— В общем, в последнее время их стало так много, что теперь я уже не могу одного отличить от другого, — сказала Татоэки, растянувшись на коралловом кресле и пробуя сладкие водоросли. Легкое течение колыхало ее длинные волосы.
— Ну, так уж оно происходит, — сказал КЕЌдано. — Кстати, Имги передавала тебе привет.
— Ой, только не надо мне ее приветов. Что она сказала?
— «Передай нашей вспыльчивой Тато, что…»
— Достаточно!
КЕЌдано качнул плавниками.
— Хорошо, — сказал он. — Не будем о ней. Кстати, попробуй вот эту штуку. Растет на самом дне, а вкус — небесный.
— Вкусно, — сказала Татоэки, взяв в рот кусочек оранжевой водоросли. Затем сказала: — Вот, пока ты не заговорил об этой вот, ты знаешь, о ком я говорю, я тебе что-то рассказывала.
— Ты рассказывала про своих поселенцев.
— А, ну да! Забыла. В общем, их там десятки, и они строят свои домики, а перед каждым ставят плоский камень с подарками для меня. Представь себе! Это жуткая глупость. Более того, — сказала она, не давая КЕЌдано вставить ремарку, — недавно они построили дом специально, чтобы оставлять в нем подарки — и все, никто там не живет! В общем, они обалдуи. Но с ними не скучно. Они поставили туда фигурку, которую сделали первые двое — я клянусь, эта штука изображает меня, я клянусь тебе.
— Наверняка.
— Ну да, — сказала Татоэки. — А я вот хотела спросить…
Она осеклась.
— Что?
— Да так.
— Говори уж.
— Ладно. — Она повернулась в коралловом кресле и покрутила ладонью в знак того, что сейчас будет еще менее умная тема. — Скажи-ка, а ты когда-нибудь увлекался жителями твоего рифа?
— Что значит «увлекался»?
— Ну, как «что значит», что я должна объяснять тебе, вот, все эти русалочки — разве не хорошенькие? Такие милашки. Неужели не любуешься ими? Изредка? А, КЕЌдано?
— Переходи к сути дела, Татоэки, — сказал он.
— Ответь на вопрос.
— Бывают хорошенькие. Что такого?
— Ничего, — оживилась Татоэки. — Короче, спускаюсь я как-то с вершины и вижу — один из людей схлестнулся с каким-то животным. Кстати, такая противная гадина, довелось же ему встретить у меня на склонах такого опарыша. Представляешь себе, такой червь размером с него самого. Потом скажешь, дай мне договорить. В общем, я остановилась и смотрю. Он пытается ударить копьем, опарыш не уступает. Человек ходит вокруг него, такой весь поджался, напрягся — и вдруг бац и проткнул гадину. Одним ударом! Но это еще не все. Он берет свое копье, поворачивается к горе и встает на колени. А я уже знаю, что это значит: значит, в мою честь. Ладно, тогда я беру и — вообрази себе — выхожу из-за деревьев! И знаешь, впервые я видела, чтобы они не бежали куда глаза глядят. Он заволновался, конечно, но так поднял глаза, окинул взглядом — и глядит прямо в упор. Смелейший парень, какого я видела у себя на острове.
Она замолчала и сделала большие глаза.
— Видимо, у этой истории есть продолжение, — сказал КЕЌдано, жуя водоросли.
— Видимо, есть. В общем, я оставила его в покое. Но потом опять его встретила на горе — случайно. В общем, вот. А кроме того, он засел за кусок дерева и резал его, пока не сделал — изображение моего лица! Как похоже! До этого у них стояла какая-то косоногая болванка, иначе не назовешь, а теперь там стою почти что я. Смел и талантлив, как тебе это нравится? В общем, я отвела его к себе на вершину.
Она замолчала.
— Отвела на вершину — и…?
— И, — сказала Татоэки с ударением и опять сделала большие глаза.
КЕЌдано рассмеялся.
— Ясно. Ну что ж, не ты первая, не ты последняя. Конечно, ты-то обычно на них внимания не обращаешь. Не знаю, надолго ли хватит твоего энтузиазма в этот раз. А так, да, как ты правильно заметила, среди моих подводных жительниц тоже иногда встречаются такие, что…
— Ладно-ладно, — сказала Татоэки, — хватит про тебя, давай еще про меня. В общем, он ушел обратно в их город, но периодически мы с ним встречаемся и я беру его на вершину. У людей он стал каким-то старейшиной, что, по-моему, полностью заслуженно. Мы с ним разговариваем. Единственное что, он боится «искр у меня в глазах». Так он сказал. Вот ведь, да? Слушай-ка, дай рассказать до конца, ладно?! В общем, я представилась ему, а он передал остальным, так что теперь они зовут меня не «Ман», как раньше, а называют нормально. Тоже неплохо. А его зовут все время по-разному: Лив, Бира, Нот, Со, Бао, Сил…
КЕЌдано хрюкнул.
— Что? — сказала Татоэки.
— Ты думаешь, это один и тот же?
— В каком смысле?
— А ты не замечала, что он — ведь, наверно, все время меняется? Цвет волос другой, оттенок кожи другой, даже характер..?
— Ну? И что? — сказала Татоэки.
Владыка рифа в очередной раз расхохотался, а затем положил в рот огромный пук сладких водорослей и стал жевать. Водоросли были действительно вкусными, так что Татоэки последовала его примеру.
