Постепенно воспоминания стали ещё более яркими - и то, что видела она перед собой, постепенно уступило место памяти. Тот, что повыше, Леон, имевший в этом бою явное преимущество, вдруг заметил подглядывавших - и этот момент отвлечения сослужил ему дурную службу. Тычок, удар, потеря равновесия, удивление на лице - и гул мальчишеских голосов, ознаменовавший поражение того, кого прочила Розет ей в "старые мужья". Впрочем, поражение не слишком расстроило старшего - пока младший, отдав тренировочный меч кому-то другому, направлялся вглубь дома, поверженный поднялся, и подошёл-таки к кустам, за которыми прятались гостьи.
- Неужели самый обычный поединок может так напугать вас? - с улыбкой спросил Леон голосом Ноэля... И видение растаяло, а она обнаружила себя у реки за кустом - перед которым стоял младший кузен, с любопытством поглядывая на Клэр.

- Ой! - испугалась девушка тому, что её нашли и уткнулась носом в землю по принципу "если не вижу я, не видят меня".
Правда, видение быстро рассеивалось, уступая место реальности. А Клэр вдруг подумала, что ужасно глупо выглядит вот так, лёжа на земле за кустом. Девушка рассмеялась, а потом принялась поспешно подниматься, отряхивая себя от земли.
- Воспоминание... Там тоже дрались... старшие мальчишки... А мы с сестрой подглядывали... из-за кустов... - Смеясь поведала Клэр, пока ей в голову не пришло, что Леона, брата Жана, ей сестра пророчила в мужья. - Ой, - снова сказала она и заозиралась. - А где Жан?

- Вон там чудит, - улыбнулся Ноэль ее смеху, и кивнул в сторону реки. Там, у камней, где вода бурлила и рождала фонтаны брызг, действительно стоял Жан, уперевшись коленом в один из камней, и умывался ледяной водой зимнего ручья. Действительно, кому в здравом уме такое вообще могло прийти в голову - умываться, да еще и такой холодной водой...
Впрочем, его можно было понять - судя по раскрасневшемуся лицу младшего, с налипшими на лоб волосами и такой же промокшей рубашкой, подрались они оба на славу.
- Столько воспоминаний за один раз, - продолжал тем временем младший кузен, - Кажется, вам сегодня несказанно везет.

- Да наверное, - рассеяно ответила девушка, топая в сторону Жана. - Бррр. Это наверное холодно.
А ещё она размышляла о том, что если бы она была женой или невестой Леона, Жан должен был сразу узнать её. Не мог же он не помнить невесту брата. Так что получается? Розет всё перепутала? Или помолвка не состоялась? Наверное всё-таки стоит рассказать Жану как есть. Может он подскажет, как это понимать?

К тому времени, как она дошла до несостоявшегося родственника, тот уже отходил от реки, отряхивая сырые руки. Выглядел он весьма довольным и явно ожившим - движение шло на пользу каждому, и засевший в пыли в своём доме Жан вовсе не был исключением.
- Рад видеть румянец на ваших щеках, - улыбнулся он, подойдя достаточно близко, - Надеюсь вам было не слишком скучно, пока мы разминали старые косточки?

- Не скучно. Вы хорошо фехтуете. И... Я ещё кое-что вспомнила, - задумчиво произнесла Клэр, продолжая раздумывать, что именно стоит сказать.

- Что же?
Руки вытерлись о рубашку. На лице же мужчины было написано несомненное участие во всем, что бы ни сказала ему Клэр.
- Надеюсь, то были хорошие воспоминания?

- Я вспомнила, как мы с сестрой были летом у кого-то в гостях и подсматривали за тренировкой старших мальчиков. Там был Льен и ещё кто-то. И они фехтовали. И Розет сказала, что Льен будет моим старым мужем. Только она наверное что-то напутала, потому что если бы это было так, вы должны были бы меня помнить. А потом Льен нас заметил и проиграл бой. И... И вот.
Она всё ещё выглядела задумчивой. Странно было всё это рассказывать.

Улыбка постепенно сошла с лица Жана.
- Проиграл, значит... - произнес он, сложив перед собой пальцы обеих рук в замок и задумчиво постукивая подушечками указательных друг о друга.
- Брат проигрывал крайне редко, - вздохнул он, - И все его проигрыши я вполне способен посчитать по пальцам. А чтобы проигрыш этот случился из-за того, что он отвлекся...
Он снова внимательно посмотрел на Клэр, сосредоточенным и напряженным взглядом. Затем улыбнулся снова - пусть в этот раз улыбка вышла грустной.
- Ошибки быть не может, как вы считаете? Эти ваши воспоминания... Вы уверены в них?

- Когда вы так спрашиваете, я становлюсь неувереной. Но у меня больше ничего нет, кроме этих огрызков воспоминаний.

Улыбка стала чуть более широкой, и весьма понимающей.
- Простите меня. Я только тем и занимаюсь, что постоянно сбиваю вас с толку, - произнес он, подойдя на шаг ближе, - Но если ваше воспоминание правдиво, то я действительно знаю вас. И если это действительно вы... То неудивительно и то, что я не могу вас узнать.

На мгновение Клэр показалось, что Жан над ней издевается.
- Но почему вы до сих пор не расскажете мне, кто я?! Если действительно это знаете, - всплеснула руками девушка.

- Потому что я не видел вас семнадцать лет, - ответил ей Жан, глядя ей прямо в глаза, - И в моей памяти вы носили другое имя. Многое смущает меня в этой истории, но если вы... Если вы - действительно та самая девочка, что вместе с Розет де‘Маре в тот день наблюдали за нашей тренировкой... То я действительно знаю вас. И имя той девочки, мадемуазель, - Кристина. Именно так звали младшую дочку маркиза де’Маре, а в этом я не буду сомневаться ни мгновения.

- Но... Эти имена мне ничего не говорят, - растеряно заметила девушка. Она то расчитывала сразу всё вспомнить.

Улыбка померкла - лицо стало скорее печальным.
- Да, конечно... - несколько скомкано произнес он, и ненадолго замолчал.
- Удар, что пришелся вам по голове, был довольно сильным, - наконец произнес Жан, - Быть может, какие-то фрагменты памяти будут возвращаться не так точно. Пока же, не будем торопить события. Являетесь ли вы маленькой Кристиной, или же нет... Вы по-прежнему желанный гость в моем доме.

- Но.. Но расскажите же мне про неё что-нибудь! - воскликнула девушка. - Может быть я ещё что-то вспомню! Я хочу знать кем я была, хотя бы 17 лет назад! А вы... Только себе что-то придумываете и ничего не рассказываете, - надула обиженно губы Клэр... или всё-таки Кристина?

Жан посмотрел на кузена, который распоряжался слугами - те доставали припасенную провизию, чтобы все могли пообедать, и не спешить обратно домой раньше времени.
- Не волнуйтесь так, Клэр, - обратился к ней Жан по привычному имени, и вдруг взял ее руку в свои ладони. Они были холодными после воды, и чуть влажными - но от самого этого жеста становилось только теплее, - Я обязательно расскажу вам все, что мне известно, но позволите ли вы подождать нашего возвращения домой? Ведь моя память от меня никуда не убежит, а вы больше недели провели в комнатах. И к тому же, воспоминания все чаще появляются сегодня... Так не позволите ли вы повременить с моим рассказом? Быть может, к возвращению домой вы вспомните что-нибудь ещё и сами?

Было так тепло от этих прохладных рук... Если бы можно было и самой залезть на ручки, укутаться ими и никуда не выходить, пока память не вернётся целиком. Клэр наверняка бы устроила скандал тому, кто её приютил, если бы не этот жест. Сейчас же девушка только вздохнула.
- Вы не представляете, как это мучительно ничего не помнить. Как будто... Как будто меня вообще не существует.

- Да, это очень ужасно, - согласился с ней Жан, руки которого становились теплее с каждой секундой. Несомненно, то было тепло ее собственных рук, переданное вот так просто - но здесь, сохранённое, оно усиливалось, и продолжало успокаивать. Это были те же руки, прежде доставлявшие ей и боль при перебинтовывании ран, и избавление - когда раны заживали. Теперь же они исцеляли уже не тело ее, но душу, а понимающий, спокойный взгляд их обладателя словно замыкал эту энергию в невидимое кольцо, подпитывая ее - и не давая сорваться.
- Мы восстановим вашу память. Просто дайте ей время - и эта мука закончится, как кошмарный сон.

Отдавая частичку тепла, она получала другую взамен. Может так не только с теплом работает?
Клэр вздохнула уже спокойнее.
- Хорошо. Я вам верю. Мне больше некому. Только... Обещайте, что расскажете всё, что знаете об этой Кристине, когда мы вернёмся домой?.. То есть к вам домой.

- Обещаю, - ответил ей Жан, улыбнувшись, - Все, что знаю. Все, что смогу вспомнить.

Во время обратной дороги ее начало клонить в сон. И сквозь сонную пелену ей казалось, что едет она вместе с сестрой - что едут они домой, и уж там-то им точно не будут запрещать забегать в те или иные части сада, да многочисленные комнаты...
К вечеру они вернулись в поместье - и уже после того, как младший поднялся к себе, за Клэр зашёл Жан, и пригласил в свою комнату.
Камин, пустой этим же утром, теперь озарял комнату тёплым, пляшущим оранжевым светом. И теперь здесь было тепло, совсем как летом - уж наверняка Жану не будет нужды этой ночью прятаться под таким же количеством одеял, что и ей, чтобы согреться. Он провёл ее к одному из стульев с высокой спинкой, помог усесться поудобнее, а затем поднёс ей небольшую чашу вина, что в достатке стояло на столике рядом. Сам же он устроился на невысоком стуле без спинки, придвинув тот к камину так, что их с Клэр разделял столик, а камин был одинаково близко к ним обоим.
- Я обещал рассказать вам все, что знаю, - произнёс Жан, пригубив вино из своей чаши, - И хоть день уже почти подошёл к концу, я не отступлюсь от своего обещания. Но чтобы это не выглядело скучной лекцией заунывных богословов, я бы предпочёл монотонному рассказу - беседу, а мрачности - уют. Вы ведь не против, что я позвал вас сюда?

- Не против, - улыбнулась девушка, поудобнее устраиваясь на стуле и пробуя вино. - У вас здесь тепло как летом.
И жаль, что её тут никто ночевать не оставит. Ну... то есть одну. Вряд ли Жан согласится поменяться с ней комнатами.
- Так Кристина... Что вы знаете о ней, кроме того, что она гораздо моложе вас?

- Могу сказать, что сейчас ей было бы двадцать два года, - ответил Жан, повернув лицо к огню и глядя теперь на пляску его языков, - И что она была последним, младшим ребенком, и на тот момент, и на времена более поздние. Что же до семьи... Мы бывали пару раз у них в гостях, - он снова пригубил вина, - И главы наших семей действительно планировали породниться, а поскольку партия для старшей, Розет, была уже оговорена, то и выбор оказался невелик.
Жан улыбнулся, повернувшись к ней.
- Леону тогда было пятнадцать, а маленькой Кристине - пять. Десять лет, разделявшие их, были идеальным числом, а потому никто не был против. Даже Леон - хотя юношам его возраста обычно такие дела казались полной глупостью и чем-то совсем скучным.

- То есть Кристина всё-таки была помолвлена с вашим братом? Но свадьба кажется не состоялась.

- Должна была, - вздохнул Жан, а тени от огня вдруг омрачили его лицо. Впрочем, скорее это он сам стал мрачен.
- Девочка пропала накануне своего шестилетия.

- Пропала?
Как такое могло быть? Она ведь вот она. Если только она действительно Кристина. Но она ведь не может видеть чужие воспоминания. Или может?
- Или она потеряла память и эти 16 лет провела где-то Ещё? - усмехнулась она, продолжая свои мысли. -Выходит, что у отцу Кристины вы меня не повезёте?

- Если бы я мог знать наверняка, - вздохнул Жан, с грустью посмотрев на девушку, после чего покачал головой.
- Увы... - произнес он, - С тех пор, как все случилось, мы перестали посещать их семью. Я слышал, что они уехали потом в другие места... Но мы можем постараться найти хотя бы старшую сестру. Мне жаль, что в этом вопросе от меня так мало толка.

- Тупик, - вздохнула девушка. - Никакой пользы от моего воспоминания. А Льен женился на другой девочке?

Жан явно не хотел отвечать на этот вопрос - лицо его приняло скорбное выражение, и он снова отвернулся к огню.
- Да, - ответил все же он, - как бы ни было жаль, но в подобных обстоятельствах это было неизбежно. Вы расстроены, - добавил он, скорее тоном утвердительным, нежели вопросительным, - Мне очень жаль.

- Просто я только обрела жениха и тут же его потеряла, - грустно улыбнулась девушка. - Но я вряд ли могла как-то на это повлиять. А что вы ещё знаете о том исчезновении?

- Увы, - покачал головой Жан, - Нам говорили, что случилось оно, когда их семейство было в гостях. Вроде бы, тогда прочесали весь лес, окрестные угодья - но все без толку. Вряд ли кто помнит что-то более конкретное, ведь прошло уже так много лет. И все же... - он задумчиво посмотрел на девушку, - Эти ваши воспоминания... Я действительно готов поверить, что вы и есть та, кого все потеряли семнадцать лет назад.

- Только что толку, что вы мне верите? Всё равно у меня нет доказательств, что я это я. И непонятно, куда мне податься с такими знаниями.

- Даже если вы - это вы, - ответил ей Жан, - Вы же были где-то последние семнадцать лет? Ведь до сих пор ваша память услужливо подносила вам лишь те воспоминания, что сохранились у вас о детстве. Быть может это что-то, да значит? Если бы узнать... Если бы узнать, что же тогда случилось, - вздохнул он, устало потерев пальцами переносицу, - Если бы хоть как-то пробудить у вас воспоминания о более позднем времени... О, как бы это было кстати.

- Знать бы еще как эти воспоминания возвращаются и почему я вспоминаю то, что вспоминаю.

- Вам придётся выяснить это самостоятельно, - произнёс Жан, а затем поднялся на ноги, чтобы снова наполнить ее чашу вином, - Как только мы уясним это досконально, я постараюсь сделать все, чтобы ускорить процесс.
Он стоял теперь между ней и камином - лицо его было погружено во мрак, а оранжевый свет огня огибал его силуэт, превращая человека в осязаемую тень. Тень, охранявшую ее - от кого бы то ни было, и не меньше неё желавшее получить ее память.

Она любовалась этой тенью, что вырвала её из лап смерти. Но ведь и она спасает Жана от одиночества, в которое он сам себя загнал.
- А сестра? Где она теперь?

- Полагаю, она должна была выйти замуж, - ответила ей тень, оперевшись на спинку ее стула и глядя на темный просвет одного из окон, - Розет я не видел ровно столько же времени, сколько и ее младшую сестру. А сейчас мне, почему-то, хочется надеяться, что вы, Клэр, и есть та самая Кристина, какую бы злую шутку не сыграла с вами ваша память.

- Почему? Вы всё равно не были с ней близки. И её уже никто давно не ждёт. Так почему вам хочется, чтобы я была именно ей?

- Это значило бы, что девочка жива и здорова. По крайней мере, сейчас. - ответил ей Жан, возвращаясь на свое место. Тень ушла - теперь она снова видела его лицо, освещаемое пляшущим пламенем.
Он снова пригубил вина.
- Все думают о беде матери, потерявшей дитя. О том, как ужасно то, что ребенок потерялся. Словно забывают, что беспокоиться первом делом нужно именно о ребенке. О бедном, несчастном, совершенно беззащитном создании, который может и вовсе не понять, что случилось, и почему он остался один.
Жан вздохнул. В словах же его, несомненно, была доля правды. Потому что это действительно было страшно. Страшно открывать глаза в полной темноте и сырости. Страшно было идти одной, совсем одной среди высоких, огромных деревьев, и вздрагивать от каждого треска и шороха. А птицы? А ночные птицы, кричащие так страшно, что кровь просто застывала в жилах...
И нет рядом ни сестры. Ни кормилицы. Ни матери. Никого. Совсем никого - а за густыми кронами деревьев не видно даже неба.

Она выронила чашу с вином, спрятала лицо в ладонях, задрожала.
- Мама... - еле слышно прошептала девочка. Одинокая, потерявшаяся девочка, которая осталась совершенно одна в этом страшном лесу. Кого ей ещё звать, как не мать?

Чаша глухо стукнулась об пол - в воздухе тут же еще сильнее послышался кислый запах вина, примешавшись к запаху сырых листьев. Кажется, был дождь. Да, несомненно. А ночь выдалась совсем холодная, и она давно уже продрогла в своем платьице, которое было скорее красивым, чем удобным и теплым.
Некогда красивым. Подол давно был весь уже в грязи, местами - изорванный. Один из любимых башмачков был оставлен где-то среди веток, когда она убегала от очередного зловещего шороха. Холодно. Сыро. Страшно.
Мама не приходила. Никто не приходил - и она не помнила, когда, как, устроилась в куче листьев, обессилевшая, голодная, и уставшая. Как уснула там, продрогшая, с безумно ноющим затылком. Что случилось, почему она здесь, как ее зовут, что она вообще такое? А в голове только пустота и страх. Только лишь память об игре. О какой-то игре. В которой ее не должны были бить так сильно, что теперь так невыносимо болит голова...
А затем голоса. Какие-то чужие голоса, чужие люди. Все еще сковывавший ее страх, не позволявший произнести ни звука. А затем лицо. Доброе, морщинистое лицо старика, заботливо оттиравшего ее от грязи в теплой воде. Такая же немолодая женщина рядом.
- Она так и молчит, - вздохнул старик, укутывая ее в теплые шкуры и устраивая на кухне, рядом с очагом, - Бедное, бедное дитя. Сколько дней она провела в этом лесу?
- Не пугай ее, старый, еще больше, - женщина села рядом, поднося ей кружку теплого, невероятно вкусного молока, - Девочка и так от страха себя не помнит. А мы ведь...
Долгие тихие разговоры. Тепло немолодых рук, ощущение безопасности. Становившаяся все более привычной кухня, и новое имя, которое словно было с ней всегда. Клэр... Да, старик сказал, что ее теперь зовут Клэр. Старик был добр. Очень добр. Как и старуха, с которой она вместе жила в одной комнате до поры до времени. Готовка, стирка, уборка...
До тех пор, пока ее не заметил молодой господин - мальчишка, лишь немногим старше нее, относившийся к ней с явно большей благосклонностью, нежели взрослые господа в этом доме. Куда им, прислуге, ждать к себе прекрасного отношения... А этот стал ей почти что другом. Даже фехтовать учил, тайком ото всех. И игре в шахматы. И многому, многому другому, на что время обычно было только у знатных господ, но не таких, как она. Только как же звали его... Как же звали... Снова Л. Почему-то уже знакомое Л, только совсем же не Леон, нет. Другое имя, но словно бы еще более звучное. Имя, вертевшееся на языке - но никак не желавшее возникать на поверхности.
Раннее утро пробудило ее от воспоминаний. Было тепло. В воздухе стоял чуть кисловатый запах.
Ночные кошмары ушли - как ушел и вечер.
В камине едва слышно потрескивали почти совсем уже догоревшие поленья.

Сон или вспоминание вернуло ей ещё кусочек её. Ах, до чего несправедливое! Она могла бы жить с семьёй, выйти замуж за Леона, а вместо этого... Вместо этого мула, стирала, убирала...
Но как ж было страшно тогда! Как отчаянно страшно.
Она вскочила. Нужно было бежать! Нужно было найти Жана и всё ему рассказать!
Камин... Кажется, в её комнате не было камина.
Она принялась озираться, пытаясь понять, где она, где та защищающая её тень.

Было раннее утро. Еще не рассвело окончательно - в комнате царил полумрак, но и той толики света, что давало поднимающееся солнце, было достаточно, чтобы понять, что находится она в той же комнате, где вчера нахлынули на нее все эти воспоминания - только вот уже не сидит на стуле, а лежит в кровати, в одной лишь нижней рубашке, под парой теплых, но явно чужих одеял.
Жана поблизости видно не было.

Жан! Ей нужно было найти её спасительную тень! Вдруг он может всё исправить?
Она вскочила с кровати и побежала в коридор. Где он может быть? Если она здесь, наверное он спал в её комнате. Значит сначала туда!
То, что она совсем не одета, девушку не волновало. Даже ледяной пол как-то проходил мимо неё. Нужно найти Жана. Нужно.

Пол действительно был ледяным - но дал знать о себе лишь когда она добежала до своей комнаты - которая оказалась пуста.

Она попыталась отыскать в комнате носки, чтобы было не так холодно бежать. Туфли наверняка остались в комнате Жана.

Пару чулок найти было несложно - благо, этих пар у нее завелось уже несколько. Оставалось только найти хозяина дома... Что было теперь той еще загадкой.

Он вроде как пропадал на втором этаже периодически. Может быть там?
Она натянула чулки, накинула сверху одно из одеял и помчалась к лестнице и наверх.

Второй этаж представлял из себя фактически копию первого. Такие же коридоры. Двери комнат - такие же почти, как и на первом этаже. Кажется, где-то здесь должен был отдыхать и Ноэль. А вот в которой из этого многообразия комнат находился Жан...

Она не стала гадать, а направилась направо по коридору от лестнице и принялась проверять каждую встреченную дверь.
- Жан? Вы здесь?