Пару слов об оценке текста
Прежде всего, хочу сказать, что я ознакомился далеко не со всеми рассказами финала, поэтому вся моя логика основывается лишь на прочитанном — и не более. Но я хотел бы сказать пару слов именно об этой логике. О принципах ранжирования рассказов, которых я придерживаюсь.
Я не сторонник строгого следования букве какой-либо заданной темы и считаю, что соответствие или несоответствие теме «Человек совершенный» является вторичным фактором при оценке текста. Во-первых, потому что глубину и соответствие темы каждый понимает в меру глубины собственных знаний, а во-вторых — потому что мне важно не умение автора писать на какую-либо заданную тему, а его умение удивить меня. Поэтому я легко прощу автору частичное (или даже полное) несоответствие теме, если текст может меня удивить.
И из этого желания удивиться вытекает мое главное требование к научной фантастике.
Я считаю, что научная фантастика должна не развлекать читателя (для этого у фантастики есть другие не-научные поджанры), а удивлять темой и подачей. И тут важно подчеркнуть, что научная фантастика должна оставаться именно «научной».
Традиционно в слово «научный» мы вкладываем значение «естественно-научный». Иными словами, классическая научная фантастика всегда считалась фантастикой, затрагивающей темы одной из естественных наук (физики, химии, биологии и т.п.). Но 20-21 век стал веком рассвета наук гуманитарных (психологии, политологии, культурологии, антропологии и т.п.), поэтому в моем представлении затрагивание каких-то психологических, культурологических или политических аспектов также является признаком научности в фантастике. Этот момент я хочу подчеркнуть особенно, поскольку очень многие любители фантастики отказываются ассоциировать данные темы с «научностью», а также поскольку ОК-21 в значительной степени состоит именно из текстов, апеллирующих к гуманитарному знанию.
Еще одним важным моментом в оценке текстов я считаю необходимость нивелировать то значение понятия «фантастическое допущение», которое ему придает современная критика. Во-первых, потому что во многом концепция фантастического допущения вырастает из выше упомянутого естественно-научного понимания слова «научная» в понятии «научная фантастика». А, во-вторых, потому, что я убежден, что средства выразительности имеют в литературе эволюционную природу, и строгое следование фантастическому допущению идет вразрез с закономерной потребностью текста примерять на себя новые формы и стили.
Я верю, что научная фантастика может продолжать сохранять «удивление», отступив от строго следования фантдопу. Для меня фантастика всегда была возможностью удивиться миру настоящему через призму мира выдуманного. И я считаю, что у этого пути «удивления» есть множество маршрутов.
И вот с этой всей торбой мыслей я и бегу оглашать свой топ:
1-е место: Предельный импульсДанный текст является одним из примерно пяти рассказов конкурса (вместе с «Четырнадцать душ Евы», «Разные машины из древесин» и тд), который иллюстрирует свою идею через стиль изложения.
В рассказе «Предельный импульс» описывается технология стирания памяти, глубинные механизмы работы которой мы понимаем через то, как текст излагается, а именно — фрагментарность мышления главного героя, который постепенно теряет память под действием этой технологии. Нам не просто рассказывают про технологию, но и показывают (текстом), как мыслит человек, находящийся под действием технологии стирания памяти. Каждое слово этого текста одновременно реализует и его идею.
Иными словами, «Импульс» написан грамотно с точки зрения науки психологии и одновременно использует средства выразительности для дополнительной иллюстрации этого научного знания.
Не скажу, что я удивился самой концепции технологии стирания памяти и ее нюансам, но я, безусловно, удивился тому, что кто-то рискнул выйти за рамки «традиционной» научной фантастики и проиллюстрировать свою мысль именно фактурой текста, а не более привычными сюжетными методами. Этот текст стремится к эксперименту. Хочет удивить любителя нф своей формой.
Эта жажда экспериментировать, а также качество ее реализации, и ставит для меня «Импульс» на такую высокую позицию в этом конкурсе.
2-е место: Свет всех наших дней
Рассказ «Свет всех наших дней», как и «Предельный импульс», использует средства художественной выразительности для иллюстрации истории. Многие комментаторы заслуженно отметили то, как передается мышление Коржика в тексте. Но разительное отличие между «Импульсом» и «Светом» в том, что средства художественной выразительности иллюстрируют не какую-то фантастическую концепцию, а в большей степени именно Коржика как персонажа. Замени идею голема-симбионта на некую другую концепцию — и средства выразительности продолжат все также эффективно работать. И, напротив, — убери из «Предельного импульса» технологию стирания памяти, и мы получим лишь не очень удачную реализацию приема потока сознания в тексте.
Сама история и то, как она рассказывается, существуют в «Свете» параллельно, не дополняя друг друга в той мере, в которой это происходит в «Импульсе».
Но, не смотря на этот параллелизм формы и содержания, «Свет» остается одним из самых гармоничных текстов конкурса с хорошей стилизацией мышления Коржика, многогранными персонажами и сильным личностным конфликтом. Без преувеличения, Коржик и Каби — в числе самых глубоких персонажей ОК-21.
Я вполне допускаю, что кому-то могут прийтись не по вкусу слишком длинные предложения этого рассказа или сведение сюжета к конфликту двух героев. Но в рамках конкурса я предпочитаю меньше оценивать текст как читатель (с какими-либо личными читательскими вкусами) и больше оценивать произведение с точки зрения цельности. И средства выразительности «Света» складываются в цельную картинку куда лучше, чем в остальных рассказах конкурса.
Удивляет ли меня «Свет»? Пожалуй, нет.
На самом деле глубина конфликта Коржика и Каби могла бы стать для меня тем фактором удивления, который я определяю как главный критерий оценки текста. Той самой призмой реальной жизни. Но у меня сложилось впечатление, что разница между «Импульсом» и «Светом» лежит даже не столько в средствах выразительности и качестве идей — а в том, что один текст пытается экспериментировать и удивить, а второй — просто пытается быть качественным.
«Свет», возможно, самый качественный текст на конкурсе. Но точно без жажды удивить и экспериментировать в рамках жанра. Тогда как у «Импульса» попытка удивить налицо.
К сожалению, больше всех удививший меня на этом конкурсе рассказ «Разные машины из древесин» оказался слишком хаотичным. Поэтому методом исключения я выбрал для себя «Свет» вторым по силе рассказом на этом конкурсе. Если бы все рассказы конкурса обладали уровнем качества «Света», мы могли бы разыграть на ОК-21 свою маленькую Небьюлу.
2-е место: Разные машины из древесин
Рассказ «Разные машины из древесин» больше всех удивил меня на конкурсе. В моих глазах этот текст является полной противоположностью «Света».
Я считаю, что мир рассказа «Машин» самым оригинальным из всего здесь прочитанного. На ОК-21 были симбионты, ИскИны, космические базы, города на других планетах, антиутопия, постапокалипсис, пришельцы, планеты-компьютеры — и все это уже повторялось в фантастике много раз. А вот древо-панк на основе истории про Пиноккио найти в фантастике сложно. Тем более, что этот мир описан подробно и даже вынесен в название рассказа.
Да, я вполне отдаю отчет в том, что тренд «овзросления» каких-то детских сюжетов не нов (не самым показательным, но достаточно наглядным примером в этом плане является старый мем «вонни». в 21 веке класическая детскость вообще имеет тендецию «взрослеть»). Более того, мультсериал «Время приключений» в свое время задал тренд на мрачность, подробность и масштабность детских историй, который не утихает до сих пор.
Но когда я прочел «Машины», то сказал себе: «ого, это что-то новенькое». На фоне остальных литературных Вселенных конкурса, «Машины» — как глоток свежего воздуха.
И этим «Машины» удивляют.
Как удивляют и своим изложением. С точки зрения лексики — это самый богатый рассказ конкурса. Как и с точки зрения стилистических приемов. По лексике и синтаксису этот рассказ затыкает за пояс весь финал ОК-21, включая текстовый некроз памяти «Импульса», стилизация которого хоть и хороша, но лишена полета «Машин».
Также в этом рассказе меня удивили отсылки, фактически ломающие четвертую стену. Многие комментаторы называют этот текст экспериментаторским и постмодернистским. Другие — радостно удивляются тому, что такой «сложный» текст сумел пройти в финал (хотя само по себе такое удивление, конечно, удручает). На самое удивительное здесь то, как «Машины из древесин» умудряются не быть фантастикой и одновременно оставаться ею. Из «Машин» нельзя выкинуть его древесный панк, не разрушив историю. И это чистой воды фантастика (в той мере, в какой ею в принципе является любой фантастический поджанр с «панк») . Но при этом отсылки и сюжетная структура полностью разрушают то, что среди читателей традиционно принято называть «фантастикой».
И это, пожалуй, удивляет больше всего.
К сожалению, отдав почести экспериментам «Машин», я не могу не признать, что текст выглядит хаотичным. Даже если какие-то смысловые якоря и присутствуют в тексте, мне не удалось сложить их в единую историю.
Именно поэтому я называл «Машины» противоположностью «Света». Если «Свет всех наших дней» похож на казёную лабораторию, где эксперименты давно заменились дотошными измерениями пробирок, то рассказ «Разные машины из древесин» — как безумный средневековый алхимик, который ищет философский камень, взвешивая химикаты «на глазок» и про дотошность не знает вовсе.
Но я считаю, что литературное ремесло — это не только жажда удивлять, но и умение рассказать историю. А «Машины» кидаются в меня удивлением вперемешку с сюжетными пазлами, которые я не могу собрать воедино, словно этот текст и не стремится «понравиться» читателю.
Чтобы удивиться идее, ее надо понять. А «Машины» — как красивая закрытая дверь, от которой выкинули ключ.
3-е место: Четырнадцать душ Евы
Рассказ «Четырнадцать душ Евы» ближе всех после «Импульса» подошел к изложению идеи средствами художественной выразительности. Во-первых, поскольку монолитные блоки-абзацы написаны с очевидной целью передать мышление коллективного разума, а во-вторых — поскольку этой же цели так или иначе служит мозаичная структура текста (нарушение нумерации разделов текста, сама нумерация, повествование в этих разделах с разных точек зрения).
Но, на мой взгляд, техническая реализация этого сращения идеи и изложения все-таки слабее, чем в «Импульсе». К тому же, было бы ошибкой сводить оценку рассказа только к таким вот сращениям и мерить — у кого они хуже, а у кого лучше. Ни оригинальный подход, ни достаточно интересно вставленные религиозные мотивы не избавляют «Души Евы» от банальности образов, концепций и их непроработанности. Об этих недостатках я более подробно говорил в комментарии к тексту и на подкасте Бастилии, поэтому дальше разбирать не буду.
Опять же, это тот случай, когда текст удивил меня не концепцией, а подачей. Среди более чем двухсот текстов подача «Импульса», «Душ» и «Машин» выделяется ярче всех остальных. Я считаю, что фантастика должна стремиться к оригинальности. И «Души Евы» заслуживают высокой оценки за свою оригинальность. Если бы у «Душ Евы» концепция коллективного разума вызывала такой же интерес, как концепции в рассказе-победителе прошлого года «Пастыри Лавин», этот текст по своему уровню мог бы бороться не просто за звание лучше рассказа ОК-21, но и за звание лучшего рассказа на всероссийском уровне (конечно, если бы такие конкурсы были).
Но, к сожалению, научно-фантастичность в «Еве» выглядит декоративной и (в отличие от «Разных машин из древесин», отличившегося необычной подачей) наводит на мысли о подростковой фантастике. Потому что именно с подростковой фантастикой у меня ассоциируется такой через-чур условный коллективный разум-злодей, с которым борется классический для подростковых историй не вписывающийся в систему герой. И само по себе это не плохо. Но я предпочитаю отделять фантастику подростковую от фантастики научной.
Тем не менее, весь этот разговор о подростковости держится на зыбких доводах, а текст сильный — из чего и вытекает такая оценка текста.
3-е место: Темные и голодные боги
На рассказ «Темные и голодные боги» я написал в комментариях самый длинный отзыв на этом конкурсе. Если обобщить этот отзыв, то текст «Богов» при кажущейся очевидности имеет двойное дно, и суть этого дна — в перетасовывании уже известных фантастике мотивов и героев.
Если такие рассказы, как «Разные машины из древесин» и «Четырнадцать душ Евы» пытаются привнести в фантастику некий чуждый классической нф опыт реалистической модернистской прозы, то «Боги», напротив — занимаются перетасовкой уже до боли знакомого фантастике опыта. «Голодные Боги» — это и немного детектив, и немного космо-фантастика, и немного голливудский фильм и немного фантастика «умная» (с развернутым описанием концепции текста). Разные комментаторы увидели в этой истории разные грани. Я же в свою очередь не вижу ничего плохого в том, что грани эти уже знакомые.
Даже коллаж из чего-то знакомого может удивить.
Попытка эта «удивить» не смелая, поэтому я и опустил «Богов» так низко. Но это тот случай, когда автор работает с уже знакомым опытом не по незнанию, а, как мне кажется, в большей степени потому, что это его осознанный выбор.
«Боги» идут к чему-то новому на костях старого. И попытка эта мне в целом нравится.
3-е место: Спасенный
В финале этого конкурса есть много рассказов, истории которых выглядят более цельно, чем история «Спасённого». Более того, даже в рамках космической темы в финале есть куда более цепляющие произведения с космосом (например, рассказ «Плевок в душу»).
Но от других финалистов «Спасённого» отличает яркая манера передачи чувственного опыта персонажей и стремление работать с разными повествовательными точками зрения. И, составляя этот топ, я думал: а заслуживает ли «Спасённый» столь высокой оценки, если и «Плевок в душу», и «Колесо Сансары», и «Небо вокруг» написаны куда грамотнее, а их литературные Вселенные оригинальней? А не подменяю ли я свой взгляд критика и взглядом читателя, которому просто в силу того или иного читательского опыта этот текст приглянулся чуть больше?
Возможно, и подменяю.
Но я хочу подчеркнуть один важный момент.
В составлении этого топа я до определенной степени опускаю имеющиеся в рассказах орфографические, стилистические, синтаксические и структурные ошибки. Конкретно, все те ошибки, которые можно исправить, работая над текстом с редактором. В текущем виде рассказ «Спасённый», может, и не заслуживает столь высокой оценки, но текст вполне можно выправить до более высокого уровня. Тогда как в том же «Колесе Сансары» сама авторская установка далека от того критерия «удивления», по которому я оцениваю именно научную фантастику (хотя текст не случайно был высоко оценен рядом комментаторов).
Отдельное место: Аносмия бригадира Боба
Я понимаю, что для третьих мест положено выбрать только три рассказа — но я бы хотел отдельно сказать пару слов и про «Аносмию бригадира Боба».
Если «Предельный импульс» лучше всего совмещает форму и содержание, «Свет» является самым гармоничным текстом, «Машины» текстом самым оригинальным, то «Аносмия» — самый структурированный рассказ на ОК-21.
Даже в аллитерации названия чувствуется некая структурность. Как заметил Dax, линии сюжета в этом тексте расписаны добротно, «конфликты двигают сюжет и сюжет создаёт конфликты». Данный рассказ словно расчерчен под линейку. И как, опять же, заметил Dax, в этом есть свои минусы.
Поставить «Аносмию» выше 3-4 места мне мешает отсутствие в тексте страсти. Многие комментаторы так или иначе негативно отозвались про нюхарей — главной идее текста — и у меня создалось впечатление, что причиной такого отношения стал не недостаток их проработки, а невыразительность самой идеи таможенников с мутацией обоняния. Словно эти нюхари появились не из авторского удивления, а, как и остальной текст, были вычерчены под линейку в авторских черновиках.
Тем не менее, среди конкурсных рассказов «Аносмия» лучше всего понимает, как подавать конфликт через действие. Понимает, где находятся кульминационные точки конфликта, в каких местах следует давать пояснение мира (а в каких нет). Текст с самого начала уникализирует главного героя (сперва через гиперобоняние, а позже — через аносмию) — что тоже является известным методом начальной подачи персонажа.
Из всех финалистов такая техническая грамотность имеется только в двух текстах — в «Аносмии» и «Колесе Сансары» (подробнее о техничности Сансары я говорил на стриме Бастили). Разница между «Аносмией» и «Колесом» — в двух различных школах работы с текстами. «Колесо» использует подход аддитивный, тогда как «Аносмия» использует методы, наглядно продемонстрированные Dax в таблицах трехактовой структуры (
ссылка на схемы). Но «Аносмия» в этой гонке за структуру выходит победителем.
Оба текста — и «Аносмия» и «Колесо — приносят в жертву идею во благо структурности. Но жертва «Аносмии» куда меньше. Потому что «Аносмия» больше понимает тот факт, что простого следования описанным в книгах литературного ремесла методам недостаточно. Ведь следовать этим методам могут все, и качество текста в конечном итоге определяется именно тем, насколько автор способен пойти дальше, чем просто следовать некоему методу. То, что автор «Аносмии» нашел необычную болезнь (утрату обоняния) и то, что автор использовал непривычный немецкий неймниг для, казалось бы, сотни раз повторявшейся в фантастике марсианской локации, говорит мне о том, что «Аносмия» наметила для себя пути выхода из просто-качественного-текста.
Хотя не могу не сказать, что если и выбирать место на этом конкурсе для «Колеса Сансары», оно должно следовать сразу за «Аносмией».