Тишина. Стальная дверь отошла в сторону бесшумно, открыв вид на ярко освещённую прихожую. За порогом тускло поблескивала небольшая лужа, которую потемневший дверной коврик уже не мог в себя впитать. Вешалка с одеждой, и небольшая тумба под ней демонстрировали хороший вкус хозяйки в плане одежды и обуви. К висящему напротив входа овальному зеркалу, в котором отражалось бледное лицо художницы, был привязан душистый пучок мяты.

Коридор, в который переходила прихожая, был пуст. Лампы под потолком давали тёплый свет.

- Кажется - никого... - раздался приглушённый голос Антона за плечом Ольги.

На этот раз девушка не вздрогнула от звуков его голоса - подспудно она уже догадывалась что в стороне он не останется и была этому очень благодарна. Но не последнюю роль сыграло и его встревоженное лицо, отраженное зеркалом за плечом Ольги.
- Похоже и правда, - кивнула она, делая неуверенный шаг вперед, - как странно!
С другой стороны, не так уж странно. Настя ведь жаловалась, что Октавия не выходит на связь. Если Настины опасения были не беспочвенны, то эта открытая дверь наводила на другие вопросы. Где Оля? И, что еще более интересно, где сама Настя?
Оля нерешительно мялась в коридоре. Чужой открытый дом, к тому же явно недружелюбного человека, и все же...
- Это, конечно, непорядочно, но мне хотелось бы осмотреться, - виновато произнесла она, оборачиваясь к Антону, - вдруг Настя все же была здесь? Или я пойму, что Оля уехала куда-то надолго и смогу рассказать об этом Насте при встрече.

- Уехала, оставив входную дверь и калитку открытой?.. - возразил мужчина, медленно убирая руку от лица. Пристальный взгляд зелёных глаз скользил по прихожей, словно выискивая что-то. Помедлив несколько секунд, рассматривая лужу у порога, Антон решительно переступил порог дома. - Фенрир... охраняй.

Вновь предоставленный самому себе волкособ до ответа не снизошёл - но в дом не полез, оставшись снаружи.

Воздух внутри был таким же осенне-прохладным, как и снаружи. Мимо художницы к входной двери лениво тянулся сквозняк, несший с собой какие-то неясные травянистые ароматы. На выложенном светлой плиткой полу можно было заметить несколько подсохших пятен, уходящих вперёд. Двери, которые видела Ольга, были закрыты. Ближе к концу коридора начиналась лестница на второй этаж.

- Неважно, порядочно это или нет, - произнёс Антон, тщательно вытирая подошвы ботинок о коврик. - Если Настя вчера действительно приехала сюда - я хочу знать, что случилось и где она сейчас.

Оля нерешительно сделала еще пару шагов в ту сторону, в которую шли странные пятна.
- Может быть надо полицию вызвать? Смотрите, коврик совсем промок и дом остыл, значит дверь открыта со снегопада как минимум. Если кто-то забрался и что-то унес, у нас могут быть неприятности...
Даже говоря все это, девушка продолжала нерешительно продвигаться вглубь дома, изучая грязь на полу.
- Вот это явно оставлено не жителями дома и мне от них очень не по себе.

- Размер, кажется, небольшой... возможно, их оставила Тундра, - задумчиво заметил Антон, взглянув на пол. Своими очертаниями неровные пятна действительно походили на отпечатки чьих-то подошв. Может быть даже - подошв Несущей Стужу, хотя Ольга понятия не имела, в чём та ходила вчера по городу. Перед входом в зал "Чайкофа", где встретились девушки, посетители разувались.

Кроме следов, никаких признаков вторжения в логово музыкального чудовища, Ольг пока не замечала. Миновав все двери на первом этаже, цепочка следов потянулась на второй этаж. Терпкий травяной запах рядом с лестницей стал гораздо сильнее, но, кажется, он не спускался вниз вместе со сквозняком - а шёл откуда-то из-за ступеней. Из маленького закутка в конце коридора, за лестницей на второй этаж.

- Если вы боитесь, я могу пойти первым, - тихо предложил мужчина, остановившись рядом с Ольгой. Судя по голосу, возможность нажить неприятности с полицией его не волновала. И вообще, Антон сейчас чем-то неуловимо напоминал своего четвероногого компаньона, каким его видела Ольга вчера... Может быть тем, что так же сосредоточено шёл по следу, который возможно принадлежал Тундре?..

Немного поколебавшись, Оля прошептала
- Просто будьте рядом, хорошо? - и пошла вверх, по следам.
Ее беспокоило то, что она не помнила от Насти такого странного запаха, и следы могли принадлежать не ей. Даже наверняка это были не ее следы, потому что вот так запачкать дом музыкантши не решилась бы даже Тундра. Но все же если в доме был кто-то из хозяев женского пола, то было бы куда лучше, если бы первый из вторгнувшихся без приглашения чужаков не был здоровенным детиной хищного вида.

- Как пожелаете.

Деревянные ступени тихонько поскрипывали под ногами незваных гостей. Странный запах ослабевал по мере подъёма на второй этаж, пока не стал почти таким же неуловимым, как на входе.

Наверху тоже горел свет. Но что-то здесь было не в порядке - это Ольга поняла с первого взгляда. Пара висевших на стене картин была свёрнута набок. Маленький столик под одной из них - опрокинут, стоявшая на нём ваза с цветами - разбита вдребезги. За бардаком дальше по коридору художница заметила открытую дверь.

На полу рядом с опрокинутым столиком лежал телефон Насти.

Увидев осиротевший телефон подруги, Оля окаменела. Сердце, пропустив пару ударов, теперь билось в панике а ноги отказывались подчиняться.
- Я боюсь, - прошептала она, идущему за ней Антону, - там, должно быть, что-то ужасное, раз... - голос художницы был таким жалким, что ей стало еще хуже и она вцепилась в рукав своего, в общем-то, мало знакомого спутника.

- Самое страшное, что там может быть - это труп. А бояться трупов - бессмысленная затея, - хладнокровно заметил Антон, выходя вперёд и таща художницу за собой на буксире. В глазах мужчины, казалось, потемнели - и напоминали уже не драгоценные камни, а стылую болотную воду, в глубине которой мерцали тусклые огоньки.

Подойдя к лежащему на полу телефону, Антон не раздумывая поднял его и спросил у Ольги:

- Настин? Или Октавии?

- Н... Настин, - простонала Оля, чьи ноги при слове "труп" стали совсем ватными. На секунду ей даже показалось, что ее спутник спросил, а не настин ли труп не должен внушать ей ужас. Она была готова уже совсем расклеиться, но внутренний голос вдруг настойчиво заявил, что это все дешевые детективы. А найдут они что-то вроде ну... Настя и Окт напились пьяны, буянили пол ночи, разнесли все, на полу наследили и лежат вповалку, не в состоянии проспаться. Это был очень хороший голос.

- Значит, она действительно здесь была, - кивнул себе Антон. Бросив на спутницу оценивающий взгляд, мужчина спрятал телефон в карман своего пальто. Видимо, посчитал, что находящаяся на грани истерики Ольга - не самый надёжный хранитель для такой важной вещи.

Благородно позволив художнице и дальше цепляться за свой рукав (или просто так и не обратив на это внимания), мужчина направился дальше по коридору - к единственной открытой двери, в которую вели следы. Но буквально в последний момент милосердно затормозил у косяка, дав Ольге возможность остаться в благостном неведении коридора, и первым осторожно заглянул в комнату.

- Ольга, - ровным тоном произнёс Антон.

- Что? - слабым голосом отозвалась та, решив, что Антон зачем-то взывает именно к ней. Через секунду она с ужасом поняла, что ее предположение ошибочно и задала другой вопрос - Где? - и потом еще тише добавила - Как?

- Внутри, - коротко ответил мужчина на второй вопрос, кивнув на дверной проём. - А вот "как" я смогу сказать только если вы отпустите мой рукав и дадите там осмотреться, - всё тем же лишённым эмоций тоном добавил Антон. - Или возьмёте себя в руки - и зайдём вместе?

- Как так внутри?! - внезапно на Олю напало ощущение, которое часто посещает счастливых в общем-то людей, которые не осознают до конца своего счастья. А именно, что все на самом деле хорошо, а этот кошмар вокруг какая-то ошибка и вовсе не для них предназначен. Это блаженное чувство придает силы и облегчение, а так же некоторую долю безрассудства и самоуверенности. Ну все же не может быть ТАК плохо. Тем более голос Антона был спокоен, холоден и очень реален. И поэтому Оля внезапно отпустила рукав своего спутника и с неожиданной решительностью вломилась в комнату, просочившись мимо него.

В комнате действительно царил такой бардак, какой могли устроить только два чудища - музыкальное и дымно-снежное, разделив на двоих несколько бутылок коньяка или чего покрепче. Широкая двуспальная кровать - в полном беспорядке. Окно - открыто нараспашку, под ним - лужа. Занавески - наполовину сдёрнуты. Кожаное кресло на колёсиках - опрокинуто. Клавиатура и компьютерная мышь - сброшены со стола. И даже Октавия здесь присутствовала - лежала на полу в мятой домашней одежде, раскинув руки в стороны...

Вот только одного взгляда на лицо музыкантши хватило, чтобы понять: она уже не проснётся.

- Вот так, - Антон сохранял поистине змеиное спокойствие, стоя на пороге и обозревая картину разгрома.

- О боже, нет, - ошарашенно ответила художница, застыв на месте, словно натолкнувшись на невидимый барьер. И единственная мысль, которая посетила ее внезапно опустевший мозг говорила "ну вот, теперь ты понимаешь откуда берутся клише. О боже нет, вы только подумайте!"
- Как это могло произойти? И если здесь была Настя, то... - она повернулась наконец спиной к жуткому зрелищу и посмотрела на Антона - нам надо уйти отсюда, я думаю чем быстрее тем лучше!

- Нет. Сначала я хочу понять, что здесь произошло, - твёрдо произнёс Антон, чёрной тенью проплыв мимо напуганной художницы. Вид у него при этом был... такой, что данная когда-то Тундрой характеристика начинала казаться серьёзным преуменьшением. Мало интересуется посторонними людьми, редко проявляет эмоции... Да вид настиного телефона вызывал у него больше эмоций, чем труп её подруги!..

- Понять? - недоуменно переспросила Оля, ошарашенная несколько потребительским отношением Антона к ситуации, - Вы, должно быть, имеете какое-то отношение к сыску? - девушке очень хотелось оправдать его холодность профессиональной привычкой. Ей становилось все больше и больше не по себе от той ситуации, в которой она оказалась. Хотелось как можно быстрее покинуть это страшное место, и для этого даже имелось весьма веское оправдание
- Если здесь была Настя, нам лучше не попадаться на глаза полиции, иначе у нее могут быть проблемы, - слабым голосом озвучила она его, - мы и так изрядно наследили...

- В каком-то смысле... я очень долго искал... - пробормотал Антон, опустившись на колено рядом с телом музыкантши. Пальцы, затянутые чёрной материей, потянулись к горлу Октавии, раскрашенному уродливыми сиреневыми пятнами - и остановились в считанных сантиметрах от кожи, чтобы плавно скользнуть к вытянутой в сторону руке, на ладони которой что-то чернело.

С трудом сфокусировав взгляд на ужасной детали, Ольга поняла, что из запястья женщины торчала шляпка вбитого туда гвоздя. Затем какую-то через туманную пелену пробилось осознание того, что крупные железные гвозди торчали и из остального тела Октавии. Тёмное железо трудно было заметить на фоне тёмно-синей блузки музыкантши, да и крови почти не было - поэтому не было ничего удивительного в том, что Ольга не сразу заметила их.

- Настя и сама успела наследить, - возразил мужчина, не прерывая осмотра. - Телефон мы, разумеется, заберём. Но она приехала сюда на такси... - он о чём-то задумался, подняв взгляд к люстре. Ни одна из лампочек на ней не горела. Затем Антон посмотрел в сторону окна и поднялся, пробормотав: - А что у нас здесь?..

Оле стало совсем плохо. Ее маленький уютный городок вдруг стал казаться ей диким и ужасным. От невероятного зрелища ее начало мутить и ничто не могло заставить ее заинтересоваться тем, что же это у нас там, в области подоконника. Перед глазами все плыло и среди этих волн окружающего мира возникла, ужасающая в своей реалистичности, картина - белая как снег Тундра вылетает из комнаты, бьётся о стены, приводя в беспорядок изображения, столь любимые когда-то Ольгой. И останавливает Тундру только тумба, о которую она запинается, роняет телефон и летит дальше, не в силах заметить потерю или вернуться за ней. О, Кай очень хорошо понимает подругу. Она готова на все, лишь бы покинуть это страшное место. Коротко всхлипув Оля начала тихо сползать по дверному косяку на пол.

- Интересно... - донёсся откуда-то из мутных глубин голос Антона. Чёрный силуэт равнодушного к смерти и обморокам мужчины плыл рябью где-то на границе восприятия художницы. Неровное пятно его спины на секунду закрыло провал окна, казавшийся белоснежно-ярким порталом в какое-то лучшее, чистое пространство. Затем раздался короткий пронзительный скрип - и вот уже в центре маслянистого пятна разгорелось злое алое пламя...

- Ольга. Ольга! - слабая пощёчина и пучок какой-то резко пахнущей травы, сунутый под нос, слегка привели женщину в чувства. По крайней мере, она смогла различить лицо Антона, который навис над ней.

- Где... Артем... Антон, это вы... я в порядке, - отозвалась та, не совсем уверенная в правдивости своего ответа. На мгновение лицо Антона померещилось ей другим, знакомым и грозным, и она встрепенулась, подобралась и вновь приняла вертикальное положение, похожая на сердитого попугая, решившего дать серьезный бой зеркальцу..
- что происходит? Что вы делаете? Мы уже можем уйти отсюда?

- Пытаюсь привести вас в чувство, - мужчина неопределённо дёрнул плечом. И добавил, помахав пахучим пучком трав: - Ради этого пришлось немного испортить подземную оранжерею вашей покойной коллеги - надеюсь, вы не возражаете?..

Критично осмотрев художницу, мужчина коротко вздохнул и сказал:

- Да, Ольга, мы можем идти. Здесь мы уже ничего не сможем сделать. Вам нужна помощь? - Антон протянул Ольге свободную от зелени руку, предлагая опору.

Стараясь не смотреть в комнату погибшей Тави, Оля, пошатываясь, поспешила прочь от этого кошмара. Хотя ноги еще заплетались, желание покинуть место трагедии было выше, чем слабость. Антону все же пришлось поймать ее за плечо на лестнице, но в остальном Оля, кажется, приходила в себя. Все время до входной двери девушка молчала, и лишь глотнув свежего осеннего воздуха сказала тихо
- Извините... и спасибо вам.

- Не за что, - ответил мужчина, всю дорогу на улицу хранивший молчание.

Устрашающий компаньон Антона терпеливо дожидался их у порога дома. Деловито обнюхав обоих, Фенрир неодобрительно, но тихо гавкнул (отчего зазвенели стёкла дома Октавии, как показалось Ольге). Встретившись глазами с волкособом, Антон кивнул четвероногому напарнику. Убедившись, что Ольга уже не собирается падать в обморок, мужчина выбросил пучок травы куда-то в сторону и достал из кармана... перо. Иссиня-чёрное, отливавшее ультрамарином под дневным светом, оно притягивало к себе взгляд. И, кажется, было в чём-то испачкано.

- Взгляни на это, Фенрир, - Антон поднёс перо к носу волкособа.

Оля стояла, пошатываясь, и не осознавала как ей дальше быть. Она что-то хотела, идя сюда, но сейчас все ее мысли сводились к одной - Тави жестоко убита и она все видела своими глазами. И теперь с этим придется как-то жить, в этом самом городе и...
Медленно достав мобильник, Оля написала смс. "Это Оля. Не звони Насте. Все ок. Потеряла телефон" и отправила Иришке. Хоть кто-то сможет спокойно уснуть этой ночью, если Настя, конечно, увидела труп, а не само убийство.
С каким-то вялым интересом поглядывая на диалог мужчины и его товарища, Оле припомнились смутные тени, пляшущие в ее пьяной нереальности вчерашнего вечера и поморщилась.
- Антон, а если... - она сглотнула, не в силах закончить предположение, что Настя может тоже сейчас, вот так же, раскинув руки лежать где-то, утыканная гвоздями.

- Она жива, - уверенно заявил Антон, словно прочитав мысли художницы. Обнюхав перо, Фенрир коротко фыркнул и затряс головой. Мужчина недовольно цыкнул и спрятал перо обратно в карман. - Я чувствую это, - добавил брюнет, повернувшись к Ольге.

Помедлив секунду, он протянул женщине листок бумаги. Не обычной, а какой-то плотной, благородного желтовато-золотистого оттенка - чуть ли не пергамент. Листок был помят, но не от небрежного обращения, а словно из него складывали какую-то фигуру.

- Вам это о чём-нибудь говорит? - ровно спросил Антон, смотря на художницу.

В этот момент мобильник Ольги тревожно зажужжал.

Какое-то время художница тупо смотрела на листок. Затем перевела взгляд на мобильник - звонок или сообщение? - и снова вернулась к бумаге.
- Вчера, да - воспоминания уплывали, но что-то вчера определенно такое было, - Настя что-то говорила вчера о Вороне. Она вообще была странная вчера. То есть страннее обычного, - и добавила виновато - я думала это один из очередных ее театральных... ну вы понимаете.

- Да, понимаю, - её собеседник слабо улыбнулся.

Телефон пытался донести до хозяйки ответ Ирины, пришедший почти незамедлительно. Ирина выражала мысли почти так же кратко, как сама художница - только все предложения у настиной сожительницы заканчивались вопросительным знаком: "Ты нашла её? Где она? Где ты?"

- Пишете коллегам? - спросил Антон, переведя взгляд на телефон в руках Ольги. - Думаю, не стоит напоминать, что о нашем визите сюда не стоит распространяться?

- Конечно не стоит, - сухо ответила она, набирая на телефоне спешно "Сейчас не могу, позвоню позже, все ок!"
- Я бы с удовольствием сама забыла, что бывала тут. Кстати, может быть уже пора удалиться отсюда так далеко, как только можно?

- И в каком направлении предлагаете удаляться? - поинтересовался Антон, всем своим видом демонстрируя готовность покинуть место недавнего преступления.

Ирина не оставила Ольгу так просто: сразу же после отправки сообщения, телефон начал изображать из себя сердитого шмеля, тревожно гудя всячески оповещая владелицу о входящем вызове от всё той же Ирины.

Безжалостно отключив звук - она честно предупредила что не может - Оля неопределенно махнула рукой.
- Куда угодно. По дороге сообразим, - и она решительно устремилась к калитке.

За спиной у Ольги зазвенела цепь. Условно обезопасив обывателей от своего четверного спутника, Антон направился следом за художницы, предоставив ей право выбирать направление. А сам задумчиво затянулся как по волшебству появившейся в руке зажжённой сигаретой.

Далеко они не ушли. Оля изо всех сил старалась сохранять невозмутимость, но получалось у нее это не очень хорошо. Поэтому компания дошла до ближайшего дома, за который можно завернуть так, чтобы злосчастное логово Ольги скрылось из виду. Или точнее сказать они спрятались от его осуждающего зловещего присутствия. Как только дом скрылся из виду художница замедлила шаг.
- Я думаю, нам стоит пойти и поискать Настю. Она, должно быть, все же дома сейчас. Просто без телефона.

- Думаете? - судя по лицу, Антон не особо верил в успешность этой затеи. Сделав ещё одну долгую затяжку, он задумчиво пробормотал: - Мне кажется, после увиденного у Октавии она скорее попытается спрятаться. Если поверила, что за ней действительно пришёл Ворон... - добавил он, мрачно глядя куда-то в сторону деревянной церквушки, которую Ольга видела ещё с колокольни пожарной части.

Художница покорно кивнула головой. Перед глазами еще стояли страшные пятна на шее Ольги. Странные слова на бумаге, которую она все еще сжимала в руке. Следы крови на полу...
- Наверное так. Но я не знаю, где она может прятаться. Я, пожалуй ее совсем не знаю.
Последнее прозвучало так пусто, что на секунду бесконечное одиночество вытеснило из головы все остальные мысли и эмоции. До сих пор она отгоняла мысли о том, что на месте этой Ольги, Октавии, вполне могла оказаться другая...

- Её вообще немногие по-настоящему знали, - согласился Антон. - Но если я всё ещё правильно понимаю ход её мыслей, то прятаться она будет не у своих друзей. Настя не станет рисковать ими - не после того, что случилось в прошлый раз... - неторопливо размышлял вслух он, распространяя вокруг себя ментоловый дым. - Хотя...

Мужчина осторожно забрал из рук Ольги клочок бумаги и внимательно перечитал написанное. Сперва нахмурившись, он затем кивнул каким-то своим мыслям и спросил:

- Она говорила что-нибудь о Джое? Где он сейчас живёт, чем занимается?

- Джой... нннет, не припомню сейчас, - судорожно перебирая в голове события последних дней, Оля пыталась вспомнить о чем-то подобном. Не смогла, но не была уверена в том, что виной всему скрытность Тайги. Возможно она сама сейчас просто не была в состоянии шевелить мозгами.
- Нет, определенно нет, - прозвучало это без какой-либо определенности в голосе.

- Что ж... возможно здесь мы найдём ответы, - с некоторой долей разочарования в голосе ответил Антон, похлопав по карману, в котором лежал телефон Насти. - Надо только найти зарядку - и надеяться, что Настя не заблокировала мобильный какой-нибудь зубодробительной цитатой из не менее зубодробительного рассказа или номером своей любимой страницы из книги.

В состоянии Ольга была шевелить мозгами или нет, но в замутнённых недавними ужасами водах памяти имя "Джой" соотносилось только с персонажем настиной новеллы. Мороки с ним было... при работе над его внешностью Тундра требовала почти такой же точности, как и с Вадимом. Разве что Настя не стала тратить несколько часов, сидя в полумраке "Чайкофа" и под задумчиво-меланхоличную музыку предаваться воспоминаниям о "последнем из растаман"...

Зарядка для такой модели была у Оли дома, но она не была уверена что готова упоминать сейчас об этом. Ей определенно хотелось какое-то время ещё по присматриваться к Антону. Конечно Настя достаточно подробно описала своего героя но что-то во всем этом было пугающее. Странно так же и то, что какие-то имена в новелле остались без изменения а какие-то нет. К тому же местоположения героев явно не соответствует реальным но тем не менее наверное стоило рассказать.
- В проекте, над которым мы работаем, есть персонаж с таким именем, - небрежно заметила художница.

- Да, я помню, - кивнул мужчина. - А в реальной жизни есть человек по кличке "Джой". Не знаю, где именно он сейчас находится, но если Настя поддерживала с ним связь эти семь лет - она могла обратиться к нему за помощью, - бросив ещё один мрачный взгляд в сторону церквушки, Антон тихо добавил: - Надеюсь, что она попытается связаться именно с ним...

Оля неуютно поежилась от интонаций Антона и, нахмурившись, спросила - А есть другие варианты? Менее предпочтительные?

- Есть, - зелёные глаза потемнели, вновь став похожими на два колодца со стылой водой. - И что хуже всего: я пока не знаю, кто именно этот "менее предпочтительный вариант", - ледяной взгляд ожог Ольгу. Одну секунду - один мучительно долгий миг - Антон как будто всерьёз рассматривал возможность того, что именно художница была тем самым пресловутым "вариантом"...

"...Ему плевать на закон. Плевать на всякую хренотень, типа добра и зла, правильного и неправильного. За то, что считает своим, он порвёт глотку любому - хоть Богу, хоть Дьяволу..."

А потом мужчина моргнул - и тревожное наваждение рассеялось. Последний раз затянувшись сигаретой, Антон выбросил окурок в ближайшую урну. И произнёс:

- Похоже мне всё-таки придётся заняться делами, которые официально привели меня в ваш город.

- Эээ, понятно, - немного нахмурившись сказала Оля, которой очевидно было не понятно совершенно ничего и которая не знала, куда ей теперь себя деть. Ее спутник явно не был контактным типом, и общества собаки (девушка все же надеялась, что это была именно собака) ему было более чем достаточно. К Насте он был так же ближе чем Оля и настроен более решительно. Художница почувствовала себя обузой. Стало снова одиноко, жутко и очень неловко. Хотелось домой и повторить опыты с вермутом.

- Что ж, я, наверное, уже достаточно висела у вас на рукаве, - устало выдохнула она, - спасибо вам за все. Вы... дадите мне знать, если... когда найдете Настю? Мы все за нее очень волнуемся.

- На самом деле... - Антон извлёк из кармана собранные улики - телефон и перо ворона, обёрнутые странной запиской. - ...это мне стоит просить вас сообщить, если появятся новости.

Импровизированный свёрток недвусмысленным образом был протянут Ольге. Волкособ медленно поводил из стороны в сторону своей мордой, посмотрев сначала на мужчину, затем - на художницу, и снова переведя взгляд на Антона. Кажется, решение зеленоглазого вызвало неподдельное удивление даже у его четверного напарника.

- Семь лет назад мне казалось, что я знаю Настю, - произнёс мужчина с едва различимой ноткой горечи в голосе. - Сейчас я уже не питаю этой иллюзии. Мне почти ничего не известно о том, с кем она общается, куда ходит, где живёт - или хотя бы какую музыку она теперь слушает. Вы работали с Настей, общались с ней... вы переживаете за неё. И ей вы тоже небезразличны - если уж именно вам она решила рассказать о своих дурных предчувствиях. Вы сможете её найти, - уверенно закончил Антон.

- Я... - Оля протянула руки за вещами. Это была конечно ее Настя, уже давно не его, - вы хотите сказать, что оставляете меня на произвол судьбы с уликами с места преступления, да? Убита одна из моих коллег, на ее месте, возможно, могла быть я, а возможно там и буду Антон, а вы просто...
Девушка почувствовала на щеках что-то горячее и поняла, что слезы все же брызнули из глаз. Прижав к груди "сокровища Ольги", художница развернулась и неуверенно побежала куда-то прочь от дома погибшей, Антона, его собаки их тайн и всех этих страшных вещей, которые гнались за ней теперь с неумолимостью цунами.

- Ольга!..

Многие люди за историю человечества пытались обогнать стихию - спасая себя или пытаясь спасти других. Но тех, кому действительно удавалось совершить этот подвиг было неимоверно мало... и Ольга не в ходила в число этих героев. Ужасное цунами из страшных вещей воплотилось в четвероногое чудовище, бросившееся вслед за художницей - но по какой-то причине не ставшее валить её на асфальт ударом могучих лап. Фенрир чёрным ураганом пронёсся мимо Ольги - и встал на её пути несколькими метрами дальше, почти полностью перекрыв тротуар.

Коротко взвизгнув, Оля в ужасе замерла перед этим воплощением дикости. Она не решалась даже закричать, потому что отпустить телефон, перо и бумагу, побывавшие у тела убитой подруги они не могла. Либо ее сожрет зверь, либо государство. Зверь, пожалуй, гуманней. Оля зажмурилась, сотрясаясь в рыданиях и ожидая своей судьбы.

Вместо стальных челюстей на своём горле Ольга почувствовала человеческие руки на своих плечах. Антон - больше было некому - крепко сжал пальцы, упреждая дальнейшие попытки сбежать.

- Прошу прощения, - тихо произнёс Антон, в то время как Фенрир подошёл ближе и уселся на асфальт рядом с Ольгой. - Я слишком долго общался с... теми, кого не напугать видом крови или трупов. И успел забыть, что люди, в большинстве своём, непривычны к таким вещам. В первую очередь, запомните: я не собираюсь бросать поиски Насти - и вас - на произвол судьбы.

Оля вздрогнула, когда почувствовала прикосновение, но человеческое тепло помогало. Помогали и слезы. Бессильная ярость покинула ее уже давно, осталась только жалость к самой себе и той, другой Оле, которой уже не помочь человеческим теплом. И, конечно, страх. На слова Антона она только быстро и коротко закивала головой, благодарная за них и полностью готовая к спасению, пониманию и утешению. Когда трясти ее достаточно перестало, девушка поняла, что "Сокровища Ольги" будут погублены сыростью окончательно. Все еще истерически всхлипывая время от времени, художница бережно убрала вещи в сумку и достала оттуда салфетку и немного привела себя в порядок. Ни сил, ни голоса на слова уже не осталось, и она просто по прежнему ждала приговора.