- А ты, значит, предоставишь это место катаклизму, вызванному твоими молитвами, и спокойно удалишься? - Ингрид позволила себе вызывающую полуулыбку. Разгорающийся зеленый огонь плясал на ее рыжих волосах, так что когда она откинулась на спинку стула, могло показаться, что она ушла глубже в зеленые воды какого-то старого омута.

- Моё сердце разрывается от боли, - трагично заявил Намор и достал откуда-то из-под плаща сморщенный тёмный кусок мяса. После чего разорвал его пополам, выбросив неприятно попахивающие останки в огонь. - Видишь? Разорвалось. Но также я помню, что где-то там твой мир, Ингрид, терзаем нечестивым демоническим пламенем. И разве твоё сердце не разрывается на части от того, что сотни тысяч людей и эльфов теряют свою жизни в бесплодной битве с этим катаклизмом?..

Огонь радостно принял жертвенную плоть. Ингрид рассеянно сыпанула вдогонку щепотку соли и огонь переключил свое внимание со стола на ужасающий дар.
- Я готова смириться с этим, - небрежно ответила женщина, - люди всегда хотят потерять свою жизнь. Если в борьбе не с катаклизмом, то друг с другом, эльфами, гномами китами, почему бы и нет? Борьба с демонами хотя бы выглядит благородной. К тому же, как я уже говорила, у меня нет уверенности в том, что мой мир не сгинул уже давно в этой борьбе. Последний раз я была там во время эвакуации. Ты слышал об эвакуации, о ныне бессердечный?

- Полчаса назад ты придерживалась несколько иной точки зрения. Так мне во всяком случае показалось... - заметил Намор, извлекая из-под плаща бутылку кальвадоса. Приложившись к сосуду, он патетично воскликнул: - Просвети же меня, о посыпающая разбитые сердца солью! Неужели твои сородичи решили бросить свой мир на произвол судьбы, отчаявшись найти спасения от демонической угрозы?..

- Ну ладно, не во время эвакуации. Во время планирования эвакуации. Я не знаю, решился ли Аскерен... впрочем, надежды оставалось мало. Тебе следовало бы проверить, прежде, чем короновать кого попало.
Ингрид задумчиво отпила из своего бокала.
- Тебе никогда не говорили "Намор, ты пьян, иди домой"?

- Бывало, бывало... - покивал маской эмиссар, продолжая беззаботно уничтожать кальвадос. - Я иногда навещаю могилы этих храбрецов. Обычно - по первым четвергам тридцать третьего месяца, перед тем, как захожу проведать тех, кто любил кричать: "Ты не захватишь мой мир, грязное порождение Тьмы!" Знаешь, Ингрид, эвакуированный мир - эт даже лучше! - воодушевлённо заявил Намор, ударив бутылкой по столешнице. На его счастье, древесина успела прогореть, и стеклянная тара не пострадала. - Посуди сама: не нужно волноваться о сопутствующем ущербе - это раз! Не придётся бодаться с политиканами, убивать всяких лордов, королей - и прочую шушеру, которая думает, будто земля принадлежит им. Это два. Можно сколотить армию наёмников и разных тварей иных миров, пообещав в качестве платы новые дома - три! Я как раз знаю один умирающий мирок, населённый драконами - они подыскивают себе новое жильё... Погоди, я щас звякну им...

Подкрепляя слово делом, эмиссар извлёк из бесконечных и неисчерпаемых недр плаща массивную каменную плиту, украшенную грубо вырезанными угловатыми символами - и принялся колдовать над ней, бормоча под несуществующий нос всякую несуразицу. И временами переходя на низкое рычание.

Какое-то время она, склонив голову к плечу, время от времени потягивая вино, смотрела на все это представление. Намор явно был в образе и в полном восторге от себя, и всего происходящего. Ей даже не хотелось ему мешать, напоминая о том, что все это - очень устаревшая информация и она совершенно не в курсе, что там сейчас происходит. Не стала портить ему настроение тем, что, возможно, эльфы объединились с людьми, дали прикурить демонам и теперь в ее мире по радугам скачут единороги, а на каждом углу цветут удивительные, редкие, почти ставшие сказкой цветы Айеногрендиль.
Она вздохнула и перевела взгляд на локализованный пожар. Зеленый огонь уменьшился, равно как и окончательно почерневшая подсоленная плоть, зато стал как-то гуще, материальней. В голове Ингрид вдруг возникла мысль, несомненно вызванная сочетанием недавнего похмелья и совсем уже недавнего вина.
- Я хочу это себе! - заявила она, ткнув пальцем в клокочущие уголья.

- Это дорого тебе обойдётся, - буркнул Намор, оторвавшись на секунду от шаманства с каменюкой. - Десять лет на троне. Не учитывая время, которое понадобится, чтобы выиграть гражданскую войну и разбить тех, кто выступит против тебя. Можешь попробовать предложить альтернативу, но я сомневаюсь, что у тебя хватит фантазии...

Плита в руках эмиссара загорелась - буквально, разбрасывая в разные стороны яркие искры и грозя устроить-таки в Таверне пожар. Но судя по реакции Намора, это был не тот результат, на который он рассчитывал. Прошипев что-то, заставившее все светильники в помещении замерцать, он в расстройстве швырнул камень в сторону выходе. Тяжёлая плита со свистом рассекла воздух, вдребезги разбила окно и вылетела на улицу горящим метеором.

- Не будет у тебя драконов, Величество. По крайней мере - этих, - мрачно сообщил эмиссар.

- А можно я просто с ребенком Мыша посижу в выходные? - с сомнением предложила женщина, постукивая пальцем по столу.
- Ну что ты теперь с этой штукой будешь делать? Все равно же выбросишь, а я положу в огенупорную баночку, будет там шипеть тихонько. И драконы не нужны - смотри, у нас... то есть почти у меня тут прикормленный ктулх на наморской бессмертной тяге!

- Ты плохо на неё повлияешь, - отрезало аморальное воплощение ночных кошмаров, вандалящее по пьяни Таверну. - А это сердце я прикупил у одного престарелого каннибала, по цене 45 рукиев за сто грамм. Ты хотя бы смутное представление имеешь о курсе этой валюты в наши дни?.. Сомневаюсь, - Намор поставил бутылку с кальвадосом на остатки стола. - Могу снизить цену до... семи лет. Но тогда я запихну тебя в четырёхметрового антропоморфного боевого робота и заставлю воевать на передовой.

- Ага, то есть на твою армию я плохо не повлияю, а на ребенка Мыша - повлияю? Скажи-ка честно, а если я не соглашусь, ты не посадишь меня на трон, да? Мне вообще есть что терять? Может, просто запакуешь уже в банку и не будем торговаться?

- Ты хочешь жаркое с ктулхом - я назвал цену, которую тебе придётся заплатить, чтобы получить его. Не согласишься на мои условия - не получишь ктулха, - Намор пожал плечами. - Решать тебе. На трон-то я в любом случае тебя посажу - вопрос лишь в том, получишь ли ты что-нибудь за свои труды и мучения.

- Иногда я великий сторонник прозрачности! - Ингрид порылась в сумке и вытащила странного вида банку. Выдув из нее всю пыль и мошек, она протянула ее и крышку от банки Намору.
- По рукам. Клади его сюда.

- Пожмём руки, - безапелляционно заявил Намор и покинул свой многострадальный насест. Отряхнув белоснежные перчатки, он протянул Ингрид правую руку. - Слова имеют свою силу, но нет в этой Таверны печати крепче, чем рукопожатие, скрепляющее заключённую сделку. Можно было бы выпить на брудершафт - но в я более чем уверен, что это кулинарное извращение, - эмиссар кивнул на недоеденный замок, - приготовлено с чесноком.

- На твоей маске нет носа, - заметила Ингрид, - чтобы воротить его от похмельной женщины с чесноком.
- Десять лет, и никаких роботов. Кстати, зачем тебе свой человек на троне моего пропащего королевства? Я так, на всякий случай спрашиваю, - рыжая уже качнулась вперед, тоже протягивая руку и готовясь пожать извечно накрахмаленную белизну.

- У меня сроки горят, - Намор снова пожал плечами. - А планы по возведению на престол своих ставленников и спасению миров до сих пор не выполнены. Вот и кручусь как могу...

Рукопожатие эмиссара было крепким - но и только. Никакого тебе "извечного холода" или "необъяснимой дрожи", которых следовало бы ожидать от сущности его уровня. Белая перчатка ощущалась почти как нормальная человеческая рука.

- Итак, с чего начнём войну за престол, Ваше Величество?..

Как только Намор разжал руку, он приступил к исполнению своей части сделки: выхватил из воздуха небольшой металлический совочек, украшенный рунической вязью, и начал сгребать угольки в предоставленную Ингрид банку. Пока эмиссар изображал из себя уборщицу, ладонь "Величества" неприятно кольнуло.

- С того, что найдем место, куда хотим ставить трон, - уверенно решила Величество, - давай, проверяй, на месте ли еще мой мир. А то мы его делим-делим, вдруг зря?

- Ты от меня не отвертишься, даже если придётся слегка повысить твой статус - до Владычицы Хлябей Небесных, Королевы Богов и Демонов, Создательницы Нового Мира, - Намор закончил уборку и преклонил колено перед Ингрид, склонив голову и почтительно протянув ей баночку с ктулхом. - Ваш ктулх, Ваше Величество!

Торжественность момента требовала того, чтобы Ингрид все-таки поднялась со стула. Ее слегка повело (сказывался груз ответственности, несомненно) но достоинства она не утратила.
- Благодарю! - милостиво кивнула Намору рыжая "королева", принимая титулы, саны и банку с ктулхом, - будем надеяться, до крайностей не дойдет. С таким ктулхом я чувствую себя... вполне достаточно величественно! Да будут стены сего заведения... ик... свидетелями сего славного свершения. Интересно, часто ли тут короновали ктулхами до этого случая?

- А нам есть до этого какое-то дело?! - Намор взвился с колен чёрным вихрем, подхватил бутылку со стола и обильно полил маску кальвадосом. - Хозяин, сохрани этот столик! И стул - тоже! Огради их верёвочкой и повесь табличку: на этом месте такого-то числа эдакого года военный комендант Нижнего Столограда, Ингрид Айеногриндель, была провозглашена королевой... эм... как там назывался твой мир, Ингрид? Или хотя бы страна, с которой мы начнём?..

Королева несколько растерялась. На картах она своего мира никогда не видела и как он мог называться не имела никакого представления.
- Э... начнем мы, наверное, с Ларолена. А мир, пусть будет, Арремат. В конце концов, королева я, или нет?!

- Провозглашена королевой Ларолена! - торжественно заключил эмиссар. - И законной правительницей Арремата! Виват королеве!.. Хорошо, с официальной частью торжеств мы закончили - теперь можно приступить к делу. На, глотни, - Намор вручил королеве початую бутылку. - Я создам пространственно-временной разлом, который приведёт нас к твоему миру, используя твою душу и кровь в качестве целеуказателей. Будет чертовски больно, возможно ты лишишься руки - если знаешь дорогу короче, самое время сказать об этом!.. Обратный отсчёт. Десять!..

Левой рукой эмиссар вцепился в правую конечность Ингрид, ладонь рыжей немедленно начало колоть. Сильнее чем в прошлый раз. Поначалу просто неприятное ощущение перерастало в настоящую боль, пока Намор отсчитывал секунды. На счёт "семь", рука женщины загорелась изнутри фиолетовым светом, пульсирующим в такт уколам боли.

- Яяяяя знаю короткий путь! - заорала королева, выдирая руку из лапищ Намора. Это было не не слишком удобно - в одной она зажимала напиток, в другой - чудо банку.
- В Центре, в базе данных есть координаты. Быстро и просто, и королевскую кровь проливать не надо. Поверь, монархи со всеми конечностями ценятся гораздо выше.

- Два!.. Ох, точно! Совсем забыл об этом!.. Тогда... - Намор крутанулся на месте (едва не опрокинув венценосную особу на пол) и перстом указующим задал курс на входную-выходную дверь. - В Центр Военных Разработок Междумирья! Ибо конец лежит там, где было положено начало - что бы это, Материя побери, ни значило! Вперёд!..

Отреагировать на ситуацию Ингрид не смогла, так как перед ней стояла задача государственного масштаба. Предстояло не запутаться в ногах и не потерять банку и бутылку. В конце концов она просто упала в черный плащ Намора, надеясь на то, что пустоты в нем куда меньше, чем он обычно толкует.

Пустоты действительно оказалось мало - как и в случае с перчаткой, сотканные из чистейшей (но сильно пропахшей вином пополам с кальвадосом) тьмы одежды будто бы носил нормальный человек. Правда, слегка жёсткий на ощупь, что определённо было минусом сейчас - но в сравнении с возможностью пролететь всего эмиссара насквозь и шлёпнуться на пол...

- Да! Если кто-нибудь из вас, презренные отбросы родов человеческих и иных, захочет начать новую жизнь под правлением благословенной Пустотой королевы... - Намор слегка встряхнул Ингрид, чтобы привлечь внимание завсегдатаев Таверны. - Ищите нас в Центре Военных Разработок Междумирья. Ну, знаете - то здание где раньше что-то постоянно взрывалось, оттуда пёрли демоны, а живущие там вандалы еженедельно устраивали погром в этом чудном заведении...

На всякий случай эмиссар прищёлкнул пальцами свободной руки. В тот же миг входную дверь Таверны и большую часть стен украсили объявления, стилистически напоминавшие один очень известный на земле пропагандистский плакат. Вместо знаменитого Дядюшки Сэма на них была изображена Ингрид, сурово взирающая на посетителей и указывающая пальцам прямо в их нетрезвые рожи.


Закончив с агрессивной рекламой, Намор потащил Ингрид в Центр...

За закрывающейся дверью Таверны какое-то время еще слышалось обиженное возмущения Величества относительно того, что Намор неправильно написал ее, в общем-то, несложное полное имя. А ей, как Величеству, более не пристало спускать подобных просчетов. Однако вскоре ее голос потонул в суете Междумирья, которое никак не оценило того, что его посетила венценосная особа.

Уже некоторое время на одном из подоконников таверны сидела большая чёрная ворона, которая внимательно следила за разговором Ингрид и Эмиссара то одним круглым чёрным глазом, то другим. Когда же парочка вышла, ворона перелетела поближе к одному из объявлений, внимательно то изучила, сдёрнула клювом, бросила на пол, где то тут же свернулось в рулон. Ворона подхватила это самое объявление, распахнула крылья и вылетела в удачно распахнувшуюся от порыва ветра дверь таверны.

Дверь Таверны распахнулась в стопятьсот тысячный раз, и вспыхнувшая за дверью молния (от которой ненадолго замкнуло все свечи и масляные лампы, погрузив консервативных постояльцев во временную тьму) выделила на непроглядном ночном фоне силуэт развивавшегося плаща. Глухо топая высокой пятнадцатисантиметровой шпилькой, венчавшейся длинным, кожаным, неизменно-черным сапогом (шпилька и рада была бы звенеть, но непогода, а так же коррупция чиновников, добравшихся и до Города, никак не способствовали очищению улиц от грязи, налипшей теперь на обувь от великого Албани), заканчивавшимся чуть ниже напоминавшей пояс такой же кожаной мини-юбки, в здание провиляла бедрами высокая, стройная девушка с грудью третьего размера и большими голубыми глазами на лице, которых, впрочем, пока не было видно за темными очками. Плащ, словно сотканный из самых темных оттенков тьмы (а на самом деле заляпанный той же вездесущей в непогоду грязью) выдавал в ней особу неординарную, подчеркивая ее неоспоримое чувство стиля. Девушка, картинно поправив совсем не отсыревшие от дождя волосы(ведьма, не иначе), модельной походкой дошла до барной стойки, и опустившись на самый совершенный Стул, который она только нашла, элегантным движением сняла очки, и томно окинула все происходящее. Взглядом окинула.
- Можешь звать меня Мэри, красавчик, - шепнула она бармену, подмигнув ему своим большим голубым глазом, - Или Сью. Как тебе будет больше по душе. Будь добр, организуй рюмочку текилы.
Нашептавшись вдоволь, она снова окинула взглядом зал.
- Есть здесь специалисты по вурдалакам? - пропела она нежным голосом. Правда, этот нежный голос прозвучал так громко, что не услышал ее только глухой - а слухач Джимми, наслаждавшийся в углу своей законной пинтой пива, поперхнулся, и упал замертво.

- А чем тебе вурдалаки то не угодили? - поинтересовалась одна из посетительниц.
Среднего роста, стройная, синеглазая, русые волосы заплетены в косу, чёлка подстрижена до бровей. Одета в серое, шерстяное рабочее платье и тёплые сапоги. Этакая серая мышка, если не считать кости в зубах, которую она с наслаждением обгладывала.
Пока Мэри триумфально шествовала по таверне, девушка сидела за столиком и обгладывала баранью ножку. Аппетит у девушки явно был хороший, а зубы острые.

Красавица смерила мышь снисходительным взглядом. Это ж какие нужно иметь манеры, чтобы вот так, не соблюдая никаких приличий, впиваться в кость, подобно собачонке? Нет, она, Мэри, никогда бы не сделала ничего подобного. Никогда, и ни за что.
Блондинка вынула из-за пазухи закрученный золотыми нитями свиток, которым тут же элегантно помахала в воздухе, продемонстрировав всем идеальный маникюр a-la vampirelle и несколько золотых колец с переливавшимися в них бриллиантами от Vorovski.
- Задание от его светлости... Кхм, точнее, от его темности Великого Некроманта. Один из вурдалаков, поговаривают, что ваших, местных, утащил у него ритуальную чашу...
Мэри зевнула, всем своим видом показывая, что настолько мелкое дело явно не для нее.
- А он как раз туда сложил прах покойного прапрапрадедушки. Так что мне нужно несколько специалистов по вурдалакам, и чем скорее, тем лучше. Ах, да... Вознаграждение, конечно, будет. Но это уже в зависимости от того, вернется ли к его светлости...темности только лишь чаша, или дедушка вместе с ней. По зубам ли тебе такое...крошка? Кстати, есть много мяса - вредно для здоровья,- добавила Сью,и навернула приготовленную для нее рюмочку текилы, элегантно поморщившись.

Все это время где-то в глубине Таверны раздавался хриплый кашель. Он начался на этапе ознакомления новоприбывшей с собственной персоной. Где-то между словами Мери и Сью, но его продолжение потонула в булькании несчастного, подавившегося пивом. Только этот уже пришел в себя, тогда как персона чуть поглубже все продолжала и продолжала давиться. Кто-то уже даже попытался похлопать ее по спине, но быстро понял, что дело безнадежное. Вскоре раздался финальный громогласный чих и совиное уханье начало все же затихать. Зато усилилось ощущение, кто кто-то внимательно слушает и наблюдает из глубоко и напрочь прочиханной тени.

- Всем теплого бульона из черной курицы за мой счет! - заявила блондинка, услышав окружившие ее покашливания, и являя этим жестом аттракцион невиданой щедрости идобродетели. Пронзительные голубые глаза повернулись в ту прочиханную сторону, что источала эманации наблюдения. Она ощущала их кожей плаща - это была скромнейшая из ее способностей, еще не успевших проявиться в этой захолустной дыре. А раз за ней наблюдали... То нужно было обязательно ответить вниманием.
То, что наблюдали не за ней, или тем более, не наблюдали - ей и в голову придти не могло.
- Не бойся, - нежно промурлыкала Мэри, - Тебе не нужно прятаться. Вурдалаку вовсе необязательно быть в этой таверне, а значит ты - в безопасности.

Во глубине тавернных недр раздалось шебуршение, скрип и позвякивание. Кто-то почтительно пробормотал что-то, послышался звук отодвигаемой мебели.
- О, я не боюсь этих порождений тьмы, госпожа, - раздался низкий женский голос, и на свет вышла сутулящаяся фигура в темно синем плаще, скрывающим старые, но аккуратные одежды, - но я боюсь не поверить своим старым глазам. Это имя... и этот голос! Возможно ли, что древние легенды говорили правду?
Женщина, щурящаяся теперь на свету, не казалась немощной, но определенно производила впечатление древней. Ее пальцы и предплечья были унизаны дешевыми медными и бронзовыми браслетами, бряцавшими при движениях своей хозяйки, длинные темные волосы изрядно поседели, ногти на руках были длинными и темными.
- Кто твои родители, дитя? Они живы?

Безликий лич

Шар громко подкатился к человеку, остановился и замер. Затем прокат о несколько кругов вокруг латника и снова замер. Слегка завибрировав и погудев он наконец изрек мысленный посыл: " А какая от тебя польза уважаемый?"


Добавлено через 3 мин. 36 с.
Revan583


Так как глаз у шара нету а воспринимает он все совсем в ином виде чем другие, шар просто прокатился по брошенному в его сторону рисунку направляясь к человеку в черных латах.

- Мои родители? - удивленный взгляд больших глаз достался женщине, и Мэри неволно приложила аккуратную бледную руку к своей шикарной груди. Улыбка вдруг исчезла с ее прекрасного лица - оно стало совсем печальным.
- Я никогда не знала своих родителей... - произнесла негромко белокурая постоятельница,- Меня воспитала одна добрая семья, которая... Эмм... Минуточку.
Она замолчала, впав в легкий ступор, непонимающе хлопая теперь ресницами.
- А вы кто вообще? Ну, то есть...Кто вы? Архив перепеси населения? Ритуальная служба? Или же вы их этих...какихтам...свидетелей иеговы?
Мэри нахмурилась, сложив ручки на груди.
- Я надеюсь, вы здесь не для того, чтобы открыть мне глаза на мое происхождение? Я бы с радостью выслушала бы эту грустную историю, но сейчас... У меня задание, которое должно быть выполнено. Иначе...
Она вновь сделалась печальной.
- Иначе гнев его темности долетит и до этих мест, а с меня потом спишут неустойку за причиненный междумировому имуществу вред.

Старуха довольно закивала головой, словно оправдались ее самые светлые ожидания. Множество браслетов, колец и серег издали дребезжащий звук, который нельзя было с однозначностью отнести ни к мелодичным, ни к вызывающим раздражение.
- Все верно, да, ты еще не узрела свой путь, ибо сказано, что придет время, и будет смута, и будет Избранная страдать фиг... исполнять работу, недостойную ее рук, и многия бедствия будут следствием того. Но истина откроется, ибо не ведает Избранная истины, но каждое ее слово и есть самая эта Истина. И каждое дело ее - путь к ней. Древние письмена - то еще чтиво, - старуха еще пару раз кашлянула, и по-птичьи уставилась на Мэри. Или на Сью.

- А я всего лишь старая женщина, которая подавилась своим бренди, госпожа. Возможно, мне уготовано увидеть, как сбываются те легенды, которые передавал из уст в уста мой народ уже тысячу лет. А возможно и нет. У меня на подходе еще бульон из черной курицы, не знаю, переживут ли его мои старые кости... Сие не открыто мне. Но зато, - она перешла на заговорческий шепот, - мне открыто где скрывается нечисть, которую ты ищешь. Она... в подвале!

- Смотря кому вредно, - буркнула серая мышь.
Показалось, что на миг её клыки удлинились, превращая женский ротик в звериный оскал. Впрочем, это вполне могло быть игрой света. А Мэри, увлечёнеая разговором с женщиной, могла этого даже не заметить.
- Ну я готова помочь разобраться с вурдалаком. За вознаграждение.

Мэри(или Сью) слушала старуху, скромно потупив глазки в сторону своих облепленных грязью сапог. Щеки ее все больше рдели при каждом слове женщины, и она даже, повинуясь какому-то неведомому благородному порыву, принялась, было, заверять ту, что уж такой обычной, бесполезной и неуклюжей леди как она явно не дано быть той Избранной, на которую старуха так непрозрачно намекает.
Заверять до той самой поры, пока та не заявила про подвал.
- Подвал? - от смущенной красноты на щечках не осталось и следа. Подозрительность воцарилась на лице- она снова вытащила на желтый свет свой гламурный свиток, и развернула его.
- Вот, я же думаю, что что-то здесь не так. Вот,написано - "ис-кать си-го вур-до-ла-ка ву ску-лепах кладо-бИща, што ву Миж-ду-мирье, улица Тавернская, третий поворот, ворота Бэ."
Она опустила свиток. Взгляд вернулся к старухе - а затем обратился к серой мыши.
- Или врет заказчик?

В помещение вошел высокий стройный юноша, с правильной осанкой гордо выпрямленной спины. Лицо его скрывала тень от капюшона черннюй кингурушки с белой надписью на спине "God is Evil". Руки он держал в карманах все той же кингурушки. Было слышно как в одном из карманов плавает кремень от зажигалки. Ноги облаченные в синие, затертые джинсы и белые кросовки были расположены строго на ширине плечо.
Несколько мгновений парень просто наблюдал за собравшимися а затем откинул капюшен открывая окружающим свое молодое лицо и чуть длинноватые черные аюволосы. Несмотря на видимую юность в карих глазах читалась непонятная озлобленность и агрессия.
Ловким движением он выудилсигарету из кармана и подкурил платиновой зажигалкой "Zippo", после чего прикрыв глаза отнаслаюдения выпустил струйку дыма в потолок и направился к барной стойке. Где и заказал себе стакан виски со льдом.

И снова таверну огласил перезвон бижутерии старой женщины. Она вновь кивала головой. Рука ее метнулась куда-то в тень и извлекла оттуда вполне себе соответствующего вида посох, о который и оперлась вещунья.
- Все верно, госпожа, все верно. Искать его нужно в склепе. Но найти куда проще в подвале. Подвалы междумирья славятся способностью к сообщению между собой. Особенно... - старуха хрипло хихикнула, - особенно винные. Он же чашу украл, не так ли?

Серая мышь же доглодала косточку, с сожалением положила её на тарелку и снова обернулась к женщинам.
- Заказчику виднее, где он хочет, чтобы мы искали вурдалака. Другой вопрос, где мы его действительно найдём. Кстати, моё имя Келла, - девушка встала, подняла с соседнего места дорожный плащ, сумку и меч в ножнах. - Так когда мы отправляемся?

- Чашу, - глубокомысленно кивнула Мэри, - Ночную... В смысле, ночью украл, - тут же поправилась она, и трагично вздохнула, оглядывая не шибко густых сопартийцев.
- Две дамы на вурдалака... Это попахивает самоубийством. Да-Да, именно им, я чувствую это...шестым чувством чувствую, в общем. Или все-таки три?
Взгляд устремился на старуху.
- Или все-таки...
Она перевела взгляд на вошедшего юношу с убийственным взглядом.
Жеманно подперла подбородок ручкой.
- Красавчик... Не составит компанию двум... Тем прекрасным женщинам в неравной битве с бессмертным вурдалаком? - пропела она, томно похлопав ресницами, видимо решив уже за старуху вопрос касательно её участия в подвальной экспедиции.

Парень запрокинул голову несколько секунд разглядывая потолок так буд-то от того что он там увидит зависит его жизнь. После чего взглянул на девушку чуть склонив голову на бок а хищное лицо с острыми чертами сейчас напоминало наглую лисью морду.
- А зачем? - Коротко спросил он поболтав виски в бокале и сделав небольшой глоток окинул девушку непристойным взглядом. - Да и какой мне с этого прок?
Парень громко поставил опустевший стакан на стойку и спрыгнув со стула потянулся всем телом, после чего принял свою неестественно величественную стойку снова спрятав руки в карманы.
- Да и к тому же он безсмертный... - парень пожал плечами задумчиво окинув дам взглядом. - Значит убить его нельзя. А значит драться с ним бесполезно ...

Старуха задумалась и собралась было отказаться, поскольку с кухни потянуло черным дымом и запахом горелых перьев - явный признак того, что знаменитый бульон из черной курицы закипал, - но не успела.
- Разве что тебе нужна моя мудрость, госпожа, - смиренно прокаркала старуха, со скрипом поеживаясь, - потому что силы мои уже не те, что были раньше. Хотя, - она оглядела незнакомцев, - с силой проблем как раз не возникнет.

Видя, что идти прямщас никто никуда не собирается, Келла сгрузила вещи обратно на стул.
Предложение же, от которого отказываются, вызвало у серой мыши лишь хищную ухмылку.
- Ты бы ему ещё себя предложила в качестве награды.

Нахал! - подумала блондинка, и мысль эта настолько красноречиво прочлась в ее взгляде, что практически прозвучала вслух, напоминая об еще одном, по чисто совершенной случайности не открытом еще даре - даре телепатии.
Так смотреть на меня, будто я из этих... из этих доступных девок с сайтов знакомств! Ха! Тоже мне, герой...
Носик высокомерно вздернулся, и Мэри картинно отвернулась от парня, повернувшись к тому обтянутой мини-юбкой пятой точкой.
Точнее, плащом,который закрыл потенциально волнующие виды.
- Что-то негусто нынче с добровольцами, - довольно кисло заявила она, стараясь сохранить, все же, при этом благожелательный вид. - Но, как говорится, на безрыбье и раком сойдет...
Она сползла со стула, развернула свиток, и протянула тот к двум участницам назревавшего похода по вурдалакам.
- Вот тут, где место для подписи, пальчик приложите, пожалуйста. Страховка от несчастных случаев в условия включена.

- Какой есть... - Парень картинно развел руками и ухмыльнулся. Затем с бизразличным видом подошел к будующим соратника прогулочным шагом и наклонился к свитку вплотную почьти уткнувшись носом. Немного поводив взглядом по пергаменту хмыкнул и выпрямился. - Нет, подписываться пожалуй не буду... А вот за компанию сходить могу... Так сказать в виде развлекательной прогулки для моей скучающей... - тут парень запнулся явно подбирая нужное слово. - ... души?
Затем заказав еще стакан виски сел за стол к собранию с такими видом и позой будто он как минимум Царь Богов и Бог Царей.
Получив свой заказ парень сделал глоток виски из стакана держа его на ладонях сложенных одна в другую и с легкой улыбкой на лице.
- Мэт... - Коротко сообщил он. - ... просто Мэт ...

Келла подошла к блондинке, приложила пальчик к свитку. Руки девушки явно были привычны к тяжёлому труду и о маникюрах и накрашенных ноготках могли только мечтать.
- А ты, красавчик, - обернулась серая мышка к парню. Впрочем последнее слово было сказано явно с издёвкой. - Ты если работать не собираешься - плати. Бесплатные представления не даём.

Старуха не особенно обращала внимание на все эти разговоры, она, казалось, священнодействовала. Сперва близоруко изучив бумагу она, судя по всему, осознала, что слов не понимает. Нимало этим не смутившись, она запустила руку куда-то в глубины синего плаща и вытащила оттуда большую картонную карточку, испещренную странными загогулинаи и собственные чернила. Приложив начерниленный палец сперва к пергаменту, потом к карточке, она внимательно изучила последнюю. Загогулины, казалось, странным образом изменились, и женщина благоговейно склонила голову и запихнула карточку и чернила обратно. Решив, что молодежь будет препираться еще какое-то время, пожилая женщина осторожно опустила старые кости за ближайший столик и стала терпеливо ждать.