Эмиссар Пустоты в немом ужасе взирал на ринувшееся в его сторону пламя. Стремительный, подлый удар дракона застал древнего странника врасплох — не успев среагировать, Намор только и мог, что наблюдать... Наблюдать за тем, как безжалостная струя пламени уничтожает самое дорогое, что было у бездомного эмиссара. За тем, как оранжево-золотой огонь обволакивает белую перчатку и жадно сжирает последнюю оставшуюся зефирку...

Мёртвая тишина опустилась на Таверну вслед за этим. В звенящем безмолвии маска Намора наклонилась в сторону его обожжённой руки. Пустые прорези уставились на опалённую ткань, в разрывах которой сияла первородная чернота небытия. А на раскрытой ладони лежал сморщенный, похожий на тлеющий уголёк кусочек зефира — уничтоженный подлым, злобным чудовищем, что избрало своим логовом Таверну. Пальцы эмиссара охватил конвульсивный тремор, они натужно начали сжиматься, сделав пострадавшую кисть похожей на лапу какой-то хищной твари. Вторая рука судорожно вцепилась в грудь, словно пытаясь вырвать что-то из неё — что-то, причиняющее невыносимое страдание... Двухметровая фигура в плаще из чистой ночной тьмы медленно согнулась... лишь для того, чтобы в следующую секунду резко выгнуться дугой и огласить зал Таверны ужасающим воплем тишины.

Две безумные фиолетовые звезды пылали в прорезях задранной к потолку маски. Чёрная линия-улыбка изогнулась острым зигзагом, разрезав личину эмиссара пополам. Зазубренная "пасть" разверзлась в немом крике — подавляющем все существующие звуки отголоске изначальной Тишины. Эхо того, что Вселенная успела почти позабыть, громогласно звучало в зале Таверны, заполняя собой слух и естество всех присутствующих. И нельзя было сказать, что этот — за неимением лучшего термина — звук был неприятен или мог вызвать муки у тех, кого он коснулся. Нет — эхо древней Тишины просто было невыносимым.

Секунду — а может и минуту — спустя эмиссар Пустоты замолчал. Застыв на какое-то короткое мгновение причудливой статуей, он опустил маску обратно к дракону-воришке. И произнёс с холодной отрешённостью, в тени которой притаилась смерть звёзд:

— Значит — война.

Правая рука Намора скользнула под плащ. Патетично медлительным движением эмиссар извлёк на свет небольшой серебристый цилиндр, сжимая его на манер рукояти меча. Несуществующий клинок поднялся вверх, к потолку — и резко опустился вниз, издав абсолютно реальный свист рассекаемого воздуха. Из навершия цилиндра выдвинулась телескопическая труба, конец которой завернулся кругом и выпустил из себя несколько десятков маленьких серебристых усиков. Когда они переплелись между собой, сомнений в природе Оружия Возмездия в руках эмиссара Пустоты ни у кого уже не осталось.

Это был гигантский сачок.

Мастер смотрел как начинается эпическая битва между дракончиком и потерявшим последнее свое сокровище Намором, с легкой улыбкой на губах и приподняв бровь. Кубики, издавая тихое "клац-клац", перекатывались в его ладони словно сами собой, а свет их то тускнел, то загорался обратно. Затем мужчина поднялся из-за столика и подошел к действу, оставаясь вне радиуса замаха эмиссара, а также дыхания крылатого ящера.
- Ну, ну, - произнес он почти искренне, почти сочувствующе, - не думаю, что стоит расстраиваться из-за такого пустяка. Ты сам виноват, так как вторгся на его территорию, - Мастер указал на дракончика, - и спровоцировал атаку, - он пожал плечами, издав смешок. - Чего ты ожидал? Благодарности? Что сумеешь приручить это... - оценивающий взгляд на дракончика, - благородное существо? Намор, сложи Сачок Войны и попробуй еще раз. Думаю, в этот раз тебя выслушают. Тем более, стоит выпить за еще одну душу, что вскоре переплетет свои судьбы с другой! - кивок в сторону новоприбывшей. - Не стоит портить праздник разнося Таверну. Еще раз.
Впрочем, чтобы ни говорил Мастер, но на его губах играла легкая полуулыбка. Он полуприкрыл глаза, наблюдая за дальнейшим развитием событий, и огонь, казалось, окрасил серую радужку в золотистый цвет.

Дракончик сам был не мало удивлён тому, что его предупреждающий огонек достиг зефирки. Видимо, сказывается юность существа и неумение достаточно точно рассчитать длину пламени. С возрастающим недоумением он смотрел на гнев потерявшего зефирку. Пасть существа оставалась приоткрыта, из неё тоненькой струйкой поднимался дымок. Увидим яростного мужчину с оружием он распластался, закрыв крыльями шкатулку, видимо, собираясь срочно что - то предпринять, но тут в игру вступил более мудрый товарищ "нападавшего".

Дракончик прислушивался к его речам, поначалу, недоверчиво. Но при словах о его благородстве (которое, конечно, было всем очевидна), гордо выпрямился, согласно кивая. Услышав, что ему предстоит в худшем случае всего - навсего выслушать угрожающего, существо сделало вид, что вовсе не обращает внимания и не ждёт никакого взаимодействия. Оно принялось чистить зубками краешек крыла, всем видом демонстрируя, что крайне увлечен своим делом и ему совсем не интересны окружающие. Лишь мельком Намор удосуживался случайных взглядов.

Швабра растворилась в воздухе.
-Ладно, летай пока, все равно я тебя найду. Тааак, временная линия 2.053677Ξ... - девушка быстро пробежалась пальчиками по наручу и вызвала голографический экран с изображением гигантской схемы временных линий. Нужная ветка нашлась довольно быстро, правда, большинство событий, отмеченных на ней, было помечено как "спойлер". Где-то между изучением схемы и хихиканьем над эмоциональной нестабильностью эмиссара пустоты девушка употребила предложенный напиток.
-Ухх, благодарю, меня здесь очень давно не было, забыла ваши порядки. Кажется, вы тогда были менее многословны. Что вы могли бы предложить существу с ускоренным метаболизмом и устойчивостью к ядам? Намор, чего ты раскрича...О боже мой, милота какая, дракошка, лети сюда, у меня покушать есть.
Девушка открыла небольшой портальчик и вынула из него несколько кусочков ароматного сушеного мяса.

Дракончик одарил незнакомку укоризненным взглядом. Ну какая же он милота, когда он древнее, грозное, гордое, величественное создание! Неприступное и вселяющее ужас в деревни вблизи его пещеры! Сосредоточение древний магии и могущества предков! И он, достойнейший и благороднейший должен подняться со своих сокровищ и лететь куда-то просто потому, что его поманили мясом?
Хотя мясо выглядело не плохо, ноздри создания заинтересованно задрожали. Он ещё раз с сомнением огляделся, подозрительно посмотрел на Намора, видимо, пришел к выводу, что оставлять сокровища ну совсем никак нельзя: ходят тут всякие, ещё украдут чего. Создание развернулось мордой в сторону девушки и доверительно раскрыло зубастую пасть демонстрируя что, так и быть, готово принять из её рук подношение в виде мяса. Но ей, конечно, надлежит подойти самой.

-Намор, убери сачок, пожалуйста, ты пугаешь малыша. Смотри какой у него взгляд гордый, давай его приручим! Кстати, вот твое приглашение на свадьбу, - девушка протянула эмиссару небольшую открытку, в которой было написано: "Дорогой мой эмиссар, приглашаю тебя на нашу с тобой свадьбу! Просто ткни в руну на приглашении, когда будешь готов. Как же удобно научиться управлять временем! Твоя Рейви".
- Я сама текст не читала, в моем времени это событие еще не началось. Надуюсь, будет весело.
Девушка подошла к дракончику и протянула ему кусочек мяса. В ее глазах читалось невероятное желание погладить малыша.

— Пустяка? Пустяка, Мастер?.. — маска эмиссара, всё ещё располовиненная до состояния зубастой пасти, медленно повернулась к миротворцу. Белоснежная перчатка судорожно сжала рукоять Сачка Войны. — Когда упадок и запустение пришли в мой дом — я промолчал, — медленно проговорил Намор. — Ибо знал, что нет в мире вечного и всему сущему суждено встретить Разрушение, а после — сгинуть в Пустоте. У каждой истории должен быть конец — и разве кто-то виноват, что завершением той стала оборванная на середине страница, за которой лишь пепел несбывшегося?..

Обожжённая кисть сжалась в кулак, раздавив уголёк, бывший зефиркой. Между сжатыми пальцами проскользнуло несколько язычков антрацитового пламени с фиолетовым отливом.

— Но даже потеряв дом, я не оставил надежды найти новое предназначение. Получить цель, ради которой можно ненадолго отложить погружение в воды Забвения. Сыграть — ещё один, последний, раз выставив себя на поле... И мне дали этот шанс, — белая личина повернулась к дракончику. Искры-звёзды в прорезях нацелились точно на украденную шкатулку. — Дали возможность принять предложение, отвергнутое мной восемь лет назад. А затем... это бессовестное чудовище... — челюсти эмиссара сомкнулись, полированная эмаль маски напряжённо скрипнула. — Я был готов отдать ему единственное, что у меня оставалось, помимо надежды. Последнее сокровище. Совершенную драгоценность. Идеал, повторить который не способен ни единый живой мастер. Но его... его... испепелили.

Левая рука разжалась. Чёрный пепел и несколько фиолетовых искорок закружились в воздухе, медленно опадая на пол Таверны...

— Не будет больше переговоров, — жёстко заявил Намор. — Во имя мятежного духа, что оставил мне эту ношу... Ради того, чтобы годы и месяцы ожиданий не оказались напрасны... В память об утерянном навсегда совершенстве... Пусть погибнет мир — но возмездие свершится!

Протянутая эмиссару открытка неподвижно зависла в воздухе. Несуществующий ветер расправил складки плаща Намора, когда он сделал первый шаг к тому, кто встал между эмиссаром Пустоты и новыми приключениями...

Мастер пожал плечами, бросив взгляд в сторону дракончика, словно говоря "Я пытался". Сжав в кулаке игральные кубики, так что они вновь исчезли во вспышке света, мужчина засунул руки в карманы пальто.
- А может оно того не стоит? - задумчиво спросил он у Намора. - Это приключения, я имею ввиду. Да и с чего ты взял, что это именно оно? Это так же может быть и аматийная бомба, - Мастер переступил с ноги на ногу, приняв расслабленную позу. Легкая улыбка так и не покидала его губ. - Знаешь, такая, что может стирать сами краски с мира, оставляя после себя лишь серую полутень. Или же это "иридинская игла", что крадет чувства окружающих? На тебя то оно не подействует, но вот окружающие... - Мастер окинул взглядом тех немногих живых, из плоти и крови, посетителей Таверны. - Не говоря уже о том, что хозяин этого заведения будут против погрома, не так ли? - это уже было адресовано Бармену.
По мере того, как Мастер говорил, золото все сильнее разливалось по радужке его глаз. Тень под его ногами дернулась, словно живая, но то могла быть лишь игра огня камина. Умолкнув, мужчина моргнул и бросил взгляд через плечо на знакомую Намора, что предлагала дракончику мясо.
- Не стоит так баловать его, - чуть поморщился Мастер, обращаясь к будущей невесте. - Драконы конечно благородные существа, но они слишком быстро привыкают к хорошему. Кстати, - он вопросительно вскинул бровь, - можно поздравить вас, или соболезновать?

Дракон с удовольствием пережевывал кусочек мяса. Мясо ему нравилось. Девушка ему тоже, определённо нравилась. Ещё бы не болтала глупостей, вроде возможности приручить настоящего дракона! Впрочем, какая разница, что она говорит, когда сама она настолько симпатичная, очевидно, на его стороне, да ещё и преподносит вкусное мяско. В её взгляде читалась заинтересованность и дракончик почти был готов позволить незнакомке его потрогать, однако решил не торопиться с поощрениями и открыл пасть,ожидая следующего кусочка мяса. Он был настолько занят девушкой, что при приближении Намора только покрепче впился когтями в шкатулку, а рекомендации мастера и вовсе пропустил мимо ушей.

— Возрождение начинается со смерти. Искуплению предшествует грехопадение. А счастливый финал — это порождение трагедии, лежащей в основе истории, — всё тем же лишённым сомнений голосом ответил Мастеру Намор. — И если кто-то здесь предпочтёт застойный покой очищающей катастрофе — пусть попробует меня остановить.

Со странным протяжным гудением сачок в руке эмиссара Пустоты взлетел вверх, описав широкую дугу — и устремился к завороженному мясом дракону...

-Прости его, малыш, вот тебе еще немного, - девушка положила перед дракончиком еще немного мяса и сделала глубокий вдох. Пространство вокруг нее пронзил странный холодок, не имевший ничего общего с понижением температуры. Беспорядочная магия, только что наполнявшая таверну, вдруг устремилась к девушке и была поглощена без остатка. Склеры ее глаз покрылись сетью тонких зеленых прожилок, а неоновые фрагменты брони засветились ярче обычного. Еще один глубокий вдох, и доспех начал изменять форму. На гладкой черной поверхности вспыхивали и гасли руны, сегменты брони двигались и перестраивались, обнажая причудливые механизмы и магические схемы. Еще до того, как превращение завершилось, между дракончиком и сачком возник зеленоватый барьер из магии и твердого света.
-Намор, я тебе уже говорила, нельзя смягчить депрессию жестокостью. И не смей трогать моего Эррола, - радостное дружелюбие в ее голосе сменилось на леденящую вежливость.

Скрежещущий, режущий уши изнутри голос раздался, как только сачок с яростным треском врезался в силовое поле. Кислотно-зелёные искры дождём посыпались в разные стороны. Серебристая сеть прилипла к барьеру, словно примагниченная... и затем начала медленно прорастать внутрь магической преграды, производя ещё больше треска и шума.


Не обращая внимания на посторонний голос, эмиссар Пустоты наклонился к барьеру — вгляделся через него на девушку, которая решила защищать несносного воришку. Две пурпурные звезды, казалось, прожигают крошечные дырки в магической преграде...

Дракон был занят поеданием мяса. Однако весь этот шум вокруг...
Осмотревшись и поняв, что все вокруг слишком взволнованы, создание перестало трапезничать. Его мышцы напряглись. Похоже, дело в шкатулке дракона. Злые и жадные люди хотели отобрать её, как веками желали отобрать сокровища его предков, разоряя гнёзда. Видимо, там настоящее сокровище. Оно должно быть очень ценным, раз такой шум вокруг. Посмотреть бы, но в этом куполе тесновато, чтобы взлететь и подцепить крышку когтями, кроме того, оставлять сокровище опасно. Перепончатые крылья скрыли тело дракона.
В юности мясо и кости юных драконов ещё столь пластичны, их магия не столь мощна, но гибкая и текучая, как и всё существо. Тело почти безболезненно принимает облик, подобный человеческому...
На камине сидела девушка. Хаотичными островками рассыпанная по всему телу чешуя, переливающаяся тёмным золотом, делала не очевидной её наготу. Черные волосы острыми прядями едва доставали до шеи, уши были острыми, почти звериными, на голове оставались роговые пластины, переходящие в шипы по всему позвоночнику. Рёбра и ключицы выделялись, также придавая худому телу сходство и рептилией, которым оно недавно было. Хищные черты лица дополняли черные костяные пластины над бровями, крылья приплюснотого носа хищно подрагивали, янатрные змеиные глаза оставались неизменны.
-Моё сокровище? - прошипела девушка и открыла шкатулку.

Шкатулка издала тихий щелчок. Казалось бы он должен был утонуть в треске и скрипе, с которым прорывался сачок Намора сквозь магическую преграду, но его услышали все. Как только крышка шкатулки слегка приподнялась, то ее словно ударили изнутри и она распахнулась, отбрасывая от себя пальчики девочки-дракона. И тут же в воздух ударил фонтан тьмы. Он взметнулся ввысь, к потолку Таверны, изогнулся и, разделившись на несколько мелких частей, как рука, метнулся к Намору. В воздухе раздался громкий и злой смех.
- Я нашел тебя! - от раскатистого баса задрожали стекла Таверны. - Пешка моего врага!
Тьма бросилась на эмиссара, но часть ее попала и на девочку-дракона, прилипнув к коже как клей и начиная тянуть к шкатулке.

//Это начало приключения. Те, кто не желает в него попасть, уклоняйтесь. Рев и Джинири - вы будете в него втянуты, так как первый его цель, а вторая инициатор.

Искры в глазах эмиссара пронзительно блеснули от звука открывшейся крышки. Резко вырвав своё оружие возмездия из барьера, Намор скользнул назад — и замер, даже не думая защищаться от ринувшихся к нему потоков тьмы. Колдовские ленты впились в плащ, смешавшись с родной чернотой одежд посланника Пустоты. Вся его фигура пришла в движение, тьма перемещалась и извивалась, словно клубок рассерженных змей.


Серебристый сачок исчез в фиолетовой вспышке, огласив напоследок Таверну обрывком какого-то ругательства. Пойманный чёрными щупальцами Намор посмотрел на захваченную содержимым шкатулки девушку.


С этими словами двухметровая фигура эмиссара распалась на тёмные лоскуты, которые начало засасывать обратно в шкатулку. К одному из этих обрывков пристала белая маска...

...и её чёрная улыбка казалась почти торжествующей.

Девушка выронила шкатулку и бросилась было к той, что недавно защищала дракона. Однако сила, затягивающая её в шкатулку была сильнее. Когти впивались в поверхность камина, с громким скрежетом на поверхности образовывались глубокие царапины - последствия драконьего несогласия. Она пыталась трансформироваться, спина выгибалась, в попытке извергнуть драконьи крылья, но времени было слишком мало. Шкатулка поглотила юного дракона.

Звякнул колокольчик, и сырость с улицы просочилась в таверну. Вместе с ней, в таверну вошёл худой путник, с грязными сапогами больше ничего о нём сказать нельзя, потому что он был закрыт плащом.
Тихим голосом он произнес:

-Добрый день, куда пройти в поиске работы?
После этого он отошёл в угол.

-Как будто меня интересует твое мнение, - только и успела сказать девушка, как шкатулка открылась, и дракончика с эмиссаром поглотила тьма.
-Знаешь, если окажется, что ты так уходишь от разговора, то тебе придется свою маску по кусочкам собирать.
И девушка нырнула навстречу приключениям.

Дверь таверны тихо скрипнула и отворилась. На пороге возникла фигура закутанная в темный плащ. Осмотревшись она двинулась к барной стойке.

Бармен как всегда меланхолично протирал какой-то и без того сияющий чистотой бокал. Он традиционно был молчаливым и угрюмым. Исключений он не делал ни для кого. Новая посетительница была удостоена лишь мимолётного взгляда.

Подойдя к барной стойке, фигура скинула капюшон плаща.
Это оказалась симпатичная девушка с ярко-красной шевелюрой.
- Доброго времени суток! - проговорила она - Можно мне, пожалуйста, кружку пива и чего-нибудь перекусить?

Бармен кивнул в знак приветствия, но не прервал своего занятия:
- Принимаем, золото, серебро, другие драгоценные металлы, камни и медь.

Девушка задумчиво порылась в карманах плаща и достала горстку золотых и серебряных монет.
- Эти подойдут? И еще подскажите, пожалуйста, у вас можно снять комнату на пару дней?

Бармен отставил стакан в сторону. Вид денег традиционно вызывал в нём удовольствие. Он слегка позволил себе улыбнуться даже. Бармен выбрал одну золотую и одну серебряную монету и проворно спрятал её куда-то под прилавок, остальные он подвинул к девушке:
- Ещё пригодятся.
Затем он махнул рукой в сторону кухни откуда выбежал проворный слуга поспешно неся на подносе кувшин пива, кусок буженины, хлеб и сыр и дивно пахнущий свежевыпеченный хлеб. Всё это он поставил перед девушкой и хотел было с ней заговорить, но перехватив сердитый взгляд Бармена поспешил прочь.
Бармен же поставил перед девушкой глиняный бокал и наполнил его пивом:
- Вы можете остаться. Я распорядился приготовить для вас комнаты.

Девушка быстренько сгребла оставшиеся монеты в карман, оставив пару серебрушек.
От запаха свежеиспеченного хлеба она чуть не захлебнулась собственной слюной.
Вдруг на всю таверну у нее громко заурчало в животе, девушка мигом залилась краской. Смущенно улыбнувшись бармену она взяла глиняную кружку с пивом и одни махом осушила ее, быстро соорудив себе бутерброд из принесённых продуктов она пару раз откусила и прожевав сказала:
- Спасибо вам большое! - потом пододвинула оставленное серебро к бармену в знак благодарности.
- Что-то у вас тихо как-то...

Бармен оставался так же невозмутим как будто ничего не произошло. Он посмотрел на монеты, но не взял их. Наполнил опустевший бокал и сказал:
- Счет погашен. Гости разошлись. Придут новые. Или вы интересуетесь кем-то конкретным?

Девушка задумчиво обвела взглядом зал таверны:
- Да нет просто непривычно как-то, что в таверне так тихо. Обычно шум, гам, веселье драки, а тут тихо.

Бармен пожал плечами:
- Теперь всегда так. Времена изменились.

Из щели в полу внезапно выполз маленький таракакн, при повторном взгляде на которого становилось понятно, что он не такой уж и маленький - метра полтора в холке и 2.5 в длинну. Непонятно было как ему удался такой трюк, волшебство, или что-то еще тут явно не чисто. Забавно семеня лапками он забрался на стул рядом с красноволосой девушкой. Опять-же было странно как ему вообще удается усидеть на стуле, с его-то неизгибаемым брюшком, но, тем не менее каким-то непостижимым образом ему это удавалось. Таракн противно заскрежетал жвалами, и бармен с кивком поставил девушке бокал дорогущего вина, очевидно за счет усатого господина.

Как и всегда угрюмый Бармен был против магических штук в его присутствии. Он нахмурился, щёлкнул пальцами и фальшивый бармен как и бокал вина просто исчезли как не бывало.
- Или плати или проваливай, - прощёлкал Бармен, таракану.

Девушка удивлено следила за новы необычным посетителем таверны.
"Что за необычные существа поваляются в этом месте." - пронеслось мысль у нее в голове пока она наблюдала за повлияем, а затем и исчезновение бокала вином.

"Отвратительная погода"
Кому бы не принадлежа сия мысль - в данный момент она прекрасно иллюстрировала погоду, которая не первый месяц господствовала в Междумирье.
Все эти бесконечные дожди, которые переодически перетекали в град, огромные лужи, и вечно затянутое небо - всё это ну никак не способствовало поднятию духа местного населения.
Особенно теперь, когда здесь было довольно мало народу, и он предпочитал находиться где угодно, но только не здесь.
"Мне нравится"
Одинокая фигура быстро пересекла площадь перед Таверной.
Небольшой рост, потрёпанный плащ, и сумка через плечо - всё это могло и не превлечь к себе внимание, если бы не одно "НО":
Это был первое за долгое время существо, которое целенаправленно шло в сторону Таверны.
Сама же Таверна за это время не изменилась от слова "совсем".
И это не шло ей на пользу, поскольку термин "полумёртвая" всё ещё был для неё актуален.
Дверь скрипнула, раскрывая помещению нового гостя.
Гость немного постоял, чтобы, наконец, войти внутрь, и оставить вновь разыгравшийся дождь за порогом.
Присмотрелся к угловым столикам, покрутил головой, чтобы, наконец, скинуть капюшон.
И стало понятно, что это был не человек.
Это была фея.
Лицо её, когда-то, было явно привлекательным, хотя сейчас складывалось ощущение, что по нему пару раз прошлись молотком или ещё чем потяжелее.
Нос был сломан и собран по-новой. Губы выглядели так, словно никогда не знали целостности.
На самом лице было множество трещин, в которых зияли пустоты фиолетовых оттенков.
Синие глаза, несмотря на свою внешнюю целостностью, смотрели на мир со странной умиротворённостью.
И только коротко подстриженные чёрные волосы были единственной действительно сохранившейся частью этой треснувшей фарфоровой маски, что именовалась "лицом".
Незнакомка повторно осмотрела помещение, хмыкнула, отчего, буквально на миг, стала похожа на героиню детских сказок, а не на их страшный сон, сняла плащ, под которым была такая же видевшая виды куртка, и скинула её на первый приглянувшийся стул.
Перекинув сумку на другое плечо, она двинулась вдоль столов...

-Рад видеть кого-то живого в этом городе.
*Голос был слегка осипшим и чуть с хрепотцой, видимо от довольно продолжительных странствий под бесконечными, холодными дождями Междумирья.
-Где все жители? Вы от сюда, местная?
В проходе стоял человек, выше среднего роста, одетый довольно обычно, как большинство путешественников, или авантюристов, находящихся в начале своего пути и ещё не успевших разжиться чем-то достаточно ценным.
Из под покрывающего всё тело, длинного, кожанного пальто чёрного цвета с перелиной, выглядывали такие же кожаные сапоги. На голове сидела низкая, но широкополая шляпа, скрывающая плечи странника, от многочисленных осадков. За спиной виднелся матерчатый свёрток-сумка, в котором мог бы уместиться, небольшого размера пещерный гном, вместе со мвоей густой и длинной бородой. Выдающаяся вверх часть свёртка намекала на таившееся в нём оружие, ни то эфес короткого меча, ни то ложа складного арбалета.

Жители... жители?.. Жители, жители, жители...

Дробное эхо повторило слово, слетевшее с губ странника. Один раз, другой — уже с иной интонацией, словно кто-то невидимый пытался понять смысл этого странного созвучия. А затем — слово повторилось ещё раз, вновь... Оно отражалось от стен, множилось, распадалось на отдельные звуки и сливалось обратно. И как это бывает со всяким словом, прозвучавшим слишком много раз — под конец потеряло всякий смысл. Превратилось в неуклюжее жужжание, заплетающее язык и раздражающее ухо.

Многочисленные тени в углах и под столами вздрогнули. В их тёмных пятнах, точно силуэты хищных рыб под водой, пришли в движения тонкие полоски режущей глаза черноты.

Здесь не осталось жителей. Только беспокойные духи. Неисполненные клятвы. Память о былом величии...

Огонь в доживающих свои последние дни светильниках становился ярче, словно распаляясь от голоса (или слишком громких мыслей?..), наполнившего Таверну. Полумрак отступал, возвращая теням былую чёткость — придавая почти забытую глубину и насыщенный цвет. А беспокойная хищная чернота вдруг бросилась по щелям между половыми досками, по лабиринту закопчённого потолка — в центр главного зала.

...и я.

Готов поклясться, что видел вбегающую в таверну девушку.
Убеждал себя странник......и вот она, буквально секунду назад стоявшаяя в полумраке подпорной колонны, расстворилась, словно и не было её никогда!
И опять эти странные, далёкие и в то же время словно звучание в самой голове, голоса.
Светильники, в светильниках горит огонь, это мне точно не чудится, а значит их кто-то недавно зажёг!
Но кто? Где все? Что за магия пропитала каждый уголок этого города, от камней мостовой до шпилей на башнях?
Слишком много вопросов и никаких ответов.....
Я должен разобраться, что здесь произошло.
С этими мыслями странник достал из кармана своего пальто матерчатый мешочек, достал несколько медных манет - стандартная плата за комнату на ночь, в подобных местах - положил их на стойку, где должен стоять хозяин и протирать свои и без того чистые бокалы и отправился на верх, надо хорошо выспаться и собраться с мыслями.

- А?
Незнакомка только-только решила проверить содержимое своей сумки, ибо в таверне всё равно никого не было, как в таверну ввалилось сразу два, скажем так, "нечта".
Первое из них, выглядившее как самый обычный авантюристы, обратился к ней, когда она собиралась проверить пару пузырьков с...
- Что, простите? - ещё раз спросила она, откладывая пузырёк обратно, и поворачиваясь к вошедшему
Сказанное в её сторону, наконец, дошло до неё и, как только она собиралась подтвердить свою непринадлежность к местному населению, как, наконец, подало признаки жизни второе "нечто".
Незнакомка моргнула. Осмотрелась. Моргнула вновь. Удивилась тому, как первое "нечто", потеряв, каким-то образом её из виду, ушло наверх.
"Ох - как же мне всё это кое-что напоминает"
Не сводя глаз с предполагаемого местонахождение источника "нечта" под номером два, она достала из сумки пузырёк с прозрачной жидкостью, немного залила в глаза, и вновь проморгалась.
Повисла неловкая пауза:
- Что ж - меня, похоже, не накрыло. Хорошо это, или плохо - сказать пока трудно. Тогда такой вопрос: кто ты такой?
Она немного подумала:
- Или что тогда? Не - ну мало ли...
Страх ли природный, или лёгкое замешательство от резкости произошедшего  - но вот, похоже, к ней уже вернулась привычная ей уверенность - что бы это слово в данном случае ни значило...

Режущая глаз чернота стрелой метнулась к оставленным на запылённой стойке монетам, накрыла их — и не оставила от скромной платы ни единого следа. Неровный, дрожащий провал куда-то за грань существующей Вселенной затем перетёк на покрытый паутиной стеллаж с тёмными бутылками.

Верно... верно... вам следует отдохнуть. Разговоры здесь отнимают много сил, даже когда собеседники менее... требовательны, чем я.

С сухим шорохом одна из бутылок покинула свою полку. Щупальце из чистой тьмы неторопливо перенесло сосуд на стойку, вслед за этим добавив к нему пару мятых жестяных кружек. Пятно черноты вернулось на стойку — и пошло мелкой фиолетовой рябью, когда к нему обратилась обезображенная фея.

Миледи, временное отсутствие у меня головы, глаз, рук, ног, туловища и прочих привычных смертным частей тела — не повод включать меня в неодушевлённые предметы. Не подумайте, будто я претендую на звание одушевлённого существа. Но правила приличия ещё никто не отменял, разве не так?..

Чёрно-фиолетовая молния рубанула по горлышку бутылки — не оставив никаких видимых повреждений. Лишь секундой спустя верхушка стеклянного сосуда тихонько съехала по косому срезу и звонко упала на дощатый пол.

И если можно, давайте обойдёмся без фамильярностей. Мы с вами даже за одним столом не пили, не говоря уже о брудершафте...

- Зевнула - прости... те, - окончание этого слово далось ей не слишком легко, но ощущение, что она старается, было
- Простите, - с лёгкой задумчивостью повторила она, - в моей речи не было желания оскорбить - как бы это не было странно слышать от такого сущесива, как я, - подвела она итог, и хмыкнкла
После эффектного падения горлышка она машинально повернулась к своему же пузырьку. Хмыкнула вновь:
- А посиделки за столом, думаю, можно устроить. Благо, что особой конкуренции здесь не вижу.
Речь не была лишена акцента. Взгляд был без злобы, но сфокусированный. Положение тела - тоже.
Повисла пауза:
- Тогда позвольте поинтересоваться - с кем имею честь вести беседу?

Со временем разговоры поутихли, стало спокойно в этом месте. Даже слегка пыльно, если уж говорить честно.

...Несколько месяцев спустя...

После досадно долгого бездействия, салунная створка двери таверны с ужасно громким скрипом отворилась после чьего-то легкого толчка. Пара осторожных, по-привычному аккуратных, но уверенных шага, огласили помещение, нагло прося обратить на себя внимание...

...которое некому было дать.

Молодой дракон (давайте условно назовем его Игровым Писателем), антропоморфного вида, высокий, цвета морской волны, с довольно большими сложенными крыльями за спиной и закрученными рогами на голове с некой грустью в изумрудных глазах оглядел помещение.

Он был одет в легкую черную куртку, за расстегнутой молнией которой была видна футболка ярко-голубого цвета. Также он был одет в темно-синие потрепанные джинсы. Через плечо Писатель нес обычную сумку для ноутбука, а на поясе невесомо висел легкий меч без ножен. Ярким золотом блестел на шее потрепанный браслет в виде сердца.

И все же...

Серьезно, зачем этот молодой дракон пришел сюда? Сейчас был вечер, почти ночь, а таверна и не была освещена. Ни светильников, ни магических шариков, ни даже, на худой конец, свечей не горело в пустой тьме помещения, слегка ограниченной только-только заглядывающей в окно луной. Бармена не было на своем месте - возможно, он ушел спать пораньше из-за долгого отсутствия посетителей. А может, и помер, кто знает?.. Судя по мусору на полу, он давно уже не заглядывал сюда.

Игровой Писатель стоял на месте, будто ожидая чего-то. Взрыва, чьего-то вскрика или пьяного смеха. Появления буквально из воздуха какого-нибудь духа хаоса и раздора, ворчащем об отсутствии сил добра, пареньке-безумце, рассказывающем всем, что все происходящее здесь - лишь игра, или пьяной взбалмошной феи, разговаривающий с солдатом, потерявшим память, о лучшем сорте выпивки. Или другое регулярное/нерегулярное веселое безумие, происходившее когда-то здесь.

Но ничего такого не было, и не было уже очень давно, как ему сообщил ему счетчик посетителей, которого для забавы переделали в таймер, считающий время прохождения посетителя сквозь створки. Дракон грустно, даже с некоторым стыдом смотрел на эту пустоту - ведь отчасти и он приложил лапу к происходящему (а точнее, не происходящему) здесь скучному покою.

Постояв с минуту-две, Писатель двинулся к барной стойке, сел за неё и, в неком порыве, выкрикнул в пустоту:

- БАРМЕН, ВОДЫ!

Естественно, никто ему не ответил. Не подошел и даже не спросил, чего это он воду просит, как утопающий в пустыне.

Дракон проворчал про себя, коря себя за глупую веру в магическое возвращение старых времен, как бы странно это не звучало, и отпил воды из фляги, которую достал из сумки.

Теперь он с грустной задумчивостью рассматривал трещинки стола у себя под носом, по-привычному опершись на руку...

Междумирье завалило снегом. Не скажешь, что конец августа, хотя о какой сезонности может идти речь в междумирье? То, что определяет его погоду давно оставило место только холодному ветру и легким белым хлопьям, складывающимся в сугробы. Путешественники, даже если такие ещё остались в близлежащих поселениях, не решатся пуститься в дорогу. Что там путешественники, хороший хозяин в такую погоду собаку во двор не выгонит. Да и плохой пожалеет живое создание. Но на главной дороге города появились одинокие следы. Судя по всему, шедший проваливался по колено в снег и всё же продолжал движение.

Открыть дверь таверны заняло времени больше обычного, потому что дверь схватило льдом, да так крепко, словно лёд настаивал на том, чтобы дверь оставалась закрытой. Когда же лёд наконец сдался первым в таверну ворвался ветер, принеся с собой вихрь из снежной крупы и только потом настала очередь путника. Закрыть дверь таверны тоже потребовало усилий, для этого нужно было побороть ветер, у которого на этот счет были другие соображения. Наконец можно было отдышаться.

Женщина начала было что - то говорить, может быть хотела спросить, есть ли кто в таверне, или сказать что-то самой себе про досадную погоду, но язык её не слушался и пробормотав что-то невразумительное, она смолкла. Медленно стянула перчатки и тяжелый капюшон с головы. Под грубой курткой из кожи и меха был короткий шерстяной плащ с рукавами из светло-коричневой шерсти, что разумно в холод и всё же не достаточно рассчитано на такой мороз. Высокие сапоги хороши для беззвучного передвижения по зимнему лесу, покрытому тонким слоем снега, но не для утопания в сугробах. Руки не слушались, когда она пыталась справиться со шнуровкой, стянуть обувь было тяжело, но даже босой было лучше, чем тяжелых сапогах, быстро ставших мокрыми. Куртка осталась висеть у входа. Арбалет и охотничьи ножи положила на стол на кухне. Открыла сумку. Две тушки зайцев и несколько разной птицы. Некому было заплатить за дичь, но договор с трактирщиком был в силе пока не был отменен. "Только складывай в тот ящик, если меня на месте нет, там не испортится, мне его известный волшебник зачаровал..." Сказано - сделано. Не большая шкатулка на такой случай в затемненной нише. Горстка монет - договоренная стоимость. Подумав, вернула несколько на место - плата за еду и комнату, выходить на улицу сегодня она точно не готова.

Согреваясь, пальцы слушались всё лучше, позволив зажечь огонь в камине. Лёд образовавшийся на волосах растаял, девушка вытащила заколку, которой оказался обработанный корень сосны и каштановые, с ноткой меди волнистые волосы влажными прядями рассыпались по плечам. Кожа перестала быть бледной как снег и стали заметны веснушки на лице. Посиневшие от мороза губы вернули красный оттенок, только глаза остались синими, никак не отзываясь на жар от камина.

Немного придя в себя, новоприбывшая вернулась на кухню. Суп был простой, на скорую руку. Мясной бульон на кости, крупные куски мяса и грубо порезанные овощи. Немного помедлив, девушка оставила в печке слабый огонь, пусть содержимое котелка остаётся горячим, и на всякий случай ополоснула пару дополнительных мисок, кто знает, когда они пригодятся. Задержалась, зажигая фонари на подоконниках, пусть таверна будет видна из далека, насколько это возможно в пурге, мало ли кто высматривает огонь в дороге. И только после этого устроилась в кресле у огня с горячим супом, хлебом и тёплым вином, вытянула ноги. На коленях появилась потрепанная книжка. Как бы то ни было, этот вечер будет теплее и лучше предыдущего.

— Ах... а я всё гадал, зайдёт ли сюда кто-нибудь этим вечером.

В углу зала что-то хрустнуло, тихо заскрипел старый деревянный стул. Свет разгорающегося камина и тёплое сияние зажжённых на подоконниках фонарей несмело разгоняли стылую тьму, царившую внутри основного помещения Таверны. Потревоженная, хозяйка этого места лениво отползала в сторону — не столько отступая от живого огня, сколько уступая ему место. Немного — лишь достаточно, чтобы одинокие язычки пламени не так остро чувствовали её давящее присутствие. Яд жадности давно покинул её сердце, наполненное горькой мудростью. Тьма знала, что даже звёздам суждено было погаснуть — она была свидетелем тому, как это это происходило. И не видела ничего зазорного в том, чтобы поделиться местом со вспыхнувшими на мгновение огоньками.

Но в глубине её что-то другое пришло в движение. Нечто, разбуженное движением света — в каком-то смысле схожее с одинокой хозяйкой забытого города, но в то же время и отличное от неё. Это была чернота иного рода, что живёт в самом сердце ночи. Невидимая до тех пор, пока не принимает решение сделать свой ход. Плотная, непроницаемая взгляду, острая для человеческих глаз...

Лёд снова хрустнул. Тьма в углу зала медленно расправила что-то, похожее на руку. Почти человеческую, но заиндевевшую, покрытую таким толстым слоем наледи, что ни один по-настоящему живой человек уже никогда бы не смог воспользоваться ею. Раздался влажный треск, выжженные чёрным по чёрному пальцы начали сгибаться и разгибаться, разминаясь после бесконечно долгого времени, проведённого в неподвижности. Рука потянулась к металлическому штырю, торчащему из центра столика перед нею.

— Конечно, "вечер" здесь всегда был понятием более чем растяжимым, даже в какой-то степени абстрактным, но... думаю, ты уловила мою мысль, — неторопливо вещал голос из угла, пока единственная рука смахивала странную смесь из пыли и покрытой изморозью паутины с тонкого краника. Затем пальцы зацепились за оставшуюся оставшуюся на столе кружку и неловко пододвинули её под узкое металлическое сопло. — Не уверен, правда, хотел ли я, чтобы кто-то потревожил это место — или боялся, что это произойдёт.

Вентиль протестующе скрипнул, кран жадно втянул в себя воздух и зашёлся тонким воем, который быстро перешёл в какой-то неразборчивый хрип и затих. Чёрная рука на несколько секунд неподвижно замерла.

— Материя, — устало протянул голос, одной интонацией превратив обычно слово едва ли не в грязное ругательство. Раздался вздох, ещё раз скрипнуло дерево, когда плотная чернота отстранилась от стола и откинулась на спинку стула. — Ну, этого следовало ожидать — не знаю даже, чем я думал. Эх... я понимаю, это не очень-то вежливо и по-хозяйски, учитывая, что формально я здесь оказался раньше и всё такое — но у тебя не найдётся чего-нибудь выпить? — обратился он к зажегшей фонари женщине. — Большая, примерно на литр, кружка горячего шоколада пришлась бы сейчас очень кстати. Кофе тоже подойдёт. Или чай. Или... честно говоря, я сейчас согласен даже на чайник чистого кипятка.

Женщина у огня кивнула. В другое время в другом месте ей следовало бы повернуться, вглядеться в темноту, насторожиться или вовсе подойти с фонарём чтобы узнать, по ком трещит лёд. Но здесь и сейчас ей достаточно было слышать. И то, что она слышала, определенно оставило её довольной.

-Мясной бульон лучше помог бы согреться... - начала было она, но передумала.
-Знаешь, на ком меньше льда, тот и за хозяина, так что просто садись к огню. Тем более, что я определённо хотела, чтобы кто-то здесь был. - с этими словами самопровозглашенная хозяйка смахнула паутину со второго кресла и, пододвинув его поближе к огню, скрылась на кухне. До зала доносилось хлопанье ящиков, шум воды, шипение чего-то, пролившегося на раскалённую поверхность. В скором времени девушка вернулась с подносом в руках. Ногой она пододвинула к очагу не большой круглый столик, в котором не было необходимости, пока она была одна. С подноса на стол перекочевала миска с супом, подогретый хлеб с сыром кувшин горячего вина, от которого пахло корицей, гвоздикой и имбирём и пару высоких кружек горячего шоколада с перцем и специями. Нашлось даже печенье с маковыми вкраплениями. На плече у женщины висели два светло-серых шерстяных пледа грубой вязки, один из которых она протянула собеседнику.

-Материя, правда, - сказала она, имея в виду всё принесенное в зал. В этот раз слово не выглядело как ругательство, лишь как небольшой изъян.
-Но тёплая, - это всё сглаживало.

— Хм... а некоторые ещё говорят — доброта убивает. Врут, подлецы — иначе лежал бы я уже у твоих ног бездыханный, — задумчиво протянул голос, пока чёрная рука медленно тянулась к протянутому пледу. — Впрочем, я и так не дышу. Может быть, в этом всё и дело?..

Под аккомпанемент влажного треска, обладатель голоса осторожно поднялся со своего места и неловко накинул на себя "тёплую материю". И вроде бы принесённые откуда-то из сердца Таверны пледы не обладали какой-то поразительной длиной, но ожившую черноту один из них укрыл полностью, на манер плаща-накидки. Повозившись немного, второй обитатель этого места даже сообразил себе что-то похожее на капюшон, под которым спрятал свою голову. Укрывшись пледом он стал похож то ли на старого нелюдимого колдуна в дорожном плаще, то ли на призрака в старой хламиде. С большим перекосом в сторону призрака — потому что лица, как такового, у обладателя голоса не осталось. Только тёмный провал — тень, которая ради приличия всем рассказывала, что рождена от глубоко надвинутого капюшона... вот только в отличие от законнорождённых теней, эта чернота не обращала внимания на свет, становясь лишь глубже с каждым шагом хозяина к камину.

— Прошу прощения за свою медлительность, — произнёс призрак, занимая место у огня. — Прошло много времени с тех пор, как здесь была жизнь. А забытьё, которому я предался... от него нелегко оправиться.

Словно в подтверждение этих слов, тянувшаяся к кружке с горячим шоколадом рука осыпала стол блестящей ледяной крошкой. Лёд этот странным образом исчезал, не оставляя после себя влаги: маленькие блестящие кристаллики таяли, будто испарялись — растворялись в окружающем воздухе. Лежащие на тёмном дереве, усыпавшие пол там, где прошла ожившая тьма — они напоминали звёзды. Сияли, отражая свет огня в камине — и медленно гасли, словно небесные светлячки перед рассветом.

— Спасибо, — выдохнул голос и жадно вылил горячий шоколад в тень под своим капюшоном.

-Думаю, сталь, непогода и время справляются с убийствами куда лучше. - женщина устроилась в своем кресле, подобрав ноги и вернулась к похлебке. Она с любопытством поглядывала, как в темноте исчезает жидкость. Интересно, есть ли у тьмы желудок, способный переварить напиток. Если нет дыхания, значит наверное и сердце не бьётся, значит врядли кровь разнесёт тепло по телу после выпитого... Впрочем, взгляд не был слишком пристальным. Ровно настолько короткий, чтобы удовлетворить любопытство, не заставляя собеседника чувствовать себя неловко.

-Не стоит, - улыбнулась она, в ответ на благодарность призрака.
-Чего только не сделаешь ради хорошей истории холодным вечером... - лукавит или шутит. Почти в любой истории можно встретить кого-то, кто вечно зовёт к костру и наливает горячую еду. Кого-то, кто находит Герду в снежной пустыни и отпаивает настоем трав. Кто-то кто уже разжег костер у которого остановится заблудший рыцарь. Отсутствие размышлений и легкость действий выдавала привычку. Вопрос "А что мне за это будет?" был бы неуместен и даже нелеп. Впрочем, если он всё же встаёт, именно такие персонажи просят в уплату "нежданную радость", найденную дома или что-то в этом роде.

-А дышал раньше? Или ты изначально в этом не нуждаешься? - интересуется женщина, разливая пряное вино в пузатые глиняные и пододвигая один из сосудов собеседнику.

-За поиск. - вторая чашка делает жест в воздухе, обозначающий столкновение кружек, но вовсе не обязывающий к ответу.

— А это... — протянул голос, поставив опустевшую кружку обратно на стол. — ...зависит от ответа на старый философский вопрос. Если во время плавания все детали корабля одну за другой заменят на новые — будет ли он тем же самым судном, что вышло в море? Или это уже нечто иное?..

Возможно у голоса в плаще действительно не было сердца, желудка и прочей жизненно важной начинки, которая нужна обычным существам, чтобы распределять тепло горячего напитка по всему телу. Но ожившие клочки тьмы — личности весьма своеобразные, если не сказать — своевольные. И на такие мелочи чаще всего не обращают никакого внимания, живя так, как им вздумается. И потому кружка шоколада возымела над странным посетителем Таверны почти волшебный эффект. Чёрная кисть, которую призрак принялся задумчиво разминать, начала двигаться быстрее — её жесты всё меньше напоминали попытки неуверенного кукловода заставить двигаться давно заржавевшую марионетку. И сама фигура в пледе становилась более живой, расслабленной — словно согревающийся человек, всё меньше чувствующий сковывающую хватку холода на своём теле.

— За путь, — произнесла чернота под капюшон, подняв кружку с вином в ответе на жест собеседницы. — Пусть его никогда не прервут объятия вечной мерзлоты, что дышит нам в спины.

Красивые, возвышенные слова... хотя созданную ими торжественную атмосферу немного оттеняло то, что в тот же момент из-под складок серого пледа начал потихоньку подниматься пар. Будто бы кружки шоколада и пары глотков горячего вина хватило, чтобы превратить укрытую тканью черноту в маленький обогреватель, который тут же принялся испарять невидимую человеческому глазу наледь.

— Истории, — задумчиво повторил голос, качая в руке кружку с вином. — Когда-то здесь это была самая ходовая валюта. Я, правда, тогда был изрядным скрягой — и всё больше собирал чужие сокровища, чем раздавал свои. Дурное влияние моего старого наставника, не иначе, — из-под капюшона послышался тихий смешок.

Зашуршали складки, свободной рукой призрак извлёк из-под пледа небольшой предмет — треугольный и чуть выгнутый кусок то ли гипса, то ли фарфора. Потёртый, покрытый пятнами застарелой пыли, сколами и трещинами с двумя вытянутыми отверстиями в широкой "верхней" части. И полустёртой тонкой линией, нарисованной чем-то вроде чёрной туши или краски в сужающейся половине треугольника.

Маска.

— Но возможно пришло время расплатиться по всем долгам и закрыть этот счёт? — отрешённо спросила чернота, пытаясь заострённым концом пальца соскрести особенно раздражающе выглядящее пятнышко. — История, правда, получится длинная. Не знаю, хватило ли бы у меня самого терпения дослушать её до конца — тем более, что некоторые моменты я до сих пор не могу отчётливо вспомнить...

-До утра много времени... - женщина оторвала взгляд от маски, с которой медленно соскребались следы времени, и посмотрела в темноту окна. Будь сейчас день, солнце бы не пробилось через снег, разносимый яростным ветром. Она поёжилась, плотнее укутываясь в тепло шерстяного пледа.
-Да и будет ли оно вообще это утро...

— Будь я моложе... — произнёс голос, пока его рука поворачивала маску то в одну сторону, то в другую. Будто хозяин пытался разглядеть на ней что-то, видимое только под определённым углом или при нужной игре света. — ...то сказал бы, что не видел ещё мира, в котором всегда можно верить в наступление утра. Даже звёзды на небе сгорают, и единственная вечность, свидетелем которой я был — это вечность тьмы, не потревоженной рассветом.

Со вздохом отложив потёртую личину, призрак в пледе задумчиво поднёс к капюшону кружку с вином и сделал несколько неторопливых глотков. Или точнее — аккуратно влил в черноту немного горячего напитка.

— А не растеряй своего давнего оптимизма, ответил бы тебе, — продолжил говорить призрак, — что самая тёмная ночь — перед рассветом, и даже за непроницаемой пеленой свинцовых облаков продолжает светить солнце. Ну, а так... — он пожал плечами, — посмотрим. Если эта ночь совсем опостылеет, просто зажжём собственные звёзды и повесим одну поближе — чтобы заменило ушедшее солнце.

Капюшон немного наклонился, словно скрытое им лицо повернулось к лежащей на столе старой маске. Похоже, было в ней что-то важное — что-то, не дававшее покоя мыслям чёрного призрака. Притягивавшее его к потрёпанной личине, на которой всё ещё можно было разглядеть былую извечную улыбку.

— Ты уверена, что хочешь слушать? — спросил голос, вновь прикоснувшись к маске, проведя чёрными пальцами по белёсой поверхности. — Моя история — это воспоминания о том, что было когда-то давно, но уже безвозвратно ушло. Ностальгия — сладкий наркотик для того, кто распробовал его вкус. Но что приносит удовольствие одному другим нередко лишь портит настроение. Порой, полезней отказаться от воспоминаний, какими бы дорогими они ни были. И дать звучать иным историям. Новым историям, рассказывающим о будущем. Уверен, ты не пришла бы сюда без такой истории, — для существа без лица, у призрака был на удивление ощутимый взгляд. Он не приносил дискомфорта, но невозможно было пропустить тот момент, когда несуществующие глаза смотрели именно на тебя. И теперь чернота явно смотрела в лицо своей собеседнице. — Я могу уступить тебе место рассказчика... хотя, кто-то посчитал бы это наглостью: мало того, что выпросил горячий шоколад и вино с пряностями, теперь ещё и предлагает развлекать себя историями! — добавил голос со смешком.

-Ушедшее солнце... - эхом отозвалась девушка, словно отвечая на свои мысли.

-Если твоя история закончена, то почему ты всё еще здесь? Так не бывает. Хотя... - она наконец отвлеклась от окна возвращаясь к куда более приятному виду горящего камина, теплого вина и шерстяному пледу, обнимающему тьму.
-Возможно за этим я пришла сюда? За историями, которые уже закончились. У которых есть начало, развязка и финал. вместо тех, где вечно застреваешь на середине без возможности узнать, чем всё закончится. Так что да, определённо, хочу слушать. Впрочем, если захочешь... у меня есть одна сказка. Ничего особенного, но я могу рассказать её после. - Она сделала пару глотков теплого вина, прикрыв глаза. Уголки губ были спокойны, но глаза улыбались, когда она протянула руку к старой маске призрака.

-Ты позволишь?

— Знала бы ты, сколько раз я сам задавался этим вопросом и пытался понять: почему я всё ещё здесь?.. — пробормотал призрак, переведя взгляд на кружку с вином. Он немного качнул её, заставив тёмную жидкость плавно подняться почти до самого края — и опуститься обратно. Раз, и ещё раз... — Возможно, меня слишком многое связывает с этим местом, и я не могу его отпустить? Подходящая для призрака причина...

Чёрные пальцы на секунду замерли, ладонь призрака словно закрыла маску от чужого взгляда. Но затем хозяин голоса поднял свою старую личину и почти равнодушно протянул её девушке. И как только её пальцы коснулись выщербленной поверхности...

...Таверна гудела, наполненная голосами десятков посетителей. Мужчины в разномастной броне и плащах. Женщины, в нарядах которых жила мода разных времён и эпох. Странные создания, плоть которых переплеталась с металлом. И существа, лишь фигурой своей напоминавшие обычных людей. И все они — спокойно сидят за столиками, выпивают, едят, разговаривают друг с другом. Обмениваются историями, бурлящая энергия которых наполняет неопрятное помещение жизнью. Превращает обыденно выглядящую харчевню в бьющееся сердце Города, затерянного между мирами.

За ними наблюдали. Ещё одна тень, ничем не выделяющаяся на фоне множества подозрительно выглядящих завсегдатаев и случайных гостей. Единственное, что отличало её от других — белая треугольная маска с чёрной линией-улыбкой, яркое пятно под тёмным капюшоном. Пустые прорези обводили зал взглядом — медленно, сомнамбулически, точно скрытый личиной ещё не оправился от долго сна и плохо осознаёт реальность окружающего мира. Маска остановилась, повёрнутая к странному трио за одним из соседних столиков. Скелетоподобное создание из серого металла. Высокий парень с бледной кожей, красными глазами и взлохмаченными чёрными волосами, одетый в рваньё. И девушка в короткой кожаной куртке, обильно украшенной заклёпками и шипами.

Девушка на секунду отвлеклась от разговора с товарищами по застолью, повернулась к наблюдателю и с нахальной улыбкой спросила:

— Какие-то проблемы, офицер?

Маска под капюшоном слегка наклонилась. После секундной заминки, раздался неуклюжий, лишённый эмоций ответ:

— Никаких... мэм.

— Не желаете ли взглянуть на это маленькое чудо? — девушка кивнула в сторону черноволосого парня, держащего что-то на ладони. — У меня есть порошок, который поднимает настроение, но, поверьте, эта вещица гораздо занятнее!

Ещё одна секундная задержка — и наблюдатель поднялся со своего места, подошёл ближе и уставился пустыми прорезями на руку человека с красными глазами. Над его ладонью горело маленькое солнце.

— Искра, — с мягкой, до боли не подходящей его острому лицу, улыбкой шептал парень. — Искра безумия, что есть в каждом. Искра любви и вдохновения. Искра художников и поэтов. Музыкантов и актёров, — он чуть подался вперёд, поднеся свет ближе к девушке. — Разве ты не ощущаешь её? Тепло? Страсть? Головокружение и полет? - глаза его стали светиться, подобно миниатюрной звезде, что красноглазый держал на ладони. — Разве оно не прекрасно? Это то, из чего создаются миры. Это то, что дает нам мечты. Это то... чем некоторые живут.

Сказав это, он сжал ладонь — и Искра исчезла. Тогда парень склонил голову на бок и посмотрел на подошедшего наблюдателя в маске, точно только что заметил его присутствие. И вдруг спросил:

— А вы, мой... друг, чего желаете? О чем мечтаете? Что лелеете?..

— Здесь всё началось, — задумчиво произнёс призрак, отпуская переданную охотнице маску. Вино всё так же размеренно покачивалось в кружке в его руке, словно и не было никакого видения. Помедлив секунду, он отрешённо добавил: — Хотя само по себе, это не было началом. Если у этой истории и было начало, — капюшон чуть повернулся в сторону, когда хозяин голоса перевёл взгляд на горящий камин, — то оно затерялось в далёком прошлом. Среди танцующих языков пламени, в которых сгинул мир одного человека. Под вековыми покровами тьмы и забвения, которые скрыли события, предопределившие будущее...

Призрак мрачно усмехнулся.

— Хотя, если забыть о тысячелетних войнах и древних пророчествах, даже на меня навевающих смертельную тоску и скуку... можно сказать, что всё началось ничем не примечательным летним вечером, на пороге одного из немногих сиротских приютов города, носившего имя Браунау — "сиятельной столицы Священного королевства Солярия".

В Таверне словно что-то лопнуло. Возможно один из кегов? Нет. Сущевства, способные ВИДЕТЬ, увидели .Междумировай Портал штука нешуточная

Добавлено через 5 мин. 26 с.
Эсларион вышел из портала и повелительно бросил бармену ВИНА
Лучшего