- Может стоит остановиться? - подозрительно глядя на ее шатания, спросил Сергей, - Мы все -таки скоро доберёмся до...
Он замолчал. Просунул голову вперед, между сидений.
- А куда едем-то, начальник? - вроде уже без ворчания поинтересовался волк, - Далеко еще? Не за себя спрашиваю, подруге твоей хреново.
- Химки. - ответил скупо Игорь, почти полностью поглощенный и процессом отвода глаз и управлением автомобиля.
Сергей присвистнул.
- Мы в Ногинск въезжаем. У меня кореш тут живет, может передохнуть сначала? Не откажет он, я его хорошо знаю, - Я бы к себе позвал, да боюсь, прознал наверняка этот гад, где я живу, пока я под жучком был. Как думаете?
Он снова обернулся, посмотрев на Нику.
- Ну ты бедолаааага, - сочувственно произнес он, - Ты что ли мерзнешь? Ох уж эти самоотверженные героини...
Он принялся раздеваться. Точнее, стягивать с себя широкую плотную толстовку с капюшоном. Стянул быстро, протянул Нике.
- Оденешься? Или тебе помочь?

- Я вспомнила...- Нику начинало трясти.- Слишком много силы... За одиннн день... без подготоввки... Сейчас будет плохо,- словно до этого ей было просто зашибись, заявила девушка.
Она неожиданно резко и сильно схватила Сергея за руку :
- Говори со мной... что хочешь..говори... только не умолкай...- Ника была напугана.
Действительно напугана. Она не испугалась вида оборотня, не испугалась пожирателей света, ни чужого жучка, но теперь в ее глазах отчетливо читался страх. Девушка побледнела. Ее уже било крупной дрожью и дыхание участилось.
- Все... будет хорошо... только говори... - выдавила она из себя.
Целительница шкрябнула ногтями по обивке, пытаясь ухватиться хоть за что-то кроме многострадального волка но не приуспела и завалилась на бок, когда ее тело свело первой судорогой. Девушка издала странный оборвавшийся звук и, кажется, перестала дышать. Только рука сжимала протянутую толстовку до выступивших вен и побелевших костяшек.

Она уже и не услышала Серегино "ну них*я себе жара", но зато почувствовала, что ее куда-то перемещают, и... резкую, жгучую боль в большом пальце правой руки. Боль отрезвляющую и странную.
- Жил-был однажды добрый батюшка-священник, - услышала Ника его голос, резко бивший набатом по ушам. Голос, возвращавший ее к реальности. Неприятно, но возвращавший.
Палец заболел сильнее. К запаху пирожка и еды прибавился тонкий запах крови. Достаточно слабый, чтобы ее не вырвало, и достаточно сильный, чтобы быть замеченным.
- И было у батюшки не многим не малым семеро детей. Четверо сыновей да три дочки красавицы...
И вроде голос старался звучать плавно, но была в нем какая-то резкость.
Кажется, ее завернули в толстовку. Только палец все нещадно болел и ныл с каждом ударом сердца. Болел где-то ниже ногтевой пластины, и боль эта была такая...непривычная.
- И веровали дети его и в Бога, и в Сына божьего, и в Духа святого, - продолжал волк, теряя последние остатки быдловатости в голосе, - Верой и правдой людям служили, да Делу Божьему изо всех сил помогали.
Заболел второй палец.
Снова запахло матушкой-землей.
- Ты чего творишь... - услышала она прервавший рассказ голос Игоря, и такое рявкающее волчье "Молчать!", что машину аж слегка дернуло в сторону... А потом она остановилась.
Открылась дверь. В мир ворвался "очень" свежий воздух трассы. Кажется, ее выволокли из машины. Кажется, с ней опустились на землю, и теперь качали, словно маленького ребенка.
- И не ждал, не ведал добрый батюшка о том, какое испытание ниспошлет ему Отец его истинный, - слышала она дальше размеренный голос, словно читающий ей сказку и гипнотизирующий одновременно. И как ни странно... Ей становилось легче. С каждым ударом сердца, отдающим пульсирующей болью в пальце, ее ломка становилась легче.
- Ниспослал Отец его, Бог его ему чудовище в обличье человеческом, вместо сына последнего, - звучало уже почти песней, - Да не подготовил его к испытанию такому, не предупредил, сына своего верного...
Ей удалось сфокусировать взгляд. Трава, бордюр. Она, завернутая в толстовку, снова в чужих руках. Руки ее собственные, прижатые неестественно сильно к груди, кровоточили. Точнее, кровоточили большие пальцы, на каждом из которых, чуть ниже основания ногтя, виднелось по небольшой ранке, из которых текла словно даже и не кровь, а какая-то темная, вонючая жижа. Эта жижа стекала по локтям, пачкала одежду, пачкала белоснежную футболку Сергея, а он продолжал нараспев рассказывать.
- Но не дал сын последний отцу прознать об этом. Благословил отца своего, мать свою, братьев да сестер, да и ушел под покровом ночи навстречу зову, что звал, манил его. Что звал в дом к братьям, дабы крови их испить. Что звал в дом к сестрам, дабы плоти их отведать...
В следующий миг говоривший частично высвободил руку, подхватил пальцы Ники, и припал ртом к черной жиже, выходившей из ее пальца. Он высасывал ее, словно яд из раны - и с каждым высасыванием становилось ей все легче и легче.
И тут уже Ника почувствовала, как стоит наготове с заклинанием Игорь. С убийственным, необратимым заклинанием, готовым в любой миг сорваться с его пальцев, чтобы быть направленным на волка.

Судороги чередовались с приступами тряски, когда Ника снова могла дышать или задыхаться. На глазах выступили слезы, волосы слиплись от пота. Каждый раз, когда сознание норовило ускользнуть и глаза начинали закатываться, голос возвращал ее обратно. Сердце билось в бешенном темпе, но стоило наступить судороге и его бой словно замедлялся и растягивался во времени, мир погрязал в тянучей трясине, растягивались звуки, смазывались краски, расплывались силуэты, все это пронзало светом плетения, который прорезал пространство насквозь, а затем снова утопал в картинке реальности, когда голос оборотня возвращал все на места. Она цеплялась за него, за этот сильный голос, отчаянно цеплялась, боясь упустить. Только так ей удалось пройти критическую точку. По чуть чуть стало легчать.
Свежий воздух... Что бы там ни делал с ней волк... Сознание перестало метаться в агонии. Она смогла различать цвета и окружение. Увидела Игоря...
- Не смей, Ловчий,- прохрипела девушка и со скрипом сжала зубы от очередной судороги, которая уже была гораздо слабее предыдущих и на этот раз не унесла реальность, затопив мир светом сетей.
А потом боль прошла. Она все еще тяжело дышала, но постепенно дыхание приходило в норму, а сердцебиение успокаивалось. Ушел страх из взгляда, теперь он разве что был вымучанным и уставшим.
- Спасибо,- слабым голосом поблагодарила девушка волка.

Волк, точнее человек... или волк... Как-то оба одновременно, улыбнулись и оскалились. С перемазанным бурой жижей ртом улыбочка вышла что надо.
Заклинание Ловчего гасло, сжималось, не найдя выхода. Он облегчённо выдохнул, забрал поспешно, но в то же время аккуратно, Нику из рук волка, и оттащил ее к ближайшему дереву, подстелив куртку отцовского спортивного костюма на землю.
- Не делай больше так, ладно, - попросил Игорь, вернулся к машине, принес бутылку с водой и протянул ту девушке, - Не знаю, что сделал с тобой он, но на его удачу, это помогло. И на твою.
Он был очень мрачен. Очень.
- Я знаю, что мог бы тебе помочь. Раньше. Но сейчас...больше не могу. Пока не могу.
Послышалась ей легкая тень вины в его голосе.
- Да она ж русским языком сказала, говорить с ней, - вставил подошедший Серега и опустившийся рядом на корточки, - Вот я и поговорил. Ты как, подруга?
Серега явно не пренебрегал качалкой. Или турником. Но до чего же смешно выглядел он в белой футболке, перепачканной кровью и с надписью "русские не сдаются". И с почти налысо побритой головой. Точнее, уже немного обросшей.

- Все хорошо... теперь все хорошо,- заверила Ника.
Девушка взяла бутылку, чуть ни уронила ее, но все же удержала. Отпила.
- Чертовы блоки на памяти. Как я могла не помнить про откат? После шестидесяти лет без магии пропустить через себя столько силы...Чтоб я еще когда на это гадское Забвение согласилась...
Она говорила почти шепотом, немного заплетающимся языком.
- Все хорошо, мальчики... Теперь все хорошо...- повторила она. - Спасибо, Сережа...- Ника слабо улыбнулась.
Дыхание наконец-то пришло в норму. Только неприятно ныли пальцы.

Ругаться при полуживой Веронике они не стали. Впрочем, и не о чем особо было ругаться. Серега так и вообще был в весьма недурном расположении духа - разве что, гадость высосанную то и дело сплевывал.
Они посидели немного на земле, отдыхая от старого УАЗика и его тряски. Подождали, пока Нике станет еще лучше.
И поехали... К корешу Сереги. По его заверениям, там их точно не стали бы искать.
В любом случае, это было ближе, чем тащиться к Игорю...которого, наверняка, уже выследили заранее.

Уже через час они пили крепкий черный чай с сахаром, сидя на маленькой кухоньке в трехкомнатной квартире старого фонда.
Из-за стены... и из коридора раздавался дуэт барабанной установки и электрогитары, то ли импровизирующий по настроению, то ли переигрывающий старую попсу на роковый лад. Кореш Сереги, молодой парень по кликухе Царь - имени они его так и не услышали - очень быстро предоставил гостей самих себе, отдав им в пользование и холодильник, набитый пельменями, пивом и колбасой, и старую белую раковину, полную немытых чашек, и старую электрическую плиту, которую хоть и мыли, но явно не так давно.
Нет, в целом в квартире сильного срача не было. За ней все -таки следили, но вот женской руки здесь совсем не чувствовалось.
Так вот, кухню он им предоставил - а сам слинял в зал, куда утащил и Серёгу, и где они теперь предавались бурным музыкальным оргиям.
В принципе было даже понятно, что и Серёга предпочел компанию кореша по определенным причинам - здесь, на кухне, Ника с Игорем могли спокойно обсудить свои дела, не боясь, что их услышит принимающая сторона.

Ну в общем все и шло весьма неплохо. Ровно до тех пор, пока из коридора не послышалось... нечто.
Под живой аккомпанемент ударных и гитары зазвучала подозрительно знакомая мелодия, звучавшая некоторое время назад изо всех утюгов страны там, где любила гулять веселая, не обремененная тяготами жизни молодежь.
То была песня, до ужаса попсовая и безвкусная, но переиначенная двумя корешами так, что даже совершенно пошлые, глупые слова обретали какой-то сакральный смысл. В принципе, аранжировку даже можно было слушать без слез, но когда запел Серёга...
Да Ника сразу поняла, что это именно его голос. Вряд ли голос Царя, слишком высокий и сипловатый, мог бы выдать такую МОЩЬ.
Если б знала ты, как хочу я тебя
Думал на уроке один парень про себя, про себя
На училку химии смотря...
Игорь подавился. Закашлялся и машинально постучал себя по груди. Глаза его округлились.
Молодая девушка еще она была
Сразу после института в школу к нам работать пришла
И наших пацанов свела с ума...
Если в оригинале это все пелось сладеньким голоском под легкий такой минус, то то, что звучало сейчас...
Было до удари готично. И до слез смешно.
Скажи красавица, чего не нравится?
Пойми, ведь я всего лишь навсего хочу Тебе понравиться
Тебе понравиться
Тебе понравиться!

Девушка на удивление гоп компании заварила себе настоящий чайфирь. Но это было именно то что надо, после истощения и отката. И вот теперь Ника попивала это великолепие до тех пор... Ну пока не услышала песню и не увидела на нее реакцию Игоря. От такого сочетания Ника сначала прыснула со смеху, а потом и вовсе рассмеялссь и действительно досмеялась до слез.
- Ты б себя видел, Игорь Михалыч,- вытирала она слезы, наконец-то успокоившись.- Глаза по пять копеек... Хы-хы-хы...Смотри, весь стол забрызгал,- она поднялась, взяла кухонную тряпку и принялась вытирать стол.- Шедеврально, гыгыгы. Афтар жжот!

Игоря ее смех тоже заразил. Они ржали как два идиота над словом Жопа, а когда второй, сиплый голос начал читать что-то типа рэпа....
Тут было уже не до тряпки.
Хохот стоял на всю кухню. Стены тряслись, казалось, сейчас дом просто развалится от двойной атаки дикого хохота и музыкальных дарований двадцать первого века.
- Слушай, я бы проворчал про нравы и вкусы молодежи, но ведь так всегда было, - утирая слезы из глаз, произнес Игорь, все больше по возрасту походя на старого доброго Игоря Михалыча, - разве что сдвигается все постепенно все к более ранним годам... Ох, нет.
Он снова зашелся во взрыве хохота, теперь уже заражая и Нику.
Таким и обнаружил их Сергей, вошедший на кухню то ли за водой, то ли за чифирем, то ли за бутылкой пива... Раскраснелся он знатно - музыкальные потуги давали о себе знать.
- Я что-то пропустил? - удивленно вопросил Сергей, подошел к холодильнику, достал бутылку, и приложился к ней, переводя взгляд с Игоря на Нику и обратно, - Анекдоты травите? Значит, дело к выздоровлению идет, - со знающим видом отрезюмировал он, и снова приложился к прохладительно-горячительному.

Ника снова утерла слезы.
- Игорь, я тя обожаю! Я так не ржала целых полтора года,- призналась она.- Дай душу отвести. Хух... - Ника подошла и открыла форточку - на кухне после ржача становилось жарковато. - Ну и денек!

До Сереги, кажется, дошло в чем дело. Он хохотнул, приложился снова к бутылке, и вытер вспотевшее лицо своей окровавленной майкой.
- А вы не представляете, как я ржал, когда я этот текст писал. Ну да, - добавил он в ответ на непонимающие взгляды, - Вы что, думаете, вот эти смазливые мальчики сами тексты своим песням пишут? Пфф... Не, на них целая армия вот таких литературных негров горбатится. И вы бы знали...
Он, словно забыв про друга, подсел к столу, взяв табуретку, и добавил заговорщически.
- Самое сложное знаете, какие тексты сочинять? Не лирические там, и даже не рок. Там проще, там есть смысл! Во всех песнях есть посыл какой-то. Есть душа... А эти, попсовые про кровь-любовь-морковь, о, вы не представляете, как это порой задолбаться можно, создавая очередную трагедию про брошеного героя, который найдет еще миллион таких же...
- Мне всегда казалось, что такие песни пишутся проще всего, - удивился Игорь, перестав наконец хмуриться на присутствие Сергея. Лед тронулся...и кажется, Ловчий понял, что этому дикому все же можно доверять.
- Еще чего! Вот я скажу тебе написать песню про самую красивую девочку в классе, которая сегодня стала женой лучшего друга - сможешь? - кажется, с шуточным вызовом спросил бритый гопарь Серега, от которого что угодно ожидалось, а не эта безумная попса, - Да так написать, чтобы ее на дискотеках снова и снова требовали. Вот то-то же.
За стенкой снова начали отбивать ритм барабаны.
- У Царя диван есть, в свободной комнате. Не шибко, правда, широкий, но на вас хватит. Или, если мадам предпочитает спать одна, то на полу всегда достаточно места и есть ковры, - вполне серьезно добавил он.

Ника только диву давалась. Это ж надо. Никогда б не подумала. Девушка снова рассмеялась.
- Ну ты даешь, Сереж! Зачет! Афтар жжот пиши исчо!
На предложение спального места она легко отмахнулась:
- Да не, нормально. Я могу и с Михалычем диваном поделиться. Не впервой. Теплее будет.

- Ну...ладно, - неопределенно пожал плечами Серёга, приложился к бутылке, и та как-то резко опустилась на стол.
- Ладно. Ладно... - повторил он, разглядывая остатки живительного пойла в бутылке. Какая-то в нем вдруг появилась неловкость, - Я вам, в общем, мешать не буду. Ванной пользуйтесь спокойно, Царь не против. Ну и туалетом. Одеяла дам. Ну, для кровати. То есть для дивана.
Он почесал затылок, встал.
- Завтра обсудим, что к чему.
Достал из-за уха сигарету, и еще уходя из кухни, щелкнул зажигалкой.
- Я спать в зале буду. Ну, если что, - бросил он не глядя, уже уходя. В главной проходной комнате барабаны уже не играли - и было слышно, как два другана переместились на балкон.
- Интересно, в двадцать первом веке все волки такие странные? - задумчиво произнес Игорь, - Волк, как он сказал... литературный негр? Хотя это лучше конечно, чем серийный убийца.

- Чур я в ванную! Сто лет нормального душа не принимала!
С этими словами Ника заняла ванную. Впрочем, она не наглела и долго там не висла, помылась и вышла. Теперь осталось разобраться с длинными волосами, рассчесать заплести в косы и можно на боковую. Чем она и занялась на кухне.

Старая ванная. Относительно чистая, но... В общем, все та же история. Недопорядок, отсутствие продуманного уюта. Впрочем...не жить же ей здесь было. Так, ночь перекантоваться.
Даже быстрый душ с нормальной теплой водой, не заканчивающейся в самый неподходящий момент, казался настоящим волшебством. Блага цивилизации...
И все же, как быстро музыкальное буйство перешло в вечернюю тишину! Нет, хозяин квартиры с его другом ещё не спали - две фигуры с огоньками сигарет обсуждали что-то на балконе. Негромко. Иногда смеясь. Иногда врезая друг другу по плечу. Дружеская идиллия. Никаких тебе погонь, теней, пуль навылет...
Никаких планирований предстоящей вылазки. Никаких исцелений. Никаких отчетов...
Обычная жизнь. Простая обычная жизнь. Обычных людей. Царь был обычным человеком - не было в нем просто ни капли магии. И все было в этой квартире такое обычное, такое...
Да чего там, впрочем.
Даже когда она разобралась уже с волосами, даже когда в выделенную им маленькую комнатушку со старым раскладным диваном вернулся после душа и Игорь в выделенных с барского плеча майке-алкоголичке и веселых бермудах гавайской расцветки - со стороны балкона раздавались приглушенные голоса.
Дружба, не завязанная на силе. На борьбе. Просто дружба обычного человека, и дикого. Дикого, который пишет сопливые песни для попсы, а сам херачит их же под рок электрогитары...
Диван был весьма жесток и стар. Не самое удобное ложе, но все же ложе. Хорошо, что они проведут здесь только ночь...
Насыщенный вышел день. Еще утром она была уверена, что она конченый шизофреник, а теперь...
Сколько всего переменилось.
И сейчас, в моменте, самым главным было то, что за время их нахождения в этом городе она не увидела, не почувствовала ни одной тени. А значит можно было спокойно спать, не боясь ночных сюрпризов.

Друзьям Ника не мешала. Наверное, давно не виделись, теперь есть что обсудить. Такая простая, такая нормальная жизнь... Была в ней своя прелесть. Она казалась как детство: беззаботное, не обремененное битвами, кровавыми деяниями, противостоянием двух лагерей, Древними и их интригами... Простые люди как дети, живут не зная жестокой изнанки этого мира и в этом их счастье. В незнании.
Странная жизнь была штука. Как, оказывается, все могло перевернуться вверх тормашками всего за какой-то день. Даже если она сошла сума на самом деле и это был ее глюк, Ника была рада. Она вылезла из своей скорлупы, воссоединилась с таким родным Михалычем, познакомилась с сумбурным и странным, но довольно милым Диким. За этот день она пережила столько приключений, сколько не было за всю ее жизнь в ипостаси Вероники Сергеевны Покровской! Девушка улыбнулась этой мысли. Все же... все же, если бы ей дали выбор, дальше сидеть на даче и быть нормальной или сойти сума и пережить этот день, она бы снова выбрала приключения на свою задницу!
Ника улыбнулась, чмокнула Михалыча доброй ночи, завернулась в плед клубочком и так и заснула с улыбкой.
Завтра был новый день, который обрушиться на них новыми задачами и весьма непростыми, поэтому силы им понадобятся, и чем больше, тем лучше.

Подушка приманила ее самым сильным магнитом, и Ника провалилась в сон без сновидений. Она слишком устала... Нет, была слишком вымотана, чтобы видеть ещё и безумные картинки.
Ей нужен был отдых. Просто... Хороший отдых. И долгий-долгий сон, но...
Биологические часы долго проспать ей не дали. Когда она проснулась, Михалыч еще спал, за окном уже начинали петь птицы, а с кухни доносился тонкий запах кофе.

Кофе... Она сто лет не пила кофе! А теперь вот отчего-то захотелось кофе с сигаретой. Ника потянулась, осторожно, чтобы не разбудить Михалыча встала, оделась, выудила из рюкзака пачку сигарет и потопала на кухню.
- Доброе утро! - поздоровалась она заходя.- Так обалденно пахнет кофе, что не устоять.

У плиты стоял Серега. В одном полотенце, обмотанном вокруг бедер - не вытертая до конца мощная спина снова напоминала о спортзале. Впрочем, как и ноги.
А еще полосы шрамов от полученных накануне ран все еще были на месте. Да, она припоминала - регенерация у волков была контролируемая, и несерьёзные раны или их следы те часто оставляли как есть, чтобы не тратить сразу силы.
Парень варил кофе в древнего вида турке, тихо мурлыкая под нос какую-то не шибко веселую мелодию. На появление Ники он обернулся и кивнул.
- Привет, - он улыбнулся коротко и снова вернулся к процессу варки кофе.
- Как спалось? Кофе будешь с яичницей или тостами? - выдал он без пауз. Несмотря на его улыбку, Ника чувствовала, что он то ли устал, то ли напряжен...не было в нем той утренней расслабленности, которая сопровождает обычно человека,которому не нужно вотпрямщас нестись на работу по пробкам чтобы выслушивать там шефа-самодура.
Но как же хорошо пахло кофе.
Яичница уже тоже стояла на столе - и по виду явно уже успела остыть. На столе же лежала ещё одна наполовину выкуренная пачка сигарет.

- Кофе я сегодня буду с сигаретой,- заявила девушка. - Спалось отлично. Мне кажется, я заснула еще до того, как моя голова коснулась подушки. Просто обрубилась. Плясь - и нету.
Она внимательно поглядела на волка.
- Что стряслось? - как ни в чем не бывало спросила девушка. - Ты какой-то... каменный сегодня. Спал чтоли плохо?

- Кофе с сигаретой - одобряю, - кивнул Серый, не оборачиваясь, вроде поглощенный процессом варки кофе. Он не торопился отвечать на ее вопрос - сперва закончил с кофе, достал из кухонного шкафа две чистые чашки и разлил сваренный кофе пополам. Поставил их по разные стороны стола, жестом приглашая девушку на любезно ожидавший у ближнего края стола табурет.
Сам он сел на дальнюю табуретку спиной к окну, где предусмотрительно открыл форточку, устроил локти на столе, достав предварительно из пачки пару сигарет, протянул одну девушке и чиркнул зажигалкой.
И все это - задумчиво, неотрывно глядя на нее. Во взгляде темно-карих глаз так и читалось "Что ж мне с тобой делать-то".
- Что стряслось... Что стряслось... - повторил Сергей задумчиво ее вопрос, продолжая так бесцеремонно на нее пялиться, - Нет, ничего не стряслось на самом деле, просто...
Он перевел взгляд на сигарету. Затянулся и выпустил облако дыма чуть в сторону.
- Я тут думал... - начал все же он, повертел какое-то время сигарету в руке, и продолжил, - вы с Ловчим... Кхм... У вас с Ловчим...
Он словно специально не называл Игоря по имени.
Замолчал.
Задумался.

Ника тоже закурила. С наслаждением отпила глоток кофе.
- У нас с Ловчим...- подтолкнула она Сергея.

Он нахмурился, словно мысленно взвешивая что-то. Покачал головой.
Пауза затянулась.
- У вас...могут быть проблемы, - вздохнул он, серьезно посмотрев на девушку, - Ты уверена, что на него не подсадили жучка? Такого же, как был у меня?

- Уверена. Я его плетение наизусть знаю. Заметила бы, пока лечила.
Она снова затянулась.
- Но могу еще раз проверить, если тебе будет так спокойней.

Он улыбнулся. Кажется, ее слова его немного успокоили.
- Я вчера долго размышлял, - произнес он, - И пришел к выводу, что ему дома лучше не показываться. По крайней мере, с тобой. Возможно, и мне тоже... Да, та сволочь, что подсадила жука, определенно знает, где я живу, и где...
Он вдруг осекся, и словно даже смутился как-то.
- Извини. Что-то я сам не свой. Всю ночь мысли разные в голове гуляли, теперь вот тебя напрягаю.
Он и сам пригубил кофе. Крепкий кофе. Как для тех, кто не спал всю ночь.
- Я впервые жалею, что знаю так мало матчасти.

- Я вижу, что сам не свой,- хмыкнула девушка.- Наврядли мы сунемся к нему домой, - рассудила она.- Не первый день на земле живем. Но нам надо вспомнить хотя бы, где наши схраны. Хоть что-то, что могло бы восстановить память, дать зацепку, куда двигаться дальше, - она снова отпила кофе и затянулась.- И насчет матчасти не волнуйся, я обещала тебя защитам научить, значит научу. Так что давай, колись, что за мысли лишили покоя волка. Помогу, чем смогу. А если ничем помочь не могу, то хоть поддержу морально,- улыбнулась девушка.

- Понимаешь... - как-то хмуро начал Серега, - В тот день, когда за мной погнался этот охотник... ну, то есть ловчий этот, Игорь твой, напали на человека. Жестоко напали. Прямо в городе. Я увидел, помочь хотел, и тут на меня, да с пистолетом...
Он вздохнул.
- Я желание убить за километр чую. Сразу понял, что жареным запахло. А буквально за пару дней до этого со мной в очередной раз встречался этот... Дикий. Снова предлагал к нему присоединиться, и в этот раз так спокойно воспринял отказ, что я даже удивился. А он сказал, что больше меня не потревожит, раз наши пути так расходятся. Я это все к чему...
Он снова затянулся. Глубоко затянулся, да так, что аж закашлялся.
- Хорошая ты... девчонка. Пусть даже прапрапра... - все еще кашляя, сказал он, - Не должен я был тебя... впутывать. Ушел бы...и ушел. Я же хотел уйти. Не хотел лишних проблем. Я же понимал, что тот дикий меня убрать решил. Не знаю, как, да кто ж знает этих менталистов. Черт меня дёрнул с этим родником...
Он как-то совсем сник. И Ника даже невольно нырнув в серебряный слой увидела, как над ментальным мощным телом волка оседает груз вины.
- Прости, - сказал, наконец, он, - Я не знаю, что происходит, но в опасность втянул я тебя знатную.

- Охохоюшки хо-хо... Как все запущено,- покачала головой Ника.- С чего бы начать, - она побарабанила пальцами по столу.- Игорь в тот день был под ментальным воздействием тоже, плюс у него память барахлила ужасно, плюс он под настройкой Древних: если вступает на путь охоты, то идет до конца, либо до тех пор, пока его не вырубят. Остановиться он не может. Он не хотел тогда тебя так. Он мне рассказал, что пытался остановиться, но увы. Против настройки не попрешь. Теперь к роднику. Менталист там был не твой кукловод, а Алеша. Я его увидела за пару секунд до того, как меня вырубило. А он из наших. Судя по тому отрывку памяти, что у меня есть, он наверное мой парень чтоли, ну или был им, - пожала она плечами.- Потому что вырубать меня менталкой - это свинство неимоверное!- возмутилась девушка. - Вобщем, у меня к нему вопросов накопилось на не очень приятный разговор. Так что, если ты всю ночь переживал, что ты меня куда-то втянул - не парься. Тут еще вопрос, кто кого втянул.

Серёга переваривал.
- То есть выжил я исключительно чудом? - подытожил он задумчиво и снова затянулся.
Помолчал.
- Я путаться начинаю, - признался он, - Уж не знаю, как этот твой Алеша выглядит...
Он снова замолчал. Подозрительно посмотрел на Нику.
-Эм...не знал, что среди вас популярно многомужество, - осторожно произнес он, - Нет, никаких осуждений, если что, просто... Удобно, наверное?
Он глупо улыбнулся и почесал отросший затылок.
- Я бы запутался, если бы у меня несколько девушек было. Это ж день рожденья каждой нужно помнить, подарки не путать, и вообще...

Тут наступила очередь Ники давиться дымом. Она закашлялась довольно надолго. Аж слезы выступили.
- Многомужество? Да я вообще не замужем!- возмутилась она. - Постой...- Ника повернула голову в сторону отведенной комнаты.- Ты что? Ты думал, что я... и Игорь? Гыгыгы.
Ника попыталась унять смех, но получалось плохо.
- Ладно, тут не совсем твоя вина, - отсмеявшись призналась она. - Со стороны может действительно показаться, что мы пара со стажем.
Вероника задумалась.
- Давай поступим так. Ты прекратишь себя винить, а я тебе расскажу про нас с Игорем,- улыбнулась девушка.- Чтобы ты не строил теорий заговора, как бабки на лавке под подъездом,- хихикнула девушка и даже не дождавшись согласия начала: - Вобщем, слушай. История долгая.
Я Игоря знаю с дества. С моего настоящего детства,- уточнила девушка.- Я всегда была не такой как другие девочки. Видела странные вещи и мне естественно никто не верил.  И из-за этого мне худо приходилось, пока моя кормилица строго-настрого ни наказала мне помалкивать, чтобы люди дурного не думали да ведьмой не окрестили. Я научилась скрывать свои видения и почти перестала о них говорить. Так и жили. А потом в поместье появился Игорь. У него были какие-то дела к моему отцу, а на самом деле он искал аномалию какую-то и все укзывало на то, что она где-то в нашем поместье, вот он к отцу в друзья и прибился, чтобы незаметно вести поиски. Да только своим появлением он поразил меня настолько, что я стала за ним натурально шпионить.
Ме было лет шесть тогда или семь - мелкая, настырная проказница. Игорь у меня троился. Я видела его как мальчишку, как мужчину и как старика одновременно,- поясила она. - Так же, как я вижу тебя иногда, как человека и как волка сразу или как увидела тебя и Алешу.- Но тогда это было впервые. И я должна была, просто обязана была знать, почему так!
Конечно же ни кормилица, ни родители мне не поверили и тогда я решила обратиться к самому экземпляру тройственности. Только вопрос поставила неумело. Сначала я спросила, как стать таким как он. Это ведь очень полезный навык! Надо стырить печенья с верхней полки?Стала взрослой и дотянулась, а потом опять ребенок - я не я и хата не моя! Идеальное преступление!
Что вышло - ты знаешь. Мост мне сжечь так и не дали,- усмехнулась целительница. - Получла розгами, отсидела в чулане, выслушала лекцию, как подобает себя вести благородной девице.
Но меня это, конечно, не остановило. На седующий раз я снова выждала когда Игорь останется один и пристала к нему, но спросила, почему он никода не приходит ко мне играться мальчиком. И вот тут Михалыч понял, какую аномалию засекли Хранители. Это была я. Я была еще не обращена, но могла видеть и Диких, и Хранителей, и еще кучу всякого разного.
С тех пор он время от времени бывал в поместье, в том чсле и в ипостаси мальчишки. Мы по-долгу разговаривали. Он рассказывал мне вещи, которые не мог бы мне рассказать никто, да и никто бы не поверил, потому как многое просто не укладывалось в голове. Он не смеялся над моими видениями, всегда слушал их серьезно, задавал вопросы, уточнял. Он был единственным, кто смог меня успокоить, в ту ночь, когда я обернулась в 16 лет и предложил пойти с ним к таким же, как я. А я всю жзнь была изгоем, само собой разумеется, я хотела к таким же как я!
Ты наверное думаешь, как же так, взять и бросить родную семью?- усмехнулась Ника.
- В то время отношия между детьми и родителями были иные в привилегированых слоях общества. Я чаще видела нянек, гувенанток да учителй, чем собствнную мать. Девочки были скорее товаром. Они должны были быть воспитанны и покорны, да выходить замуж, за кого им укажут родители. В этом была их основная роль. И привязываться к ним слишком не стоило.
А я всегда была занозой в заднице, непослушная, с собственным мнением, дезкая, говорила все, что думаю, прямо и в лицо, видела, когда врали и указывала на это без зазрения совести. Родители мечтали сбагрить меня хоть кому, но нашли довольно выгодную партию с тем, кто по их мнению мог меня приструнить. Благородного роду сорока девяти лет возрастом, военной выправкой и твердой рукой - процитировала она явно чью-то фразу,- На меня тогда... шестнадцатилетнюю.
Я в тот день пришла к отцу и просила не выдавать меня замуж за него, а он разолился, наорал, влепил пощечину, сказал, что если я не буду покорной, так у меня и с мужем каждый день будет, потому как мой будущий супруг славиться крутым нравом. Это стало последней каплей и отправной точкой одновременно. Потому как из-за этой помолвки я наконец-то решилась сыграть весь последующий спектакль. Я больше не могла и не хотела оставаться в поместье.
Передо мной стояла непростая задача. Как решить все так, чтобы разорвать связь и мою семью не смогли бы использовать против меня Дикие, если бы им понадобилось меня выцепить. А у них не раз такая нужда возникала впоследствии,- уклончиво дополнила целительница.-  Поэтому мы инсценировали мой побег с Игорем. Сочинили пару любовных писем и "случайно" оставили их в моей комнате. Накануне, Игорь попросил моей руки и конечно же получил отказ, потому как у родителей для меня была готова более выгодная партия. Вобщем, мы "бежали". Тут-то я и узнала истинное лицо своей семьи.
Побег с любовником был на то время скандал! Непоправимый урон семейной репутации! Но я считала, что уж лучше слегка подмоченная репутация, чем шантаж и явная смерть близких, независимо от результата шантажа. А какими бы они ни были, смерти я им не желала. Только вот они не стали меня преследовать, равно как и не обрадовали сплетниц и сплеников свежим скандалом. Они пошли другим путем, гораздо более мерзким и отвратительным, чего я никак не ожидала.
Они заявили, что я заболела и умерла от горячки, Сереж,- хмыкнула девушка.- Сгорела за один день. А в гроб положили мою служанку Марфочку. Она сиротой была. Лицо кружевным платочком накрыли, чтобы никто подмены не заметил, мол чтоб заразу не разносить. За мой побег ее избили до смерти и выдали за мой труп. Моя семья от меня отказалась. Во имя репутации они убили невинную девушку, единственную, свидетельницу моего побега.  Ее смерть навсегда останется на моей совести.
В семейном склепе мой гроб пуст. Марфочку они потом в канаву скинули и пытались обвинить в ее смерти Игоря,- горько усмехнулась Вероника. - Да только мы к тому времени в столице уже были, на что и свидетели имелись из знати. А Игорь... Он стал моей семьей. Заменил мне их всех и дал гораздо больше, чем они вместе взятые.  Всегда относился ко мне, как к родной дочери. Всегда опекал, помогал, наставлял.
Не скрою, был период в мей жизни, когда я была безумно в него влюблена. Мне было 17, я была юна и глупа. А он мне казался всемогущим магом, который хоть звездочку с неба, хоть луну мне достанет. Он баловал меня, выполнял любые капризы, благо я не особо капризная была и меня больше интересовали знания. Если бы он хотел, он легко бы мог воспользоваться тогда ситуацией, я бы даже была очень за. Но он повел себя как джентльмен - и пальцем ко мне не притронулся. Вскоре, моя любовь переросла в нечто платоническое, в уважение, в доверие - в вещи, гораздо более долговечные, чем первая неуверенная и неловкая влюбленность. И хоть я называю его дядюшкой, но он скорее мне как отец. Я доверяю ему безоговорочно и буду защищать его до последнего вздоха, как и он меня. Ведь я навсегда его маленькая девочка, а он мой всемогущий дядюшка-маг,- тепло улыбнулась Ника.- Поэтому он и на тебя и фырчит - родительская гиперопека.
Ника оставила истлевшую сигарету в пепельнице и подожгла новую. Затянулась.
- Инода он перегибает откровенно, еще и потому, что я вдобавок ко всему целитель из светлых.

Сергей слушал ее с круглыми глазами, которые увеличивались по мере повествования все больше.
Он выкурил одну сигарету.
Затем другую. Затем третью.
Каких только эмоций не отражалось на нем, пока он слушал рассказ Ники!
И веселье, и непонимание, и злость, и удивление... Несколько им брошенных комментариев явно относились к "свинству", с которым обращались с родной дочерью родные родители, и грусть, непонимание за невинно пострадавшую от жестоких людей девочку...
Что-то странное было в его глазах. В них она видела отражение своей истории - словно он не просто внимательно слушал девушку, а был своего рода свидетелем всего происходящего.
Когда Ника замолчала, он вздохнул, покачал головой, затушил едва начатую сигарету. Ника увидела выступившие у него на лбу капельки пота. Он поднялся, опираясь пальцами на столещницу.
- Вероника... - назвал он ее по имени и запнулся, - Я... сейчас, - замешкавшись и поправляя полотенце на бедрах, произнес он, и проследовал мимо нее в коридор. Прошел сперва дальше, шаркая тапочками... Затем шаги там остановились, и тапочки прошлепали обратно назад. Она чувствовала, как он стоит позади - и видела его слабое отражение в окне кухни. Отражение человека и волка одновременно. Остановившись там, у Ники за спиной, Сергей вдруг совершенно без спроса сгрёб девушку в охапку, обняв за плечи и уткнувшись носом в макушку, в слегка разлохмаченное за ночь гнездо густых волос. Шумно вдохнул. Медленно выдохнул.
И тут ее накрыло. Накрыло исходившей от него горячей волной, словно вдруг подул жаркий летний ветер. Нет, Нике уже доводилось в последние пару дней поработать с ним и с его телом достаточно плотно, да и близко, но тут было что-то другое. Это была такая мощная эмоциональная волна от услышанной и перевариваемой им сейчас истории...
Для таких как она, подобный эмоциональный коктейль был лакомством, достоиным самого требовательного гурмана. Источник их силы - эмоции других людей, пусть даже магов... Хранители, светлые маги, питались этой энергией, испокон веков. Сильные, позитивные и негативные, бьющие ключом и едва ощутимые эмоции, перерождавшиеся в самую настоящую энергию...
Здесь, сейчас, ощущая прикосновение сильных горячих рук, накрываемая чужими эмоциями, она не могла отказаться от возможности открыться этой силе. Шестьдесят лет она спала. Полтора года скрывалась, растрачивая силу на что угодно, кроме себя. Да и до этого - энергия получалась ими из сосудов, из доноров, из артефактов, так механически и противоестественно. И вот... Такая сладкая, головокружительная, манящая энергия, которой вот так просто, без условий и договоренностей делился с ней переполняемый эмоциями Дикий. Никакого суррогата. Чистота и безвозмездный дар. Энергия со вкусом кофе, терпким привкусом сигарет и приправленная просто ураганом каких-то нечеловеческих феромонов.
На какой-то миг хватка рук немного ослабла...а потом сжалась с новой силой. Но все равно - совсем не больно. Только все так же жарко.
Тишина.
Только утренняя птичья трель звучала за окном. И шумно колотилось наполовину волчье, наполовину человеческое сердце позади нее.
Тихо тикали кухонные часы.
Тик...так...
Тик...так...

Поначалу Ника надоуменно уставилась на отражение. Чего это он? Забыл чего? Даже сигарету отложила. Но спросить она как-то не решилась. Было что-то в виде Сережи в отражении, что останавливало ее от лишних вопросов. Что-то в его взгляде. Что-то в том, как на нее смотрел волк. Огромный... На три головы выше нее... Мощный... Молодой... Сильный... Эта бурлящая бордовая аура... А потом вопросы и вовсе не понадобились. Накрыло. Накрыло - это слабо сказано. По всему телу словно прошла волна слабого электрического тока и стала расползаться, теплотой, какой-то непередоваемой негой, аж захватило дыхание. С непривычки у Вероники подкосились ноги и если б Сергей ее не держал, точно шлепнулась бы. Она нашла в себе силы повернуться и уткнулась носом в грудь волка, совершенно забыв в каком он вообще виде тут расхаживал. Да и какая разница? Обняла... Закрыла глаза... В голове было пусто. Она ощущала как переливается в нее такая желанная и такая уже почти забытая энергия. Впитывала ее как губка. Старые ощущения на новый лад, которые она уже успела забыть. На целые долгие лет шестьдесят... Сбилось дыхание, колотилось сердце и ее обьятия были вовсе не такими сильными как его, но все это было как через пелену. Через туман. В голове было пусто, легко, даже невесомо. Она совсем забылась.

От чистой кожи пахло недавним бегом, силой и обычным простым мылом - и все это вливалось в приятный запах здоровья и молодости. Настоящей молодости. И вдыхать этот запах было так приятно, и ощущать вместе с тем это буйство энергии, и силу...и исходящую от источника безопасность...
Сильные руки стащили ее на пол, который не казался холодным...хотя бы потому, что каким-то волшебным образом она снова сидела верхом...ну или полулежала, растекаясь по обнаженной груди.
Хорошо. Просто по-человечески...или по-нечеловечески хорошо.
Ника почувствовала на своей шее горячее дыхание...и вдруг поняла, что все дело в волосах. Она ощущала, как отдаваемая ей энергия переплетается, сжимается и прячется куда-то в плетение ее собственных волос.
И она поняла, что она может решать - копить эту энергию дальше...или дать ей насытить тело. Освежить его. Омолодить...

Может от того, что ее собственная сила была частично перекрыта, а может вовсе не от этого, но она почувствовала себя маленькой и хрупкой. И это забытое ощущение было так приятно. За последние 26 лет ни с одним из тех, кто ее обнимал она не ощущала себя в безопасности. Всегда на краешке сознания, глубоко внутри присутствовала какая-то непонятная тревога и вот сейчас она расстворилась в потоке энергии без следа. Ника в последний момент перенаправила силу в волосы, вспомнив, что хозяину квартиры будет сложно обьяснить обычную для них метаморфозу.
- Что же ты творишь,Темный...- выдохнула девушка.
Она сама и не заметила, как назвала его на старый лад. Так, как они называли их лет сто назад.
- Сумасшедший...- прозвучало с улыбкой и нежно, хотя это она сходила сума: Светлая бнималась с Темным на кухне...
Сказать кому - не поверят. Напрочь потеряла голову и та совсем не хотела включаться обратно.

- Делюсь, - коротко, словно в волчьем обличьи ответил Сергей, крепко держа Нику в объятиях, - Я чувствую. Что так... Тебе хорошо.
Он не делал ничего. Ничего больше того, что уже было сделано - открылся, позволил ей коснуться силы, и ощутить все то, что ощущал он. Ощутить этот внезапный приступ воли к жизни, нежности и ...нет, не сочувствия. Чего-то, похожего на понимание. И принятие. Принятие ее такой, какой она была. Или это она принимала его таким сейчас?.. сложно было уже разобраться.
И даже в этой неге она осозновала, ощущала, что он не переступит точку невозврата - по крайней мере, если она сама того не захочет.
- Светлая, - скорее даже наугад вторил ей негромкий голос.

- Мне не просто хорошо...- так же тихо ответила Светлая.
Она с трудом отлипла, с какой-то совсем безумной нежностью поглядела волку в глаза. Ну разве может он понять, что она сейчас ощущает? Правильно. Лишь если ощутит это сам... Улыбнулась. Ладошки съехали куда-то в район груди и в Темного полилась ответная волна. Ника закрыла глаза. Чуть подправила силу потока, сравняв ее с той, что получала сама. Вот так... Нет, это она сумасшедшая. Она полностью открылась Темному. Сама. Добровольно. И с удовольствием.

Еще мгновение назад в темно-карих глазах сохранялись остатки ясности...а затем они вспыхнули, окрашиваясь в ярко-желтый, превращая взгляд в дикий и...неуправляемый.
Одним рывком поднялся он вместе с девушкой, плавно поставил ее на ноги, развернул спиной к себе и прижал к стене... Еще через мгновение к водовороту бушующих эмоций добавилось самое настоящее электрическое покалывание в плече - там, где сомкнулись губы и немного острые зубы уже не совсем человека, но и не волка. Руки без промедления нырнули к поясу брюк, недвусмысленно замирая на краю ткани. Еще один весьма отчетливый сигнал звучал где-то в районе ягодиц.
- Только скажи. Да. - тихо прошептал, если не прохрипел голос совсем рядом с ее ухом, к которому губы проложили дорожку из покусывающих поцелуев. Одна рука оторвалась от пояса, забредая под майку и целеустремленно ползя вверх.

И от этого бешеного взгляда и пробирающего до костей голоса, который ее вытащил из пропасти вчера, ее унесло далеко и надежно. Останавливать это безумие было поздно, да и никаких душевных сил не было. Ей уже было так хорошо, как не было многие годы и что-то внутри наплевало на все их различия, наплевало на то, что их могли застукать в любой момент, на то, что им надо думать как быть дальше, а не заниматься черт пойми чем. Наплевало на весь остальной мир. Своим внезапным порывом он вышиб из нее воздух, слетевший с губ полустоном. Она не помнила, как произнесла эти два звука, связавшиеся в такое маленькое, но такое судьбоносное слово. Не отдавала себе отчета в том, что творила. Эта бешеная стихия смешавшейся энергии, что циркуловала между ними перевернула весь мир с ног на голову.

Тьма и Свет.
Инь и Ян.
Добро и зло...
Все было верно. Все было правильно. Все было так, как задумывала природа Мать, создавая своих детей, таких непохожих друг на друга.
Не воевать они должны были, а...
Зубы осторожно коснулись мочки уха, по которой тут же мягко пришлось горячее дыхание, одна рука в доли секунды пробила себе дорогу к груди, другая уверенными, но мягкими движениями спускала вниз штаны вместе с таким простым, обычным нижним бельем, явно не ожидавшим сегодня подобных приключений...и все это - при не перестающей циркулировать силе, от которой в венах закипала кровь...
Штаны были спущены лишь частично, чуть ниже пятой точки, когда он скользнул правой рукой вниз, во влажное тепло, и прижал бедра девушки к своим, другой рукой не прекращая ласкать ее грудь. Он был готов, что тысяч раз, давным давно готов, и лишь оттягивал главный момент в каком-то мазохистском удовольствии.
- Светлая...- доносилось до нее через туман, - Светлая, светлая... Ника...
В этот миг казалось, что никто еще не произносил ее имя с такой нежностью и желанием...по крайней мере за последние двадцать шесть лет.
- Ника... - шепот слившийся с дыханием, - Я...
То, что произошло в следующий миг, случилось как-то так глупо, неожиданно, нелепо...
Какая-то неведомая сила одним сильным ударом разъединила их, отбрасывая Серого прочь к другой стене, и щадя девушку, которая от исчезнувшей поддержки резко осела на пол, не понимая, что происходит.
Раздался грохот. Звон. Сила, движение которой так резко начало затухать, изливалась в воздух, крича, словно она была живой.
Почти ничего не видящая от происходившего безумия Ника почувствовала, как ее схватили за руку и резко подняли на ноги. Как чьи-то руки одним быстрым движением натянули обратно ее штаны - а затем потащили ее из кухни.
- Сукин сын, - злобно выругался Игорь, волоча за собой ничего не понимающую Нику. Она ощущала лишь, что он готов рвать и метать.
И убивать. Убивать за свою маленькую, беззащитную, добрую девочку. Она не видела волка - тот остался где-то на кухне, но зато запах крови она почувствовала.
- Мы уходим. Сейчас же. - как-то горько и устало прозвучал голос Игоря, который тащил свою подопечную к двери квартиры.

И запах крови обрушил на нее все тяжелое осознание того, что только что произошло. Ника вдруг стала упираться и попыталась вырвать свою руку.
- Постой! Игорь! Он не виноват! Игорь! Я сама замкнула силу! - она не могла врать.
С детства она видела, когда врали другие, с детства разоблачала их ложь и оттого сама врать не могла. Даже во имя спасения душевного покоя своего приемного отца. Даже понимая, что натворила. А ведь она уже не шестнадцатилетняя девочка, она должна была остановиться, но не смогла, и теперь изза нее пострадал Темный. Наверное единственный Темный за всю ее жизнь, который был светлым внутри. Не озлобленной тварью, не убийцей и садистом, с которыми ей до этого приходилось иметь дело, а милым, простым, таким нежным...
Ника вдруг резко вырвала руку из хватки Игоря и развернулась к кухне. Ее охватил ужас от осознания того, что Игорь мог сделать с Диким. Запах крови... она кинула на Светлого этот полный ледянящего ужаса взгляд (давно он ее не видел такой перепуганной) и рванула назад на кухню.

- ДОЧКА
Слышала она скорее сознанием, чем ушами. Голос обволакивал ее. Родной. Беспокойный. Полный боли.
- ТЫ ЗАБЫЛА. ЗАБЫЛА ИХ ХИТРОСТЬ.
Ноги предательски дрожали, пока она преодолевала такой долгий путь на кухню.
- ТЫ ЗАБЫЛА ИХ ПРОВОКАЦИИ.
Сережа лежал рядом с покосившейся раковиной. Боевое заклинание оставило множество неглубоких, но кровоточащих ран, но не это было страшно. Он ударился головой. Сильно ударился. И смертельно опасно - даже для оборотня с регенерацией. Ему еще можно было помочь, но медлить...медлить нельзя было ни секунды.
Она снова ощутила крепкую хватку вокруг своего запястья.
Игорь светился. Нехорошл светился. Он сиял, и энергия бурлила вокруг него - так он выглядел, когда шел убивать. До конца.

И вот теперь, когда она увидела своими глазами ее прорвало. Что-то внутри перекрутилось, натянулось и лопнуло. "Дочка"- больно резануло по сердцу. Вид лежащего там бездвижного волка словно вогнал туда штырь.
Отградить! Защитить! Не дать им сойтись! Не дать ему умереть! Она с силой рванула руку.
- ХВАТИТ! - рявкнула Ника, выставляя барьер, ограждая им Темного от Светлого.
Из глаз покатились слезы.
- Хватит, пожалуйста,- уже дрожащим голосом повторила она и опутилась рядом с Сергеем, буквально рухнула на пол, осторожно положила его голову себе на коленки и принялась исцелять, периодически вытирая мешавшие слезы.- Живи, хороший мой... живи, пожалуйста...

Она чувствовала. Чувствовала, как вытекает медленно из волка жизнь, и как заносит для последнего, решающего удара Игорь руку Силы, готовый снести все, все что только есть на его пути.
- ЭТО НЕ ПУТЬ СВЕТА, - прогремело в ее голове.
И голос рассыпался на два.
Голос Игоря...и чей-то еще.
Он ударил. Барьер дрогнул, она физически почувствовала боль от принятого им удара.
- ЭТО НЕ ... ПУТЬ...
Голос дрогнул. Что-то происходило. Только что... Было ли у нее время понимать...
Мир поблек. Потерял краски. Осунулся. Выцвел.
Все исчезло. И появилось снова.
Старая кухня. С тенью волка, над плетением которого работали ее пальцы. Барьер, существующий...
Во всех мирах. Во всех слоях.
А в этом мире .. время текло в разы медленнее.
И в разы медленнее умирал волк. Здесь... Здесь она имела шанс ему помочь.
И здесь не было Игоря.

Она была светлой. Она должна была спасать, лечить, помогать. Какая разница кому? Она должна была нести Свет. Даже если этот свет придется занести во тьму.
- Прости папа...
Она знала, что стала для Игоря разочарованием. Знала, что подвела его ожидания. Но она не могла иначе. Ее внутренний кодекс чести, ее внутренний договор со Светом не позволял ей оставить волка умирать. Она видела, какой он. Он открылся ей и она заглянула внутрь. Он не такой, как остальные, не такой...
Ника исцеляла. Она наверное вложила в это исцеление столько своей души, сколько не вкладывала никогда. В этого молодого и сильного волка, который так внезапно стал ей столь дорог. Вкладывала свой Свет не ожидая ничего в ответ. Лишь бы только он был жив. Лишь бы только успеть. Не потерять. Я вижу пациента - не вижу препятствий. Пусть отец с ней потом делает что хочет, хоть убьет, хоть размажет по мостовой, но волка она спасет! Свет не позволит ему умереть! Она была в этом уверена. Свет не допустит!

Не видя Игоря отдаться процессу лечения было намного проще. Да, она по-прежнему чувствовала, как трясется под ударами барьер, как сотрясаются стены кухни и все вокруг, как раздаются удар за ударом... какое - то чужое, незнакомое безумие. Это был не тот Игорь. Не тот папа, не тот дядя Игорь, которого она знала столько лет.
Но теперь было не до этого.
Доставание "снежинки" казалось пустяком по сравнению с тем, что она делала сейчас.
Она обманывала саму Смерть. Вырывала из ее цепких лап законную добычу.
Быстрее, больше, быстрее, больше, быстрее!
Он должен жить. Должен жить любой ценой.
Кухня исчезла.
Все исчезло.
Теперь вокруг был лишь луг. Бескрайний зелёный луг, залитый солнцем. И здесь, на траве, лежал большой матёрый волк, окутанный зеленоватым сиянием.
Он дышал очень медленно. Невероятно медленно, словно для него время замедлилось в немыслимое число раз.
Не было здесь и барьера.
И ударов.
- Пусть он живёт, сестра, - раздался тонкий девчоночий голосок рядом. Маленькая ручка коснулась плеча Ники, и та почувствовала огромное вливание силы. темный поток.
- Пусть он живёт, сестра, - раздался ещё один голос. Молодой мужчина так же коснулся его плеча - и снова сила. Мощная. Всемогущая.
- Пусть он живёт, сестра...
- Сотни, тысячи голосов. Детских, мужских, девичьих, старых... Огромные потоки силы вливались в нее с единой целью - не дать волку умереть. Позволить ему жить дальше. Здесь не делали разницы между светом и тьмой. Ни на мгновение.
И у нее начало получаться. Казавшееся на самом деле невозможным исцеление восстанавливало. Возвращало жизнь. Затягивало раны...
Поблек луг. Поблек мир. Вернулась серая кухня вокруг. Потом - кухня настоящая. Объятая пламенем, пожирашим стол, обои, занавески, шкафы...
Только вот это пламя горело наоборот. Уменьшалось. Гасло. Оставляя после себя не угли, а целые, нетронутые предметы.
Словно кто-то отматывал назад время.
И лишь когда последняя пламенная вспышка замерла, мир снова ожил.
Задышал ровно в ее руках Сережа, тихо простонавший в полузабытье. Вместо ран на теле остались лишь царапины. С головой...все было почти в порядке.
Игоря нигде не было.
Она его не чувствовала.

Она так и не осознала, что произошло. Руки ещё тряслись и слезы капали, только она не чувствовала их. Как и Игоря... Она обняла только что спасённого волка и раскачивались с ним, баюкая как маленького. Сколько времени прошло, она тоже не знала. Сколько она так просидела? Пустота...
- Живи... Просто живи...Пожалуйста...- тихо шептали губы ещё не осознавая, что только что сделали руки.
Когда сознание стало по капле возвращаться, Ника ошалело осмотрелась.
- Игорь? Царь? Помогите... Кто-нибудь...- это раздалось тихо, почти шепотом и хрипло.
Она прижала Сергея как-то совсем отчаянно к себе. Бледная, перепуганная, заплаканная.

Тишина. Ни Игорь, ни Царь не явились на ее зов. Или на шепот. Или что это вообще было...
Тишина.
Только птицы продолжали петь за окном.
Реальность никак не хотела становиться реальностью. Кухня, иная кухня, лужайка, волк на траве...
Сергей в ее руках слабо пошевелился.
-Ойейей... - негромко произнес он, - Голова...
Заворочался.
Приоткрыл глаза.
- Ника? Ты... Ты чго...
Он попытался выпутаться из ее рук и сесть, но собственное тело подвело его. Он был словно пьян, чертовски пьян, до той степени, когда тело выполняет не те команды, что, кажется, дает ему мозг. Ника едва его удержала.
- Я что... - начал, было, он, но замолчал.
Все же открыл глаза. Жмурясь, как от яркого света посмотрел на девушку. Высвободил-таки руку, которая чуть более резко, чем хотелось бы, легла полупощечиной ей на лицо, пытаясь вытереть слезы.
- Ника, ты пчему плачшь? - заплетающимся языком спросил он, пытаясь удержать голову вертикально, - Что слу...чи...
И тут он словно что-то понял. Голова мотнулась вниз, он оценил свое не самое одетое состояние, снова посмотрел на Нику. И откуда только силы взялись - с усилием сел самостоятельно, упираясь одной рукой в пол.
- При...дурок, - выдавил он из себя, сжимая непослушные кулаки. Поднял так же натужно голову и посмотрел девушке в глаза.
- Про....сти. Я... По.. терял кон...троль...да? - старательно выговаривая каждое слово, серьезно глядя Нике в глаза спросил он, - Козел. Я. Про...сти.
Он прикрыл глаза. Безвольно опустил голову.
Он явно до конца не понимал, что произошло. Хотя догадывался. И он был жив, живее всех живых, молодой Дикий, темный, и...
В сознание закралось тоскливое ощущение. Что-то не так было в его ауре. Что-то изменилось, и изменилось очень сильно.

Такое светлое, такое мирное утро превращалось в кошмар в котором промелькнул луч света и вот снова дурное предчувствие сгущало мрак.
Ника молчала. Все так же капали слезы. Она положила дрожащую ладошку Сергею на щеку. Да и сама она вся дрожала. Ей было страшно. И вроде все было позади и он... вот он... живой перед ней. Но ей было страшно. Она нежно провела дрожащим пальцем по щеке молодого человека. Закрыла глаза, нырнула в сети и снова открыла. Его аура... его некогда бурлящая яркая, бордовая аура... Что же она наделала...

Теперь это была аура... Иная аура. Она не клубилась больше, то и дело пытаясь менять форму. Да, она по-прежнему была темной, а сковывающая ее сеть светилась Силой, отметая самые ужасные подозрения, но...
Ауры волка здесь больше не было. Она не могла сказать наверняка, но наверное теперь аура больше походила на ауру боевого мага. Или колдуна, как называли они их раньше. Слова... Да какой смысл имела вся эта разница наименований. Очевидно было одно - перекинуться в волка Сергей больше не сможет. Как бы он ни старался.
Сергей вообще перестал понимать, что происходит. Он словно ждал, что девушка его побьет (возможно, еще раз?), или обматерит, или вообще чего доброго кастрирует, а она...вон чего.
- Ник, - снова позвал он, - Не. молчи. Черт... Почему...
Он пытался регенерировать. Привести в порядок предательскую слабость в теле. Аура в этот момент забилась, словно раненая птица, на долю секунды побагровела...и осталась все такой же темной, но с легким бордовым отливом.
Очень слабое напоминание о регенерации пошло по его сетям. Страшно было подумать, какое нечеловеческое усилие приложил он, чтобы воспользоваться этой мизерной крупицей бывшего дара.
Но он смог. Самую малость. Чуть больше сил. Чуть лучше координация. Но... Он смог сесть увереннее. И положил ладони девушке на плечи. Руки его были по-прежнему все так же горячи.
- Ника. - твёрже сказал он, и вдруг улыбнулся, - Я не знаю, что ты сделала со мной. Но я больше...не волк.
Это звучало спокойно. Никакого обвинения, никакой обиды, никакого ужаса в голосе.
Только удивление. И радость. Самая настоящая, искренняя радость.
Приправленная уже знакомым привкусом вины.
- Ника, не плачь. Я не сделаю тебе больше ничего плохого. Я обещаю. Ника. - он звал ее по имени, и теперь сам вытирал пальцами слезы с ее лица.

Вместо того, чтобы побить его или обматерить, или хотябы наорать, девушка отодвинула его руки от своего лица и обняла. Как-то отчаянно, так крепко как только могла в том скудном состоянии, в котором сейчас находилась.
- Живой... Я смогла... Я думала, не успею... не хватит сил... живой... что я наделала...
Она будто и не слышала его извинений и всего того, что он сейчас ей говорил. А потом, словно он в ее объятьях был недостаточным подтверждением своей жизни, она немного отстранилась и сделала, наверное то, что он от нее ожидал сейчас меньше всего - поцеловала его, так же отчаянно и долго, как только что обнимала.