- Виноват, господин, - против воли жалобно ответил Ратез, старательно пытаясь не поморщиться. А что делать, когда все так и норовят стукнуть по больной башке при первой возможности? Хотя и вправду виноват. Он представил себя сейчас со стороны, смотрящего пустым взглядом куда-то мимо Теаса. Потрясающая непочтительность. Хорошо хоть отделялся подзатыльником. - Сделаю как ты хочешь. Я так разумею, поручение не терпит отлагательств? Позволь мне идти.
Но уж если быть непочтительным, то быть до конца, впрочем, наемник наклонил голову в чем-то, что должно было отдаленно напоминать поклон, прежде чем покинуть молодого господина

Опять что-то из раздела "пойди туда не знаю куда, приведи того, не знаю кого и не знаю откуда". За вести рода - госпожа Хамшир ушла куда-то на море- некоторых начальников охраны надо было посадить на кол еще при рождении, во избежании случившегося.
Все же надо было на ходу придумывать, что делать. Для начала - переодеться, причем переодеться так, чтобы с его посеченной мордой его сразу не прибили, приняв за солдата, но при этом одежда не должна быть настолько хороша, чтобы хотелось зарезать ее владельца, дабы снять последнюю рубашку и хорошие сапоги. Тут нужно было соблюсти меру, ибо мера это то, что сейчас отделяла удачу от поражения.

А дальше... Только помолиться о том, чтобы госпожа Хамшир была еще жива, в противном случае можно будет сказать, что прогулки вдоль моря не всегда благоприятствуют здоровью.

Когда мир переворачивается с ног на голову, когда привычная жизнь рушиться, а в спину дышит смерть или только её тень, многие люди превращаются в скотов, которые считают, что им всё сойдёт с рук. И им действительно многое сходит с рук.
Ирида искренне порадовалась тому, что некоторым девушкам всё-таки удавалось уехать. Неизвестно, ждёт ли их там лучшая доля, но… Так же северянку порадовало, что не все люди собираются скатываться до уровня животных. Остаться бы с ними! Общие трудности сплачивают. Сейчас никому нет дела, кто она и откуда, а потом так и тем более не спросят. Вот только слишком уж близко это от Дамиана. Да и не может менестрель доверять людям. Кто его знает, кто ещё попал в лапы к богу? И захотят ли эти милые люди выгораживать чужую бабу, если к ним нагрянет стража? А если Ратез или Мелис скажут, что они ей друзья или родня, так и тем более выдадут с головой. То, что Ириду будут искать, она не сомневалась. Может Дамиану она и не нужна, но она знает о Теасе слишком много, чтобы отпустить её с миром.
Нужно идти дальше. Через горы, по лесу. В лесу проще всего спрятаться. В лесу проще всего добыть еды. В лесу проще всего попасть в засаду, но об этом лучше не думать. Было бы здорово добраться до пограничного селения, где обитают всё ещё верные Идару люди. Дамиану можно было бы подкинуть хорошенькую свинью в виде мятежного дядюшки. Теасу, конечно, тоже достанется. Но это мелочи. Главное, что богу придётся задержаться ещё и на это. А потом нужно добраться до родных мест. У её братьев или сестёр наверняка найдётся местечко, где можно переждать, пока родиться ребёнок. Построить рядом дом. Но лучше всего было бы добраться до народа Ратеза. Вдруг там знают, как усмирить Дамиана? Или по крайней мере, как от него защититься.
Пока же нужно идти дальше, через гору. Там уже наверняка можно будет забрести в какую-нибудь деревеньку поменьше и купить еды. Сейчас же стоит рассчитывать только на свои силы. Что она, не голодала ни разу что ли?
Ирида отошла от толпы и так же, стараясь не бросаться никому в глаза, отправилась в горы, выискивая дорогу побезлюднее. Нужно как можно скорее найти укромный уголок, где можно будет переодеться и поменять внешность.

Командир с удовольствием и любопытством разглядывал гордую пленницу, которая, вот диво, не воет и не размазывает сопли с грязью по личику, а когда она заговорила, ощерился добродушно и одобрительно, как если бы увидел злого пса, рвущегося с цепи, или необъезженную лошадь.
- Ишь, настоящая, - протянул он с нежностью, и вдруг опустился на колено, склонив голову в жесте почтения. - Госпожа, прости нам непочтительность. И это, ну, кровь. - его люди, сперва не поняв, что происходит, теперь разразились хохотом, а сам главарь с трепетом взял руки Хамшир в свои, приложился к ним колючей мордой, а потом принялся стягивать кольца и браслеты, отправляя их в мешочек на поясе; потом ловкие руки ощупали ноги Хамшир в поисках спрятанного ножа, лиф и рукава ее платья, но ничего такого, что следовало бы изъять, не нашли, разве что ожерелье и драгоценные шпильки. Закончив, главарь отстранился.
- Все слышали? Госпожу не обижать. Ты. Связать, охранять. Дайте ей лохань с водой. Пусть отмоет себя и вещи.
Приказ был исполнен быстро и точно: госпожу отвели на кухню; связывать ей руки не стали, а вместо этого надели на щиколотку короткую цепь, попросту замкнув петлю одним из звеньев. Не обделенный силой солдат делал это, вооруживщись жутковатого вида клещами, и разомкнуть его работу голыми руками у женщины не было никаких шансов; второй конец цепи примотали к вбитому в стену крюку для котлов. Солдат, выделенный ей в надзиратели, смотрел на живую и настояющую аристократку широко распахнутыми глазами, однако близко не подходил и вообще явно ее опасался. Его напарник притащил пустое корыто и натаскал воды, даже добыл где-то щелока, и, будучи свободным от иных забот, присоединился к назначенным поварам: пусть не прошло и получаса с захвата верфи, наготовить еды на такую орду - дело небыстрое. Между собой захватчики переговаривались на своем языке.
В окно госпожа Хамшир могла видеть море, кружащихся чаек, и корабли, немаленькие парусники, которые на попутном ветре стремительно приближались к причалу верфи; видя их, разбойники суетились, подтаскивали доски и веревки, примерялись, спорили, но совершенно не опасались справедливого возмездия.
Прошло время, которого было достаточно, чтобы в кухне вкусно запахло кашей, а Хамшир, при желании, и усердии, превратилась из грязевого чудовища в мокрую госпожу, когда на кухню явился главарь. Проверил, готовится ли еда, потом обратил внимание на пленницу.
- Что ты здесь делала одна? Где твой дом? Где твой мужчина?

Окончательно приведённая в чувства Теасом, Мелис моргнула, ещё раз, привыкая к видению мира не изнутри себя, а к тому что вокруг. Огляделась и сжала губы, чтобы не позволить вырваться ещё одному отчаянному стону. Что она натворила по незнанию, по собственной глупости. Взглядом она нашла Ратеза и вопросительно поглядела на него. Он закрылся. Теперь ведь она должна его чувствовать, а вместо чувств пустота. Или нет, глухая стена скорей. Не хочет ей ничего рассказывать про Дамиана. Почему? О чём они оба могут пожалеть? Что плохого обладать этими знаниями? Ну что же…
- Простите, господин, - тихо молвила Теасу. – Я… я пойду к госпоже.
Сейта. Несчастная Сейта, которую Мелис успела полюбить всем сердцем. Нет тебе покоя. И сегодня из-за неё всё стало только хуже.

Подходящая одежда нашлась в суме с иными вещами Ратеза - то, что ему выдали еще в поместье Инграна, после подгонки не выглядело снятым с чужого плеча, но во всем остальном всеми своими заплатками, невыводимыми пятнами самого разного рода, неопределенно-грязным цветом, крошечными дырочками от искр, говорило о том, что этот человек работает много, тяжело и безрезультатно, не имея денег даже на новую рубаху, однако бережлив и опрятен, насколько это возможно: убогое одеяние было самым тщательным образом выстирано и зашито. Отдавая Ратезу его добро, Риан не поднимала головы, не имея сил смотреть в глаза человеку, перед которым так виновата, и, уж конечно, не смела задавать какие бы то ни было вопросы, но все же робко обняла его на прощание. У начальника охраны, напротив, хватало забот, чтобы еще переживать о ком-то, кто рискует жизнью: у Саара из-под носа разом упорхнули две важные птицы, а кроме них следовало продумать отступление из города, чтобы не потерять остальных.
- Хозяин пока не хочет оставлять город, - предупредил он, узнав, куда намерен идти Ратез, - но если придется отступать, то скорее всего на восток.

В сердце города, прикрытого от ясных глаз солнца дымом многочисленных пожаров, уже не осталось никого из мирных жителей, да и войска избрали эти места глубоким тылом, а укрепления для будущих боев, откуда и сейчас далеко разносились окрики, приказы, стук молотков и топоров, сооружались ближе к морю. Отбить порт и верфь не пытались,равно как и южные подступы к городу, и с горы было прекрасно видно, как совсем недавно опустевшая гавань вновь заполняется кораблями, как они по очереди, организованно и слаженно подходят к причалам, чтобы спустить на берег свой груз, в котором зоркий человек мог угадать не мешки, набитые дорогими тканями, не бочки со сладкими южными винами, а фигурки людей и коней.
Во всеобщей суете Ратезу не составило труда выбраться за линию обороны и пройти к берегу, где люди были, по правде говоря, заняты точно такой же работой - используя все, что есть под рукой, строили вал, чтобы обезопасить высадку от возможных неприятных неожиданностей.
Чужака, похожего на портового рабочего из тех, что весь день таскает мешки, чтобы заработать три медяка, а вечером с тоски пропивает их в ближайшем кабаке, заметили сразу, стоило только ему попасться на глаза самым первым отрядам наблюдателей.
Стрела пропела и воткнулась в землю так, что ее тень упала Ратезу на сапог, а приказ "Стой, кто идет!" прозвучал уже после. Ради его скромной персоны из укрытия, устроенного в брошенном доме, выбрались двое одоспешенных молодцев, несхожих мордами даже с местным прибрежным народом, и сперва, схватив подозрительного гостя, скрутили ему руки, и погнали к морю, на верфь, чтобы там уже и решали, кто он такой.
Шрама от меча на помятой морде Ратеза, оказалось достаточно, чтобы, когда его поставили пред светлые очи здоровенного, лысого как коленка детины с добрым лицом зажиточного крестьянина и глазами убийцы, тот сразу потянулся за кинжалом, но горячиться все же не стал, а для пущей ясности, вспоров ножом ворот рубахи на спине, оценил свежие следы от плети, посомневался еще, но в конце концов кивнул, решив, верно, что если этот доходяга и был когда-то солдатом, то с тех пор утекло слишком много воды.
- Будешь работать, - сказал он Ратезу медленно и внятно, как будто разговаривал со слабоумным, - делать, что скажут. Иначе умрешь. Забирай!
Во исполнении приказа Ратеза погнали обратно к укреплениям, основанным на изрядно подпоченном при штурме заборе верфи. Там и без него уже трудилось человек двадцать мирных - копали землю, носили бревна и волокли камни и из всего этого под присмотром десятка солдат и чутким руководством одного, который точно знал, что нужно делать, сооружали земляной вал. Ратезом, новой рабочей единицей, немедленно заменили совсем юного парнишку из местных, который уже выдохся, и, сколько бы на него ни орали, как бы ни били, не мог тащить тяжелый мешок с песком и уже пару раз ронял ношу на землю, либо шатался, мешая остальным.
Тяжелый и неблагодарный труд, которому не предвиделось ни конца, ни края (работа-то всегда найдется), вдвойне отягощался тем, что совсем рядом, в просторном бараке, была устроена кухня, и из этой кухни одуряюще пахло свежесваренной кашей со шкварками.
- Жрут, сволочи, - завистливо вздохнул ратезов собрат по несчастью, заросший бородой и волосами мужичок, рядом с которым сам Ратез выглядел здоровым и юным трезвенником. Ответа он, впрочем, не ждал. - Я быка бы съел. Да кто ж даст. - проходя мимо солдата, он опасливо умолк, но после снова принялся болтать. - Приплыли тут, устроились с удобством. Я сперва думал, почудилось, ан нет, гляжу - какие-то через забор лезут, и сюда, значит, внутрь. Потом там вопли всякие, дым зеленый... Был бы я трезвый, я бы ушел, а так цап меня, и лопату в руки. Маши, брат, пока не упадешь. Вон пацана, небось, на кухню угнали. Будет там в тепле, горшки драить...
- А ну тишина!!! - послышался сзади донельзя раздраженный окрик, и говорун получил по спине палкой, отчего далее трудиться пришлось в молчании.

- Ты слишком много говоришь о том, в чем не смыслишь, алия, - Дамиан был скорее удивлен наглостью жрицы, чем заинтересован ее словами. На долгой памяти чародея и его аватар женщины, желающие получить нечто в дар, сперва старались заслужить благосклонность. - Даже о любви. Понимай ты в ней хоть что-нибудь, догадалась бы, почему я выбрал тебя и почему мой берсерк тебе одной простит это предательство. Подумай над этим, а если хочешь получить какие-то ответы, сперва докажи свою полезность. Приведи ко мне в услужение Сейту.
Но сначала придется научить тебя, как пользоваться Зовом и закрываться от него, иначе соседство с берсерком очень быстро лишит тебя разума. Сейчас Ратез закрыт от тебя, но если ты мысленно обратишься к нему, он услышит. Когда захочешь закрыться сама, представь, что ты одна во всем мире и все, что происходит вокруг, ты слышишь, как через каменную стену. Со временем ты научишься разделять внутренний и внешний мир. Можешь начинать прямо сейчас, чтобы научиться к ночи. Сны Ратеза тебе не понравятся, моя алия.
Он усмехнулся, и вдруг исчез, оставив Мелис одну в тишине, которая прежде была ее привычным миром. Спутники не обращали на нее внимания, Теас доказывал что-то начальнику охраны, угрожая проткнуть пальцем разостланную на столе карту, воины были заняты проверкой снаряжения, Риан, как ее было видно в открытую дверь, торопливо собирала вещи своей госпожи, ни на миг не выпуская из виду две свои сумки, чтобы не потерять их, и только госпожа Сейта угрюмо смотрела в окно, не заботясь ни о ком и ни о чем.

На сборы вещей у пары не занятых разведкой людей Йодена ушло не более десятой части от назначенного времени, и они еще только приступили к обходу коней, когда вернулся Нерин, один из двоих. посланных присматривать за Теасом и его отрядом.
- Господин, прости за дерзость. Счел необходиымы доложить: я слышал разговор начальника их охраны с дворцовой стражей. Они не собираются покидать город, не готовятся к отъезду, и даже не заходили на конюшню. Один из их людей, Ратез, которого Ладар называл наемником и убийцей, переодетым в слугу, только что ушел в город, одетый, как бедняк. В то же время стража болтает, что госпожа Хамшир утром ушла из дворца одна, без сопровождения, и до сих пор не вернулась.
Нерин многозначительно покосился за окно, на зарева пожаров, но не позволил себе никаких высказываний.

Ириду не окликнули, когда она уходила прочь, не попытались схватить или образумить, но и в гору она шла не одна - лес вокруг был полон людских шагов, голосов, шороха одежды и ветвей. Здесь можно было не бояться зверья, слишком много вокруг людей, слишком много шума, но вокруг хватало куда более опасных хищников. Ирида все шла и шла, а горы приближались так медленно, что, казалось, она вовсе стоит на месте; не зная местности, она могла только догадываться, как где здесь перевал и как до него добраться, а на ее прямом вроде бы пути все попадались какие-то ущелья и взгорья, которые приходилось обходить, и солнце неожиданно оказывалось не справа, а слева, хотя Ирида все время шла прямо. Но в конце концов ее долгий путь привел к успеху: обходя очередную скалу, девушка наткнулась на вход в пещерку на высоте локтей трех от земли. Не очень широкий и удобный - чтобы забраться внутрь, Ириде пришлось бы сперва карабкаться по склону, потом заползать, изображая земляного червя, но и пещера, судя по запаху, не была ни сырой, ни глубокой, ни обжитой каким-нибудь медведем или иной лесной тварью, хотя на дне валялось изрядно мусора, старое гнездо и даже раскрошившиеся осколки скорлупы. Скромная выемка в скале, но вполне способная вместить одну хрупкую девушку и ее виолину.

Пока наемник собирался, в его голове складывался план дальнейших действий. Было известно только то, что госпожа Хамшир ушла куда-то к морю и если пораскинуть мозгами, то можно будет предположить, по времени отсутствия, что она успела уйти не дальше верфи. И, соответственно, поиски надо начинать где-то там. Поэтому идея сама пришла в голову прежде, чем Ратез понял, что необходимо сделать.
То, что Риан сохранила старую одежду, оказалось как нельзя кстати. Наемник был уверен, что в этих обносках ни у кого, даже с очень богатым воображением, не возникнет мысли, что он способен держаться за что-то тяжелее, чем лопата, даже несмотря на приметную морду. Тут же на руку играли синяки, полученные на рынке и глуповатое выражение лица, которое Ратез умел сохранять независимо от того, намеревался ли он переспать с девкой или пойти убить кого-нибудь. Оттого, доложившись Саару, он слегка кивнул последнему, что понял, куда надо возвращаться при случае, и выбрав улицу, где народу было поменьше, постарался целенаправленно двигаться в сторону верфи. Что было весьма проблематично, учитывая, что большая часть народу стремилась как раз в противоположную сторону. Теперь оставалось только надеяться, что на него обратят внимание не местные блюстители порядка, которые могли быть тоже склонны хватать всех без разбору, а чужаки.

К чести сказать, идей, как выворачиваться в ситуации, если его прихватят за шкирку и потащат подальше от верфи, у Ратеза не было. Поэтому когда двое молодцев преградили ему дорогу, наемник быстро оглянулся, прикидывая пути к оступлению. Все выходило на то, что стрелы летают быстрее, чем бежит человек, поэтому пришлось изображать из себя недалекого работягу, да еще напуганного вооруженными головорезами.
В любой игре самое сложное не переиграть. Трудно спрятать натуру, когда с тобой обращаются как с запаршивевшей собакой. Наемник несколько раз ловил себя на том, что сжимает кулаки, и будь тут кто повнимательней, возможно, кинжальчик, который держал в руках старший, попробовал бы ратезовой крови. Но взгляд новорожденного теленка сделал свое черное дело. Старший с перепугу даже начал внятно разговаривать. Посему, получив в качестве награды за перенесеныне лишения мешок с песком, лопату, тяжелую работу до ночи и болтливых товарищей по несчастью, Ратез мог считать себя вполне счастливым и не потерявшим сноровки.
Улучив момент, когда охранник засмотрелся на подходящие к верфи корабли, наемник спросил, не видал ли кто здесь женщину в хорошей, добротной одежде и похожую на благородную. Она могла быть здесь на момент, когда на верфь напали.
Еще Ратез постарался осмотреться. Ему очень хотелось отомстить за свою испорченную рубашку, к тому же опыт подсказывал, что маленький пожарчик на верфи отвлечет нападающих на приличное время. Осталось придумать, как устроить этот маленький саботаж, и сбежать отсюда. Было бы еще неплохо найти Хамшир.

- Раз они никуда не собираются значит и мы остаёмся. Нужно познакомиться с этим загадочным дворянином. Его доверенные видимо отправились собирать информацию для хозяина... чтож, интересно.
Руки Йодина неспеша вращали в руках кинжал, давняя привычка, иначе умные мысли в его голове рождаться просто отказывались. Плавными шагами он мерил комнату периваривая новый глоток информации. У него своя команда, даже свой личный убийца... очень интересный человек. Таких лучше иметь в друзьях, кто знает как ещё всё обернётся тут.

Нерин ушел, и через тонкую стенку Йодин слышал, как он раздает приказы от его имени. В Тарреге был заведен достаточно строгий порядок встреч господ с господами, если они принадлежат к не дружественным семьям или вовсе происходят из разных государств, но порядок приема простолюдинов, к каковым ныне относился Йодин из Драгов, был проще некуда: желающий встретитья с благородной особой приходил и через прислугу или охрану передавал просьбу уделить время. Именно это и пришлось сделать Йодину, когда у дверей, ведущих в пять смежных комнат, кои семейство Сетрин отвело гостям для удобного размещения, его встретили двое совершенно одинаковых на морду молодых стражей из личной дружины. По их доспеху и знакам отличия, по именным фибулам любой понимающий человек мог понять, что эти двое, хоть на вид вовсе не похожи на жителей предгорий, служат именно Теасу Дагрешу, к явлению чужака эта пара отнеслась не то чтобы очень радостно.

В средней из пяти комнат, приемной, Йодина ждало мрачное и странное сборище: восемь рослых одоспешенных мужиков, из которых старшему было на вид за пятый десяток, а младшему - не менее двадцати пяти, и среди них - юноша, намного младше его самого, а рядом со своей охраной и вовсе похожий на ребенка. Юнец окинул вошедшего взглядом серьезных серых глаз, явно уделяя ему не более половины своего внимания, но в его повадках не было высокомерия, просто у Теаса Дагреша сейчас были думы поважнее нежданных гостей из народа.
- Йодин, я уже знаю, что ты - единственный выживший потомок Драгов и вернулся в Таррег, чтобы заявить права на имя и собственность семьи своего отца, - очень по-простому сказал Йодину господин Дагреш, полутысячник войска Повелителя, награжденный знаком Барса, временно пребывающий вне службы, и тем первым нарушил все церемонии, какие только мог. - Время не ждет. Я хочу сразу перейти к делу, с которым ты пришел, поскольку у меня к тебе дел нет.

Когда отзвучал вопрос о благородной женщине, на Ратеза устремились такие взгляды, словно он спросил, самое меньшее, о драконе.
- Здесь, милчеловек, благородных дев не бывает, - поспешно, пока не заметил надзиратель, ответил ему еще совсем не старый дядька, и явил миру сальную мечтательную ухмылочку. - Только простые бывают, да и то в порту. На любой вкус и кошелек.
Задавленные смешки вернули задумавшегося стража к действительности, но навести порядок он не успел - к нему, по-простому выйдя через сквозные двери кухни, направлялись пятеро солдат. Старший из них о чем-то коротко переговорил с охранником, впрочем, не сводя глаз с рабочих, и принялся по очереди присматриваться к каждому. Личность Ратеза его сперва не заинтересовала, зато они долго рассматривали знатока местных женщин, но в конце концов взгляды остановились на порубленой морде наемника, и в следующий миг по короткой команде на него набросились трое, точными ударами и подсечками уронили на землю, связали с величайшим тщанием, и поволокли в сторону какого-то барака.
- А я как-то видел одну такую. В окошечке мелькала, - вдруг ни с того ни с сего заявил пропойца. - Рядом, а не тронь... Ай-й!
В бараке, где хранились какие-то мешки и штабеля досок, Ратеза быстро усадили на пол в углу и для верности прихватили к опорному столбу. К нему приблизились две фигуры - уже знакомый лысый главарь, который взирал на все это с явной издевкой, и некто, по самые глаза укутанный в серый плащ с капюшоном.
- Ты выставил моих людей идиотами, - угрюмо сказал лысый, в полной мере оценив зрелище. - Если это - опасный убийца, то я - лесная птичка.
- Все приметы сходятся, - спокойно ответил ему серый плащ. - Я должен допросить этого человека.
- Да пожалуйста, - фыркнул лысый.
- Спасибо. Итак, ты - Ратез из Найа, доверенный слуга и убийца Теаса Дагреша, в прошлом наемник, - серый плащ не сомневался в своей правоте и не интересовался мнением самого Ратеза на этот счет. - Отвечай, зачем и по чьему приказу ты ошивался возле верфи? Что еще тебе приказали?

Люди вокруг мешали. Из-за них нужно было вести себя гораздо осторожнее, чем, если бы северянка просто шла по незнакомому лесу. Пещерка же оказалась весьма кстати. Ирида прихватила с собой немного ельника, забралась на скалу, ещё раз проверила, что никто не покушался на это уютное гнёздышко в ближайшее время, затем постелила часть ельника на пол, сверху одеяло. Для этого виолину пришлось размотать и уложить к стене пещерки. Вход менестрель замаскировала ельником же, чтобы тот не бросался в глаза. Затем Ирида, свернувшись в три погибели, достала из сумки рубаху попроще, иголку с ниткой и принялась перешивать свой наряд на манер того, что носили служанки в доме Дагрешей или простолюдинки в столице. Главное, чтобы внешне было похоже.
Жаль, что с волосами ничего не сделаешь. Придётся их под платком прятать. А это ведь такая заметная примета! Лицо можно замазать грязью. Волосы тоже, конечно, можно, но цвет всё равно будет понятен. К людям было бы здорово вообще не выходить, но еду добывать где-то будет нужно, так что совсем замарашкой ходить тоже не стоит.
Все мысли Ириды были заняты только тем, как выжить, не попасться людям Дамиана и дойти до родных мест. Думать же о том, что сейчас твориться среди людей Дагреша не хотелось. И уж тем более не хотелось думать о том, что твориться с самим Теасом. В конце концов, она не первая его женщина, чтобы так убиваться. Переживёт.
Закончив работу с одеждой, северянка потёрла уставшие глаза, переоделась, спрятала другую одежду в сумку, за одно покопалась там, проверяя, остался ли там её небольшой запас еды. Нужно было ложиться спать, чтобы утром идти дальше.

- Ваша слава бежит впереди вас, благородный Господин Дагреш, я всего лишь хотел удостоиться чести личного знакомства и возможности предложить свои услуги. Как Вы точно заметили я всего лишь простолюдин имеющий скромные надежды на знатную фамилию, и ту доставшуюся мне по наследству. В этом мире есть сильные и есть слабые. Слабые ищут защиты и покровительства у сильных. Вот я и осмелился предстать перед вами со скромной надеждой оказаться полезным Господину в это неспокойное время. Смею заверить вас, что вы можете всецело располагать мною.

В любой другой день Ратез сказал бы себе, что дела принимают какой-то весьма скверный оборот, но сейчас, глядя на эти две морды, он с трудом сдерживал смех и удерживался от соблазна пропеть по-соловьиному или пощелкать как клёст. А так, пришлось изображать на лице смесь крайнего удивления и ужаса.
- Добрый господин издевается над немощным калекой, едва сводящим концы с концами? Ну, по молодости был грешок, решил, что война способна обогатить голодранца, а сейчас вот расплачиваюсь за то, что удалось выжить. Клянусь всеми Богами, какие только есть, вы меня с кем-то перепутали. Меня часто путают то с наемниками, то с разбойниками, то еще с какими скверными людишками. Пользуются тем, что я безответный, бьют почем зря.
А на верфь я ни ногой, нет! Я к милке шел, эх, видали бы вы мою милку! Грудь - во! Больша-ая! Бедра - тоже! Двойню родить может. А уж зад... Если руку приложить, звенит долго. Словом, вот такая милка! А тут меня ваши молодцы цап за это, и говорят - работай! А я чего, я работы не боюсь. Вот если б еще покормили... Но можно и без еды. А вообще я долго работать могу, не смотрите, что я такой хлипкий! Только этот хороший человек, - Ратез кивнул на лысого, - обещал, что если я буду хорошо работать, то меня отпустят восвояси. Я старался! Я хорошо работал! Я ни в чем не виноват!

Возможно, будь Хамшир прирожденной аристократкой она бы нашла, что ответить. Но сейчас все силы уходили на то, что бы сохранять хотя бы внешнее спокойствие. Когда девушку наконец отвели на кухню, она про себя отметила, что рассчитала верно- благородную пленницу обобрали, но не тронули. Осталась сущая мелочь- понять, как отсюда можно сбежать. Пока что ответ был никак, но девушка была уверена, что рано или поздно разбойники должны будут вернутся в логово, и уж по дороге можно будет выгадать подходящую минутку. Вот парусники за окном смущали девушку. Кто это? Торговцы, которых разбойники собираются грабить? Но ведь они должны видеть дым. Странно. Жаль, что нельзя из окна выглянуть.
По хорошему платье надо было бы снять и выстирать, но не тут же. Хамшир ограничилась тем, что умылась и не слишком усердно почистила одежду.
-Дом мой далеко, а тут я гостья наместника,- ответила девушка главарю.

Когда Ратез говорил о немощном калеке, его еще слушали внимательно, хотя и с некоторым отвращением, каковое обычно возникает на лицах состоявшихся, уверенных в себе людей, когда кто-то начинает плакать о своей горькой судьбинушке, но чем дальше наемник посвящал собравшихся в подробности тяжкой доли, тем сильнее разнились лица. Под серым плащом выражения было не разглядеть, но глаза чужака более чем ясно говорили о том, кто теперь выставлен идиотом. Глядя на него, лысый сперва просто ухмылялся, а когда речи дошли до во-от таких бедер, откровенно заржал, глядя, как гость сжимает и разжимает кулаки, ища выход своему гневу, и нашел его, не долго думая отвесив опаснейшему убийце, который разве что не пускал слюни, душевного пинка под ребра.
Лысый перестал смеяться.
- Слышь, ты мне людей-то не порти, - попросил он вроде бы смирно, но почему-то вдруг стало очевидно, что при почти равном росте командир с верфи вдвое шире в плечах. - Дурак дураком, а работает, как умный.
- У меня приказ, - огрызнулся плащ. - Велено взять и сторожить. Отпускать приказа не было.
- А у меня насыпь! Мне ее твоим приказом подпереть, чтобы имперец не влез?!
- Это не мои заботы, - холодно отрезал плащ. - Принесите мне воды холодной. Пару ведер.
- Приказа не было, - лысый с явным удовольствием сложил руки на груди, расставил ноги пошире и уперся взглядом под капюшон. - Ведра вон там в углу можешь взять.
- Этого - стеречь, согласно приказу, - щедрое предложение плащ почему-то пропустил мимо ушей.
- Как опасного убийцу? - полюбопытствовал лысый.
- Да, пропади вы пропадом! Как опасного убийцу! Или ты хочешь, чтоб я доложил десятитысячнику, что для тебя приказ - пустой звук?
- Да уймись ты. Будем охранять. Других-то занятий нету, поважнее. Эй, дайте ему пожрать, что ли...

Начальство удалилось, продолжая препираться на ходу, а Ратезу и впрямь перепала миска горячей каши, правда, как он будет ее есть со связанными за спиной руками, никто не подумал. Присматривать за ним оставили одного солдата, явно довольного нежданным отдыхом; на полоумного он глядел со смесью брезгливости и любопытства, однако трогать и заговаривать не спешил, да и вообще норовил задремать - что станется-то с калекой, который к тому же скручен, как первый враг всей проклятой империи и лично ихнего Повелителя?

- Щедрое предложение, которое, будучи принятым, налагает массу обязательств на нас обоих, - заметил Теас, соблюдая осторожность, если не сказать настороженность. Цветастые речи, так непривычные имперцам, и обращение во множественном числе сбили его с толку, ненадолго, но ощущение того, что собеседник желает внести сумятицу в чужие мысли немедленно обернулось полной сосредоточенностью и вниманием к каждому слову, особенно своему собственному. - Сколько у тебя людей, Йодин? Что они умеют?

- Для путешествия я нанял 4 охранников и 2 слуг, господин. Времена не спокойные. Путешествие может закончиться достатком и землями, или оврагом и улыбкой во всё горло... Они служили в вольных отрядах, умеют драться.... Хотя в бою мне их в деле видеть не приходилось ещё. Я и сам умею держать оружие... Мне говорили вы человек чести. Для меня счастьем будет сражаться за вас.

- Ну что же, - Теас улыбнулся, сдержанно, чуть покровительственно. По-господски, и его совершенно не смущало. что перед ним стоит человек старше лет этак на 5. - В нынешние неспокойные времена и четыре человека могут решить исход встречи, боя или даже войны. Я назову тебя соратником, но прежде ты должен знать, что я не намерен бежать и оставлять провинцию нашим добрым соседям. Данниар достался... империи слишком высокой ценой, чтобы отказаться от него, пока не испробованы все средства. Ты со мной, Йодин, потомок Драгов?

"Легко отделался, - подумал Ратез, - еще бы чуть-чуть, попал бы как кур в ощип. Впрочем, надо воспринимать это как передышку, хоть и временную. Они порыщут какое-то время в поисках еще кого-нибудь, похожего на меня, и вернутся, и тогда будет уже туго. Надо выбираться отсюда. Сейчас время играет против меня. А сейчас... Думай, Ратез, думай. Эти люди знают, как я выгляжу. Почем им знать? Это ясно-понятно, что таких развороченных морд даже в этом городе не найдется, но почему искали именно меня? Что он там спрашивал - по чьему приказу? Так, не о том мысль. Он знал, как меня зовут, кем я был в прошлом, и кем я являюсь сейчас. Уже знания чего-то одного достаточно, чтобы свернуть этой морде в сером шею. Думай. башка, думай. Пьяница крикнул, что видел кого-то, похожего на благородную госпожу Хамшир. Не обязательно, что ее, но тем не менее, есть небольшая надежда, что она где-то здесь. А еще необходимо предупредить Теаса, что тут есть люди, которые очень заинтересованы в его окружении и чем оно занимается. Почему нельзя разорваться на сотню маленьких Ратезов, чтобы успеть везде одновременно? Что важнее - предупредить Теаса или спасти Хамшир? Многовато планов, братишка, для того, кто сидит связанным, как барашек перед закланием..."

Пока двое начальников ругались, наемник продолжал играть свою роль, переводя испуганный взгляд от одного к другому, всем видом выражая смирение и забитую покорность. Действительно, кому понравится, когда тебя начинают бить прямо с середины дня, а до вечера еще ну очень долго? Все же эти двое нашли как отыграться, поставили прямо под носом горячей жратвы, прекрасно зная, как тяжелый труд способствует аппетиту. Так я, говорите, дурак дураком? Хорошо. Дуракам многое сходит с рук.

Ратез уставился на миску с кашей так, словно это был единственный предмет во всем известном мире, не обращая внимания ни на стражника, ни на то, что был достаточно крепко связан. Попытался дотянуться, издав что-то похожее на всхлип, заодно проверяя крепкость веревок, вязали ли со всем тщанием. Для этого пришлось изобразить из себя сторожевого пса, которому длина цепи не позволяет добраться до чужака, ступившего за забор.

- Моя рука не дрогнет, господин. Можете рассчитывать на мой клинок и на мою преданность.
Йодин склонил голову и прижал кулак к груди.
Лицо Йодина светилось от воодушевления и радости... В его глазах практичеки читалось безумное желание нести праведный гнев императора в массы по одному мановению руки Теасса... Взгляд стал мечтательно стал приподниматься, а в уголке рта... Пффф... Но он встряхнулся и привёл себя в порядок и с решительной физиономией стал есть начальство глазами.

- Я буду рад любой помощи, Йодин, - просто ответил Теас. - И она мне действительно нужна. Сегодня утром мои люди позволили выйти без охраны светлой госпоже Хамшир Акклеменской из Аленны, высокой гостье, которая доверила мне свою жизнь. Они поплатятся за это позже, - юноша даже не глядел на своих воинов, но морды у них сделались виноватые и тоскливые, - а сейчас нужно отыскать ее, пока не случилось беды. В последний раз ее видели уходящей к морю, известно, что ее очень интересовали корабли, но на этом след обрывается. Тот, кто сможет вернуть ее живой, может считать меня своим должником.

Часовой косился на Ратеза по долгу службы, неохотно, но у него на морде было написано все, что он думает о содержании под стражей больного на голову оборванца. Зрелище бывшего солдата, когда-то, наверное, сильного и смелого человека, который поплатился за преданность кому-то рассудком и здоровьем, а теперь плачет, как дитя, и пускает слюни при виде миски с кашей, навевало на него те мысли, которые рано или поздно посещают каждого, проливающего кровь ради чьих-то побед: один неудачно пропущенный удар, и на месте этого убогого может оказаться он сам, и тот, ради кого ты рисковал жизнью, бросит тебя подыхать в канаве.

От рывка Ратеза узлы должны были затянуться, но вместо этого веревка подалась и начала тихо, но многообещающе трещать. Возня пленника не понравилась и без того грустному от такого зрелища солдату, он поднялся с места и подошел поближе. Некоторое время просто стоял и смотрел, принимая решение, хотя следовало сразу вдарить по морде и еще добавить с ноги, чтобы не дергался, но вместо этого солдат тяжко вздохнул, поднял с пола миску, присел рядом на колено и поднес к лицу пленника полную ложку с кашей. В глаза он при этом старался не смотреть, из чувства вины, которое иногда посещает здоровых и сильных перед убогими и жалкими.
- Дам тебе поесть, - сказал он внятно и раздельно, чтобы полудурок его понял, - а ты будешь сидеть и не дергаться. Не вынуждай меня бить тебя.

Ответ госпожи Хамшир, который звучал бы уместно в светской беседе за легким ужином в беседке у пруда, посреди цветущего сада и пения птиц, был явно не тем, что жаждал услышать предводитель головорезов от своей пленницы, хотя весть о гостье наместника зажгла в его глазах огонек интереса.
- Имя, - потребовал он без церемоний, отвлекая благородную пленницу от вида из окна, где, вывернув шею, можно было разглядеть, как какие-то люди сгоняют других людей к забору, раздают лопаты, мешки и носилки. - Твоя семья. Зачем в гостях. Когда приехала. Сколько наместник даст за тебя?

Упустить этот шанс, Йодину казалось глупо. лёжа на кровати и играя кинжалом в руках Йодин разложил всё по полочкам. Дворянин оказался ребёнком, но ребёнком повзрослевшим от жизни. Такие опасны, такие обманывают своим видом, скрывая за молодостью дерзкий острый ум. Надо найти его подругу, это даст мне шанс добиться его благосклонности или хотябы положить начало... Охрана у него серьёзная, броня оружие... Хоть и мало, но добрый десяток тяжеловооруженных головорезов - серьёзный ударный отряд.
- Нерин! Ко мне!!! Живо!
Ворвавшийся в комнату доверенный застыл перед хозяином, его взгляд метался по комнате ища причину спешки.
- Нужно срочно найти гостью этого Теаса. Поднимай людей, мы выдвигаемся в город. Известно что она ушла к причалам. Броня, луки, сверху плащи - полная готовность.

Ратез послушно расслабился и откинулся на столб, не сводя, впрочем, горящего взгляда с вожделенной миски каши. А так же позволил мышцам рук расслабиться и дать веревкам чуть поменять свое положение, ничем не выдав того, что веревка непрочная и вот-вот готова порваться. Наемнику было жаль стража, потому как милосердие - редкий дар, который среди людей встречается так же нечасто, как белые грибы в лесах рядом с болотами. Но тысячу раз прав был мудрец, который сказал: жестокость к врагу - милосердие к ближнему. Не впервой будет платить злом на добро, но, как и в первый раз, это добавит совести очередной повод отобрать не один час ночного отдыха. Разум говорил, что можно не убивать, но Ратез слишком хорошо знал, что зачастую свои хуже врагов.

- Будь счастлива та мать, у которой рождаются такие сыновья! - не совсем твердым голосом произнес наемник, переводя взгляд с лица стражника на кашу и обратно. - Пусть Боги хранят тебя в битве за твою доброту, добрый человек!
Ратез старался слишком долго не задерживать взгляд на каше, чтобы стражник был вынужден следить за его глазами, он никак не должен был заметить, что пленник не оставил свою затею с веревками, а продолжает ими заниматься, поэтому Ратез продолжал болтать без остановки, иногда повышая голос в безобидных благопожеланиях, когда его охранник отводил взгляд в сторону.
Когда-то давно кто-то сказал Ратезу, что человек, с которым разговаривают и который уверен в своей безопасности, при безобидной болтовне становится более рассеяным и невнимательным. Теперь было самое время это проверить.

Попытка была только одна, хорошо сыгранная роль, в которую никто и никогда больше не поверит. И пусть по законам страны, в которой родился Ратез, тот, кто разделил трапезу, становился друзьями или, как минимум, не врагами, стоило стражнику приблизиться чуть ближе, чем это было безопасно, наемник ударил двумя ногами в правое колено, одновременно попытавшись схватить, вывернуть и дернуть на себя пальцы правой руки.

[ 17.04.12 14:58:15 ] - Риан бросил 1d100 с результатом - 71. Комментарий: успешность приема Ратеза.

Почти не глядя, наемник вытащил из ножен кинжал, на который он давно и исподволь смотрел, до мельчайших деталей представляя себе, как он будет действовать, если доберется до оружия, и воткнул стражнику в горло.
- Прости, парень. Ты один из немногих, кто не заслужил такой смерти в этот день.

Когда, не обнаружив в бараке массу добра, но среди него - ничего полезного, кроме стеклянного фонаря, топора и завлявшегося полупустого мешка с паклей, Ратез выглянул во двор, на верфи было спокойно. Никто не почуял беды, не пришел проверить пленника, не услышал быстро оборвавшегося вскрика, и не узнал, как добросердечие стоило жизни их соратнику. Где-то вдали, за такими же складскими бараками, шла своим чередом разгрузка кораблей, там толкались, готовились к недалекому уже бою или просто радовались твердой земле под ногами подгоняемые командирами солдаты, беспокоились кони, которых заставляли спускаться по трапу, из-за крыш выглядывали мачты с парусами, но здесь, в дальнем углу, было тихо и спокойно. Через открытую дверь, обернувшись, можно было увидеть из темноты все тех же невольных работников, занятых укреплением забора, а через другую - стройный ряд таких же бараков вдоль ограды и довольно захламленное пространство верфи - тут и там возвышались доски штабелями размером с небольшой домик, измазанные дегтем бочки, бревна, а издали, ближе к пустому месту у ворот, можно было разглядеть настоящие каменные дома сродни тем, что строили в городе. От двери сарая Ратез мог видеть пару часовых, устроившихся на заборе, но смотрели они не внутрь, а наружу; однажды между двумя штабелями досок показалась пара спешащих куда-то солдат, но они не повернули и не почуяли взгляда.

-Сколько наместник даст за меня?-удивилась Хамшир,- Откуда мне знать? Полагаю, дорого даст. Если только не поскупится. Я Хамшир Акклеменская и приехала вчера с Теасом Дагреш. А как мне называть тебя?

Оглядевшись по сторонам, и понимая, что посередь бела дня ему не пробраться мимо постов без какого-либо отвлекающего маневра, Ратез вернулся обратно, разумно предположив, что зная, кого тут держат под охраной, лишний раз ходить не будут, а потому пусть ненадолго, но это место было достаточно безопасным.
От мысли устроить маленький саботажик Ратез никак не мог отказаться, слишком тепло его встретили, чтобы точно так же горячо не попрощаться. К тому же под крышей сразу никто не обнаружит дым, прежде, чем стенка разгорится достаточно сильно, чтобы ее нельзя было затушить одним-двумя ведрами воды. Заниматься поджогом среди бела дня и в более подходящих местах было, конечно, вызовом, но очень неразумным. С тем же успехом можно было бы попытаться вычислить флагманский корабль и поджечь его.
Потому, деловито запихнув везде свой недлинный нос, наемник натаскал всякого мусора и прямо рядом с бочками с дегтем запалил легкий костерок. По рассчетам Ратеза, когда маленькому костерку нечем будет подпитаться, жара должно хватить, чтобы бочки начали загораться одна за другой.
Тем не менее, все бросятся искать освободившегося пленника, саботажника, то бишь его самого, что внесет некую сумятицу, или наоборот, четкий порядок, что сыграет на руку Ратезу в любом случае, потому как таких костерков он задумал наплодить по всей верфи, как хорошая кошка - котят.

- Тебе не нужно называть меня, - отрезал командир, и, убедившись, что ничего интересного от этой женщины по-хорошему не добиться, а по-плохому нельзя, оставил ее наедине с солдатами. Впрочем, последних куда более, чем особа благородной госпожи Хамшир, интересовали котлы с кашей. Ей же оставалось только смотреть в окно, и ждать, долго, пока откуда-то не потянуло гарью и в кухне не поднялся необыкновенный галдеж...

Огонь занялся охотно, и Ратезу удалось незамеченным перейти от одного подходящего места к другому, пока, наконец, восточная часть верфи не оказалась обложена славными огненными котятами. Но то ли сырость помешала, то ли ветер задул, но из шести костров только два выжили, разгорелись, и полыхнули ярким пламенем, и один в конце концов занялся штабелем досок, а второй - тем самым бараком, где осталось лежать тело слишком доброго солдата. Уже через несколько ударов сердца из окон и дверей кухни повысовывались озадаченные лица, а потом кто-то из командиров пришел в себя, и посыпались приказы. Тушить горящий сарай никому и в голову не приходило - предстояло облить водой соседние бараки. Из кухни выбежало такое количество народу, которое, на вид, там и вовсе не могло поместиться, и закипела работа, солдаты выстраивались цепочками, кто-то бежал с пустыми ведрами, кто-то уже тащил от моря полное, расплескав по дороге половину.

Главарь ушел. За окном какие то люди строили земляной вал. "Айр!, Айр!",- кричали потревоженные чайки. "Дррр! Дррр!",- отвечало им эхо. А может это был отзвук катящихся где то вдалеке на базар телег. Или хлопанье далеких парусов. Или она это сама придумала. Дэйр. Где ты сейчас? Жив ли? Здоров ли? Вспоминаешь ли странную госпожу? Хамсшир тихонько вздохнула. Скорей всего с посланцами ничего не случилось, как и с дядюшкой, и они вернулись в дом Дагрешей. Дээйр... Хамшир сейчас напоминала себе принцессу из сказок, похищенную разбойниками и ждущую своего принца. Толко очень уж много их было, этих разбойников. Девушка была готова поверить, что мятеж, который так долго подавляли все таки вспыхнул, но на коренных жителей провинции захватчики были не очень то похожи. Время шло, а они все не торопились отходить с добычей в логово. Ведь не может же быть, что войско наместника и с простыми разбойниками справиться не может? Пленница успела рассмотреть разбойников, котлы, стены, вал за окном, тучи, море, когда наконец что то начало происходить. Судя по запаху, что то где то загорелось. Девушка отошла поближе к крюку, на который была примотана ее цепь, но больше ничего не предпринимала. Пусть на нее сейчас не смотрели, но все таки людей тут пока слишком много. Хамшир осмотрелась, в поисках чего нибудь мелкого и острого, что можно припрятать, а позже использовать как оружие.

В какой бы спешке ни покидали кухню многочисленные (и очень голодные) захватчики верфи, они все же не оставили в досягаемости прекрасной госпожи Хамшир ничего такого, что хотя бы отдаленно напоминало оружие, хотя по всей кухне было развешено немало всего, чем при нужде можно было бы отнять хотя бы одну жизнь. Даже корыто у нее отняли, оставив только сидеть на лавочке и глядеть в окно. И со временем именно это занятие принесло результат: в окне госпожа Хамшир увидела знакомую фигуру. Ратез выглядел еще хуже обычного, был грязен, и, похоже, ранен, однако это, несомненно, был он.

Здесь, на верфи, хватало уединенных строений, и даже настоящих домов, с виду вполне подходящих для того, чтобы поместить там под охраной женщину благородных кровей, но ни в одном из них не оказалось ни следа Хамшир, и Ратезу, обошедшему все более ли менее подходящие помещения по левую руку от пожаров, теперь пришлось возвращаться и идти направо. Кухня, еще недавно под завязку набитая людьми, теперь опустела - все были заняты попытками спасти ее торец от огня, который угрожал перекинуться на это важнейшее для любого войска сооружение при первом же неосторожном порыве ветра, и среди брошеных столов отчетливо виднелись две фигуры: худая женщина, понуро сидящая на скамеечке у стены, и солдат, который, вместо того, чтобы охранять ее, слонялся возле двери, чтобы не пропустить момент, когда уже пора будет хватать бабу и бежать. Женщина смотрела на Ратеза во все глаза, и даже в задымленном воздухе не узнать светлую госпожу Хамшир было невозможно.

Хамшир вскочила. Сердце ее радостно забилось. Ратез! Она почти позвала его, но сдержалась в последний момент, ведь он один, а разбойников вон сколько. Ратез. Интересно, что он тут делает? Пользуясь тем, что ее сторожу было не до нее, девушка приныалась махать, пытаыась привлечь внимание наемника. Даже простая мысль, что в одиночки ему никак не справиться с разбойниками не могла омрачить ей настроение.

Время? Время. Время...
Это слово давило невидимым грузом, лишало спокойствия. Ратез уже долго и достаточно безуспешно в буквальном смысле ползал по верфи, но так и не смог найти и следов места, где содержали Хамшир.
Конечно, разум подсказывал, что скорее всего это достаточно людное место, где само присутствие людей послужило бы охраной. Задание не только выглядело откровенным самоубийством, но и, похоже, готовилось им стать. Действовать вот так, придумывая хоть что-то на ходу, без четкого плана, без возможности отступить (Ратез и вправду не представлял, как он будет отсюда выбираться не один, но старательно откладывал решение этой задачи напоследок) - это было не просто самоубийство, это было очень похоже на окончательный провал. Каждое живое существо чувствует приближение собственной гибели, а чутье старого партизана требовало: "Беги, Ратезка! Беги отсюда!".
А особенно сильно съежилась шкура на хребтине, когда, заглянув в окно, наемник увидел Хамшир, которую охранял всего один человек. Суматоха на верфи принимала все более упорядоченный вид, а это значило, что люди справились с первым ужасом происходящего и еще немного - и отцы-командиры вернут контроль в едва не разразившемся хаосе.
Время!
Поменьше жалеть себя, побольше действовать!
Вокруг было много людей, поскольку пожар был совсем рядом. Наемник и сам уже покрылся пылью и копотью, оттого еще один человек с ведром в руках не должен был привлекать к себе особого внимания. Главное - деловито спешить в нужном направлении.
Ратез обошел здание кухни с торца и зашел с черного хода, попав в саму кухню. В брошеной без присмотра печи пригорала каша, и наемник подумал, что если кто-то не вернется вовремя, здесь будет еще один пожар.
Наемник поставил ведерко на пол и, стараясь двигаться быстро, но тихо, пересек кухню до зала, где обычно кормили работяг и охрану.
Время...
Кажется, во всей известной земле, рабочий люд непритязателен в еде и соседях: одна общая зала, земляной пол, скудная обстановка, два ряда столов человек на десять каждый. Хамшир, привязанная к кольцу в стене, осталась в углу, рядом с кухней, а спина охранника, глазеющего на пожар вместо того, чтобы глядеть по сторонам, маячила у парадного входа, ровно посередине кухнного барака, и к этой спине Ратез крался по стеночке, примеряясь, как половчее и бесшумно воткнуть кому-то в горло уже проверенный кинжал.

[ 18.04.12 11:45:07 ] - Риан бросил 1d2 с результатом - 2. Комментарий: успеет ли охранник подать сигнал 1 да.
[ 18.04.12 11:38:47 ] - Риан бросил 1d100 с результатом - 55. Комментарий: попытка подкрасться к охраннику.

Все шло хорошо, и Ратез успел подобраться к своей цели на расстояние пары шагов, когда его подвело измученное тело, лишь слегка шаркнув плечом по стене, однако этой малости хватило, чтобы солдатик дернулся и обернулся, оказавшись нос к носу с совершенно неожиданным здесь закопченым и слегка перекошеным рабочим из тех, что должен был сейчас стоять в цепочке и передавать полные ведра от моря к пожару.

Иногда труднее не выразиться, когда очень хочется, а хотелось вслух и надолго, и чтобы от души. Говорят, слово, пусть и нелестное - роскошь. В такие моменты понимаешь, что это правда.
Ничего лучшего, чем ударить рукоятью кинжала по зубам так не вовремя обернувшегося охранника наемник не придумал.

Ратез куда то ушел. Хамшир не знала, радует ее появление наемника или нет. С одной стороны было большим облегчением увидеть знакомое лицо среди разбойничьих морд. Но с другой- что он сможет сделать один против всей шайки? Еще поймают его и убьют, как работников веррфи, злыдни проклятые. Не так уж много времени прошло как девушка увидела Ратеза снова. Он крался в сторону ее охранника. Зажав себе рот, что бы ненароком не вскрикнуть, пленница следила за наемником. Сердце ее билось так, что казалось вот вот выскочит из груди. Когда до разбойника оставалось всего пару шагов, ее спаситель,- а если наемник сюда и пришел, то наверно спасать ее,-обнаружил себя. Что бы отвлечь разбойника, Хамшир громко вскрикнула.

Противник Ратеза успел дернуться и немного облегчить свою участь, но все же не настолько, чтобы боль в разбитых зубах не вытеснила собой все остальные чувства, намерения и мысли, заставив схватиться за рот, заливая собственные руки кровью, и оставив ровно столько внимания к окружающему миру, чтобы удержаться на ногах.

Хамшир не знала, нужна ли Ратезу ее помощь. В этот раз, например, он прекрасно обошелся и без нее. И бывалому наемнику ничего не стоит справиться с оглушенным противником. Но девушке уже так надоело сидеть и пялиться в окно, ожидая, когда эти разбойники наконец награбятся и двинуться в путь, что сидеть сложа руки дальше она просто не могла. Пленница вскочила, подскочила сзади к своему надзирателю и изо всех сил сомкнула руки у того на шее.

Позади охранника тискающего и жалеющего себя после удара Ратеза, тихо закрылась дверь, а в комнату проскользнула серая тень. Человек в тёмном дорожном плаще застыл оценивая обстановку в комнате.
- Убей ты его уже, сколько можно возиться!
В руке человека блестнул кинжал и он двинулся к сражающимся....

Хамшир рванулась на помощь Ратезу, однако цепь, которой она была прикована к стене, не поддалась рывку и вместо битвы не на жизнь а на смерть отважная госпожа совсем негероично растянулась на проходе между столами.

Ратез ударил стражника в висок рукоятью кинжала, перекинул нож из правой руки в левую, развернулся к новой угрозе.

Зато никто не увидел. Девушка встала на ноги. Похоже, она так свыклась со своей цепью что даже перестала ее замечать. Пленница отопшла к крюку. Интересно, а размотать цепь на крюке получится?

Из ножен на свет божий появляется изогнутый меч с односторнней заточкой...
- Ратез я так полагаю? Я прибыл по заданию господина Теаса чтобы найти и спасти госпожу Хамшир. Тебе не стоит со мной драться, мы на одной стороне.... И если вы намерены отсюда выбраться, времени остаётся оооочень мало.

Ратез провел языком по пересохшим губам, криво усмехнулся, но кинжала не опустил:
- Мне казалось, что если человек приходит с миром, он обычно прячет, а не хвастается длиной и заточкой своего клинка. Я тебя не знаю, а мне казалось, что я знаю всех тех из нас, кто служит хозяину.
Ратез обернулся к Хамшир и спросил:
- Знаешь ли ты этого человека, светлая госпожа?

-Первый раз вижу,- отозвалась Хамшир расматривая незнакомца.