Увидев единорога, вошедшего в таверну, Серая несколько хищно оскалилась. Но услышав, что единорог говорит, скривилась, вздохнула и снова громко попросила:
- Бармен! Ещё одну баранью ногу, пожалуйста!
Чтобы привлечь внимание к своему заказу, девушка даже достала золотой из кошеля.

- Позер, - процедил Мышь, не выпуская из руки острых осколков тарелки. - Ш-ш-шут гороховый. В последний раз, когда тебя отшили, ты три года выращивал цветочки на...


- Ромашки... - из последних сил выдавил альбинос, безвольно растекаясь по столу. - Это были... ромашки...

- Ну да, ну да. О Найтмер Мун даже среди наших ученых спор до сих пор не утихает. Так что спорить не буду. - Заметив панический взгляд глаз альбиноса, Лок удивленно-обеспокоенно приподнял бровь. - Эм... С вами что-то не так, сэр?

Заметив кислую мину на лице Мыши, единорог немного насмешливо высказал свое мнение:
- О. Раз разумный, значит, невкусный? Как обидно, наверное, мантикорам из Вечносвободного, за такое отношение к понятине.

- Да нет. Вкусный... наверное, - пожала плечами девушка за относительно соседним столиком. - Просто у всех есть свои принципы.

Дама откинула наконец капюшон, явив обществу густое облако черных волос. Эта высшая степень заинтересованности была обоснована смутным "хм", которое сопроводило ее острый взгляд, который метнулся с покосившегося Мыша на пони, гротескно восседавшего на явно не предназначенном для подобных тазовых конструкций стуле, потом на Бармена, хищную леди и новоявленную мамзель с сумкой. Ей явно было интересно, кого и к кому ревнует эта угроза общественного спокойствия.

- Сдается мне, хуже бедняге уже не будет, -промурлыкала она наконец, явно сдавшись определить нынешние предпочтения эмиссара, и с сочувствием глядя на своего собутыльника, - а когда он проснется, ты уже отчалишь, правда? И мы скажем ему, что это был просто дурной сон. Возможно, оставим письмо, как знать!

Она улыбнулась пони, но поскольку ничего не понимала из того, о чем шла речь между ним и их общим собеседником, улыбка была явно жестом исключительной вежливости. Хотя и весьма привлекательной.

- Миледи, то, что мы успеем здесь натворить, не возьмётся пересказать ни один лист бумаги...

Осколки тарелки жалобно звякнули, сжатые в окровавленном кулаке. Густые тени, и без того привлечённые к столику осквернённой жалобной книгой, начали вести себя совсем неестественно. Их чёрные щупальца скользили по полу, вырастая из щелей между досками. Дрожа, тянулись из тёмных закутков через весь зал - словно какая-то неведомая сила безжалостно влекла их к сокрытому полумраком столику, за которым ещё несколько мгновений назад развалился пропитый красноглазый оборванец, а теперь...

Теперь там уже сидел кто-то другой.

Нет, внешне, новоприбывший ничем не отличался от канувшего в неизвестность Мыша. Но что-то в нём необъяснимо изменилось. Манера движений, может быть?.. То, как он плавно поднимался от столешницы, откидываясь на спинку скрипучего стула - точно искусно сделанная марионетка в руках опытного кукловода. Взгляд?.. Алые глаза с отстранённым интересом следили за тем, как капли крови одна за другой падают на засаленную столешницу - словно это чужая рука была иссечена осколками разбитой посуды. Улыбка?.. Едва обозначенная изгибом тонких губ. Неподвижная, застывшая, но при этом - по-странному изменчивая, приобретающая новое значение с каждым вздохом освещающего её факела.

- Здравствуй, Ирисса, - лениво произнёс красноглазый, скользя взглядом по лицу женщины. - Слышал, ты хотела меня видеть...

Левый кулак резко разжался. Белые осколки взметнулись вверх вместе с потемневшими каплями крови. Закружились в бешеном танце над раскрытой ладонью, дробясь и вновь складываясь до тех пор, пока в воздухе не зависла простая треугольная маска с двумя прорезями для глаз и тонкой чёрной линией-улыбкой. Подхватив маску за "подбородок" окровавленными пальцами, альбинос нарочито небрежно спрятал за ней своё лицо.

- Эмиссар Пустоты Намор. К вашим услугам.

Он даже умудрился изобразить поклон собравшимся за столиком...

Названная Ириссой дама слегка сморщила нос, глядя на капли крови, окропившие стол.
- Привет и тебе, Намор. Полагаю, мой вопрос ты тоже слышал. Вот что, умоляю, не порти чужую собственность, он мне потом не простит и не будет радовать столь чУдными историями.
Женщина откинулась на стуле, с явно нарочитой вальяжностью закинув руку на спинку, от чего короткий плащик приоткрыл формы, которые до этого гуманно прятал в своей тени.
- Скучал по мне, надеюсь? - томно и не без злодарства проворковала Ирисса.

Бармен махнул в сторону кухни и вышел из-за стойки за своим законным золотым. Пока Бармен шёл из дверей кухни уже спешил местный служака неся ещё горячую баранью ногу. Расторопный слуга поставил блюдо перед девушкой и уже хотел было подрезать золотой, но увидел довольно суровый взгляд Бармена и поспешил удалиться. Критически осмотрев блюдо в бараней ногой и, скорее всего удовлетворённый увиденным, держатель заведения деликатно двумя пальцами вытащил из рук Мыши золотой:
- Приятного аппетита.

- В этой Вселенной не найти женщины, для которой я бы охотнее сыграл вторую скрипку, миледи, - проникновенно заговорил Намор, уделив должное внимание жесту Ириссы. - Но скучать?.. - из-под маски раздался короткий смешок. - Нет, меня миновала сия скорбная чаша - ведь до этого славного вечера мы ни разу не встречались лицом к маске. И я мог лишь томиться в мучительном ожидании этой встречи...

Раскрашенные алым пальцы отпустили маску - но улыбчивая личина осталась на месте. Тонкая бледная кисть задвигалась в гипнотическом танце, похожая на клубок морских змей, лениво извивающихся в подводном течении. Капли крови вновь начали собираться в воздухе, светясь изнутри и напоминая горящие на солнце рубины.

- Но кажется, не я один сегодня нашёл то, что долго и упорно искал, - произнёс альбинос, скользнув взглядом с Ириссы на подсевшего к ним пони. - Удивительно, - размеренно протянул он, изучая рогатое существо. - Прошло много веков с тех пор, как кто-то из вашего рода желал встречи со мной. Скажи мне, Фиев Лок, неужели Селестия наконец решилась принять моё предложение? Или может быть её верная ученица оказалась более... открыта неординарным способам движения к светлому будущему?..

Кровавые огоньки ярко полыхнули - и исчезли. Белая кисть - уже девственно-чистая, без единого следа ран - легла на стол.

В глазах единорога промелькнул испуг от действий Намора - скорее инстинктивный, чем осознанный. После, помотав головой, Лок отогнал набежавший испуг и спокойно ответил:

- Чтож... Меня отправили скорее за советом, чем за передачей чьего-либо согласия. Да и я сильно сомневаюсь, что вы виделись с Селестией или Твайлайт из нашей реальности... - Жеребец хмыкнул, будто с чем-то соглашаясь. - Если говорить кратко, я - вор по профессии, и все мои... кхм... коллеги... страдают от одного: боязни света. Нет, это не боязнь обычного дневного света, а света божественных Принцесс-Аликорнов или зачарованных ими вещей, который видим лишь магическим способом. Стоит пони моей профессии оказаться рядом, к примеру, с Селестией, начинает идти медленный необратимый процесс, который может идти до летального исхода.

Сначала, казалось бы, все нормально, если не считать первого признака Болезни - пони постоянно чувствует себя отдохнувшим и не желает спать, какую бы тяжелую работу он не делал до этого. Происходит это в течении недели-двух. Затем, его кьютимарка (единорог указал на рисунок на своем крупе, для непонятливых) начинает бледнеть, а пони чувствует себя все более уставшим, напряженным, раздражительным и параноидальным. Так проходит ещё четыре-пять дней, до полного исчезновения кьютимарки. После этого, идет последняя стадия Болезни, в один-три дня - состояние пони резко ухудшается до критического и он мучительно умирает от резкого магического голодания.

Вот, как бы, и все описание протекания Болезни. Единственное, что я могу добавить - так это то, что основа кьютимарки обычного пони состоит из света, а воров, убийц и наихитрейших мошенников - как вы догадались, из тьмы.

Причем здесь вы, Намор? Чтож, мы были наслышаны о вас из книг, добытых из других миров, как мастера Пустоты и Разрушителя миров. Вследствии, мы решили, что вы можете решить сию проблему, ибо Вы наверняка разбирались с Тьмой. Так... Что скажете?

Фиев Лок выжидающе посмотрел на эммисара Тьмы.

- Извините, что встреваю.. - раздался от барной стойки мелодичный голосок - Не то, чтобы я подслушивала, но мне показалось среди вас есть певцы? - глаза воздушной барышни блестели неподдельным интересом.
Из сумки раздалось глухое ворчание. Девушка мягко, но решительно хлопнула по сумке ладонью и ворчание сразу стихло.
- Я бы тоже хотела... Петь! - зефирная мечтательно улыбнулась и с надеждой посмотрела на несостоявшийся дуэт.

- Мастер Пустоты... Разрушитель Миров... - задумчиво повторил эмиссар Пустоты, аккуратно сложив бледные пальцы домиком перед своей маской. - Такие громкие титулы... разве они подходят кому-то вроде меня, Фиев Лок?

Руки молодого человека разошлись в сторону, давая единорогу возможность как следует разглядеть старые, засаленные лохмотья, насквозь пропитанные потом и поганым дешёвым алкоголем. Спутанную, давно не мытую грязно-серую шевелюру - в которой, кстати, до сих пор обитал вялый листик какой-то зелени.

- Нет, не подходят, - уверенно заключил Намор, прежде чем в разговор вмешалась воздушно-зефирная барышня. Повернув голову на звук мелодичного голоса, эмиссар подарил девушке чёрную улыбку маски и едва слышную усмешку. - А вы не боитесь петь дуэтом с единорогом-вором, чья душа - суть Тьма? Или с тем, кого некоторые называют Разрушителем Миров?

- Определенно скучал, - констатировала Ирисса, отмахнувшись от всех этих "ведь", - какое-то время я уделила тому, чтобы делать твою... жизнь? чуть интереснее, но потом... дела, ты знаешь. А вот сейчас уже ты, кажется, одарил меня развлечениями. Не уходи от ответа, молю, что же творится в моем доме такого, что заставило двух самых опасных существ на континенте забиться в башню? Уверена, это не займет много времени, даже если у тебя найдутся и другие дела, - она снова улыбнулась пони. Интересно, мог ли он оценить улыбку?

Затем женщина искоса глянула на мечтательную деву и хихикнула
- Боюсь, милая, мы не настолько спелись, чтобы давать уроки.

- Разве можно бояться музыки!.. - восторженно вздохнула барышня. Она вспорхнула от стойки к столику и проходя мимо эмиссара, как будто невзначай уронила на пол расческу - изящная ручка из белого метала, покрытая причудливыми узорами блеснула в полумраке подстолья.
Сделав вид, что не заметила потери - барышня сделала еще несколько шагов за спиной обладателя лица-маски. Остановившись на секунду, она мельком глянула на его голову и слегка встряхнула свои многочисленные юбки. От легкого движения воздуха листок с головы эмиссара вспорхнул вверх и медленно кружась в воздухе опустился на пол таверны. Как раз рядом с упавшей расческой.
- Как жаль, что вы не даете уроков!.. - воздушная обернулась к Ириссе и захлопала ресницами.
- Может быть вы знаете того, кто готов взять ученика? То есть ученицу... То есть.. Меня. - она улыбнулась темноволосой фигуристой женщине.

- Ответы. Всем нужны ответы. И все почему-то уверены, что у меня они есть... - пробормотал эмиссар, для которого потеря зелёного головного убора прошла незамеченной. Издав свой фирменный вздох, в котором сосредоточилась вся мировая скорбь, он осторожно отодвинул стул назад и поднялся на ноги. - Хорошо. Но раз уж сегодня роль Великого Оракула выпала именно мне, следует облачиться в подобающие одежды. Присаживайтесь, дорогая, - предложил Намор воздушной барышне, указывая на освободившееся место. А сам при этом резким взмахом ладони заставил упавшую расчёску подлететь с пола и зависнуть рядом со своей головой. - Если хотите, разумеется...

Шаг в сторону - и из каждой щели выстрелили широкие ленты черноты. Они жадно обвили тело альбиноса, заключив его в вихрь тёмного пламени, отливавшего глубоким фиолетовым. Бесшумно беснуясь, языки этого невозможного огня поднимались вверх, облизывали потолочные балки и растекались по полу, не неся с собой ни настоящего света, ни тепла.

Второй - и тёмный вихрь распадается, так же стремительно и бесшумно, как появился. А невредимый Намор как ни в чём ни бывало поправляет рукав двухбортного мундира с поясом, который сменил засаленную куртку неопределённого цвета. В комплекте с мундиром шла рубашка на шнуровке, новые штаны и высокие сапоги. Разумеется, вся одежда была выдержана в чёрных тонах - не считая белоснежной рубашки, серебристых пуговиц, пряжки и шитья на мундире.

Третий шаг - и вот рядом со столиком, за которым собралась столь странная компания, появляется четвёртый стул. Высокий, из красного дерева, с резными подлокотниками и спинкой. Рядом с ним и остановился Намор, критически рассматривая через прорези маски не самый чистый стол. На котором, к тому же, до сих пор лежала расколотая альбиносом тарелка и осквернённый им же гримуар.

- Брайан был бы в восторге, - заметил эмиссар, щелчком пальцев выпуская на стол волну чёрно-фиолетового огня. Пламя слизало всю грязь, разбитую посуду и проклятую книгу, не причинив остальному никакого вреда. - Слава Пустоте, он сейчас в отпуске. Ох, чуть не забыл: кажется, это вы обронили...

Изящная серебристая расчёска скользнула по воздуху к своей хозяйке, в то время как Намор снова сел за стол. Теперь он сидел по правую руку от Ириссы, напротив Фиев Лока. Чистые пепельно-серые волосы альбиноса к этому моменту уже были тщательно расчёсаны.

- Итак... на чём мы остановились?

- Мы остановились на том же, с чего и начали, - ехидно заметила Ирисса. Она чуть поджала ноги, видимо, избегая контакта с зефирным облаком начинающей певицы, или его последствиями.
- Что ты устроил у меня дома, коварный тип?

Девушке же она сказала сочувственно
- К сожалению, милая, все уроки пения, которыми тебя могут наградить местные завсегдатаи будут заключаться в умении извлекать высокие страдальческие ноты из утроб твоих жертв. У меня дома раньше были неплохие школы, но сначала придется понять, есть ли у меня еще дом. И возобновить связи. В общем, это будет не дешево, - хищный взгляд женщины метнулся к сумке девушки, но улыбка, в которой она расплылась после, была почти радушной.

Бармен довольный полученный золотом решил вернуться на своё место. По дороге он сгрёб жалобную книгу. Та пыталась шептать и протестовать против этого, но Бармен один раз треснул книгой об стол и та успокоилась. Вернувшись за место, мужчина не читая швырнул книги куда-то под стойку и принялся протирать столешницу, изредка поглядывая на посетителей.

- Побойся Пустоты, Ирисса! - с невероятно натуральным возмущением воскликнул Намор. - Разве может такое невинное создание, как я, быть причиной невероятных событий, что происходят у тебя дома?

"Невинное создание" сложило руки на груди в отчаянной попытки защитить своё трепетное сердце от несправедливых нападок. Вкупе с алыми глазами, смотрящими через прорези маски с чёрной улыбкой, этот жест, должно быть, выглядел весьма убедительно.

- Это всё Ингрид, - доверительно прошептал эмиссар, наклоняясь чуть ближе к женщине. В его голосе идеально смешалась боль от предательства и стыд от собственной слабости: - Она обманом выкрала моё сердце - буквально вырвала его из груди!.. - и заставила помочь ей захватить власть над родным миром. А потом ещё и вынудила привязать к себе печатью Пустоты беглую принцессу Шанаса, чтобы использовать её и подчинённых ей воинов в качестве основной ударной силы. Теперь-то ты понимаешь? - с мольбой вопросил Намор, судорожно сжимая мундир на груди. - В этой истории я - жертва коварства! Причём самого опасного из всех - женского...

Скорбно прикрыв глаза рукой, альбинос в маске обессиленно откинулся на спинку стула. Выдержав драматическую паузу, он тяжко признался:

- И даже сейчас я страдаю от него. Разбалтываю направо и налево тайны своей старой подруги, а с недавних пор ещё и - королевы. А что получаю взамен?.. Ехидство, подначки и вопиющую клевету, - отняв руку от маски, Намор посмотрел на воздушную барышню. Огонь ближайших факелов и свечей искрами отразился в алых глазах. - Дорогая, не слушайте Ириссу. Она здесь не давно, и потому судит этот прекрасный Город и его обитателей несколько предвзято.

- Будь я с вами знаком более подробно, я бы сказал, что вы разводите излишнюю драму и капельку перевираете события. - Хмыкнул Лок, улыбаясь от разворачивающегося представления. - А так как с вами и вашей ролью в разрушении мира Ириссы я не был ознакомлен, я приму ваши причитания за чистую монету, разжалоблю себя и поддержу вас дружескими обнимашками.

Сказав последнее и наверняка "напугав" Намора угрозой крепких обниманмашек, единорог спокойным шагом направился на место рядом с эммисаром Пустоты, встал на задние копыта и исполнил угрозу, крепко обняв драматурга передними копытами на несколько секунд. Когда же действо окончилось, пони отстранился и с легкой улыбкой исполненного дела вернулся на место, абсолютно не обращая внимания на взгляды остальных.

- Тааак... На чем мы остановились, люди? - спросил Фиев Лок мгновением спустя.

Будь среди посетителей Таверны кто-нибудь из давних знакомых эмиссара, они бы наверняка предостерегли неосторожного единорога от попыток обнять Намора - которые обычно ни к чему хорошему не приводят. Но таких людей - или иных разумных существ - в зале не нашлось. И ничто не уберегло Фиев Лока от крепких ответных обнимашек, в которые заключил пони человек в маске.

- Вот за что я люблю пони, - заметил Намор, разжимая объятия. - Какие бы грехи ты не совершил в прошлом - они всегда готовы предложить тебе дружбу и прощение. Если только ты не Сомбра, - добавил он с усмешкой. - Никто не любит бедного, покойного Сомбру... Знаешь, Фиев Лок, ты мне нравишься! - доверительно признался эмиссар пони. - Настолько, что я даже чувствую угрызения совести за свой следующий вопрос: что я получу в обмен на решение вашей маленькой тёмной проблемы?

Ирисса же покатывалась со смеху, к радости всех готовых смотреть и слушать, ибо смеяться эльфийка умела эффектно. Плащ окончательно покинул ее плечи, показав всем заинтересованным лицам жемчужную обнаженную кожу.
- О да, это похоже на Ингрид. Мы, конечно, не знакомы лично, но я могу сложить два и два и получить нужную мне цифру, - демонстративно вытерев набежавшую слезу она констатировала
- четвероногий друг прав, ты хорош в гротеске. При случае расскажи мне, сделай милость, королевой чего именно ты назначил бедную девочку?

- Ирисса, ты снова ранишь меня в самое... самое... хм... - эмиссар замолчал, задумчиво подняв взгляд к потолку. Видимо, всё ещё не привык к тому, что сердца у него уже не было (даже чёрного и прогнившего насквозь) и пытался на ходу выдумать подходящую замену. - В самое уязвимое место моей души! Неужели действительно думаешь, что ради твоего волшебного смеха я предам доверие Её Величества?..

Намор покачал головой, всем своим видом демонстрируя глубочайшее оскорбление и полную разочарованность в окружавших его людях, эльфах, пони - и прочих разумных существах.

- Моего бедного, разочаровавшегося в жизни сына ты действительно могла бы очаровать дружеским участием, бутылкой доброго вина и прекрасной, искренней актёрской игрой, - человек в маске посмотрел эльфийке прямо в глаза. - Но мне нужно нечто более существенное.

- Так-так, - с небрежным интересом протянула женщина, перекидывая ноги на свободный табурет и усмехнулась.
- Ты хочешь, чтобы я стала еще более милой с тобой? Существенно более милой?

- Брось, - эмиссар даже не удосужился усмехнуться в ответ. Только откинулся на спинку стула, сложив пальцы домиком и продолжая пристально смотреть в глаза эльфийки. - Подумай сама: стал бы я выживать Мыша из его собственного тела, ради вечера в приятной женской компании?..

- Если это моя компания, то конечно, - не моргнув глазом соврала сомнительная леди, разбавив интонации доброй порцией воображаемых кубиков льда, отбивающих какое-либо желание спорить с ее утверждением.
- За все остальное надо платить, а платить ты не любишь. Так что я не жду от тебя ничего, кроме как превращения заочного знакомства в очное. Но я могу ошибаться, и мне будет это даже приятно. Как кавалер ты мрачноват.

- Не люблю, - признал эмиссар с лёгким движением головы. - Однако звёзды сложились столь причудливо, что этим вечером именно ты пришла за ответами ко мне. Ради этого ты проделала столь длинный путь - даже как-то улизнула из родного мира. Но... за разгадку каждой тайны приходится платить, не так ли? - последние слова были произнесены голосом самой Ириссы.

Ладони эмиссара раскрылись и между ними загорелся маленький язычок чёрно-фиолетового пламени, который быстро рос. Вскоре он стал походить на пылающий шар, внутри которого можно было разглядеть... Небольшую сферу сине-зелёного цвета, летящую через наполненную звёздами пустоту в сопровождении двух спутников - бледно-жёлтого и голубовато-серого, покрытого тонкими прожилками трещин. Впрочем... был ещё третий - болезненно-бардовый, пульсирующий кровавым светом.

И всё это опутывали нити тошнотворного кислотно-пурпурного света.

Из казалось бы пустой бочки послышалось шебуршание, а затем над краями оной показалась голова с копной рыжих волос. Голова хихикнула, а затем подпрыгнула, явив вне бочки уже всю свою хозяйку:

Сапог на девушке уже не было, остальная одежда была помята и сильно пахла пивом, а кинжал был пуст. Впрочем, обворожительная улыбка на губах как-то мирила окружающих с этим не благообразным видом.
Рыжая выудила из-за бочки сапог и быстренько натянула его. Пока она шла, вернее было сказать, танцевала, в сторону барной стойки, её тонкие пальчики выудили откуда-то лютню. Так что уместив свою хорошенькую попу на эту самую стойку, девушка поудобнее перехватила лютню и сладким как мёд и звонким как весенние колокольчики голосом оповестила находящихся в таверне:
- Песня!

Выпьем за честь, за свободу, за братство
Выпьем за то, чтоб добраться домой
Деньги - вода, а здоровье - богатство
Вышел из боя - гордись, что живой

Всё, что имеешь, - расходы на пиво
Всё, что осталось, с утра подсчитай
Пить с менестрелем, конечно, красиво...
Видишь бутылку? Да-да, наливай

Но не надейся: когда ты проснёшься
Всё, что случилось, расскажут тебе
Друг-менестрель никогда не сопьётся
И никого не оставит в беде

Страшное дело - похмелье, но это
Трудность известная, так что не ной
Пить с менестрелем - нелёгкое дело...
Так что гордись, что остался живой.

Пока песнь текла над залом, одежда и волосы девушки волшебным образом очищались от всяких посторонних следов и запахов и разглаживались.

- Кто-нибудь видел мой второй сапог? - уточнила менестрель, хитро улыбаясь.

- Я пришла искать, - сварливо возразила Ирисса, - корни своих проблем в богом забытое место. До сегодняшнего дня я еще не знала, что во всех таких местах уже притаился ты. Мы все платим, и всегда, хотим ли мы того или нет. Причем платим как за то, чтобы тайны раскрыть, так и за то, чтобы похоронить их навеки. Надеюсь, ты находишь это столь же ироничным, как и я.
Женщина подвинулась чуть ближе к Намору. Она была столь поглощена поворотом событий, что даже забыла сопроводить свои перемещения должной помпой, и сделала это простым изящным и лаконичным движением. Стало более шумно - где-то раздались песни и смех и Ирисса склонила голову ближе к маленькому представлению, устраиваемому ее собеседником.
- Что ты предлагаешь? И что это такое? - голос стал серьезнее, но в нем слышалась явная готовность в любой момент вернуться к обычной игре.

Бросив осторожный взгляд из-за маски на притихшего пони и задумавшееся эльфоподобное создание, Намор также склонил голову над сферой чёрного огня. В Таверне стало шумно. Впервые за много... дней? месяцев? лет?.. здесь выступал менестрель. Но эмиссар, как бы ему ни хотелось послушать задорную песню, вынужден был использовать медово-сладкий голос в качестве ширмы. Скрывать под переливчатой игрой лютни свою собственную...

- Это - ответ на твой вопрос, Ирисса, - едва слышно произнёс человек в маске. Щупальца уродливого света гипнотически изгибались, вызывая едва заметное головокружение. - Чего может бояться единственный в целом мире лич и его питомец?.. Того же, что заставило Высших остановить Войну в Небесах, а Пустоту - выпустить в миры своих эмиссаров. Того же, чего боюсь я.

Один из тонких усиков света потянулся вниз - к свинцово-серому пятну на затемнённой стороне сине-зелёной сферы. Жадно. Конвульсивно извиваясь. Торопясь проникнуть в единственный маленький разрыв, возникший в облачной завесе. В следующий миг на кончике отвратного щупальца расцвела красно-оранжевая огненная вспышка.

- Он мне уже нравится, - в голосе женщины звучало что-то опасное. В ней почудился сытый зверь, оставивший негу ради смертельной забавы с чем-то, что имело неосторожность привлечь его внимание.
- Я могу послать ему свой портрет? - Ирисса откинула волну упавших на лицо шелковых локонов, - Пока это единственное, что я могу для тебя сделать таких масштабах.

- Это не тема для шуток, - холодно ответил Намор, посмотрев Ириссе прямо в глаза. Если эльфийка походила сейчас на сытого зверя, решившегося немного поразвлечься, то из-под улыбающейся маски на неё смотрел смертоносный хищник, почувствовавший чужака рядом со своим логовом. - Я знаю, что обитатели Арремата привыкли жить в тени Чёрной Луны, постоянно ожидая вторжения демонических орд. Но огненная волна, которая вскоре прокатится по землям твоего мира - это самое меньшее из бедствий, готовых обрушиться на него. Если не действовать быстро... - ладони эмиссара резко схлопнулись, смяв тёмную сферу. Сине-зелёный мир, его луны и опутавшие их щупальца прокажённого света - всё исчезло в чёрно-фиолетовом огне. - ...то Арремат и всех его жителей ожидает участь, гораздо ужаснее низвержения на демонические планы бытия.

- Ингрид - ключ ко всему, - произнёс эмиссар Пустоты после недолгого молчания. - С её помощью возможно предотвратить худшие варианты развития событий. Но как ты понимаешь, решить все проблемы в одиночку, единственным взмахом монаршей длани она не сможет. Ей понадобятся друзья, союзники, вассалы, поданные...

Эльфийка смотрела на Намора взглядом, разобраться в котором было не просто. В нем были привычные любопытство и интерес, но иногда проскакивало что-то вроде раздражения или даже легкого презрения, что совсем не походило на Ириссу, которая обычно ограничивалась первыми двумя эмоциями. В конце концов сторонний наблюдатель мог бы решить, что хищник, приблизившись к тому, что его заинтересовало, обнаружил большого и очень странного жука. Есть он это явно не будет, но посмотреть, как он шевелит лапками, приятно.
- А почему, - в конце концов произнесла девушка, наливая себе вина, - это как-то должно влиять на мою иронию? Ты что же, полагаешь что нашей маленькой проблеме всего год или два? И вообще, ты меня расстраиваешь. Насколько хорошо ты узнал меня за все то время, что мы с тобой... присматривались друг к другу, чтобы решать, есть ли мне вообще до всего этого дело? Моя семья мертва. Мои друзья ушли, и, заметь, не в этом столетии даже. Я оставаться на светопреставление не планирую. Ты считаешь что Ингрид ключ? Возможно. Но понравится ли мне дверь, которую этот ключ откроет? Не знаю, не знаю... - пригубив из бокала, Ирисса стрельнула в Намора уже другим взглядом, в котором плясали шаловливые искорки и сексуально озабоченные черти.

- Мертва?.. - отрешённо переспросил Намор, медленно отстраняясь от Ириссы. Затем из-под маски раздался задушенный, сдавленный звук, похожий на кашель. Он повторился снова - и снова, и снова... пока не перерос в громкий смех, заставивший эмиссара всецело положиться на поддержку, которую давала ему резная спинка стула.

- А я всё гадал... почему?.. - сквозь смех произнёс альбинос. С трудом взяв себя в руки, Намор снова посмотрел на Ириссу. - Ключи не только открывают, миледи. Некоторые созданы, чтобы запереть замок, а после - быть переломленными надвое. Но сейчас меня больше интересует другое: скажи, Ирисса, как долго ты дрейфовала среди изменчивых потоков времени? Как давно ты покинула свой мир? Когда умерла твоя семья?

Женщина подняла на Намора холодный взгляд. Поставила бокал. Улыбнулась самой искренней улыбкой, которую была способна изобразить не растапливая ледники, скрывающиеся во взгляде.
- А ты сегодня при деньгах, я посмотрю, - на удивление невозмутимый голос был столь же томен, - с такими вопросами я уеду сегодня на тройке в золоченой карете. Знаешь, я не рассказываю сказки просто так, особенно личные.

- Если захочешь, - беззаботно пожал плечами Намор, выхватив из воздуха бокал, наполненный чем-то вроде расплавленного рубина. - Ты этого хочешь? - спросил он, глядя на Ириссу через ломаную призму бокала. - Уехать отсюда в золочённой карете, оставив позади родной мир и семью, которая ещё жива?..

Эмиссар осторожно поднёс бокал к маске и слегка наклонил его, позволив тонкой алой струйке упасть на чёрную улыбку. Жидкость бесследно исчезала, едва коснувшись поверхности маски.

- Впрочем, что это я говорю? - укорил себя Намор, закончив ритуал возлияния. - Какая к Материи золочённая карета?! Сегодня я - мот и транжир. Поэтому готов выкатить для тебя экипаж, отлитый из чистой платины.

- Просто оформи обеспечение самым универсальным способом, - беззаботно пожала плечами Ирисса.
- Иногда я забываю что вне нашего мира все иначе. Наверное, здесь мои родные считаются живыми. Хотя это странно.
Она потянулась, демонстрируя упругость ткани, бесстыдно обтягивающей невероятные точеные формы, и лениво резюмировала:
- К моему патриотизму можешь не взывать. Я искренне люблю своих друзей и буду заботиться о том, чтобы те, кто не погубит друг друга до катаклизма, оказались подальше от беды. Но, знаешь, они постоянно работают над тем, чтобы забот у меня было поменьше, - эльфийка грустно покрутила вино в бокале.
- Не буду вдаваться в детали, но с некоторыми вещами приходится смириться. Я действительно долго наблюдаю за развитием событий. Увы, жителям Арремата больше по вкусу смерть. Столько подарков, - она покачала головой и опрокинула бокал, закатив глаза от удовольствия, - один Гаразус чего стоит со своими идеями. Про Аррериан и ее хитрую систему и говорить нечего. А Благословение! Ты бы знал, сколько времени! Сколько чистой силы, идей и мыслей! Изобретательности! И на что они его тратят? На то, чтобы поделить клочок земли под редиску! Остальные не лучше. Забавные конечно, но жить они не хотят. А вот я готова продолжать путешествия.
Ирисса мечтательно закинула голову, с восторгом разглядывая потолочные балки, позволяя желающим более бесстыдно, чем обычно, запустить взор в ее декольте.
- Давным-давно я осталась. Упрямая, как Лоарен. И даже более. Теперь я вижу правду. Нда... Так о чем мы? Ты кажется хотел за что-то платить?

Бармен меланхолично смотрел на менестреля, слушая песню. Когда песня закончилась и девушка обратилась с вопросом Бармен достал из-за прилавка сапог и протянул его девушке.
Трудно было сказать откуда этот предмет взялся у Бармена и тот ли это был второй сапог или чертовски похожий на тот второй, но так или иначе он вполне походил на пропавший.

- Что ж... это твоё право, - Намор равнодушно пожал плечами. Сейчас всё его внимание занимал ещё не пустой бокал, оставляя мало возможности для любования декольте. - Ведь, в конечном итоге, каждый выбирает для себя, верно?..

Белые пальцы плавно качнули бокал, взволновав алую жидкость. Свет чадящих факелов и тусклых свечей вяз среди красных волн, создавая внутри хрустального сосуда причудливый образ. Дрожащие искры гнались друг за другом, сталкиваясь и сливаясь, распадаясь и угасая в кровавом океане...

- В каком-то смысле, я даже понимаю тебя, Ирисса, - тихо признался эмиссар, наблюдая за танцем огней в своём бокале. - Тяжело продолжать борьбу, когда те, за кого сражаешься, ничего не предпринимают для собственного спасения. Или вовсе - делают всё возможное, чтобы приблизить конец. Тратят время на мелкие склоки и бессмысленную борьбу за власть. Сдаются. Уходят... а мир за их спиной продолжает гореть. И наблюдая за тем, как пламя набирает силу, я невольно задаюсь вопросом: а не лучше ли просто утопить всё в черноте, оставив попытки спасти хоть кого-то?..

Бокал наклонился и алый огонь пролился в расщелину улыбки эмиссара Пустота. Опустошённый сосуд занялся чёрным огнём, который медленно пожирал хрусталь до тех пор, пока единственным напоминанием о бокале не остались пальцы, всё ещё согнутые так, будто что-то держат.

- Но всё ж, в отличие от вас, я помню долг и выполняю приказы... - нараспев произнёс Намор, опуская руку. Он перевёл взгляд на Ириссу. - Расскажи мне всё, что знаешь, про систему Аррериан и Благословение - и карета твоя.

Глаза женщины сузились, когда Намор озвучил свое предложение. Затем она резко откинулась на спинку стула. Движение было не столько резким, сколько каким-то жестким. Неожиданно тяжелым для нее, не располагающим вовсе. Это была грация окончательно смертельная, такая, с которой зверь вырывает у своей жертвы горло. Вроде все здесь, а вот изящество на любителя и морда вся в кровище.
- Ты либо меня держишь за полную идиотку, - без усмешки заявила Ирисса, - либо умудрился профукать все то, что тебе украла у нас эта маленькая гаденькая предательница. Этот твой рыжий ключ, эта Ингрид. Королева мертвых. Госпожа погибели. Огромные тома с выкладками, расчетами, легендами и тайными знаниями, собранными Гаразусом для тех, кто готов и желает что-то сделать для этого жалкого вместилища глупцов и слабаков. Для нее в том числе. Там есть бумаги и с моим почерком, ты знал? Впрочем, вряд ли, - все тем же движением она встала, - Похоже, я получила даже больше, чем рассчитывала. Здесь становится скучно. Передай мои наилучшие пожелания Мышу.

- Действительно, куда уж мне - знать такие подробности! - легко согласился Намор, кивнув вставшей женщине. - Я ведь всего лишь придворный шут Её Величества Королевы Мёртвых. И копаться среди старых мудрёных фолиантов - это не для меня. Лучше буду и дальше показывать фокусы, шутить... и слушать.

Эмиссар Пустоты поднялся из-за стола. В его движении не было никакой особой грации или столь любимой шутом театральности. Вечер подошёл к концу, и хорошо отужинавший человек собирался отправится домой - или навстречу приключениям, которые готовила ему ночь. Только и всего.

- Ты предпочитаешь кареты, запряжённые единорогами - или породистых лошадей будет достаточно? - поинтересовался Намор, кладя на стол маленький золотой слиток для бармена.

- Я предпочитаю дороги, по которым кареты не ездят, - улыбнулась эльфийка, возвращаясь к привычному образу, - так удобнее для всех.

Увидев слиток золота Бармен несколько оживился и принялся внимательно следить за дальнейшей его судьбой. Ведь он вполне мог предназначаться эльфийке.

- В таком случае, позволь хотя бы подарить тебе это, - эмиссар протянул к Ириссе руку с раскрытой ладонью. На ней лежали миниатюрные песочные часы из серебристого металла, украшенного тёмно-фиолетовыми камнями. Внутри колбы неохотно, по крупицам пересыпался блестящий чёрный песок. - Они отмеряют время, оставшееся Арремату, - и судя по количеству песка в верхнем отделении, времени этого оставалось совсем немного. - Если песок закончится, а стекло - разобьётся... сама понимаешь, - мужчина равнодушно пожал плечами.

Придирчиво осмотрев подношение, эльфийка улыбнулась.
- обычно я не принимаю подарков, - произнесла она, глянув на Намора с сомнением, - особенно от опасных дарителей. Но эта вещица столь мила, что в честь нашего личного знакомства... Скажи, а стекло непременно разобьётся? Не может оказаться так, что я смогу и дальше держать эту вещь в целости, наглядно видя, как черный песок победил? Одолел крупицы света при поддержке алчности и мелочности тех, кто мог бы что-то изменить? А то я бываю склонна к меланхолии и романтизму. Всегда, хочу заметить, неуместному.

- Благодарю! - очаровательно улыбнулась девушка бармену, взяла сапог и натянула на босую ногу.
Некоторое время бард задумчиво перебирала струны, затем лицо её приняло торжественно-печальное выражение, а голос-колокольчик затянул грустную песню:

Броди по своей земле
Встречая рассвет без сна,
Плывет над водой туман,
Над миром поет весна
И в вечном гимне ее
Нет места для слов -
Ты плачешь в Земле-без-Зла,
Ты слышишь мой зов.
Ты слышишь мой зов.

Здесь смерть за моим плечом
Здесь войны и страх, и риск,
То солнце в разрыве туч,
То тающий лунный диск
В высокой траве броди
Оставив свою печаль –
Там радость моя живет
Там сердце забыть не жаль.

И я бы нашел тебя
Если бы был собой,
Но каждый из нас герой
В сиянии славы злой,
И каждый умрет в бою
За все, что у нас здесь есть,
За вечную нашу месть,
За горькую нашу честь.

В усталых моих глазах
Остынет былой пожар,
В горячих губах умрут
Заклятья речей и чар,
Но я расскажу тебе
О том, кто разрушил твердь
И о тех, кто бился рядом со мной,
О тех, кто не верил в смерть.

Над нашей землей зима –
Вечер над синим льдом
Время сказаний да сна
Для тех, кто имеет дом,
Бездомный же жизнь свою
Вверяет слепым ветрам -
Вот радость свободы нам!
О, горечь изгнанья нам...

- Как пожелаешь, - на секунду часы засветились изнутри пурпуром. Намор коротко кивнул, когда сияние угасло, всё так же держа подарок на раскрытой ладони. - Я рад поддержать в других стремление к неуместному романтизму и меланхолии. Не одному же мне страдать ими, право слово...

В этот момент отрешённый и бесцельный перебор струн сменился неторопливой мелодией, которую вёл вперёд девичий голос. Несколько секунд эмиссар Пустоты стоял неподвижно, слегка повернув голову в сторону менестреля и задумчиво следя за движениями пальцев.

- Подходящая песня для нашего прощания, тебе так не кажется, Ирисса? - тихо спросил он, стараясь не перебивать голоса девушки. Помолчав немного, мужчина добавил: - Хотя мне и не нравится, что она пророчит смерть.

Дверь не скрипнула приоткрывшись и не хлопнула, закрывась. Половицы не проронили ни звука, не обращя внимания на прокосновение босых стоп новоприбывшей. Она не была особо скрытной, просто зашла без особых спецэффектов, как заходт сотни ненужных людей, ничего не произошло.
Взгляд пары зелёных глаз с цепкостью и равнодушием заскользил по толпе, задержлся на долю секунды, побежал дальше по лицам, вернулся немного назад и засиял. Она побежала.
-Папа, папочка, я здесь! - с разбегу, девочка прыгнула на Намора, повиснув, обхватывая мужчину руками и ногами. Растрепанные светлые волосы соломой спадали немного ниже плеч, они прикрывали одно ухо, кончик второго смешно выглядывал. Из одежды на подростке была мужская, безразмерная рубашка и пацанячьи шорты до колена, и всё же, это определённо была девочка. На вид ей было около 12-14 лет по человеческим меркам, рост её был маленьким, телосложение настолько тощее, что будь здесь врач, он бы насторожился. Зато улыбка и взгляд искрили счастьем, девочка висела на Наморе, повизгивая от удовольствия.

Ирисса подхватила с дрогнувшей ладони эмиссара свой "дар" в тот момент, когда на нем повисла юная особа. И улыбнулась. У нее с пророчествами смерти были свои отношения, и могла ли женщина пожелать лучшего прикрытия для молчаливого бегства нежели... воссоединения семьи? Вряд ли, в самом деле.
- Прощай, - шепнула женщина Намору и быстро ретировалась.

Разряд статического электричества легко кольнул руку Ириссы, когда она приняла подарок эмиссара Пустоты. Слово прощания осталось без ответа - всё внимание альбиноса заняло счастливо повизгивающее существо у него на шее. Алые глаза в прорезях маски удивлённо скосились на лохматую макушку "дочурки". Быстро оправившись от первого шока (сказывался богатый опыт встреч с маленькими существами, любившими незаметно подкрадываться и кидаться на шею жертве), Намор взял девочку подмышки и с трудом оторвал от себя, оставив болтаться на вытянутых руках.

- Как-то я не припомню того, чтобы терял детей, - произнёс альбинос, придирчиво рассматривая повисшего перед ним ребёнка. Поразмыслив немного, он осторожно добавил: - По крайней мере - в последние пятнадцать лет. Тебе ведь... ещё нет пятнадцати, верно? - с едва различимой ноткой тревоги спросил Намор.

На долю минуты девочка застыла, озадаченно прищурившись и ещё раз внимательно изучая мужчину. Встревоженно заглянула в глаза, коротким взглядом смерила плечи, проскользила по маске, закрыла глаза, втянула носом воздух, довольно заулыбалась.
-Я точно не ошиблась! - довольно заключила она, начиная раскачиваться в руках мужчины. Девочка приоткрыла один глаз, святящайся восторгом и слепым обожанием.
-Папа, так здорово, что ты пришел! Я очень давно тебя ищу. Мне как раз не так давно исполнилось пятнадцать! Давай закажем суп и будем праздновать?