С появлением голоса что-то неуловимо изменилось в Таверне. Как будто какая-то судорожная, паническая волна пробежала по помещению, достигнув своего апогея где-то в районе стула Мыша. У кого-нибудь из завсегдатаев даже могла возникнуть мысль, что будь альбинос рисованным мультипликационным котом - по его шерсти сейчас пробежала бы цепочка резких, похожих на высокочастотную спектрограмму мурашек...

- Кхм!.. Что ж... - оборванец осторожно начал подниматься со стула, одной рукой шаря по внутренним карманам своих лохмотьев. - Приятно было поговорить, Лайзан, но мне пора... бежать... по важным делам.

- Уже уходишь? - разочарованно протянул голос, в котором явно чувствовала издевка, - как жаль!
Из темноты выступила нога. Ботинок был практичен и изящен, но выше него начиналось что-то невообразимое. Туго обтянутая загадочным материалом, одна эта нога могла бы послужить поводом для межгалактического аналога троянской войны. Мысль о том, чтобы одевать такие ноги в материю казалась крамольной. Максимум что на нее хотелось надеть, это загар, хотя, возможно, хозяйка ноги и не одевалась вовсе, а просто покрасила ее - настолько плотно прилегала ткань.
- Я надеялась, будет интересно. Надеялась, мы поболтаем...

Из-под одежды оборванца раздался приглушённый металлический щелчок. Старательно игнорируя ногу и смотря в противоположную ей сторону, Мышь сделал два осторожных шага прочь от барной стойки - к выходу в Город. Левая рука парня скользила по липким столикам, нащупывая для своего хозяина безопасный путь... и с особым интересом задерживалась на оставленных кружках и пустых бутылках.

- Да разве ж простой пьяница может быть хоть кому-то интересен? - спросил пропахший алкоголем оборванец, медленно отступая к центру зала. - Я так давно спиртую свои мозги у этого треклятого скрягожмота, - короткий кивок на бармена, - что забыл даже откуда я родом. Только и делаю, что выдумываю небылицы - глядишь, какой-нить сопливый желторотик так обделается от моих сказок, что нальёт чего-покрепче за свой счёт...

Тень медленно втянула ногу обратно. Обладатель конечности явно умел обращаться с чрезмерно осторожными и пугливыми жителями лесов и таверн.
- Ну и ну, - почти прошептал голос, - неужели мне повезло быть свидетелем тому, что знаменитый Мыш умеет... бояться? Но разве я могу тебя обидеть? Разве кто-то это может?

Мышь оскалился и едва ли не зашипел, красные глаза злобно блеснули. Но уже через секунду оборванец взял себя в руки и продолжил своё неторопливое отступление. Тонкие пальцы обхватили горлышко попавшейся под руку бутылки, на дне которой плескалась какая-то тёмная брага.

- Мышь? Какой ещё Мышь? Это я-то - Мышь? - недоумённо переспросил альбинос. - Нет, леди, вы обознались. Генри я. А Мышом назвался, потому что слышал когда-то об этом ублюдке. Знатный душегуб был, говорили. Настоящая машина смерти!.. Громом и молниями плевался. Жрал манку с клубничным вареньем, запивал зелёным чаем - и хоть бы хны! Никуда без ручной анаконды не ходил...

Из теней раздалось хихиканье, показавшееся даже вполне искренним.

- Очень мило! Знаешь, Генри... у нас с эмиссаром общего только одно - неуемное любопытство. Но в остальном, конечно, наши пути сильно расходятся. Мы даже используем полученные сведения по-разному, представляешь?! А здесь все такие любопытные. И ты, и хищное создание и твой новый друг. Но больше всего меня восхищает возможность узнать, что именно в своих мозгах ты заливаешь вином? Какая напасть довела тебя до такого? Вряд ли долгое расставание с эмиссаром или ручной анакондой смогло тебя так расстроить. Я полагаю, ты уже смирился с неизбежным и удивлюсь, если не приложил руку к Этому Делу, - женщина выдержала небольшую но вполне эффектную паузу прежде, чем продолжить.

- Впрочем, - опасно ласковый тон сменился тут нарочитым равнодушием, - мне достаточно и того, что я уже видела, сам понимаешь. Остальное десерт, который почти всегда вреден и дорого стоит, - из теней раздалось характерное булькание и терпкий, пряный, хмельной запах разнесся по Таверне. Гостья явно пришла со своим алкоголем. Послышались звуки отодвигаемого стула и легкое шуршание плаща. Преследование "Генри" женщина, видимо, не планировала.

- Разве потерять отца - недостаточная причина для горя? - возведя очи горе спросил оборванец. - Разве смерть верного спутника - недостаточный повод для запоя?.. Впрочем, - брага в бутылке грустно булькнула, когда альбинос поднял сосуд на уровень своих глаз, - откуда же мне это знать? Я просто пьяница, назвавшийся чужим именем.

Сказав это, Мышь одним залпом влил в себя всё, что оставалось в забытой кем-то бутылке. Судя по гримасе, которую затем скорчил парень, брага оказалась на редкость паршивым пойлом - и даже волшебная приправа "нахаляву" не смогла исправить её вкуса. Остановившись и поставив бутылку на ближайший столик, альбинос вытащил из-под одежды правую руку.

В свете чадящих тавернских факелов блеснул потёртый ствол кольта "Анаконда".

- Дело закрыто, - неожиданно твёрдо произнёс Мышь, всё ещё не глядя в сторону не назвавшей себя женщины. - То, что эмиссар привёл в движение, уже не остановить. Но знаете, миледи... мне всегда хотелось узнать... - указательный палец убийцы плавно, почти нежно обхватил спусковой крючок револьвера.

- Знания мой конек - скучающим голосом ответила дама, демонстрируя либо несусветную глупость, либо стальные нервы, и тут же добавила уже с нотками скрытого яда, - жаль, не всем они по карману. Хотя, уверена, отец научил тебя не откусывать больше, чем ты можешь проглотить, так что вперед. К знаниям.

Бармен меланхоличное спокойствие, которого было просто феноменальным не обращал на происходящее особого внимания, как и всегда сохраняя роль стороннего наблюдателя, однако, услышав, что его имя упомянули в разговоре перевёл взгляд на говорившую девушку, продолжая натирать очередной стакан:
- Никого не знаю. Слышу только то, что говорят или хотят сказать. Посетители приходят и уходят и только прибыль остаётся.

Лицо Мыша исказило подобие добродушной улыбки. Очень бледное такое подобие, которое гораздо ближе находилось ко всяким звериным оскалам.

- Говорите так, будто на самом деле не знаете моего отца. Дорогой мой сын... - голос альбиноса странно изменился, потеряв присущие оборванцу тембр и звучание... и не получив никаких новых взамен. Этот голос мог одновременно принадлежать и старику, и маленькому мальчику, мужчине и женщине. Он проникал прямо в мозг, минуя уши и оставляя в памяти только смысл слов. - Дорогой мой, любимый и единственный сын! А взорви-ка многотысячетонную низкоорбитальную боевую баржу, обвешанную оружием по самую командную надстройку! Вокруг неё ещё вьётся сотня-другая истребителей-перехватчиков. Как ты должен её взорвать? Ну-у... хочешь я дам тебе старенький, медленный бомбардировщик?..

Оборванец закашлялся, согнувшись пополам и судорожно стуча себе в грудь свободной рукой.

- Работу, пусть и не простую...
Лайзан, замешкавшийся с ответом, теперь с подозрением и недоумением одновременно созерцал происходившее перед его глазами. Выступившая из тени нога привлекла его внимание не так уж и надолго - не ценителем, что ли, был, а вот перемена, произошедшая с альбиносом, его явно заинтересовала. Пока происходило все это непонятное безумие, он занял себя тем, что заказал у бармена бутылку лучшего красного вина - и направил ту в сторону глодавшей кости эммм...женщины, продолжая прислушиваться и приглядываться к происходящему.
Кинжал он забрал - и как только оружие покинуло барную стойку, Мышь смог ощутить лёгкий укол жалости, исходивший явно от клинка.

- Неужели так жестоко? - без особого удивления, впрочем, спросила женщина. Сочувствие в ее голосе прозвучало вполне убедительно, то ли сказывалось влияние искренности то ли большого опыта. Но далее тон стал явно нетерпеливым - послушай, ты так и будешь в дверях стоять? Мне льстит твой трепет, но, сдается мне, сцена затянулась. Решись уже на что-нибудь.

- Ну, если ты не пришла сдирать с меня шкуру за то, что эмиссар делает с вашим миром... - хрипло ответил Мышь, восстановив дыхание и голос. Бросив взгляд на зажатый в руке револьвер, он коротко дёрнул плечом и спрятал оружие под одежду. - Отложу свой вопрос на потом.

Вскоре парень вновь занял место за стойкой - на этот раз сев так, чтобы одновременно видеть и Лайзана, и странную женщину. Махнув в её сторону рукой, альбинос сказал бессмертному:

- Моя бывшая коллега... если можно так выразиться. А это, - бледная ладонь указала на сидящего рядом посетителя, - Лайзан. Бессмертный. Мой возможный наниматель.

- Месть?! - возмутилась посетительница, - как грубо!
За столом что-то чиркнуло и тени слегка развеялись. Женщина зажгла небольшую свечку, полагавшуюся каждому гостю. Привилегия, которой здесь преступно мало кто пользовался. Фигура за столом продолжала оставаться больше силуэтной, но хотя бы очертания наконец стали видны. Явный ответный ход на отказ собеседника от оружия.
- Только любопытство. У меня есть несколько вопросов к тебе как... к коллеге. Но они могут подождать, - на мгновение она заколебалась, не уверенная, делиться ли информацией, но потом, по-видимому решив, что тут скрывать нечего или не имеет смысла, со вздохом продолжила.
- Что бы ни начал твой отец, хуже нам уже не станет. Меня привела сюда не его работа. Хотя если ты подкинешь мне пару идей в этой области, я в долгу не останусь, - она демонстративно подняла бокал, аромат которого превращал Таверну в куда более уютное заведение.

Затем перевела взгляд на Лайзана.
- Польщена знакомством. Бессмертный. Как интересно. Вы уже проверяли это утверждение на прочность?

Взгляд проследил за вернувшимся альбиносом и направился в сторону женщины, с которой тот разговаривал. Нет, все же немало внимания было уделено и револьверу. Потрёпанный жизнью посетитель снова машинально потёр перстень на пальце...
- Мое почтение, - произнёс Лайзан, кивнув в знак приветствия...или же понимания. Или же изображая это самое понимание, поскольку новоприбывшему по-прежнему не было непонятно ни черта из того что здесь произошло. Впрочем, слова про коллегу видимо всё-таки поставили хоть что-то на свои места и положили на чужие.
- Наниматель... - повторил он слова альбиноса, глядя куда-то в пустоту перед собой, - Я уже настолько безумен, что готов нанять первого, кто кажется мне не подверженным проклятью? - спросил он у пустоты и покачал головой, - Да, несомненно. Мышь... Ты ведь убиваешь не только людей, верно? Впрочем, насколько я помню, в значении этого слова мы так и не пришли к общему мнению.
То ли алкоголь начал брать своё, то ли усталость, но и речь, и взгляд посетителя постепенно становились все менее сконцентрированными - казалось, ещё четверть часа, и он уснёт лицом прямо в барную стойку, сломав об неё нос.
Или не сломав...
Так что и слова женщины до него дошли не сразу.
- Бессмертный? - переспросил он, - скорее проклятый, будь оно неладно... Кажется, я понял, - его мрачное лицо на миг просияло, - У вас это входит в привычку? Проверять бессмертных на бессмертие?

- Отнюдь, - донеслось из полумрака явно с улыбкой, - не считаю вежливым в лоб спрашивать, не умертвие ли мой собеседник. А это влечет за собой прочие выводы.

Бутылка вина оказалась не из дешёвых ибо Бармен закончив своё чрезвычайно важное задание, направился Лайзану и молча сгрёб лежавший на столе второй золотой:
- Теперь у вас, сэр, есть право на кредит, но не забывайте вовремя расплачиваться.

- Вот так шляешься по Междумирью с самого рождения, пропиваешь состояние в этой паршивой дыре, а потом узнаешь, что тебе в долг не наливают. А вот кому-то... - раздражённо заворчал Мышь, следя за действиями бармена. Красные глаза недобро блеснули, а правая рука как-то сама по себе потянулась к спрятанному револьверу. - Где тут жалобная книга? Хочу оставить пару убийственных замечаний по работе персонала...

Даже не улыбнувшись своему каламбуру, альбинос бросил своему новому знакомому:

- Трезвый пьяного не разумеет. Похмельный - тем более. За всё нужно платить Лайзан, а за понимание - так в первую очередь. Когда-то, здесь в ходу были хорошие истории. Элегантная валюта более цивилизованных времён. Но теперь... - ещё один обжигающий взгляд в сторону бармена. - ...времена изменились. Кстати, леди, - Мышь посмотрел на распивающую вино женщину, - а чем вы готовы отблагодарить меня за информацию о делах эмиссаров Пустоты?

В неясности свете свечи блеснули белые зубы.
- Ещё бокал за этот столик, пожалуйста, - бросила женщина бармену, - и тарелку холодных закусок.

Серая на бутылку вина удивлённо вскинула бровь и даже отложила кость.
- С чего это такая щедрость? И кстати, ты что-то говорил про работу. Я конечно не бессмертный убийца, но тоже кое-что могу.

Сэр, получивший право на кредит, кивнул бармену.
- Истории... - вновь устало протянул он, - О, их есть у меня. С лихвой. Я даже не уверен, историй у меня больше или иной валюты...
Кажется, ему требовалось все больше усилий, чтобы не уснуть.
- Но сперва о делах.
Взгляд прошёлся по альбиносу, затем - по второй мыши.
- Я хочу открыть охоту на дьявола, - произнёс Лайзан, - на дьявола, который возомнил себя богом. Есть интерес?

Незнакомка тихо засмеялась.
- Смотри-ка, Мыш, кажется на твоего папу нашелся покупатель! Угадаем цену?

- Смотря сколько платишь, - пожала плечами Серая. Кажется, её особенно не впечатлила цель охоты.

Бармен посмотрел на Мыша показал ему в ответ две золотые монеты:
- Кредит нового посетителя подкреплён золотом. А что касается тебя, то я ни разу не видел, чтобы ты хоть что-то оплатил.
Затем Бармен неспеша пошёл на кухню откуда скоро вышел с тарелкой холодных мясных закусок и полным бокалом. Всё это он поставил перед, девушкой, сделавшей заказ и выжидательно посмотрел на неё.

Бармен смотрел на фигуру в коротком плаще, не скрывавшем, однако, тех самых ног, вальяжно закинутых на табурет возле столика, левая поверх правой. Из-под полы плаща явилась на тусклый свет рука в тонкой перчатке и выложила на стол несколько монет - стоимость блюда. Совершенное лицо посетительницы было спрятано в капюшон ровно настолько, чтобы тонкое свечение перламутровой кожи не выдавало девушку из теней. Темно синие огромные глаза с сомнением смотрели на вино в бокале а сочные губы чуть скривились.
- Бармен, в моем бокале что-то плещется. Мне нужен чистый, - вкрадчиво сказала она, медленно перекладывая ноги на табурете - теперь правая была сверху.

- Отец никогда бы не назвался богом, - неприязненно поморщился Мышь. - Слишком горд, чтобы причислять себя к этой швали. Даже в шутку. Хотя со стороны разница между ними незаметна... - альбинос задумался, подняв глаза к потолку и бурча что-то себе под нос. После недолгих подсчётов и оценки внешнего вида Лайзана, убийца заключил: - На отца у него денег не хватит. Даже с моей специальной скидкой. А если это не он...

Бросив голодный взгляд на тарелку с мясом, Мышь совсем уж по-звериному облизнулся.

- ...то вечер в обществе прекрасной дамы пока кажется мне более соблазнительным.

Бармен смотрел на девушку, на его флегматичном лице сложно было прочитать какие-то эмоции. Такой он был человек, да и был ли он человеком - это тоже был вопрос. Он сгрёб монеты, потом подумал и положил одну из монет на стол перед девушкой.
- Заказ не подлежит замене, - он потёр указательный и большой пальцем в универсальном жесте всех торговцев, требующих оплаты, - однако вы можете сделать ещё один... Более точный.

- Насколько более точный? - с интересом спросила дама, подмигнув Мышу.
- Вы принесли что-то... непонятное. Это сухое? Сладкое? Красное или белое? Розе? На каком основании? Выбрали самый дорогой напиток в меню? Я просила бокал и хочу получить бокал, а не счет до небес. Потрудитесь унести ЭТО и выполнить свою работу грамотно.

Мышь неодобрительно поцокал языком.

- Ай-яй-яй, как... непрофессионально, - произнёс он, качая головой. И полез во внутренний карман. - Посетителей на деньги разводите. Заставляете пить какую-то пакость, проданную втридорога. Да ещё и постоянным клиентам в обслуживании отказываете. Был бы здесь Брайан... ох, был бы здесь Брайан!.. - мечтательно повторил альбинос, награждая бармена взглядом, от которого у любой твари с инстинктом самосохранения встали бы дыбом волосы на загривке. - Мне понадобится очень много чернил, чтобы записать все замечания. Литра четыре, - кроваво-красные глаза скользнули по фигуре бармена. - Может - пять...

Бармен пожал плечами сгрёб вторую монету и пошёл обратно к барной стойке. Вернулся он с бокалом книгой и чернильницей больше похожей на маленькую бочку и пером.
С многозначительным видом Бармен по пути к девушке положил книгу с чернилами и пером перед Мышем, а бокал поставил перед девушкой.
Да к слову, это был бокал по всем канонам бокал, самый бокалистый из всех бокалистых бокалов. Даже можно сказать по всем мыслимым и не мыслимым ГОСТам бокал, тонкостенный на стеклянной ножке, ослепительно чистый, прозрачный и... абсолютно пустой.

Женщина благодушно кивнула и подтянула к себе бокал. Ноги резво снялись с табурете. Что-то снова булькнуло и тонкие пальцы проворно открутили крышку замысловатой фляги. Снова разнёсся запах, бокал заполнила янтарная жидкость.
- угощайся, Мыш, - полворковала женщина, указывая на стул напротив, - думаю, ты найдешь этот элексир достаточным для того, чтобы исцелить твои раны.

- Сомневаюсь... я уже давно пытаюсь залечить их, - мрачно ответил Мышь, окинув взглядом разбросанные вокруг кружки. Бросив короткий взгляд на ушедшего в себя Лайзана, альбинос устало вздохнул и, подхватив жалобную книгу с чернильницей, переместился за столик к щедрой женщине.

- Благодарю вас, уважаемый. Я сообщу, когда закончу, - чопорно произнёс оборванец, проходя мимо бармена.

Тяжело опустившись на новое место, Мышь первым делом выцепил из тарелки сочный кусок мяса и с наслаждением закинул его себе в рот. Открыв книгу и найдя первую чистую страницу, альбинос взялся за перо и обмакнул кончик в объёмную чернильницу.

- Спасибо, - сказал он своей благодетельнице, задумчиво постукивая пишущим инструментом по краю чернильницы. Помедлив немного, Мышь спросил: - Не подскажешь, как правильно пишется "трахеоральный перелом"?

Вроде все получили всё что хотели и теперь Бармен мог снова вернуться за стойку, что он и сделал. Ведь понятно, что стойку надо обаятельно протереть, а кто может это сделать? Только он сам лично.

- Дай вину шанс, - промурлыкала женщина, мягко двигая собеседнику бокал, - и давай выберем другой термин, это... Действие... Трудно реализуется.
Она продолжала что-то тихо говорить, поощряя Мыша к вину и закускам, время от времени ловя внимательным ухом его обиды на мир, родителей, общество и его отсутствие. Вскоре они оба настолько слились с антуражем Таверны что до поры стали вовсе не различимы.

Шорохи раздавшиеся за дверью мог бы услышать только обладатель очень чуткого слуха.
Возня и шарканье продолжались несколько минут, прежде чем дверь вздрогнула.. потом еще раз... потом ещё.. и ещё... и наконец резко распахнувшись, выплюнула в уютное пространство таверны нечто бело-голубое, высокое и воздушное.
Споткнувшись прямо на пороге, фарфорово-кукольное существо засеменило ножками в изящных голубых туфельках и пытаясь удержать равновесие, судорожно начала размахивать руками. Туманно-синие локоны, короткая атласная накидка цвета ясного неба и грубая холщовая сумка висевшая на плече, мотались в разные стороны, мешая ей найти опору и наконец принять устойчивое положение.
Опоры рядом не оказалось, зато маленькая лужица на полу гостеприимно раскинула свои объятия новоприбывшей гостье, и через несколько секунд отчаянной борьбы за равновесие длинноногое создание, вспорхнув своими многочисленными воздушными юбками, растянулось на полу прямо посреди таверны.
На миг воцарилась полная тишина. Взгляды всех присутствующих обратились на это зефирное облако, лежащее на полу. Никто не ожидал, что эта почти прозрачная и воздушная барышня, так изящно цокавшая каблучками несколько секунд назад, способна создать такой грохот при падении.
Из сумки, отлетевшей к ногам бармена раздался отчетливый хриплый бас:
- Вот кривоногая стрекоза.. Так и знал, что вляпаемся куда-нибудь..
"Стрекоза" слегка шевельнула длинным острым ухом и тихонько застонала.

- ...двенадцатиперстной кишки! - заключил альбинос, размашистым жестом ставя последнюю точку в своём сочинении. Бадья чернил, принесённая барменом к этому моменту уже почти опустела, да и чистых страниц в жалобной книге осталось всего-ничего. Говоря откровенно, побывав в руках красноглазого оборванца, этот фолиант уже мало походил на "жалобную книгу". От талмуда веяло каким-то потусторонним холодом, заставлявшим огоньки ближайших свечей трусливо подрагивать, а тени - весело плясать. А в шорохе переворачиваемых страниц слышались странные шепотки и далёкое эхо чьих-то криков...

Но зато сам альбинос наконец немного повеселел. Хорошее вино, еда и мысли о приятном, сладком возмездии явно благотворно повлияли на него. А довольство профессионального убийцы, как известно - залог общественного спокойствия.

- Так, на чём я остановился?.. - задумчиво спросил парень, откладывая в сторону осквернённую жалобную книгу. В его бокале ещё плескалось немного волшебного "эликсира" для исцеления душевных ран, но прежде чем альбинос успел принять очередную порцию лекарства - в зале появилось... нечто. Нечто весьма громкое и неуклюжее. И оборванцу волей-неволей пришлось оторвать взгляд от вина и посмотреть на источник шума.

- Шесть и три десятых, - произнёс красноглазый, через плечо глядя на растянувшуюся на полу гору юбок. - Не хватает артистизма. Можно было бы дотянуть до семёрки с помощью стола, но... - он неопределённо дёрнул плечом. Подхватив тонкими пальцами бокал с вином, альбинос повернулся к своей благодетельнице. - Ваше мнение, миледи?

Зашуршал плащ и женщина подалась вперед, с несколько хищным выражением разглядывая последствия недавнего события.
- Вполне эффектно, - заключила она в конце концов, - мне нравится легкая интрига, умело созданная голосом из сумки в сочетании с акробатическими элементами в обрамлении интересных декораций костюма. Твое стремление добавить к этому работу со снарядом я полагаю излишним. Аудиоряд вполне дополняет сам номер. Однако... ты не обратил внимания, дышит ли объект наших дебатов?

Возможный работодатель задумался, и Серая тоже задумчиво разглядывала остатки бараньей ноги, когда в таверну впорхнуло нечто. Келла оглядела плюхнувшуюся на пол "кривоногую стрекозу" и филосовски пожала плечами, мол, с кем не бывает. Вернувшись к созерцанию костей девушка досадливо цыкнул, после чего громко произнесла:
- Бармен! Притащи мне ещё одну баранью ногу, будь добр!

Воздушная барышня приподняла голову и поправила волосы, упавшие на глаза. Её взгляд пробежал по таверне и заметив, что кое-кто на нее поглядывает, "стрекоза" неспешно поднялась с пола, поправила голубые зефирные юбки и сделала довольно изящный книксен. Он не был обращен ни к кому конкретному - скорее всем тем, кто обратил на нее внимание:
- Добрый день. - вежливо поздоровалась она и мельком глянула в сторону окна, словно желая убедиться, что на улице день.
Теперь когда она стояла в полный рост и не размаивала руками или ногами, присутствующие могли ее разглядеть. Девушка была довольно мила. Остроконечные уши намекали на родство с эльфами, а простые и тонкие черты лица - на аристократическое происхождение. Легкие ткани из которых был сделано все её одеяние шевелились от малейшего движения воздуха, от чего казалось, что хозяйка наряда парит в воздухе. На самом же деле она твердо стояла на ногах. И это подчеркивали туфли. Несмотря на все изящество, они выглядели несколько массивно, а благодаря крупным пряжкам и вовсе напоминали мужские придворные туфли.
- Ы-ыы-ыы.. - недовольно прохрипело из сумки - Ишь, расшаркалась!.. А добрый мастер пускай поваляется. Где-нибудь. Ты давай, не торопись!.. Я могу и отсюда понаблюдать за твоими реверансами!..
Навострив ушки, барышня вспорхнула к сумке и подняв ее, шепотом спросила:
- С вами все в порядке?
Сумка сердито хмыкнула и замолчала.

- А что с ней станется? - вопросом ответил альбинос, указав бокалом на уже поднявшуюся девушку. Сделав последний глоток вина, он добавил: - За несовместимые с жизнью травмы я бы накинул балла два - а то и три. Кому нужен Париж, когда есть Таверна Города в Междумирье?.. Зайти в неё впервые и умереть - это было бы красиво. Чертовски красиво... - повторил оборванец, отрешённо потянувшись одной рукой к внутреннему карману куртки.

БАрмен слегка изогнул бровь, когда в таверну ворвалось очередное бедное создание. Однако, увидев, что ничего не произошло серьёзного он снова принялся протирать бокалы изредка поглядывая за уменьшением чернил и бумаги в книге, прикидывая расходы. которые вряд ли кто компенсирует. Из дверей кухни по высовывали головы местная обслуга.
Когда девушка поздоровалась Бармен кивнул головой приветствуя посетительницу:
- Принимаю к оплате золото, серебро, драгоценные камни, полудрагоценные камни и прочие ценности по договорённости. Добро пожаловать.

Цокот копыт послышался за дверью таверны и, мгновением позже, за ней послышалось:

- Кажется, это было где-то здесь...

Дверь мягко отворилась, и, с опаской оглядываясь вокруг, в помещение вошел... единорог?

Очень редкое для этих мест существо было четвероногим, не особо высоким (в хохолке чуть выше уровня пояса человека), белого цвета и с серой гривой-"растрепкой". Из отличительных черт можно было взять потрепанное левое ухо, светло-серую седельную сумку на спине и картинку на крупе, изображавшую амбарный замок, над которым горела лампочка.

Пройдя через весь зал в сторону стойки, пони спокойно попросил у бармена напиток:

- Яблочный сок Эпплов, пожалуйста.

Бармен с недоверием взглянул в голубые глаза новоприбывшего, но, узнав в них кого-то знакомого, кивнул и через некоторое время поставил перед ним деревянную пивную кружку, наполненную, по запаху, чем-то действительно яблочным. Даже пенка была, как по канону.

- С вас семь бит, сэр. - Озвучил тот цену.

- Разве не пять? - Удивился жеребец в ответ.

- Два за межпространственную перевозку.

- Хорошо. - Кивнул единорог, телекинезом рога извлекая на стойку нужное количество простеньких золотых монеток и забирая напиток.

Пони направился в сторону ближайшего столика, уселся по-кошачьи на один из табуретов и начал потихоньку потягивать напиток, молча оглядывая посетителей таверны.

- Отвянь, старик. Тебя нет. Ты - глюк, - раздражённо отмахнулся альбинос. Той самой рукой, которой до этого тянулся к внутреннему карману - и теперь нарочито непринуждённо положил на стол перед собой. Уперев взгляд куда-то вглубь теней за спиной своей собутыльницы, оборванец тихо прошипел: - Я поверю в твоё существование не раньше, чем в этот зал войдёт пони. И закажет бухло. И ему выдадут заказ.


В следующий миг в Таверне стало на одного посетителя больше. Расширенными от ужаса глазами альбинос наблюдал за тем, как к бармену подходит миниатюрный единорог. Заказывает сидр. Платит. И уходит за свободный столик с полной кружкой...


- Заткнись. Пожалуйста, просто... заткнись, - попросил красноглазый, закрыв ладонью лицо и пытаясь вслепую нащупать спасительную бутылку с остатками вина.

Единорог чуть более активно начал вертеть головой - ему показалось, что он услышал знакомое слово "Эммисар". Не об Эммисаре Пустоты говорили случаем?

Рядом с Мышом зашуршало плащом. В этом звуке появилось что-то более зловещее, чем раньше Дама, чье внимание было поглощено взаимодействием воздушного существа и его сумки, оставила наблюдение за шоу и повернула голову в сторону своего собутыльника. Изящная бровь вопросительно изогнулась.
- у нас гости? - поинтересовалась она, и в голос ее вернулись хищные нотки.

- Игнорируй его, - тяжело произнёс Мыш, продолжая на ощупь искать бутылку. - Не давай новых поводов заявиться сюда во плоти. Иначе... иначе - он начнёт приставать к девушкам, фальшиво петь дуэтом с единорогом и шутить про маски.

- Но я не хочу, - возмутилась леди, совсем уже хищно улыбаясь - я пришла сюда с кучей вопросов, ты знаешь. И пока их стало только больше, - она бросила голодный взгляд в сторону единорога и эльфообразного безобразия, - а ты знаешь, как я люблю когда на каждый вопрос находится ответ. Знаешь, самый главный вопрос, который меня тревожит? - с искренней заботой спросила она у Мыша и продолжила, не дожидаясь ответа, - Меня занесло так мучительно далеко от дома только потому, что в моей семье поселился страх. Страх, Мыш, моя семья напугана. А ты знаешь, нет более интересной загадки чем вопрос "скажи мне, милая, чего может бояться единственный в целом мире лич и его питомец?". Как ты считаешь, можно ли потерпеть ЕГО присутствие, пусть даже во плоти и масках, ради ответа на сей интереснейший вопрос? Ты ведь знаешь, у всех ответов есть цена. Эта мне кажется достаточно разумной, что скажешь?

Теперь точно определив, откуда донеслись эти слова, единорог встал из-за своего стола и направился к парочке за столом, неся с собой только на треть опустевшую тару с напитком:

- Петь я не буду. Не любитель. - Высказался жеребец на ходу. - Что до Найтмер, то она давно уже не Найтмер. Где-то с четырехтысячного солнцестояния, кажется. Нам итак достаточно злодеев - от Королевы Кризалис до Кози Глоу, спасибо.

Когда он подошел к парочке, он аккуратно поставил на стол свою кружечку и продолжил:

- Кстати, меня тут Фиев Лок зовут. Вообще, я должен быть в другом месте, на пляжном пикнике у горы Арис, выполняя заказ принцессы Твайлайт, но моего... хм, Управляющего, настальжи съела и он отправил меня сюда. Некого Эммисара-Реваншиста Пустоты найти. И, да, кажется, ответом на боязнь лича и его питомца будет скука. Но это не точно.

- А о том, чем мне придётся платить за ответы на твои вопросы ты не подумала? - прошипел Мышь, с яростью зыркнув на собеседницу из-под вцепившейся в лицо ладони. Вторая рука уже прекратила бессмысленные поиски вина и просто судорожно сжалась на крае пустой тарелки из-под закусок.


Судя по тому, как хрустнула тарелка и расширились глаза альбиноса, он бы предпочёл провести время "на окраине Пустоты". Но прежде чем оборванец успел высказать своё отношение ко всей этой затее, к столику подошёл предвестник всех несчастий Мыша. Глашатай Рока. Вестник Погибели.

Фиев Лок.

Улыбка дамы стала шире. Это была именно та улыбка, которая однозначно говорила "чтооо ж, если это к тому же ложится на твои плечи, то вот еще один повод продолжить начатое". Словно в подтверждение этой концепции из-под стола взметнулась вновь точеная нога и замерла, опершись на свою соседку. Другими словами эльфийка снова закинула ногу на ногу. Конечно, окончательной убежденности в том, насколько подобные ноги властны над вниманием пони, быть не могло, но разве небольшая демонстрация высокого и прекрасного когда-либо вредила?