Первая же дверь отворилась - и там она уже увидела на кровати спящего человека. Правда, человек этот как раз был повернут спящим лицом к двери...
И это точно был не Жан.
Зато после ее отклика, младший кузен заворочался - кажется, она его разбудила.

Она осторожно закрыла дверь и пошла дальше искать Жана без криков. До неё наконец дошло, что она бегает по дому в неподобающем виде. Но она не могла всё оставить и так и не найти Жана.

Ей пришлось избегать весь боковой коридор, в тщетных попытках открывая запертые двери комнат.
А Жана она нашла в центральной комнате центрального коридора - там, где на первом этаже располагалась обеденная зала, а здесь... А здесь, видимо, находился его кабинет. Куча запахов, смешавшихся в нечто дурманящее. Огарок сальной свечи на столе. Множество книг повсюду. Какие-то склянки, инструменты...
И посреди всего этого великолепия, уронив голову на руку, прямо за столом спал Жан, которому эта неудобная поза, видимо, совершенно не мешала в путешествии в царство снов.

- Жа-а-ан, - тихо позвала девушка, на цыпочках подкрадываясь к мужчине, боясь что-нибудь ненароком уронить.
Лучше бы конечно было оставить его спать дальше. Но она не могла носить в себе это всё ещё несколько часов.
- Жан... Проснитесь же!

Мужчина поднял голову со стола так резко, что она чуть не ударилась о его затылок лицом - его голова прошлась лишь в каком-то одном-единственном дюйме от ее.
Затем он обернулся, посмотрев на нее тем чрезмерно бодрым взглядом, что как раз свойственны только что проснувшимся - когда такие пробуждения происходят слишком внезапно, или же если человек до этого просто боялся уснуть.
- Что? Что такое? - немного заплетающимся языком спросил он, явно еще не успев сообразить, где он, и что вообще происходит.

- Ой. Я... Я вспомнила. Я бежала. Там был лес. Темно. И очень-очень страшно. Мы играли. И меня сильно ударили по затылку. И я не помнила. И потерялась. И забралась в листву. А потом старики... Они нашли меня. И я жила с ними, среди прислуги. Мыла, стирала. И там был парень. Сын хозяев. Не помню, как его звали. Он учил меня фехтовать. И шахматам... - принялась тараторить девушка.

Несколько стеклянный взгляд Жана прояснялся крайне медленно. Только на половине ее тирады он, кажется, осознал все, что происходит, и мельком оглядел гостью, прибежавшую к ней без верхнего платья - после чего незамедлительно отвернулся, но дал ей понять, что слушает ее, короткими, периодически повторявшимися кивками.
Затем, когда она закончила, он, опершись на стол, поднялся на ноги, стащил с себя верхнюю котту, и накинул ей на плечи.
- Вы вчера вдруг начали бредить, - произнес он, поморщившись от все еще накатывавшего на него сна, - И не приходили в себя очень долго. Вот что, значит, было причиной.
Он потер рукой глаза.
- Значит, играли... Потерялись... - сам для себя уже повторил он, соображая явно медленнее обычного, - и прислуга, значит... О, Клэр, - вздохнул он, - Или как же мне еще вас звать теперь...

- Не знаю, - она дрожала, судорожно цепляясь за котту. И от холода, и от того, что всё ещё чувствовала себя тем потерянным ребёнком.
- Клэр я была большую часть жизни. И... Я не знаю... Что мне теперь делать?
К тому же оставалось ещё много вопросов. В чьём доме она жила? Кто был тот мальчик? И почему она убегала? Почему на ней было то дорогое платье?

- Вы вся дрожите. Сперва я отведу вас в вашу спальню. Не хватало, чтобы вы ещё и замёрзли. Идемте.
Одной рукой он приобнял ее за плечи, и повёл обратно к коридору. Одежда с чужого плеча, доходя лишь до бёдер, грела мало - а погода на дворе действительно стояла вовсе не та, чтобы рассекать по холодному дому в одной лишь нижней рубашке да чулках.

Она послушно пошла.
- Жан... Почему они не стали искать моих родителей? Ведь то поместье наверняка где-то недалеко от моего дома. Да и на мне было совсем не крестьянское платье. Ну испачканное, порванное... Но это в лесу уже, пока я убегала и искала дорогу.
В объятиях мужчины было уже не так страшно. Только обидно. Обидно, что она потеряла всю свою жизнь и сейчас вернуться уже скорее всего не сможет. Её никто не ждёт. Жених уже наверняка несколько лет как женат на другой. Родители уехали.

- Есть вопросы, на которые я не могу дать вам ответ, - произнёс Жан, уводя ее другой лестницей, той, что была ближе к его кабинету и начиналась из гостиной на первом этаже, - Быть может, тот, кто нашёл вас, и пытался что-то сделать. А может вы были далеко от дома. Увы, но этот вопрос нам придётся оставить без ответа. Но вы что-то говорили про сына хозяев? Вы помните его?

- Не очень хорошо. Он единственный из хозяев, кто относился ко мне хорошо. Он моего возраста. Кажется, был самым младшим в семье. И его имя начинается на "Л"... Но это всё, что я помню, - она вздохнула. - И всё ещё непонятно, почему я была в том дорогом платье, когда вы меня нашли. Слуги так не одеваются.

Жан замедлил шаг. Спустившись на следующий лестничный пролёт, он остановился, и посмотрел на свою гостью.
- Значит, будем искать тех, чьё имя начинается на ту же букву, - успокаивающе произнёс он, - таких имён не так уж и много. А если ещё и вашего возраста...
Жан улыбнулся.
- Найдём. Не переживайте, этого человека мы обязательно найдём.

- Да! Этого мальчика... Он наверняка должен знать, что случилось. Из-за чего я опять потеряла память, - Клэр даже как-то воспряла духом. Не зря она к Жану побежала. Он умный. Вон как сразу всё хорошо придумал.
Только холодно так бегать. В следующий раз нужно будет не забыть одеться.

Мужчина кивнул, убедившись, что его подопечная приходит в себя, и повел ее дальше, только в этот раз - уже в ее комнату. Он больше ничего не говорил по дороге - явно обдумывая произошедшее и услышанное, и только когда Клэр оказалась укрыта одеялами, он нарушил свое молчание.
- Вы попробуете еще поспать, или же распорядиться насчет завтрака? Утро еще не занялось до конца, а спали вы, наверняка, не слишком хорошо.

- Есть я пока точно не хочу. Лучше полежу. Попробую ещё поспать. И... Извините, что я вас разбудила. Вы наверное опять всю ночь не спали, - смущённо закончила девушка

- Все в порядке, - заверил ее Жан, поправляя ей одеяло, - Думаю, у меня тоже есть время наверстать упущенное. Отдыхайте. И пусть вас ничто не тревожит.
Он словно бы машинально провел рукой по ее волосам, убирая те со лба. Похожим жестом пользовался кто-то из далекого ее прошлого, желая ей доброй ночи. Затем он встал, подошел к окнам, завесил ближайшие из них, оставив только одно - самое дальнее, и направился к дверям.

- Спасибо вам, - сказала девушка, устраиваясь поудобнее под одеялами. - С вами рядом так спокойно.

Ответом ей был короткий кивок, и улыбка, которую уже практически невозможно было разглядеть в наступившем полумраке. Закрыв комнату от света, Жан сделал ее хоть и мрачной, но в то же время и уютной. Теперь здесь можно было спокойно спать, не боясь быть разбуженной чрезмерно ярким зимне-весенним солнцем.

Ближе к вечеру они проводили в обратный путь Ноэля, который пообещал навестить кузена в ближайшее время снова. Появилось и несколько новых воспоминаний – она начала постепенно вспоминать свою жизнь «после», в которой кроме прислуживания немалое место заняли развлечения с тем мальчишкой. Луи, точно, так его звали. С ним, а после и с его сестрой – Кэтрин. Они проводили немало времени втроем – и если при главе семьи они держались с ней скорее как с приближенной прислугой, то стоило им остаться наедине – как это различие словно стиралось, не оставляя после себя и следа. Так прошел не один год – а вскоре каждый из них начал осознавать, что так все не может оставаться вечно. Рано или поздно и Луи, и Кэтрин пришлось бы обзавестись собственными семьями, а кому-то и вовсе покинуть отчий дом, а Клэр... А она так бы и осталась там, в доме прислуги, вернувшись к той жизни, из которой эта парочка вытащила ее с такой радостью.
Но и этого не произошло. Когда Кэтрин, в тот момент уже давно обрученной с отпрыском другой знатной семьи, стукнуло четырнадцать, пришло время женитьбы – и та, недолго думая, забрала Клэр с собой, когда покидала свой родной дом. Они приняли это решение все вместе – и даже жених Кэтрин не знал о том, насколько тесные и доверительные отношения связывали двух молодых девушек, одна из которых должна была теперь разделять с ним ложе, а другая – разделять душу и мысли его нареченной.
Клэр и самой тогда было уже тринадцать лет.
Все эти воспоминания атаковали ее ближе к вечеру того же дня – когда Жан уехал, сказав, что постарается найти хоть что-нибудь о ее сестре. За окном уже начинало смеркаться, когда видения памяти отпустили ее – а хозяина дома все не было, да и вряд ли он мог вернуться вот так скоро. Сложно было даже сказать, память ли то была, или же видения из сна, что одолел ее после плотного ужина, устроенного Агнесс... Но пробудилась она в пустой, сумеречной гостиной, в то время как на дом опускалась вечерняя тишина.

Обида постепенно отступала. В конце концов, она прожила с семьёй всего 5 лет. Эти первые годы жизни вряд ли помнит кто-то из взрослых. А в новой жизни она нашла настоящих друзей.
Вот только... поделиться этим было не с кем. Жан уехал. Ноэля тоже не было. Вот разве что Агнесс рассказать. Но она не проявляла особого интереса к прошлому девушки.
Клэр взяла лампу и отправилась бродить по тёмному, казавшемуся почти родным, дому. Она и не заметила, как снова оказалась около комнаты Жана. И сожаление, что хозяина сейчас нет дома, сменилось на любопытство. Нужно поглядеть на портрет! Пока есть такая возможность, Клэр могла увидеть портрет жены Жана.
Девушка осторожно открыла дверь в комнату, заглянула внутрь.

Комната совершенно не изменилась с утра. Разве что, запах вина уже успел выветриться - вот и все перемены, что произошли в ее отсутствие.
Только вот теперь вряд ли кто-то мог ей помешать в ее планах. Агнесс наверняка была занята - да и вряд ли у нее были причины просто так разгуливать по хозяйским комнатам. Жана не было. Ренард... Кажется, он жил садом, и всем, что окружало этот дом. Так что в этот раз можно было ничего не опасаться.
Ширма поддалась не без труда - но теперь Клэр смогла отодвинуть ее достаточно, чтобы увидеть портрет. Портрет красивой, статной молодой женщины, даже девушки, иссиня черные волосы которой мягкими волнами обрамляли ее лицо.
Знакомое лицо. Лицо, которое она, несомненно, уже встречала где-то раньше - только вот память не спешила подсказывать ей, где именно.

Да, а вот этим воспоминанием с Жаном вряд ли поделишься. Скорее всего ему не понравится, что она лазает бесспроса в его комнате.
Некоторое время Клэр разглядывала портрет, пытаясь вспомнить, где она видела девушку, затем задвинула ширму обратно и направилась к себе.

Раньше она определенно ее видела. Причем... Это раньше было явно уже "после" - в то время, когда она уже не была маленьким ребенком. И видела не только ее... Да, там был еще один человек. Точно, еще один, тесно связанный чем-то и с ней самой. Вот только чем?
В голове вдруг возник образ мужчины. Молодого, статного, из тех, на кого можно было бы засматриваться часами. Такого, что "повеса" Ноэль просто и рядом не стоял.
И от образа, мелькнувшего в голове, стало внезапно жарко, несмотря на холод, царивший в доме.
Мартин.
Имя, вспыхнувшее в темноте, подобно яркому пламени.
Она вспомнила, с кем видела ту женщину на портрете. Она видела ее рядом с Мартином.
Мужем Кэтрин.

Стало как-то неуютно. Клэр поспешила к себе и спряталась под спасительный ворох одеял.
Она знала жену Жана... Но... В целом то ничего страшного это не значит по идеи. Просто Мартин и она были знакомы. Скорее всего и Жан с Мартином был знаком. Просто Кэтрин его никогда не встречала или видела мельком. Или встречала, но не помнит. Все эти знатные люди так или иначе друг с другом знакомы. Так что эта новость может разве что подсказать Жану, кого искать. Но в любом случае рассердит. Да и нет его сейчас. Вот когда вернётся.... Может к тому времени она и ещё что-то интересное вспомнит.

Воспоминания остановились на портрете - и дальше уже, увы, не заходили.
Зато ее ждала спокойная ночь без лишних снов, но и на утро после завтрака она выяснила, что Жан еще не вернулся домой.

Жан не вернулся, Ноэля тоже не было. Нужно было чем-то заняться. Погулять по саду? Или повышивать? Хотя... Если её воспоминания возвращались тогда, когда она делала или видела что-то знакомое...
Клэр решила пойти на кухню и помочь Агнесс приготовить обед, помыть посуду, подмести пол... В конце концов, она этим всю жизнь почти и занималась.

Агнесс на такую инициативу отреагировала огромными глазами размером с золотой франк каждый.
- Да вы никак совсем с ума сошли, госпожа Клэр! - с ужасом воззрилась на нее женщина, всплеснув руками в привычном ей жесте, - Да чтобы вас, да к кухне! И метелке! Ну уж нет, - Агнесс помотала головой, грозно глядя на гостью дома, - Если вам совсем уж заняться нечем, вон, библиотеку его милости изучайте. Нечего тут вам делать. Да его милость Жан если узнают... - она сделала еще более ужасное выражение лица, - Нет, тут уж они точно потеряют терпение. Так что и думать забудьте! За-будь-те!

- Ну Агнесс! Ну милая! Я вспомнила, я среди прислуги долгое время жила. Вот так же мыла, убирала. А вдруг я начну вам помогать и ещё что-то вспомню? А Жану мы ничего не скажем, - Клэр умоляюще поглядела на женщину.

- И руки ваши, распухшие от воды, мне тоже потом прятать? - женщина продолжала ворчать, - Нет уж, нет уж. Вспомнили они! А может вам просто приснилось это все? А если вы поранитесь с непривычки? Нет уж, дудки. Негоже вам заниматься такими делами, негоже.

- А давайте я подмету вот тут? - предложила девушка. - и руки не распухнут, и поранится нечем. И узнаем, приснилось оно мне или нет. Агнесс! Я же с ума сойду так, не зная, что правда, а что сон. Вы совсем не хотите мне помочь память вернуть?

Женщина насупилась. В ней явно происходила внутренняя борьба - ей было и жаль девушку, и что-то вместе с тем не позволяло ей допустить гостью к уборке.
- Ладно, - наконец, сдалась она, - Раз уж вам так хочется марать руки, так и быть, найду я вам работенку. Но тогда уж не жалуйтесь, что от пыли нечем будет дышать! - заявила женщина, взяла одну из метел, небольшую метелку, и потопала из кухни, увлекая Клэр за собой.
- Только платье потом переодеть не забудьте, а то его милость слишком быстро все учуют, когда вернутся.

- Хорошо, Агнесс, - не стала дальше спорить девушка. Раз уж ей решили выделить хоть какую-то работу, здесь главное не спугнуть.

И женщина привела ее в ту самую комнату, где она днем ранее пряталась от Ноэля. В это царство пыли и темноты.
- Если уж вам так не терпится взяться за работу, - со вздохом повторила Агнесс, - можете начать с этой комнаты. Полотна можете сложить в кучу, я унесу их сама - а остальное на ваше усмотрение. Только ничего здесь не сломайте.
И с этими словами она бесстрашно шагнула внутрь, направляясь к одному из окон - явно чтобы открыть их все.

Клэр задержалась с наружи на некоторое время, а затем тоже вошла и принялась открывать окна вместе с Агнесс. Нужно было тут всё тут осветить, затем снять пыльные покрывала и вымести всю пыль. Работа была не сложная, но её было много. И Клэр взялась за неё с энтузиазмом человека, у которого руки чешутся хоть чем-нибудь заняться.

Агнесс, завершив с окнами, лишь осуждающе покачала головой.
- Вы не смотрите, что комната так близка к спальне его милости, - произнесла она, - Они сюда не заглядывают, а потому сами вряд ли догадаются, что здесь была произведена уборка. И умоляю вас, дитя. Не пораньтесь.
С этими словами служанка оставила ее наедине с пыльной комнатой - теперь уже освещенной, и оттого вовсе не пугающей.
Грубая ткань, служившая покрывалом, срывалась одна за одной. Под первым же покрывалом обнаружился довольно крупный, и все же ставший вместилищем пыли клавесин, скорее всего итальянского производства. Дорогое развлечение. У Кэтрин в доме Мартина был такой же.
Кэтрин... Почему-то теперь это имя вспоминалось уже не только с теплотой, но и с каким-то еще чувством. Странным чувством. Не то стыда, не то...грусти? Странная печаль теперь покрывало это имя из ее воспоминаний.
Но работа продолжалась. Под другими тканями обнаружились всевозможные резные стулья, скамьи, чайные столики, составленные кое-как, в кучу... Обнаружилась еще и огромная арфа у одной из стен. Не только пыль - паутина так же была в этой комнате повсюду. Наверняка здесь прежде занимались музыкой - а быть может и танцевали, когда гостей было совсем немного, и утренняя гостиная была слишком большой для таких приемов.
Похожая комната была прежде и у них. О, в этом она была уверена наверняка. Она вспомнила, как слушала весьма недурственную игру Кэтрин, как они потом болтали обо всякой ерунде...
И как потом все это закончилось. Только вот почему... В голову никак не приходило.

Клэр работала. Снимала покрывала, переставляла вещи, стирала пыль... Пыль... Казалось ей пропиталось всё вокруг.
А пока руки работали, девушка могла предаться воспоминаниям и размышлениям.
Кэтрин... Что же с тобой случилось потом? Эти воспоминания родили в сердце Клэр беспокойство, которое подстёгивало работоспособность только сильнее. Но как? Как можно было это узнать? Вспомнить...

Она почти закончила с уборкой комнаты, как вдруг новое воспоминание фактически ударило ее по голове.
Кэтрин умерла. Умерла, не успев принести своему мужу даже одного наследника.
Умерла, когда ей было лишь восемнадцать. Мартин никогда не распространялся о причине смерти его жены - но из их поездки в Лондон он вернулся один - и убитый горем. Горем, которое спустя долгий год тоски и одиночества постепенно начал сводить их все ближе. Они оба хорошо знали Кэтрин, да и Клэр больше не у кого было искать поддержки - поскольку супруга Луи так же не поощрала общение мужа с некогда подругой детства.
Когда в какой-то момент, Клэр, к своему ужасу, почувствовала, что Мартин занял в ее сознании слишком много места. В то время как его не в меру любезное обращение с ней так же явно перерастало в нечто большее. И теперь - о да, теперь она вспомнила, как одним из вечеров он держал ее руки в своих, обещая, что однажды все изменится. Изменится, даже несмотря на то, что она всего лишь служанка. И что "настанет день, и его прекрасной Клэр больше не придется даже касаться щетки и метлы, ведь эти нежные руки созданы вовсе не для этого".

Умерла... Её Кэтрин умерла...
Клэр опустилась на пол почти чистой комнаты. По её щекам текли слёзы, которые она периодически вытирала, но потом снова принималась смотреть на свои руки, которые... Ах, зачем она отпустила Кэтрин одну в ту поездку? И Мартин... Как он мог?.. Как она могла вообще думать о нём, ведь он был мужем Кэтрин...

Неприятная правда была слишком неприятной, чтобы быть желанным воспоминанием. Быть может, было бы лучше, если бы она не вспоминала это, но увы...
И рядом не было никого, кому она могла бы об этом рассказать. Мартин, определенно «положивший на нее глаз», как порой выражались в фривольных беседах, она сама, вопреки всему это отношение принимавшая. И непонятная, совершенно непонятная причина того, почему она могла оказаться одна в лесу. Кто мог за ней гнаться? Все эти воспоминания не давали ответов, а лишь рождали еще больше вопросов.
Зато теперь она знала почти наверняка, где провела последние годы.
И с кем.
В уборке прошел почти весь день – с перерывами на обед и ужин, что приносила ей все так же причитавшая Агнесс. И вот снова вечер. И снова – пустота. Снова темный дом – и такие воспоминания, в желанности которых уверенности уже не было.

В лесу, в дорогом платье... Может Мартин всё же сделал что-то, чтобы она больше не мыла полы? Хотелось верить, что у неё хватило благоразумия не лезть в постель к нему. Как ей тогда Жану в глаза смотреть?
Клэр взяла себя в руки, вытерла грязными руками последние слёзы и направилась к себе. Надо привести себя в порядок... Переодеться... и...
Спать ложиться она уже боялась. Вдруг опять что-то вспомнит? Можно взять книгу почитать... Потом, когда переоденется.

Она уже заканчивала переодеваться, когда услышала за окном стук лошадиных копыт, и их же ржание.
Под самую ночь, когда на дворе было уже темно - но все-таки хозяин дома вернулся, не давая своим покоям пустовать две ночи подряд. Она даже услышала его приглушенный голос, отдававший распоряжения Ренарду - а после и стук каблуков по вымощенной к дому дорожке.

Жан! Она должна его увидеть! Должна ему всё рассказать!
Клэр накинула на плечи шаль, всунула ноги в туфли и побежала навстречу Жану, застёгивая на пути платье.

Они столкнулись в темной гостиной - от Жана пахло дорогой и лошадьми - не доведет его до добра эта привычка самостоятельно заправлять лошадями, ох не доведет...
- Клэр... - он остановился, едва не врезавшись в нее, несмотря на чадящую свечу в его руке. Видимо, он был слишком погружен в свои мысли, чтобы заметить ее заранее. Сосредоточенное, серьезное лицо посмотрело на нее с оттенком непонимания.
- Вы не спите, в такое время... Что у вас с лицом? Что-то случилось? Вы плакали?

- Кэтрин! Она... Она умерла!
Жан был здесь, рядом, такой родной, надёжный... Клэр уткнулась носом ему в грудь и снова разрыдалась.

Жан только и успел, что отвести в сторону руку с лампой от ее волос. Другая рука утешающе легла ей на спину - тёмная тень, спасшая ее в лесу, в молчаливом понимании позволяла ей выплакаться и прийти в себя, не говоря ничего в ответ. Была только ладонь, успокаивающе гладившая ее по спине, и грудь, верхний плащ на которой уже промок от ее слез.
Погасла и слабая свеча.
- Все будет хорошо, - пообещал ей голос уже почти в полной темноте, - Что бы ни случилось в прошлом, теперь все будет в порядке.

Слёзы наконец закончились, хотя Клэр по прежнему прижималась к своей спасительной тени.
- Не хочу больше ничего вспоминать, - тихо заметила она. - Лучше бы я осталась маленькой потерянной девочкой.

- А я отправил письма для поисков вашей сестры, - негромко ответил ей Жан, словно превратившись теперь уже в неподвижную каменную статую. Даже рука перестала двигаться - теперь она просто укрывала Клэр от каких-либо плохих мыслей и воспоминаний, что могли снова появиться в ее голове.
- И еще у вас все волосы в пыли, - добавил он уже с улыбкой в голосе. Это замечание было совсем неуместным в данной ситуации - но именно из-за этой легкой, непринужденной фразы страх и тоска словно отступили на шаг от нее, - Вы прогуливались по второму этажу? Ума не приложу, где можно было найти столько пыли.

Выдавать Агнесс очень не хотелось.
- Да у вас весь дом в пыли! - улыбнулась девушка уголками губ, всё-таки отлипая от своей спасительной тени. - Но я... должна вам всё рассказать. Про Кэтрин и... вообще. А вы только с дороги. Вам нужно отдохнуть... И поесть.

Тень кивнула - только и видно было, что блеснувшие в темноте белки глаз.
- Но сперва я велю Агнесс приготовить как можно больше горячей воды. Хотите вы этого или нет, но придется вам сперва помыться. И никаких возражений - я не потерплю от вас ни слова про ересь или богохульство. А потом вы мне все расскажете. Все, что посчитаете нужным.

- Хорошо, - послушно вздохнула девушка. Рассказывать про Мартина на самом деле очень не хотелось, но было нужно. А ванна была замечательным поводом немного оттянуть этот разговор. - Но пока я буду мыться, вы поедите и переоденетесь с дороги.