
Точнее, молодой лис. Она даже признала его не совсем сразу - стоявший в дверях человек был разве что на пару лет старше её самой, не больше. Только вот улыбка была все та же - лисья.

Пока Лорейн ожидала, она таки не удержалась и изобразила пару па, за которыми ее и застал... молодой Лис. Девушка несколько отвлеклась и не заметила его непосредственного появления и теперь смущенно покраснев приветствовала того уже отточенным и изящныи книксеном.
- Доброго вечера, господин Грантер.
Перемены в ее знакомом были весьма любопытны, видимо, она никогда не привыкнет к этой их особенности.

- Добрый вечер, мадемуазель. Вы...делаете немалые успехи, - ответил Грантер, теперь уже не боясь зайти в комнату. Видимо, в этот раз сапоги были не такими грязными...
В хитрых глазах лиса что-то определенно сверкнуло. Он, на ходу отбросив на спинку ближайшего кресла свой верный редингот, неторопливо подошёл к Лоре, поклонился с совершенно аристократическим изяществом, и подал вперёд правую руку. Означать это могло только одно - её приглашали на танец.

В глазах Лорейн промелькнуло удивление, но она быстро вспомнила уроки маэстро и вскоре на ее лице читалась лишь благовоспитанная учтивость, а так же неизменная легкая улыбка, которые должны присутствовать там в таких случах. Девушка подала свою руку, неторопять и столь же изящно как кланялся ей несколькими секундами ранее господин Грантер. Снова последовал плавный и мягкий книксен, выражавший согласие на танец. Правда тут не было музыки и оставалось лишь гадать, что это будет за танец и надеятся, что один из знакомых ей иначе это будет грандиозное фиаско.

Как ни странно, музыку она услышала. Она заиграла словно у нее в голове - ведь рядом не было никого, кто мог бы хотя бы сесть за инструмент, не говоря уж о целом оркестре, что звучал так складно, словно находился совсем недалеко от неё.
И это был вальс - который она начала изучать лишь сегодня, и не успела даже толком запомнить.
- Я поведу, - негромко произнёс Луи, все так же лукаво улыбаясь, - Я уверен, у вас получится.
И не давая ей лишнего времени на раздумья, действительно закружил её в танце - сперва в неловком, неумелом - Лора несколько раз умудрилась наступить своему кавалеру на ногу - но затем музыка стала казаться совсем настоящей, движения - уверенней, и танец заиграл сам. Стало вдруг совсем понятно, как двигаться, как держать себя, как слушать то, что говорили руки партнёра - танец действительно стал танцем, а стоило подключить совсем чуть-чуть воображения - и вот она уже на самом настоящем балу, среди множества других пар - и тот восторг, азарт, мелодичность - захватывали просто с головой.
В ещё больше огня в это добавляло то море силы, которое теперь держало её в руках.

Не смотря на то, кто ее вел в танце, это было восхитительно. Улыбка на губах девушки стала живой и искренней. У нее получалось! Кто бы мог подумать! У нее, черт возьми, получалось! Это ощущение танца окрыляло и рождало в груди ощущение, похожее на то, что она испытывала к Мишелю. Конечно, оно было далеко не таким сильным, но все же схожесть в чем-то присутствовала.

Танец закончился вместе с музыкой - в тот момент, когда, казалось, можно было протанцевать ещё пол-вечера, не меньше. И все же музыка ушла - плавно, постепенно стихая, точно так же как и затих танец - а танцующие оказались в самом центре комнаты, в которой царил приятный полумрак.
Только море не торопилось отпускать её, как требовал этикет - вместо этого, как только утихла последняя нота, помолодевший Луи склонился над Лорой - и коснулся своим лбом её лба.
И море, бурлившее прежде только рядом, волнами стало накрывать её с головой. Сомнений не было - он отдавал Лорейн свои силы, по-прежнему держа её в руках, и теперь эта сила растекалась по ней самой, восстанавливая потраченное на тренировках - и наполняя новой жизнью, опьяняющим и мощным потоком.

Это было полной неожиданностью. Если бы Лорейн знала, что он так поступит, если бы она была готова... Но она не знала и не была готова к такому повороту событий. Она не успела ни отступить на шаг, ни возмутиться такой неприемлимой близости. В этой энергии хотелось расствориться, утонуть. Как же сладок был этот момент, вытеснивший все остальные мысли и ощущения из головы напрочь. Ее взгляд, который она уже не могла отвести, ибо не позволяли ни ее нынешняя поза, ни уносящие сознание куда-то волны, стал каким-то трогательно-беспомощным и полным наслаждения от этого бушевавшего моря. Одна ладошка девушки сжалась в кулачек, вобрав в себя ткань рубашки Грантера. А выдох вышел неровным и таким восхитительно нежным, словно облако.

В этих глазах, смотревших и на неё, и сквозь неё одновременно, утонуть было не сложнее, чем в этом море энергии - которое постепенно успокаивалось, предвещая скорый конец этого неописуемого удовольствия. Последние крупицы энергии...
Луи шумно вздохнул, и оторвавшись от её лба, прижал девушку к своей груди.
- Опьяняет, правда? Скоро это пройдет, а пока вы не натворили глупостей, просто подождите немного - негромко, но совершенно отчётливо произнёс он.
Даже сквозь затуманенное сознание она слышала гулкое сердцебиение этого человека, и странное чувство, исходившее от него - смесь голода и желания, слившихся воедино, но взятых под уздцы. Она чувствовала сейчас особо остро, что слова этого человека совершенно расходятся с его мыслями - и что он сам бы с куда большим желанием натворил глупостей, чем удержался от них.
Запаха болота больше не было - был лишь приятный запах духов.

Последние капли от которых так не хотелось отрываться. Движения моря, колебания энергии, само присутствие этого массива так близко завораживало, манило и лишало разума. Так близко... Так безумно много... Что-то внутри девушки пошло кругом. Она снова ощутила ту жажду, что возникла тогда рядом с Адрианом. Но на этот раз ситуация была гораздо опаснее. Жажда была сильнее, она была невыносимой и заставила ее творить то, чего бы в ясном разуме она не сделала, наверное бы никогда. О, эта невыносимая близость! Зачем, зачем он ее так обнимал? Близость пораждала необьяснимую эйфорию, заставляя сердце биться быстрее. Участилось и дыхание и сдавленная корсетом грудь стала вздыматься все чаще. Вероятно тогда с конюхом ее остановила мысль, что забери она у него энергию, это станет необратимым, а теперь, тут, рядом с этим светлым… Она ведь не может ему навредить, даже если возьмет немного себе? Совсем чуть-чуть, чтобы лишь ощутить это дурманящее тепло, которое так желанно и так пьянит. Лорейн видела лишь энергию в то время как сама выглядела гораздо иначе обычного. С учащенным дыханием, срывавшимся невесомыми лепестками с приоткрытых губ она не просто расслабилась в его руках, она сама прильнула к мужчине всем телом, пока ладошки медленно и чувственно ползли по рубашке вверх. Соблазнительный румянец на ее щеках и затуманненый мечтательный взгляд, который так легко спутать с желанием, отнюдь не энергии, а ее обладателя.
- Натворила глупостей?- страстно прошептала девушка, пока ее левая лладошка остановилась на груди, а правая в нежном гладящем движении легла на щеку Грантера.
Лора приподнялась на цыпочки и потянулась к губам мужчины.
- Что со мной?- равно как и остаток разума, ее последний вопрос расстворился в поцелуе.
И она потянулась к силе столь безумно желанной и в этот поцелуй, странным образом сочетавший в себе нежность, страсть и жажду ворвалось еще одно блаженное ощущение – ощущение перетекающей силы. Нет, Лора не была жадна, она не стала захлебываться ею, а словно гурман со стажем переливала ее в свое хранилище по чуть-чуть, растягивая сладкую истому. Поцелуй длился не так уж и долго как, возможно хотелось бы второму его участнику. Сознание происходящего все никак не желало возвращаться и это было словно безумно сладким сном, нелепой фантазией, что не являлась действительностью и никогда бы не случилась в реальности. Девушка всего чуть-чуть отстранилась, изящно отвернувшись с той самой грацией, которой так не хватало в ней господину Бонне. И в этот момент куда как более удобно было бы коснуться ее шеи, что так соблазнительно выглядывала обрамленная белокурым локоном из прически. Это выглядело столь естесственно и было бы столь гармоничным продолжением этого сладкого забытья, что не будь бы перед Грантером невинная, наивная и целомудренная девушка, впору было бы подумать, что он попал в руки одной из мастериц соблазна.

Казалось, второй участник этого безумия с удовольствием это безумие разделял. По крайней мере об этом говорил поцелуй, и то, с какой силой вжал ладонь в её спину этот человек, не прерывавший последствий внезапно накатившей на Лорейн жажды. Она действительно почти почувствовала прикосновение его губ к своей шее...
На самом деле почувствовала - после короткой, длиной всего в пару мгновений паузы, а открытый вырез платья позволил ощутить, как эта неторопливая, чувственная вереница поцелуев опускается ниже, по шее к её обнаженному плечу. Больше ни слова не было сказано - кажется, каждый наслаждался тем, что желал получить, и через совсем короткое время Луи осторожно повернул её лицо к себе - только лишь затем, чтобы снова сорвать поцелуй с её губ.

Правая кисть медленно проползла по шее мужчины и зарылась в волосы на его затылке, слегка поглаживая, словно подбадривая того в его действиях.
Мысли по-прежнему отсутствоали, лишь сладкое безумие, приправленное каким-то очень далеким оттенком того, что что-то не так. Поцелуй вышел страстным и длинным, но туго утянутый корсет и та сила, с которой Грантер прижимал ее к себе, заставили оторваться от него, чтобы не задохнуться. С губ столь юной девушки слетел стон истинного удовольствия. И этот вестник сладострастного блаженства как уже однажды, что-то переключил в ней. Лорейн вдруг вздрогнула и оттолкнула Луи от себя, чуть попятившись назад.
- Что… что вы сделали со мной?- дрожащим голосом спросила несчастная, словно это вовсе не она сейчас так нежно гладила его и так чувственно целовала.
В ее глазах было полное непонимание того, что тут сейчас произошло. Но все же, все же это было так легко спутать с тем, как некоторые пытались разжечь еще больше страсти в своем избреннике. Ведь и правда, не могла же она так хотеть того же и не понимать, что происходит. Или могла?

Все ещё довольно молодой Грантер, ставший ненамного старше, одной рукой все ещё удерживал её рядом, а другой поймал попытавшуюся оттолкнуть его ручку, и прижался губами к её запястью, после чего положил ладонь девушки себе на грудь - и накрыл сверху своей ладонью.
Его собственный взгляд был несколько затуманенным - а вместо ответа он плавно притянул Лорейн обратно к себе.
- Не бойся, мой юный ангел - его рука нежно погладила её по щеке, - Такова наша суть, в ней нет ничего предосудительного.
Он прервался на короткий поцелуй - краткое касание её губ завершилось его улыбкой.
- ...Сейчас хорошо нам обоим, но... Если пожелаешь, я провожу тебя в твою комнату прямо сейчас.

- Отпутите меня, сей...- ее восклик полный паники был заглушен поцелуем.
О, это была неподдельная паника, что шла изнутри, из самой души юного создания. И кто как не Грантер мог это почувствовать.
Но стоило их губам соприкоснуться, как чувства девушки резко изменились. Тут не было ни намека на тот ужас, что одолевал ее всего секунду назад. Было веселье, озорство, трепет перед чем- то неизведанным, что попробовал впервые и... желание жить. Лору словно подменили снова. Что-то в этих резких переменах было неправильным, словно в одном теле сменялись два разных человека.
- В комнату? Но ведь еще так рано, - мило улыбнулся ангел.

А вот Грантер выглядел явно озадаченным. Она видела, как прояснялся его взгляд с каждым мгновением после последнего поцелуя - и теперь он смотрел на неё уже настороженно, а в окружавшем его фоне почти не осталось того, что только что накрывало с головой их обоих. Он внимательно вгляделся в глаза Лоры, затем словно к чему-то прислушался.
- Не рано, - довольно обеспокоено произнёс, наконец, он, - Вы, должно быть, сильно устали. Вам следует отдохнуть.
Договорив, он отпустил её - и коснулся кончиками пальцев её головы. Луи нахмурился и закрыл глаза - и видно было, как те движутся беспрерывно, прикрытые тканью век.

Девушка, стоявшая перед ним, явно отличалась от той Лорейн, которую он знал. Хотя бы потому, что она не отходила, увеличивая неприлично близкое растояние между ними. Она смотрела прямо в глаза, твердым и уверенным взглядом, не без доли шалости и радости, но Лора так никогда не осмеливалась на него смотреть. Она держалась гораздо уверенней и было в ее виде что-то решительное и торжествующее.
Лорейн мягким жестом убрала его пальцы со своей головы.
- Я ведь так и не успела рассказать вам о том происшествии, что случилось в день вашего отьезда.
Она смотрела на Грантера внимательно, словно ранее никогда не видела и теперь изучала, не пропуская ни единой детали.

И там действительно было, что поизучать. Все же, настолько молодым она его видела впервые...и сейчас его внешность казалась ещё более пиратской.
Грантер вернул пальцы обратно, продолжив сосредоточенно что-то...выискивать. Да, пожалуй, он действительно что-то искал там, у неё в голове.
Потому и реплика её долгое время оставалась без ответа, а когда Луи, наконец, открыл глаза, в них читалась некоторая озабоченность.
Которая исчезла через..раз..два..три...
Светлый улыбнулся ей своей привычной лисьей улыбкой.
- Я с удовольствием выслушаю вас, мадемуазель, - произнёс он, заложив обе руки себе за спину, - Но неужели вы даже не присядете?

Лорейн прислушалась к его эмоциям. Закрылся или нет?
- Присесть? Ах да, вы наверное устали с дороги, - чуть шире улыбнулась девушка.- Простите мне мою невнимательность, я сегодня немного... взбудоражена. Но я не возражаю, если вы присядите, господин Грантер.
Видимо, она не очень дорожила тем правилом этикета, гласившем, что джентльмен должен стоять, если стоит дама и волен сесть , если та сидит. По крайней мере сейчас не дорожила. Сама же девушка направилась прогулочным шагом по комнате медленно проводя пальцами по спинке мебелии с не меньшим интересом рассматривая убранство. Она удалялась от Луи, повернувшись к нему спиной, видимо нисколько не опасаясь каких-либо действий с его стороны.
- Это случилось утром, - начала она свой рассказ. - После того, как я узнала, что вы отбыли и прочла ваше послание... кстати, почему "Р"? Ведь в ваших инициалах нету "р", - Лора остановилась и повернула голову к мужчине, так что тот мог видеть ее профиль.
Легкая улыбка все еще была на ее губах

Не закрылся. Любопытен, заинтригован, несколько устал - но ни намёка на промелькнувшую совсем недавно обеспокоенность.
- О, ничего мудреного. Грантер, гранд "Эр"... Игра звуков, что пришлась мне по душе, - ответил лис, продолжая стоять там же, где стоял - и неотрывно следить за прохаживающейся по комнате Лорой, в этом сомнений не было.
- ... Так, что же случилось тем утром? Кажется, вы упоминали о чем-то непоправимом, не так ли?

Она слушала его обьяснения смотря куда-то вниз и в сторону, было невозможно определить куда именно, поскольку взгляд не отслеживался из полу—прикрытых век. Застывшая было девушка, улыбнулась еще мягче и мельком поглядела на мужчину, легонько кивнув, мол я чего-то такого и ожидала. Затем она снова отвернулась и продолжила свое движение, так же игриво проволя пальчиками по предметам интерьера.
- О, я писала, что непоправимое чуть ни случилось. Видите ли, не смотря на то, что вы отбыли, я решила все же начать обучение верховой езде. Знаете ли, платье для верховой езды довольно сложная штука и на то, чтобы в него облачиться уходит столько сил... не пропадать же им зря, - она легонько и шаловливо тыкнула пальчиком в нос фигурки, стоявшей на маленьком столике. - Но я думаю, это вам и так ивестно,- Лора не уточнила что именно, тот факт, что она начала занятия без него или же тот про платье. - Равно как и то, что помочь мне вызвался Адриан. Признаюсь, сперва у меня все шло наперекосяк, - она подошла к хрустальным графинам с выпивкой, открыла один из них и понюхала содержимое, впрочем тут же поморщилась и поставила обратно, затем повторила это действо со вторым. - Я даже упала, и если бы не Адриан, явно бы сломала бы себе ногу. Но он меня спас, - третий графин.- Только вот тут случилось нечто довольно жуткое.- девушка замерла с графином в руках, уставившись куда-то в одну точку, отстраненно и с выражением глубокой скорби. - Я вдруг почувтвовала всю его энергию, пока он держал меня в руках. И мне так стало нехватать ее, что на долю секунды я забылась. Это было как наваждение. Словно я могла забрать ее всю. Это было так желанно...- тут она очнулась и на ее юное личико снова вернулась улыбка.- Но этого не случилось, - девушка стала наливать из графиина спиртное в один из бокалов. - Я вовремя опомнилась и взяла себя в руки. Да, я все же немного напугала несчастного своим поведением, но не больше. Я не взяла ни капли его энергии, чем, признаться, горжусь. Но все же, - во второй бокал. - Все же это страшно. С тех пор я стараюсь не подходить к обычным людям слишком близко. И я думала, что смогла взять эту жажду под контроль, но, видимо, ошибалась. Надеюсь, вы расскажете мне, как это сделать?- Грантеру снова достался ее взгляд.