Княжество Шелдон., Детство Соль.

Южные степи Садониса – крайне тихое и спокойное место. На добрые десятки километров можно не встретить ни одного человека, ни одного строения: этот мир принадлежит красным, бурым и золотым травам, которые, несмотря на жестокую борьбу за капли влаги и живительный перегной, умудрялись достигать, порой, высоты в добрых полтора метра. Степная поросль давала защиту от палящего солнца десяткам видов неприхотливых ящериц, сметливых грызунов и мелких хищников. Обычно, даже глаз городского жителя заметит, как, по неосторожности чересчур активного обитателя теней, те или иные заросли качнулись против ленивого сухого ветра, командующего начало хитроумного и красивого танца лёгких семян сорных трав.
Но не сегодня. Не из наглухо закрытого окна несущегося по одинокому железнодорожному полотну стремительного поезда. Могучее творение человеческих рук не знало отдыха и покоя, но от него никто и никогда не слышал жалоб. Несмотря на почтенный, для паровоза, возраст в добрую четверть века, железный титан помимо семи грузовых вагонов, тащил за собой два пассажирских плацкарта, в одном из которых, правда, пассажирами значились восемь листов стали. Зато, другой вагон использовался по назначению: никакой стали, только люди. Люди, объединённые одной дорогой. Дорогой из Столицы в Шелдон.
В тихом отдалённом уголке сидел молодой жрец, которому совсем недавно исполнилось девятнадцать лет. Его звали Урсус Хэй, старший сын четы Хэй. По безучастному выражению лица, беспечно щёлкающим костяшкам чёток и скучающим карим глазам, которые щурились от палящих солнечных лучей, можно было сказать, что однообразный пейзаж за плотно закрытым окном интересовал его куда больше, чем происходящее в вагоне. Впрочем, его можно понять: за всё время пути, только за окном, наконец-то, можно было заметить хоть что-то новенькое – тёмный силуэт стремительно приближающегося провинциального городка Шелдон, где Урсусу предстояло начать следующий виток своей жреческой карьеры.
Чуть дальше расположился его отец, Брюс Хэй, статный сорокалетний офицер, на чьих висках и пушистых усах уже можно было разглядеть седину. Даже в дороге он не мог позволить себе выглядеть расхлябано, а потому, на фоне своего собеседника, тридцатилетнего сухощавого инженера, Джереми Бейлита, смотрелся, пожалуй, даже слишком браво. Даже неправдоподобно, ведь идеальные выправка, фигура и мундир офицера, рядом с расстёгнутыми верхними пуговицами рубашки и непослушными волосами нескладного инженера казались карикатурой. Впрочем, это не мешало ни одному, ни второму весьма азартно играть в покер… на интерес.
А стоило ли ожидать игры на деньги, когда буквально в соседнем отделении расположились сердобольные жёнушки как первого, так и второго? Несмотря на разницу в добрые десять лет, женщины нашли немало общих тем (в основном, правда, о детях) которые не давали скучать ни добродушной плотненькой Матильде Бейлит, ни её полной противоположности, высокой и стройной Сузане Хэй, ни сонному восьмимесячному Стендли Хэй.
Всеобщую гармонию нарушил Урсус, который с положенной жрецу ответственностью, решил взять в руки надзор за двумя оставшимися пассажирами:
-Мартин, Анита! Мы уже почти приехали!

- Приехали, мам! - с вполне искренней и действительно радостной (после утомительного для девочки пути) улыбкой Анита донесла эту же новость до своей матери, и показав язык Урсусу - улучив момент, когда взгляд никого из взрослых не был направлен на нее. Её брат был хорошим человеком... ровно настолько, как положено быть и всем жрецам, но когда и он принимался за её опеку - она этого не любила. Как не любят лук. Разве что, с ним дело никогда не доходило до слез.
Девочка "приклеилась" к окну, во все глаза разглядывая приближающийся город. Все новое и незнакомое манило её - пусть даже на вид оно было серым, темным, провинциальным...
- Скорее бы мы уже добрались... Здесь совершенно нечем заняться. - едва слышно посетовала она, не отрывая носа от стекла. - Мартин, ты когда-нибудь бывал в Шелдоне?

Мордашка, жадно влипнувшая в стекло, нехотя отвечала:
- Ммм... Нет... Ммм... Да!
"Нет" значило "не бывал", но вот гораздо больше смысла нес в себе маленький бумажный шарик, достаточно плотный, чтобы не считаться перышком, но и ему было далеко до алмаза, исподтишка запущенный прямиком в ухо жрецу. Удар довольно ощутимый: нелегко натренировать до треска в суставах безымянный и большой палец, чтобы белесый снаряд попадал точно в цель, нанося урон вашему честолюбию и нервам.
- Ой! Честно, это она, ма, ну честноооо! - законючил Мартин еще до того, как Урус осознал, что, собственно, происходит.

- Что - "она"? - не отрываясь от окна спросила Анита, и непонимающе посмотрела на Мартина. Затем хмыкнула и снова перевела взгляд на подплывающий и растущий с каждым мгновением город.
- Сваливай на кого-нибудь другого, я глупостями не занимаюсь. - довольно спокойно ответила она. И ей действительно было нечего бояться - уж кто-то, а мамочка, да и брат очень хорошо знали, что их Анита может сделать, а на что у нее попросту "кишка тонка".

Ритмичный стук чёток резко стих, когда его незатейливой мелодии помешал липкий и скользкий «чавк». Жрец, нисколько не изменившись в лице, задумчиво и подозрительно ловко выковырял из уха мятый бумажный шарик и начал внимательно изучать, словно по плотности мог выяснить имя истинного виновника подлой атаки. Собственно, именно в такой позе его застала госпожа Бейлит, которую привлёкли оправдания её сына. Внимательный тренированный взгляд женщины, которая последние двенадцать лет провела в воспитании своего кудрявого и хулиганистого дитя, мигом оценил ситуацию, а сметливый разум вынес неутешительный для Мартина вердикт.
-Ну, как тебе не стыдно?- в голосе звучала укоризна,- Разве эта милая девочка из хорошей семьи,- пухленький пальчик поучительно поднялся вверх,- Из семьи офицера, где старший сын – жрец крови, могла совершить такую гадость?
Брат Урсус, всё так же державший перед лицом виновный в происшествии снаряд, никак не комментировал вероятность причастности своей сестры, но, всё же, нашёл, что сказать по теме разговора.
-Это просто не по-мужски.
Тем временем, из уютного закутка, откуда явилась госпожа Бейлит, вышла её новая знакомица, с неизменным ребятёнком на руках, явно не желающая оставаться в стороне.
-Я уже упоминала, дорогая, что дети, которых не знакомят с розгами – вырастают неуправляемыми и агрессивными хулиганами,- в голосе госпожи Хэй было сложно не услышать чувство превосходства, которое передавалось и Стендли, уверенно состроившему хмурую моську,- Ещё не поздно начать – так, хотя бы останется шанс, что молодой человек вырастет достойным гражданином Садониса.

Анита мысленно скорчила гримасу. Ей явно были неприятны разговоры о розгах, потому что уж кто-то, а она была вскормлена ими досыта. Закормленнее не бывает, наверное. Да и от этого упоминания стало как-то...неловко. И некрасиво.
- Матушка, а долго еще до вокзала? - попыталась сменить тему разговора девочка, сделав вид, что никаких разговоров о розг, а уж и подавно шалостей в этом вагоне не было. На Мартина она бросила едва уловимый взгляд. Краткий, но явно говоривший о том, что шалости и способы их исполнения должны быть продуманнее хотя бы чуть-чуть.

Рука с очередным патроном внезапно осеклась, едва Мартин услышал такое болючее слово "розги". Уж чего-чего, а вот когда тебя охаживают мокрыми палками по спине, вмиг забываешь обо всем. Скорчив за спиной своей глубокоуважаемой матушки рожу, парировал обвинение:
- Ну и что, мам?
Тут же замолк голос, как внешний, так и внутренний, причем последний явственно умолял не прекословить матушке, дабы не наткнуться на наказание.
Матери Мартин боялся гораздо больше отца - ее рука ох куда тяжелее, да и кто, как не мать будет против "мужских" развлечений. Ей не скажешь:"А ты как делала в детстве"?

-Как что?- возмутилась госпожа Бейлит, которая попросту не ожидала такого вопроса от сына. Как всегда, парирует ни к селу, ни к городу. Дерзит. И ладно бы, просто дерзил – так дерзит на глазах глубокоуважаемых соседей, как по вагону, так и по новому месту жительства. Не найдясь, что ответить, бедная, загнанная в угол женщина снизошла до короткого, звонкого и обидного подзатыльника. С её стороны это было весьма несправедливо, ведь она сама множество раз повторяла, что любой спор можно решить словами. Однако, многолетний опыт общения с матерью подсказывал Мартину, что именно сейчас не стоит заострять внимание на данной мелочи – матушка крайне редко снисходила до рукоприкладства и довольно быстро остывала, однако, если уж подобное произошло, то лучше не провоцировать лишний раз этот ураган.
Данное происшествие вызвало довольно-злорадную улыбку на лице госпожи Хэй. В данный момент она, как никто другой напоминала стереотипную злую мачеху, больше всего на свете ненавидящую детей. Правда, внешность была крайне обманчива: как говаривала сама госпожа Хэй, она настолько любит своих детей, что всегда их наказывает, если они того заслужили. Эти же дети могли подтвердить, что, в случае, если они заслужили, матушка всегда готова сделать им подарок. Впрочем, подобные тонкости характера этой грозной женщины могли знать только те, кто с ней давно общался, а в глазах многострадального Мартина портрет был куда более однозначным.
-Уже близко, Анита,- ответила госпожа Хэй, глядя на стремительно приближающийся город, который уже стал различим на фоне монструозного металлического здания вокзала. Сложно понять, какому безумцу пришло в голову потратить столько сил на строительство огромного панциря, однако нельзя не признать, что при всей своей простоте постройка выглядела весьма впечатляюще,- Нам надо бы приготовиться к выходу, если хотим выйти на платформе. Как же неудобно, что нет вагоновожатого.
Сказав эти слова, госпожа Хэй направилась собирать вещи, в то время как на шум, в буквальном смысле, прибежал отец семейства Бейлит.
-Уж прошу прощения за своего лоботряса, брат Урсус,- не обращая внимания на своего мужа, принялась увещевать клирика госпожа Бейлит, однако её собеседник весьма вежливо, как это умеют делать только жрецы, перебил сердобольную матушку.
-Я понимаю ваше беспокойство, сестра, но просить прощения надо не у меня, а у моей сестры. И не вам, а вашему сыну. Но не стоит об этом сейчас: если вы не поторопитесь, то вместо чистой платформы под вашими ногами будет грязь депо. И помните, жизнь сама накажет вашего сына, если уж это не удаётся сделать вам. Прошу меня простить.
Закончив свою речь жрец так же направился на помощь к родным, по пути метко забросив злополучный снаряд в урну: чай, семья из пяти человек требует много больше вещей в поездке, чем семья из трёх человек. Однако, Мартину стоило радоваться: слишком уж добрыми и отходчивыми были его родители, и если он избежал расправы прямо здесь и сейчас, то можно смело утверждать, что избежал расправы вовсе. Главное, не нервировать родных ближайшее время.

Мартин пошел дальше: быть полностью уверенным в ненаказанности ни сейчас, ни после можно если...
- Мам, давай помогу!
Платформа приближалась, да и отставать от мужчин мальчик не хотел - выхватил у матери свертки и вещи, засуетился, стараясь создать видимость услужливого молодца. Слова клирика его мало тронули - как и каждого, кто считает, что он на правильном пути, игнорирующего все наставления. Да, к тому же, Мартин был в том возрасте, когда любое наставление воспринимается как выпад, указ на огрех - посягательство на честь, совет - попытка оскорбить. Более того, у Мартина хватило выдержки и не хватило перчатки вызвать Урсуса на дуэль - а так неприятно ощущать себя маленьким комком, ловящем устремленные на него недовольные взгляды ваятелей, страдать и морщиться под этими колючими неодобрительными лучами...
- Я большой уже, сам знаю, брат Урсус! И мои родители тоже - они не нуждаются в ваших наставлениях. Если уж вы, гораздо моложе моей матушки, вздумали учить ее воспитанию, то и я осмелюсь сделать вам это замечание...

На последнем слове Мартин почувствовал едва ощутимый "укол" локтем в бок, а затем мимо него прошла вперед темноволосая головка, обладательница которой тоже несла в каждой руке по сумке, и как раз пыталась устроить их поудобнее, чтобы взять еще одну - уж слишком неудобно было бы матушке нести и братца, и вещи одновременно. Анита хоть и держалась с невозмутимым видом, но в этот момент и черт мог сломить ногу в том, что творилось, раздумывалось и предполагалось в девчачьей голове.

К счастью для Мартина клирик не услышал (или, что более вероятно, сделал вид, что не услышал) дерзких слов мальчишки, ровно, как и кто-либо из взрослых, а продолжения беседы не последовало (или, как можно было предположить, продолжение беседы было отложено до лучших времён), так как госпожа Бейлит воззвала к помощи, и долг услужливого молодца требовал немедля подчиниться. Да и не сподручно давать советы тому, кто уделяет сумкам больше внимания, чем тебе, не говоря о том, что это слишком рискованно – матушка, ведь, до сих пор вся на нервах. Однако, всё равно, сборы вещей постоянно были на грани того, чтобы сорваться в небольшой хаос. Хвала Мирозданию, этого не произошло, и два семейства за целых три минуты до остановки поезда были полностью собраны.
Вокзал мог удивлять не только снаружи, но и изнутри: господин Бейлит, преисполненный энтузиазма по самый галстук, успел рассказать всем присутствующим о том, что своды этого помещения расположены так, чтобы дым паровоза свободно уходил на улицу, не беспокоя никого из присутствующих. Успел он рассказать так же о том, что обычно на крытых вокзалах можно очень часто можно надышаться дыма из паровозной трубы, да и глаза там щиплет – впрочем, как раз об этом он мог и помолчать, ведь каждому из присутствующих, кроме, может быть, малыша Стендли, довелось побывать на крытых вокзалах Столицы. Успел он рассказать о том, что окна очень разумно расположены на Западе, Востоке и Юге, так что целый день здесь светло, почти как днём. В общем, сложно было не заметить столь очевидных проявлений простого инженерского счастья.
Тем временем на платформе уже ждали гостей. Точно так же, по-домашнему, с семьёй, словно рассчитывая создать непринуждённую атмосферу, стоял невысокий мужчина, с лихо закрученными кверху аккуратными усиками. Его сопровождали русоволосая дама и серьёзный мальчуган, на год или два старше чем Анита и её беспокойный ровесник, а так же четверо рослых мужчин.
-Господин Хэй, Господин Бейлит, Брат Урсус,- по очереди поприветствовал старших мужчин обоих семейств встречающий, вежливо приподняв над головой котелок, демонстрируя окружающим редеющие, но всё ещё черные, как смоль волосы, о чьей былой красе и послушности можно было судить по «зализанной» на бок причёске сына,- Как мэр, я хотел бы вас первым приветствовать в Шелдоне. Меня зовут Питер Каин, а это,- за словами последовал плавный и изящный указательный жест всё тем же котелком,- моя милейшая супруга – Джессика Каин, и сын – Кевин Каин.
По негласной договорённости, установленной между главами семейств, первым заговорил офицер.
-Это честь для нас, господин Каин,- с протокольным поклоном засвидетельствовал он,- Позвольте вам представить мою жену, Сузану Хэй, дочь Аниту Хэй, а так же младшего сына – Стендли Хэй.
Услышав своё имя малыш улыбнулся, поднял свою маленькую ручку и совершил характерный жест, который сопроводил вполне уместным «пивет», умилив, пожалуй, всё взрослое население в радиусе поражения. Мэр лично пожал двумя пальцами ручку младшего из четы Хэй состроив при этом намеренно важную физиономию, после наклонился к Аните, прижимая к груди котелок.
- Рад приветствовать в Шелдоне столь милую юную особу,- в умении казаться милым и дружелюбным этому господину отказать было нельзя: в голосе не было слышно ни тени насмешки, ни намёка на «сюсюканье». Таким голосом говорят взрослые со взрослыми,- Я так понимаю, у вас большие планы на наш скромный городок.

Не сказать, что Анита была очень рада видеть этих людей, но весь её вид говорил об обратном - лучезарная доброжелательная улыбка, осанка, бодрый взгляд...
Девочка присела в реверансе.
- Это честь для меня, ваша светлость. - ответила девочка, и посмотрела на старшего брата, видимо, пытаясь придумать ответ на последний вопрос.
- Да.. У людей, стремящихся к успеху должны быть большие планы на все. - чуть более взрослым тоном чем обычно, ответила она.

Урсус, поймав на себе взгляд сестры, ободряюще улыбнулся, но ни жестом, ни словом не дал подсказки. Впрочем, это и не потребовалось: похоже, мэр был вполне удовлетворён ответом своей собеседницы и не хотел вдаваться в подробности планов Аниты. Разумеется, вопрос мог оказаться простым проявлением вежливости, однако господин Каин выслушал ответ так, словно это было ему действительно интересно.
Наконец-то, котелок снова занял своё законное место на макушке главы города, но что-то подсказывало, что это не надолго. В конце концов, господин Бейлит тоже участвовал в столь важном, для взрослых, ритуале приветствия.
-Господин Каин,- в голосе инженера слышалось лёгкое волнение,- Разрешите вам представить мою жену, Матильду, и моего сына – Мартина. Оба, само собой, Бейлиты.
Мэр, изящно подкрутив ус, по-дружески усмехнулся, словно оговорка собеседника была допущена совершенно осознано, в рамках забавной шутки. Затем господин Каин один в один повторил недавний поклон с прижиманием котелка к груди, словно этот жест был не раз отрепетирован.
-А что же касается вас, молодой человек?- мэр снова перевоплотился: помимо серьёзных взрослых ноток, можно было услышать тихий, почти незаметный, звоночек озорства,- Искренне надеюсь, нас не ожидают большие перемены.
Задав свой вопрос, этот важный человек подмигнул так, что это могли заметить только Мартин и Анита.

Мэр был с ног до головы ощупан внимательнвм и долгим взглядом, совсем не свойственным маленькому мальчику. Будто бы удовлетворившись, Мартин кивнул, чихнул, вежливо шаркнул ножкой, повторил все сразу для пущего эффекта и чтобы потянуть время - в голосе мистера Каина ему чудился не только звонкое озорство, но и - о, подозрительность, зачем ты заставляешь черстветь детские сердца, - подвох!

- Кхм, да, сэр. Как всегда сэр, все будет в ажуре, что комар носу не подточит... - мальчик равнодушно тянул резину, как заправский волынщик, дробя на мазки каждое слово, старательно копируя поведение порядочного и вежливого молодого человека. Все эти фразы были им давно выучены, зазубрены перед зеркалом и использовались по поводу и без - вычитав их в одной книжке, Мартин не упускал случая побравировать своей ученостью, хоть и не признавал этого за другими.

Однако, невинные слова мальчишки возымели совершенно неожиданный эффект. Господин Каин выпрямился, водрузил на голову котелок и пригрозил Мартину пальцем.
-Ну, уж нет, «как всегда» - не надо. Знаю я это ваше, «как всегда» - у самого сын. Сам мальчишкой был – хоть уже не верится. Лучше уж, «не как всегда».
Господин Бейлит, хорошо осведомлённый об особенностях поведения своего сына, покраснел, как рак.
-Ну, господин мэр, чай город мой мальчуган не разгромит,- попытался отшутиться оказавшийся в неловком положении отец,- При всём своём желании.
-Это вы своего сына недооцениваете,- сложно было понять, таково ли своеобразное чувство юмора встречающего, или же он говорит абсолютно серьёзно,- Порой, одной капли достаточно, чтобы прорвать плотину. Но, не будем о грустном, господа и дамы. Вы, наверное, устали с дороги. Я вас встретил не для того, чтобы заболтать до смерти, а для того, чтобы помочь расположиться, найти свой дом и разобраться с рутиной.
По лёгкому кивку головы, дюжие сопровождающие мэра тут же принялись за дело. Быть может, их нельзя было упрекнуть в излишней вежливости, опрятности и изящности, однако свою работу они знали: в течении краткого времени они умело и привычно изъяли у гостей весь тяжёлый багаж, дабы им было удобно путешествовать налегке.
-Это очень любезно с вашей стороны, господин Каин,- выразила своё лёгкое удивление госпожа Хэй,- Если честно, мы даже не надеялись на столь радушный приём.
-Пустое, сударыня,- добродушно отозвался мэр,- Не каждый день в нашем городишке оказываются столь важные гости, да ещё все вместе. Кстати, я бы предложил вам отпустить юных мистера Бейлита и мисс Хэй с моим сыном на небольшую экскурсию – не думаю, что им будут интересны наши скучные разговоры.
-Вы уверены, что стоит?- заволновалась госпожа Бейлит.
-А давайте спросим у детей,- резонно предложил мэр и перевёл взгляд на Мартина и Аниту,- Юные мистер и мисс, как вам моя идея?

- О, я бы с огромным удовольствием посмотрела.. что-нибудь интересное. - вмиг оживилась Анита. Перспектива слушать нудные разговоры взрослых её не слишком прельщала, а вот возможность прогуляться, да и узнать место получше... Это ей было по душе. Даже если Мартин не согласится. Хотя, его согласие вполне могло значить новые зреющие шалости в его голове... Что в принципе могло бы стать даже веселым. Если, конечно, они не зайдут слишком далеко.

- А?
Камушек, неудачно сильно подкинутый мальчишеским ботинком с предательским перестуком покатился прочь - Мартина сопровождала непоколебимая уверенность, что его "да, сэр" исчерпает целиком и полностью его роль в разговоре. Ан, не забыли, хоть и стоял он, безмятежно пялясь под ноги, и вопрос добродушного гостеприимца-мэра застал его врасплох: внимание мучительно разрывалось между нежоступным уже развлечением, укатившимся далекооо, и вопросом мистера Каина. Последний, как оказывается, совсем не забыл, что значит быть двенадцатилетним...
- Да, сэр... - верное как всегда, послышалось в ответ. Мальчуганский опыт "бывалого пирата" подсказывал, что лучше не дерзить капитану и отвечать на все, даже нерасслышанное "ессссть капитан, так точно". Но, в силу сложившихся традиций, было бы уместней все же "да, сэр". Мальчик совсем не хотел вновь сгущать краску матушкиного лица своей невинной шуткой... Не сейчас.

Господин Каин был искренне доволен, что легко было прочитать по линии губ, которая старательно пыталась уподобиться форме усов. Сцепив пальцы рук на животе, мэр с победоносным видом устремил сияющий взор на госпожу Бейлит.
-Вот видите, дети согласны: ни мы им не будем мешать, ни они нам. Кевин их проводит.
Взрослые тут же продолжили обмен любезностями и смех над несмешными шутками, как они это обычно делают. Зная эту породу людей, можно было с уверенностью сказать, что ничего путного не прозвучит ещё добрый десяток минут. В то же время Каин-младший, представляющий собой картинный образ «примерного мальчика» от начищенных до блеска парадных башмаков и брюк со стрелками, до воротничка накрахмаленной рубашки и блестящих на солнце чёрных волос, выглядящих столь идеально, будто их укладывали древесной смолой, стукнув каблуками, изобразил глубокий поклон Аните. По всем правилам: даже левую руку завёл за спину.
-Приветствую вас в Шелдоне, юная мисс,- после поклона, он повернулся к Мартину и протянул ему руку,- Приветствую и вас.

- Привет, - недовольно буркнул Мартин. Внутренне он твердо решил поколотить маленького франта, кичившегося своими манерами, как только тот еще хоть раз... Единственный, один-единый раз вздумает корчить из себя паиньку. И все же Кевин не выглядел так, будто он каждый день учавствует в друках, разбивает чужие носы. Мартин украдкой осмотрел его костяшки... Противника с пальцами скрипача еще не хватало - так и победа будет отмечена отмщением со стороны как родителей обоих сторон, так и местных любителей искусства.
Церемония приветствия "юной мисс" не вызвала ничего более вразумительного, чем презрительный хмык. Уже всем своим существом - от сбитых носок ботинок и до непослушных белесых кудряшек, хвастливо топорщившихся во все стороны, - ненавидел и презирал юного Каина.

Анита чуть склонила голову, невольно улыбнувшись. Чем ей нравился этикет - так это то, что он создавал пусть и иллюзорное, но ощущение собственной значимости. А она любила чувствовать на себе доброжелательные взгляды - чтобы хоть как-то уравновесить количество получаемых строгих.
- Не обращайте внимания на манеры моего знакомого. - тихо сказала она Кевину. Так тихо - что создалось и впечатление приватности, и одновременно с тем фраза не проскользнула мимо ушей юного хулигана. Она даже подмигнула - что было совсем не по этикету, но вполне могло разрядить чрезмерную официальность обстановки.

Костяшки франтика сбиты не были, однако и белоручкой он не был: на загорелой коже рук без труда можно было разглядеть короткие белёсые отметины, какие были у каждого мальчишки ведущего сколько-нибудь активный образ жизни. И рукопожатие было крепким. Пожалуй, даже слишком крепким, для простого приветствия. Кевин был выше Мартина на полголовы, и это делало его неудобным соперником, но не больше – опыт уличных драк уже говорил, что высокий противник, если его завалить, пинается так же легко, как и низкий. Таких даже проще с ног сбивать.
Когда увещевания Аниты коснулись ушей мэрского сына, на его губах заиграла лёгкая недобрая улыбочка, но стоило Каину младшему обернуться к девочке, едва заметная смена изгиба губ неведомым образом обратила улыбку в вежливую. Похоже, «хамелеонизм» у Каинов был наследственной чертой: слишком уж легко давалась франту смена отношения при смене собеседника.
-Право слово, не извольте беспокоиться, мисс. У меня богатый опыт общения с такими, как ваш знакомый,- спокойно прокомментировал он слова Аниты,- Я предлагаю не задерживаться боле под надзором очей взрослых, проследовать я к выходу предлагаю,- последние слова сопровождались плавным жестом куда-то в сторону северной, лишённой окон, стены. У Кевина была необычная манера разговора: казалось, он постоянно читает стихи, но ни рифмы, ни ритма в них не было. Речь была столь же плавной и певучей, как и его жесты,- На Солнца свет.

И с какой стати вдруг возникла такая взаимная антипатия? С чего двое парнишек, имеющие все шансы стать закадычными приятелями, оскалились друг на друга? Может, все дело в Аните? Сами того не зная, девчонки умеют подкинуть дровишек в костер всеобщих взаимоотношений. Уж что-что, а вот почему гораздо приятнее не просто брать верх над товарищами в играх, а делать это на виду у пары сипотичных, обрамленных темными лучами ресниц глазок, Мартин понимал. И был честен с самим собой до конца: непосредственное и мощное влияние длинноволосых "задавак" пугало его. А, как известно, люди имеют причины ненавидеть того, кого боятся. И всегда готовы посмеятся над упавшей в их глазах "страшилкой", развеять до конца дурное наваждение девчячьих "чар", поставив свою волю выше предубеждений.
- Мои манеры - мое дело, сударь! И не смейте совать свой длинный нос не в свои дела, иначе поплатитесь, - Мартин выпятил грудь колесом, вздулся, пытаясь выглядеть воинственно или, по крайней мере, внушительней, чем он был на самом деле. В ответ он ждал лишь "А если суну, то что...?" - толчка к началу потасовки. И посмотрим, из чего сделаны местные, смеющие называться мальчишками. Ишь, стихоплеты чертовы - эдак и бантики в бороду заплетать начнут. Если вырастет, конечно...

Анита весело хихикнула, наблюдая за тем, как Мартин распушил перья и надувал грудь. В ее глазах это действительно выглядело забавно - петухом он, вроде, не был. Лягушкой тоже. Но в такие моменты проглядывались черты и от первых, и от последних.
Правда, причиной её хихиканья было не только поведение Мартина...
- Пройдемте, сударь. - ответила она в тон развеселившей её манере речи Каина-младшего.

К сожалению, такая короткая фраза не могла передать певучего стиля речи, которому пыталась подражать Анита. А было ли это важно? Каин-младший молчаливым жестом предложил Аните свой локоть и быстро скользнул взглядом по стоящим рядом взрослым, которые, не пойми каким десятым чувством, ощущали надвигающуюся опасность. Это можно было легко заметить по настороженным взглядам госпожи Бейлит и госпожи Хэй. Даже офицер нашёл время стрельнуть глазами в сторону младших представителей семейств. Только господин Бейлит и Господин Каин были настолько увлечены беседой, что хоть петарды им в карманы подкладывай.
-А я ничего и не говорил о ваших манерах, сударь,- легко дёрнул плечами Кевин. Похоже, он не спешил принимать вызов,- И ваши слова – про нос,- кончиком пальца сын мэра почесал нос, даря Мартину внимательный многозначительный взгляд,- Актуальны в обе стороны. Здесь никого не интересует, в каком княжестве столичном вы значитесь, мессер.
Слова о княжестве могли иметь множество смыслов. Сложно даже сказать, какой из смыслов вкладывал в них Кевин, потому как отношение к столичным княжествам может быть положительно любым. Никто не знает, как именно, и как давно в Столицу занесло объединение детей в независимые от взрослых автономные группировки, но все знают, чем в итоге это закончилось. Княжества, границы которых очерчивались по границам районов, а названия определялись словами, написанными на городской карте, были самыми обычными, весьма немногочисленными бандами. Стоит ли водиться с мальчишками из княжеств? У родителей ответ был однозначным: «нет, а то ещё чему плохому научат». У детей отношение могло разниться. Некоторые мальчуганы стремились влиться в княжества в пику взрослым. Некоторые – просто боялись, а потому – уважали. Впрочем, единого мнения не было даже у князей, глав этих самых банд: нередко в одном районе можно было увидеть целых два, а иногда, и три княжества с одинаковыми названиями, но состоящих из детей разных слоёв общества. Ну и, конечно же, девочки, традиционно «не занимались такой ерундой», потому как главными занятиями подданных княжеств были драки за территорию и вымогание денег у тех, кто послабее.

Хихиканье Аниты, каким бы двузначным оно не было, расценилось как основательная и непреложная, но такая летучая и нестойкая похвала. В ответ поощренный Мартин выкатил и грудь и глаза, уж неопределительно для окружающих, чего же все-таки больше. Выглядело внушительно и.... смешно. Но знающий взгляд, вроде вездесущей, но все равно не способной уследить за своим несносным отпрыском маменьки мог с разбегу - хоть ночью буди, экзаменуй, - определить глупое гримасничество. Мартин так и не оставил попытки уколоть натуру Кевина побольнее - такой-то он стойкий, как кажется на первый взгляд:
- Оооо, - удивленно протянул Мартин, - ну ты пустослов! Прям как поэтишко древности в трико. Ну эти, которые над каждой пташкой слезки проливают. Разрази меня гром! - прибавил Мартин уже зловещим шепотом, адресованным одному Каину-младшему, да и услышать оный должен был только он. - Тебя били часто, да? Мамочку-папочку не слушался?

Девочка незаметно юркнула к распетушившемуся молодцу и ловко отработанным движением ущипнула его за локоть - весьма ощутимо и болезненно.
- Мартин, ты себя ведешь, как будто тебя месяцами держали взаперти, и научали быть агрессивным ко всем. - порицающим и немного разочарованным тоном произнесла девочка. - Может, ты не будешь портить свое пребывание в этом городе с первых дней? Хотя бы другим. Себе - сколько угодно, раз тебе так это нравится.

Однако, разумные речи Аниты опоздали: как гром среди ясного неба на голову (а, скорее, на ухо) ничего не подозревавшего Мартина свалилась карающая длань матушки. Ни сколь не щадя собственное чадо, рука потянула ухо наверх.
-И как же это понимать, молодой человек?- прозвучал откуда-то сверху грозный голос госпожи Бейлит. Вмешательство взрослого человека было крайне обидно. Ещё более обиден был тот факт, что мэрский сынишка-франтик небрежно глядел на представление через плечо, так и не изменив своей дурацкой позы с локотком в сторонку, и улыбался гадкой победоносной улыбкой,- Ему идут навстречу, доверяют, позволяют отправиться поиграть с другими детьми, а он, не успев сделать шага из-под надзора родителей, уже в драку лезет!
-Милая, может, дома поговорим с ним?- неуверенно потянул господин Бейлит, но его предложение не получило своего развития. Он великолепно знал, насколько его жена волнуется и переживает, если ей приходится ругать Мартина на глазах у посторонних. Особенно, если посторонние оказывались важными персонами.
-И что я, по-твоему, должна с тобой сделать?- ухо немного повело сначала влево, а потом вправо.

Ухо упрямо напоминало о себе пульсирующей и, изредка, когда матушкиной руке вдруг приходило в угоду дернуть еще раз, резкой и острой болью, разрывающей всю картину на справедливо-наказательные лоскутки. Мать наверняка не чувствовала, с какой силой тянула чадо: если б не локализация, можно было подумать о снятии скальпа легкомысленных приезжих. Но зачем начинать с детей?!
- Уууу, - выдал сквозь накрепко закрытые губы Мартин, не желая показывать истинные эмоции. А было не слабо - не будь здесь посторонних, он наверняка бы завыл в голос. Просил пощады. У матери - не страшно и не стыдно. Она простит. Только не перед Каином!
- Матушка, пусти! - пойманный с поличным все еще выглядел надутым зверенышем.

-Ну уж нет, молодой человек,- холодный голос матери излучал угрозу,- Мы ещё поговорим с тобой об этом, а пока – ты останешься со мной, от греха подальше.
Вынеся столь неутешительный приговор, который ставил крест на надежду побить Каина-младшего прямо сейчас, госпожа Бейлит отпустила ухо Мартина и строго пригрозила пальцем своему сыну. Взрослые… Что с них взять? Матушка была настолько уверена в вине своего сына, что даже не заметила самодовольной усмешки мэрского сынка и его высокомерного взгляда. Ну, как же, после этого можно утверждать, что это Мартин провоцирует драку?
А Кевин, тем временем, даже не сменил своей пижонской позы с оттопыренным локотком. Он чуть наклонил голову на бок и перевёл взгляд с обезвреженного без единого удара Мартина на Аниту.
-Очень жаль, что стали мы явлению сему свидетелями. Коль скоро стало нас на одного меньше, позвольте мне провести для вас индивидуальную экскурсию.
Каин-младший не обращал внимания ни на госпожи Бейлит, которая буквально рассыпалась перед мэром в извинениях, ни на собственного отца, который, казалось, был готов без боя сдать город, лишь бы град слов со стороны низенькой собеседницы прекратился, но был вынужден, по всем канонам гостеприимства, с улыбкой принимать каждое извинение смущённой женщины, ни на Мартина, которого от драки удерживал только тот факт, что матушка держит его за рукав. Но ведь госпожа Бейлит сейчас отвлеклась. Она просто не успеет среагировать, если вдруг её мальчугану придёт в голову светлая идея попросту выскользнуть из плена, оставив в руках доверчивой матери пустую курточку.

И Мартин успел. Мгновенно, прежде чем сам осознал свое параноидальное желание свободы, бунта против безграничной власти родителей, вынырнул из рукавов, покинув маловажную для теплых пор часть гардероба в руках нерасторопной мамаши.
- Я сопровожу Аниту! Город спокойный, спору нет, но разве Кевин справится один... с подстерегающими опасностями? Что-то сильно сомневаюсь. А вот с двумя нами всяко надежней, - предрекая заведомо единогласные смешки не только взрослых, но и задаваки-Кевина, мальчуган, внезапно материализовавшись рядом с девочкой, подхватил ее под другой локоть, умудрившись показать при этом Каину-младшему язык. К неудаче, получилось вовсе не галантно, а грубо и навязчиво, будто то и не хрупкая рука Аниты, а жесткий и скользкий спасательный круг. В сущности, так оно и было, хоть лицо проказника и носило по меньшей мере ангельское выражение...

Аните оставалось разве что мысленно возвести глаза у небу, безмолвно посетовав на странно начавшийся день, и принять локти обоих кавалеров. Отказывать мэрскому сыну было невежливо, а вытащить руку из клещей (а по-другом эту хватку назвать было сложно) значило бы еще больше подлить масла в огонь...в огонь..даже не в огонь, а в настроение Мартина. Решив не дожидаться того, чем могут закончится все эти разборки, она уверенно пошла вперед, утаскивая за собой обоих "кавалеров".
- Ну, куда мы направимся для начала? - спросила она, глядя перед собой. Головой не вертеть... А то еще подумают, что она приняла сторону кого-то из них. Нет, она еще сама не решила, что ей более удобно..

Поскольку направления взглядов детей были направлены в строну выхода из крытого помещения платформы, они не увидели крайне занимательной и редчайшей картины: целой стайки взрослых, попросту потерявшей дар речи. В любом случае, можно было сказать, что побег завершился успешно – юное трио никто и не думал останавливать, а потому они уверено и свободно шагали к намеченной цели.
-Тут недалеко,- певуче отозвался Кевин,- Буквально за углом, вас со всеми познакомлю и всё вам расскажу, а потом, вы сами уж решайте, к Бездушной вас, али к Княжне.
По лицу Каина-младшего сложно было понять, шутит ли он или же нет: оно было расслаблено-будничным, словно подобные встречи были совершенно привычны ему. Нельзя было заметить и тени насмешки, хотя, озвучил он, буквально, предложение, от которого сложно отказаться: либо ступай в княжество, либо из тебя выпьют душу.
Бездушные были неприятной, но бытовой редкостью современного мира. Опознать ребёнка, родившегося без души было весьма легко: его кожа и волосы были белы, как у сказочных мертвецов, а глаза – красны. Они жили, рассуждали и говорили: вели вполне себе полноценную жизнь, но вот только магией они не обладали с самого рождения. Мир не защищал их, потому что души у них не было. Тела жили просто потому, что они могли жить. Как куклы из плоти и кости. Таких людей окружало много мрачных легенд и точно не ясно, являются ли они правдой или нет, но никому не захотелось бы проверять их на себе. Согласно одной из легенд, бездушные могут украсть душу человека, который к ним привязался, поэтому с бездушными нельзя ни дружить, ни враждовать. Неписанные законы столичной детворы заприщают принимать бездушных в княжество. Эти законы имеют вполне разумные основания: Грегори Финч как-то рассказывал Мартину историю о том, как один бездушный стал князем и выпил души сразу всех, кто поклялся ему в верности.

Не очень-то веря в сказки о похищении душ, Мартин все же побаивался странных белых созданий. Как и всего, что неизведанно и таинственно, будь то темнота, чудеса прогрессивной науки или внезапный "бу" из-за угла. Антипатия порождалась лишь противностью плану, расписанию, концепции, под которую человек мысленно приспосабливает жизнь, преобразуя действия в привычки и, в конце-концов, в судьбу. Никто не любит неожиданностей и незнания, чего нельзя сказать о самих затейника: одно испуганное лицо достойно твоей улыбки, парочка - отличное настроение на целый день. Смущенная шарахающаяся толпа - выше всяких похвал. Просто бальзам для собственного честолюбия...
Именно к таким и относился Мартин. Нежелание повиноваться, протест, зов бунта всячески подмывал сделать наперекор большинству, найти свой путь, а не идти по проторенному.

- Хм, - презрительная улыбка в награду мелодичному голоску Каина-младшего. Нечего зарываться. Он все еще держал Аниту под локоть, шествуя с высоко задранной головой и раздутым от гордости брюхом. Будто не его только что оттягали за ухо, отчитали за дурное "недостойное" поведение и всячески унизили на потеху Кевину...

- Не к бездушной. - отозвалась девочка. В этой фразе было столько решительности и твердости, словно она уже давно обдумывала этот вопрос. Да, её манило все интересное и таинственное... Но бездушные были ветом даже для нее, потому что во всем нужно знать меру.

Кевин улыбнулся Аните и совершенно проигнорировал неопределённую реакцию Мартина. Трио беспрепятственно проскользнуло мимо небольшой группки грузчиков, на ходу грязно ругающих начальство, которое заставляет их так вкалывать в такую жару, прошло мимо нескольких рядов безликих жестяных контейнеров, различающихся только маркировкой, а затем выскользнуло через неприметную дверцу на улицу. С непривычки, после приятной тени вокзала, яркое южное Солнце весьма неприятно било в правый глаз, умудряясь при этом мягко кожу на открытых частях тела. Впрочем, это нисколько не мешало рассмотреть открывающийся пейзаж, непривычный глазу столичного жителя.
Тонкая тропинка, извиваясь, разрезала довольно широкий, поросший безымянными колосьями непривередливых ломких растений, пустырь. За ним располагались бедные глиняные домишки небогатых жителей Шелдона, которым приходилось терпеть шум вокзала в те редкие дни, когда приезжал трудяга-паровоз, и постоянную тень колоссального строения, рядом с которым им довелось соседствовать – каждый день. Сейчас об этой тени напоминала только узенькая полосочка тьмы, однако, к полудню тенью накроет весь квартал.
Кевин, не говоря ни слова, молча указал направо, вдоль стены вокзала, от которой веяло умеренным теплом, по направлению к высокому забору, за которым виднелись коробки всё тех же металлических контейнеров. Надо признать, что дорожка выглядела весьма удобной, однако, пройти по ней в ряд могли только двое: если будет сохраняться текущее построение, Каину-младшему придётся продираться через высокие стебли сорняков.
-Похоже, юной мисс придётся выбрать одно из нас,- решился озвучить дилемму сын мэра.

Юная леди задумалась. Впрочем, решение этой небольшой дилеммы пришло ей в голову практически сразу.
- О, это было бы крайне невежливо с моей стороны. - с улыбкой ответила девочка, - если вы не против... Я бы пошла за вами обоими. Я люблю чуть отставать... не сильно, но это способствует большому изучению происходящего вокруг.
Причиной такого решения была не столько нерешительность портить отношения с кем-либо, сколько интерес - что произойдет, если эта парочка пойдет бок о бок? Да и пойдет ли...

Мордашка Мартина дружелюбно сморщилась от широчайшей улыбки, на какую он был способен, оголяя верхний ряд мелких кошачьих зубок. Впрочем, эмоции его не носили печати искренности:
- Дааа! Конечно! Как это я сам не додумался... Может нам еще за руки взяться, а? Хлебнем содовой на брудершафт и станем не разлей вода... Ага, как же!
Зубоскал тут же прошел, а мальчик провел рукавом по носу, шумно протяжно шморгая, будто стирая остатки улыбки. Желанием побрататься тут и не пахло.

Кевин закатил глаза, словно всем своим видом пытался изобразить, сколь ему надоело возиться со вздорным и взбалмошным сыном Бейлитов, после чего, молча, не произнося ни единого слова, чуть наклонился вперёд и сделал приглашающий жест, предоставляя Мартину право пройти первым. Благо, дорога была совершенно прямой и завершалась забором, в котором привычный цепкий взгляд мальчишки мигом приметил дыру, спрятанную за легко отодвигающейся в сторону металлической вариацией на тему досок, которая держалась на одном только штыре, небрежно пробившем верхнюю часть забора и импровизированной двери.

Неоспоримая победа! Самая настоящая, вытянутая буквально из ушей, вымученная попреками, выруганная, выбитая звонкими родительскими оплеухами...
- Хм, - вновь хмыкнул Мартин и, даже не подумав уступить Аните дорогу, гордо прошествовал к "входу".

Анита и не ждала того, что дорогу ей кто-то уступит. Она действительно любила держаться позади. Больше простора для фантазий и никто не увидит, что стрельнет вдруг в голову сделать.
А еще она очень любила заборы с лазейками. Те самые, за которыми неизвестность.. Или многочисленные слухи о ненормальных соседях. Или еще о чем-нибудь...
Закрытое от взора, но не раз представляемое в голове всегда заставляло её испытывать своеобразный трепет.

Дорога, действительно, не преподнесла Мартину никаких сюрпризов: гордо вышагивая, мальчишка дошёл до лазейки и отодвинул её. Дыра в заборе казалась дверью в иной мир. Если вокзал был вотчиной взрослых, где они работали, общались и приказывали детям, да и, что там говорить, были просто везде, то открывшийся вид напоминал о задних двориках крупных учебных заведений, вот только формы никто не носил. Казалось. Что скрывающийся за забором был попросту захвачен детьми, притом. Довольно давно: то тут, то там были видны самодельные скамейки, весьма удобно установленные приставные лестницы и даже качели, закрепленные на уличном фонаре, выныривающем из монструозной стены вокзала.
Сидящий на самодельной скамейке, вытянув ноги, светловолосый патлатый паренёк в потрёпанной растянутой блузе и горизонтальной полосой и коричневых бриджах, первым обратил своё внимание на Мартина, а уж следом обратил внимание всех окружающих на самую болезненную для мальчишки особенность его внешности.
-Оп-паньки,- лениво проговорил он, даже не доставая изо рта длинной травинки,- Зацените-ка, кто к нам пожаловал – столичный пудель!
Едкий, но меткий комментарий патлатого вызвал взрыв смеха у окружающих, но прежде, чем Мартин успел хоть как-то отреагировать, на голову грубияна свалился резиновый сапог, явно не видевший и белого света, и щётки не менее пары лет.
-В яблочко!- эти слова принадлежали расположившемся прямиком на крыше контейнера высокому пареньку, которого до сего момента не было видно, пока он не подкатился к краю крыши,- Акстись, Парикмахер, пока он первым не начнёт, нельзя – Княжна чётко выразилась.
К сожалению, меткое попадание по голове патлатого грязным сапогом, никто, кроме Мартина и самого Парикмахера, не заметил, поскольку всё внимание окружающих было приковано к кудрявой голове новенького.
Тем временем, за спиной так и не успевшего войти сына семейства Бейлит, обстановка была куда более спокойной и дружественной: внемлющий просьбам юной мисс, мэрский сын вальяжно прошествовал следом за лидером похода и остановился на расстоянии, которое сам считал безопасным – в полутора метрах.

Не таким представлял себе Мартин свое пришествие в новый город, если и вообще представлял когда-то: долгий однообразный пейзаж за окном поезда, как бочка, вокруг коей глупый щенок может наворачивать катастрофически глупое количество кругов, совсем не располагал бесноватого непоседливого мальчугана к раздумьям о будущем. Как и о прошлом или о чем бы то ни было...
Лицо Мартина сначало побелело, создавая полный ассонанс с белокурыми кудряшками, повинными в дребезжашем гомоне согласного детского смеха, потом покраснело, как помидор и, наконец приняло более-менее нормальный оттенок.
- Что? - наконец выдохнул он, не надеясь быть услышанным в общем шуме. - Ты что? Больной?
Тормозом Мартин никогда не был, но подобное "приветствие" поставило его в тупик. А ведь он так привык, что от кудряшек умиляются...

Анита немного поежилась. Новые места и новые люди это, конечно, хорошо - но не в таких количествах. И не с таким началом. Конечно, предстоящее зрелище вполне могло статься интересным... Только вот, не зная местных обычаев и особенностей, лучше было "не начинать". Но девочка не стала говорить этого Мартину. Во-первых, этот "герой" в советах не нуждался, а во-вторых... если на глазах всей этой братии девчонка влезет с советом к "столичному пуделю", то лишь боги знают, насколько это может испортить дело - и в реакции на "пуделя" местных, и в том, как потом обозлится за это на Аниту Мартин. А ей лишних проблем было совсем не нужно. Правило "не лезь" было как нельзя кстати подходящим именно здесь и сейчас.

Как и ожидал Мартин, его вопроса никто не услышал или просто не понял: с чего это вдруг считать больным человека, отпускающего такие удачные шутки? К уже умолкающему хохоту присоединился лай выскользнувшей из-за угла косматой дворняги, привлечённой не то разговором о пуделях, не то всеобщим весельем. Размашисто виляя хвостом, псина бодро трусила к скоплению детей.
-Я, конечно, не подстрекатель,- шмыгнув носом, заметил коренастый, плотно сбитый паренёк, носящий, несмотря на жару, вязанную шапочку,- Но за пуделя, я бы вмазал.
-Ты подстрекатель, Бульдог,- резонно заметил недавний метатель сапогов, ловко увернувшийся от полетевшего обратно грязного снаряда. Смертоносный сапог медленно вращаясь полетел ещё дальше, описал ровную дугу и шмякнулся на землю куда-то вне поля зрения,- А ты, болезный, что стоишь в дверях, проход задом загораживаешь? Либо проходи, либо девочку вперёд пропусти.
Дворняга, тем временем, уже добежала до всеобщего собрания, хотела было сунуться к новичку, но одна из девочек, скромно стоящая в стороне, ловко схватила животину за ошейник, совершенно невидимый за густой шубой шерсти. Несмотря на то, что псина могла продолжить своё шествие дальше, не обращая внимания на невнятную помеху, прицепившуюся к ошейнику, она остановилась, позволив девочке запустить руки глубоко в шерсть. Высунув язык, от летней шелдоновской жары, лающее чудовище с интересом уставилось на новичка. По её нетерпеливому переминанию с лапы на лапу можно было легко догадаться о том, что животное отнюдь не прочь познакомиться.

- А вот и вмажу, Белоснежка! - пообещал Мартин с легким наклоном головы вправо, в знак сомнения. Избавляя себя от роли затычки ипровизированной двери в заборе, мальчик до конца пролез внутрь, предстал перед детским царством воотчию, целиком и полностью, с руками, ногами да бедово вьющейся головой.
Что ж: до поры он "столичный пудель". Но лишь до поры, пока его одежда не приобретет землисто-ржавый оттенок, защитный для местного окружения...
Палец новенького, пока чистый, скоро приобретет ту привычную металлическую черноту полукружьем под ногтями, излишне лениво поманил обидчика, демонстрируя полное пренебрежение к силе белобрысенького:
- Ну, иди, иди! Не бось - я слегка.

Анита наконец вылезла "на поле боя". Вылезла, и оперлась о забор спиной, скрестив руки на груди и с заинтересованным видом разглядывая местность. Пара взглядов досталась и Мартину, еще по паре - главным участникам "движения", и один взгляд собаке. Впрочем, один - потому что на собаке он и остановился. Девочка чуть наклонилась, протянула руку и поманила пса к себе. Пусть Мартин развлекается... А она пока расслабится в компании самого верного существа. Куда вернее возможных "друзей" из рода человеческого.

Русоволосая девочка, объятия которой косматый монстр согласен терпеть без лишних ворчаний, заметила этот жест и улыбнулась. Она наклонилась к уху псины и что-то прошептала. По мгновенно спрятавшемуся языку и резко поднятой морде можно было понять, что эти слова весьма заинтересовали животину. Выслушав речи девочки, дворняга медленно, чтобы девочка успевала за ней, пошла к Аните, выбрав удивительно разумный маршрут: в обход собирающейся в круг шпаны.
-Её зовут Крысоловка, а хозяйку – Джесс,- Кевин оказался тут, как тут, как раз вовремя, чтобы прокомментировать события. Он успел где-то обзавестись тростью, с которой он выглядел ещё более пафосно и франтово, чем даже до этого.
Тем временем, ситуация накалялась. Патлатый лениво поднялся, пряча руки в карманы.
-Ах, Моська, знать она сильна, коль лает на слона,- если Каин-младший умело пропевал совершенно прозаичные фразы, то Парикмахер строчку басни проговорил тем же тоном, каким требуют денег с детворы, вложив во фразу уйму гонора.
-Давай, Парикмахер, отделай его!- прокричал какой-то маленький мальчуган из толпы.
-А после, обкорнай, чтобы неповадно было!- на сей раз, голос принадлежал девочке постарше.
Однако, не все поддерживали хамоватого блондина: недавний подстрекатель и его ближайшее окружение, выкрикивали совершенно другие слова.
-Давай, Пудель, покажи, на что ты способен! Скажи нет эксплуатации молодёжи на сборе стеклотары!
Конечно, эти слова звучали, как насмешка, но тон, которым они были сказаны, явно подразумевал, что они задумывались, как подбадривание.

Из всего разноголосья удалось уловить "Княжна" и "чётко выразилась". Власть, удерживающая Парикмахера от мгновенной расплаты над хамоватым новичком, сама того не желая, благовольно позволила поглумиться над противником. Даже если "брадобреюшка" вдруг не выдержит, или пренебрежет повелением, то... Что ж: Мартин тоже вовсе не лыком шит. Даже та небрежная поза, которую он сумел в точности скопировать у выпендрежного оппонента, была в чем-то символична. "Раз плюнуть и размазать", - гласила она просвященным.
- Подходи, подходи... - не без ленности и бахвальства подзуживал Мартин. - Огрею так, что станешь точь-в-точь белый Бим, черное ухо.

Анита с улыбкой протянула руки навстречу лохматой собаке. Мальчишки-мальчишками, у них свои разборки... А вот не приобщиться к природе - ну нельзя же. Особенно когда природа так близко и сама выказывает желание, чтобы к ней приобщились.
- Крысоловка... иди сюда. - не переставала улыбаться девочка, - Хорошо, видимо, она ловит крыс, если так её прозвали.

Парикмахер фыркнул, выплюнул перед собой стебелёк, а затем наступил на него и растёр ботинком жалостливо хрустящий кусочек живой природы.
-А сам подойти боишься?- с усмешкой спросил Парикмахер,- Плюнуть и растереть, столичная шавка!
В подтверждение своих слов он быстро встал в боевую стойку и нанёс короткий хлёсткий прямой удар в воздух, за затем – провёл широкий боковой удар. Щёлкнуть и накрыть, самые основы бокса. Если попадаешь под первый удар, сразу можешь считать, что попал под второй, так как уворачиваться приходится наугад. Оно и правильно, одним напором далеко не уйдёшь, а шпана всегда кучкуется вокруг самого сильного. Зато, когда главаря побьёшь или, хотя бы, выступишь против него без шанса на победу, всякая мелочь будет потом стороной обходить за квартал.
Тем временем, импровизированная арена замкнула свой круг, а подбадривающая ребятня не оставляла никаких сомнений, что народу Шелдона хочется зрелищ не меньше, чем столичной детворе. Лишь единицы не были заинтересованы дракой, но вмешиваться и останавливать грядущее зрелище не спешили. Скорее, они были заняты своими делами.
К примеру, Джесс и Крысоловка уже прибыли к месту встречи с Кевином и Анитой. Русоволосая, наконец, отпустила дворнягу и та, с удивительной осторожностью, но вполне уверено, подбежала к гостье из Столицы и ткнула ей носом в районе пояса, явно нацеливаясь туда, где принято находиться карманам.
-Да что там хорошо… ни один противный зверёныш не убежит. Крысоловка сразу ХРЯСЬ, и позвоночник сломает,- с видимой гордостью проговорила хозяйка псины, но следующие её слова предназначались уже не Аните,- Что ты думаешь о новичке?
-Неконтролируемый драчливый самодовольный дурак,- безжалостно резюмировал Каин-младший,- Если смелый, будет Бульдога подпевалой, а если нет – у Бездушной появится компания.

Одеяло из взаимных приветствий и обмена любезностями медленно, но верно накрывало Мартина злобой и яростью. Беспощадной, кипучей - вот прямо сейчас он был готов порвать Парикмахера в клочки. И все же не прав был Каин-младший, чьи слова уловил Мартин краем покрасневшего от предвкушения потасовки ухом: он сдерживал себя, как только мог. Попросту его уровень выдержки не мог похвастаться высоким показателем...
- Ну, что ты: только после дам, Белоснежка, - мальчик сделал приглашающе-издевательский жест рукой. Все его тело сотрясалось мелкой-мелкой дрожью. То ли от чрезмерной готовности, то ли едва сдерживаемой злобы, то ли его действительно снедал страх перед грозным противником. Да кто его знает? Чуял Мартин своим натренированным "нюхом" привыкшего драчуна, что в этой битве ему несладко прийдется...

- Он однажды сел на шило. Оно вошло слишком глубоко, и с тех пор он редко задумывается о чем бы то ни было. - вмешалась девочка в беседу знакомцев, почесывая собаку за ушами и жалея, что не взяла с собой ничего съестного. - И он скорее будет пакостить самому себе от безысходности, нежели быть чьим-то подпевалой.
Вслед за этими словами последовал едва легкий вздох. Ну вот, сейчас начнется... Интересно, а Мартин представил, каково будет его матери, если она увидит своего непоседливого сыночка в весьма непотребном виде? В том, что он будет выглядеть совсем не по-столичному, она была уверена. Уж что-что, а драки приличному виду точно не способствовали.

-А вот мы сейчас и узнаем, насколько он смелый,- усмехнулась Джесс. По её отношению к происходящему, легко было понять, что новенький заслуживает в её глазах не больше, чем кило презрения.
Крысоловка тоже подала голос, однако тему «разговора» она выбрала более насущную. В своё короткое тихое жалобное завывание она постаралась вложить всю глубину своего страдания от голода. Дабы подкрепить уверенность Аниты в том, что собачку следовало бы и покормить, животное уверено лизнуло девочку в лицо, на короткое время закрыв приток свежего воздуха своим языком. Надо сказать, что Крысоловка не страдала от излишнего слюноотделения, потому данное выражение дружелюбия было сравнительно «сухим».
Тем временем Парикмахер, словно почувствовав, что обмен любезностями пора бы и завершить. Сделал он это весьма своеобразным образом. Вместо того, чтобы налететь на противника, осыпая его градом ударов, мальчишка сделал пару вальяжных шагов в сторону Мартина, замер в центре импровизированной арены и наклонился вперёд.
-Я слышал в Столице только девчонки живут,- он постучал ладошкой по своей щеке,- Можешь мне нанести пощёчину, девочка, если не боишься.
Кевин, заметив, что его новая знакомая проявила хоть какой-то интерес к происходящему, с видом гида прокомментировал поступок патлатого.
-Княжна запретила нам начинать драку первыми, но если Мартин Парикмахера ударит Парикмахера, это будет перемирия конец. Любой, кто захочет и когда захочет, сможет напасть на нашего друга где захочет и как захочет.

- Я не боюсь! - с вызовом крикнул Мартин. - ... Но и девчонок бить слегка не в моих правилах. Но для такого дурака, пардон, дуры, которая сама нарывается, я готов сделать послабление.
Все происходящее, недружелюбные возгласы, злые взгляды, летящие и прямо и исподтишка, но, что самое главное, отовсюду, заставляли вновь окунуться в описание тюрьмы и ее беспощадных порядков. Мартин читал об этом, и все-таки, хоть его мать любила с особым смаком напоминать,что плохие мальчики кончают жизнь в тюрьме, никогда не помышлял оказаться на месте нового заключенного.

- Значит здесь в почете правила.. - задумчиво ответила девочка, оттирая небольшие последствия приветствия Крысоловки с лица, - что ж, это хорошо. Весьма хорошо... А какие еще правила установлены княжной? Положим, правила же есть не только для мальчишек... - добавила она, одним глазом наблюдая за своеобразным "рингом".

-Правила-то, вроде, те же, но действующие лица – другие,- ответила хозяйка Крысоловки, зарывая одну руку в шерсть псины,- А потому, проблем больше. У тебя во врагах Улана будет, подружка Парик…- внезапно, на арене появился новый участник. Им оказался большой ком грязи прилетевший откуда-то из-за пределов арены и с характерным звучным шмяком закончил свой полёт на щеке патлатого. Над ареной повисла тишина,- …махера. А вот и Рогатка пожаловал.
Тут же, требующий хлеба и зрелищ народ ярко и заливисто расхохотался: уж больно забавно выглядел обиженно-растерянный взгляд главного задиры, чьи пафосность и горделивость были подпорчены, в прямом смысле, комом грязи, который направила меткая рука рыжего веснушчатого паренька, в руках которого была, как не трудно догадаться, рогатка. Да не простая, самодельная, а та, что сразу становится предметом зависти всех окружающих, с прикладиком, с кожаной подкладочкой под снаряд, с кожаной обмоточкой рукоятки. И это нвое действующее лицо поднимало новый ком грязи с земли. О Мартине, казалось, все забыли.

- Видимо, эта Улана не так уверена в себе, раз так быстро записывает всех во враги. - безобидно улыбнулась девочка. Впрочем, уже стало не до разговоров. Меткий стрелок захватил ее внимание. Точнее, не столько он, сколько его стрельбищное приспособление. Девочка только позавидовала. Вот это да. Вот это, она понимает, с душой... В те веселые деньки, когда ей чудом удавалось избегать постоянной опеки матушки...как же она с друзьями-мальчишками любила носиться с рогатками и расстреливать всяческие неодушевленные предметы... Впрочем, свой восторг надо было поунять. Нельзя казаться столь...впечатлительной. Да.

Уж больно жаден сдешний народ до всяческих дармовых зрелищ: не одно, так другое подавай, да "пожирнее". Откровенно говоря, детишки зажрались. Задетая за живое натура Мартина здорово оскорбилась, когда внимание ребятни перехватил другой, более решительный парнишка.
"Рогатка, хм! - недовольно сопел мальчик, так и не вышедши с лениво-развязной позы. - "Как-то запоют, когда я достану настоящий боевой кортик..."
Обзавестись кортиком в мечтах Мартина считалось несомненно опасным и благородным делом, но вот сейчас...
- Давай кончать с этим поскорее. Мне надоело тратить на тебя, Белоснежка, свое время... - напомнил он о себе Парикмахеру, многозначительно ткнув в его сторону указательным пальцем. Общий гомон прекричать не больно-то удалось, но ангелоподобноголовый тужился изо всех сил...

Отвернуться от Рогатки и упустить его из поля зрения в тот момент, когда по его позе недвусмысленно чисталось желание запустить второй ком грязи, было огромной ошибкой ангелоголового. Всего одно мгновение о ком грязи разбился прямо о кудрявую голову Мартина. Самое обидное, что лицо при этом осталось относительно чистым – большую часть урона понесли волосы мальчишки. А он помнил, каково это вычищать грязь из причёски. Уж куда проще подстричься.
-Вы чё, сдурели?! Нет, я понимаю Парикмахер с новеньким, но вы то чё?!- речь Рогатки была привычно косноязычной, но понятной. В основном тем, кто был в курсе ситуации, а вот приезжим оставалось только догадываться,- Спичка, Денди, чё вы не помешали?
-Дык, всё по правилам,- отозвался метающий сапоги обитатель крыш,- Парикмахер новенького и пальцем не тронул.
-В отличие от воина с рогаткой,- певучее замечание Кевина сопровождалось злорадной улыбкой, какую он дарил Мартину, осознавая близкое наказание.
Сам Парикмахер во время столь важного разговора молча и раздосадовано стирал с лица грязь, не обращая никакого внимания Мартина.

- Чё-чё! Через плечо! Капчё! - рассыпаться в подобных рифмах ничего не стоит для любого мальчишки, и Мартин - вовсе не исключение. Еще час, может, и два мог он продолжать извращать привычное "что", которое у новоявленного снайпера выходило на редкость коряво.
Пальцы сосредоточенно выскребали шматки грязи, липкой и на редкость прилипчивой.
- Эээ, шелудивый пес, в яблочко! - сообщил с самой светлой завистью Мартин. - А лучше целиться не мог...

Похоже, что осознание того факта, что всего один выстрел из рогатки может быть расценен как прямое нарушение недвусмысленного приказа Княжны, стрелок начал поспешно оправдываться.
-А я чё? Я ничё. Я того… этого… чтобы они в чувства пришли. Ну… как нашатырь. Как пощёчина. И вообще,- лучшее средство защиты, как говорится, это нападение, а потому Рогатка контратаковал,- И вообще, Спичка, ну ладно Франт – он всегда крысой был. Ну ты то чё? Ты же Княжны апостол. У новенького просто не было шансов. Парикмахер даже Княжну выбешивает, а пацана-то и подавно.
В тот момент на плечо Мартину тяжело рухнула рука давешнего подстрекателя.
-Молодца, парниша, не растерялся. Я – Бульдог, если хочешь, я поручусь за тебя. Мне в стае нужны такие,- ободряюще проговорил мальчишка в шапочке, а затем обратился к своему сопровождению,- А, парни?
-Гав-гав-вау-у-у-у-у!!!- оглушающим боевым кличем ответила ему стая, а затем к Мартину подбежали и остальные мальчишки.
-Меня Таксой кличут,- безапелляционно затряс руку ангелогового невысокий мальчуган, крайне смахивающий на крысу. Был он явно младше столичного новичка, но его это явно не смущало,- А это – Ротвейлер и Стафор.
-Гав-гав!- ответил один из них. Различать новых знакомых будет крайне сложно, так как эти двое были крайне редким явлением. Близнецы, двойняшки. Такие редко рождались, а ещё реже – выживали в паре. Чаще всего, рождённые парой были так слабы, что их без лишних сомнений растаскивали на органы для более сильных детей.
Спичка некоторое время с интересом наблюдал за разворачивающейся внизу сценой, а затем уверенно ответил Рогатке.
-А что такого? Пудель, кажется, нашёл свою стаю.
-Рогатка, вот только покажись в за северным рукавом, как пить дать обкорнаю,- без лишнего энтузиазма, даже не оборачиваясь в сторону стрелка, прокричал патлатый задира, но продолжения не последовало: та самая девочка, что призывала обкорнать Мартина пыталась при помощи застиранного носового платка вытереть лицо Парикмахера, а тот в ответ всё так же вяло сопротивлялся данной процедуре.

Не спешил парнишка принять весьма соблазнительное предложение Бульдога. Вот как Мартин рассудил: ну зачем в стае еще один вожак? Хватит и одного, а выписывать себя в "шестерки" мальчуган и собираться не думал. А как же иначе? Никто сверху не начинал, ибо низ иерархии - удел новенького.
- Ты мне лучше бочку с водой, ну, или кран какой покажи. Меня дома... - чуть не вылетело предательское "прибьют". - ... вообщем, сдерут шкуру, как пить дать. А насчет стаи я подумаю. Бывай, Бульдог.

- Эй, а с тобой мы еще не закончили. Перетрем, уж не сомневайся! - почти сразу обратился Мартин к Парикмахеру. Поди догадайся, что имел в виду дерзкий новичок: угрозу или повиновение. Но отсутствие белого платка на шесте - извечный знак мира, который все реже и реже всплывал в памяти людей, разбалованных утопическим существованием, - да и голос - вовсе не "скулящий", хоть и удачно нарекли Пуделем, - явно враждебные...

-Колонка вот там, где Рогатка стоит,- на прощание указал Бульдог, сделав указующий взмах рукой. И, действительно, в местной засухе стрелку удалось найти пригодную для снаряда грязь только подле колонки.
Парикмахеру удалось вырваться из пут трогательной заботы девочки, но лишь ровно настолько, сколько потребовалось, чтобы молча продемонстрировать Мартину странный жест: патлатый с угрожающей физиономией яростно похлопал себя по щеке. По его виду можно было понять, что этот жест у местных имел некое немаловажное значение.
В утихающем шуме местного сборища снова стали различаться слова Кевина. Прозванный Денди, похоже, рассказывал Аните про Улану.
-Она уверена в Парикмахере, именно потому так за ним и вьётся. Улана твёрдо решила, что быть ей женой ему.
-Уже?- удивление новенькой, ещё даже не разжившейся прозвищем было легко прочитать. Оно пробилось даже сквозь впитанные с молоком матери манеры,- Она же не старше меня.
-Правда?- сын мэра снисходительно изогнул бровь,- А разве вас отец ещё не сватал?
Анита смутилась и, чтобы скрыть неловкость, поспешила сменить тему.
-Между прочим, мистер Каин, вы обещали нам экскурсию.
-А разве это не она?- переспросила Джесс,- Денди вас введёт в курс дела. Он за вас ответственен. Эй, Пудель!- русоволосая хозяйка косматого чудовища явно не была уверена, что Мартину удастся расслышать её. Сложив руки рупором, она снова закричала,- Ты умойся, но не теряйся там! Друзей ты слишком быстро заводишь!
Конечно, её поведение выглядело глупым: ну зачем было так напрягать голосвые связки с расстояния всего каких-то нескольких метров?

Краем уха удалось услышать обрывки безынтересного разговора. В самом деле, кому нужно сватать детей? Этого Мартин, сколь долго не объясняли ему суть сложившихся порядков, искренне не понимал. Да и оно, по правде говоря, волновало его меньше, чем цвет собственной подошвы - искренняя вера в то, что без жены в будущем он преспокойно обойдется, была весьма наивна, но живуча ровно в такой же степени.

А пока кран шумел и пыхтел, натужно выплевывая пласты воды, подернытые холодной бахромой капель, Пудель мог приводить свою голову в порядок и в то же время наблюдать за жизнью "детской" крепости, не боясь столкнуться с кем-либо взглядом...
- Я дружелюбный, - натянуто оправдался-отмахнулся он, изо всех сил тряся тяжелыми и липкими после мытья локонами...

-Ага, как же,- усмехнулась Джесс, но за этими словами ничего не последовало.
Детская крепость жила своей жизнью, активно обсуждая новость. Было даже забавно смотреть, как дети, подражая взрослым, обсуждают возможные изменения в политике княжества, полагая, в чью сторону склонится чаша весов с приездом новеньких. Обидное прозвище, данное Мартину, уже успело прицепиться так, что не оторвёшь. Местная ребятня произносила прозвище так, словно оно было родным. Однако те, кого можно было бы назвать «сильными мира сего», а они, как правило, были самыми старшими – одного возраста с Мартину или чуть старше – не обращали внимания на всю эту суету. Их разговоры велись тихо, в кругу таких же старших. Как они.
-Лучшего знакомства не придумаешь, пожалуй,- бодро пропел Денди,- Вот ты уже и знаком со всеми, кто держит власть в своих руках. Рогатка – Княжны подпевала, а Княжна – верит в княжество, аки в идею. Она баланс поддерживает, да призревает неимущих. Шанс даёт им. Спичка – Княжны апостол и глас. Она – всё видит и без него, но из дома выходит очень редко.
-Ты так говоришь, будто тебе не нравятся её идеи,- выразила осторожный интерес Анита.
-Разумеется, нет. Идеи хороши, но Княжна слишком много внимания уделяет ущербным. Обычным талантливым ребятам достаётся меньше, чем безумцам и сумасшедшим.

- А ты себя к каким относишь? Уж больно скупо поделил: на ущербных и талантливых. Так что не отвертишься теперь, - грязи в волосах практически не осталось, по крайней мере Мартину хотелось так думать. Но вростроглазая матушка, не дай бог, заметит либо неприметную веточку, коими снаряд был нашпигован до верху, либо мокрую на плечах рубашонку.
- Высохнет, - он легкомысленно повел плечами, оттягивая липшую к телу ткань, - Хорошо, время теплое...

-Я не нуждаюсь в помощи. Я помощь сам оказываю,- не было похоже, чтобы Кевина хоть как-то взволновали слова Мартина.
-Денди мог стать новым князем, но на собрании всех слишком впечатлил пророческий дар Княжны,- передёрнула Джесс. Кажется, её рассмешили слова столичного Пуделя,- Он, кстати, один из генералов сейчас.
-Так вот, что ты имел в виду под «Княжна всё видит»,- резюмировала старательно треплющая холку Крысоловки Анита. Довольная оказанным ей вниманием псина, время от времени издавала короткий низкий утробный рык, когда девочка хотя бы на секунду отвлекалась от своего крайне важного дела,- А почему она редко выходит?
-У Княжны крайне редкое сочетание: низкий гемоглобин да первая группа крови. Жрецы руками разводят, но сделать не могут ничего. Наверное, потому у неё и дар такой сильный: все три пророчицы княжества ныне больны или безумны,- деликатно ответил сын мэра.
-Или и то, и другое разом,- хохотнула Джесс, за что заслужила неодобрительный взгляд «генерала».
-Не стоит так говорить о Рийте, это грешно,- выразил он своё недовольство.

- Мне плевать на Княжну, - неосторожно, но вполне искренне заметил Мартин, мотнув головой в знак своей наиживейшей "гражданской" позиции. Близстоящих окатило капельками воды, которые все еще срывались с льняных завитушек.
Возраст приперал, как мог, но вот инстинкт "кучкования" еще не до конца проснулся в буйном нраве паренька.
- Я эту Княжну, - Мартин особенно выделил слово "Княжна", влагая в него, по возможности, как можно больше издевки и презрения, - ни в жизнь не видел. С чего бы мне слушать ее?
Вполне понятно, после "хвалебной" речи, сверх меры наглый новичок мог ожидать ярого переубеждения или даже демонстрации силы и могущества таинственной...

-Она – Княжна,- Кевин ответил таким тоном, будто Мартин спросил «а почему дождик мокрый?»,- И она – власть для всех детей в этом городе. Кроме. Конечно, вас двоих, да Бездушной. Коли вы в княжестве не состоите, вам нет резону подчиняться ей.
-Агась,- поддакнула Джесс,- Только ты с такими речами рядом с Рогаткой и его бандой не появляйся, мигом забудут про все указания Княжны и пойдут доказывать, что Княжна хорошая. Могут даже по голове. Да и Бездушная рада будет компании,- последнее замечание показалось авторше крайне забавным, о чём свидетельствовал тихий смешок в кулачок.
Крысоловка устала стоять на одном месте и грузно, но довольно изящно, потянулась, сопроводив сие действие могучим зевком, который продемонстрировал окружающим весь устрашающий набор зубов псины.
Сын мэра. Тем временем продолжал, как ни в чём не бывало.
-С Парикмахером ты знаком. Он состоит в княжестве, но в последнее время стал куда более нагл: к выборам готовится и почему-то думает, что если врагов наживёт себе побольше. Его уважать начнут боле.
-Он всегда был круглым болваном,- поделилась ценными наблюдениями добровольная советница.
-А потому, за северный рукав Игниты лучше не ходить. Вам Анита, кстати, тоже. Сам Парикмахер девочек не трогает, но вот Улана этот недочёт исправляет.
-А когда через два месяца начнётся Беззаконие, то лучше вообще из дома носу не казать,- Джесс заработала очередной неодобрительный взгляд Денди.

- Где хочу, там и хожу. И спрашивать разрешения ни у кого не собираюсь! Тем более у всяких неопознанных. А у Княжны вообще есть имя? - неожиданно спросил Мартин на такое же неожиданно родившееся решение в голове: во что бы то ни стало, узнать у отца или матери все о семье малокровного политлидера мальчишек и девчонок. За этим наверняка кроется больше. - Уж больно странно, что власть Княжны держится непоколебимо в ее отсутствие. И во время Беззакония, скажете, тоже? Я удивлен.

-Хочешь, ходи,- безо всякой заинтересованности пожал плечами Кевин,- Моё дело – предупредить.
Княжну зовут Мартишей, только вот к чему тебе знать имена, данные родителями? В княжестве они значат меньше, чем имена, данные другими. А её власть держится потому,- взгляд сына мэра переместился на Мартина,- Что она нами правит. Так заведено. Разве так не должно быть? Зачем ей ещё какие-то подспорья?
-Вроде банды Рогатки, пророческого дара, Марьяшки, безумной Рийты, ещё пары десятков детей, которые кормятся благодаря ей, да ещё Бездушной вне княжества,- Джесс явно находила весь этот разговор крайне забавным,- Нет, что ты, ей это совершенно не нужно.
-Меня больше интересует это ваше «беззаконие». Это какой-то праздник?- вмешалась в разговор Анита.
-Нет, это всё то время, между днём, когда Княжна уйдёт от нас, и днём, когда придёт новый князь. Время без власти, без законов.
-Помню, во время последнего Беззакония, моему брату голову камнем пробили,- на сей раз комментарий весёлым не был. Скорее, он призывал задуматься о серьёзности ситуации.
-У вас что, князья на время правят?- казалось, Анита была шокирована.
-Нет-с, сударыня, они правят пока остаются детьми, но через два месяца Княжна поступает в духовную семинарию.

- Ааа, - протянул Мартин разочарованно. Вся его немногословная реплика сводилась к ответу "ясно", хоть и смысла сей ответ нес больше: "Ага, все понятно с вашей политикой, скучная какая-то, князья, беззаконие - оно мне фиолетово". Здешняя детвора, по-видимому, могла похвастаться в совершенстве освоенным стадным инстинктом - князь, чья власть основывалась лишь на традиции, не в состоянии стребовать уважения с заносчивого новичка-Бейлита, чего нельзя сказать о "паре десятков детей". По всему похоже, им нравилось подчинение. Что с них спросишь: слабохарактерные могут лишь угождать.
Так думалось Мартину. Он не знал до сей поры: каково это - благодарность. Ну, дай бог, никогда не узнает...
- Ну? Чем займемся? - рассуждения утомили мальчика. Оглянувшись на спутников - Кевина, Аниту и Джесс (псину тоже не обделили вниманием), - вопросительно поднял светлые брови. - Ну?

Однако, как ни странно, первой отозвалась Анита.
-Мартин, если не интересно тебе, это не значит, что другим тоже неинтересно.
Кевин, в свою очередь, молчал, не торопясь давать какого-либо ответа. Пожалуй, это было ошибкой с его стороны, так как Джесс не могла упустить такой шикарный шанс.
-Интрига,- голосом матёрого продавца газет возвестила она,- Сможет ли Денди разделиться на двух маленьких дендят и отвести одного новенького к Княжне, а другого – к Бездушной? На чём держится власть Княжны? Повышены цены на самогонку: кто стоит за этим и другими преступлениями? Только у нас, только в свежем номере… Интри-и-ига.
Только что ставший героем заголовков газет, сын мэра не спешил распадаться на двух маленьких дендят. Он медленно перевёл взгляд на Джесс.
-Выручишь?
-Конечно!- ответ не заставил себя долго ждать,- Милуйтесь, голубки, мы вам не будем мешать. Крысоловка, пошли,- Девочка безапелляционно вышла вперёд и быстрым движением схватила Пуделя за руку,- Нас ждут великие дела. Уважаемые шелдонцы и гости княжества, я ваш гид, Джесс, а это мой помощник Крысоловка.
Последняя тут же отозвалась радостным утвердительным и оглушительно громким лаем.

- П-пойдем, - как-то сразу легко согласился Мартин, и не думая cходу прекословить решительной девчонке. И куда только подевался прежний напористый бунтарь Бейлит? Смелость и инициатива Джесс заставила его усомниться в девчонках вообще. Толика уважения к длинноволосым существам появилась внезапно - может, мальчиковатость девчонки возымела эффект? Уф, внезапно-то как. Если и эффект, то наверняка обухом по голове.
Но и сдаваться без боя Мартин не собирался:
- Дай руку, - запротестовал он несколько более жестко, чем нужно было, выдернул руку, - я сам пойду, мне нянька не нужна.
И все-таки последовал за энергичной провожатой. Хороша вышла компания: бодро вышагивающая девчонка, ее верная псина и Пудель. Пудель!? Мартин уже ненавидел прилипшее намертво мерзкое прозвище.

Девочка насупившись, упёрла кулачки в бока и чуть наклонилась к Мартину.
-Ты что, Пуделёк, на драку нарываешься?- карие глаза Джесс сузились в недобром прищуре,- Или ты просто настолько замучен мамочкиной заботой, что любой прикосновение девочки у тебя вызывает инстинктивный страх и желание закопаться на кладбище, накрыться крышкой гроба и тихонько ныть?- быть может, частая смена настроения смена настроения была для русоволосой совершенно привычно, а, быть может, она изначально бычилась в шутку, но поток велеречивости внезапно иссяк, а сама девочка лишь удивлённо хлопала ресницами, словно не понимала, что произошло,- Во я загнула,- следующие слова были обращены уже к Крысоловке, которая с ярко выраженным интересом на морде приподняла косматые уши. Не меняя своей противоестественной позы, Джесс повернула голову к псине,- Наверное, мне стоит меньше общаться с Денди – это, оказывается, заразно.
Толи не зная, что имела в виду хозяйка, толи не желая проявлять инициативу по такой жаре, животина пару раз неуверенно вильнула хвостом и выжидающе уставилась на девочку.

- Я девочек не бью! - высокомерно отозвался Мартин. - И вообще... - мысли сменяли одна другую стремительно, как небо меняет свой лик от утра и до вечера, даже если облаков, как таковых, на небосклоне не наблюдалось, - ... даром сдалась мне ваша Княжна. Захочу: свое княжество устрою. Захочу - не устрою...
Целесообразность своих слов его мало волновала. Все должны знать - и все тут! Он покажет еще себя.

Джесс снова перевела взгляд на Мартина.
-Принципиальный, значится,- эти слова она проговаривала так, словно пыталась просмаковать,- Это хорошо,- и только резюмировав слова мальчишки, она, наконец, выпрямилась,- Пока что, княжество тебе только с Бездушной строить, да с этой голубкой, если, конечно, Денди её…- Джесс картинно закатила глаза и заговорила нарочисто сладким голосочком, словно героиня романтической пьесы,-… не очаровал. Ай, милашка,- она пару раз похлопала ресницами, а затем вновь взглянула на Мартина,- Ну да ладно, на что ты посмотреть хочешь? Сходим за пророчеством к Марьяшке или Рийте?- последнюю Джесс явно недолюбливала. Даже сейчас в голосе слышалось пренебрежение,- Или Куклу посетим, она готовит хорошо? Или в старый храм сходим, который от пожара погиб? На речку, покупаться, или на болото – ягоду и орешки пособирать? На заброшенную стройку, полазать? Тут много чего интересного.
Удивительно, как к ней не прилипло какое-нибудь прозвище: прямо-таки и напрашивается что-то вроде Шута или Клоуна. В конце концов, свою речёвку она закончила, словно представление: красивым и плавным реверансом.

- Веди к Бездушной, - властно потребовал Мартин, добавив с усмешкой: - Если не трусишь...
В самом деле, в почему бы Джесс струсила? Неужто и здешние так доверчивы и наивны в отношении животрепещущих легенд.
- Только не говори, что и вы байки перетирать любите. Типа Бездушная души пьет и все такое прочее.
Мальчик жаждал услышать всю историю целиком в местном варианте ужасов и кошмаров. Что поделать - детки любят, когда их как следует напугают. Можно было не сомневаться, что и девочка охотно поделится своими мыслями на этот счет.

Джесс недоумённо похлопала глазками.
-Ты таки решил своё княжество построить? С Бездушной?- она вполне себе бодро и весело рассмеялась,- Ну пошли, ха-ха, навестим её лачугу,- девочка, не переставая смеяться, зашагала мимо Мартина, в обратном изначально планируемому направлению,- Вот ты умора, ха-ха. Парни! Девчата!- сложив руки рупором прокричала Джесс, обращаясь к основной массе народа, которая сейчас знакомилась с Анитой,- Интрига! Пудель решил построить своё княжество! С Бездушной! Только самые горячие новости из первых рук!
Не трудно было догадаться, что эта новость вызвала целую бурю смеха, аплодисментов и комментариев.
-Удачи!
-Передавай Бездушной привет!
-Нам будет тебя не хватать!- последнее восклицание сопровождалось притворным хныканьем.

- Передам "пока"! Сам решу, что передавать, а что нет... - вполголоса бормотал Мартин, выругивался аки хасканарский пират, только что попугая на плече надоставало.
Пришлось перебороть себя, обернуться, весело помахать рукой этим паскудным ребячьим рожам. Уж если и идти на эшафот, то с высоко поднятой головой!
- Счастливо оставаться! - крикнул он как можно громче, оборачиваясь невесть в какой раз. Позволяла бы дорога, вообще шел бы задом наперд, и мальчишка клятвенно заверил себя, что это последний. Последний раз оборачивается, последний - боится. Лишь бы судьба не приняла пожелания близко к сердцу, истолковывая буквально мартинские мысли...
- Что болтают про Бездушную? Кто она?

-Торгашка и мошенница,- ответила Джесс, улыбаясь Крысоловке, которая радостно лаяла в такт общему веселью,- Некоторые говорят, что она ещё и воровка, но я не верю – у неё тоже, как и у тебя, куча принципов. Только своих, торгашьих. Болтают, что однажды она чуть не похитила душу у Рогатки – его тогда спасли Марьяшка и Княжна. Пару раз Денди пытался использовать её, чтобы насолить Княжне, но сам чуть души не лишился. На самом деле, она ворует душу очень медленно: сначала Княжна и Рийта перестанут, временами, тебя замечать. Потом, они станут почти слепы, когда дело будет касаться тебя. Походу, твоя душа будет полностью высосана, когда тебя и Марьяшка перестанет видеть.
Девочка как раз подошла к забору и «открыла дверь», пропуская вперёд себя свою косматую спутницу.
-Но ты не боись, Бездушная не ворует душу взглядом или прикосновением. Многие торгуют с ней: у неё в сумке всегда найдётся что-то интересное. Ты, главное, чувств к ней не испытывай: ни жалости, ни злобы.
Дав подобное напутствие, Джесс исчезла в дыре забора, которая тут же закрылась металлической пластиной.

Следом за Джесс последовал и Мартин. Походу в Шелдоне двери не в почете - куда удобней и лучше использовать отверстие там, где их по идее быть не должно.
- Как называть ее, если не Бездушной? Мадам? Мисс? Гражданка? - мальчишка ощутимо дрожал, но это вовсе не отрицательно влияло на интерес. Любопытство росло с каждым пройденным шагом, с каждым футом, секундой - уж если учитывать и силу любознательности, то и ньютоны не грех припечатать.

-Она любит, когда её называют Урфиной,- отозвалась Джесс, вполне бодро вышагивающая вдоль жестяной стены вокзала, одной рукой скользя по металлу, а другой – держась за холку Крысоловки. Её темп был довольно высок, но Мартина это нисколько не беспокоило – это взрослые постоянно просят не бегать, а энергии в теле ребёнка, как известно, много больше, чем в теле взрослого. Об этом все клирики талдычат,- А ещё – постоянно напоминает, что у многих красавиц прошлого отмечали благородную бледность кожи,- Джесс вдруг резко остановилась, застав врасплох даже свою косматую сопровождающую,- С такими темпами мы четверть часа убьём, прежде чем до её лачуги доберёмся. Ты как, быстро бегаешь?

Еще чего не хватало - соревноваться с девчонкой в беге. Обгонит, чего доброго, оставив медлительного в недалеком прошлом горожанина позади.
- Быстро! - без запинки ответил Мартин, будто хорошо выученный урок, чего с ним отродясь не было. Зубрить историю - нет уж, увольте. Арифметику - лучше убиться. Ходить в школу - ко всем чертям!
- Бежим!

Одного слова Мартина хватило, чтобы вся троица жизнерадостно помчалась вперёд. Не останавливаясь, они влетели в заросли высокой сухой травы, перескочили через невысокий деревянный забор и помчались вниз по холму. В ушах Мартина свистел ветер, а он бежал всё быстрее и быстрее, опасаясь, что если остановится, то точно упадёт. Их путь лежал не вглубь города, где районы привычно располагались один к другому, чётко подразделяясь по финансовому благосостоянию и ремесленнической направленности, а мимо них, по самой окраине города. Лишь раз они выскочили на широкую улицу, в обрамлении ожерелья из одноэтажных домиков и небольших лотков, хозяева большинства которых крепко спали. Разумеется, Мартин не мог обогнать Джесс, потому как банально не знал, куда они бегут: девочка то и дело выбирала самый неочевидный, но быстрый путь. Вот и сейчас, она резко забрала влево, уходя с улицы во дворы, пугая сонную домашнюю птицу и вызывая недоумённые взгляды ничего не успевающих понять хозяюшек. Крысоловка ничуть не отставала: как и русоволосая, псина знала, куда лежит их путь, а потому бодро брала барьеры, высота которых порой попросту поражала, или пролезая под заборчиками и телегами. Пару раз за это короткое время дворняга полностью скрывалась из поля зрения, но потом так же неожиданно возвращалась. А бег, тем временем, резко прекратился.
Джесс налетела на очередной невысокий заборчик из тех, которыми ограждали свои владения местные держатели огородов, оперлась на него животом и тяжело задышала.
-Фу-у-ух,- вот мы и на месте,- пояснила она, склонив голову вниз так, что её волосы упали её на лицо. Вытянутая вперёд рука с указательным пальчиком указывала на довольно-таки убогую построечку, явно собранную без помощи профессионалов или, хотя бы, опытных ремесленников.
Лачуга представляла собой простой скелет дома из закреплённых между собой железных штырей, на котором держались тонкие стены из дерева. Точнее, из деревянных поддонов, стащенных у грузчиков с вокзала. Крышей лачуге служила плотная холщовая ткань, на которой местами находились заплатки. Так же, рядом с лачугой, под небольшим навесом, можно было заметить самодельную клетку, в которой в тесноте сидели куры. Но, главная особенность лачуги заключалась в том, что она располагалась, по меньшей мере, в пяти десятках метров от любой другой постройки.

Такая странность в планировании масштаба и строений несколько позабавила Мартина - уж не собиралась ли хозяйка столь роскошных апартаментов расширение? А что, грязная, полуразвалившаяся лачуга вполне могла уступить место добротному, пусть небольшому домику. А домик требовал опытных мастеровитых рук, благо с соседями, чувствительными к шуму и скрежету, проблем не будет...
- Мдааа, - устало протянул мальчишка, развазюкивая пыль и пот по раскрасневшемуся от бега лицу, - неслабо далеко эта ваша Бездушная живет. А скромно-то как! И боятся ее, ишь соседки-чертовки.
Тут уж путь был предельно ясен - если до этого Мартину приходилось, "хочешь, не хочешь", следовать по пятам за шустрой девочкой, то теперь он сам взялся "возглавлять" посольство от своего имени. Кроме того чинная, неспешная походочка, нагло украденная у манерного Каина-младшего, позволила восстановить дыхание после бешенной скачки "по долинам и по взгорьям".

-Лады,- послышался сзади голос Джесс,- Ты давай, пообщайся с нашей достопримечательностью, а потом – возвращайся, я тебя здесь подожду. Но учти, если до восьми часов не вернёшься, меня здесь уже не будет.
Девочка решила остаться на месте и не торопилась отправиться вслед за Мартином. Хотя, казалось бы, что тут сложного? Всего каких-то пять десятков метров вверх по пологому холму, поросшему редкими невысокими золотистыми кустарниками, бурой россыпью листьев стелящихся по земле, похожих на водоросли, растений, да знакомого каждому ребёнку, приставучего репейника. Резко подувший ветер взвил ввысь мелкие воздушные семена колосистых трав, наполнив воздух, на время, вездесущей пылью, которая крайне любит забиваться в глаза и нос.

Как некстати вспомнилось начало какой-то книжки:"Казалось, ничто не предвещало"... И так далее. Суть в том, что ничего хорошего после этих слов обычно не предвещалось.
- А ты не идешь? Ну, ладно. Хм, - в очередной раз хмыкнул Мартин, но на этот раз более задумчиво, нежели презрительно. Презрения-то в голосе ну ни на грош. Лишь детское любопытство, лишь жажда приключений. Не так проста эта одинокая поселянка, раз подняла колоссальный шум вокруг своей персоны...
В высшей степени интересное знакомство маячило на недалеком горизонте в виде упорядоченной груды досок, смеющих называться жилищем.
Мартин, жмуря глаза от ветра, медленно шел к лачуге. Может, повернуть назад? И пусть летит все пропадом, но нет - что подумает Джесс, что ждет его в "тылу". Вот именно, что в тылу - никто не осмелился приближаться к Бездушной, а он, Мартин... У, дьявол, да он бесконечно горд собой! Черт не брат, свинья не сестра...

Порыв ветра утих довольно быстро, успев при этом довольно неприятно запорошить нос семенами. Ещё пару раз природа пыталась возобновить буйные игрища ветра, но ограничивалась лишь сносным лёгким ветерком. Не чета недавнему порыву.
Вскорости, до лачуги остался жалкий десяток шагов, как вдруг, из какого-то неприметного укрытия на железный шесток вспорхнула, поднимая в воздух очередную порцию осточертевшей пыли, одинокая ворона. Вполне обычная, какие обитают в каждом городе, если бы не окрас. Это была та самая «белая ворона», которую так часто упоминают: белая с головы, до кончика хвоста. Ни единого пятнышка. Она внимательно осмотрела Мартина своим красным глазом, а затем громко и вызывающе каркнула, пару раз взмахнув крыльями, словно опасаясь потерять равновесие но своём насесте.

При виде необычной пернатой наблюдательницы, все чванство, вся чинность разом улетучилась. Невдалеке от жалкой лачужки остановился мальчуган, лохматый, взъерошенный и сопящий от предстоящей встречи, но вовсе не с прежним достоинством и осанкой. Теперь он напоминал просто мальчишку, рука которого медленно и тянулась к лежащему на земле камешку... Дюйм, второй, пятый, десятый - до земли далековато, только бы эта глупая птица не вздумала двигаться.
- Тиши, тише, - терпеливо успокаивал Мартин белую птицу, будто бы не его рука сейчас запустит в нее камнем. Взгляд мальчонки, задумавшего недоброе, казалось, гипнотизировал ворону, а опускаться на корточки, когда в спину тебе бьют порывы залихватского ветерка, так и норовя сбить с ног, было не слишком ловко...

Однако, в этот момент самодельная ставня из прессованной древесины поднялась и из окошка высунулась седовласая голова Бездушной. Стоило взгляду больших красных глаз скользнуть по руке Пуделя, как белоснежные брови сошлись на переносице.
-Молодой человек,- в голосе слышалось негодование, однако при этом она не выходила из тех самых рамок приличия, о которых постоянно говорят взрослые. Она даже не кричала, а лишь говорила на повышеных тонах, при этом чётко произнося каждое слово,- Немедленно прекратите этот вандализм! Кто вам дал такое право?- на секунду она замолчала, словно пыталась что-то понять,- Если вы считаете, что ваш поступок смел, я смею вас разочаровать – нет ничего храброго в том, чтобы издеваться над слабыми.
Стоило только раствориться в воздухе последним словам девочки, как ворона зашлась в самозабвенном гневном каркании.

- А я что? Я ничего... - Мартин резко выпрямился, суматошно отряхивая руки от воображаемой пыли, хоть вполне реальная все еще благодаря ветерку набивалась в глаза. - Твоя птица? Странная какая... Ты Урфина? Мне о тебе рассказывали. Я сюда недавно переехал. Если быть достаточно точным, сегодня. Ты здесь одна живешь?
Оставалось только переминаться с ноги на ногу, ожидая получить ответы на засыпавшие Бездушную вопросы - но более всего мальчик оробел, когда застали его на месте преступления. На поверку оказалось, что кидаться в ворон, имеющих хозяев, вовсе не так по-удальски, как могло показаться вначале. Не браво...
- Я Мартин, кстати.

Урфина закрепила ставню в поднятом положении при помощи небольшой дощечки, после чего опёрлась щекой на раскрытую ладонь и внимательно осмотрела мальчишку, словно оценивала.
-Ох, горе же ты луковое, что же за ересь тебе рассказывали обо мне, если первым делом ты решил…- она замолчала, позволяя своему пернатому питомцу высказаться. Лишь когда поток словесности вороны иссяк, девочка продолжила. Речь была хорошо поставленной, плавной, но уж больно усталой, словно Бездушной частенько приходилось иметь дело с вот такими Мартинами,- Ты решил швыряться камнями в моего единственного друга? Небось, это тебя наш горе-парикмахер науськал. Передай ему, что я до сих пор не забыла, как он Корвакса пытался убить камнем, когда тот был маленьким.

- Ну, - попытался оправдаться Мартин, хоть его попытке были более, чем жалки. - Видишь, какое дело: шумная птица. Возможно, даже больная. Даже не знаешь, чего от неё ждать прийдется. Я не знал, что это твой друг... Единственный.
"Луковое-горе" стояло, как пришибленное, какой могла бы оказаться птица, не защити ее бездушная подруга, кавыряло носком башмака землю и выжидающе смотрело на девочку, как на судью, ожидая приговора. И иже кара не обещает быть черезчур суровой, а перговорная миссия, ясен пень, была близка к провалу, как никогда.

Девочка расплылась в ехидной широкой улыбочке, из-за чего стала напоминать кошку, которая до отвала объелась сметаной.
-Вот как: белые пёрышки и красные глаза, вне всякого сомнения, указывают на болезнь,- несмотря на определённо утвердительный характер предложения, в нём было сложно не услышать злую насмешку,- А я вот вижу перед собой странного мальчишку: кожа у него какая-то тёмная, волосы – вьются, как на картинках, да и сам он какой-то агрессивный. Может и мне, ради безопасности домашней птицы достопочтенных горожан Шелдона, тоже камушком его по голове приложить?- улыбка медленно сползла с лица Бездушной,- Что делать с тобой будем, горе ты луковое?

- То пыль виновата, потому и кожа темная. А вот про камушек-то не хвастай: приложить-то приложишь - территория твоя, да вот незадача. Разве ж я буду ждать, пака ты меня прикладывать будешь? - осклабился Мартин. Улыбка вышла неестественно белозубой, выделяясь на черном от шелдонской пыли лице проказника. К тому же сам мальчишка уже вовсю исправлял предосаднейшее упущение. Старательно возил рукавом по цекам и лбу, будто это были самые грязные места мартиновской моськи.
- Что хошь, то и делай. А я, к слову, дружиться пришел.

-Да, неужели?- седые брови Бездушной взлетели вверх. Было похоже, что она не сильно верит словам Пуделя. Всего пару ударов сердца она, видимо, решала, что сказать, но затем нашлась. Уголки её губ растянулись в довольной улыбочке: в отличие от взрослых, на которых Урфина походила своей манерой разговора, свои эмоции она прятать не умела,- Тогда я тебя прощу. Поставлю чайку с брусникой, а ты пока …- что «пока», девочка не сказала. Вместо того, она скрылась в глубинах своей лачуги, чем-то гремя, оставив Мартина наедине с неодобрительно взирающим на него Корваксом, однако, уже через несколько секунд из лачуги раздался возглас,- Нашла,- из окошка показалось ведёрко,- Натаскай пока воды бочонок,- свободная рука девочки указала на стоящую в массе основного скопления домов колонку.

Пока Бездушная по-хозяйски гремела домашней утварью, Мартин навострился бесстыже показать птице язык.

- Это сколько ведер будет? - язык благополучно спрятался на место, да и хватило ума не чесать им попусту, спрашивая, почему бы Урфине самой не справиться с колонкой. Мартин медленно и недоверчиво приблизился к девочке, с еще большим подозрением разглядывая ее необычную внешность. Белые волосы, красные глаза: бррр, мороз по коже! С толикой благоговения приняв ведро, будто собираясь помолиться на него надосуге, Бейлит отправился к колонке, поминутно оглядываясь через плечо. Вернее, его отправили, но его самолюбие вполне допускало пойти на мировую таким способом.

-Ну, ведёрок десять, думаю, хватит,- ответила Бездушная, по-хозяйски вручая ведро мальчику,- Бочка за навесом, прямо у самого угла домика.
Последние слова звучали уже в спину уходящему Мартину. В целом, задача была не шибко сложной. В Столице, например, пока их семья не переехала в дом с водопроводом, приходилось таскать вёдра на третий этаж дома, каждый раз, когда нужна была вода. А уж, если хотелось ванную принять, то можно было сразу забыть об отдыхе. Однако, стоило Пуделю подойти поближе к скоплению домов. Как на глаза попалась Джесс, откровенно, без тени стеснения, хохочущая, сидя на заборчике.
-Она тебя что, работать запрягла?- хозяйка крысоловки снова захохотала, отчаянно болтая ногами,- Вот ты умора!

Мартин сконфузился под напором острых насмешек девочки, но виду не подал, если не считать за "вид" побагровевшие щеки.
- Ну вот еще, - шумно возмутился он, драматично заламывая руки - одну с ведром, другую, сжатую в крепкий кулак, - Если б запрягла, то эта кострюля оказалась бы у нее на голове. А я сам согласился, ведь не девчоночье это дело, ведра таскать. А ты бы, кроме смеха, помогла. Или хочешь больше спину гнуть под Княжной и... - Мартин зло усмехнулся, - ... Денди. Что-то мне не охота видеть его рожу. А уж тем более когда он станет Княжной. Я сам свое княжество сделаю, будет желание - присоединяйся. А я пока наберу воды.

-Смотри не перетрудись,- напутствовала Джесс,- Я бы помогла тебе, да вот только чем?- она развела руками и бросила непонимающий взгляд сначала влево, потом вправо, и, наконец, на свою косматую псину, которая могла похвастаться тем, что её длинная и густая шесть от шеи и до хвоста была мокрой, словно бы собаку саму обливали из вёдер. Впрочем, последняя не проявляла никакого недовольства, скорее наоборот – была рада избавиться от жары,- Ты же знаешь, не девчоночье это дело – вёдра таскать.
Крысоловка поддержала хозяйку старательными широкими взмахами хвоста.

- Как знаешь, - долетело издалека.
Послышался плеск воды, скрип жалезки, металлической тарахтенье ведра, и вот мартинская фигурка, неуклюже семеня, а то и подпрыгивая забегала от бочки и до колонки. Поди расплескай хоть чуточку: прийдется сделать не десяток заходов, а вся дюжину. Для особо криворуких - чертову.
Самое несносное, что ходить нужно мимо потешающейся Джесс.

Джесс не упускала ни единой возможности уколоть Мартина, а заодно пропускала все колкости мальчишки, которые летели в ответ, мимо ушей. Так уж получилось, что на саму девочку было направлено чертовски малое число этих самых колкостей, а большинство приходилось на Княжну и Денди, что, по-видимому, Джесс беспокоило слишком уж слабо.
И вот, последнее ведро было выплеснуто под строгим надзором красноглазой птицы, как по плечу Мартина настойчиво постучали. Это была Бездушная, которой удалось подкрасться к «увлечённому» работой мальчику со спины незамеченной, однако шутки не последовало: Урфина держала в руках по кульку местной ягоды, которую Пудель не узнавал – видимо, та самая брусника. Один из этих кульков она протягивала своему помощнику с самой приветливой из своих улыбок.
-Спасибо, ты мне очень помог – я бы сама часа три возилась,- поблагодарила она.
Это и не удивительно. Так уж вышло, что Бездушная, которая должна, в теории, наводить ужас на всех врагов княжества, была на полголовы ниже Мартина, а длинная. На ладонь выше колена, серая – некогда белая – рубаха на выпуск, явно с чужого плеча, только подчёркивала миниатюрность девочки. Из под рубахи нехотя, словно стесняясь, робко показывалась юбчонка чёрного цвета, которая лишний раз подчёркивала неестественную белизну босых ножек Бездушной.

- Да всегда пожалуйста, - приосанился Мартин. Самое время почувствовать себя настоящим рыцарем, не бросившим "даму в беде". Пусть та беда не больно велика - пот градом катился со лба, оставляя белесые бороздки на запорошенной пылью довольной и гордой мордашке, но игра стоила свеч.
- Что ж так? Совсем одна живешь? Без родных, друзей... ну, кроме этого... - легкий кивок последовал в сторону Корвакса. Мальчик благодарно, как трофей, принял ягоды, и замер, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и ожидая ответа. Ведь не придержишь, даже банальным приличием и скромностью, детское любопытство.

Бездушная сделала пару шагов к бочке, где, довольно сильно наклонившись через деревянный резервуар с водой, нащупала ставню и отворила её, открыв мальчику вид на плотно заставленный кухонной утварью столик. Ловким движением она подцепила пальцем обитую деревом ручку жестяной кружки, над которой стоял довольно-таки аппетитный, особенно после физических нагрузок, пар.
-Угощайся чаем,- порекомендовала девочка, отходя в сторону, где стояла низенькая грубая лавчонка. Сделав один аккуратный глоток, она поставила кружку на поверхность лавочки, после чего запустила руку в свой кулёк и вытащила целую горсть ягоды,- Ну да, а чему ты удивляешься? Родители умерли, как это часто бывает: мать – при моём рождении, а отец – пять лет назад, от… болезни,- она фыркнула, выразив в коротком смешке нечто среднее между презрением и насмешкой. Впрочем, особых чувств в её голосе слышно не было, словно она рассказывала о чьей-то чужой семье. Куда больше внимания она уделила процессу засыпания брусники в чай,- Короче, бутылка его сгубила. А что друзей нет – так то и вовсе не должно тебя удивлять. У меня же нет души. С такими не дружат. В лучшем случае – меня не замечают.

С большой охотой последовав совету девочки, Мартин усердно принялся отправлять угощение в рот, горсть за горстью, ягоду за ягодой, да с таким немым удовольствием, которое, к слову, выплыло на лицо, что хоть картину маслом писать. Если и чавкал он чрезмерно громко, то вскоре звук прекратился, ибо кулёк из-под брусники, дочисто вылизанный, вскорости опустел, уступая напору волчьего аппетита.
Удивляться попросту не хватило времени, мальчик мог лишь согласно моргать, мол, понимаю, да уминать бруснику за обе щеки. Ничего подобного в его краях не водилось.
- Про душу все брехня, - подвел итог Мартин, прикладываясь к кружке. - Это еще, в конце-концов не доказано, а пустые байки и легенды.

Девочка улыбнулась.
-Храбришься?- спросила она, но ответа дожидаться не стала,- Тогда, как ты объяснишь, что меня не видит ни один пророк? Или, каким образом получается так, что каждый, кто со мной долго общается, тоже становится невидим для пророков? Мусор прямо в ведёрко кидай, чтобы далеко не ходить… ну и голодный же ты, ведь с родителями приехал: неужто не кормят?- она покачала головой, не одобряя поступки родственников Мартина,- А, вроде, уважаемые люди,- она подняла пальчик вверх,- Инженеры. Даже ребёнка накормить не могут.

Мартин удивился. Даже чай пролил - к уже высохшей на плечах рубашонке прибавились еще не высохшие на коленях штаны:
- Откуда ты знаешь, кто мои родители? Вряд ли тебе кто-то рассказал, если только не... Кар-кар! - тут мальчик изобразил нечто, отдаленно напоминавшее птицу: растопырил руки и истово замахал ими, пародируя крылья. - Сомневаюсь только, что Корвакс наделен речью. Или подслушала? - хитро блеснул Мартин глазами, скомкал пакет, размахнулся и швырнул в упомянутое Урфиной ведерко.
- В любом случае, пророки тоже могут ошибаться.

Бездушная довольно сощурилась. Она не спешила отвечать, наслаждаясь произведённым эффектом, скрыв заминку за подбрасыванием ягод своей птице, которая взялась с умопомрачительной скоростью склёвывать бруснику по ягодке. Однако, когда она, наконец-то, соблаговолила снизойти до ответа, в нём не было мистики.
-Всё очень просто, я торгую,- в её кульке пока оставались ягоды, несмотря на то, что девочке довелось поделиться и со своим любимцем,- И среди прочего, я торгую информацией. Новостями, так сказать. Как Боб и Горошина, только они не знают ни цены, ни ценности тому, что разузнают, и рассказывают всё за бесплатно,- она довольно улыбнулась Мартину,- У меня все самые свежие новости и… нет, я так не могу,- кулёк опустился на скамейку и, стоило только Бездушной отвести от него взгляд, ворона нагло запрыгнула на невысокую лавчонку и начала увлечённо изничтожать остатки еды хозяйки, которая вновь потянулась к окошку. На сей раз, вместо чая она извлекла небольшой черпак, который тут же запустила в бочку,- Давай, умоешься, а то чёрный, как чёрт. Уж поверь мне, это не преувеличение.

Такого самоуправства "чёрт" позволить над собой не мог.
- Ну нет! - возмутился он. Какой мальчишка допустит, чтоб его еще и мыли. Да и сам "принять душ" Мартин категорически отказывался, отодвигаясь от девочки, ни под каким видом не желал уступать резонному желанию соскрести черноту с его лица.
- Я не черный! Все нормально. Это боевая раскраска, да и не к чему мне быть чистюлей вроде этого вашего Дэнди. Убери ковшик.
Мартин, не отрываясь, смотрел на опасный черпачок, аки на орудие пытки. В действительности, так оно и было.

Бездушная презрительно фыркнула и вылила воду обратно в бочку.
-Ей богу, не пойму, чего ты воды боишься так, словно собираешься растаять,- она бросила взгляд на нагло уничтожающую запасы ягоды ворону и улыбнулась,- Вот начнёт лицо чесаться до крови, пойдут прыщи и будут гноиться глаза, заговоришь по-другому,- девочка аккуратно взяла на руки птицу и уселась обратно на лавчонку. Дальнейшие её слова были обращены уже Корваксу,- Но будет уже поздно, грязь забьётся в раны, и ему будут вскрывать их ножом, когда они опухнут. А если начнётся гангрена, и вовсе начнут куски кожи вырезать. Правда, он глупый, а, Корвакс,- белая ворона утвердительно каркнула,- Но после этого уже долго не живут: по-моему, не больше двух лет.

Cтранно было слышать такие дикие и кровожадные слова из уст девочки, такого хрупкого по сути создания, чей образ изначально диаметрально противоположен, чужд всему грубому. Но что поделать: Урфина - дитя нынешнего мира, кой горазд принести слабые жизни в жертву сильным. Да, дитя, и притом не самое любимое и балуемое...
- Ладно, ладно, умоюсь, - с этими словами Мартин, обреченно схватив ковшик, пару раз плеснул водой себе в лицо. Лишится из-за небрежности куска брови или щеки - такая мысль мало прельщала его. Так же, как и прожить в идеале пару лет...

Бездушная улыбнулась.
-А ты думал, взрослые это делают, потому что им приятно? Им точно так же, как и нам, лень чистить зубы каждое утро, умываться, мыть голову… но без этого никак. Это, как съесть немытое яблоко, после которого заболит живот. А уж в Шелдоне, где начался сезон цветения, это вовсе смерти подобно. Ты же не хочешь, чтобы у тебя лицо поросло мхом,- она подняла руки и посадила Корвакса себе на голову. Ворона горделиво устроилась, запустив коготки в седые волосы хозяйки, и начала одним глазом наблюдать за Мартином,- Ну, как тебе у нас? Намного хуже, чем в Столице?

- Не то, чтобы хуже, - задумчиво и неоднозначно протянул Мартин, - но...
Вот то самое "но" и являлось причиной, по которой мальчик так и не оценил гостеприимство Шелдона. Возможно он просто не был искушен в знаках внимания граждан нового для него города, однако это самое "но" было началом слова "новичок", а отнюдь не союзом противоречия. И все же смелости довериться Бездушной несколько не доставало.
- Нормально, приживусь, - категорично пожал он плечами. - Можно?
На этот раз предметом вопроса был выбран любимец Урфины. Разумеется, Мартин спрашивал разрешения погладить птицу.

Урфина молча качнулась вперёд, с улыбкой морщась, когда ворона начала переставлять лапы, чтобы не упасть со своего живого насеста, помогая себе при этом крыльями. Эта несчастная пара взмахов окончательно растрепала белые волосы Бездушной, однако, девочка не обратила на это внимания. По завершении этого своеобразного действа птица оказалась на расстоянии вытянутой руки от Мартина.
-Только ты сильно не дави, ему это не нравится.

Для того, чтобы погладить птицу, требовалось провести ряд нехитрых действий, и все же мартин был недостаточно ловок, как и любой другой мальчишка: дотянуться до вороны, старательно избегая острого клюва, выпутать когти птицы из волос девочки, пересадить себе на руку. Долго примериваясь к белоснежному перьевому, а в критические минуты - невозможно шумному и яростно каркающему телу, Мартин бережничая на пределе сил, подхватил Корвакса поперек, осторожно прижимая крылья по бокам птицы.
- Иди суда, иди, - успокаивал он и себя и Корвакса одновременно.

Птица явно недолюбливала Пуделя, один раз даже попыталась клюнуть, но реакция мальчугана оказалась достаточно хороша, чтобы пальцы избежали клюва мстительного Корвакса. Наконец, ему удалось отцепить пернатого друга Бездушной от хозяйки и взять его на руки. Птица высказывала своё недовольство громким и протяжным карканьем, однако покушаться на целостность конечностей Мартина пока не собиралась.
-Начнёт хрипеть, отпускай,- напутствовала Урфина,- И отпрыгивай назад: он у меня очень мстительный и гордый. Если ему не понравится, он сразу попытается тебе это показать.

- Кажется, он уже сейчас недоволен, - пожаловался мальчик, девжа Корвакса на вытянутых руках, во избежание ярковыраженной агрессии птицы. Лишиться мяса на лице из-за грязи проще-простого. Чего уж говорить о птице. Несмотря на это Мартин все же отважился посадить белое "петушащееся" создание на коленки. Когти цеплялись и кололись сквозь тонкую ткань летних брюк, угрожая изорвать ткань. Матушка не будет рада очередным дыркам, но Бейлиту не привыкать - латкой больше, латкой меньше.
- Красивый.

-Пока он не хрипит, это не страшно. Он так просто проявляет характер,- пояснила девочка, садясь рядом. Она протянула Мартину распотрошённый Корваксом кулёк, в котором ещё оставалось немного брусники,- Это тебе поможет наладить с ним отношения. Покажи ему ягоду, а когда он широко откроет клюв, кидай ягоду прямо туда. И не боись, он не подавится,- её взгляд стал стеклянным, а на губах появилась лёгкая улыбочка.- Когда он был маленьким, я очень боялась, что он меня клюнет, но всё равно, кормила. Я кидала ему кусочки еды прямо в рот с полуметра.

- Давай, - согласился Мартин, вынул из пакетика ягодку и, держа ее так, чтобы птица заметила, сказал:
- А ну-ка, скажи "А", будь умницей!
А про себя подивился меткости - то ли Урфины, то ли ее подопечного. Ягодка так мала, чтобы птица на лету поймала ее.

Когда Корвакс открыл клюв, Мартин осознал, что его опасения были напрасны: это самое настоящее жерло. С первого взгляда казалось, будто сама птица – лишь пустая оболочка и состоит из голодной пасти и желудка. Однако, подобное ощущение было обманчивым. Виной тому была темень чёрного провала рта. Так же, прицеливание облегчается тем фактом, что внутренняя полость клюва направляла бросок прямиком в эту чёрную дыру. Кроме того, было попросту удивительно, насколько широко эта птица могла раскрыть свой клюв.

- Вот так пасть! Да туда засыпать и засыпать! - Мартин кидал ягодку за ягодкой, пока они не кончились. Подхватив обертку, частично порванную и раскуроченную, он продемонстрировал Корваксу пустоту оной.
- Ну ты ешь! Скорее уж твои родители инженеры, птаха, а не мои! - комментировал мальчик поистине запредельные способности вороны. - У тебя как дыра в желудке!

После каждой брошенной ягоды клюв с громким хлопком закрывался, но лишь на мгновение, для того, чтобы потом вновь открыться в требовательном голодном зёве, сопровождаемом, не пойми как воспроизводимым, низким писком. Осознав, что еда закончилась, Корвакс оскорблено-обиженно каркнул и, нахохлившись, улёгся на коленях мальчишки.
-Ах ты душа продажная,- шутливо упрекнула своего товарища Бездушная,- Однако, кормёжка-кормёжкой, знакомство-знакомством, а мне пора работать: куры себя не накормят и не почистят, а если я опоздаю к Кукле, то вместо того, чтобы продавать её фирменные пирожки, я буду любоваться, как их едят другие. А ещё, надо будет отнести ей всю бруснику и все орешки, что я насобирала вчера вечером... в общем, дел у меня не початый край,- бодрым голосом сообщила своему новому знакомому Урфина.

Мартин пересадил Корвакса на лавочку, отряхнул колени.
- Ну, ладно. А помощь не требуется? А то я запросто, мне только до восьми к Джесс вернуться надобно, иначе обещала дать деру без меня.

Урфина рассмеялась заливистым звонким смехом, похожим на перезвон колокольчика, старательно прикрывая рот рукой.
-Нет уж, прости,- девочка старалась подавить смех, однако подлое хихиканье всё равно вырывалось из её уст,- Но я с делами закончу часам к восьми… вечера. Хихик! Конечно, помощь мне не помешала бы, но у тебя, я уверена, найдётся куча дел, хи-хи, поинтересней, чем носиться с едой, которую нельзя съесть. Ягоды-ягодами, а без мяса и овощей как-то голодно. Лады, ступай к Джесс. Но если она снова заведёт свою шарманку о Рийте, хихик, просто предложи ей не принимать еду от княжества, за уж ей так сильно не нравится её ремесло.

- А, ну ладно! Пока! - юный непоседа поднял руку в прощальном жесте, вполне дружелюбно улыбаясь. Теперь Бездушная не казалась ему такой, какой рисовали братию ее племени многочисленные детские страшилки. Пусть кто попробует ткнуть Мартина носом в его, якобы, легкомыслие - мальчишка не преминет отвесить задире подзатыльник.

- До скорой встречи! - оглянулся он еще раз, направился к тому месту, где в последний раз видел насмехавшуюся Джесс. Наверняка, она где-то неподалеку, не упустила случая понаблюдать за всем происходящим с последующим "растрескиванием" чесному княжескому люду. И с коих пор его вдруг стала беспокоить репутация?

-А вы, я так посмотрю, уж больно миленько ворковали,- от взора насмешницы не ускользнуло, казалось, ни одной детали. Однако Мартин мог бы поклясться, что за насмешливым тоном кроется… страх. Джесс держалась от мальчишки на расстоянии и уж больно внимательно следила за его движениями,- Тебе что, дураку, сказали? Она опасна. Ты ведь видел, что она даже из своей вороны душу высосала. Зачем ты эту ворону кормил? Ты ведь понимаешь, что она не просто так там такая дружелюбная сидит: если ты с ней подружишься, то ты откроешь ей свою душу, а дальше…
Джесс многозначительно замолкла.

- Что за бред ты несешь, Джесс? - малец презрительно хмыкнул. - Опасность кроется в глупости таких суеверных дураков, как ты. Почем тебе знать об опасности? Лишь из росказней других, которые трясутся не меньше твоего. Это недальновидно. Можешь мне указать хоть кого-то, кто пострадал от Бездушной? Нет? Ну и молчи...
Интересно, сможет ли он убедить ее в правдивости тех слов, коим и сам-то мало верил. Однако и Урфина не казалась ему опасной более.

-Они не пострадали, только потому, что Княжна вовремя вмешивалась,- Джесс не была из тех, кто отступает, а её мальчуковость снова начала выглядывать наружу. Кулачки девочки сжались, а брови сошлись к носу,- Да ты на себя взгляни: любому дураку известно, что нельзя открывать свою душу: они сразу её выпьют. Бездушная – это хитрая бестия, которая умеет как подмазаться, так и разозлить и ещё… Ни-ког-да не смей ме-ня за-ты-кать.
С последними словами она сунула свой кулачок под нос Пуделю. Этот жест не остался незамеченным Крысоловкой, которая, глухо ворча, выползла из относительно прохладной тени.

Пудель и не думал оставать в долгу:
- А ты мне не указывай, с кем водиться, а с кем нет. Я сам решу, ты мне не советчик. Так же, как и всякий другой в Шелдоне, да и во всей Вселенной, - Мартин только покрепче уперся ногами в землю. Сдавать позиции девчонкам далеко не в его принципах, ровно как и отвешивать им оплеухи.
- Убери собаку, - зло огрызнулся он, косясь на оскаленную пасть псины.

Косматая защитница Джесс лишь ещё больше оскалила зубы, что несколько не сочеталось с её взглядом, несколько непонимающим и ленивым. Словно Крысоловка рычала и скалилась больше для приличия. Однако, она вполне верно реагировала на тон разговора и явно была готова вмешаться, если хозяйке потребуется её помощь.
-А вот и не уберу,- с вызовом бросила девочка,- Она сама решает, что ей делать. Что, боишься?
Джесс злобно оскалилась.

- Не боюсь! - последовал ответ, почти вскрик, дерзкий и грубый.
А все потому, что Мартин завидовал. Крысоловка сеяла в нем суеверный трепет: каждому мальчишке рано или поздно хочется обзавестись косматым тявкающим другом.
- У меня и так врагов выше крыши. Неужто и ты будешь против меня? За Княжество? Не будь такой безвольной - они взяли тебя на поводок, а ты и рада. Тьфу, стыд и позор! - примирительно сказал он, все еще бросая косые взгляды на скалящуюся Крысоловку. Как жаль, что матушка не захочет. Может, секретом провести в дом?
- Сейчас мне не до драк.

Оскал Джесс не сошёл с лица.
-А вот на мне ты споткнёшься,- она угрожающе наклонилась вперёд,- Ну, давай, если не трусишь. Здесь нет Рогатки, чтобы вмешаться в драку. Бей первым, Пуделёк, и мы посмотрим, кто же, всё-таки лучше, сидящая на поводке дворняга или свободно бегающая декоративная собачка из Столицы. «Драки мне не нужны»,- передразнила девочка, комично покачивая головой,- Да ты просто трусишь драться... даже с девчонкой. Труси-ишка!

- Я не бью девчонок, - спокойно подтвердил Мартин, - и преступать свои принципы в этом, уступая гордости или еще чему, не буду. Так и знай! Твои старания ни к чему - ни плохому, ни хорошему, - не приведут.
Не меняя, однако, угрожающей позы, Пудель остался стоять на месте, буравя Джесс взглядом упрямца.

-Тогда скажи спасибо княжеству,- он сложила руки на груди, видимо не собираясь тратить время на попытки разозлить Пуделя до такой степени, чтобы он нарушил свои принципы,- Если бы не приказ Княжны, я бы тебя побила. Но…- улыбка Джесс стала подозрительно хитрой,- Это ты девчонок не бьёшь. А никаких принципов, не бить мальчишек, у тебя нет. Так ведь? Побей Парикмахера и я поверю, что ты – не трус.
Она дерзко вскинула подбородок, всем своим видом показывая, что бросает ему вызов.

Возгласы девочки коробили слух. "Трусишка, трусишка, тру-сиш-ка", - так и отдавалось в ушах. Неужели он и правда трус?
- Зачем мне что-то доказывать? Ты разве теорема по геометрии? Не называй меня трусом! Я знаком с тобой лишь несколько часов, да и мнение твое вряд ли пользуется авторитетом, раз ты в зависимости от княжества. К тому же я не планирую считаться с Княжной. Теперь я с Бездушной. Что ты проверяла: мою лояльность к тебе, зашибенную гордость или еще что? Раз такая умная, могла запросто стравить маня с Парикмахером, какой труд, подумаешь!

Девочка застыла. Было странно видеть, чтобы Джесс, которая никогда не лезла за словом в карман, вдруг лишилась дара речи. Она так и осталась стоять с раскрытым ртом, к которому поднесла руку, и широко раскрытыми глазами, в которых читалась смесь страха и удивления. Причём, первого постепенно становилось всё больше, а второго – всё меньше и меньше. Крысоловка не понимала причин подобной реакции своей хозяйки, однако могла понимать, что русоволосая насмешница явно чего-то испугалась, а единственным, что могло сейчас напугать её, был Мартин. Псина резко бросилась вперёд и схватила зубами руку мальчишки.

Даже если б хотел Мартин убрать руку, предугадать внезапную атаку Крысоловки он все равно не смог бы. Он отступил от девочки и ее защитницы на два шага, то с почтением глядя на нашпигованную острейшими зубами собачью пасть, то с удивлением на руку, то немой вопрос сквозил во взгляде, обращенном к Джесс.
- Эй, ты чего? - спросил он девочку, не зная, бежать ему или остаться. Однако, любопытство превысило страх перед лохматой кусачкой и Мартин все же остался стоять там, куда его откинула волна опасений.

Однако, псина оказалась куда как активнее своей впавшей в ступор хозяйки. Джесс лишь медленно шагнула назад, словно желая оказаться от мальчика где-нибудь подальше, а вот Крысоловка, напротив, поняв, что Пудель явно ещё не собирается бежать, резко прыгнула к нему и злобно залаяла, старательно продемонстрировав мальчишке клыкастую пасть. Она попыталась схватить Мартина ещё один раз, но сей раз – за ногу, но тот был уже наготове и сумел отскочить и зубы собаки клацнули в воздухе, и она вновь зашлась в самозабвенном громком угрожающим лаем.

- Убери псину! - почти взвизгнул малец, все же не опускаясь, а вернее, технически говоря, "не поднимаясь" до тембра, кой решительно все обозвали бы девчачьим. Расстояние между детьми увеличилось ещё на пару футов, прямо пропорционально ширине оскала Крысоловки...
- Да что случилось в самом деле?!?!
Мартин никак не мог взять в толк, что послужило причиной "беспричинного" ужаса Джесс.

Наконец, у Джесс прорезался голос. Она чуть качнула головой, словно сбрасывая оцепенение, мешавшее ей говорить.
-Я доложу о случившемся Княжне,- косматая псина, осознавшая, что девочка говорит, пусть с надрывом, но сравнительно спокойно, замерла в позе готовности к рывку, скаля зубы и издавая низкий угрожающий рык,- Раз ты решил строить княжество с Бездушной, именно ей принимать решение о войне. А пока, я буду действовать в рамках правил перемирия с лишёнными души…- голос её стал неестественно спокоен. Она глубоко вдохнула, прикрыв глаза. После чего вновь заговорила,- Нападением будет считаться любая попытка выстроить взаимоотношения, дружеские или враждебные, с любым подданным княжества. Я предупредила.

Пришла очередь Мартина замереть без намека на членораздельную речь и речь вообще. Наконец он заговорил. В голосе слышались вызов и торжество.
- Прекрасно! Иди милуйся со своей Княжной! Но идти до вокзала все равно прийдется вместе или, по крайней мере, одним путем, - осклабился он. В эту минуту как никогда проявилась схожесть с Пуделем. Не зря, видать, нарекли...
Несмотря на показную браваду, внутренне Мартину пришлось испытать все прелести страха. Страха за свое будущее, которое мало волновало его до сего момента. Возможно, он взрослеет.

Но остаться практически один на один со всей ребятней Шелдона - нет уж, увольте. Все, однако ж, решено.

Девочка безразлично пожала плечами. Даже как-то слишком безразлично.
-А причём здесь вокзал?- спросила она,- Княжна не на вокзале живёт. Крысоловка… фу.
Команда, которую обычно отдают грубо и резко, была произнесена несколько плавно и лениво, словно Джесс совершенно не беспокоила судьба Мартина. Русоволосая насмешница не стала дожидаться ответа мальчика, и попросту развернувшись на месте, зашагала куда-то вглубь города, туда, где возвышались красивые строения церкви и театра, видимые даже отсюда.

Пудель хмыкнул вновь. Хмык получился слишком безрадостным, но делать нечего - повторив своё "прекрасно" (больше для порядка, ибо никакой информационной ценности высказывание не несло), Мартин последовал за девочкой. Шел он, низко опустив голову да лениво переставляя ноги, как будто приговоренный к позорной казни у всех на виду.
- К Княжне, значит, - сказал он как бы между прочим с уверенностью, что Джесс его услышит. - Я не прочь провести парочку знакомств, удручающе действующих на мое будущее!

Джесс отреагировала лишь безразличным пожеланием плечами и быстрым шагом направилась в выбранном направлении. Всё ещё ворчащая псина следовала за ней, устало помахивая хвостом. В полном, можно даже сказать, гробовом молчании дети углубились сначала в извилистые улочки бедных кварталов, а затем вышли на широкие улицы средних кварталов, в которых располагалось немало уютных маленьких лавок, прямиком из прошлого века. В Столице такие лавки почти вымерли, уступив место крупным магазинам, лишь время от времени радую немногих знающих о них посетителей своей близостью к дому. Наконец, миновав заметно выделяющееся на фоне невысоких строений города, довольно крупное и красивое здание театра, они вышли на улицы богатых кварталов, где у каждого дома, как и в пригороде, был свой дворик. Вот только дворики эти были заселены не овощами и домашней птицей, а кустами дорогих цветов. Несмотря на то, что общая гамма распустившихся бутонов была от серого до пастельно-жёлтого, район довольно сильно выигрывал на фоне остальных.
Джесс уверено вошла в один из таких дворов и минуя всё ещё сонного старенького садовника, подошла к довольно миленькой пристроечке, которая представляла из себя аккуратно выверенную в одном архитектурном стиле с домом башенку, и толкнула дверь. За дверью оказалась небольшая гостиная, которая чем-то напоминала увеличенную версию гостиной кукольного домика, словно хозяин этого дома решил отдать всю пристройку на растерзание своей дочери. Стиль был довольно приятный для глаза, однако Мартину он показался чрезмерно девчачьим, хотя мальчик не мог понять, чем же именно. Казалось бы, цвета подобранный строго, со вкусом, а резная мебель под стиль середины девятнадцатого века, да бархатные занавески должны были наоборот, навевать мысли о строгой эстетике прошлых лет. Возможно, свою роль сыграл тот факт, что весь интерьер был выполнен в чуть меньших масштабах, чем привык видеть Мартин за пределами детских комнат. В центре комнаты находился круглый стол на резных вычурных ножках, в обрамлении четырёх стульев, на одном из которых сидела девочка, года на два или на три старше Мартина.
Девочка, или даже было бы правильней сказать, что, всё-таки, девушка, выглядела весьма болезненной. У неё было такое же хрупкое тело, что и у Бездушной, однако в движениях не чувствовалось живости: они были замедленными, словно девушка каждый раз вспоминала, как именно ей нужно двигаться. Её кожа была бледна, хотя это и не выглядело столь неестественно, как у Урфины: похоже, сказывалась та болезнь Княжны, о которой упоминал Денди. У Княжны были бы красивые волнистые каштановые волосы, если бы не та же безжизненность, которая сквозила во всём её облике, от узких плеч до чрезвычайно тонких запястий. Однако, была в её облике некая деталь, которая сильно влияла на первые впечатления – это глаза. Глаза княжны были неестественно-серого цвета, плавно перетекающего в бледный голубой, с чёрными крапинками по всей радужке. Взгляд этих глаз не менял фокуса зрения, отчего глаза казались совершенно стеклянными. Медленно подняв голову, Княжна направила свой взору куда-то сквозь Джесс и Пуделя, словно они были совершенно прозрачными.
-Джессика,- голосе девушки чувствовалось удивление,- Ты ведь должна сейчас быть у Марьяны вместе с новичком. Кстати…- взгляд Княжны скользнул к стене, у которой устроилась Крысоловка. А потом – обратно к Мартину и его провожатой,- Где он?

Мартин с достоинством выступил вперед.
- Это я новичок, - и представительно ударил себя в грудь кулаком. Можно и нужно было подивиться тому факту, что все, казалось, было заранее спланированно Княжной. Строго отрепетированный сценарий, задействованный всеми поддаными княжества полетел ко всем чертям, разрушенный мартиновским легкомыслием.
- Не волнуйся, и Марьянку навестим, - шутливо с каплей пренебрежения - как мы помним, Пудель отказался от защиты Княжны, - предупредил он.

-Так ты здесь?- взгляд Княжны скользнул по мальчику и отправился дальше,- Но… ах, да… понимаю. Урфина. Но вам всё равно нужно сходить к Марьяне, у неё должно быть для меня какое-то важное послание.
-Да, тут задействована Бездушная,- заявила Джесс, усаживаясь на один из свободных стульев,- И к Марьяшке я его не пущу – Урфина с ним общалась, от силы, полчаса а уже высосала душу так, что ты его не видишь, но не это самое страшное.
-Неужели кто-то умер?- в голосе не было слышно беспокойства. Скорее неуверенность. Словно Княжна сверялась со своими расчётами.
-Да нет – новенький решил создать собственное княжество,- она выдержала короткую паузу,- С Бездушной.
Девушка медленно повернула голову туда, где, по её мнению, находился Мартин.
-Это правда?

- Да что вы прицепились к Бездушной? Она опасна не более, чем вы или я. Чем кто-либо другой. Это для глупцов опасность представляет даже шляпка от гвоздя, даже край бумажного листа, - взбудораженно пустился в объяснения мальчик, не без ярости потрясая кулаками. - Ежели отсутствие души заключается исключительно в том, что тебя не видят какие-то там пророки, то какой смысл вообще опасаться... Ты правильно поняла. Я построю свое княжество. С Урфиной! И что бы вы там не говорили то - мое решение. Вы не в силах оспорить его своими слабенькими доводами!..

Похоже, что Княжна была очень терпеливой. Хотя, возможно, её терпение было связано с её общим «полумёртвым» состоянием. В любом случае, она не подавалась на провокации, вместо этого пустившись в объяснения.
-То, что пророки не видят бездушных, это не причина – это следствие. Симптом болезни. Известно, что бездушные не только невидимы для пророков, потому как у них нет судьбы, они ещё и не способны быть исцелены магией, а мир их не хранит уже в детском возрасте.
Тот факт, что мир хранит детей, был известен уже давно. Установлено, что при прочих равных, ребёнок скорее выживет в опасной ситуации, чем взрослый. Дети реже заболевают и быстрее исцеляются, дети почти не могут заблудиться, несмотря на свою любовь исследовать самые дремучие дебри. В конце концов, даже кости у детей крепче, только вот, откуда это было известно, Мартину лучше не знать: по крайней мере, так говорил отец.

- Болезнь?! Только болезнь виновата в том, что бездушных записали в "изгои"? Почему бы вам тогда не изолировать любого простуженного ребенка как потенциальную угрозу. Я не ожидаю большего от неженок, сторонящихся всякой заразы... - продолжал Пудель, но уже гораздо спокойней и тише. С Княжной, решил он, держи ухо востро - за тихой и медлительной натурой может прятаться еще то... Да и во избежание не быть до конца понятым следовало придержать коней, не слишком спеша.

На Джесс слова мальчика оказали воздействие и она перевела взгляд на Княжну, словно ожидая поддержки. Ей не пришлось долго ждать.
-Так было во все времена, во всём мире. Так и есть до сих пор: больных детей не пускают на улицу, чтобы они не заразили соседей. Больных чумой оставляли умирать в закрытых кварталах, или же сжигали,- девушка поясняла спокойно, степенно, словно непонятливому ребёнку,- Болезнь бездушных опасна и заразна: рождённое без души тело жаждет восполнить утрату за счёт чужих душ. Однако, им это не помогает, зато на свет рождаются новые бездушные. Жалеть тех, кто лишён души глупо и опасно, ведь именно открывая им свою душу, вы позволяете её высасывать. Это доказанный факт: чем больше связь между человеком и бездушным, тем скорее бездушный выпьет его душу, превратив в своё подобие.

Поспорить с подобным доводом Мартин не смог, но и от борьбы отказыватся не собирался. Игра без надежды на "пас" успела увлечь его, определила флаг, и поставить на защиту оного. А Княжне, похоже, импонировали "дочки-матери". Откуда иначе возьмётся столь нравоучительный тон?
- О генофонде заботишься? Советую тогда пустить свое тело на кусочки для тех, кто в этом действительно нуждается. Любой имеет право на жизнь, а кто так не считает может запросто с пользой для других перестать свет коптить.

Со свойственной ей медлительностью, паузой предшествующей каждой смене направления движения, Княжна подняла палец.
-Вот именно. Ты сам это сказал: каждый имеет право жить. Мне не ясна твоя грубость – почему ты хочешь, чтобы я отказалась от своего права жить? Почему ты критикуешь меня за то, что я сохраняю с Бездушной перемирие, до тех пор, пока она не нарушит карантин? Если уж тебе хочется пустить кого-то на органы, то будет разумнее сделать это не с моим телом, подверженным болезням, а со здоровым телом Урфины, болезнь которой кроется у неё в душе. Точнее, в её отсутствии.

- Перимирие? - не понял Пудель. - Хочешь сказать, если Урфина нарушит границы, ее просто...
Он трагично умолк... Но деятельный Бейлит не мог держать паузу долгое время.
- А может Бездушная представляет опасность конкретно для тебя? Ты сказала, что ее тело здорово. А мой отец говорил, что они просто менее выносливы. Для тебя, насколько могу судить, - Княжну смерил оценивающий, но не утешительный в итоге взгляд, - любое ухудшение погибельно. Кроме отсутствия души и кое-какой слабины есть еще что-то, что плоховастенько?

Княжна лишь покачала головой. Она не спешила отвечать, предпочитая сделать ещё один глоток чая. Джесс, впрочем, решилась вступиться за малокровную девушку.
-Да что ты можешь знать? Ты только сюда пришёл и всё, что ты делал – только всех критиковал. Ты когда-нибудь пробовал хоть что-то сам построить, прежде чем ругать других?
-Джессика,- видимо, реакция русоволосой девочки настолько не понравилась, что она замерла, лишь донеся чашку к губам,- Ты ведь можешь судить о вкусе яичницы, хотя не снесла ни одного яйца. Если Мартин считает иначе, он может действовать так, как пожелает, но он должен знать, что ему придётся соблюдать условия перемирия с бездушными, иначе даже я не смогу остановить родителей моих подданных. Но, я бы посоветовала ему предпринимать решительные действия после того, как будет выбран новый князь.

Родители... Немаловажный фактор, который вовсе вылетел из головы. Если дети, гораздые сунуть любопытный нос туда, куда не каждый взрослый отважится даже заглянуть одним глазком, презрели общение с Урфиной, то что скажет о выборе Мартина его почтенная матушка?! Юнец опешил:
- Я так решил, - неуверенно пролепетал он, судорожно сглотнув...

Княжна только кивнула, констатируя, что услышала выбор Пуделя. Она, наконец, сделала несколько осторожных глотков, после чего вновь заговорила.
-У тебя есть время, пока твоя душа окончательно не будет поглощена Урфиной, после чего твой выбор будет окончательно определён. Правила перемирия просты: если твоими руками будет разрушена судьба хотя бы одного из подданных княжества, без его на то согласия, перемирию придёт конец, меры карантина будут изменены с мягких, на жёсткие. Вплоть до вмешательства родителей подданных княжества. Тебя устраивает такое решение?
Чаша медленно опустилась на стол, и вгляд девушки снова устремился куда-то чуть в сторону от Мартина.

- А кто такая, чтобы решать что-то? - возмутился Пудель, тряхнув кудрями. - Решай за себя, не лишая других права голоса. Я согласен с этими условиями, но знай, что решала не ты, а я. Я сам себе хозяин!
Мартин упорно стоял на своем. Ни за что на свете не захотел бы он подчиняться столь тщедушному созданью, как Княжна. И вот теперь ему предлагался выбор: без забот вести существования подданого, или пробивать себе путь самостоятельно, испытывая угнетения мало не со всех сторон сразу. А привыкшее ко всему ухо уже заранее предсказывало реакцию мистера и миссис Бейлит.

-Что бы ты не решил, тебе придётся мириться с мнением других, Мартин,- пространно ответила Княжна, затем взгляд её странных стеклянных глаз переместился на русоволосую девочку. Из-за того, что фокус зрения не поменялся, казалось, будто хозяйка дома смотрит сквозь гостью,- Джессика, прошу тебя, найди Боба, Спичку и Горошину, и попроси их разнести по всему княжеству весть о том, что Мартин Бейлит водит дружбу с Урфиной, а потому попадает под условия перемирия с бездушными. И, ради крови, не забудь сходить к Марьяне – я хочу знать, что у неё за важные известия для меня.

- Да ради бога, я не против вашей добровольной рекламы! - Махнул рукой Мартин. Однако всешелдонская известность на первых порах ему все же претила. Тут его голову посетила совершенно шальная мысль:
- А уж не боишься ли ты? - издевательски поинтересовался он. - Что лишишься власти? Что все остальные скоро поймут, насколько действительно опасны бездушные, в смысле вовсе не опасны, а ты останешься в пролёте? Многие и многие дети перейдут на нашу сторону, я тебе обещаю.
В порыве Пудель даже погрозил Княжне пальцем, не смотря на то, что пальца и не видно. Во всяком случае, он не ожидал, что на его жест девушка обратит внимание.

За девушку ответила Джесс, уж было собравшаяся покидать дом.
-Балда ты, Пудель,- эти слова, теоретически, должны нести в себе усмешку, однако в голосе слышалось лишь безразличие. Разве что Мартину удалось различить ту самую нотку, что отвечает за то, показное ли это безразличие или же нет,- Княжна через два месяца уходит в семинарию крови, а князем станет кто-нибудь другой. Я уж не говорю о том, что власть Княжны помогла слишком многих хотя бы в живых остаться. Крысоловка! Мы уходим…- девочка вдруг остановила и повернула головку в сторону хозяйки дома, однако, стоило ей только открыть рот, как Княжна ответила ей на незаданный вопрос.
-Они сейчас у школы.
Джесс рассеяно кивнула и прошла мимо Мартина, чиркнув рукавом о его рукав.

- Ха, подумаешь фифа! - всколыхнулась оскорбленная натура юнца, затетого за живое. В глубине души он понимал, что логичнее было бы остаться в Княжестве, да и просто удобнее во всех смыслах этого слова, но вот грубая встреча, приготовленная ему коллективом верноподданых не шла ни в какое сравнение с приветливостью Бездушной, которая не сменила милость на гнев даже после того, как Мартин хотел устроить пернатому любимцу Урфины встречу с булыжником. Может, в этом и была загвоздка, ловушка, которую готовила девочка всем, кто попадал к ней в руки?
- Хм, - полетело в спину равнодушной Джесс, а потом за ней последовал и сам Пудель, не попрощавшись даже с Княжной, что, по разумению, полагалось не только ей в связи с ее неофициальным титулом, а каждому. Как ни прискорбно, но русоволосая оставалась единственным проводником, без нее Бейлит мог с легкостью заплутать.

Джесс не обращала внимания на Пуделя несколько добрых минут, однако, в определённый момент она резко остановилась и обернулась. Крысоловка, надо заметить, довольно забавно повторила движения своей хозяйки, словно была с ней единым организмом.
-А ты что здесь делаешь?- её интонации звучали так, словно Мартин был приставучей мухой, которая уже довольно давно жужжит над ухом, мешая заниматься любимыми делами и предаваться мечтам о будущем,- Я тебя не звала с собой. Ты весь день собираешься за мной ходить? Понравилась, что ли?- Джесс подозрительно прищурилась,- Или душу у меня хочешь похитить?

- А я думал, ты внимательно слушала слова Княжны:"У тебя еще есть время". Думаешь, я это время попусту тратить буду? - вопрошал Бейлит, заинтересованно пиная камешки под ногами. - Хехе, как бы не так! И буду, буду ходить, пока не надоест. Назло тебе, - и немедля продемонстрировал Джессике язык. Впрочем, он так же быстро его спрятал обратно, будто бы опасаясь, что Крысоловке это не больно понравится.
- На твою душу я планов не имею, она мне, ну, что кость в горле. Если б мне пришлось выбирать, то уж точно не твою!

Девочка покачала головой.
-Смотри, не дай бог Княжна меня не увидит,- она нахмурилась,- Кровью клянусь, я вытрясу из тебя свою душу обратно,- она резко повернулась спиной к мальчику, но разговор не завершила,- И твоё «буду ходить назло» - ничто иное, как попытка меня разозлить. А ты знаешь, что на бездушных нельзя злиться. Если не прекратишь, сильно пожалеешь об этом.
Она резко рванула с места, во все лопатки побежав вниз по улице, удивив своим поступком даже свою косматую спутницу, которая, подняв уши, несколько мгновений смотрела вслед хозяйке, а затем бросилась следом.

Мартин не преминул последовать примеру обеих. Такая беготня даже забавна в какой-то мере.
- Не убегай, я ж не съем! - хохоча, на бегу крикнул Пудель, да тем и ограничился. Дыхание-то понемногу начнет сбиваться, а пыльный шелдонский воздух прожжет, что огонь, легкие мальчишки-бегуна. И все же Мартин не бросил безумную гонку, стараясь не упускать из виду спины девочки или, в крайнем случае, лохматый хвост ее четвероногой подруги.
- Подожди меня!

Однако, девочка не спешила останавливаться или что-то отвечать. Пуделю пришлось применить все свои навыки, чтобы не отстать от своей провожатой. В конце концов, она знала этот город, и она знала каждую из тропок, по которым можно срезать путь. Здесь она проскочила под арку, а здесь – пролезла через дыру в заборе. Следующий забор она просто перепрыгнула с крыши дома, на которую забралась по собранным у стены ящикам. Мартин, конечно и раньше бегал по крышам, но. Как правило, по знакомым маршрутам, однако азарт погони не давал ему права отстать и сдаться. Кроме того, что ему оставалось делать, потеряй он Джессику из поля зрения? Они вместе проскакали под мостом, легко касаясь каждого камня лишь на миг. Мартин поскользнулся на одном из них и тут же рухнул в воду. Впрочем, здесь было не глубоко: ему по колено. Он уже почти добрался до противоположного берега.

- Да чтоб тебя! - пристойно выругался Мартин, почти вскрикнул. За последний час ему удалось как следует претерпеть пачканье собственной головы, вымыть ее, просушить, вымыть снова, просушить опять... И к чему это привело?
Но сдаваться он не собирался. К тому же удалось принять "свежий" душ после пробежки, что весьма способствовало тому, чтобы броситься в погоню с новыми силами. Высоко задирая ноги, кои нещадно тормозила вода, Мартин поступью породистого рысака поскакал к берегу. Джесс достигла той стороны без видимых потерь, и Пудель не сомневался, что в скором времени сможет догнать ее.

Хитрая русоволосая на глазах у Мартина в три прыжка по ящикам, к вящему неудовольствии хозяина лавочки, в которой торговали тканями, оказалась на козырьке невысокого домика, откуда беспрепятственно попала на крышу здания. К тому времени, как Мартин оказался у дороги, она как раз спрыгивала с другой стороны дома. Разумеется, Мартин вполне мог бы и обежать дом стороной, но была одна беда – прыжки Джесс вызвали уйму злости у дылды-лавочника, который из-за своей худобы и длинных рук с ногами был похож на паука. Его чёрные усы лишь придавали ему лишнего паучьего шарма. Разумеется, завидев Пуделя, лавочник побежал ему на перерез, а ухо предательски загорелось, словно ожидало, что за него прямо сейчас схватятся и будут сильно дёргать.

У преследователя не нашлось лишней минутки на злобное паукообразное, навязчиво преграждающее путь, но попасться в его лапы значило бы вовсе отказ от попыток догнать Джесс. Позвольте, но как псина сумела соблюсти маршрут спутницы? Мартин не знал.
- Там... Там банда столичников грабит...Бежим поглядим! - вместо того, чтобы избегать цепких пальцев лавочника, Бейлит сам схватил того за руку, знаками предлагая следовать за ним. Малец справедливо решил, что в глубинке жители, привыкшие к тиши, охочи до событий.

Расчёт Мартина оказался правильным, но он слишком переоценил сообразительность лавочника.
-А? Что?- вся прыть, направленная на то, чтобы схватить шаловливого мальчугана, куда-то резко подевалась, и рассеянный житель глубинки послушно, словно телёнок, которого ведут на убой, начал перебирать ногами в сторону, куда его утягивал Пудель.
В этот момент на глаза Мартину попалась Крысоловка. Вопреки ожиданиям, она придерживалась маршрута хозяйки лишь примерно, пользуясь своей скоростью и умением брать высокие апорты. Псина как раз перемахнула через два заборчика и устремилась вслед за уезжающей по соседней улице телегой, которую тащила сонная кобылка.

- Нет, так не пойдет. Оставь кого-нибудь посторожить лавку и бежим. Там, - Мартин неопределенно махнул рукой в сторону, куда направлялась телега. Давайте - вон, туда, направо и буквально через два квартала будете на месте, а там не ошибетесь. А мне уже бежать надо: других предупредить. Да поторопитесь! - с этими словами Мальчик сделал попытку мягко отпустить ладонь лавочника и рвануть следом за Крысоловкой. Да и смог бы опешивший шелдонец схватить Пуделя?

Уж неизвестно, что творилось в голове у лавочника, но руку убегающего Мартина никто и не думал ловить. Мальчишка ловко перемахнул через невысокий забор и побежал за тележкой, в которой вальяжно устроилась Джесс. Всё же, лавочник надолго задержал Пуделя, и теперь, даже несмотря на то, что Крысоловка вывела его на убежище русоволосой, догнать её казалось банально невозможным… хотя… чуть впереди было видно, что на мосту был небольшой затор. Телега попросту не сможет не остановиться. Даром, что Джессика попросту сидит спиной к направлению движения и не видит, что происходит впереди.

Теперь Джессике не за что не скрыться. И пусть она торжествовала, сидя в телеге, когда как Пудель уже почти выбился из сил, цель была почти у него в лапах. Одно то, что Джесс была у него перед глазами, достигалось за счет ломоты в ногах, пересохших губ, пыли, горстями сыпавшей в лицо и забивавшей нос, глаза, острой боли где-то в боку - вообщем, не сладко пришлось Мартину, едва поспевавшему телегой.
- Стой! - хрипя, подобно кузнечным мехам, плюясь и отддуваясь, вскрикнул Мартин, делая последнюю попытку стормозить беглянку уговором. Мокрая сорочка неприятно липла к телу, в ботинках безнадежно хлюпало, тело пыхало жаром, и даже мокрая одежда не спасала - будь Мартин кобылкой, наверняка бы уже сплошь покрылся пеной до самых ушей.

Стоило повозке остановиться, как Джесс тут же обернулась. Чтобы посмотреть, в чём же, собственно, причина. Осознав, что это надолго, отдохнувшая девочка спрыгнула с телеги и бросилась бежать вдоль берега, отбивая каблучками по мощённой камнем тропинке весёлую дробь. А Мартина был выбор: либо он бросался вслед за девочкой той же дорогой. Что сейчас бежала она, либо пытался провернуть тот же трюк с забором, что недавно показывала Джесс, правда, вместо ящиков можно было использовать тот красивый дилижанс, что как раз притормаживал, давая возможность разъехаться телегам на мосту. Был ещё один выход: бежать по улице, параллельно движению русоволосой насмешницы.

И Мартин, не секунды не колеблясь, выбрал - следовать прямиком за Джесс, никуда не сворачивая. Объяснялась эта стратегия "поезда" просто: города новичок не знал, рискуя при выборе другого пути упереться в тупик, либо вообще лишиться иных альтернатив, кроме как повернуть назад. Джессика же была уверена в каждом шаге. Лишь в силе и выносливости мог потягаться с ней ее преследователь, а вовсе не в знании города, плутая по незнакомым улочкам Шелдона.

Решение было своевременным и правильным: на глазах у Мартина девочка вдруг резко забрала влево и быстро вскарабкалась по склону, явно метя в дверь одного из дворов. Пудель не стал спускаться вниз и попросту побежал наперерез, вдоль мелькающих на краю зрения решёток металлических заборов. К удивлению мальчика, добежав до двери, выглядывающей из каменного забора, девочка вместо того, чтобы привычно перемахнуть во двор, резко забарабанила ладошкой по деревянной поверхности с криком:
-Кукла-Кукла-Кукла!

- Дитя мое, я тебя не обижу! Стой, не полоши народ, - странно и удивительно, что после безумной остросюжетной погони у Мартина хватало сил на выпендрёж. Хватило бы еще сил уговорить Джесс, а так... Ну, не загадывая наперед, Пудель все же понадеялся, что Кукла будет идти куда медленее, чем обычно это делает, и у него будет время поговорить с девочкой по душам.
- Джесс, ну правда, стой. Я же сказал уже, что твоя душа мне не нужна.

Однако, дикий крик девочки явно переполошил неизвестную Куклу, и к тому моменту, как мальчик догнал Джесс, дверь открылась и показалось обеспокоенное лицо молодой женщины.
-Джесс? Что слу…- к удивлению дамы, Джессика ни секунды не сомневаясь, юркнула в открывшуюся дверь и спряталась за спиной незнакомки, откуда высунула только обличительный перст, указующий на Мартина.
-Кукла-Кукла, Пудель водит дружбу с Бездушной и теперь гоняется за мной!,- в этот момент со стороны реки раздался громкий всплеск: это крысоловка со всего размаху плюхнулась в воду, и теперь, отфыркиваясь, плыла в сторону другого берега.
-Да кто такой, этот Пудель?- в этот момент названная Куклой наконец увидела мальчугана.
Тот, кто дал ей эту кличку, попал очень метко: женщина была крайне красива. Её черты лица были идеальны, а ровному цвету кожи могла бы позавидовать любая Столичная красавица. Картину дополняли большие зелёные глаза, густые каштановые кудри и милое домашнее платье. Однако во всей этой красоте не чувствовалось реальности. Казалось, что Кукла была сделана каким-то мастером из фарфора, и вот-вот замрёт, и навеки перестанет двигаться, а пока, она ходит и разговаривает только потому, что у неё завод не кончился.

- Мэээм, - старательно и подчеркнуто вежливо протянул мальчик, - Это так, но я не думаю, что Джесс следует бояться.
После подобного чистосердечного признания, Мартин вполне мог надеяться, как Кукла изменится в прекрасном доселе лице - его исказит злоба и ненависть. Ну и вежливость вовсе не пустой звук, который мог склонить женщину в его сторону. Добавьте еще ангельскую, хоть и слегка потрепанную в последних событиях, кудрявую головку Пуделя - сущая неотразимость для взрослых, пусть и неприятная для самого обладателя льняных завитушек.

-Джесс, подожди пока во дворе,- прозвенел заботливый голосок Куклы, которая вышла за пределы своего двора и аккуратно прикрыла дверь. Она наклонилась к Мартину, чтобы быть с ним более-менее одного роста и заговорила, при этом деловито отряхивая его плечи,- Так тебя, значит, Пуделем прозвали?- прозвучал риторический вопрос,- Впрочем, я уже понимаю, почему: ершистый ты, прямо как эта порода. Выглядишь невинно, а чуть что – начинаешь лаять и кусаться,- она оправила ворот сорочки Мартина,- А ну-ка, скажи-ка, зачем ты за Джесс гонялся?
Кукла смотрела прямо в глаза мальчику, однако не было того ощущения, которое возникает, когда подобным образом в глаза смотрят взрослые. На самом деле, ощущений не было никаких: с таким же успехом Мартин мог смотреть в глаза деревянной игрушке. Хотя, нет – на самом деле, не было лишь страха. Несмотря на свой возраст, общение с хозяйкой дома ощущалось, как общение со сверстником… даже не так, с ожившей игрушкой.

- Потому что убегала, - пожал плечами Мартин. Он чувствовал, что может быть максимально откровенен Куклой. Затем что... Кукла. Кому, как не бессловестному фетишу доверяют дети свои тайны, секреты и переживания. Правду сказать, Пудель перерос тот возраст, но вот ощущение того, что перед ним подобие того "друга", стойкое и неотвязное, спонтанно появилось. И не вытравить его оттуда ничем, ничто не заставит усомниться в безжизненности Куклы. Более "бездушная", чем даже Бездушная.
- Я не виноват ни в чем, - откуда-то пришло и чувство вины.

Кукла покачала головой.
-Но ты ведь видел, что она испугалась,- как ни странно, обычно взрослые, произнося подобные слова, сразу же вкладывают в них упрёк, а так же нетерпение и раздражение, которые вызывают у них поступок ребёнка. Возможно, именно этим вызвано неожиданное неправдоподобие хозяйки дома, вызывающее стойкое ощущение безжизненности. В купе с идеальными чертами лица, она говорила спокойно, даже это утверждение она произнесла заботливым голосом,- А когда ты побежал за ней, она испугалась ещё больше,- она упёрла руки в свои колени и чуть наклонила голову,- Тебе ведь весело было, так ведь?

Не было сил противиться игрушечному обаянию Куклы.
- Да, немножко, - "признался" Пудель. У него банально не было выбора. Ни тогда, на пыльных улицах городка во время погони, ни сейчас, стоя перед судьей, препятствием и исповедником в одном лице. Но поделать ничего с собой и с некстати подевавшемся куда-то упрямством не мог.
- Ну, просто... ну... Ведь я города не знаю. Куда деваться? Да и не виноват я вовсе.

-«Немножко»,- повторила Кукла и перевела взгляд на землю, перед ногами Мартина. На её губах без труда можно было увидеть невесёлую улыбку. Женщина вновь подняла свою хорошенькую головку,- И ты не нашёл себе более подходящего веселья, чем напугать до полусмерти сиротку?
И снова никакого упрёка. Лишь грусть. Словно разочарование. Голос Куклы стал тише, чем когда разговор только начинался. Пожухлая трава и кудри цвета каштана весело заколыхались под очередным порывом сухого шелдонского ветра, однако хозяйка дома даже не прищурилась, предпочитая смотреть обоими глазами прямо в глаза Пуделю.

- Я не виноват, - повторил "подсудимый" Пудель в третий раз. - Я же ей говорил, что бояться нечего, да и Княжна упоминала, что у меня еще есть время. Чего тогда ей было убегать, спрашивается? Ведь ничего плохого бы ей все равно не сделалось.
Не хватало бы еще разжалобить Куклу соплями, слезами и рьяно хлюпающим носом. Но иного выхода переубедить женщину с ее цепким и пронзительным, но таким безжизненным взглядом, Мартин не знал. Или просто не хотел искать.

Кукла уверенно взяла Мартина за плечо.
-Пудель,- серьёзным тоном заговорила она,- Не надо оправдываться передо мной – я не твоя мама. Не надо оправдываться перед собой – это сделает тебя слабым. Если ты хочешь стать сильным: отвечай за все свои поступки перед самим собой. Не жалей себя, как ты это делаешь сейчас. Взгляни на себя со стороны и спроси себя сам: то, что ты говоришь, является настоящим оправданием для мальчика, которому было весело бегать за перепуганной до полусмерти девочкой?- она чуть тряхнула его плечо,- Только честно. Тебе не нужно ничего отвечать мне: ты отвечаешь перед самим собой. Ты ведь сможешь честно ответить самому себе?

Мартин кивнул.
- Я не виноват, - убежденно ответил он. - Тогда возникает вопрос: чего она боялась? Почему убегала? Одно лишь то, что я говорил с Урфиной, не делает меня врагом народа.
Мальчишка сделал попытку заглянуть за спину Куклы, чтобы увидеть Джесс. Он мог биться об заклад, что насмешница сейчас просто прыскается со смеху.
- Нет, ну где справедливость?

-Справедливости ищи у правителей,- заключила Кукла выпрямляясь. За её спиной была только закрытая дверь: лица Джесс различить было нельзя,- Но помни, что во двор моего дома тебе вход закрыт: мне не нравятся те, кто считает, что издеваться над слабыми ради потехи - это такая же игра, как футбол или салки. Прощай, Пудель. Удачи с Парикмахером.
Кукла плавным изящным движением повернулась к Мартину спиной, оживив подол своего платья в этом повороте, чем-то напоминающем танцы. Крысоловка, тем временем как раз наплавалась, выбралась на берег и шумно, весело отряхнулась.

- Мне говорили сегодня подобное. Я усвоил урок. Но здесь речь идет не о слабых и беззащитных, - договаривал Мартин уже Кукле в затылок. И верно: назвать Джессику беззащитной, а то и Крысоловку, которая составляла со своей хозяйкой действительно грозный дуэт, мог лишь хвастун или ненормальный.

Слова Мартина нашли ответ и хозяйка дома вновь обернулась к мальчику, правда уже вполоборота, касаясь одной рукой двери.
-Перед своим страхом все люди беззащитны. Джесс боится бездушных, потому что у неё все чувства напоказ. Если ты этого так и не понял, то лучше тебе держаться от неё подальше и даже не разговаривать с ней. Поверь, она в свою очередь будет делать то же самое.
Оставив своё напутствие, Кукла открыла дверь и впустила Крысоловку, которая уже не видела никакой опасности в Мартине.
-Кстати, если ты ищешь свой дома, это следующий двор,- она кивнула кудрявой головкой в сторону коренастого, но вполне внушающего уважение двухэтажного каменного здания, больше напоминающего уставший от бдения бастион, нежели жилую постройку.

С исчезновением Куклы пропал и весь шарм окружающего - Мартин вернулся в исходное состояние бойкого шалопая. Дерзко показав в спину удалившейся женщине язычок, Пудель хмыкнул и во весь опор припустил к указанной постройке. После бега на пределе возможного, этот небольшой кросс показался - тьфу, раз плюнуть.
Во двор Мартин вступал уже как хозяин, совсем не помня о пережитых заботах того дня.

Войти во двор было небольшой проблемой, даже не смотря на висящий на двери тяжёлый замок. Несмотря на усталость, после бега, Мартин без лишних проблем перелез забор и спрыгнул уже во дворе дома. Впрочем, матушки и отца здесь ещё не было: двор был абсолютно безжизненным, если не считать уснувшей под крышей дома чёрной ушастой летучей мыши, которая тихонько сопела, изредка, не просыпаясь, отчихиваясь забавным тоненьким писклявым голоском.
Сам по себе двор был довольно большой, хотя и несколько меньше, чем у Княжны. Насколько Пудель мог судить, это было куда лучше их квартиры в Столице: не три комнаты на третьем этаже, а самый настоящий двухэтажный форт, который, наверное, даже с ружьями и гранатами взять не получится. Да ещё и собственный двор, который матушка, скорее всего, приспособит под огород или сад, по которым нельзя будет ходить, зато нужно будет регулярно их поливать и ещё что-нибудь делать.

Для полноты образа неприступной крепости, на крыше не хватало стяга, помпезно развевавшегося на ветру. Шелдон находился в степи, где нет недостатка в ветрах, поэтому в том, что знамя не будет хило висеть, можно было не сомневаться...
Второе на очереди, привлекшее внимание юного проказника, была, само собой, перепончатокрылое животное. "Надо бы подманить", - возникла в голове мысль. Но в округе ничего съедобного не наблюдалось, что могло бы соблазнить перепончатокрылое спящее создание, удовлетворяя его взыскательный вкус. Нужно было лишь подождать мать, которая... Нет, матери лучше не видеть "грязное и, наверняка, больное и заразное животное". Да и на крышу она лезть не дозволит...

Однако, матери не было. Двор был абсолютно пуст, и даже замки не были потревожены. Похоже, никто не торопился привести чету Бейлит к их новому дому. Впрочем, этого и следовало ожидать: экскурсии, приёмы, званные обеды, обсуждение важных дел, и только потом – небольшая презентация их жилища, во время которой маменька будет восхищённо ахать и охать.
Действительно, можно дождаться родителей, но ждать придётся весьма долго. А можно – всё сделать самому. Летучая мышь всё так же спокойно висела, не обращая внимания на внешние шумы. Видимо, дом был заброшен достаточно давно, чтобы животное чувствовало себя в полной безопасности, несмотря на шелдонские шумы.

За отсутствием подходящего полотнища на флаг, Мартин сконцентрировал свое внимание целиком на сонно сопящем животном. Надо сказать, в лучшем случае это внимание было полным самых дружественных намерений, в худшем - гибельно... для Пуделя. Ибо крыша высоко, но разве ж такое "смешное" припятствие хоть когда-нибудь останавливало мальца?

Взгляд мальчика, периферийным зрением нащёпал водосточную трубу, по которой вполне можно было бы забраться на крышу. А так же, он заметил флюгер, изображающий геральдического дракона, на котором было бы совершенно неплохо разместить флаг, когда такой появится у Пуделя. Если верить безымянному дракону, ветер дул с Запада. То есть, если лезть по водосточной трубе, то ветер мешать не будет, так как стены дома будут защищать от игривой шелдонской воздушной стихии, успевшей уже доставить мальчику кучу неудобств.

Не долго думая, Мартин подошел к трубе и тщательно ее осмотрел. Не так, чтобы со всех сторон, но и увиденное его устраивало. Вес мальчика был достаточно мал, чтобы его выдержала такая конструкция, но прыгать и скакать по пути вверх не следовало категорически. Особенно на более позднем этапе подъема.
Поплевав на ладони, Пудель с готовностью обнял трубу, подтянулся, перехватил чуть выше. Вряд ли ржа добралась хотя бы до внутренностей водосточной трубы - засушливый климат Шелдона вообще исключал возможность такого приспособления на фасаде домов.

Навыки лазанья потеряны не были, да и камень, из которого был построен дом, оставлял в стене достаточно глубокие выемки, чтобы можно было поставить ногу, а карниз второго этажа был и вовсе до подозрительности удобен. Так или иначе, Пудель довольно быстро забрался на крышу, где ему в лицо тут же ударил очередной порыв пыльного воздуха, который начал яростно трепать волосы, а в глаз явно попала соринка. Удивительно, но наглое крылатое млекопитающее до сих пор мирно спало, не обращая внимания на шумы. Наверное, тому виной длинные скаты крыши, под которой она висела: никакая кошка при всём своём желании не смогла бы дотянуться до подлого создания. Однако, у Мартина ведь руки длиннее, чем кошачьи лапы.

Топанье по черепице, мальчишка понимал, могло наделать много шуму, да и каждый следующий порыв ветра так и норовил спихнуть скалолаза с крыши. Пудель опустился на четвереньки, но, сочтя и это недостаточным, совсем лег на крышу и пополз к краю, откуда дотянуться до зверька было удобнее всего. Черепица пребольно царапала живот, однако Мартин не счел это достойным внимания, следя лишь за перепончатыми крыльями и их спящим обладателем.

Надо сказать, что идея была крайне глупой, потому как крыша оказалась крайне грязной, а, в довершение ко всему, судя по предательскому треску, сорочка не только в конец перепачкалась, но и, банально порвалась. С другой стороны, ветер не доставлял никаких неприятностей любителю большой высоты.
Висящей вниз головой животины нельзя было увидеть, пока не подползёшь к краю крыши и не опустишь голову вниз, чего делать явно было нежелательно, зато было великолепно видно, как Джесс, в соседнем дворе о чём-то рассказывает Кукле, старательно размахивая руками. Так же, было видно, как босоногая Бездушная весело вышагивает по мостовой, явно направляясь к дому Куклы: она ведь рассказывала, что собирается отнести этой женщине ягоды и забрать пирожки.

Смотреть вниз Мартин не стал, зато за карниз нырнула его рука, слепо ощупывая прилежащие камни. Бейлит то и дело ожидал, когда ладонь наткнется на тельце зверька, скрытого за краем.
- Ну где же ты там!? - шипел он время от времени.
Охотник на мелкую животинку, видать, очень старался, ибо даже прикусил язык чисто-артистическим жестом, не забывая следить за крошечными в отдалении фигурками Джесс, Куклы и Бездушной. Под опалу попал образ женщины странно-лелейного голоса и игрушечной внешности. С ее стеклянным взором и фарфоровым личиком она гораздо больше походила на бездушную. А вдруг и правда: темные кудри - парик, глаза - липа, даже доброта и ласка - на показ?

Рука мальчишки пару раз нащупала только воздух, однако, в определённый момент она схватила что-то мягкое, а вслед за этим уши мальчика поразил пронзительный писк. Судя по ощущением, захват пришёлся удачно: рука обхватила тушку животинки где-то посредине, вместе с кожистыми крыльями. Летучая мышь старательно дёргалась, пытаясь выкрутиться, и, на данный момент, ей это медленно, но верно удавалось. Казалось, ещё пара, ну, может, пяток секунд, и визгливое чёрное ночное животное вырвется на свободу и улетит куда-то далеко-далеко.

- Глупая, не дергайся! - самое время запаниковать. Впрочем, мышь уже ударилась в панику, а Мартин, зависший на высоте с добычей в руках, которую ни в коем случае не хотелось выпускать ее, рискуя удариться и в панику и в землю.
- Чшш, - мальчишка перевернулся на спину, сел, прижал буйное создание к груди, всячески успокаивая: то словом, то лаской, совсем как ребенка. Неуклюже, но успокаивал. Чтобы спустьться не с пустыми руками, нужно было успокоить пойманную, удобно поместив запазухой. К царапинам от черепицы, наверняка прибавятся царапины от когтей, исполосовав весь живот... Ничего, потерпит.

Двумя руками было гораздо проще удерживать разбушевавшееся животное, которое, впрочем, будучи прижатым к груди, старательно царапалось, умело нащупав своими коготками свежую дырищу на мальчишеской сорочке. Было видно, что застигнутое врасплох ушастое животное не верит, что его не собираются есть, однако, это было совершенно нормально. Всё же, летучая мышь была диким животным, а не одомашненным, вроде тех же, бродячих собак. Куда проще окончательно дорвать сорочку и укутать в неё свою добычу, а затем уже – спускаться на землю с этим свёртком… Хотя, зачем слезать на землю? Наверняка, здесь есть выход на чердак.

Неуклюжими и по-своему смешными и забавными для стороннего наблюдателя телодвижениями Мартин сумел скинуть жестоко изувеченную сорочку. Послышался характерный сочный треск разрываемой ткани, и мышь, все еще буйная не на шутку, была упакована в остатки того, что еще утром было целым предметом гардероба.
"Младенец" не утихал, продолжая истошно пищать, как это и положено младенцу, а Пудель уже вовсю вертел головой, ища чердачное окно. Хорошо бы, без ставней и замков.

Можно сказать, что мальчишке повезло: окошко на чердак было закрыто лишь ставнями. Вешать на него замок или заколачивать его никому просто не пришло в голову. Кто же знал, что попадётся такой Пудель, который будет лазать по крышам, охотясь за летучими мышами. Пушистый ушастый «младенец» злобно зыкал из «пелёнок», лишь, время от времени, выражая своё негодование протяжным писком, предпочитая по большей части экономить дыхание. Когда существо перестало вырываться, Мартин смог почувствовать, с какой дикой скоростью колотится его маленькое сердце.

Без проблем оказавшись внутри, Мартин оглянулся: как известно и доказано уже не единожды, чердаки представляют величайший интерес для мальчишек и девчонок. Очень редко когда прежние владельцы берут на себя труд разгрести завалы барахла - сокровищ в детских глазах. Хотя некоторые используют подкрышные помещения не в качестве бессрочных хранилищ, а как сушилку для разнообразия полезных травок, грибов, овощей и ягод. Но сейчас Пуделя волновал не чердачный интерьер, а трепещущееся тельце в руках. Бешенный бой крошечного моторчика заставлял серьезно беспокоиться о благосостоянии животинки. Надо скорее найти таракана и угостить ее - вдруг утихомирится. Да, Мартин слышал, что летучие мыши едят насекомых. Может, на чердаке найдется еще что с шестью и более ножками.

По поводу чего-то с шестью ногами на тёмном пыльном чердаке, до отказа забитом старой мебелью, укрытой не менее старыми тканями, а так же небольшими ящичками и даже одним сундуком, было явно крайне глухо. Зато прямо над головой у Мартина серебрилась тонкая изящная вязь паутины, мохнатый хозяин которой как раз вышел проверить, что же так встревожило его ловушку. Однако, он удивлённо замер, пытаясь понять, где же находится его добыча: ведь что-то потревожило столь нежно сплетённую паутину. Его передние лапки в вопросительном недоумённом ожидании приподнялись, готовые схватить в сию же секунду, неизвестно откуда взявшуюся жертву.

Положив тщательно спеленутого "малыша" на пол, Мартин потянулся за любопытным членистоногим. Ведь не девчонка же он какая-то изнеженная, что при любом намеке на маленькое и юркое готова завизжать до потери пульса не только себя, но и всех окружающих. Ладонь, между тем, тянулась к извечному жителю чердачных помещений, готовясь заключить его в клетку из пяти жадных и толстых (разумеется, на взгляд будущего узника) прутьев. А потом безпроблемно схватить за ножку и угостить наконец летучую мышь.

Цепкие ловкие пальчики мальчишки подхватили пушистое тельце паука, который сначала попытался убежать, перебирая лапками по воздуху. Но потом сдался, лишь оттопырив свои восемь конечностей… а вот оставлять без присмотра «малыша» не надо было: летучая мыши старательно заворочалась, выкручиваясь из своей тканевой тюрьмы, и уже успешно перевернулась на живот. Из куля ткани уверенно потянулась когтистая лапка, от которой протягивалась кожистая перепонка крыла. Если не поторопиться, хитрое животное уползёт, и ищи его по всему чердаку. Тут можно и самому потеряться, не то что маленькой ушастой мыши, будь она хоть сто раз летучая.

С высоким риском раздавить паучка в ладони Пудель кинулся наперерез упрямо уползавшему "малышу".
- Куда?! Куда рванул, Летучий голландец? От старины-кока тебе лакомство. Вот: это, конечно, не солонина, но для начала неплохо...
Мартин подхватил ползающий сверток и развернул мордой к себе:
- На, ешь!
... И сунул растопыренное пушистое тельце прямо в пятачковый сухой носик и глазки-бусинки, утопающие в темном бархатистом меху.

Ушастый «младенец» попросту не успел далеко убежать: стоило ему сделать пару неуклюжих движений, как его подхватила рука мальчишки, бессовестно оторвала от пола, и стоило только открыть летучей мыши рот, чтобы возвестить о своём недовольстве громким протяжным писком, как в этот самый рот запихнули пушистое членистоногое. Животное с перепугу выплюнуло паука, однако после замолкло. В глазках-бусинках читалось размышление, а затем снова раздался писк, но уже не недовольный, а требовательный. Ушастая животина старательно завертела головой, стараясь углядеть паука, который ухнув на пол, тут же побежал в тень, надеясь укрыться от лучей предательского солнца.

Внемля требованию зверёныша, вновь опустил того на землю в полной уверености, что больше попыток к бегству не будет, юный Бейлит полез двигать движимое и потенциально движимое а то и вовсе вросшее в пол в поисках удравшего лакомства, надеясь по пути найти еще что съедобное.
- Иди ко мне, - приговаривал малец то и дело, в очередной раз вздымая маленькие пылевые облачка и неудержимо чихая...

Доверять летучей мыши было ошибкой: она подозрительно оперативно для своего неприспособленного к путешествиям по земле тела забилась под старый диван и высунула оттуда только сморщенную лысую мордочку, чтобы издать требовательно-победный писк. Паук же, в свою очередь, не смог долго прятаться, однако, пока Пудель его излавливал, он нашёл кое-что поинтереснее, что говорило, что тараканов в доме нет: это была жирная противная сороконожка с опасного вида жвалами и мягкими боками. Там, где появляется она, ни тараканам, ни термитам жизни больше нет: сороконожка преследует каждого из них до победного конца и, настигнув, хватает своими ужасными жвалами.

Откопав где-то небольшую дощечку, Мартин попросту передавил насекомое пополам - вне всяческих сомнений, добыча соблазнительней живая, но вот жвал Пудель опасался никак не меньше таракана. Имея в запасе живого паука и не совсем живую сороконожку, мальчишка мог со спокойной совестью предложить летуннице залог дружбы в виде пары премерзких тварей. Весьма спецефический дар, но зато искренний. Не это ли самое важное в подарке?...

Как ни странно, эти мерзкие твари были восприняты летучей мышью весьма благосклонно. Она понюхала паука, а затем, с ленцой перенесла своё внимание на сороконожку. Паук явно не был дураком и со спокойной совестью бросился со всех своих восьми ног прочь, в то время, как ушастая обитательница тёплого местечка под диваном, с явным аппетитом вгрызалась в толстое мягкое белёсое тело самого отвратительного существа, которое только видел этот чердак. Было забавно видеть, как ест летучая мышь, хотя и несколько противно, потому как тело, которое не столько перекусывалось, сколько растиралась зубами животного, извивалось, будто живое, при этом неестественно надуваясь во время очередного укуса.

- Еще хочешь? - спросил Мартин, вглядываясь в чавкающую мордашку. Ночь - время охоты летунницы, - еще долго не скроет своей прохладной летней чернотой Шелдон, а потому можно подумать, что летучая мышь не успела проголодаться основательно. И все же необходимо еще парочку подобных насекомых, чтобы насытить обжору. Странно, что "младенец" еще и не пренебрег сороконожкой - вряд ли последние обитали в воздухе должным количеством, чтобы быть пищей крылатых ночных созданий. Такое угощение летучая мышь получала явно впервые...

Однако, по поводу «ещё», думать было рано. Сороконожка была весьма большой и жирной: видимо, тараканов было здесь весьма много. Летучая мышь ещё не успела разделаться с подарком, однако очень старалась. Предположение, что животное ещё не успело толком проголодаться, было весьма резонным: ело оно явно без аппетита, словно впрок. В каком-то смысле, давясь от жадности. Ушастого «младенца»можно было понять: судя по всему, сороконожка была вкусной, а ещё – она была размерами чуть меньше головы косматого жадюги, а подобное лакомство в подобных количествах встречается, наверное, раз в жизни.

Теперь, когда подношение благосклонно принято, Мартин мог попробовать перейти к следующей стадии установления дружеского союза. Мальчик, опускаясь на колени, поманил ушастика пальцем, мол, "иди сюда, не робей". Постучал пригласительно по обоим коленям, поцокал, приветливо улыбался - чего только он не делал, чтобы приманить летучую мышь. Пойманный малыш, должно быть, боялся огромное, кудрявое, грязное к тому же существо, что так шумно сопит и пытается сейчас его соблазнить не только лакомым посулом, но и нелепыми телодвижениями, какими разве блох изничтожать...
- Малыш, малыш... - и так и этак звал зверька Пудель, не спеша прибежать к помощи швабры, чтобы выудить узника из-под дивана.

Так и недоев где-то четвертинку подарка, летун начал присматриваться к шумному мальчугану. Несмотря на то, что поговаривают, будто летучие мыши слепы, очевидным было, что это не так. Глазки-бусины внимательно следили за пальцем, а сам их обладатель не спешил вылезать. Однако, в определённый момент лупка-крыло вытянулось вперёд, обозначая выход из укрытия и существо чуть-чуть подтянулось, а затем – резко спряталось обратно и недовольно или испуганно, нельзя было точно понять контекст, запищало.
В эту секунду Мартина обдуло воздухом и он услышал стремительно приближающийся шорох крыльев, который завершился довольно грузным приземлением уже ставшего знакомым Корвакса. Белоснежная ворона важно глядела одним глазом на разворачивающуюся перед ней картину, а затем призывно каркнул. Как ни странно, после этого ушастый сделал два неуверенных движения из укрытия.

- О, старый приятель! - сказать, что Мартин безмерно удивился, значит ничего не сказать вовсе - тупо промолчать в тряпочку за неимением подходящего слова. - Вы знакомцы?
Жаль, не видел кто всей картины: человеческий детеныш сейчас вел разлюбезную беседу с белой вороной и летучей мышью, забившейся в своей робости под диван на пыльном-пыльном чердаке.
- Корвакс, продолжай в том же духе: может он вылезет и перестанет меня бояться... - задумчиво предположил Пудель, с интересом наблюдая за развитием событий. И расскажи кому - не поверит.

Ответом Пуделю было раздражённое высокомерное карканье. Затем птица потеряла интерес к мальчугану и вновь обратилась к летучей мыши.
-Кар! Кар! Ка-аррк!
-Пи-и-и! Пи… пьюи-и-и!
Ушастое насекомоядное неуклюже выползло на солнечный свет, но затем, испугавшись, начало разворачиваться.
-Ка-а-ар!
Похоже, «слова» Корвакса немало значили для «малыша». Он замер на месте, при этом весьма заметно дрожа и испугано пища.
-Хэй! Мартин! Инженерский сынок, ты там?!- разумеется, этот весёлый голосок принадлежал Урфине. Он раздавался откуда-то с улицы,- Ты что там делаешь?!

- Да! - отозвался он. - Я здесь! Смотрю, как твоя гордая птаха уговаривает моего нового друга выползти на свет. Слушай, а они что - разговаривают?!
Отважившись оставить беседующую крылатую парочку наедине, Мартин вскарабкался обратно на крышу и глянул вниз.
- Где Корвакс, там и ты! Стоило мне догадаться, - дружелюбно заметил он. - А как ты узнала, что я тут? Кукла сказала?

Бездушная стояла во дворе дома Мартина столь уверено, словно её кто-то сюда пустил. В её облике появилось несколько изменений: например, длинные седые волосы она собрала в два низких хвоста, спускающихся на плечи и спину, а поверх светлой рубашки был переброшен чёрный ремень от болтавшейся на боку сумки. Рядом с ней располагалась плетёная корзинка, доверху полная горячих дымящихся пирожков.
-На, да!- крикнула она, сложив руки рупором,- А ты что, думал, что животные в молчанку играют?! Конечно же, разговаривают! Жалко, что среди людей такой дар редко просыпается: в Княжестве им владеет только Рийта!

- Ааа, - понимающе протянул Пудель. - Теперь и мне то же светит. Кажется, я теперь вне Княжества. Ну - не скажешь "Добро пожаловать"?
Вот таким способом, не прямо и не косвенно, Мартин объявил о своем решении Урфине. Девочка, конечно, все уже знала - или догадывалась, что не удивительно с ее проницательностью и прозорливостью.
- Ну, теперь мы оба будем говорить с этой вашей Рийтой. Кстати, можно с тобой - я помочь могу, ты же знаешь... Только вот с мышой разберусь.

Бездушная нахмурилась.
-А ты вообще был там?! В Княжестве?!- она бросила короткий взгляд на корзинку,- Если ты собираешься спускаться, то поторопись: мне нужно успеть распродать пирожки, пока они горячие! Если ты там надолго: то лучше зайди ко мне вечерком или завтра с утра: поговорить надо!- Урфина внимательно осмотрела мальчика и снова поднесла ладони рупором к губам,- И, ради крови, одень рубашку! Ты не на речке, чтобы голым пузом сверкать!
Странно, но недавняя смешливость спряталась за маску серьёзности, стоило только Мартину заявить о своём решении.

Мартин шутливо махнул рукой, де, "да ну".
- Ха, тут не то что на рубашку - на флаг не хватает! - пробубнил он смущенно с крыши. - Я, наверное, задержусь до утра. Может, до завтрашнего или до послезавтрашнего...
Не стоило вспоминать, что говорит матушка в случае простой дырке, подаренной ощетинившимся из ниоткуда гвоздем на лавочке, но увы - мальчишка успел проследить все до мельчайших подробностей. Ухо предательски заныло, и Пудель скривился, предвидя предсказуемый финал.
- Ну, бывай! Удачи тебе в твоем деле!

-Тут не удача нужна,- уголки губ Бездушной снова разошлись в улыбке,- Тут нужны терпение, напор и торговая жилка. Ты только завтра – обязательно приди. Если будет кто из Княжества пытаться заговорить, отвечай, что занят, приживала себе заводишь- напутствовав столь странным образом, она кликнула свою ворону,- Корвакс! Мне нужна твоя помощь: лети сюда!
Птица вспорхнула со своего места и уверено приземлилась на спинку скамейки рядом с Урфиной. Девочка извлекла из кармашка цветастую ленточку и повязала её на лапу ворчливому созданию, которое, вопреки ожиданиям, не то что, не выказало неудовольствия, но и само протянуло конечность.
-Ну… лети к школе,- приказала птице девочка и подбросила её. Животное, ни капли не сомневаясь, направилось в юго-западном направлении. Бездушная подхватила корзинку и снова бросила Мартину,- Ну, удачи тебе с приживалом!

Под "приживалом", судя по контексту, значился как раз летучий малыш, что прятался под диваном. Возможно, это традиция такая в Шелдоне: местная ребятня усмиряет когтистых, пернатых, тявкающих, мяукающих "братьев меньших", появляясь в обществе детей исключительно в присутствии друга-протеже.
- Пока! - Мартин махнул рукой на прощание, осторожно - на крыше все-таки - повернулся и спустился в пыльный захламленный чердак.

Надо сказать, что вопреки ожиданиям Пуделя, летучий малыш не забился под диван. Как раз наоборот: его маленькое покрытое шерстью, непригодное для путешествий по земле тельце лежало прямо посреди прямоугольника света, падающего через окно с открытыми ставнями. Видимо, ему не нравилась такая открытая позиция, а потому он громко и старательно пищал, делая при этом перерывы, словно желал вслушаться в ответ. Видимо, приподымать торс на передних лапах ему было неудобно, или малышу было очень страшно, потому как летучий мышь весьма заметно дрожал.

- Cвет не терпишь? - полувопросительно-полуутвердительно сказал Пудель, опускаясь на корточки перед летунницей, закрывая спиной солнце, которое, видно, совсем не по нраву малышу.
- И что прикажешь с тобо делать? А, знаю!
Бережно подняв тельце летучей мыши, Мартин поискал глазами темный угол, где в стенах могли быть кой-какие загвоздочки, дощечки, крючья и гвозди - каким только хламом могут похвастать нынешние чердаки. Малец собирался предложить малышу один из свободных гвоздей, чтобы тот, следуя давней привычке спать вверх ногами, поместился на нем до конца этого дня.
- Спи спокойно. Я посторожу, - настоятельно заверил он.

Задние лапы ночного создания оказались весьма цепкими, и предложенный гвоздик был без лишних проблем облюбован, стоило только летучей мыши нащупать его. Надо сказать, что беседа с Корваксом положительно сказалась на характере зверька: он не вырывался из рук мальчишки, разве что тихонько попискивал. Получается, что животные, которых приручали дети Шелдона, были чем-то чуточку большим, чем просто домашние любимцы. Отпущенная летучая мышь, некоторое время висела вниз головой, а затем начала искать более удобное место, которое нашлось под одной из балок. Там животное и уснуло.

А сторож тем временем тоже прикорнул - прямиком на старом диване, предварительно прикрыв ставню. Как это бывает и со сторожами, и с замаявшимся, уставшим ребенком. Стоит окружающему миру замолчать, как веки даже самого неугомонного разбойника неслышно смежит сон, и мир станет еще тише.
По всему чердаку разносилось неслышное, спокойное сопение.

Сон мальчугана был мирным и спокойным. За его длительность было сложно ручаться, так как на чердаке не было часов, однако проспал Пудель, видимо, до самого прихода своих родителей. Сознание начало возвращаться в юное тельце, когда до ушей стал доноситься сначала невнятный, но весьма громкий шум, а затем, и вполне узнаваемые голоса.
-Ой, Джереми, ты был прав: тут намного лучше, чем в Столице. Ей богу, какие в глубинке добрые и отзывчивые люди,- госпоже Бейлит, определённо понравился приём, устроенный местными властями,- Надо будет непременно и нам устроить что-то для местных.
-Мы и без того устроим для них Вокзал, дорогая,- резонно, но очень гордо ответил глава четы Бейлитов,- Но, если тебе так хочется проявить себя, то лучше устроить барбекю.
-Милый, наверное, лучше – званный ужин,- выразила сомнение матушка.
-И тогда ты оставишь не у дел всех, кого не пригласишь!- удивлённо воскликнул Джереми,- Нет-нет-нет, только барбекю. Я слишком хорошо тебя знаю, Матильда. Ты попытаешься угодить всем.

Подскочив от неожиданности, Мартин чуть было не свалился с дивана. В конце-концов он тихо с него сполз, разыскивая рубашку по всему чердаку, стараясь не сильно топать и пыхтеть, в растерянности остановился - на глаза попали жалкие остатки того, что когда-то было одеждой, - подхватил измызганную тряпочку, засунул под старый диван, в надежде скрыть следы преступления... Сходить вниз к прибывшей на чете новосёлов Пудель все никак не решался. Во-первых, его останавливала совесть неудавшегося форточника, пусть и залез он в свой дом, а, во-вторых, ухо, за которое его старательно оттягают. А то еще и хворостиной по мягкому месту.
Чтобы избежать все эти неприятности, Мартин выбрал иной путь - снова вылез в чердачное окошко, прошелестел с изяществом трехногой коровы по крыше, что недовольно хрустела при каждом шаге мальчугана, обдирая пузо и ладошки, скатился на землю по водосточной трубе.
- Мам, пап, я пришел!

Оживление мальчугана разбудило и ушастого летуна. Чёрное пушистое создание требовательно пискнуло, однако Пуделя уже и след простыл. Он уже успел скатиться по трубе, сопровождая свои действия весьма гулким грохотом, а так же, окончательно ободрав грудь и живот.
Разумно спустившись со стороны, где родители не могли его видеть, Мартин чуть отсрочил положенное наказание.
-Ой!- удивлённо воскликнула матушка,- А как ты тут оказался, двери-то все были закрыты. Нам ведь сказали, что ты будешь дома только через два часа.
Судя по приближающимся звукам голоса, деятельная госпожа Бейлит отправилась на поиски подающего голос сына.

...То лишь присказка - сказка будет впереди.
- Матушка, меня ограбили! - невозмутимо заявил оторва. Пожалуй, даже переборщил малость - уж слишком спокойная нота для "потерпевшего", роль которого настоятельно советует всячески негодовать, срываясь порой на истинно поросячий визг.
- Дааа! - пуще прежнего заверил юный Бейлит свою достопочтимую родительницу. - Три Головореза и все при оружии!!!

-Как, ограбили?!- чуть ли не на визг сорвалась госпожа Бейлит. Судя по стремительно приближающимся шагам матери и, звучащим более мерно, но, оттого, не означающим менее стремительное движение, шагам отца, новость переполошила всю семью. Уже через секунду матушка выскочила из-за угла и увидела ободранного сына с голым торсом, взлохмаченного и грязного. Подобное зрелище заставило её с коротким вскриком подпрыгнуть на месте, но уже через секунду она обнимала Мартина, старательно гладя его по голове,- Ой, ну как же такое произошло-то? В таком маленьком городе? Я всегда знала, какие здесь живут бандиты…

Заботливое и самую чуточку навязчивое внимание было приятно Мартину. Но, как и положено всякому мальчугану, он немного стеснялся и робел пред натиском родительской опеки. Особенно нежной - матушкиной...
- Ой, мам, прекрати! - послышался его недовольный возглас. - Таким увальням надо постараться как следует, прежде чем они смогли бы догнать меня. Ведь это ж я!
Сомнение и угрызения совести тем временем незаметно заползли в душу.
- Да... и не городские это вовсе. Мне сказали по секрету, что в окрестностях завелась настоящая разбойничья банда! Педставляешь?! Может, это они?

Матушка медленно отстранилась от Пуделя, всё ещё держа руки у него на плечах.
-Милый, о чём ты говоришь? Ближайшая деревня в пятидесяти километрах от города.
Отец же заметил другое несоответствие.
-Если тебя им не догнать,- спокойно, сопровождая вопрос холодным, выжидающим взглядом, проговорил он,- Тогда куда делась твоя сорочка, что с твоими коленями, и, наконец, откуда столько крови? Это ты от радости себе пузо расцарапал?
В голосе отца были слышны ехидные победные нотки. Он уже не верил сыну.

Мартин сконфуженно нахохлился:
- Ну, понимаешь, мам, они, как пираты, - Пудель пустился в пространные объяснения, изредка размахивая руками, иллюстрируя свое повествование:
- Штаны им нечего по деревням просиживать. Вдруг где-то здесь у них палаточный лагерь? Или еще лучше - фургон, замаскированный под цирковой...
Рассказчик уже не поспевал за своей фантазиях, попеременно захлебываясь от восторга.
- И ласка у них обучена карманы прохожим обчищать, а слон - ворота домов вышибает и вообще ударная сила.

Под напором такого откровенного бреда сломалась и вера миссис Бейлит в собственного сына. Полненькая женщина выпрямилась и упёрла руки в бока, угрожающе нависнув над Пуделем.
-Та-а-ак, рассказывай, что на самом деле произошло.
-Наказание ты уже заслужил,- констатировал Джереми Бейлит и пригрозила пальцем,- Не отягощай своё и без того бедственное положение новой ложью: здесь город маленький, и все новости легко проверить. Здесь даже ласка не укроется, не то что слон – в цирковом фургончике.

- Ну ладно, ладно, - недовольству разоблаченного конца-краю не было. Мартин зло пробубнил:
- Потерял. И все тут.
Хорошо, ухо в этот раз не пострадало, да и сам юный приключенец надеялся отделаться как можно меньшим наказанием. Оставалось только клясться на крови и вымаливать прощение.
- Я, честно, больше не буду!

-Как это, «потерял»?- опешила матушка, словно не понимала значения этого слова,- А кровь откуда?
-Лазал он,- ответил мистер Бейлит, указывая на трубу, на которой остались следы преступления,- И я даже догадываюсь, где он потерял сорочку.
Миссис Бейлит, некоторое время жевала воздух, не в силах найти слова, но затем её словно прорвало.
-Во-от как, значит! Признавайся, что ты ещё натворил?- она злобно сверкнула глазами,- Небось, подрался с кем, а?- не дождавшись ответа, матушка запричитала, словно ответ и не требовался,- Точно, с сыном мэра подрался. Решил опозорить своих бедных родителей на весь город: в первый же день ввязался в драку. Вот потому-то ты и не с другими детьми сейчас на речке. Слава крови, хоть, не потерялся.

Реакция "сердобольной" мамаши явственно говорила сама за себя:"Лучше бы ты потерялся, негодный отпрыск"... Одного слова хватило с головой, чтобы снова почувствовать себя несчастным, виноватым мальчишкой, который только и способен, что причинять неприятности.
- А вот и нет! - отчаянно огрызнулся он, прекрасно помня, что и дерзость ребенка наказуема. - А стоило бы, право, стоило. Слишком много о себе воображает и мнит не известно что...

-Всё! Хватит! Не смей пререкаться с родителями!- отрезала миссис Бейлит,- Ты наказан на две недели. В этих двух недель никакого сладкого, никакой речки, никаких прогулок. Из дома будешь выходить только в школу. А если ослушаешься,- голос матушки опасно понизился,- То твоя спина познакомится с розгами, а наказание начнётся заново. Да-да, даже если ты вдруг сбежишь на речку в последний день наказания: все две недели начнутся с самого начала,- она замахнулась, но вместо того, чтобы ударить, лишь пригрозила кулаком,- И не дай кровь тебе за эти две недели умудриться ещё что-нибудь учинить.

- Две недели!? Почему?! Скороти хотя бы вполовину, и то много будет!
Возмущению Пуделя не было предела. Столько нужно успеть за эти дни, столько всего сделать, а тут - домашний арест.
- Маааама! - капризно захныкал Мартин, не теряя, однако, мальчишеского достоинства. Попросту стоял и протяжно мямлил. Заезженная до дыр пластинка, наверняка, надоела госпоже Бейлит, на что и делалась основная ставка.

-Не спорь с родителями,- грозно провозгласила матушка.
Отец вздохнул и сделал, было, шаг в сторону Мартина, однако его тут же остановила миссис Бейлит.
-И не смей его защищать!
-Что ты, дорогая,- примирительно поднял руки Джереми,- Я лишь хочу объяснить ему, за что он наказан: что толку в наказании, которого он не понимает.
Дождавшись кивка жены, мистер Бейлит подошёл к Пуделю и присел на одно колено, положив руку сыну на плечо.
-Понимаешь, ты наказан не за то, что ты лазал по трубам или даже, быть может, подрался.
-Джереми,- возмутилась, было, матушка, но он её проигнорировал.
-Этот день был крайне важен для твоей матери, это раз. Ты мог бы хотя бы один день хотя бы сделать вид что ты послушный мальчик. Ведь мог?

Мартин мигом вскинулся.
- Тогда я вообще не вижу смысла в наказании. Я ведь ничего не натворил. Все нормально.
Он отвернулся, чтобы не видеть пристального взгляда отца. Лишь отвернулся - тяжелая рука лежала на его плече, предупреждая любую попытку мальчугана увернуться от признания или покорения родительской воле.
- Я больше так не буду, - упрямо повторял Пудель, будто молитву. И не припомнить, сколько раз он пользовал эти спасительные слова. Разумеется, он будет, и не раз. Но родители должны быть спокойны относительно намерений сына - и хватит с них.

-Ты порвал новую парадную сорочку и испугал мать,- голос отца был спокойным и доверительным,- И не только мать. И я ещё не знаю, что ты натворил, чтобы вместо того, чтобы со всеми детьми сейчас купаться на речке, ты лазаешь по дому. Так что, наказание справедливо,- он на некоторое время замолчал, задумчиво кусая губу,- И, знаешь что, я не верю тебе, что ты больше не будешь. Нет, не так. Мы с матерью не верим тебе. Отныне, что бы ты ни сказал, не будет приниматься на веру. Ты потерял наше с матерью доверие: и это не наказание. Это то отношение, которое ты сам заслужил.

- Я понял.
Коротко и исчерпывающе. Хуже всего эта родительская холодность, что мобилизует в критические минуты поистине неистощимый свой запас, ровно, как и родительская любовь - легкий морской бриз в минуту затишья. Или Мартин считал себя несправедливо оскорбленным матушкиным-батюшкиным недоверием, уныло изучая дворовую растительность под ногами.
- Может, вместо двух недель бесполезной потери времени, следует скостить срок в пользу общественно полезных работ? - пристыженный Пудель был готов поторговаться.

Надо сказать, что торг возымел ограниченный, но успех.
-А вот мы посмотрим, как ты себя будешь вести,- недоверчиво отозвалась матушка,- Но, для начала, нужно промыть твои царапины и одеть тебя – а то, что это получается? Небось грязь ещё какая попадёт, да и неприлично это.
А, меж тем, первая порция общественно полезных работ, уже была, как на блюдечке: в конце концов, у дома уже стояли телеги, гружённые вещами четы Бейлитов: вплоть до мебели, которые нужно будет ещё и в доме разместить. Как-никак, было всего три часа дня, и до вечера было ещё очень и очень долго.

Распрощавшись со слоем пыли, крови, кусочков ржавчины с трубы, получив новую рубашку, Мартин, решив проявить себя в качестве послушного ребенка, на радость родителям принялся таскать вещи с телеги в дом, трудясь в поте лица своего. Никто не смог бы упрекнуть прилежание мальчугана в схожести с работой корабельного маятника. Да и сам "помошничек" догадывался, что скоро матушкино недовольство растает, как снег на солнце. Старания, особенно, когда их проявление редко и нерегулярно, щедро поощряются, и Пудель знал это.

Впрочем, практических перемен гнева на милость не наблюдалось и не ожидалось. Так что, первый день закончился в наказании: мальчуган помогал родителям в переезде, который, разумеется, за один день не завершился, был накормлен, причём, без сладкого, и уложен спать с твёрдым наказом завтра идти в школу, не прогуливать, и ни в коем случае не идти на речку или играть с местной ребятнёй в мяч. На следующий день хитрая мама, одевая ребёнка в школу: между прочим, последний, пятый класс, в качестве превентивной мерой, чтобы по Шелдонской жаре у Пуделя не возникло желания окунуться, сшила ему воротник на горле невидимыми неискушённому наблюдателю белыми нитками.
-Ну, вот,- довольно сообщила матушка сыну, пряча швейные принадлежности в коробок,- Если ты отправишься купаться, я сразу об этом узнаю.
-Я тоже не буду купаться,- заверил отец, который в последних шалостях Мартина не видел ничего особенно криминального и был крайне доволен принесенными сыном извинениями по поводу обмана,- Чтобы было честно.

- Да, матушка, да, отец, да, да, да... - последние часы поведение Мартина было отмечено сдержанностью, приветливостью, послушанием - то есть всеми теми качествами, что так бессмысленно пытались узреть в сыне мистер и миссис Бейлит. На каждый вопрос или просьбу они слышали короткое покорное "да", радуясь, видимо, что их сын претерпел разительные перемены.Теперь это был уже не Мартин, однако то мало кого волновало - будто бы даже супружеская чета была счастлива, что перед ними не их сын, а кто-то другой, более вежливый и услужливый, а, значит, менее мартиновский...
И вот он оказался за воротами. "Он" - это Мартин, а не тот послушный безликий ребенок, что лицезрел мир последнии несколько часов.

Жаркое утро второго шелдонского дня смотрело в лицо Пуделю внимательным жарким взором солнечных лучей. Весь день в школе? Пятый класс – это не первый, когда учителя и большие перемены устраивали, и в школе было всего по четыре урока. Сейчас их было все семь, да ещё и с хвостиком, если классный час вдруг решат устроить. В конце концов, после пятого класса уже нужно либо подмастерьем куда идти, либо устраиваться в семинарию или военное училище.
А самое интересное состояло в том, что Мартин вчера расстался с Джесс раньше, чем она ему рассказала, где находится школа, зато знал, где живёт Бездушная. Интересно, а она в школу ходит? По возрасту, должна: в четвёртый класс. А вот на деле… она же живёт одна, без родителей. Некому заставлять её посещать это дурацкое заведение.
-Что? Первый день в школу?- стоило только вспомнить Урфину, как она была уже тут, как тут. Такая же, как и вчера: с двумя хвостиками, сумкой через плечо и корзинкой с пирожками.

Урфине Мартин обрадовался, точно старой знакомой.
- Привет. Ты тоже туда направляешься? - вместо вразумительного ответа поступил вопрос. Да какой - ужель неизменная корзинка с пирожками, ничего не говорила Пуделю?
- Ну, просто... - начал было он. - Все в школу идут, вот я и подумал.
На деле ж стоило юнцу прикусить свой язык, что обязательно рано или поздно накликает на него беду. Отношение к Бездушным, как заметили бы не в меру любопытные, оставляло желать лучшего, но мартиновские речи порой опережали его же благоразумие и зачатки воспитанности.

-Конечно же туда,- хохотнула Урфина,- Обменяю там пирожки в школьной столовой по сходному курсу: многим не нравится то, что их матери им кладут, а у некоторых и карманные деньги есть. Вот я меняю пирожки,- она подняла корзинку и покачала ей перед носом Пуделя,- на сытную и здоровую пищу…- сначала она закатила глаза, выражая вселенское неодобрение самого факта существования «сытной и здоровой пищи», но затем алые очи Бездушной хитро сощурились,- Хм… а что тебе мама положила с собой? Часом, нет ничего на обмен?

- Сейчас, дай гляну, - быстро согласился Мартин. - Таааак, что тут у нас. Вот, смотри.

Бездушная задумчиво заглянула в сумку, а затем, поставив корзинку на землю, начала нагло и бессовестно копаться, извлекая оттуда бутерброды с колбасой, проигнорировав бутылочку с компотом. Следом на свет божий были извлечёны огурцы и помидорка, которая ещё не была раздавлена.
-Меняю по курсу два бутерброда на один пирожок,- она демонстративно помахала бутербродами перед носом Мартина,- И ещё один пирожок – в обмен на твои два огурца и помидор…- она задумалась,- Если бы у тебя была соль, хотя бы грамм сто, я бы ещё один пирожок обменяла. Ну, так как?
В голосе слышалось оживление: сделка была явно интересна Урфине.

- У меня встречное предложение, торгашка, - усмехнулся Пудель, не пытаясь скрыть сумку от опустошительного влияния Бездушной. Я тебе отдаю все за один пирожок и иглу с белой ниткой. Ну как?
Где больше всего давила воля родительская, так это в запрещении и близко подходить к речушке, заставляя изнемогать от жары в самый ясный день, какой только мог выдаться, будто специально созданный из обжигающего солнечного жара, плеска ласковой волны, лохматого шалдонского ветра для купаний и веселящих водных процедур.
- Будет нитка? Все за нитку! Коня, коня! Полцарства за коня!

-С собой нитки не будет,- ничуть не расстроившись этим печальным фактом, довольно возвестила Урфина,- Но дома – обязательно найдётся. И иголка, и нитка. Да что там иголка и нитка – у меня там даже карта сокровищ найдётся,- удивительно, но про карту сокровищ Бездушная говорила будничным тоном, словно та у неё действительно имеется,- Запомни, если ты что-то ищешь, то у Урфины это всегда найдётся. Даже если у неё этого нет, она обязательно знает, где это найти,- она фыркнула, словно это было смешной шуткой,- Я вообще всё здесь знаю. И всех.
Ладошка протянулась к Пуделю.
-Ну что, Мартин, по рукам? После школы иголка и нитка – твои, а пирожок – сейчас.

- Забито. По рукам! - обрадованный Мартин от души плюхнул по ладони Урфины. - Только с одним условием: это первая и последняя сделка. Услуга за услугу - и баста! Высокая экономика не для товарищей. Лады?
Весь провиант перекочевал в корзинку девочки, которая, видимо, была довольна ловко обтяпанным делом. Теперь вес школьной сумки, лишившийся массы бутербродов, огурцов и помидорки минус пирожок, гораздо более располагал к прогулке вприпрыжку.
- Ну, что - пошли?

-А вот по поводу товарищества я бы хотела поговорить,- отозвалась девочка, укладывая аккуратненько свою часть добытого провианта во всё ту же корзинку. Закончив с этим делом, она подхватила эту ношу и отправилась вслед за Пуделем,- Мартин, что ты такого натворил, что тебя в Княжество не берут?
Её голос был серьёзным и обеспокоенным, как и вчера, когда она только услышала новость из уст мальчугана. Казалось бы, она сама не в Княжестве, и её не должны волновать подобные вопросы, однако всё оказалось несколько иначе.
-Ты знаешь, помимо Парикмахера есть и другие поручители?

- Я вообще не знаю, кто такие поручители, - пожал плечами Мартин, пристраивая сумку поудобнее. С гораздо большим удовольствием он зашвырнул бы ее куда подальше. Но приходилось терпеть паскудное дополнение к родительским кандалам.
- В Княжество не берут, потому что я не собираюсь бросать общение с кем-то одним в угоду другим, только потому, что те считают это правильным. Понятно?

-А-а-а…- начала было Урфина, а затем посмотрела на Пуделя так, словно тот только что спросил «а почему дождик мокрый?»- Э-э-э… погоди-ка, то есть, то что ты говорил о товарищах и прочем, это ты серьёзно?- красные лаза обратились к небу, словно она что-то вспоминала. Седые брови сошлись к переносице,- То есть, то, что ты хочешь построить со мной своё Княжество – это не пустая бравада?- на лице вдруг появилась хитрая усмешка,- Что, тебя даже не испугает, что тебе вслед будут кричать «тили-тили-тесто»?
В небе раздалось громкое хлопанье крыльев и на голову Бездушной приземлилась её белопёрая ворона, заставив девочку пригнуться от неожиданности и поморщиться. Однако, наморщенный носик не согнал с бледного лица улыбку, лишь сменив хитрую усмешку на весёлую улыбочку.

Мартин не стал говорить Бездушной, как маловероятны смешки про жениха и невесту. Бездушную боялись, Мартина - автоматически. Чего уж тут говорить?
- Бравада? Нет, я решил это твердо. Пусть те сами едят свое Княжество. С маслом. Что, разве я не могу делать то, что сам сочту нужным? Мне договор кровью подписать?

-Ты выбрал удачное время,- ответила Бездушная,- Сейчас из претендентов на роль Князя только Бульдог, Парикмахер и Рогатка. И все трое – плохо годятся на эту роль,- она начала деловито обсуждать политику, как это обычно делают взрослые,- У Бульдога ни в жизнь не будет поддержки девочек. Рогатка без Княжны мало чего стоит: ему никогда в жизни не выйти за рамки привычных схем. А Парикмахера слишком многие попросту ненавидят: его окружают, в основном, трусы и подлизы. В твоё Княжество мигом прибежит народ, если ты покажешь себя хорошим правителем. А для этого нужно всего три вещи: накормить голодных, наказать негодных и проявить себя, как лидера. Собственно, третье проявляется само собой, пока ты делаешь первое и второе…

- Ясно, - Пудель кивнул, но останавливаться на просто согласии не желал.
- Тогда нам нужно брать откуда-нибудь средства. И немало: если мы хотим пополнение нашего Княжества, нам потребуется кормить количество ртов не меньше, а даже большее. Я тоже найду подработку, как и ты. И да - штаб. Необходим штаб.

-Деньги – это не проблема,- авторитетно заявила Бездушная,- Я же говорила – у меня есть карта сокровищ. Проблема в том, чтобы припевалы Парикмахера у нас эти деньги не отняли. А это значит, что надо переходить к фазе плана «Б». То есть, «наказать негодных»,- она подняла палец вверх и в этот момент Корвакс на её голове несколько раз громко и яростно каркнул,- А для этого тебе необходима банда. Вся проблема в том, что сильная банда у тебя не появится ни в коем случае. Ведь под твоё крыло не пойдут те, кто уже ходит под Бульдогом. Те, кто ходит под Парикмахером нам не годятся – они шкуры и трусы. Остаются только ребята Рогатки. Вот это уже вариант.

- Нет, ты не поняла. Просто сумма, пусть очень даже кругленькая, пусть овальненькая - хоть какая, - не имееь смысла, если она не работает. Капитал будет действенен в случае оборота. А уж как защитить, это мы запросто, - уверенно кивнул Мартин. - Сейчас лучшая защита - вообще не прикасаться к сокровищам. Как прийдем к школе, я посмотрю, что там за ребята, да и ты не зевай - указывай, да рассказывай, кого из них считаешь наилучшим вариантом. Лады?

Бездушная задумчиво насвистела несложную мелодию, а затем потёрла нос. Корвакс, видимо, решил, что его хозяйке нужна помощь в столь важном деле и несильно ущипнул её за нос.
-Да, кстати, тебе ведь потребуется произвести на них впечатление, а с лёгкой руки… эм… лапки…- уточнила девочка свою мысль,- …Корвакса у тебя сейчас должен быть приживал. Как у тебя с твоим приживалом отношения? Помни, что если ты упустишь своего первого приживала, ты лишишься возможности завести его, навсегда.
Она серьёзно посмотрела на собеседника, ожидая его ответа.

В свете последних злоключений, Пудель совсем запамятовал про крылатого друга.
- Эээ, надо будет навестить его сегодня вечером. С угощением, разумеется, а то случится то непоправимое, что ты только что предсказала. Ведь сейчас летучие мыши, я читал, спят. Ну да, на чердаке относительно темно, так что сразу после школы я его посещу.
Мысли, что любят есть летучие мыши, собирались в кучу - нужные проверялись на наличие в буфете матушки и ближайших полях, лесах и речушках, а ненужные в глубоком сомнении отметались в сторону.
- Ведь колбасу он есть не будет?! - в голосе сквозило отчаяние. - Или приживал все-таки "она"? Что-то я зыбыл проверить...

-У тебя летучая мышь?- изумилась девочка,- Покажешь?! Ой, как здорово! Настоящая летучая мышь! Такого приживала нет ни у кого!
Она весело взмахнула корзинкой, прокрутив её над своей головой. Только каким-то чудом из неё не вывалился ни один пирожок.
-Ха-ха! Рогатка просто умоется! Так ведь можно будет всю его банду отбить. Тебе, конечно же, придётся драться, но ты ведь этого не боишься, правда ведь? Кровь всемогущая – самая настоящая летучая мышь!
Её веселью не было конца. Похоже, этот скромный факт немало порадовал бездушную.

Затем пришла очередь Мартина корчить из себя хладнокровного стратега:
- Ну, это еще не достоверно. Не забывай - мне еще удержать его нужно. Эх, прощай сегодняшнее купанье! Но я очень и очень постараюсь. Его покажу непременно после школы. Расскажи, какие у кого еще приживалы имеются. Джесс, насколько я понял, сопровождает Крысоловка. А как насчет остальных?
Степи, лесостепи, как гласят учебники географии, густо населены разного рода животными. Но восторг Бездушной явно говорил: приручить дикое животное - большая редкость.

-Приживалы – это большая редкость,- наставительно заметила Урфина,- Одно дело – домашнее животное, а другое – это приживал. Это магическая связь, которая пройдёт через всю жизнь. Их по всему Княжеству насчитывается всего ничего. Крысоловка – у Джесс, Корвакс – у меня, недавно у Боба появился тушкан, уж не знаю как он его назвал,- девочка задумчиво подняла глаза к небу, но встретила только голову своей вороны,- У Спички был приживал, но помер. У Свинопаса есть приживал – Пятаком кличат. У Рийны – целый выводок приживалов, но это, скорее, исключение из правил, нежели правило: она ведь колдунья, и все её приживалы – пауки. Ещё приживалы есть у нескольких взрослых – ещё со времён княжества. Кстати, говорят, что Кукла – это не человек, а приживал Архитектора. Но Архитектор вне Княжества уже двадцать лет.

- Знаешь, мне тут пришло в голову, что вчера на чердаке я находился в компании не двух приживалов, а трех. Одного из них, - Мартин не знал, кто такая Риита, но предугадать ее реакцию на съеденного приживала не составляло труда, - точнее, паука я чуть не скормил летучий мыши. Абсурд, но по-моему, Княжна следит за мной! Как думаешь, паук много бы рассказал вашей этой хваленой Риите? Тогда для них вовсе не секрет, что у меня появился приживал. Возможно, они попытаются помешать мне. Ведь перемирие для них не пустой звук?

-Отнюдь не пустой,- согласилась Бездушная. Видимо, этот кивок стал последним испытанием для её вороны, и Корвакс покинул голову хозяйки, чтобы устремиться куда-то в небо,- Однако мы и не будем нарушать его, пока Княжна у власти. Несмотря на то, что ты её не любишь, она – хороший правитель. А паук…знаешь, ты можешь мне не поверить, но иногда паук – это просто паук,- с улыбкой развела руками Урфина,- И более никто. Рийта своих приживалов держит в своей сторожке… кстати, Рийту лучше при себе держать. Во-первых, потому что она колдунья. Во-вторых, потому что она приносит деньги. Даже если у нас будет сокровище, лучше всего, чтобы у твоих соперников не было возможности перепродавать её настойки. Ну и, конечно же, Марьяшка. Она ведь пророчица. Мнение двух колдуний очень даже важно. На твоём месте я бы сосредоточилась, пока, на трёх вещах: Рийта, приживал и Марьяшка. Все остальные – по мере сил. Основные стычки оставим для Беззакония.

- А я тоже смогу научиться колдовству? - глазенки Мартина алчно загорелись, с головой выдав интерес мальчика к этому ремеслу. - Тогда нам никакие пророчицы и колдуньи не понадобятся. Как думаешь?
Мартин радостно шлепал по дороге, все пытаясь разглядеть где-то вдали здание, что служило бы одновременно сосредоточием самой сути веселости и беззаботности и бессердечным палачом для них же. Пудель не сомневался, что услышит оживленное гудение еще издали, и теперь, напряженно щурился, критически оценивая любой встречный параллелепипед...

Однако, здание школы до сих пор не появлялось на горизонте. По крайней мере, Мартин не видел ничего хотя бы немного похожего на него. А как вообще должна выглядеть местная школа? Единственное, что могло намекнуть на это – толпа ребятни, которая просто не имеет права находиться ныне в каком-либо ином месте.
-Почему бы и нет? Спичка учит магии. Он у нас тоже колдун. Правда, толком, не научил никого: так, по мелочам. Рогатку и Шкера. Шкер колдует куда лучше Рогатки, да вот сам – размазня размазнёй,- ориентироваться можно было по Урфине: девочка шла во вполне определённом направлении,- У Спички есть книга заклинаний, которую он через два месяца отдаст своему приемнику. По ней ты вполне можешь научиться… если, конечно, я твою душу не выпью,- улыбка Бездушной была отнюдь не радостной.

Светлые мартиновские брови в гневе встретились на переносице. Выражение лица, однако, совсем не поменялось - как уже было сказано, брови не могли сщеголять хотя бы заметным оттенком, не говоря уже о темном.
- Разрази меня гром, не верю! - "безбровый" лоб умел только морщиться. - Никто ещё не смог мне внятно объяснить явление изъятия души. Даже Княжна... А я, я не боюсь жалкой неизвестности. Не боюсь и всё.

-Вообще-то, изъятие души – довольно своеобразный процесс. Известно, что все пророчества наших колдуний – чистейшая правда, и они сбудутся в любом случае, что бы не делал тот, кому это пророчество выпало на долю,- она остановилась и поставила корзинку на землю. Не отрываясь от рассказа, девочка начала потирать плечо, одновременно этим самым плечом весьма активно шевеля,- Если, конечно, он не придёт ко мне. Только моим вмешательством можно изменить судьбу человека. Его душа ослабевает и выбивается из общего потока времени. Потом, конечно, душа вернётся назад, если этот человек перестанет общаться со мной: душа снова набирает силы, и человек становится нормальным. Но, есть слух, почти даже легенда, что если общение затянется, то человек станет таким же, как и я: существом без души, судьбы и самой маленькой крупинки магии…- она взглянула на корзинку, тихонько вздохнула, и потянулась к ручке,- Когда ты станешь князем, нам придётся прекратить общение…

- Давай, помогу, - проявив должную рыцарскую прыть, Мартин опередил свою спутницу на подходе к ручке корзинки, поднимая ношу хрупкой Урфины с заметно меньшим усилием. - Девочкам нельзя тяжести тягать.
Пару минут прошло в молчании, а затем...
- Если я пообещал строить свое Княжество с тобой, то бросать своё дело не собираюсь, как и друзей, - проговорил Пудель, раздраженно потрясая корзинкой, - и нечего мне сказки про судьбу рассказывать. Я сам строю свою судьбу, а то Княжество - тупые фаталисты!

-Не каждому быть таким смелым, как тебе,- парировала его собеседница,- Людям проще верить словам пророчицы, нежели пытаться жить своим умом. Потому власть Княжны и настолько крепка. Подумай сам, что ты сможешь предложить людям,- девочка вопросительно развела руками,- Свободу? Им проще делать то, что скажет Княжна, и жить припеваючи, нежели думать своим умом. Потому это Беззаконие и будет таким страшным: уходит и Княжна, которая всегда знала, что делать, и Спичка, который был всегда чуточку разумнее других из-за своей дружбы с Княжной. Рийта и Марьяшка не могут править – они слишком безумны. Это поколение выросло на благах Княжества. Оно не знает, как жить по-другому. Странно, что Кукла на это закрывает глаза…- в этот момент девочка кивнула подбородком,- А вот и школа. Там, на другой стороне реки, видишь?
У школы было не одно здание, а целых три, отделённых забором. Видимо, кому-то пришло в голову, что учить всех шелдонских детишек в одном месте – это хорошая идея. Шумная галдящая толпа всех возрастов от первого, до пятого класса, выдавала школу с головой. Разве что, здесь, за рекой, галдёж почти не было слышно, хотя и великолепно видно саму толпу. Детвора весело играла в различные игры, ожидая, когда же начнётся урок. Можно даже сказать, ожидая с ужасом… где-то глубоко в душе. За своими играми дети банально забывают о том, где они сейчас находятся, предпочитая более интересные занятия: пятнашки, мяч, камень-ножницы-бумагу и, для самых смелых и дерзких, плевки на расстояние. Правда, человеку, который придёт бок о бок с Бездушной, об этом придётся забыть. Хотя, важно ли это? Джесс уже наверняка всем доложилась об этом, не забыв при этом свой фирменный боевой клич «Интрига!».

- Уверен, есть среди ребят и те, кто разделит мою точку зрения. Надо поискать и они обязательно объявятся. Рассуди здраво, как лучше: быть ограниченным не только своими возможностями, но ещё и неминучей судьбой? А те, кто с нами, смогут сами выбрать...
Оживлённый галдеж уже издали привлек внимание Мартина, но больше всего, конечно, группа, увлеченно пинавшая мяч. Вряд ли в Шелдоне, да и во всей вселенной найдется мальчишка, у которого при виде летающей сферы не зачешутся ноги, призывая его поучаствовать.

-Свобода – это далеко не самое лучшее, что ты можешь предложить,- Урфина, кажется, не обращала внимания ни на мяч, ни на резинку, через которую прыгали девочки. Вместо того, чтобы выказывать интерес к привычным детским радостям, она предпочитала разговоры о деле,- Ведь свобода требует ответственности. Необходимости решать самостоятельно,- она жестом указала на веселящуюся толпу,- Взгляни на них. То, что ты хочешь им предложить, интересно только таким, как Парикмахер, Бульдог или Рогатка. Остальным это не интересно, и даже страшно. До сих пор, самый большой и важный выбор, который они сделали – это, поиграть сегодня в мяч или в прятки. А те, кто хочет сам построить свою судьбу – не хотят делиться ей с другими,- Бездушная вздохнула и сошла с дороги на сухую траву, чтобы срезать путь до моста,- Княжество – это сложный живой организм: ты должен научиться позволять им жить своей жизнью, и ограничивать их одновременно. Ты должен позволить существовать в одном городе бандам Парикмахера, и одновременно, не дать им обижать слабых. Это крайне сложно, но если ты сможешь это сделать, то ты создашь крепкое и сильное Княжество, подданством в котором будут гордиться все дети до конца своей жизни. Ты читал легенду о мече Истины?

Мысленно Пудель перебрал в уме все истории, что ему удалось прочитать. Точнее, те, которые взыскательный мальчишеский взгляд не отсеял, со скрипом достигнув хотя бы третьей страницы.
- Нет, не читал, - уверенно заявил он, сетуя в душе за то, что либо невнимательно ерзал взглядом по полкам, либо легенда неудачно оказалась в числе отсеянных. Ну и пусть - если книжка скучная, то туда ей и дорога!
- Между прочим, я не жадный. Если я буду строить свою судьбу, то поделюсь со всеми, кто того заслуживает и захочет. Посмотрим, что я смогу сделать. Захотят - пойдут, не захотят - что ж, я их не держу.

-Ну, да, книжка не шибко детская,- понимающе кивнула девочка,- Там было описано о противостоянии рыцаря, который пытался принести людям свободу, и злодея, который мог дать людям лишь рабство,- Бездушная легко перемахнула через невысокий заборчик и вышла на мост. Там же она и остановилась, чтобы дождаться Мартина, который с корзинкой, полной всякой снеди не сможет так ловко преодолеть это несерьёзное препятствие,- Люди боятся ответственности. Особенно – дети. В той книге часто люди выбирали рабство свободе. Сможешь ли ты показать этим детям, ради чего им нужна эта свобода? Хотя…- она усмехнулась и склонила голову, устремив свой алый взор на босые пальчики,-… ты не сможешь их убедить в том, что бездушные – это неплохо. Их с детства учили другому. Я даже не уверена, что твои родители, узнав о том, что ты общаешься со мной, не оттаскают тебя за уши.

Опять эти уши, всюду эти уши - никакого покоя от них нет! Нормальные люди вообще ушей своих не чуют - не зря же говорят, мол, "тебе того-то, сего-то не видать как своих ушей".
Мартин насупился.
- Будто я им уши под руки подставлять буду! - говорил он, осторожно перегибаясь и переправляя корзинку. - Иш ты, какие хитренькие!
Вслед за корзинкой, демонстрируя чудеса мартышечьей ловкости, Пудель перелез сам, грузно шлепая пяткой о землю, поднял добровольную свою ношу, довольно крякнул и, почесывая на ходу затылок, отправился догонять девочку.
- А ты много книжек прочитала?

-Не столько, сколько хотелось бы, но больше, чем обычно читают другие,- уклончиво ответила Урфина, однако за этим ответом последовало уточнение,- Больше меня прочитала только Княжна, потому что у неё и времени больше, и книги её легче найти. Мне, как правило, доводилось читать только то, что я могла бы выменять, украсть или найти в библиотеке. Кстати, ты знал, что пропажу еды или белья обнаруживают, в среднем, за пятнадцать минут, а пропажу книги – не раньше, чем через пятнадцать дней?- рассмеявшись своему наблюдению, Бездушная продолжила,- Ну что ж, до школы теперь рукой подать, а мне предстоит ещё работа. Спасибо, что помог с корзинкой, не буду тебе надоедать нудятиной,- заключила девочка, протягивая руку к ноше Мартина.

- Ого, - не без уважения и, совсем-совсем чуть, зависти сказал Мартин. Было видно, что "взрослость" и рассудительность Бездушной покорила его. "А, ведь, девчонка не так проста, как кажется", - подумалось мальчику, который, возвращая корзинку, смотрел на Урфину во все глаза, как на какой-то музейный экземпляр, статую, покинувшую свой постамент, чтобы на людей посмотреть, да себя честному люду показать.
- А ты разве не идешь в школу? - все еще ошарашенно косясь на Бездушную, понтересовался он.

-Как это не иду?- удивилась Бездушная. Её брови поползли вверх, отражая крайнюю степень недоумения,- В школе абсолютно на халяву знания дают, да ещё и столько ребятни, недовольной своими завтраками. Где ещё можно так сочетать приятное с полезным?- она бросила раздосадованный взгляд в сторону ребятни,- Если бы ещё учителя на уроках спрашивали меня, а не этих балбесов, которые не могут запомнить самых простых уроков. Я вообще не понимаю, что они здесь забыли? Не нравится школа, так балбесничайте где-нибудь в другом месте: как это делает Тролль. Вон он,- она указала на долговязого мальчишку в распахнутой куртке, наброшенной на голый торс,- Он приходит сюда поиграть, а потом, как прозвенит звонок, идёт на базу Рогатки… Кстати, он – один из главных распространителей настойки, которую делает Рийта.

- В таком случае я тебе, пожалуй, еще помогу, - дерзко высунув язык, Мартин спрятал корзинку за спину, не позволяя Урфине коснуться ее. - Над ведь по пути, какая разница? - о том, что сам Бейлит куда как горазд побалбесничать, да и вообще раздолбай порядочный, он предпочел умолчать, чтобы не портить впечатление, производимое на спутницу. Однако, нельзя было наверняка сказать, было ли это нужно - такое чувство, что Урфина видела его насквозь.
- А с учителями как обстоит дело? Злые, небось, - несильно мальчик толкнул Бездушную в бок, заговорщически подмигивая.

Бездушная фыркнула и перевела взгляд на ребятню.
-Да, разные,- последовал очередной уклончивый ответ. Она не стала возражать против рыцарских поступков своего спутника,- какие-то злые сверх меры, а какие-то – рохли, над которыми дети просто издеваются. Ну что ж, раз уж ты решился мне помочь, с меня хватит и того, что ты просто держишь эту корзинку: я ведь меняю их завтраки с учётом того, что после их можно будет выменять на деньги или какие-нибудь полезные вещи,- она призывно помахала рукой и крикнула,- Эй, ребятня, кому пирожки горячие, только-только от самой Куклы?! Меняю на ваши завтраки!

- Зачем же так сложно, - спросил Пудель. - Менять пирожок на завтрак, чтобы потом сменять завтрак на что-либо еще, вроде денег или вещей? Не легче ли менять пирожки на вещи сразу, минуя промежуточную стадию? А как происходит обмен с Куклой? Ведь она тоже должна получить свою долю, ведь так?

Бездушная обернулась и бросила через плечо.
-Потому, что так выгоднее,- подмигнула она Мартину,- я тебе потом объясню,- тут же девочка обернулась к ребятне, спешащей обменять свои завтраки на вкусные пирожки, от которых веяло теплом, и явила миру очаровательную милую улыбку, словно была рада каждому из «покупателей», как родному,- Итак, Питер, что у тебя?
-У меня – бутерброды с колбасой и сыром,- помахал мальчишка своим пакетом.
-Меняю на один пирожок,- мгновенно вынесла свой вердикт девочка и кивнула Пуделю, после чего тут же обернулась к следующему,- А что у тебя, Стефани?
-Картошечка с рыбой в горшочке,- возвестила круглолицая обладательница веснушек.
-Кухня твоей мамы всегда великолепна,- дружелюбно возвестила Урфина,- Три пирожка.
Похоже, никто не был удивлён тем, что у седовласой торговки появился помощник, однако взгляды, которыми одаривали Мартина, были настороженными. Такое ощущение, что его боялись больше самой Бездушной… впрочем, оно и ясно: от Урфины ясно, чего ждать, она ведь соблюдает условия перемирия, а вот драчливый Пудель – другое дело.

Безмолвный помошник же стоял как в воду опущенный - ни улыбки, ни привета не значилось на мальчишеской рожице. Попросту, так легче - Мартин на последнем издыхании борол соблазн скорчить премерзкую гримасу или засмеяться в настороженные лица ребятни. Скорее бы эта пытка кончилась!
Чтобы не ломать Урфине бизнес, следовало проявить хоть капельку любезности и дружелюбия. Да и сам насмешник это понимал...
- Подходите! Подходите скорее! - к призыву беловолосой девочки присоединился еще один - мартиновский, слегка хриплый от волнения, - что сначала робко вторил звонкому голоску, а потом уже вовсю заглушал его. Мартин приглашающе замахал свободной рукой, стараясь быть увиденным даже с самых далеких и труднодоступных уголков школьного дворика.

Чтобы дело лучше спорилось, Мартину пришлось так же, выполнять механическую функцию обмена. Бездушная быстро и споро договаривалась с детишками, а Пуделю приходилось быстро выдавать пирожки, и забирать плату за них. В итоге, корзинка стремительно заполнялась разномастной едой, от огурчиков, до горшочков с домашней пищей. Мартин уже успел заметить, чему отдаёт предпочтение Урфина: это либо комплексный плотный завтрак, либо всевозможные бутерброды, да огурчики. Обмен на другие пирожки совершался весьма и весьма редко, и, в основном, чтобы быть обмененными на такой же плотный завтрак. При этом, судя по всему. Пирожки куклы ценились больше: по крайней мере, Бездушная меняла их по курсу два к трём.
Постепенно поток жадной до пирожков детворы исчерпал себя, и… сменился другим потоком. Если первыми были детишки вполне опрятно одетые, обременённые домашними завтраками, то теперь поток состоял из детей, выглядящих куда более бедно. Мартин сразу заметил, как эти господа готовят к обмену свои сокровища. Первым был Тролль, который, шмыгнув носом, важно извлёк из-за пазухи раскладную опасную бритву.
-Пгивет, Бедушная,- прогнусавил мальчуган и снова шмыгнул носом,- Что подоведуешь?
-Меняю бритву на горшочек с картошечкой и рыбой,- уверено ответила ему торговка,- Отдай бритву Мартину.
Обмен устроил Тролля на все сто, и он, кивнув, очередной раз крутанул бритву и протянул её кудрявому мальчишке.

Следя за работой девочки, Мартин одновременно учился: воспринимал местную таксу за разномастную снедь, какой бойко торговала Урфина, развивал моторику обоих рук, на пределе сил и возможностей стараясь поспеть за "коллегой". Которая, похоже, не испытывала трудностей от обыденной работы, однако самому Мартину приходилось туговато. Взаправду, это была пытка всех пыток!
- Давай, - согласно-безразлично, будто от безвыходности принял Пудель бритву и протянул взамен товар.

Вторая часть торговли часто выделялась отказами от обмена со стороны Урфины, которая находила сокровища ребятни слишком уж скудными и неинтересными. Больше всего она отдавала предпочтение деньгам, называя цену, прямо скажем, ниже той цены, которую назвали бы в любой лавке, что приводило к обоюдной радости обладателей скромных финансов и девочки. Так же, весьма успешно шёл обмен на патроны, игрушки, ножики, да бритвы: правда, бодрости ему не хватало, так как подобные сокровища у детей водились довольно редко. К окончанию торговли, которое ознаменовалось звоном колокола. Толпа начала быстро скудеть.
-Ну, что ж… спасибо тебе. Бритву, которую ты получил от Тролля, можешь забрать себе. Пошли,- Бездушная не торопилась двигаться вместе с толпой, дождавшись, когда станет менее людно, и по коридорам можно будет идти без препятствий,- Нам на уроки надо.

- Что, правда? - к поражающим факторам харизмы Бездушной добавилась еще и щедрость. - Вот так просто? Ни за что? Просто так? Бесплатно?
Череду подобных вопросов можно было бы продолжать и продолжать, а Мартин, догадавшись наконец сказать просто "спасибо", положил подарок в карман, похлопав по нему по-хозяйски, подражая Бездушной, притирмозил, без труда оказался в хвосте толпы. Спешить на урок он не хотел, да и кому охота добровольно запереть себя на несколько часов в душном классе?

-Ты – один из немногих людей, который был ко мне по-настоящему добр, да при этом – не боится меня,- с несвойственной детям серьёзностью ответила девочка,- А я очень ценю такие простые радости в жизни. Кроме того,- она остановилась, а её алые глаза медленно сместили взгляд на глаза Пуделя. Всё так же смотря снизу вверх, она выдержала паузу, а затем сообщила,- Марьяшка предсказала твою смерть от ножниц в самый первый день нашего знакомства. Я хочу изменить твою судьбу. Но если я ошибусь,- она указала глазами на бритву,- Она может быть чем-то большим, чем просто игрушкой,- Бездушная повернула голову в сторону классов и кивнула в сторону высокой серьёзной дамы за пятьдесят,- Тебя ждут. Спрячь бритву и не показывай её. Да и мне нужно в класс. Встретимся после школы.

Нижняя челюсть Мальчика медленно съехала вниз: с одной стороны, его неприятно поразило предсказание смерти от ножниц, а с другой невообразимо смешила погибель от такой, в сущности, чепухи. И смех и грех - думай он, каким именно образом оборвут ножницы его жизнь, хоть тысячу лет, хоть миллион - все равно не догадается.
Пудель послушно выполнил указание девочки - засунул ножик за отворот носка, прикрыл брючками. Никто и не заметит, если только намеренно не схватится за щиколотку Мартина. А вот карманам такого доверия не перепало, учитывая зашкаливающее количество карманников и мелких воришек среди ребятни.
- Давай, это, пока...

Фигурка Бездушной, которая прихватила столь ценную корзинку, прошла мимо той строгой дамы и стоящей радом с ней Аниты без лишних препятствий. Дочка четы Хэй бросила короткий настороженный взгляд на Урфину, но этим и ограничилась, а вот дама – и вовсе не обратила внимания, словно бледной тени торговки и вовсе не существовало.
-Мистер Бейлит,- требовательно обратилась дама к мальчишке,- Вы задерживаете весь класс. Я должна вас представить вашим одноклассникам. Поторопитесь, иначе я начну задерживать весь класс ровно настолько, насколько опоздаете конкретно вы.

- Да, мэээм, - кислая мина Мартина сработала подобно индикатору на извечное межклассовое противостояние детей и преподавателей. Чего уж говорить о том, чтобы скрыть неприязнь под маской сухой официальности? Одного беглого взгляда на среднего представителя учительского контингента хватит, что даже дураку станет ясно, как люди подобного склада не выносят на дух детей. Просто искренне ненавидят... Так думал Пудель, привычно рыская по сторонам в поисках кусочка мела в угощение преподавательскому стульчику...

Однако, в коридоре не было ничего, даже отдалённо похожего на мел. Впрочем, такая возможность скоро представилась: злобно выглядящая учительница завела Мартина и Аниту в класс, в котором Пудель успел увидеть несколько знакомых лиц, с первой встречи. Тут был Парикмахер, расхлябанно сидевший за последней партой, рядышком с той самой девочкой, что помогала ему избавиться от грязи: в его взгляде появились азартные искорки, какие появлялись в глазах любого мальчишки, который задумывал недоброе. Рогатка и Бульдог, которые раньше относились к Мартину куда более благожелательно, теперь взирали на него настороженно и недобро. Джесс же вовсе отвела взгляд в сторону окна, чтобы изучать скучный жёлто-бурый пейзаж.
-Итак, я хотела бы вам представить двух новых учеников, которые прибыли в наш класс: Мартин Бейлит и Анита Хэй.
-А кто есть кто?- с интересом осведомился Парикмахер с последнего ряда, чем вызвал привычную школьную волну смеха.

Мартин нахмурился, раздосадованный и негодующий, но нашел в себе силы промолчать, не отвечая на подколку. Мысленно же он уже раскрасил парикмахерово лицо фонарем-другим. Лишь мысленно. Да и строгий надзор учительницы вовсе не благоволил к тому, чтобы расчитаться с обидчиком на месте.
- Мэм, где я буду сидеть?

-Я думаю, мистер Росс, вы сами сможете догадаться. А если нет – то я желаю вам большой удачи в поиске жены,- учитель перевела взгляд на Пуделя,- Вы, мистер Бейлит будете сидеть с мисс Хэй за одной партой. Поскольку все передние парты уже заняты, вы можете занять любую из тех, что стоят в конце класса.
При этих словах Парикмахер осклабился, чем заслужил весёлый смешок своей подружки. Похоже, этот мальчишка, в отличие от других, не шибко боялся Мартина. Пожалуй, даже наоборот. По крайней мере, он не стеснялся хотя бы показывать, что Бейлит для него – не только мебель, а нечто большее. Например, враг или забава – в зависимости от того, насколько бойко способен Пудель махать кулаками.

Странно, что заняты были именно передние парты, когда как "камчатка" пустовала. Что-то неладное в этом классе.
- Да, мэм. Как скажете, - пропустив Аниту вперед, Мартин последовал за ней, но... Одной-единственной альтернативой, положенную девочку по праву мартиновского джентельменства, он пренебрег, спешно заняв место поближе к Парикмахеру. Так или иначе, но Пудель тоже решил слегка позабавиться. Спуск обидчику давать он не собирался.

-У меня один вопрос, мэм,- Анита заговорила, уже дойдя до парты, чем застала врасплох не только Мартина, но и, судя по всему, учителя,- Я очень плохо вижу: могу ли я сесть за какую-нибудь из первых парт?
На лице строгой дамы некоторое время царило удивление и непонимание, но оно плавно и незаметно превратилось в лёгкую доброжелательную улыбку.
-Конечно, мисс Хэй. Я думаю, кто-нибудь с первых рядов освободит вам место.
-Я, как джентльмен, уступлю место даме,- быстро откликнулся пухлый черноволосый мальчишка в очках, и уже начал было подниматься, как его остановила несколько обескураженная учитель.
-Куда это вы, мистер Суини?- строго спросила она,- У меня в классе строгое правило: мальчики сидят рядом с девочками. Пусть лучше, мисс Колин пересядет к мистеру Бейлиту.
В тот же миг соседка пухлого Суини резко вскочила с места и на весь класс возвестила:
-Пудель водится с Бездушной. Я не буду сидеть рядом.

- Не базарь! - сорвалось у Мартина. - Не хочешь - не сиди. Вольному воля.
Пуделю и в голову не могло прийти, что выбор заставит его краснеть или сомневаться. Ведь он решил - Бездушная, но никак не Княжество. Впрочем, сама Княжна упоминала, что до поры, до времени он является апатридом. Пока Урфина не лишит его души.

-Мисс Колин, мистер Бейлит,- грозно начала учитель,- Я не потерплю подобных разговоров в моём классе. Ещё раз услышу нечто подобное, и мои розги встретятся с вашими спинами. Мисс Колин, если я сказала, что вы пересаживаетесь, то вы так и сделаете.
-О, да, несомненно,- в голосе девочки было сложно не услышать сарказм,- Встретимся, когда я приведу родителей, миссис Меня-не-интересует-ваше-княжество.
Прежде чем учитель с таким длинным именем успела отреагировать, девочка взмахнув весёленькими косичками, схватила свою сумку и тетрадь, после чего под одобрительные вопли одноклассников резво покинула помещение… через окно. Строгая дама только было метнулась за девочкой, намереваясь схватить её за ногу, как на её пути «невзначай» вырос пухлый очкарик, который был отнюдь не против сидения рядом с Пуделем.
-Ой, миссис Мастерсон,- он занял стратегическую позицию прямо в проходе, из-за чего учитель попросту не могла догнать улепётывающую Колин при всём своём желании,- Ну, может не надо её заставлять, если не хочет? Можно пересадить Паклю куда-нибудь в другое место, а место поставить в угол, где сидит Пудель, а нам всем пойти домой?

Фееричный побег девчонки сразу расставил все по своим местам. Ясно, кто тут в доме "хозяин". А посему совсем не обязательно подчиняться преподавателю, какого остальная ребятня ни во что не ставит. Мартин никогда не значился в рядах послушных и добрых детей - не собирался и сейчас. Раз детки затеяли сорвать урок, то бишь "недоброе", то почему бы не поддержать благородную анархию?
- Да, почему бы и нет? Тут целых четыре угла на выбор!

-Интрига, их тут восемь,- выкрикнула Джесс и указала куда-то на потолок.
У миссис Мастерсон, которая почему-то не торопилась использовать розги, даже наоборот – начала медленно отходить назад, заиграли жвалки. Она несколько затравленно окинула взглядом класса, который потихоньку начинал бунт… хотя, это выглядело не как бунт, а как травля, учитывая странную реакцию учителя.
-Немедленно прекратите, иначе я позову директора!
-Да, ладно!- выкрикнул со своего места Парикмахер,- А мы позовём Княжну. Они с директором перетрут и дело замнут… как и в прошлый раз.
Учитель бросила какой-то грустный взгляд на обнаглевшего мальчишку, не заметив неодобрительного взгляда Рогатки, направленного на крикуна.
-Я… я за директором!- угроза потонула в шуме ребячьих разговоров. Поняв, что угроза не сработала, миссис Мастерсон излишне поспешно покинула класс.

- Ты бы поостерегся, - как бы между прочим заметил Мартин, когда учительница ретировалась за дверью. - Вот она еще отыграется на тебе во время Беззакония, будешь знать, где раки зимуют. А то и вовсе познакомишься с ее розгами.
Первое впечатление не обманула - в классе действительно что-то не так. Ужель, нет в школе волевого преподавателя, что одним лишь упоминанием своего имени приструнил разболтавшуюся ребятня?
От нечего делать и некуда пристроиться, Пудель облюбовал уголок у окна и встал рядом, облокотясь спиной о стенку. Его премного интересовало разрешение истории, но контактировать с бушующим классом желания у него не возникло, как и травить ни в чем не повинную учительницу.

-Она, на нас? Во время Беззакония?- Парикмахер заливисто рассмеялся. Этот смех не был приятным для слуха, хотя Пудель не мог понять, почему: вроде бы, смех, как смех. Возможно, тому причиной тот факт, что ни Мартин, ни Урфина не испытывали тёплых чувств.
Рогатка же, поступил иначе. Он запустил стирательную резинку в ухо одному из болтунов, а затем, вскочил на стол и начал читать речь.
-Вы что, не понимаете, что Парикмахер нас просто подначивает?! Княжна чётко выразила своё мнение по этому поводу: в школе для нас, в первую очередь, учитель, и только вне школы – негражданка. Нам всем влетит: один раз – от директора, а второй раз – от Княжны.
-Спокойно,- начал свои увещевания Суини. Во внезапно накатившей тишине его ровная речь звучала весьма громко и была слышна в каждом уголке класса,- Когда придёт директор, здесь будет идеальный порядок. Дескать, ничего и не было.
-А Пакля?- поинтересовался мальчуган, которого не так давно Бейлит видел с Бульдогом.
-А Пакля не приходила сегодня. Она заболела,- заговорщески подмигнул очкарик.
-Хм…- задумался Рогатка,- Это лучший выход. Слышали Плюха? По местам!

А Мартин как бы и не при делах... Но одиноко стоящая в сторонке фигурка может привлечь неблагоприятное внимание вдруг-войди директора. Пудель честно себя спросил, надо ли оно ему - оказалось, как он настолько же честно себе ответил, что нет, не надо. Взгляд его оценивающе смерил задние парты.
- Теперь это мое место! - нахально объявил мальчишка, плюхаясь на намеченное ранее место. Вряд ли кто вздумает возражать.

До директора. Видимо, идти было очень недалеко, так как вскоре миссис Мастерсон вернулась в сопровождении невысокого, весьма добродушного, если судить по внешнему виду, лысенького мужчины.
-Так-так-так, миссис Мастерсон, что произошло?
-Вот, я и говорила – только вас они уважают, мистер Сендмен,- похоже, учителя нисколько не удивила неожиданная тишина в классе,- Они так расселись к вашему приходу.
-Хм…- он осмотрел класс,-… и что же вы предлагаете, миссис Мастерсон, остаться мне здесь до конца урока?
-Я хочу, чтобы вы наказали их.
-Всех?- удивлённо спросил директор и усмехнулся,- Это не педагогично.
-В кадетском училище считают иначе,- холодно отозвалась миссис Мастерсон.
-Но вы же не хотите сказать, что эти милые девочки, которые сидят здесь, должны стать офицерами все поголовно.

Мало класс - сам директор будто из другой реальности. Глава школы обязан быть властным и жестким, а не... Впрочем, директор не обязан быть прямодушным и честным, склоняясь больше в сторону двуличия и непредсказуемости. Иначе почему бы дети смирели и тихли, пусть по предварительному сговору, но в присутствии этого добродушного дяденьки. Мартин счел за разумное сидеть тихо, как мышь. Особенно не совать свою кудрявую бедовую голову под топор школьного начальства - им всегда подай виноватого, чтобы сотворить из него "козла отпущения", пока жертва произвола не покинет учебное заведение навсегда... И да будет мучение вечно!

-Я не удивлюсь,- ответила учитель.
-Ей богу, не будьте смешными… хм…- мистер Сендмен обвёл задумчивым взглядом помещение,- Мистер Тарк, мистер Браун, мистер Суини,- когда директор называл фамилии, их обладатели вставали. Это позволило узнать, что Парикмахер носил фамилию «Тарк», а Рогатка – фамилию «Браун»,- Вы все трое сегодня остаётесь после уроков.
-Но, почему?!- вполне справедливо возмутился Рогатка,- Я ведь ни в чём не виноват.
-А вот вы, мистер Браун, у нас хотели офицером стать… тогда привыкайте,- с доброжелательной улыбкой ответил круглолицый мужчина,- Или вы мне хотите назвать виновных?
Рогатка шмыгнул носом под внимательным выжидающим взглядом директора, нахохлился, словно воробей после дождя, и ответил.
-Княжество своих не выдаёт!

Мартин молчал. Немалая практика за плечами нашептывала, что с этим человеком лучше не шутить, а то и вовсе не попадаться ни на глаза, ни под горячую руку тем более. Если хорошо поразмыслить, то остаться после уроков - не такая уж и страшная кара. Но, разумеется, если ты не ребенок. Для мальчишки-непоседы всего один потерянный вечер, который можно было проводить, беспечно гуляя и всячески развлекаясь, смерти подобен.
Пудель был рад, что выбор школьной главы пал не на него...

-Вот и чудненько,- улыбнулся директор,- Иного я от вас, мистер Браун, и не ожидал. Ну, думаю, раз Княжество такое замечательное, то и виновных в том, что вас оставили после занятий, оно само накажет. Итак, раз вопрос улажен так мирно и полюбовно, да ещё и у нашего завхоза появились целых три бодрых помощника на сегодняшний вечер, я думаю, миссис Мастерсон, моё присутствие здесь более и не нужно,- он направился к выходу, но уже находясь у двери, остановился,- Но, вообще-то, вы бы и сами могли бы оставить виновных после уроков: для этого я вам совершенно не нужен. Я полагал, что преподавателю с таким стажем, как у вас, нет смысла и повода бояться детей.
-Господин Сендмен,- начала было учитель, однако закончить фразу не успела – собеседник вполне бодро покинул класс. Вздохнув, дама поправила очки и обратилась к ученикам,- Что ж, теперь, когда у нас вполне себе рабочая атмосфера, мы можем начать урок.

Вздохнув еще более свободно, ибо концентрация "занудности" уменьшилась ровно вполовину после того, как директор, упомянутый как "господин Сендмен", покинул классную комнату. Прежде, чем полезть в сумку за книжками-тетрадками, Бейлит ненавязчиво поинтересовался у учительницы, привлекая к себе внимание классной дамы не поднятой по всем правилам рукой, а излишне громким возгласом:
- А какой урок вначале будет, мэм?

-Мистер Бейлит,- строго начала учитель,- У меня в классе, когда ученик хочет что-то спросить, он сначала тянет руку и ждёт, когда преподаватель обратится к нему и спросит, что за вопрос интересует ученика. Давайте попробуем ещё раз, мистер Бейлит.
Она выжидающе устремила взгляд, поверх очков на мальчугана. Разумеется, не только её глаза – все глаза в классе сейчас смотрели на Пуделя, однако из окружающих, только Плюха догадался показать идеальный подъём руки, чем вызвал немедленную реакцию учителя.
-Да, мистер Суини?
-Я просто показывал Мартину, как надо тянуть руку, миссис Мастерсон.

- Эээ, ну раз вы обратили-таки на меня внимание, может ответите на мой вопрос, а подъем руки отложим до следующего раза? - выполнять распоряжение строгой классной дамы Пудель попросту не стал. Он знал, что подобное может быть чревато наказанием, выговором или же его, в конце концов, заставят поднять руку по соответствующему школьному этикету, но степень повиновения Мартина не отличалась таким широким размахом. Не претендовала даже на "относительное послушание", не говоря уже о "пай-мальчике".
"Мистер Бейлит" хмыкнул.
- Так что, мэм?

-Я не вижу вашей руки, мистер Бейлит,- холодно ответила учитель, даже не заметив, как Плюха закатил глаза, вызвав лёгкую волну смеха среди детей. Похоже, миссис Мастерсон решила, что ученики выражают одобрение её политики внушения нерадивому Пуделю, как стоит себя вести в классе.
-Как же не видите, их же там целых две?- высказал удивление Парикмахер, чем вызвал новую волну смеха, а так же, весьма заметное покраснение лица учительницы и злобный взгляд Рогатки, которому итак уже досталось ни за что. Было бы сложно предположить, что после школы это не выльется в какое-нибудь разбирательство. Возможно, даже с дракой. Было бы весело посмотреть.

- Да на что вам сдалась моя рука? - Мартин в свою очередь подумал, что вал смешков был положительной оценкой его поведения. Польщенный толикой этого внимания, Пудель, расслабленно откинувшись на спинку стульчика, с торжеством взирал на учительницу. - Ладно, давайте забудем, что я что-то там спрашивал у вас. Мне, как бы это сказать, уже не интересно. Вы продолжайте, продолжайте. Можете даже вообразить, что меня тут вовсе нет. Вам показалось...
Дико сфамильярничав подобным образом, Мартин как ни в чем не бывало принялся раскладывать ученические принадлежности в образцовом порядке, не обращая внимания ни на миссис Мастерсон, ни на ее ожидаемый праведный гнев... Однако... Гнева еще нет - Мартин успел вытащить только линейку...

Однако, это было всё, что Пудель успел сделать: со звучным яростным свистом ему на пальцы опустилась указка.
-Думайте, с кем говорите, мистер Бейлит,- под аккомпанемент злорадного смеха одноклассников, произнесла педагог,- Вы остаётесь сегодня после уроков, за фамильярность. Если не хотите, как мистер Тарк остаться после уроков ещё и завтра, я бы вам советовала поднять руку, как это недавно вам любезно продемонстрировал мистер Суини.
Миссис Мастерсон начала терпеливо ждать, когда же Мартин выполнит указание. Парикмахера, кажется, вовсе не смутил тот факт, что он заработал новое наказание. Как ни в чём не бывало, он продолжил.
-Ага, он покажет руки, а ему снова по пальцам «хрясь». Не верю я тем, кто не из Княжества.

- Ау, больно, - зашипел Пудель, проворно вздергивая руку, скорее от неизбежности, чем от возникшего вдруг энтузиазма докучить учителю своими хорошими манерами. - Ладно, ладно, я поднял. Видите?

-Три дня, мистер Тарк,- коротко и сухо ответила на претензии Парикмахера учитель, после чего обратилась к Мартину,- Вот теперь, когда я заметила руку и сказала «спрашивайте, мистер Бейлит», вы можете задать свой вопрос. Итак, спрашивайте, мистер Бейлит.
Удивительно, но даже излишне резкое и суровое наказание, предписывающее в течении трёх дней оставаться после уроков, не могло вывести из себя наглого камчатского цирюльника, который оставался всё так же спокоен и невозмутим, несмотря на явное беспокойство и возмущение его подруги.
-Это не справедливо,- гневно высказалась она, вскакивая с места,- За что вдруг три дня?!

Сам факт беззаботности сурово наказанного подтвердил мысли Пуделя насчет власти, номинальной и практической, учителя - вряд ли Парикмахер собирался терпеливо сносить взыскание мисис Мастерсон. Что же: если тот балбес не будет, то и балбес Бейлит - тоже. Попросту сбежит. Весьма сомнительно, что классная дама сможет заставить его.
- Я же сказал, что у меня нет вопросов, - покачал головой Мартин.

-Мисс Льюис,- терпение начало изменять классной даме и она немного прикрикнула на девочку, что явно вызвало у неё лёгкий испуг,- Вы тоже желаете остаться после занятий?
-А вот ни фига,- неопределённо и невнятно, но бодро и уверенно возвестил Парикмахер,- Не останется она. И я не останусь. Я просто поставлю настойку нашему завхозу, и он тупо забудет и про меня и про Урсулу, а вечерком тебе ветер все стёкла в доме побьёт, старая карга.
Если внимательно взглянуть на Рогатку, можно было понять, что ветер может где-нибудь заблудиться и вовсе не добраться до дома миссис Мастерсон, однако последняя не видела кулака мистера Брауна, а потому – немало побледнела.

Ситуация принимала весьма нешуточный оборот - поначалу Мартину казалось, что это он должен, по сути вещей, быть на месте Парикмахера: хамить, дерзить, всячески изводя учительницу своими выходками - остроумно или не совсем, но, неизменно, весело для окружающих. Третировать даму в возрасте... ну, не по-хорошему. Увещевания тут явно лишни: ни та, ни другая сторона попросту не станет слушать их.
Однако вдруг... Низкий "пыуууу" возвестил окружающим, что противники сейчас позабудут о своих невзгодах, ибо "увесистый" тетрадный листок, скатанный для удобства метания в упругий шарик, хлопнул брадобрея точнехонько по тыковке. В мартиновской руке меж тем, корчась в затухающих колебаниях, обнаружилась линейка, а сам виновник простодушно лыбился, ожидая развязки...

Парикмахер медленно повернул голову в сторону Пуделя и с недоброй улыбкой сказал всего одно слово.
-Обкорнаю.
В гнетущей тишине оно прозвучало весьма своеобразно, словно отражаясь от стен. Подобная улыбка выражала полную уверенность в своих силах и в своих правах. Рогатка молчал: он просто напряжённо смотрел на парочку, сидящую на «камчатке», ожидая развязки. В прошлый раз он вмешался, а сейчас – нет, несмотря на то. Что его рука уже тянулась к рогатке, выглядывающей из сумки.

Услышав подобную угрозу, Мартин лишь шире осклабился.
- Попробуй, - с вызовом воскликнул он, подкрепляя свои слова новым снарядом и оскорбительной дразнилкой:
- Парикмахер, эй-эй-эй! Выпей баночку соплей!
Само собой разумеется, что за совет пить неаппетитную субстанцию обидится любой. Или разозлится. Во всяком случае, равнодушным не останется никто.

Однако, улыбка у мальчишки стала только шире. Внезапно он резко вскочил. Не обращая внимания на неразборчиво бормочущую что-то о порядке и пятящуюся назад миссис Мастерсон, и, опираясь одной рукой на спинку своего стула, а другой – на стол, весьма ощутимо пнул Мартина в бок. Больно не было, однако стул, на котором сидел пудель, опасно наклонился, грозя восседающему на нём мальчишке падением, которое, кстати, и будет болезненным. К удивлению, на сей раз подбадриваний не было никаких, ровно как и прочих выкриков, если забыть об учителе. Дети молчали. Очевидно, что-то изменилось, но что? Словно они не могли решить, кого им подбадривать: Парикмахера или Пуделя.

- Ах так! - не позволяя стулу, а, заодно, и своей спине пробороздить пол на потеху детям, Мартин вскочил на ноги. С линейкой наперевес он выглядел более, чем грозно, собираясь расквитаться c обидчиком.
- Сейчас поколочу! - вырвалось у Пуделя. Он замахнулся линейкой, дико вращая глазами, но, решив, что подручными средстави нечестно пользоваться, выкинул оружие. Кулаки всегда были его излюбленным средством доказывать противникам, чего они стоят...

Однако, противник Мартина был не из тех, кто тратит время попусту: нужно было отмахиваться линейкой. Только Пудель, как честный человек, отбросил своё тяжёлое ударное оружие в сторону, как тут же схлопотал удар по лицу. Инстинктивно закрываясь от ударов, мальчуган смог спасти свой нос и глаза от последовавшим за первым, градом из ударов, однако уши, которым в последнее время, так часто доставалось от матушки, дико загорели, когда по ним, без перерыва, пришлось целых три удара, да и правая рука, которой довелось принять на себя второй удар Парикмахера, серьёзно болела. Пудель поймал себя на том, что к тому моменту, как он смог хоть как-то сориентироваться в происходящем, он успел сделать целых два шага к стене, а на губах была кровь. Можно было заметить, что когда оппонент наносил удар, его вторая рука всегда была около лица. Он бил уверенно и точно, а его четвёртый удар, всё же, сумел задеть бровь.

Парикмахер явно не новичок в драке, но и Бейлит не лыком шит - небось не струсит, не убежит, поджав хвост, точно оправдывая звание "тепличной собачонки". Расставив ноги пошире, Мартин, все же, не сделал совсем уж непоправимой ошибки, а именно - отстаивать каждый дюйм пола, лениво заслоняясь от града сокрушительных ударов. Спасение, если не победа, были в одном - ловко и живо кружить вокруг соперника, запутать, сбить с толку. Парты здорово мешали, не позволяя противникам слеснуться.
Подняв руки к лицу, как это сделал Парикмахер, Пудель ссутулился, угрожающе хрипя и плюясь, попытался нанести удар...

Попытка прошла не очень успешно: отведённый в сторону рукой Парикмахера, удар лишь скользнул по скуле соперника, который воспользовался открытым лицом соперника, чтобы контратаковать. На сей раз Пудель был готов и подставил лоб под удар, укрыв самую уязвимую часть лица за рукой. Пара очередных сокрушительных ударов Тарка были так же отведены Мартином в сторону, однако уши болели дико, и пришлось снова отступить, однако, здесь парты не мешали. До сознания, наконец, дошло, что голоса детей, всё же, звучали, но принадлежали, от силы, все паре человек. Так же, в отличие от своего соперника, он мог видеть, как толстяк Суини покинул своё место и направился к полю боя.

Отступать было поздно - покажи свою трусливую душонку и на следующий день в школе лучше не появляться. И на улице - тоже. Но Мартин и не думал отступать, лишь отчаянно размахивая кулаками да стараясь не поворачиваться спиной к толстяку - тот, решив вмешаться в драку, вряд ли намеревался принять сторону Пуделя...

…или примет? Мартин целиком ушёл в оборону, не имея ни единой возможности ударить в ответ. Град ударов обрушался на него, а руки уже сводило от боли. Однако, в какой-то момент Парикмахер раскрылся, пусть даже весьма странным образом: он как-то необычно втянул голову в плечи, зажмурился и отвёл руки назад, словно собирался взяться за голову, полностью открыв лицо для любого возможного удара. Одним простым ударом можно полностью преломить ход битвы в свою пользу. Впрочем, а есть ли смысл наносить удар? Может, его стоит завалить, чтобы Парикмахер не мог использовать преимущество своего роста? Но это рискованно.

Бить в странно незащищенное лицо Мартинне стал. Совсем наоборот - решил протаранить брюхо ни чем иным, как своей головой, предварительно разбежавшись. Два шага назад не могли предсказать начало маневра - Пудель все равно отступал, крайне пассивно ведя себя в отношении атаки, - и лишь когда драчун весь сжался и бесстрашно ринулся вперед на "врага", зрители смогли бы сообразить, в чем дело...

Успех! Прошло совсем немного времени, как кудрявая голова Пуделя врезалась в мягкий незащищённый живот Парикмахера, а руки обвились вокруг пояса противника. Продолжая движение, Мартин почувствовал как напряглась поясница, когда он оторвал от земли своего противника, но… он не уронил его. Снова в судьбу вмешалась парта, о которую ударился спиной Тарк, из груди которого вырвались остатки воздуха, сопровождаемые хриплым возгласом.
-Х-хэ-э…
Мальчишка почувствовал, как чья-то рука схватила его ша шиворот. Кажется, вороту не жить.

Сначала Пудель было подумал, что ему бабушка ворожит - настолько легко прошла атака, да не тут то было. Цепкие пальцы держали крепко, да нипочем не хотели отпускать. Мартин в простоте душевной решил им помочь, схватив пленившую его руку поперек запястья, яростно выкручивая, вследствие чего напор на живот Парикмахера ослаб.
- Пусти, - запротестовал мальчишка против всякого вмешательства со стороны зрителей: болельщики не должны влиять на исход драки, разве что подбадривать бойцов с трибун. Неизвестный за спиной либо позиционировал себя с точки зрения третьего бойца, либо арбитра("мэм"?), либо то был один из зрителей, что наплевал на все традиции публичных потасовок...

Удивительно, но рука принадлежала самому Парикмахеру. Нужно было продолжать атаку и тогда, ценой порванного воротника, всё закончилось бы хорошо. Вывернуть руку из такого неудобного положения не получилось, а противник добился своего: рванув за воротник, он отвёл Пуделя на расстояние, достаточное, чтобы нанести короткий и хлёсткий удар прямо в глаз. Однако, на сей раз града ударов не последовало. Оба мальчишки успели серьёзно устать за время короткой стычки… впрочем, судя по всему, сражались не только они двое. Шум где-то на заднем плане говорил, что эта разборка вышла куда-то за пределы личных отношений Пуделя и Парикмахера.

Откотившись в сторону, туда, где неистовый цирюльник не смог бы его достать, Мартин грозно и с вызовам глянул на противника. Бейлит тяжело и прерывисто дышал, да и его оппонент чувствовал себя, по всей видимости, не лучше. Одно утешает - воротничок цел. А вот лицо... Пожалуй, оно не могло похвастаться подобной же целостностью и невредимостью. Подсчитав потери, Пудель мысленно прикинул, что могло быть и хуже. Последняя стычка наградила его:
Раз - разбитой губой.
Два - увесистым "фонарем", в чем была повинна последняя затрещина.
Три - множественными страданиями обоих ушей...

...Однако и фоновые шумы давали о себе знать. Пришлось оглянуться, чтобы понять, в чем дело...

Первое, что увидел Мартин, была объёмная фигура очкастого Плюхи, который, вооружённый линейкой, отделился от Рогатки, старательно колошматящего одного из знакомых Парикмахера, и с удивлённой потной растерянной физиономией невероятно решительно бежал прямиком на Пуделя.
-В окно, в окно!- указал он линейкой куда-то за спину Мартина, словно призывая повторить трюк не так давно покинувшей их Пакли. Как бы Пуделю не хотелось отказаться от идеи сбежать, она была вполне разумна: как минимум семеро из всего класса, составляющего около двух дюжин человек, из которых половина – это девочки, увлечённо дрались, будучи совершенно вне поля зрения где-то отсутствующей миссис Мастерсон.

Наступил момент, который как нельзя подходил для эффектного удаления со сцены. Сам драчун был не прочь покинуть арену, предварительно красочно попрощавшись.
- Конь, да посох, господа! - вскричал изрядно потрепанный и взъерошенный Бейлит, вскочив на подоконник. Эту фразу соблаговолила представить ему одна воинственная книжица, которую, к несчастью, он не удосужился прочесть целиком. Торопливо и без должного прилежания раскланявшись во все стороны, Мартин исчез в оконном проеме, предварительно также отдав честь чисто по-матросски.

Если, пусть и потрёпанный, но, всё же, ловкий и бодрый Мартин покинул здание, сохраняя достоинство, то пухлый Плюха, не отличающийся излишней грациозностью, начал перелазать через подоконник на пузе, и как раз в этот момент за его спиной возник взъерошенный Парикмахер и умело схватил одной рукой обе ноги беглеца.
-Урсула!- злобно и азартно крикнул он в сторону девочки,- Мои ножницы! Я сейчас этого удода обкорнаю!
Девочка кивнула, и начала торопливо рыскать в сумке, что, кстати, не заняло много времени: уже через секунду она выудила длинные ножницы с зелёными колечками.

- Взяяяя-ли! - несмотря на то, что в операции "вытяни Плюху" участвовал один Мартин, вскрик дал понять упитанному мальчишке, что его в беде не оставят. - Давай помогай! Тебя ж спасаю...
И верно - ведь спасение утопающих, как говорится, дело рук самих утопающих. Пудель ухватил Плюху за руки и с силой потянул на себя, ни мало не заботясь, что сейчас его грузный спасаемый впечатает его в землю своим весом. В лучшем случае...

-Я пытаюсь! Пытаюсь!- Плюха изо всех сил дёргался, пытаясь вырваться из железных объятий не по возрасту крепкого Парикмахера, однако это действие давало мало результатов. Неожиданно над головой Пуделя раздалось хлопанье крыльев, а затем перед его глазами пронеслась белоснежная молния, которая с оглушительным карканьем влетела в лицо виновника драки, который, защищаясь от крыльев, клюва и когтей, поднял руки, отпуская пухлотелого беглеца. От неожиданности Мартин не успел изменить уровень прикладываемой силы, и вытянул увесистую тушу Суини прямо на себя. Да мальчугана упали на землю и в обнимочку покатились вниз со склона, прямиком к речке. Кажется, кто-то что-то кричал, но в общем шуме было сложно разобрать слова.

- Бежим! - подхватил Мартин, изо всех сил стараясь остановить бешенное вращение мира у себя над головой. Скатиться кубарем со склона, покрытого в меру сочной жёлто-красной травкой весело - никто не спорит! - если только переодически тебя не прижимает к земле весом двух тел, вместо одного.
- Суини, тормози! - поступил очередной приказ, вкорне противоречащий первому.

-А что я по тв…- договорить Плюха так и не сумел, потому как вращение внезапно остановилось, притом явно при помощи чего-то из внешнего мира, во что мальчишки врезались. Странно, но Мартин не чувствовал, чтобы это что-то врезалось в него,-…ух!
Хм… наверное, вот по этому. Высокий бордюр, отделяющий ало-жёлтый газон от мостовой, встретился со спиной Суини. Наконец-то, оба тела, слабо различающие, где сейчас небо, где земля, и не понимающие, почему мир вращается, хотя они, вроде бы, уже лежат на спинах, и смотрят ввысь, могли более менее управлять своим передвижением.
-Ах, ты чёртова птаха!
-Том!!!
-Не трожь Корвакса!
-А ну, немедленно прекратите хулиганить! Вернитесь в класс!
-Круто они…
Эти, и многие другие возгласы смешивались в мешанине образов, порождаемых вращающимся солнечным небом.

- Слушай, а это она нам? - не только позиция неба и земли была недоступна Мартину. Смысл слов миссис Мастерсон доходил еще туже: кого учительница настойчиво призывала вернуться к процессу обучения - тех, кто снаружи, или этих, кто внутри? Но, хорошенько пораскинув остатками "болтушки", наверное, такой же желтой, как и солнечный диск над головой, Пудель решил, что бесполезно звать того, кто уже в классе.
- Ага! - долетело до преподавательницы со стороны бордюра и двух помятых тел.

-Ты с ума сошёл?!- одновременно испуганный голос девочки и злой голос мальчишки.
Зрение и ориентация в пространстве более менее пришли в норму, а голова сама повернулась в сторону дикого озлобленного карканья, полного боли. В сторону от Парикмахера, лицо которого было окрашено чем-то красным, метнулся белый комок перьев, чья белизна была изрядно подпорчена. Ворона не смогла далеко улететь и, словно мячик упала в паре метров от окна, пару раз подпрыгнув, гася инерцию. В окне соседнего класса Пудель заметил Бездушную, которая вскрикнула одновременно с Корваксом, и схватилась за правую руку. Всего доля секунды, и рубашка под её пальцами так же окрасилась красным.
-Она… приживал… рана…- на языке Суини были слова. Явно выражающие те же сумбурные мысли, что были сейчас в его голове. Толстый Плюха стоял на четвереньках, так и не успев подняться.
Парикмахер просто не мог видеть того же, что видели Мартин и Суини, иначе наверняка бы остановился. В конце концов, Урфина, от которой сейчас с ужасом отшатнулись четвероклассники, находилась в соседнем классе, окна которого так же выходили во двор. Однако, Тарк, отчего-то зажмуривая один глаз, сжимая ножницы, перелезал через подоконник. В этот момент Урсула схватила его за руку.
-Том! Это же приживал Бездушной!- выкрикнула она,- Одумайся!

Сложно поверить, чтобы связь между Бездушной и ее приживалом достигала такого уровня. Мартин бросился вверх по склону, намереваясь успеть раньше Парикмахера. Иного пути спасения он представить не мог.
- Тупица, не трожь Корвакса! - был ли шанс у Пуделя добежать до раненой пичуги раньше, чем это сделает озлобленный Парикмахер, который недвумысленно и угрожающе клацал ножницами?

-Вот именно,- рыкнул Парикмахер,- Я давно хочу убить эту наглую птаху!
Шанс у Мартина, вне всякого сомнения, был. В конце концов, ему не нужно было вырываться из объятий девочки, которая пыталась удержать его от необдуманного поступка. Только Тарк резким рывком вырвался из ручек Урсулы, как ему его немедля схватил за пояс Рогатка и, широким движением, швырнул на пол класса, что казалось маловероятным, так как Браун был куда как ниже Парикмахера, который своим ростом мог заставить завидовать некоторых кадетов-первокурсников.
-Кар! Кар-кар-кар!- в голосе Корвакса чувствовались боль и страх. Подбежав, Пудель мог увидеть, что рана на крыле, сравнительно пустяковая и, по большей части, пострадало оперение, однако, ножницами щёлкнули очень даже от души. Сомневаться в серьёзности намерений не стоило. Вороне не хватало сил и мужества сложить больное крыло, а потому, оно неудобно волочилось по траве, демонстрируя окружающим осквернённое белое оперение.
-Бездушная!- судя по близости голоса, Суини бросился бежать следом, но его скорость бега оставляла желать лучшего. Крик был обращён к Урфине, которая тоже выскочила на лужайку через окно. Её раненная рука висела плетью, словно крыло Корвакса, а её движения были несколько заторможенными. Было видно, что возникшее из ниоткуда ранение выбило её из колеи, и именно поэтому, несмотря на то, что она была ближе к птице, она поспела позже Пуделя.

- Бедняга! - проговорил Мартин, поднимая воинственную птицу на руки, стараясь не касаться пострадавшего крыла. Обкорнаное оперение, как мог знать каждый мальчишка, хоть близко нюхавший деревенский образ жизни, непременно отрастёт. Стоило опасаться лишь царапины. Возможно - обработать антисептиком или даже зеленкой... Смелого бойца Пудель поспешил передать Урфине - с кем, как не с ней пернатый был в безопасности.
- Эй, ты! - с диким воплем Пудель уставился в окно, где несколько мгновений назад красовалась решительныя и кровожадная морда Парикмахера. - Только попробуй прикоснуться к птице! И я... я...
С каким вожделением перебирал в голове мальчишка планы мести, один другого слаще и изощренней...
-... Я сделаю все, чтобы похитить твою душу, сволочь!

-Пошли к Рийте,- призывно сказал Плюха,- Хозяйка приживал должна помочь. Э-э… Бездушная, идти сможешь?
-Конечно, смогу,- в голосе Урфины было слышно раздражение, какое бывает у человека, которого терзает боль, и от которой он никак не может избавиться. В такую секунду кажется, что все вокруг пытаются тебя задержать, помешать тебе, хотя разумом ты понимаешь, что это нет так,- У меня рука порезана, а не нога.
Слышал ли Парикмахер угрозу Пуделя или нет, понять было нельзя. Зато эту угрозу слышала ребятня из соседних классов, которая всей толпой прильнула к окнам, надеясь уловить хотя бы кусочек от тех интересных событий, что происходили на улице, не обращая при этом внимания на старания преподавателей хоть как-то организовать их. Судя по реакции детей, эта угроза была очень даже страшна.

- Может, подорожнику? - спросил Пудель оборачиваясь на унылый терракотовый пейзаж. Тут не то что подорожника - ни кусочка, ни клочка зелени. Ничего.
- Хочешь - я тебя понесу, - участливо предложил он, не сильно волнуясь, что ранее - каких-то там пару секунд назад, - Суини уже поднял обсуждение на подобную тему, но прения быстро прекратились, внимая одному решительному возгласу Урфины. - Мне не сложно...
Предложение было забавно более, чем заманчиво, но Бейлиту, который уже и так схлопотал за троих, не терпелось проявить себя еще...

-Лучше, корзинку мою прихвати,- коротко ответила Бездушная,- Рана делится на два, так что, не умрём. Догонишь нас: мы – на кладбище, к Рийте.
-Я понесу птицу,- участливо сказа Плюха, протягивая руки к Корваксу, который в ответ неодобрительно каркнул. Мальчуган тут же обратился к птице, словно ожидал, что она его поймёт,- Давай-давай, не артачься: развалился, а хозяйке тебя раненой рукой держать надо.
Урфина поддержала идею Суини и молча передала ему своего приживала, после чего парочка тут же направилась в меру спешной трусцой к выходу со школьного двора.

- Я могом, - пообещал Пудель. Значит, сомневаться не следовало - одна нога здесь, другая - там и никак иначе. - Где кладбище?
Про местоположение последнего пристанища, переселение в которое все живущие существа всеми силами пытаются отсрочить, спросить надо было, ибо требуется время, немало времени, прежде чем Мартин будет хорошо ориентироваться в окрестностях. А про корзинку он догадался - наверняка в классе, соседнем с его.

-Северо-восток города!- крикнула Бездушная уже у выхода,- Сразу за железной дорогой! Не ошибёшься!
Тем временем Мартин уже запрыгнул в распахнутое окно четвёртого класса, почти не касаясь рукой подоконника. Полёт был красивый и короткий. Взгляд корзинку не нашёл, но нос сразу почувствовал запах вкусных пирожков. Пару поворотов головы, и вот оно – корзинка находилась на полу под последней партой у окна. Похоже, что умница-Урфина, вопреки стереотипам о любви к учёбе, выбрала в качестве места своего обитания самую настоящую «камчатку». Единственно, что, добраться до корзинки можно либо расталкивая толпу, либо прыгая по столам.
-Молодой человек, что вы себе позволяете?!- попыталась возмутиться молодая учитель четвероклассников, украшенная строгим узлом на голове и очками-половинками на носу.

Без зазрения совести мальчишка запрыгал по партам прямо на аппетитный запашок, примирительно заявляя, что, мол "все расходы запишите на его, бейлитов, счет - он позже оплатит". И не забываем про вежливость:
- Леди, не беспокойтесь, я по личному поручению Бездушной. Мне необходимо доставить ей ее корзинку...
На долю четвероклассников таких любезностей не выпало - злобно и агрессивно зыркая по сторонам, Пудель подыскивал случая слезть наконец-таки на пол, чтобы не смущать молоденькую учительницу скачущей фигурой себя. Урфиновы одноклассники, наверняка, уже видели сценку за окном - даже самый смелый и безрассудный подумал бы раза два, если не три, прежде чем помешать Бейлиту...

Спрыгнув на удобный пятачок между партами и шкафами, Мартин подхватил корзинку, к которой ещё никто не догадался, или не осмелился прикоснуться. Теперь можно было смело прыгать в ближайшее открытое окно, с одним только условием: корзинка была сравнительно тяжёлой и, при этом, необходимо было учитывать тот факт, что при всём при этом, у корзинки не было удобной крышки, которая бы защищала содержимое от рассыпания. Вряд ли Урфина обрадовалась бы подобному.
Меж тем, удивительная наглость Пуделя лишила учителя речи, и классная дама, недоумённо поправляя очки, лишь открывала и закрывала рот, задыхаясь от возмущения.

Бейлит счел за лучшее не дожидаться, пока учительница очнется и вздумает справедливо наказать постреленка, уже готовясь покинуть комнату своим уже вошедшим в обыкновение способом - то есть в окно.
- На, сейчас подашь, - корзинка была поручена первой попавшейся под руку девчонке. Те часто не так решительны и грубы, нежели мальчишки, очевидно, не станут чудить и нарываться. В мгновение ока Пудель оказался по ту сторону оконной рамы и уже протягивал руки наверх для того, чтобы принять драгоценный груз.
- Давай, давай... - подбодрил он невольную помошницу.

Растерянной четверокласснице и в голову не пришло чудить и нарываться. Командный голос Мартина как-то сам спровоцировал её к беспрекословному выполнению указаний мальчугана. Было даже забавно смотреть, как её растерянное лицо сочетается с чёткими и уверенными движениями, которыми она передавала корзинку.
Из окна пятиклассников доносился голос директора, который прибыл как раз вовремя. Судя по всему, будут лететь головы всех, кто участвовал в драке. По крайней мере, первые слова мистера Сендмена звучали крайне угрожающе, хотя их смысл ускользал от сознания Пуделя.

Не теряя понапрасну время, Мартин рванул в указанном направлении. Чутье провинившегося настойчиво советовало ему убраться с глаз школьного руководства долой. Прекрытием стали первые же деревья, постройки, и иные препятствия для внимательного учительского взгляда, соблаговолившие находиться около школы. Может, их число не особо велико, но Пуделя это уже не касалось. Как и ругань добродушного на первый взгляд директора. Раз наказания не избежать, то почему бы не отсрочить?
Однако весь путь единственной заботой Мартина было то, как бы не расплескать вывалять пирожки в дорожной пыли...

Голос директора постепенно растворился где-то в отдалении, ровно как и сама школа. Дорога до кладбища оказалась долгой. Во-первых, потому что Пудель был стеснён корзинкой со снедью и детскими сокровищами, а во-вторых, потому что он не знал, сколько времени нужно идти в сторону северо-востока, прежде чем удастся наткнуться на кладбище. Пока что его не было видно, зато за северным рукавом реки, обеспечивающей весь город водой, Мартин натолкнулся но местную военную базу самую настоящую: с забором, колючей проволокой, солдатами в мундирах, кадетами, старательно нарезающими круги по полосе с препятствиями и даже бронепоездами. Ага, вот они, дальше на восток. А, значит, там и железная дорога, а за ней – кладбище.

У Мартина решительно не было времени глазеть на военбазу. Ну ни минуточки. Хотя поглазеть все-таки стоило, да и было на что: вся эта техника возбуждала крайне нездоровый интерес в любом мальчишке, не говоря уже о таком воинственном, как юный Бейлит. Пыхтя под весом корзинки и косыми лучами полуденного солнца, малец трусил по дорожке, дюже уверенный в том, что ни Суини, ни Урфина не могли уйти далеко. Если только не выбрали другой, неведомый Пуделю, а значит - более короткий путь...

Мартин уверенно шёл к своей цели мимо забора-сеточки, слушая бодрые голоса, командующие кадетами. В данный момент он видел ребят которые были года на три старше него, но он точно знал, что в кадеты берут с тринадцати лет, сразу после пятого класса.
Внезапно, его окликнул один из военных, стоящих у широких ворот, через которые, обычно, проезжали машины или телеги.
-Эй, мальчуган!- окликнул Пуделя один из них,- А что это ты с корзинкой Бездушной девочки делаешь?

Ответ последовал не сразу. Пудель не представлял, чего следует ожидать от паренька, а потому весь подобрался, готовый в любую секунду броситься наутёк, спасая и корзинку и свою изрядно пообтрепанную шкурку. Не даром ведь Пудель.
- Бездушной несу. А что?
Военные с их дисциплиной, пропыленной формой, боевыми штуковинами на любой вкус внушали Мартину почти суеверный страх и такое же по силе чувство восторга и благоговения... Как тут не трепетать? Пудель нервно облизал пересохшую губу.

Постовой подозрительно прищурился, глядя на обременённого всевозможной снедью мальчишку.
-Да, неужели? А что же ты тогда здесь делаешь? Бездушная ведь где-то на юге живёт, а сейчас и вовсе должна быть в школе.
-А тебе какая разница?- лениво отозвался напарник подозрительного солдата,- Прогуливает, наверное. Ты мне, парень, вот что скажи, раз уж всё равно пришёл: там есть что сытное? Деньги, разумеется, при мне.
Конечно же, любой военный – такой же человек, как и все остальные. И ему тоже, конечно, хочется чего-нибудь сытного или вкусного, а корзинка Урфины явно воспринималась в меру дружелюбными, в меру подозрительными господами в форме, как торговый передвижной лоток.

Было бы здорово помочь Бездушной с ее трудом, но вот... Дело в том, что этих "но было целых два: тарифов на съестное Мартин не ведал, лишь смутно представляя, что да почем. Во-вторых, он спешил.
- Мистер, я даже не знаю. Урфина ничего не говорила о свершении торговых сделок, поручая доставить ей ее корзинку. Хотя если вы сделаете достойное предложение, я, пожалуй, соглашусь. Вы, кстати, не осведомлены, где тутошнее кладбище? - Пудель робко шагнул к воротам, но на том и остановился, не доверяя постовому. Взаимно солидарно.

-Не беспокойся: у меня есть деньги, чтобы заплатить,- спокойно сказал второй.
-Да ладно тебе. Что, до вечера не потерпишь?- остановил его первый,- А там мы и узнаем, что, да как.,- следующие его слова были обращены уже к Пуделю,- А кладбище: в аккурат на восток отсюда, прямёхонько иди,- это уточнение сопровождалось жестом рукой в нужном направлении,- И прямо в ворота упрёшься.
-А чего это ребёнку делать на кладбище,- вдруг вспомнил второй, разум которого, оказывается, в непосредственной близости от еды, начинал работать явно однобоко.
-Дык, дочь смотрителя до сих пор в Княжестве состоит,- просветил своего напарника первый,- Так что, ребятня часто туда шастает.
-Никогда не видел,- послышался полный сомнения ответ.
-Дык, то потому, что ходят они туда напрямик, нас минуя.

- Ну что ж, ладно... - согласился Пудель, явно подозревая, что на свой страх и риск. - Смотрите, выбирате...
Во всяком случае, деньги явно ценнее пирожков, какими бы те ни были ароматными и вкусными. И холодными - время, потерянное в драке и на путь, явно не лучшим образом сказавалось на качестве пищи. Тем более что времени утеряно уже предостаточно.
Он подошел к воротам и приподнял корзинку покупателям для лучшего обозрения.

Само собой начало раскрываться второе звено хитрого коммерческого плана Урфины: солдаты с интересом рассматривали, как раз, не пирожки, а всевозможные горшочки и прочие «сытные и полезные школьные завтраки». Набрав по штуки три таких завтраков себе, и не менее, чем шесть – товарищам, началось обсуждение вопроса цены.
-Ну, и сколько с нас?
-Ну-у… обычно это выходило где-то на четыре кроны,- прикинул первый, которого, кстати, звали Рамоном,- Там плюс-минус несколько сепсисов.
Оба мужчины выжидающе смотрели на мальчугана, ожидая его последнего слова.

Пудель не без воодушевления и горячности снизошел бы до беспощадного торга, но...
- Идет, - быстро согласился он, просчитав, что примерно так должно и выйти, протянул товар "клиентам". Не без гордости, кстати - было бы здорово объявить Урфине о ловко провернутом деле.

Похоже, удовлетворение от сделки было обоюдным. Скинувшись по две кроны, оба военизированных покупателя отдали Пуделю положенные четыре серебряные крупные монеты, приятно оттянувшие ладонь паренька, после чего, торопливо перенесли всю еду в сторожевую каморку. Что ж, первое дело, совершённое Мартином самостоятельно, даже несмотря на неприглядный потрёпанный вид: похоже, солдатню такие мелочи интересовали куда меньше, чем могли бы. В конце концов, перед ними был двенадцатилетний мальчишка, какими они были когда-то. Разве можно ожидать, что он никогда не дрался? Нет. Скорее всего, нет. Кроме того, кадеты в драке всегда были страшными противниками. Правда, к пятнадцати годам, они начинают драться крайне редко, но, если, всё же, военному доведётся дойти до рукоприкладства, то пиши «пропало».

А Мартин, рад-радешенек, что так быстро покончил с делом, весьма ответственном, живо побежал в указанном направдлении, то есть на кладбище. Вес корзинки заметно полегчал за отсутствием аж девяти "горшочков" - зато ладонь приятно холодили четыре монеты - Пудель боялся посеять денежки, а потому нес их в руках, - а пейзаж цвета хаки уже не казался таким безрадостным...

Завершение пути было весьма ожидаемым и лишённым внезапных неприятных сюрпризов. Железная дорога разделялась, отбрасывая одну стрелу в недра военной базы, где на миниатюрном вокзальчике, под брезентом, прятались самые настоящие бронепоезда, а другой стрелой – словно отделяя мир живых Шелдона, от мира мёртвых, который. На всякий случай, огорожен ещё и красно-жёлтым унылым кирпичом, сложенным в единую стену, скрывающую от глаз любопытных невысокие памятники и могилки, но не крыши склепов и не раскидистые, самые настоящие зелёные деревья с самыми настоящими плодами, о которых Пуделю раньше приходилось только слышать на уроках, но никогда не видеть вживую.

Близость цели заставила чуть прибавить шагу. Мартин не просто сбивал ноги в спешке - он почти бежал, вдохновленный своей сделкой, коей очень гордился, да истинно натуралистическим любопытством. Только вот ворот в унылом заборчике все не наблюдалось... Еще пару десятков метров вдоль красной кирпичной преграды, что с неизмеримым упорством нарезал мальчуган с корзинкой, и снизойдёт он - Пудель, для которого не существовало преград в исполнении заборов, - до вандализма, перемахнув настырное заграждение...

Всё же, этот забор не предназначался для того, чтобы через него перемахивали всякие хулиганы. Так уж получилось, что только благодаря своей ловкости, сноровке, изобретательности и находящемуся неподалёку бортику у железной дороги, который можно было использовать в качестве трамплина, Мартину удалось перебраться через забор… чтобы выяснить, что его терпению не хватило всего пары десятков метров до открытой калитки, и несколько большего – до ворот.
Само кладбище при свете дня не казалось настоящим кладбищем, на которых, кстати, Пуделю ещё не доводилось бывать: чистенькое, аккуратное, даже красивое со всеми этими памятниками, могильными плитами и просто отполированными лакированными деревянными крестами, да их железными собратьями. Да ещё и деревья: они здесь были. Пусть редкими, но зелёными и плодоносящими, чего мальчугану раньше видеть не удавалось. Эти плоды даже смотрелись аппетитно.
Да и сторожка была рядом. Хотя, глуп тот, кто назовёт небольшое кирпичное здание сторожкой: это целый домик, украшенный зелёным плющом и поникшими ландышами. У него даже была труба, хотя и не от камина, а самодельная, жестяная.

С превышенной осторожностью минуя сторожку, чей хозяин не явил пока себя, но, был уверен Мартин, не дремлет. Однако дети ходили на кладбище свободно и без опаски - почему бы Пуделю испугаться. Он даже хорониться по кустам перестал, гордо выступая во владениях тихой обители усопших, расслабленно покачивая корзинкой в такт своему неспешному шагу.
Как уже говорилось, Пудель считал, что весь свой путь он проделывал под зорким взглядом кладбищенского стража. Ну еще бы - плоды на деревьях могли притянуть сюда не одного мальчишку, смеющего пытать свою удачу. Хотя... Бейлит, исходя из своих житейских соображений, сомневался, что дары природы настоящие, а потому и не пытался добраться до них.

Однако, не было ничего, что могло бы подсказать Пуделю дальнейший маршрут движения. Только могилы, склепы, деревья и та самая сторожка. В этом царстве мёртвых, взгляд не замечал никакого движения, а все звуки, похоже, приходили сюда извне, откуда-то из-за стены. Внезапно, с лёгким, но, в гнетущей тишине кладбища, пронзительным скрипом, открылись ставни, и Мартин увидел худощавую блондинку с жидкими светлыми волосами и весьма красочными синяками, в которых невыразительные карие глаза терялись. В первую секунду могло показаться, что окно открыл высохший труп в чёрном платье с белым воротничком.
-Мартин… заходи,- сказала она, после чего ставни снова закрылись, скрыв от глаз мальчугана странную девушку.

Девушка, только что казавшая свой безжизненный, как нельзя лучше подходящий к ее обиталищу, лик, наверняка звалась Риитой - той самой Риитой, у которой в приживалах водились пауки. По крайней мере Мартин так думал, немедленно последовав совету странной девушки, побежал к сторожке, что хотел миновать во избежание столкновений с хозяином оной. Никому не охота получить заряд соли - та так неприятно жжется, что было бы достойным завершением, венцом всех злосчастий этого дня...

Открыв тяжёлую, словно нависающую над входящим, дверь, Мартин оказался в мрачном помещении, освещаемом только многочисленными фонарями, за стёклами которых прятались крупные, с треть кулака Пуделя, светляки. Не самый удобный и яркий источник света, который, ко всему прочему, варьируется от жёлтого до бледно-голубого, однако, не отнимающий энергии мира и разрешённый церковью. Всё что требовалось: подкармливать светляков и следить, чтобы умершие светляки во время заменялись на молодых, ещё живых. При желании, даже ребёнок мог сварганить средней руки фонарик при помощи сеточки, нескольких деревяшек и собственной ловкости, однако помещение в меру равномерно освещалось, по меньшей мере, чуть более, чем полудюжиной фонарей из стекла и чугуна. Здесь же находились Бездушная, с перебинтованной рукой и Пакля, который старался крепко удержать Корвакса, с опаской поглядывающего на то, как Рийта смачивает в пахнущей болотными ягодами жидкости иглу.
-Рийта, знакомься, это Мартин, по прозвищу Пудель,- снова, вполне доброжелательно отозвалась Урфина,- Мартин – это Рийта, по прозвищу Арахна. Поможешь Сэму подержать Корвакса?
-К-кар!

Плюху тоже перебинтовали?

А он и не пострадал

Мартин, сглотнув нервно, сдержанно кивнул, дескать, согласен.
- Конечно, - сказал он, присоединяясь к Плюхе в его попытках удержать беспокойную птицу. Шутка ли - посещение доктора. Даже бесстрашность Корвакса меркла перед необходимостью врачевательства, как бы он ни хотел ощутить на себе действие последнего. - Тебе это... - еще один нервный спазм, сокрушивший Мартина до предательской дрожи в коленях. - Тоже зашили? Руку... Ну ни фига себе!

-Там всего пара стежков – для Рийты это ерунда,- успокаивающе ответила Бездушная.
-Не такая уж и ерунда,- серьёзным и крайне усталым, почти потусторонним голосом ответила девушка, ловко продевая нитку в игольное ушко,- Ты просто пришла во время. В другое время я не смогла бы тебе помочь – сделала бы только хуже. Оттяните ему крыло, только осторожно.
-Я держу его,- сообщил Плюха, старательно обнимая птицу, не игнорируя при этом, разумеется, помощь Мартина.
-Не наговаривай на себя: мастерство не пропьёшь,- Урфина решила сыпать комплиментами до последнего.

Пудель же употребил все свое старание на то, чтобы удержать Корвакса и, одновременно, не надавить на хрупкие птичьи косточки.
- Надо бы клюв подержать и лапы, а то оцарапает. Суини, держи клюв и тело, а я справлюсь с крылом и лапами.
Немудрено было опасаться вороны, буйной, своенравной, не желающей никакого врачебного вмешательства над своей пернатой персоной.
- Да мы помогаем тебе, глупый! - в сердцах крикнул Мартин на очередную попытку птахи вывернуться из рук "мучителей".

-У нас и без того немного рук,- резонно заметил Плюха.
-Не бойтесь, он вам ничего не сделает,- успокоила мальчишек Урфина,- Он просто сам боится. Нужно, чтобы Рийта могла заштопать его, не боясь, что из-за того, что он дёрнется, у неё получится что-то неправильно.
Тем временем Арахна уже как раз оказалась рядом. Птица замерла, перепугано смотря красным глазом на свою мучительницу-спасительницу, которая начала невероятно ловко, не обращая внимания на писклявые возмущения исцеляемого, штопать его. Всего три стежка, и дело было сделано.
-Всё, можете отпускать его,- возвестила Рийта, направляясь к умывальнику,- Не забудьте отмыться… хм…- она медленно повернулась к Мартину,- Подойди-ка сюда.

- Зачем, - сразу насторожился мальчуган. Пятясь в строго противоположном указанному направлении, он подозрительно оглядел Арахну. Потом догадался...
- Нет, я не это... Я в порядке... - возопил он, хватаясь за глаз, под которым сиял уже налитый фингал - трофей последней стычки.

-Ты не в порядке,- безапелляционно констатировала девушка, подхватывая перепачканными в птичьей крови пальцами небольшой скальпель, красиво блестящий в свете светлячковых ламп приятным розовым цветом, и окунула его в стакан с той самой ароматной жидкостью,- Это гематома. Её нужно вскрыть и промыть, иначе дальше будет только хуже.
Птица, увидев скальпель в руках Арахны, торопливо поковыляла по столу в сторону бездушной хозяйки, которая нежно подхватила любимицу.
-Да ладно тебе, это же не больно,- самодовольно хмыкнул пухлый, ни капли не пострадавший в бою, Суини,- Даже Урфина вытерпела лечение, а там ведь стежков пять было.

- Сама рассосется, - последовал решительный ответ. - Раньше так же было. И само проходило, безо всяких скальпелей. И на этот раз как-нибудь обойдусь. Так ведь? - несмело спросил Пудель то ли у себя, то ли у присутствующих... - Ведь правда? Блин, влип я. А больно будет?

-Когда промывать будем – да,- всё тем же мёртвым голосом ответила Рийта,- Но зато уже к завтрашнему утру будешь полностью здоров, вместо того, чтобы пару недель светить фонарём.
-Ей богу,- фыркнула Урфина,- У Рийты – золотые руки. Она скальпелем взмахнёт, ты даже не заметишь этого. Помнится, она года два назад Крысоловку оперировала, так там…-Рийта весьма заметно прочистила горло, после чего Бездушная закончила свою речь совсем не так, как собиралась изначально,- Так там дело хуже было, чем у тебя в сто тысяч миллионов раз. Псина умирать собралась, а п… э-э-э… сонная Рийта всё исправила.
-Ты просто не дёргайся,- велела Арахна, которая уже стояла рядом с Пуделем со скальпелем в руках.

- Ладно, ладно, - недовольно согласился новоиспеченный "пациент" Арахновой клиники. Порой - универсальной. Мальчишки, девчонки, звери и птицы. ЮвенальныеОсобо юные и драчливые - вне очереди! Мартин напряженно зажмурился, подставляя свое лицо, разукрашенное мастерскими ударами Парикмахера, стараясь побороть в себе желание выть совсем по-собачьии жаловаться.
- Ну что там? - Пудель в очередной раз поборол в себе желание приподнять веки...

За это время он ощутил только несколько лёгких прикосновений, одно из которых было весьма холодным.
-Сейчас будем промывать – придётся потерпеть,- Арахна оставалась глуха к беспокойству своего пациента,- Постарайся не дёргаться, иначе мне придётся потратить больше времени, а тебе – дольше терпеть.
В ту же секунду Пудель учуял весьма характерный запах ягод, почувствовал лёгкое, хотя и уверенное, прикосновение, после чего рану, которой раньше не было, с небольшой задержкой, обожгло так, словно её обильно залили зелёнкой или йодом. В ту же секунду он почувствовал пахнущее всё теми же ягодами холодящее дыхание Арахны на своём ранении.

- Что это? Что за ягоды? - спросил Мартин. Ему оставалось только стоять и морщиться, являя собой типичную пассивную жертву народной медицины. Что ему не совсем нравилось. - Только делов мне не натворите. Еще и без глаза останусь ненароком.

-Не останешься,- холодно и решительно ответила Рийта,- Это брусника, шелковица и голубика. Я их использую, чтобы сготовить настойку. Вряд ли с твоим глазом что-то случится, если рана будет хорошо и качественно промыта спиртом.
-Арахна знает, что делает. Если хочешь, можешь пойти в церковь,- с лёгкой ехидцей заметила Бездушная,- Тебя, в отличие от меня, они вполне могут исцелить. Вот только, нужно ли тебе это? Рийта никогда не задаёт вопросов, а вот церковники мигом схватят тебя за ручку и отведут в школу.
-Да и сделают они абсолютно то же самое,- заметил Плюха, который разглядывал какой-то агрегат у стены,- А ведь такую же я у нашего гаруспика видел.
-Это перегонный куб,- со знанием дела ответила за Арахну Урфина.

- Ладно, убедили, - Пудель больше не пререкался. Связываться с церковниками, право слово, желания у него не было, а от раны нужно было избавляться, иначе возникнут проблемы с не в меру строгими и щепетильными в вопросах, как должен вести себя воспитанный мальчик, родителями. А драки в кредо "воспитаннный" не входили.
- Кстати, я тут немножко сторговался с военными, - на раскрытой ладони Мартина блеснули монетки. - Проверь, все ли правильно. По тарифу сделка норм.
Прогретые металлические кругляши не ощущались в руке - вот потому-то так поздно вспомнил мальчуган про свои торговые успехи.

-Четыре кроны?- вопросила, кивком головы предлагая положить их на стол: ей было не очень-то удобно подниматься с места с раненной, пусть и несерьёзно, птицей на руках. В конце концов, Корваксу тоже иногда хочется, чтобы его пожалели,- Я так думаю, это было четыре порции. В конце концов, «солдат ребёнка не обидит». Спасибо, Мартин. Собственно, это одна из частей моего плана: самые вкусные и полезные завтраки – солдатам отношу. А всякие огурчики-помидорчики – любителям настойки Рийты. Они очень активно всё скупают.
-А ты не боишься, что кто-то узнает, как ты зарабатываешь, и будет просто продавать пьяница свои помидорки-огурчики?- резонно поинтересовался Суини.
-Ещё чего? Во-первых, им всё равно выгодно покупать пирожки у меня,- улыбочка не покидала губ девочки,- А во-вторых, не наберут они достаточного количества овощей…

Мартин сделал, как немо, но красноречиво велела Урфина - одну за одной выложил на стол четыре заработанные монетки.
- А это, - подал он голос, указывая на перегонный куб, - наверняка часть плана касательно настойки. Предприимчивые, нечего сказать.
В мартиновской интонации улавливались неподдельные зависть и восхищение. Вряд ли Столица в отличие от более удаленных от центра районов могла кичиться такими же деятельными детьми, какие водились тут.

-Да,- согласилась Рийта, наконец-то закончившая с промыванием раны Мартина и теперь, снова направляющаяся к раковине,- Куб помогает мне перегонять ягоду в наиболее спиртосодержащий сок, избавляясь от шкурок и косточек.
-Это не наш путь,- спокойно прокомментировала Бездушная,- Настойку банда Рогатки продаёт взрослым, а на вырученные деньги закупают еду и одежду для жителей Княжества, не способных себя обеспечить. Контроль за настойкой позволяет Княжне быть уверенной, что и капли не попадёт в глотки её подопечных. Разумеется, есть те. Кому это не нравится: например, твоя знакомая – Арлекина.
-У нас с ней был недавно неприятный разговор,- заметила Арахна.
-Недавно?- усмехнулся Плюха,- Полгода назад, уж это я помню. Тогда её ещё Урфина осадила.

- Арлекина? - недопонял мальчуган. - Что за фрукт?
Пудель мог предположить только два пути конфликта между Арлекиной и настойкой: либо "знакомая" была недовольна недоступностью настойки в эгоистичной манере, либо ею двигало нечто более глобальное и чистое. Мораль, одним словом.
- Расскажите, что случилось-то? Какой в таком случае "наш путь"?

-Арлекина – это Джесс,- пояснила Бездушная, которая с увлечением орудовала босой ножкой для того, чтобы подтянуть к себе монетки,- А двигал ей тот факт, что её родители спились до такой степени, что умерли. История обыденная, но эта хамка имеет право упрекать Рийту в производстве настойки, хотя сама – носит одежду и ест пищу, купленную на эти деньги.
-Я слышала, ты приживала себе завёл,- Арахна решила перевести разговор в другое русло. Беседы о настойке и взаимоотношениях с ней людей явно не нравились этой тощей особе,- Тебе следует уделить ему побольше внимания. Ведь если первый приживал не приживётся, он разнесёт о тебе дурную весть среди других животных, а потому – больше никто приживаться и не захочет. Корвакс рассказал, что он тебе помог. А это значит, своей неудачей ты подставишь его и его репутацию.

- Корвакс, я тебя не подведу! - твердо заявил Мартин, не до конца уверенный, что птаха растолкует его речь правильно, а потому вложил в слова максимум оптимизма и решительности. - Я его только со вчерашнего дня не видел. Сегодня навещу его. Не с пустыми руками, конечно.
Прикинув в уме, сколько прийдется копошиться в щелях цоколя, прежде чем он наловит еще парочку жирных многоногих мерзопакостей, Мартин окончательно пал духом, размышляя, что еще включает в себя рацион средней летучей мыши.

- Урфина, - избавится он невеселых мыслей, с трудом, но удалось, - так может на речку? Жара страшная, да и в школу ходу мне теперь нет. Там и гостинцев для летучки наловить смогу. Только сначала мне нитку - кровь из носу - добыть требуется. Суинни, ты идешь? А Риита присоединится?
Шелдонский день обещал быть жарким. Солнце палило все сильнее и сильнее с каждой минутой, посылая на и без того сухую и обожженую землю щедрые пучки лучей, сводя цвет чахлых всходов и ребячьих рожиц в единую терракотово-охристую гамму. Да и наказание родительское наверняка назначалось не с бухты-барахты, препадая на самые разудалые и теплые деньки, годные для купания.

-М-м-м… нет, пожалуй. Я лучше отправлюсь на болото, за ягодой,- ответила Бездушная,- В такую жару собирать бруснику – самое «то». Но, сначала, нитка с иголкой, как я тебе и обещала, хотя для этого потребуется сделать крюк…- она задумчиво взглянула на Арахну,- Рийта, не одолжишь мне нитку с иголкой до вечера? Не хочу лишний крюк делать: болото-то отсюда недалеко.
-Как скажешь. Надеюсь, сегодня больше никто не собирается умирать? У меня в горле пересохло.
-Хах,- вмешался Пакля,- Рийта свою сторожку редко покидает, у неё мог бы даже не спрашивать. А вот я бы окунулся, прежде чем начать весело проводить день. Жара, поистине, дикая.

- Вот именно! - рьяно подтвердил Мартин. - Дичее не бывает. Купание - самое хорошее и приятное начало дня, не так ли?
И дружески похлопал Плюху по упитанному плечу, в доказательство того, что он - Суини, - не единственный желающий "весело провести день".
- Белую только, белую давай, - критически напомнил Пудель, силясь рассмотреть цвет нитки, стягивающей ворот, что у него в силу физиологического строения(ведь Мартин не жираф, верно?) не больно-то получалось. - Там ведь белая? Как зашито: крест-накрест или через край - запомнить надо, а то мамка мне на орехи отсыплет.

-Белую, так белую…- безразлично ответила Арахна, выбирая из полудюжины одинаковых белых катушек.
-У Рийты белых ниток больше, чем у кого бы то ни было. Она же у нас главный гаруспик Княжества,- подмигнула седовласая девочка.
-Лады, а мне ещё нужно будет к Марьяшке заскочить по дороге с речки: если у кого есть, что передать ей, можете выдать мне.
Бездушная вдруг оживилась.
-Передай ей, что во время Беззакония Пудель возьмёт её под своё крыло, если ей это будет нужно.
-Но ведь Пудель не в Княжестве…- непонимающе захлопал глазами Плюха.
-Не в этом Княжестве. Нас теперь двое, а двое – это уже толпа. Достаточно, чтобы создать новое Княжество.

- Конечно, - Пудель кивнул. - И тебя, если хочешь, тоже. А еще нам нужен девиз, название и источник дохода. И вот мы полноценное Княжество, не хуже Первого. Труда нам предстоит, конечно, непочатый край, но игра стоит свеч. Чем больше народу, тем лучше.
Мартиновские пальцы уже вовсю теребили ворот, чтобы избавиться от надоедливой нитки. Наконец, та поддалась, и мальчик с чистой совестью выудил ее, скатывая в клубок и засовывая в карман.

Тем временем Рийта протянула было катушку Мартину, однако Бездушная тут же внесла коррективы.
-Да не хирургическую же нить, у меня таких не водится. Ты обычную, для шитья. Ту, которой саваны подшиваешь.
-Брррр…- высказался Плюха,- Саваны, хирургия… Мне тут как-то стрёмно. Пойду-ка я на речку. Если что, ищите меня там,- сообщил он, делая неопределённый взмах рукой в сторону двери, в которую в следующую секунду и направился.
-Ты имеешь в виду войлок?- поинтересовалась Арахна.
-Ну не шёлк же. Конечно, войлок. Передай Пуделю.

Сборка географического паззла шелдонских окрестностей при использовании лишь своего терпения да подсказок местных - порой дружелюбных и отзычивых, а порой и не очень, - не вызвала отклика в мартиновской душе. Пудель всполошился, кликнув удаляющегося Плюху:
- Стой! Куда?! Меня подожди!...
Наконец, получив обещанную нить вкупе с небольшой иголкой, Мартин рванул провожатым. Хотя... Сложно сказать, кто именно вел: Суини, который при всем желании не поспевал за Бейлитом, или же сам непоседливый курчавый юнец, мало не нарезавший кругов вокруг товарища. Держать в узде резерв неуемной энергии, фонтанирующей и беспощадной к душевному спокойствию окружающих - это вам не раз плюнуть! А никто и не пытался: прыжки, приплясывания, улюлюкание - только бы не сидеть на месте. Кроме того сам Плюха то и дело слышал:
- Суин, быстрее!
- Так мы до вечера не дойдем!
- ... Давай, что ты там возишься?
И прочие тутти-кванти - результат гиперактивной непоседливости.

Когда же наконец перед мальчиками блеснула теплая речная рябь, восторгу Мартина не было предела. С ликующим воплем сорвав с себя рубашку, тут же брошенную на первый попавшийся куст, брюки и ботинки, мальчуган бесстрашно понесся навстречу зеленым волнам. Прыжок, захватывающее чувство полета. Мартина обожгло холодом - не успевшая прогреться за утро вода оцарапала разгоряченное беготней тело своим студеным прикосновением, в уши ударил рокот и бурление. Глаза не выдержали, распахнулись, и их резануло, будто горстью песка. Пудель мимолетом заметил собственную руку и пронизанную солнцем волну, часть каменистого дна...
- Плюха, вода - высший класс! Ваще суперска! Давай быстрее...

Местечко, выбранное Плюхой, было весьма удобным: оно располагалось неподалёку от железнодорожного моста, вдали от основного скопления людей, а потому, можно было не бояться того, что кто-то подбежит и вдруг спросит «а почему вы, деточки, не в школе». А «деточек» здесь было немало. Пуделя сторонились, однако, отказываться купаться с ним в одной речке никто не спешил: в конце концов, обитала здесь, по большей мере, наплевательская дворовая детвора, так что, купание не обещало никаких неприятных сюрпризов. Плюха всего лишь раза три окунулся, прежде чем возвестить Мартину.
-Ну, что ж, я к Марьяшке… ей, поди, сейчас вовсе кошмарно в её вагончике,- он протянул руку для прощания.
В целом, Пудель заметил, что отношение непросвещённой толпы, во многом, зависит от того, кто находится рядом с ним. Если рядышком Бездушная, ты превращаешься в чудовище в человеческом облике, а если рядом жизнерадостный Плюха – то ты странный, но не шибко страшный тип.

Фыркая и отплевываясь с видимым удовольствием и смаком, Пудель нехотя вылез на берег.
- Ага, ну это... До встречи! - сказал он, от души пожимая ладонь Суини. В простоте своей он полагал, что, чем сильнее пожатие, тем лучше он мог выразить свою признательность Плюхе. Да и было за что - как нельзя кстати тот указал на окно-лазейку.
- Бывай, а я еще тут побуду.

После ухода Суини Мартину еще предстояло много чего сделать, прежде чем отправиться домой, с самым прискорбным видом заявив матери, что, дескать, первый школьный день был с честью им пройден. Во-первых, это, очевидно, окунуться еще пару раз - хоть губы уже посинели, да и зубы клацали, Пудель ни за какие коврижки непроменял бы лишние минутки купания на что другое. Поплескавшись вволю, мальчишка наконец вылез на берег - обсушиться. Затем последовало не менее важное действо сокрытия следов "преступления". Более менее обсохнув, Мартин тщательно оделся, и накрепко залатал ворот. Храбрый портняжка здорово намучился, искусничая в повторении матушкиного хитрого стежка.

Времени еще оставалось ровно на то, чтобы накопать в кулек, свернутый из лопухового лиcточка, упитанных и, должно быть, аппетитных червей, предназначенных в дружеский дар будущему приживалу. Проверять их вкусовые качества юнец не решился, просто поверив своему чутью...

Дорогу до собственного дома Мартин нашёл с трудом: сначала, он долгое время бродил вдоль рукава реки, пару раз напоровшись на не в меру любопытных жандармов, которых интересовало, отчего же юный кудрявый ребятёнок не в школе в подобное время, однако затем, вспомнил, что у местной речки – два рукава, и ему нужен тот, что находится южнее. А уж там он нашёл сначала дом Куклы, а затем – и собственный дом, из трубы которого шёл весьма густой дым, говорящий о том, что матушка сейчас находится в своём жилище и явно активно готовит что-то кушать, раз уж священный огонь так ярко горит. А ведь приживал находится где-то на чердаке… интересно, сумеет ли он пробраться незаметно?

Преждевременная встреча с матушкой не сулила ровным счетом ничего хорошего - потому и незачем ей вообще видеть, чем занимается ее сынок. Нервы, как-никак, будут целее, как и мартиновские шкурка, в частности - уши. Об ушах мальчишка радел поболе всего.
План проникновения на чердак был прост. С одной лишь разницей, что теперь Пудель собирался использовать лестницу, а не через чердачное окошко. К тому же то наверняка закрыто. Надо было лишь выманить мать из дому.
- Срооооочная посыыыылка! - старательно вывел Мартин тоненьким, не похожим на свой собственный, голоском, барабаня в калитку. Чуть покажется строгая родительница, а он - сразу за забором и шмыг в дверь!

Некоторое время было тихо. Это могло даже навести на мысль, что план не сработал, однако, спустя добрую четверть минуты, двери дома открылись, и сейчас, где-то во дворе, за непроглядными каменными стенами. Мартину приходилось ориентироваться только по звуку, да по своему собственному чувству времени, которое, разумеется, относительно. Он жил в этом доме даже меньше недели… что там? Меньше двух дней. Он не знал, сколько точно времени потребуется матушке, чтобы преодолеть расстояние от двери дома до задней калитки.

- Посылка ооооочень сроооочная! - проказник продолжал выводить гласные для пущей важности, одновременно с этим бочком пятясь к углу забора. В какой-то момент он сорвался, бесшумно вздымая тучи пыли, обежал забор кругом, чтобы попасть непременно с другой стороны, скрытой от глаз того, кто идет принимать "гостей". Лишь бы матушка была так же нетороплива, как это она делает всегда. Как только настал тот момент, что, по мнению Пуделя, предшествовал, собственно, открытию воротцев, он преодолел забор и осторожно шмыгнул в дверь...

Сегодня удача была на стороне Мартина, разве что вместо окна ему пришлось довольствоваться более близким, хотя, и менее пригодным для удобного проникновения в дом, окном, которое вело прямиком на кухню. Разумеется, отсюда можно было вполне быстро и успешно проникнуть на чердак, и, разумеется, матушка быстро поймёт, что её разыграли, однако на столе дымился самый настоящий пышный, с украшением-косичкой, сырный пирог с грибочками. Ну, разве можно устоять перед этим шедевром кулинарного искусства матушки с его румяной хрустящей корочкой? Ведь никто и не заметит, если своровать пару грибочков в оплавленном сыре…

Нет, так рисковать Мартин ни за что не станет. Так или иначе, но свою долю сногсшибательного кушанья он получит позже, а идти на еще большее попущение опасности... Истекая слюной, но Пудель проскользнул мимо кухни, мимо дымящегося блюда, к ходу на чердак. А тут еще и предательское бурчание - пустое нутро ясно дало понять, что ему требуется соответствующее наполнение. Желательно кусочек из того, что распостраняло сейчас ароматы по всей кухне.
Пудель не стал слушать велений желудка - ужель он настолько слаб, что чуть-чуть без еды не протянет? Хоть и трели голодного желудка рисковали привлечь нежелательное внимание...

А стоило ли опасаться трелей голодного желудка, если сам ты, тем временем, будешь на чердаке? Вряд ли. Матушка, скорее, услышит шаги, буде те окажутся слишком громкими, чем какое-то там урчание. Урчание, в конце концов, не разбудило ведь безымянного пушисто-ушастого приживала, который в качестве нового места обитания вешалку, расположившись прямо под коричневой шляпой-котелком. На чердаке было вполне спокойно, хотя и весьма и весьма пыльно. Благо, в носу не свербело, и чихать не хотелось, так что, можно не опасаться привлечь таким образом нежелательное внимание строгой родительницы.

Урчание не разбудило - так разбудит "соблазнительный" запах свежепойманных червей. Сам Мартин мало не воротил нос от шевелящихся деликатесов, но мальчики на то и мальчики, чтобы безбоязненно - лишь с некоторой долей омерзения, - хватать червей голыми руками и... Ну, скажем, насаживать на крючок. Тут же Пудель с сожалением вспомнил о рыбалке - эх, ведь там были такие места! Такие места!

- Эй, летууун! - ласково зашептал Мартин, щекоча мышиные крылья. Один "несчастливец" уже извивался в пальцах мальчишки, вот-вот готовый стать завтраком голодного малыша.

Летучий зверёк сначала дёрнулся, а затем, медленно разводя крыльями, сонно заморгал бусинками-глазками, после чего открыл рот и негромко пискнул, однако, сразу замолчал, когда учуял червячка. Его нос-пятачок начал весьма заметно шевелиться, а одна из лапок захватила палец Мартина, пока животное пыталось перебраться поближе к еде. Затем и вторая лапка-крыло зацепилась за палец мальчишки, и зверёныш открыл пасть, вися прямиком под червяком, для того, чтобы весьма крепко зажать мягкое тельце кольчатого челюстями. Чуть поведя головой, ушастое пушистое создание начало вырывать червя из цепких пальцев Пуделя.

- Не спеши! - довольно хохотнул Мартин, выуживая из кулька очередную протестующую порцию. Как все-таки хорошо, что черви не визжат и не кусаются. Смекни они, насколько страшна их погибель, чердак, наверное, наполнился бы истошными писками и воплями жертв. Но бессловестные твари могли лишь извиваться, испуганно сокращая свои склизкие тела.

Очередной червяк был схвачен и жадно съеден потенциальным приживалом Мартина. Зверёк и не подумал послушаться совета о том, чтобы не торопиться, предпочитая набивать брюхо с максимально возможной скоростью. На самом деле, учитывая манеру летучей мыши поедать своих длинных жертв, их муки лучше даже не представлять, потому как единым куском проглотить их безымянный зверёк не мог, вместо этого откусывая кусочек, а остальное – оставляя в лапе-крыле, вися теперь всего на одной конечности, и не сколько не смущаясь своего шаткого положения в обществе и в пространстве.

В итоге Мартин все-таки смирился с прожорливостью зверька и с мыслью, что заслуживать его расположение прийдется не иначе, как с помощью таких вот вкусных даров.
- Знаешь, мне тут оставаться нельзя. Мамка ругаться будет, да еще и тебя вышвырнет взашей. И меня заодно, - поделился он с мохнатым зверьком. А тот и усом не вел, только и знай, что уминал одного червя за другим.
- Может, пойдешь со мной наружу? Когда доешь? Мне по-любому прийдется уйти до вечера...

Матушка, все одно, не обрадуется, если ее сын нашкодит еще где. К тому же, Пудель, исправно выполняя родительские наставления, помышлял легализовать нахождение летуна под крышей дома...

Зверёк пискнул, словно хотел показать, что он всё понимает. На самом деле, был ли смысл его спрашивать, если он итак послушно висит на пальце? Неизвестно. Корвакс, похоже, весьма неплохо понимал человеческую речь, да и общение с вороной сильно повлияло на ушастого зверька. В любом случае, выйти наружу было не так просто, ведь маменька, наверняка, уже давно заняла кухню, а, значит, путь через недра дома был противопоказан. Впрочем, как и путь через крышу: спускаясь по трубе очень сложно не шуметь. Да и сидеть на чердаке в ожидании своего часа – не лучший вариант… хм, один вариант хуже другого.

И на этот раз Мартин планировал найти виртуозный выход из сложившейся ситуации. Чердак - сосредоточие всякого рода хлама, в чем можно было убедиться, всего один раз глянув вокруг. А если немного покопаться, можно найти веревку, полотно, что легко скрутить в канат, или даже лестницу - складную или веревочную, что было бы большой удачей.
Водрузив чамкающего летуна обратно на его гвоздик, Мартиин, набрав для пущей верности полные легкие воздуху, кинулся штурмовать пыльные бастионы рухляди и барахла. Разумеется, соблюдая почти полную тишину...

Найти что-то, соответствующее запросам мальчугана было не так-то просто. Он первым делом нашёл цепь, однако мысль о том, как это сокровище будет звенеть, когда мальчишка будет спускаться, заставила его продолжить поиски. Затем – старые занавески, тяжёлые и плотные. Всё бы ничего, да только эта пыльная ткань находилась прямиком под тяжёлым креслом, да ещё и, ко всему прочему, у Пуделя, старательно роющегося в пыльном мусоре, настолько сильно засвербело в носу, что он почувствовал, что вот-вот, и оглушительно, от души, на всю округу, чихнёт. Это, разумеется, не входило в его скромные планы.

Мартин моментально рухнул на пол, будто спасаясь от, самое меньшее, от бомбежки, а не от пыли, некстати забившейся в нос - звук, между тем обещал быть раскатистым, как весенний гром. Пудель отчаянно уткнулся в коленку лицом, будто это могло его спасти... Казалось, крушение неминуемо.
Однако, несмотря на все свои радужные чаяния, Мартин чихнул как следует - даже слезы на глазах навернулись. До прихода матери осталось еще некоторое время - хватило на то, чтобы спрятаться вместе с пислявым малышом под пыльную штору. Вдруг не заметит...

Идея спрятаться под пыльную штору оказалась вполне осуществимой: нужно было только схватить удивлённо пискнувшего малыша, приподнять штору, а затем – нырнуть под неё. Вот и всё, Мартин вполне уложился в самые сжатые сроки, и теперь оставалось только ждать матушку, которая, с привычной неторопливостью поднималась наверх… или, быть может, и вовсе, не обратила внимания на шум, а, может, просто не могла решиться. В любом случае, лучше бы ей проверить всё, как можно быстрей, потому как изначальная идея спрятаться под пыльной шторой оказалась не столь гениальной, как могло бы показаться изначально… пыли здесь было даже слишком много.

Но Пудель поставил себе целью высидеть в пропахшем пылью мешке столько, сколько понадобится, чтобы безопасно покинуть дом. Пока Матушка покрывала немалый путь от кухни, до чердака, Мартин сподобился приподнять полу шторы, жадно глотая относительно свежий - по сравнению с тем, что внутри их импровизированной палатки, - воздух, не забывая и про приживала - тому тоже ведь необходим свежий воздух.

Наконец, дверь отворилась, и на чердак вошла матушка. Пуделю потребовалось тут же спрятаться под покровом своей пыльной палатки, на которую кто-то наложил заклятие, под воздействием которого, находясь во всей этой пылище, попросту невозможно не чихнуть. Мартин осознал, что момент, когда его укрытие будет раскрыто, крайне стремительно приближается, а в носу свербит и щекочется при каждом вздохе. Мальчишке не требовалось много времени понять, что его «жизнь», как «шпиона» может закончиться буквально через пару несчастных, но так необходимых глотков живительного кислорода.

Невзирая на пушистые серые хлопья, Мартин не хотел вот так сразу обнаруживать свое присутствие. Как он только не пытался избежать этого - задерживал дыхание, затыкал рот и нос, ожесточенно тер глаза. "Уходи, ну, уходи же, матушка", - мысленно взывал он к строгой родительнице, дабы та поскорее убралась вон. Или отошла в самый дальний конец чердака, чтобы Пудель смог драпануть безпрепятственно.

-Наверное, крысы,- усталым голосом заключила миссис Бейлит и ушла прочь. Отчаянные сопротивления природе помогли Мартину дождаться момента, когда он услышит звук закрывающейся двери, а отчаянные писклявые чихи ушастого пушистика, по всей видимости, только ещё больше уверили матушку в её несомненной правоте. Наконец-то, можно выбраться из пыльной тюрьмы, и даже отдышаться у окна, стараясь прогнать навязчивое желание старательно чихнуть во всю мощь своих лёгких. Разумеется, последнего допускать было нельзя, да вот только, заботливая матушка закрыла ставни, которые, по памяти мальчишки, очень и очень громко скрипели.

Когда опасность, скрипя половицами по направлению к кухне, счастливо миновала, Пудель смог вздохнуть относительно спокойно. Итак, путь через чердачное окно закрыт, но дверь мать, выходя, замуровать не успела.
А что, если спуститься этажом ниже - в такую жару окна наверняка открыты настежь, позволяя сквознякам безраздельно влавствовать в душном доме-крепости? Мартин потихоньку начинал осознавать, какое все-таки полезное изобретение - окно. Чихающий малыш был спроважен на правое плечо мальчишки, чтобы не мешался, ведь тот предполагал в целях подавления шумов передвигаться по полу ползком, по-пластунски.
Но сначала следовало разобраться с дверью: слегка приподнять, чтобы петли не скрипели, надавить ручку и выскользнуть наружу.

Дверь тихонько открылась, предоставив мальчишке вид на лестницу, ведущую в пустующий коридор. В нос, спасая его от опасности громогласного чиха, ударили запахи готовящейся пищи, а до ушей доносились вполне понятные скворчащие звуки. Спастись от обильно выделяющейся слюны было ничуть не легче, чем от желания чихнуть. Что ж, путь вниз был открыт, а матушка пропадала где-то на кухне, так что, если не слишком шуметь, вполне можно спуститься на первый этаж и юркнуть куда-нибудь в окно. Малыш-пушистик накормлен и спасён. Он, кстати, весьма крепко держался за рубашку на плече, и никуда не сбегал.

Реализуя заранее задуманный план, Мартин лег на пол и пополз. Надо заметить, с высоты с несколько дюймов коридор казался громадным и бесконечно длинным. Потом лестница - спускаться приходилось вдвое осторожнее, координируя действия с повышенной степенью осмотрительности. Осталось только высигнуть в ближайшее окно и проболтаться на улице ровно столько, сколько нужно было потратить на школу и обратный путь. А потом честно зайти с парадного входа...

Хуже всего было то, что лестница на первый этаж оканчивалась прямо у двери, ведущей на кухню. И, по закону всемирного свинства, эта дверь была открыта. Одна лишь радость: маменька на данный момент что-то колдовала у плиты, мурлыкая себе под нос какой-то незатейливый мотивчик, а потому – стояла спиной, однако, она ведь могла обернуться в любую секунду. А окна расположены неудобно: самым очевидным вариантом было окно в конце коридора, до которого нужно бежать добрых восемь метров. Другие окна находились в комнатах, двери в которые были закрыты, а возможно даже заперты. Кроме того, Пудель ещё не настолько хорошо знал дом, чтобы с уверенностью сказать, что эти двери не будут скучать. Был и вовсе самоубийственный способ покинуть дом – через открытую дверь на кухне.

Пришел час "Летучего Голландца".
- Прийдется нам покинуть дом поодиночке, малыш, - тихо шепнул Мартин на ухо крылатому компаньону. Впрочем, его и не было бы слышноза всем журчанием-шкворчанием, царившем на кухне. Работа у матери однозначно "кипела". Предупредительно заглянув на кухню, за угол, Пудель продолжил:
- Отвлечешь матушку, пока я выбираюсь вооон через то дальнее окно? Справишься? Малыш, я на тебя расчитываю...

Малыш подозрительно внимательно слушал Мартина, а затем резко и пронзительно пискнул и сорвался со своего насеста, расправив кожистые крылья. Несмотря на то, что выглядел полёт крайне неуклюже, в сравнении с теми же птицами, отказать в резвости и умении управлять этим самым полётом ушастому пушистику было нельзя. Пронзительно пища и оглушительно хлопая крыльями, животное промчалось прямиком перед носом мамочки, возможно, даже, коснувшись его крылом, однако, пухлая женщина, вместо того, чтобы броситься за летуном с мухобойкой, не менее пронзительно, чем сам летун, завизжала и начала стремительно пятиться назад, на Мартина.

Не теряя времени даром, Пудель со всех ног рванул в сторону спасительного окна - матушка, страшно занятая проявлением вселенского "ужаса, летящего на крыльях ночи" вряд ли будет оборачиваться. Крылатый зверь был много страшен. Истинный безумец повернется к такой опасности спиной. Меж тем, много времени Мартину не потребовалось. В четыре секунда покрыв расстояние до окна, он выпрыгнул наружу, тут же обегая дом кругом - теперь спасать требовалось летуна. Вдруг матушке взбредет в голову покарать незваного гостя, припустив в него чем увесистым...

Прыжок оказался успешным, если не считать необходимости перекатиться через плечо для того, чтобы погасить инерцию – а на белой рубашке следы от такого трюка, вне всякого сомнения, останутся. Едва вскочив на ноги, мальчишка тут же бросился навстречу ушастику, который пушистым крылатым снарядом со всей скорости приземлился на грудь Мартину, от неожиданности заставив того пошатнуться, но не более того. Цепкие коготки намертво вцепились в белую ткань, а матушка, тем временем, шумя дверьми, тоже бежала на улицу. Нехорошо… к шуму дверей добавился перепуганный визг. Очень скоро миссис Бейлит будет так же на улице и обязательно увидит блудного сына.

Столкнуться нос к носу с испуганной родительницей... Эту мрачную перспективку Мартин оставил каменным стенкам и пучкам пожухлой травки внутреннего двора. Сам шалопай тем временем со всех ног несся в противоположную источнику дикого визга, раздосадованный очередной испачканной рубахой. Ухо по обыкновению заныло, предчувствуя скорую расплату. В который раз забор на пути Пуделя стал не преградой, а путем к спасению и сокрытию - тот без промедления перемахнул на другую сторону...

Одно лёгкое движение, и Мартин запрыгнул на удобно стоящий ящик. Другое – и он схватился за ветку, где смог упереться двумя ногами в ствол, что сильно облегчало подтягивание, а затем – попросту перемахнул через высокий забор и скрылся из вида обыденно бдительной, но ныне – крайне перепуганной, мамочки. Приземление с такой огромной высоты отозвалось в стопах приглушённой болью: крайне неприятно, но терпимо, хотя ближайшие пять минут совершенно не стоило даже и пытаться бегать… да и ходить не стоило, так как походочка будет «так себе» - неуклюжая, корявая и хромающая.

Преспокойно усевшись под забором, Мартин глубоко вздохнул, чтобы перевести дух. Даже если и дошел до матушкиного уха звук побега, то вряд ли она придала ему значение, не говоря уже о том, чтобы лезть через забор и проверять, какого лешего привело в дом с порядочными новоселами. Похвала мальчишки не заставила себя ждать...
- Отлично справился! - шепнул Пудель летуну. - Смельчак, высший класс!

Летучий малыш жизнеутверждающе пискнул, явно гордый похвалой, однако, вряд ли это могло бы обмануть Мартина: пушистик дрожал как осенний лист на ветру, и это великолепно ощущалось с учётом того, что маленькое ушастое создание всем телом приникло к груди мальчугана.
Что ж, у Пуделя в запасе было, по меньшей мере, два часа, в течении которых он должен быть в школе. А ведь ещё рюкзак там остался… хм… ему в голову пришла дурацкая мысль сказать матери, что возвращаться с рюкзаком было не надо, и все тетради и книги теперь находятся в каком-нибудь шкафчике в школе.

Несомненно - именно так он и поступит. Матери, избавленной от надоедливой и частенько скандальной проверки выполнения домашней работы, все легче. Да и голова Мартина было занята сейчас вовсе не достижениями на поприще наук. Ведь мышь-малыш трясся, что явно свидетельствовало о том, что полет дался "спасителю" вовсе не даром. Что виновато: солнечный свет, полет на полный желудок или испуг? Мартин к ужасу своему понял, что не имеет ни малейшего понятия, какова напасть, настигшая его крылатого друга. Прискорбно осознавать даже тот факт, что пожаловаться летун не в силах - много ли поймет Пудель из жалобного писка?

А разве хоть кто-то способен расшифровать этот жалобный писк? Разве что, Корвакс, но его тоже понимать нужно уметь... хотя, кажется, Бездушная неплохо его понимает. А ещё, есть Рийта, вторая из трёх известных Пуделю шелдонских колдуний. Арахна, у которой в приживалах целая орда пауков. Похожая на ожившего мертвеца мастерица штопать ткани и людей ведь, как говорили Мартину, знает язык животных. Она ведь совершенно точно понимала, что говорит крикливый и наглый приживал Урфины. А раз для неё нет разницы между пауком, человеком и вороной, то и летучую мышь она поймёт. Жалко, что до кладбища далеко топать.

Два часа на поход к кладбищу и потратить не жаль. Тем более, что слоняться все равно негде: а тут и цель - полиглот-Риита, и средство - собственные резвые ноженьки, и ради кого, собственно, предпринимать далекий и победоносный поход - капризно хныкающий малыш, пытающийся заключить в объятия клочок мартиновской рубашки. В путь, друзья мои!
- Не бось, я научусь скоро понимать тебя. По крайней мере надеюсь, что научусь, - пообещал Мартин, фут за футом покрывая расстояние до убежища знатной швеи как по обычному полотну, так и по человеческому телу.

На путь обратно потребовалось полчаса, в результате чего Мартин, без лишних приключений, добрался до кладбища. Кажется, его пару раз хотел остановить то какой-то гулящий жандарм, то просто, чрезмерно инициативный взрослый, однако, завидев пушистого ушастого летуна на груди у мальчишки, они, почему-то, не решались, лишь с интересом провожая кудрявого столичного Пуделя взглядом. Неужели здесь взрослые так лояльно относятся к Княжеству? Мартину уже приходилось слышать имя Княжны в устах тех, кому в Столице, казалось, принадлежал целый мир. Похоже, в Шелдоне Княжество имело определённый вес, хотя сама Княжна, при этом, не преминула напугать Пуделя ни кем иным, как его родителями.

Пудель нес пушистика на груди, словно медаль - гордо выпятив грудь, вышагивал он, в лучшем случае почитая взрослых надменным и чванливым взглядом, а то и вообще не обращал ни малейшего внимания на все попытки заговорить с ним или остановить. Ему льстило такая сверхестественная забота и любопытственное отношение великовозрастных шелдонцев к его персоне - не только потому, что на голове вились презренные кудряшки, и вовсе не из-за не успевшего еще зажить фонаря под глазом драчуна - даже старания Рииты оказались не настолько чудодейственны, чтобы обещать мгновенное выздоровление.

И вот, Пудель стоял перед самыми воротами кладбища. На сей раз, точно зная, где эти самые ворота располагаются, ему не было нужды перелезать через забор в обитель мёртвых. От ворот до сторожки Арахны было рукой подать, даже не успеешь запыхаться, если будешь бежать. Ставни закрыты, дым из трубы не идёт, однако, хранительница кладбища точно обитала внутри, просто, но какой-то причине предпочитала тусклое освещение светлячковых ламп яркому и жаркому южному Солнцу. Однако, даже недостаток освещения не мешал ей работать… она словно боялась дневного света. Мартин не удивился бы, если узнал, что Рийта покидает свой дом только ночью.

А еще в голову пришла мысль, что, пожалую, светонелюбивый малыш, жалобно скулящий на груди у мартина и бледная угрюмая Риита споются, импонируя друг другу с первого взгляда. Мартин ощутил неприятный укол ревности - ведь это его приживал, а не Риитин! Его! Кроме того тот факт, что взаимопонимание у Пуделя с летуном однозначно много ниже, чем у девушки лишь подкреплял неприятное чувство. Ведь именно за тем мартин предпринял далекую прогулку к кладбищу - чтобы научиться понимать своего пушистого друга.

-Не заперто, Пудель,- раздалось из-за двери, как только мальчуган, стоявший на пороге, поднял руку со сжатым кулаком, чтобы постучать. Интересно, а тот факт, что Рийта «увидела» Мартина сквозь дверь, означает, что он отделался от влияния Урфины, или что Княжна, всё же, более слабая предсказательница?
Так или иначе, оставалось только толкнуть дверь и войти. Впрочем, а нужно ли было? Ушастый малыш пригрелся на груди мальчугана, и теперь мирно спал. Вместо того, чтобы изображать из себя осеннюю листву на ветру.

Разумеется, нужно - ведь за этим Мартин и тащился в такую даль, изнемогая под палящими лучами полуденного солнца. Он научится - если Риита возмется раскрыть ему парочку секретов общения с животными, а то и вообще возьмется за образование мальчишки. Бейлит был бы весьма рад перенять уловки и фокусы - колдовать ведь жутко интересно, что было бы весомым подспорьем в его карьере к посту князя...
Мартин, не долго думая, толкнул дверь и вошел в комнатушку.
- Предсказательница, значит, - вместо привествия сказал он. - Тогда угадай, зачем я здесь... Ну, угадай...

-Это Княжна и Марьяна у нас – пророчицы,- вместо приветствия так же ответила Арахна, не отвлекаясь от своего занятия: вышивания какой-то замысловатой картины,- А я – ворожея.
Неудивительно, что у неё такая бледная кожа и такие круги под глазами: постоянно сидеть в такой темноте, даже когда занимаешься творческим трудом. Тонкие костлявые пальцы Рийты быстро и ловко работали, направляя иглу в одном, только кладбищенской хозяюшке ведомом, направлении. До носа Мартина вновь донёсся уже знакомый аромат ягод.
-Говори, зачем пришёл?

- Научи понимать приживала! - с жаром попросил Мартин. - Я слышу лишь писк, между там и ты, и Урфина понимаете своих. Есть способ постичь их речь? Пожалуйста, помоги.
Мальчугана ни сколько не волновала специализация Рииты. Лишь бы надоумила, что да как. Грани между пророчицей и ворожеей для Пуделя не существовало как таковой - они все для него "на одно лицо": ведьмы да колдуньи.

-Этот дар был дан мне в качестве компенсации,- девушка не отвлекалась от своего занятия, однако детали вышивки в таком дрянном освещении было разобрать практически невозможно,- Я плохо помню, когда я начала понимать животных, но точно могу сказать, что случилось это уже после того, как мой организм был отравлен настойкой настолько, что я стала…- она бросила короткий взгляд на Пуделя, а затем вновь вернулась к вышивке,- Тем, кем стала. Даже Спичка не может понимать животных, а ведь он учился магии с восьми лет. Ты – мальчик, и ты уже слишком стар, чтобы учиться колдовать,,- безжалостно заключила она.

- И ничего не так! Ни разу не правильно! - возмутился Пудель. - Не такой уж и старый я для колдовства. Я быстро схватываю, я мог... - тут мальчонка, так горячо среагировавший на бесстрастный вердикт, непонимающе споткнулся на полуслове, беспросветно глупо хлопая глазами, каждый из которых по пятаку как минимум.
- Одно из двух, - подхватил он успевшую укатиться куда-то мысль. - Либо проблема состоит в том, что я мальчик, либо ты ненавязчиво предлагаешь мне испробовать настойки, чтобы научиться. Впрочем, виновна может быть другая причина, неизвестная мне...
Мартин с подозрением покосился на перегонный куб, будто бы колеблясь, пить или не пить...

-Княжна запретила мне давать настойку детям,- сухо и незаинтересованно ответила Арахна,- Ты уже слишком стар, чтобы изучать магию. Через два года ты станешь взрослым и потеряешь возможность колдовать. Много ли ты за это время успеешь выучить?- она покачала головой,- Если ты даже свой первый день в школе прогуливаешь, разве можно тебе доверять книгу магии? Так что, тебе остаётся либо убить свой организм настойкой, как это сделала я, либо сойти с ума, как это сделала Марьяна, либо, заболеть неизлечимой болезнью, как это сделала Княжна. В любом случае, моя магия – это магия не детская, хоть я до сих пор и в Княжестве,- она указала иглой в сторону дальней, практически не освещённой стены,- Моя магия – это магия мёртвых. Тебе, в любом случае, не мои пороги обивать своим бестолковым лбом.

- А чьи же!? - в голосе Мартина слышалось отчаяние, почти мольба, хоть и выражалось это лишь крепко сжатыми кулаками - настолько сильно, что ногти впились в ладонь, а костяшки, ободранные в свете последних событий, побелели, все больше напоминая Риитины. Мартин, стыдно признаться, испытал ужас, вмиг похолодивший все нутро - ведь он так надеялся на то, что сможет обучиться магии, что уже возвел в мечтах целые комплексы воздушных замков, на что у него, разумеется, было предостаточно времени. Хотя бы путь от дома, до кладбища - Пудель ни многони мало, а уже мнил себя сильнейшим шелдонским колдуном, грозой округи, что даже в столице пойдет о нем слух, а прежние товарищи услышат о нем благоговейные рассказы из уст взрослых. До чего обидно - реализация задуманного совершенно вылетела из головы...
- Должны быть другие пути! Просто обязаны...

-Спичку учила Княжна,- безразлично пожала плечами Арахна,- Да и у Апостола самого где-то гримуар должен валяться. Только тебя ни Княжна, ни Спичка учить не будут – ты не в Княжестве, а для них это много значит,- она умело отрезала нитку, извлекла остатки из угольного ушка, и начала подбирать цвет для продолжения вышивки, по очереди прикладывая катушки к своему творению,- Можешь пойти на поклон к Марьяне, потому как ей всё равно, в Княжестве ты или нет. Но учиться у неё можно только одним способом: нервно и старательно подбирая огрызки знаний, которые она будет тебе кидать. Она не умеет учить и учиться. По-моему, самый надёжный вариант: попытаться посильнее удариться головой о каменный крест – глядишь, и способности откроются.

Мартин невесело почесал в затылке. Вариант приложиться головой о крест, а потом вдобавок и о не менее твердое надгробие при ожидаемой потере сознания вселяла в него и смутную надежду, и недоверие к Риите, и полнейшее разочарование в своих силах и способностях.
- Хоть убей, не верю, - Пудель недовольно проворчал, глядя, как ловко девушка управляется с ниткой и иголкой. Со своей мальчуган провозился много больше, неуклюже штопая разодранный воротник с риском захватить кусочек собственной живой, а, значит, крайне чувствительной кожи, намертво пристегивая ее к воротничку. - Раз уж сама не хочешь браться, то скажи хоть, где Марьянка живет.

-Иди на юг, по шпалам,- всё так же, без лишних эмоций сказала Рийта, выбрав-таки нитку, и начала продевать её в угольное ушко. У неё это получилось всего лишь со второго раза,- Мимо заводов, до Вокзала. Когда дойдёшь до него, обходи слева. Там будут вагоны. Найди тот, на котором нацарапана перевёрнутая звезда в круге – там и живёт Марьяна.
Не интересуясь дальнейшей судьбой мальчишки, Арахна вернулась к вышивке. Её тонкие белёсые пальцы вновь начали живо создавать узор на ткани, растянутой на простеньких деревянных пяльцах.

- Ладно, прощай, - Пудель наконец смекнул, что добиваться уроков от равнодушной ворожеи не представляется возможным, а потому не нашел другого выхода, как попрощаться, выйти и тихо прикрыть за собой дверь - сама обстановка лачужки располагала скорее к священнодейству и почтительному молчанию, нежели к разговорам. Юный Бейлит сам был не рад, что потревожил хозяйку кладбищенской строжки и тишину, что так ревностно ею соблюдалась. В любом случае ему хватит времени, чтобы, следуя инструкции Рииты, навестить Марьяшку и вернуться домой ровненько к обеду... А как он успел проголодаться за это время!

Идти по шпалам было легко: дорога, как-никак, была прямая, лишённая каких-либо ответвлений, которые не упирались бы в закрытые ворота какого-нибудь из заводов, да и что такое Вокзал, Пудель знал не понаслышке. Сложно было пройти мимо такой махины, тем более, что её блестящий на солнце корпус был без лишних проблем заметен издалека. Куда сложнее пришлось, когда, обойдя слева это монструозное сооружение, Мартин вдруг обнаружил, что вагонов здесь – тьма тьмущая. И, что самое противное: даже спросить не у кого было: даже взрослые попросту отсутствовали в поле зрения. Прогуливаясь меж одиноких вагонов и целых составов, мальчишка, наконец, обнаружил то, что искал: в стороне ото всех стоял одинокий вагон товарняка, на ступеньках которого сидела и грызла семечки маленькая, лет восьми-девяти, темноволосая девочка с короткой причёской, которая была бы мальчишеской, если бы не густота волос обладательницы.

До ушей девчушки долетел протяжный свист. Конечно, Марьяшка могла бы списать раздражающий звук на проказы шелдонского пыльного ветерка, да вот только мелодичное "фиу-у-у-у-у" продолжалось бы до тех пор, пока она не подняла головы. Даже если бы она все же не удосужилась обратить свой взгляд на подошедшего, Мартин в мгновение ока был уже рядом, переминаясь с ноги на ногу, немедленно поздоровался с хозяйкой железнодорожной вотчины:
- Привет. Ты, это... Марьянка? У меня к тебе дело есть...

Марьяна медленно, неторопливо подняла голову, некоторое время смотрела на мальчугана взглядом, в котором совершенно отсутствовали любопытство и его вечный брат – интерес. Потратив секунды три на изучение его лица, она вновь перевела взгляд на степную траву и уверенным голосом, медленно, почти по буквам, словно ей сложно давалось формулирование предложений, растягивая гласные в словах, произнесла.
-У те-бя но-ожницы в глазу.

- Знаем, - не без содрогания кивнул Пудель, вспоминая впечатляющих размеров "кусачки" Парикмахера. - Я работаю над этим. Собственно, у меня к тебе вопрос насчет магии. Не возьмешься ли быть моим учителем?...
Слегка поразмыслив, что бы такое предложить безумице взамен, он активно поддакнул, применяя аргумент Урфины:
- А я на время Беззакония, если хочешь, я возьму тебя под свою защиту...

-Учите-елем?- девочка перевела на Пуделя непонимающий взгляд мутно-зелёных, словно болотная жижа, глаз,- Но учителя они в шко-оле, а я туда не хожу-у.
Она задумалась, нахмурив бровки.
-Там непоня-ятно. Все что-то рисуют и хотят, чтобы рисовала я-я-я… а когда я начала рисовать – оби-иделись и начали кри-чать.
Марьяна наклонила голову на бок и начала внимательно, теперь уже – с интересом, смотреть на Мартина.

- Да-а-а, да-а-а! Именно учи-и-ителем, - закивал Мартин, радуясь, что нашел с Марьяшкой общий язяк или, по крайней мере, перешел на него. - Я хочу-у-у бы-ы-ыть ма-а-агом. Нет, серьезно, поможешь? Мне ну очень необходимо. Вот позарез...

Марьяна серьёзно задумалась над предложением.
-Ну-у-у…- прогнусавила она,- Я даже не зна-аю.
Девочка поправила шарфик, который был явно не к месту в её простеньком наряде из серой рубашки и коричневой длинной юбки. В отличие от одёжки, которую носила Бездушная, всё, одетое на пророчицу, было идеально по размеру ребёнку.
-Но я не знаю ка-а-ак… не-ет… я не хочу,- она помотала головой,- Учителя злы-ые. Я не хочу быть зло-ой.

- Хорошо-о-о-о, - нехотя согласился Мартин, подражая странной манере разговора с девочкой. - Дава-а-а-ай назовем это... это... - Бейлит остановился, подыскивая нужную фразу. - Односторонний обмен опытом с Пуделем. Да-а-а-а!
Мальчуган мечтательно закатил глаза, продолжая свою речь:
- Да-а-а-а! Пудель любит учиться! Пудель будет рад,если ему покажут, как делать фокусы. А Пудель, кстати, это я.

Марьяна задумчиво смотрела на Пуделя неморгающим взглядом. Мартин, казалось, слышал, как скрипят шестерёнки в её голове, обрабатывая поступившую информацию. Затем она отвела взгляд в сторону, вновь глядя на траву так, словно она была интереснее мальчишки.
-Я тебя не поня-ла-а-а…- протянула девочка, а затем указала пальцем в сторону поля, куда смотрела в последнее время,- Красивый будет до-о-ом… хо-ро-о-о-оший… на крови построенный. Я, когда вырасту, буду жить та-а-ам… пере-двину вагончик.
В поле, куда она указывала, не было даже намёка на дом. Да и слишком близко это к железной дороге... шумно будет. Кому там надо строить дом?

Судя по всему, сейчас Мартин имел честь наблюдать пророческие способности Марьяны в действии. Однако толку от этого было немного - ее речь попросту нельзя было понять.
- Но может все же попытаешься? - с надеждой спросил девочку Пудель, неловко переминаясь перед ней. Очевидно он чувствовал себя здесь лишним, неуемно вторгаясь в ее ментальные "владения", ибо Марьяшке было хорошо и комфортно наедине с ее мыслями. - Ну хотя бы капельку. Каплюшечку.

Похоже, удариться головой о крест было бы куда более результативно.
Марьяна перевела взгляд на Мартина и, ещё раз осмотрев его, сделала очередное замечание.
-Попытаюсь че-го-о-о?- непонимающе склонила голову на бок девочка, и поболтала ножами, обутыми в довольно-таки добротные кожаные башмачки,- Ты говорил про фо-о-о-окусы,- начала она свою речь. Из-за медлительности и тягучести речи, дождаться окончания ответа было очень даже непросто,- Но я не знаю фо-окусов. Я их не… понима-а-а-аю

Почти отчаявшись выудить из слов собеседницы хоть чуток смысла, Мартин решил прибегнуть к последней-распоследней мере:
- Посмотри, кто у меня есть, - похвастался Бейлит, указывая на сморщенные черные крылья спящего малыша. - Летучая мышь. Самая настоящая.

Девочка перевела взгляд на маленькое существо.
-Кра-си-ивая,- констатировала она и протянула руку к животному, явно собираясь погладить. Было сложно понять, просто ли она стесняется, либо наоборот – невероятно уверена в себе, но её медлительность скрадывает этот факт. Возникало ощущение, будто ей сложно делать каждое движение, и Марьяна постоянно вынуждена вспоминать, как же это делается. После живости похожей на мертвеца Рийты, это играло в большом контрасте. Однако, если вспомнить, Княжна тоже была медлительна, и у неё тоже возникали проблемы с координацией движений. Они были обе похожи, и обе были пророчицами. Словно они пребывали здесь только телом, а разум их был размазан по потоку времени,- Как её зо-ву-ут?

Но у приживала еще не было имени... Пудель, сам нечаянно словивший свой звучный псевдоним, не спешил называть животное. Но закон улиц трактовал свое: назвался сам, назови друга, благо большинство либо подхватывало выкрикнутое кем-то смелым из толпы погонялово, либо все благополучно сходились во мнениях инициации. Но тут имело место именно мартиновское решение...
- Голландец, - промешкав пару секунд, Пудель вспомнил слышанные легенды о пиратах, озвучив затем новое имя малыша. Само прижившееся уже "Малыш" казалось ему несолидным.

-Гол-ландец…- она начала гладить летучую мышь, которая от неловкого прикосновения девочки вздрогнула и проснулась,- Хо-рошее имя. Гол-ландец – э то на-до-о-олго. Гол-ландец – это имя, которое за-по-омнят.
Видимо, слова девочки запали в душу ушастому созданию, которое уж было сморщило мордочку, чтобы недовольно запищать, но сменило гнев на милость. Приживал, казалось, вполне понимал речи пророчицы. По крайней мере, выглядел он довольно гордо. Даже пушок на груди вздыбился.

Казалось, теперь-то уж направление очевидно правильное. Мартин оживился:
- Ты что ж: понимаешь Голландца? - имя смаковалось и пробовалось "на вкус". Удостоверившись, что "Голландец" - самое "то", Пудель удовлетворенно кивнул, хмыкнул, продолжая мысль: - Я тоже хочу так уметь. Необходимость. Возьмешься обучить меня этой премудрости? И еще чему-нибудь...

Девочка удивлённо моргнула и её рука застыла. Голландец недовольно пискнул, когда его перестали гладить.
О-бучи-и-ить…- задумчиво протянула она,- Пре-му-удрости…
Она убрала руку и непонимающе замотала головой.
-Никогда не понима-а-ала, что тут сло-ожного. Спичка мои слова в книжку за-пи-исывал. Тоже говорил прему-у-удрость… Тайна имё-ён… а это не та-а-айна. Это всем известно. Гол-ландец – хорошее имя. До-олгое. Спичка – сгорит быстро. Я-я-ярко, но бы-ы-ыстро.

- А Пудель, - подхватил ее слова собственник звучного прозвища. - Что значит "Пудель"? А почему у меня "ножницы в глазу"? Когда это случится? Это будет Парикмахер, да?
Град вопросов посыпался на Марьяшку. Вряд ли она сможет дать ответ хотя бы на часть вопросов, но Мартин был нетерпелив, выпытывая все и сразу.

Действительно, град вопросов вызвал у девочки недоумение, плавно переходящее в ступор. Она только начала обдумывать ответ на первый из вопросов, как на неё посыпался целый град новых. Она ничего не сказала, лишь непонимающим полупустым взглядом, порой – вовсе расфокусированным, смотрела на Мартина, словно ожидала от него чего-либо.
Существа, наделённые подобной медлительностью, обычно не впадали в ступор от пары вопросов. Похоже, Марьяна попросту не могла понять, какой из вопросов был задан сейчас, а не завтра, послезавтра или вовсе через год. Ведь всего одна фраза Пуделя могла бы указать на то, какой из вопросов – настоящий, сегодняшний.

- Я... смогу... избежать... судьбы? - тщательно выделяя каждое слово, вновь спосил Мартин. Что его волновало, так это потенциальная материализация швейного инструмента в совсем неподходящем для этого месте, а именно - в его глазу. Остальные вопросы мальчик приберег для следующего раза, дабы избежать перегрузки мозгов девочки.

К неудовольствию Мартина, девочка замотала головой.
-Судьба – это не то, от чего мо-о-ожно убе-жа-ать,- сказала она,- Судьба – она ведь заранее на-пи-исана. Только Бездушная без судьбы живёт. Она прихо-одит, когда хо-очет. И никто не зна-ает, что она есть,- Марьяшка подняла глаза наверх,- На-верно, когда она родила-ась, наверху за-бы-ыли вписать её и-имя. И теперь, когда пишут судь-бу-у, о ней и не по-омнят. Она мо-ожет вырвать стра-аницы судьбы, и замест них на-пишут но-овые. Те, кто пишут, не по-омнят о том, что было ра-аньше… уж больно вас мно-ого.

- Так ведь это же наоборот хорошо! Нет судьбы, а это значит, что ты можешь сделать ее сам, или исправить плохую, негодную историю. Разве ж не чудесно? - Мартин удивился одновременно и тому, что Марьяшка не больно-то и страшилась Бездушной в отличие от других детей, но и ее мнение повторяло все, ранее сказанное другими - водясь с Урфиной, ты теряешь душу...

К удивлению своего собеседника, девочка снова резко замотала головой.
-Не-ет-не-ет-не-ет-не-ет…- казалось, она разозлилась на такого непонятливого и глупого мальчишку, однако, секундой позже, она продолжила с привычной медлительностью,- Не судьба-а определяет то, как ты прожи-вё-ёшь завтрашний де-ень, а то, как ты прожи-вё-ёшь завтрашний де-ень, определяет твою судь-бу-у. Не наоборо-от, а именно-о та-а-а-ак.
Понять её было сложно, ведь как судьбу, которая известна уже сейчас, может определить то, чего ты ещё не совершил?

Мартин все равно столковал слова по-своему.
- Значит то, что я вожусь с Урфиной определит мое будущее? В таком случае нужно действовать, именно за этим я к тебе и пришел...
Опустившись перед девочкой на корточки, он, глядя на нее снизу вверх, повторил свою просьбу - наверное, уже в тысячный раз:
- Сделай милость, научи меня магии. Хотя самой простенькой. Я и тому буду рад - ведь магия нужна мне для того, чтобы построить свою судьбу. И многих других, к тому же: сделать княжество и взять других под свою опеку.

-Вот ты меня просишь-просишь,- начала девочка,- А ведь я даже не зна-аю, чему тебя у-чи-ить…
Она проводила взглядом невидимого Мартину прохожего, а затем, продолжила свою отповедь.
-Ты хоть ска-жи-и, что тут сло-ожного, а я те-бя на-у-чу-у,- честно закивла Марьяшка,- Как я могу тебе по-мо-очь, если я не вижу тут ни-че-го сло-ожного. Хочешь у-видеть будущее – смотри будущее, хо-чешь узнать, где кто-то сейчас хо-одит – просто най-ди-и в воздухе его ни-иточку,- девочка начала выискивать в воздухе что-то глазами, что выглядело забавно, как наблюдение за невидимой мухой. После чего она быстрым жестом, непривычно ловким и резким, для неё, схватила эту самую невидимую муху и сказала,- Плю-ха сейчас опять про-гу-уливает.

Нелепо сподобившись, Мартин в точности повторил действие Марьянки, а именно попытался вытянуть прямо из воздуха невидимую нить. А заодно и неосязаемую, и несуществующую, ведь, как было сказано, сходство движений было исключительно внешнее без какого-либо значимого контекста. Скептически изучив свою "находку", Бейлит скривился:
- Эт, что ли? Так не видно же ничего...

Марьяна наклонилась вперёд, внимательно изучила «находку» Мартина, после чего помотала головой.
-Так у тебя и ни-ити в руках не-ет.
Она взяла руку Пуделя, на сей раз, её движения были столь же заторможены, как и обычно, а затем, нисколько не сомневаясь, вложила в руку мальчугана то, что поймала сама.
-Вот та-ак на-адо.
В эту же секунду Мартин оказался совершенно в другом месте, хотя и находился одновременно перед Марьяной и её вагончиком. Он одновременно гонял мяч с мальчишками, его тело горело от физических нагрузок и жаркого летнего шелдонского солнца, и сидел совершенно пассивно, с глупым лицом, перед девочкой, которая пыталась научить его волшебству.

- Ооо! - понимающе протянул юнец. - Вижу.
Причин не доверять Марьяшке у него и раньше не было, но именно в эту самую секунду Мартин убедился в её способностях.
- Действительно, нитка, - почему-то сразу подумалось о концентрации оных в окружающем пространстве. - Так значит их можно сачком наловить и в катушки намотать? Чтоб не потерялись... Или...
Он сделал широкое загребающее движение рукой - будь количество нитей в воздухе слишком велико, вытащить удалось бы по крайней мере охапку...

И тут же пожалел, что так сделал.
Нить легла в руку как-то сама, легко и непринуждённо, словно он это делал каждый день. После этого Мартину самому пришла в голову глупая мысль: «и что здесь такого сложного? Что здесь можно было бы объяснить? Я просто не знал, что так можно.»
В ту же секунду ему стало невероятно жарко. Точнее, не ему самому, а той его части, одной из трёх, что находилась в кузнице, перед раскалёнными углями, с голым торсом и клетчатой рубашкой, повязанной вокруг пояса, и держала в одной руке щипцы, которые сжимали металлическую болванку, а в другой руке – кузнечный молот. Мышцы рук и спины болели от долгой работы, а волосы – прилипли к лицу. Каждый следующий удар отзывался мышечной болью, но молот раз за разом, повинуясь широкому взмаху руки, опускался на сталь.
При этом, он же, сам Пудель, сейчас увлечённо выбивал мяч на сторону противника, сидя при этом перед маленькой пророчицей.

Открытие поразило мальчугана так, что не сразу он сумел сбросить в свободный полет обе пойманные нити, резко взметнув рукой - к тому же инстинкт самосохранения довольно явственно заявлял, что дальше терпеть такие "впечатления" Бейлиту не под силу. Отчаянно шатаясь, Мартин сдуру осел наземь, все еще ощущая и боевитый азарт Плюхи, и обжигающие порывы раскаленного кузнечного воздуха. И собственную обескураженность.
- А что... Если порвать нить? Что тогда? - растерянно поинтересовался он у девочки-предсказательницы.

И для того, чтобы бросить нити, ему потребовалось ещё некоторое время, чтобы понять, какое из «я» принадлежит ему. Движение вышло чем-то похожее на движения Марьяшки и Княжны одновременно.
-Тогда ни-ить будет по-орвана,- сказала очевидное Марьяна. Благо, это было всего лишь начало целой цепи изъяснении,- И тогда по ни-ити ты не сможешь найти челове-е-е-ека. Но человек всегда-а оставляя-ет ни-ить. Только не Бездушная,- девочка помотала головой,- Она ни-ити не оста-вля-яет. Её найти нель-зя… на неё вообще чары не действую-ю-ют.

- Ясно.
Пудель поежился, представляя, сколько летает вокруг нитей, как след, оставляемый человеком, неуловимый для непосвященного. Но ведь он пришел сюда не за нитями, хотя и этот урок, пусть и вытянутый клещами из многословной, но увы, говорящей на принципиально другом языке Марьянке, он запомнит и не упустит случая воспользоваться.
- А приживалы? Что о них - те тоже нити оставляют? А можно ли использовать нить для того, чтобы понять их?
Такая мысль имела смысл, но вот вопрос: если приживал бездушной после продолжительного общения со своей хозяйкой стал во всем подобен ей, а, значит, не имеет нити, то как Урфина понимает его?

-Я никог-да не про-о-обовала-а…- потянулаМарьяна, о чём-то задумываясь, а затем, сразу же, помотала головой,- Не-ет… не полу-чи-илось. Человека понять мо-ожно, потому что ты – сам че-ло-ве-ек,- пояснила она,- Но понять жи-во-отное ты не можешь, потому что ты не знаешь, как ими быть.
Марьяна перевела взгляд куда-то в сторону. Она выглядела так, будто слушала что-то серьёзное, однако, это не мешало ей самой говорить. Выглядело это так, будто девочка слушает саму себя.
-Хозяйка не использует ни-и-ити.

Мартин насторожился - нечаянно оброненная девочкой фраза обещала найти более более толкового учителя, чем сумбурная маленькая пророчица Марьянка.
- А Хозяйка кто такая? Еще одна твоя колега? - смекнул мальчуган. - Но я слышал, что в Княжестве всего три пророчицы. Как же так? Кстати говоря, ведь разве ты знаешь, каково это - быть пацаном? Ты же смогла словить нить Суини...

-А разве ты зна-аешь, каково быть то-олстым?- Марьяна, видимо, пыталась ответить в тон Мартину, но получалось это, в силу манеры разговора, совершенно ужасно,- Тогда ка-ак ты мо-ожешь держать ни-ить Мар… а-а-а… Плюхи?
Она задумалась, словно пыталась что-то вспомнить, но ни к чему это действо не привело. По всей видимости пророчица просто забыла, что Пудель задавал ей ещё какие-нибудь вопросы, или решила, что он их задал ей завтра, а потому – пока что отвечать на них рано.

- Кто така-а-ая Хозя-а-айка? - терпеливо повторил Мартин. Однако слова он вытягивал вовсе не в угоду подражания Марьяшке. В том была виновата привычка и, наверное, наивное заблуждение, что тем, кто плохо владеет речью, приходится объяснять все доскональней и точнее.
- Понима-а-аешь? Хозя-а-а-айка?

Марьяна некоторое время задумчиво смотрела на Мартина, словно её было действительно тяжело понять. Через некоторое время её взгляд скользнул куда-то в сторону и расфокусировался, как это случается у человека, который старательно вспоминает какой-то зрительный образ. Наконец, в её глазах снова блеснула осмысленность и девочка вновь обернулась к Мартину.
-Хозяйка – это Ри-и-ийта,- сообщила она,- Не сей-ча-ас, а по-то-ом… позже…- она замолчала, видимо, пытаясь подобрать слова, лучше описывающие её ощущение времени,- Когда-а в город прие-де-ет Княжна-а…- Пудель мог бы уже решить, что на этом её речь завершится, но пророчица, всё так же, без перерывов, продолжила,-… всех де-те-ей.

Бейлит понимающе кивнул - он подозревал, что даже с вычетом самых беспечных и легкомысленных детей, на княжеский престол найдется еще немало охотников, но, конечно, не мог предугадать всех превратностей судьбы, подкидывающей ему то одно, то другое препятствие к его заветной цели. Вследствие этой цепочки умозаключений кивок получился отрешенный и тяжкий: - Эх!

Но не в правилах Мартина оставлять попытки только потому, что некто знающий предостерег его от ошибок, а, значит, и от попыток выудить из воздуха нечто более-менее вразумительное суть братьев меньших - пернатых или пушистых.
- Авось получится, - Пудель плавно рассек рукой воздух в надежде поймать... да-да, нить животного, что было дерзким пренебрежением слов Марьяшки, весомых и разумных... - Ну, кто его знает.

Рот наполнился вязким вкусом, в котором с трудом угадывался чай, перемешанный с каким-то сиропом. Чересчур сладко, даже для такого сладкоежки, как Мартин. Он поморщился. Зря. Поток времени услужливо подхватил его эмоцию и он почувствовал, как за один раз проглотил этот чай ещё раз сорок, не меньше. Дыхание пресеклось и он закашлялся…
Ощущение было таким, будто он схватил нити сорока человек, пьющих эту бурду. Он сам, Мартин, сидящий перед Марьяшкой, потерялся где-то в глубине этих ощущений, которые и не думали становиться менее привычными и понятными.
…Чтобы избавиться от вкуса чая, он решил сконцентрироваться на чём-то ином. Не обращая внимания на призрачный силуэт Спички, который прошёл через другой, такой же, бросив на ходу ничего не значащую фразу, он начал сматриваться в воздух, который тут же наполнился серебристыми нитями. Стоило ему потянуть руку, как из груди вырвался голос, так похожий на голос Княжны.
-Он изучает магию.
Призрачный силуэт резко обернулся и устремил внимательный взор прямо ему в глаза.
-Как ты это узнала?
Пальцы Мартина, такие непривычно тонкие и бледные, замерли.
-Он нашёл мою нить.
Обе руки медленно опустились на стол, в то время, как призрачный силуэт Спички усмехнулся. Его улыбка становилась всё шире и шире, пока Мартин собирался с силами, чтобы подняться со стула. Как только он завершил это движение, отнявшее слишком много сил, и наполнившее мышцы рук, спины и ног болью, известной всем, кто когда-нибудь ударно делал зарядку, мальчишка в клетчатой рубашке рассмеялся, буквально сложившись пополам.
Каждый шаг давался тяжело, а, меж тем, в дверях появился призрачный силуэт Рийты.
-Ты звала меня?
Он остановился, некоторое время внимательно всматривался в силуэт, однако, когда тот, не дожидаясь приглашения, направился к столу, продолжил путь.
-Удачи ему в этом деле,- весело сказал Спичка,- Пусть ощутит себя размазанным во времени.
Ещё не дойдя до нужной нити, он почувствовал свои страх и растерянность. Страх и растерянность того «я», что сидело перед вагончиком Марьяны. Это и помогло ему взять себя в руки.
-Не стоит так делать,- услышал он собственный голос… точнее, голос Княжны… как же легко запутаться,- Не стоит так делать, Мартин.
Ощущение времени было совершенно потеряно… ведь те слова, которые он осознал последними, на самом деле, он услышал именно тогда, когда взял в руки эту самую нить.

Cеребрянные нити, точно слабая разбавленная взвесь тончайших макарон, мельтешили перед несколько смущенным, но отнюдь не трусливым взором мальчишки, путались в пальцах, так и норовя окутать как разум, так и саму сущность - эфемерную раздробленную, размазанную по безграничной плоскости времени, как малюсенький кусочек маслица по слишком великой площади хлебной краюхи, и кудрявую реальную - безрассудного Мартина. Опустив руки в сей воздушно-нитяной бульон, он разгребал и разгребал, силясь найти хоть что-то, отдаленно напоминающее нить животного - почему бы ей и не быть, как он задумал ранее? Почему бы ему не знать, каково это - быть сплошь покрытым шерстью, тявкать, рычать или мяукать, блеять и чирикать, ведь он без особых препятствий мог проделать все это вполне убедительно?
- А я буду! - настоял он сам для себя, вернее, для своего внутреннего голоса, что было сущим Княжны. - Я буду пытаться... назло вам всем, ясно?
Светлые брови сошлись на переносице, выражая высшую степень стараний, ровно как и прикушенный чисто артистически язык...

Руки Мартина скользили в пространстве, и он легко, даже подозрительно легко, лишь коснувшись пальцем, понимал, что это не та нить, которую он ищет.
Рука Мартина, тонкая и бледная, с музыкальными пальчиками, медленно, но уверенно двигалась к тому месту, где сейчас стоял… опять же Мартин.
-А может Бездушная представляет опасность конкретно для тебя? Ты сказала, что ее тело здорово. А мой отец говорил, что они просто менее выносливы. Для тебя, насколько могу судить,- Мартина смерил оценивающий, но не утешительный в итоге взгляд,- любое ухудшение погибельно. Кроме отсутствия души и кое-какой слабины есть еще что-то, что плоховастенько?
Рука Мартина вошла в тело Мартина и уверенно схватилась за нить.
-Ты рискуешь,- уверенно сказал Мартин же голосом Княжны.
Практически все нити, что находил Мартин, принадлежали одним и тем же людям: Спичке, Марьяне, Княжне, Плюхе и Троллю. Лишь изредка встречались исключения.
Первый страх прошёл быстро. Вновь найдя себя, мальчишке требовалось немало сил, что отличать что есть он, и где есть он. Но он знал… нет, не знал и не понимал, что делать. Он действовал интуитивно. Возможно, ему помогала связь с Княжной, которая делала то же самое… как же тяжело не потеряться… может, стоит отпустить её нить? Если отделить своё «я» от «я» Спички или Плюхи, или даже Рийты, было легко, то отделить своё «я» от «я» Княжны не удавалось. Просвет наступал только на очень и очень короткое время.
-Ты рискуешь потеряться,- снова голос Мартина звучал не так, как он привык.
Перед глазами проносилась череда образов. Он был «размазан», как выразился Спичка, по времени и пространству, но руки… руки работали уверенно.

Запоздало пришло понимание того, что нить дарит нечто большее, чем просто глаза ее владельца - мысли, чувства, душу - одно из несущего, чего у Бездушной, само собой разумеется, не было, эмоции, сиюминутные чаяния были подвластны тому, в чьих руках развевалась серебристое волокно. Но лишь до особенной поры, лишь до понимания и осознания, однако и тут было легко запутаться. Не отличить свою нить от чужой, свое "я" от постороннего.
Пудель помнил, к чему стремилось тогда его эго, а с горем пополам смог отличить княжеское и свое начало...
- А кто не рискует, тот не выигрывает, - усмехнулся мальчуган на свои же собственные слова о благоразумии и риске. - Я сам решу как-нибудь, без помошников да медвежьих услужек.
Руки все так же перебирали нити, пренебрежительно откидывая ненужные и на доли секунд... а может вовсе и не секунды служили мерилом для излишне заторможенных действий начинающего горе-чародея... Часы, дни, годы... Тем не менее Мартину требовалось не так много разумения для осознания того, что следующая нить не представляет для него интереса...

И тут нити… кончились. Он не сразу понял это, а только тогда, когда в очередной раз усилием воли смог вновь вернуть контроль над своим «я» и перестать пытаться управиться с «я» Княжны. Он перебрал все те нити, что висели перед ним, и не смог найти ни одной нити животного… ни одного.
-И не проигрывает.
В окно комнаты смотрела луна, а перед глазами – часы, застывшие в минуте от полуночи.
-Да, Княжна, это я указала ему, где искать.
Голос Рийты был узнаваем, хотя и звучал где-то позади. Она говорила не прерываясь, хотя в её речи были очевидные пробелы, в которые прямо таки требовалось вставить слова собеседника. Но их не было.
-Да, я сказала ему, что он стар.
-Но кто, если не он?
-Больше никто не хочет.
-Он упорный.
-Ты и Спичка – уходите. Марьяну я в обиду не дам.
-Я тоже ухожу… скоро… мы все это чувствуем.
-Искусство не должно быть забыто.
Внезапно, вместо голоса Арахны прозвучал голос Спички.
-Я устрою ему испытания. Какой же маг – без испытаний?

Пудель попытался двинуться - он помнил, что намедни ему были подвластны только руки, дерзко разрывающие ворох чужих нитей, а теперь он просто напросто не был уверен, что все еще тот Мартин, что стоял перед Марьяшкой и пытался учиться колдовству.
Ужель все это лишь его воображение или... Реальность?

Пошевелиться не удалось. Точнее, удалось, но не так, как хотелось бы Мартину. Тело вдруг повернулось сначала головой, затем – торсом, и лишь следом переставив ноги. Медлительной, неспешной походкой тело Мартина подошло к зеркалу, в котором, почему-то отражалась сама Княжна, а так же – Спичка и Рийта сидящие за одним столом, но совершенно не замечающие друг друга.
-Не так сложно потерять себя в ворохе чужих жизней, Мартин,- сказала Княжна из зеркала.
В мирную беседу Мартина и Княжны ворвался холодный жестокий смех. Тело Мартина даже не попыталось обернуться в ту сторону.
-Нельзя желать всего и сразу,- сказало отражение,- В худшем случае это исполнится.

Ни в сказке сказать, ни пером описать - как возмущение и страх Мартина, которой вовсе не хотел навечно оставаться в девчоночьем теле, так и его опасения по поводу показаний стрелок настенных равнодушно тикающих часов. Они-то наверняка не склонны лгать, как не склонна была бы матушка простить за милую душу своего припозднившегося отпрыска. Поди, уже обыскались "негодного мальчишку", не миновать теперь розог!
- Отстань! Ты мне не мать и не отец! - зло отозвался Мартин отражению. - Я сам решу, как мне поступать!

Бледные губы отражения изогнулись в невесёлой улыбке.
-Ты это говоришь так...
-Ну и пусть!- голос Парикмахера казался совершенно неуместным,- Какая разница?! Она даже не человек! И птица, кстати, тоже!
Княжна молчала, пока звучали возмущения мальчишки. Стоило только ему ещё раз рассмеяться, она вновь посмотрела прямо в глаза Мартину.
-Так… словно ты их слушаешься. Тебе и мать, и отец – не закон, Мартин.
К жестокому смеху Парикмахера добавился весёлой смех Спички.
-Он так сказал?! Так и сказал? Ну и дурень!
-Но, ты прав: я не мать… и не отец…- серые глаза Княжны смотрели прямо в глаза Мальчишке, которого раньше она попросту не замечала. Это было, как минимум, странно,- Я не потерплю беззакония.

- А я не потерплю, чтобы кто обижал Бездушную, - в свою очередь возразил Мартин. - Сами виноваты. Чуть только появился новичок, вы устроили грызню на пустом месте. Урфина же была не в пример радушнее и добрее, чем все ваши княжеские прихвостни...
Смотреть на мир глазами Княжны Бейлиту порядком поднадоело, тем паче с самого начала такой поворот ему не понравился. Надо было выбираться - вспомнить прежнего Мартина, кудрявого, живого, полного сил, а не хрупкую девичью оболочку Княжны - слабую, готовую покачнуться и рассыпаться от малейшего дуновения. Он Мартин. Он Пудель, если так угодно. Он Бейлит. И он, в конце концов, должен очнуться.

-Прихвостни…
-Подопечные…
-Соперники…
-Граждане…
-Подданные…
-Помощники…
Мартин не был уверен, в каком порядке Княжна называла эти определения. Такое ощущение, будто все одновременно.
-Это всё – разные люди. Нельзя судить о книге по обложке. На неё часто налипает грязь.
Очередное серьёзное усилие, и Пуделю удалось сконцентрироваться на своём теле. Точнее, найти его в пространстве и во времени. Главное, что требовалось помнить, что Мартин сидит перед Марьяной. И всё ещё держит в руках нить Княжны.

Мартин якобы зажмурился - легко ли зажмуриться, когда тело, в которое угодило твое сознание, не подвластно тебе?
Попытался вспомнить: жаркое полуденное солнце, запах пыли шелдонской окраины, то, как свербит в носу от этих самых терракотовых песчинок, всепроникающих и колючих, боль в ноге, затекшей от длительного пребывания на корточках, царапанье коготков Голландца по груди, ноющий фингал под глазом, любезно подлеченный Риитой, свои мокрые от напряжения ладони, усталость и голод, но тело, все еще полное сил - боль и неудобство лишь нарочито подчеркивали реальность Пуделя, то, что он Пудель!
- Встречают по одежке, а провожают по уму, - напомнил он напоследок своему-несвоему отражению. - Первое впечатление, как-никак, самое стойкое...
Он надеялся, что напоследок.

Ладонь раскрылась. Видения пропали.
Возникло такое ощущение, будто Мартин разом ослеп и оглох, ведь из нескольких десятков образов и речей он не слышал ни одной… вообще.
Лишь немного проморгавшись, Пудель начал понимать, однако, исключительно умом, что, на самом деле, всё нормально: просто ничего не происходит, ведь Марьяна молча взирает куда-то вдаль, а Голландец – молча дремлет на груди. Однако, всё равно, абсолютно всё вокруг казалось совершенно нереальным. Словно во сне.

Пудель обреченно вздохнул.
Теперь он понял причину отрешенности Княжны, Рииты и Марьяшки. Да и не было особого выбора у ступившего на стезю фокусов и магии - хоть так, хоть эдак, но, неизменно, будешь нем и безволен, оглушенный если не шелестом мыслей и голосов в голове, то их отсутствием... Неужто станет Мартин таким тихим, задумчивым, безразличным ко всему?
Этому не бывать! Он не верил, что раз и навсегда потерял способность наслаждаться реальностью...
- Марьяшка, спасибо за науку, я к тебе позже зайду! Пока!
Только пыль тяжелыми клубочками взвилась в воздух... а когда опала, Мартина уже и след простыл. Он во что бы то ни стало хотел оказаться поскорее дома. Его нечуткость к происходящей вокруг действительности всерьез взволновала его, а он... это была отчаянная попытка убежать от всего случившегося.

Как ни странно, часы в доме Княжны врали… или нет. Княжна вполне могла видеть эти самые часы в другом времени, а Мартин принял это на веру. Бррр… неудивительно, что все колдуньи такие отрешённые, ведь так легко перепутать, в каком времени находится «сейчас». Тем не менее, та же Княжна вполне умело вычислила в какой именно момент он говорит с ней. Голова гудела от недавних потрясений, однако, уже ничто не мешало наслаждаться жизнью, кроме навязчивого ощущения пустоты, словно Пудель только-только проснулся от крепкого сна. Надо было ещё решить, куда бежать. Он знал не так уж и много мест, но, всё равно, от удалённой окраины у Вокзала идти куда бы то ни было ещё весьма долго.

Путь Мартина пролегал через все те же испепеляюще солнечные песчанные пейзажи, по-своему однообразные и унылые. К дому. Надо сказать, зверский голод раз за разом скручивал голодное нутро мальчишки все больше... Но от этого Мартин лишь прибавил шагу, предвкушая загодя матушкино - а она была знатной кулинаркой - аппетитное грибное творение. Нужно лишь не сильно припоздниться, рьяно поспешая - ведь он и так уже потерял достаточно времени, бестолково фокусничая с нитями...

Наконец, Мартин оказался у калитки своего нового дома. Главное, чтобы ни учитель, ни директор, ни ещё какая-нибудь добрая душа, вроде старосты класса, не донесла на него. В конце концов, вспомнилось, как матушка расстроилась из-за неподобающего поведения сына в первый же день прибытия в Шелдон. Первый день учёбы тоже прошёл отнюдь не как по маслу.
Но, доколе доброй души не будет, сегодняшний вечер пуделя ничем не будет омрачён, кроме мыслей о завтрашнем дне.
-Поздравляю, ты нарушил перемирие,- голос раздался откуда-то сзади, где, по идее, никого не было. Тем более, столь осведомлённой взрослой женщины,- Парикмахер не упустит возможности.

Голос за спиной сначала показался Мартину лицом тупого розыгрыша, но потом пришло понимание того, что никто не рискнул бы пошутить над ним, беря во внимание последние его выходки. Но вот верить на слово было не в его привычках, в особенности, когда лица "шутника" не видно.
Мартин резко обернулся.
- С чего бы это вдруг? Я никого не трогал! - возмущенно парировал он, размышляя над тем, кто бы это его мог поджидать у дома. Официальный посланник Княжества, не иначе...

Сложно было представить более нереальное зрелище, чем Кукла, занимающаяся домашней работой, но именно это увидел Мартин, обернувшись. Женщина с фарфоровым личиком, завидными кудрями и в наряде, более подходящем для посещения гостей, нежели для прогулок по магазинам, стояла перед ним. Обхватив двумя руками весьма объёмную корзину с покупками, которым в будущем суждено стать очередным шедевром её кухни – если верить столь любящим её пирожки детишкам, кухня должна быть именно шедевральна – Кукла стояла на дороге, чуть склонив голову на бок.
-А Парикмахер сам на тебя набросился?- она покачала головой, показывая свой скептицизм, касательно данного варианта развития событий,- Ты должен быть дать ему повод. Хотя бы формальный. Он побоится выступать против Княжны в открытую.

- Да, было дело, - признался Мартин, а фингал под глазом живо напомнил о потасовке в школьном классе. - Но я не боюсь! Наверное... Он конечно сильнее и все такое, но и я драться учен, чтобы дать ему отпор. Перепалка в любом случае не миновала бы меня, пусть уж лучше раньше.
Пудель с вызовом поглядел на Куклу, хоть и не взял в толк, с чего бы ему выпендриваться перед ней - она ему, по идее, ничем не грозила. Хотя ее нейтралитет был несколько... вызывающим.

-Драться учен, говоришь?- она вновь скептически покачала головой,- Что-то я не заметила, чтобы у Парикмахера было хоть какое-нибудь напоминание о вашей последней встрече,- она взглянула в «боевое ранение» Пуделя совершенно невыразительным взглядом,- Моё дело предупредить тебя: ты ведь один, а у Парикмахера много прихлебал, которые искренне верят, что они сильнее просто потому, что способны хоть как-то организоваться и напасть толпой. Не люблю, когда так поступают. Будь я на твоём месте,- она направилась к своей калитке,- Я бы пошла к Княжне и обвинила его в нарушении перемирия.

- Я не настолько безумен, чтобы выходить один против толпы.
Мартин скривился в ответ на замечание женщины, но продолжил разъяснять:
- Конфликты ведь не только драками решать можно. Конечно, я не могу потягаться с Парикмахером силами на равных, но ведь военные хитрости никто не отменял. А вот на поклон к Княжне я не пойду. Провоцировал Парикмахера на драку именно я, и мои обвинения будут неуместны и нелепы. Их попросту не станут слушать. Даже если б и стали, все равно бы не пошел.

Кукла остановилась перед калиткой, чтобы перехватить корзинку одной рукой. Прижимая свою ношу к груди, она начала открывать дверцу в свой дворик.
-Я бы не была так уверена в разумности Парикмахера. Он парень умный и хитрый, но не разумный,- когда калитка открылась, женщина вновь перехватила корзинку обеими руками,- Ему просто ни к чему идти на переговоры. И бояться тебя он явно не собирается. Даже не представляю, как ты собираешься заставить его играть на своём поле. В любом случае…- она вошла во дворик и обернулась через плечо, продемонстрировав весьма живое поведение кудрей,- …удачи тебе.

- Спасибо, мэм, - поблагодарил он. - До свидания.
Кукла была из тех, кому в любом случае грубить и хамить покажется просто неуместным с твоей собственной неразумной стороны, смевшей завернуть язык в нелепой оппозиционной манере. Но и в этот раз противоречить ей не хотелось... Как и во все остальные разы, что были, и что, предположительно, будут.
Посмотрев вслед женщине, Мартин направился к своей калитке... Время обеда должно было как раз подойти.

Как и следовало ожидать, двор пустовал. Наверное, так даже лучше, ведь матушка вряд ли была бы рада увидеть, как за чистую… относительно чистую рубашку её сына цепляется противное, мерзкое создание, такое, как летучая мышь.
Сам Голландец, разумеется, не стал бы разделять точку зрения родительницы Мартина, однако, кто стал бы его спрашивать? А для его крупных ушек наверняка крики миссис Бейлит будут болезненны. Особенно, спросонья.

Было необходимо доставить Голландца подальше от материнской расправы. Например, на чердак, там, где темно, прохладно и тихо... Может, спрятать его пока где-нибудь во дворе - сторожевого пса у них все еще не было, но вот местный кошачий контингент - голодный до такой степени, что им и относительно жесткая летучая мышь нипочем, - заставлял Мартина серьезно опасаться. Но ведь можно и запустить его к "порогу" чердачного окошка, а потом открыть изнутри. Для чего требовалось разбудить малыша... Однако краткий перерыв ото сна не так страшен, как матушкин крик, а посему Пудель мягко затрусил пушистую темную шерсть на холке спящего летуна.

Зверёк проснулся. «Потянувшись», если так можно сказать, относительно его неуклюжего движения, он широко раскрыл пасть и старательно зевнул, при этом жизнеутверждающе пискнув. Взгляд Голландца был совершенно сонный, мутный, можно сказать, осоловелый. Малыш явно не ожидал каких-нибудь активных событий, и пробуждался медленно и лениво, как… у себя дома.
В принципе, это было не совсем неправдой, так что, наглости животного поражаться не стоило.

Мартин слегка встряхнул звереныша.
- Вставай, не время спать. Всего на секундочку и можешь опять заснуть, только не здесь. Лети вон - к окну.
Практика неопровержимо свидетельствовала, что Голландец понимает речь мальчишки. Или, ежели не речь, то хоть интонацию - тогда-то он точно должен определить по голосу, что Мартин будит его небезпричинно, а на полном серьезе.

Малыш ещё раз зевнул, широко раззявив свою пасть, снова пискнул, толи утверждающе, толи обиженно, толи сонно, мотнул головой и отпустил рубашку мальчишки. Всего долю секунды он безвольно летел вниз, а затем – взмахнул крыльями, резко выправил полёт, и направился в то самое место, которое указал ему Пудель. Всё, теперь мама точно не заметит его: у миссис Бейлит не было дурной привычки задирать голову и изучать карнизы. Скорее всего, она это уже сделала вчера.

Разминувшись с малышом, Мартин, предварительно отряхнув одежду, запыленную до состояния "ненадлежащий вид", но при нужном старании его можно будет счастливо сместить в "удовлетворительный" - но не ожидала ли строгая родительница в самом деле, что Мартин соблюдет все правила, которыми напутствовала она его? Скорее, ее подозрение в разы возросло бы, если рубашка юного Бейлита явила себя чистейшей во всем Шелдоне.
Пудель направился к двери, попутно поправляя еще и непослушную голову - во всех смыслах "непослушную". И бедовую.

Услышав звуки открытия двери, матушка торопливо вышла навстречу своему сыну и… удивлённо застыла, осматривая его фигуру. Кажется, она что-то подозревала, но не могла понять, что же не так. Лишь через пару секунд до миссис Бейлит, вооружённой жестяным половником, дошло, в чём же проблема, помимо, конечно, не надлежащего вида сына.
-Та-а-ак,- потянула она,- А где твои учебники, а?
Слава крови, ни одна «добрая» душа ещё не доложила матушке о проделках её непутёвого сына.

Мартин и усом не повел. Привычка, наверное...
- В школе, - ответил он как ни в чём ни бывало. - Это традиция такая... Вот странные они здесь, не то что в столице, правда?
Пудель успел накрепко усвоить одно: умелая импровизация да слово, за которым не приходится лезть в карман, спасут даже самую кудрявую и непутевую головушку...

-Традиция, говоришь?- недоверчиво спросила матушка,- Что-то я не слышала о такой традиции. Тогда скажи-ка мне, милый ребёнок,- голос матушки стал неправдоподобно мягким. Это явно предвещало угрозу,- Каким же образом ты, тогда, будешь делать своё домашнее задание, а?
Миссис Бейлит явно была уверена, что поймала своего непутёвого сына на логическом несоответствии. Разумеется, если он не найдётся, что сказать, ушам и ягодицам светит что-то нехорошее. Вряд ли она поверит, что в школе не задают домашнего задания.

- Все уроки уже приготовлены, - продолжал стоять на своём Мартин, говоря с самым серьёзным лицом, какое вообще был в силах воспроизвести. Градус невозмутимости при том опасно зашкаливал, грозя перейти в наигранный издевательский гротеск.
- Я специально старался, матушка, чтобы после занятий помочь тебе в саду или по дому. Ведь тебе одной небось тяжело справляться. Я хотел, как лучше...
Несомненно, последнее было чистейшей правдой.

Миссис Бейлит была явно не убеждена словами сына. При всей гладкости версии что-то в его словах заставляло её сомневаться в истинных намерениях Пуделя. Она пару секунд задумчиво смотрела на него, после чего, наконец, нашлась, что спросить.
-Ага, это значит, ты весь так извазюкался, делая домашнее задание, да?
В её голосе нельзя было не услышать ехидные нотки.

- Разумеется, нет! - фыркнул Пудель на матушкин вопрос. - Я упал, - предчувствуя затем нежелательное родительское вдохновение, поспешно добавил, заверяя сердобольную мать в том, что все благополучно обошлось:
- Мам, ты только не волнуйся, я совершенно не ушибся... Там только чуть-чуть, даже незаметно.

-Ладно,- наконец сказала миссис Бейлит,- Спрошу завтра у вас в школе, что это за традиции такие непонятные.
Считая разговор на эту тему исчерпанным, женщина направилась на кухню, по пути отдавая сыну указание.
-Мой руки, переодевайся и иди кушать, я уже всё сготовила,- матушка всегда была отходчивой. Уже к этому моменту она смягчилась,- Расскажешь мне про свой первый день в новой школе.
На том и окончился допрос Мартина.

Вопреки оптимистичным прогнозам, допрос не кончился. Скорее, даже не думал начинаться. Пудель хорошо осознавал, что сейчас матушка доподлинно постарается проведать "что", да "как" , а он, не будь простофилей, знал это и заранее - даже когда с удовольствием плескался на улице, брякая алюминиевым умывальником, когда тер лицо(шею он помыть забыл, вернее - банально несподобился) и руки жестким полотенцем и, наконец, когда уселся за стол, предвкушая сытный обед, - яросто придумывал всевозможные отмазки и оправдания. А еще он знал, что если вдруг ляпнет про свою дружбу с Бездушной...

На стол приземлилась румяная картошечка с лучком, малосольными огурчиками, селёдкой и луком, которая прямо таки и сочилась аппетитным, пошкрябывающим жиром, в качестве второго. В качестве третьего выступала большая кружка компота. А вот на первое был ненавидимый любым ребёнком суп. Точнее, если быть конкретней в своих высказываниях, это были щи. И придётся прикончиться сначала их, прежде чем можно будет добраться до всего остального. В том числе, и до куска пирога.
-Ну, сынок, рассказывай.

Щи жидкие, и это великолепно. Мартин, конечно, постарается спровадить под каким-либо предлогом матушку вон, чтобы... тут мысли примерного ребенка, ненавидящего суп, и непримерного ребенка, неизменно, ненавидящего суп, расходились. Можно было выпить, зажмурившись предварительно, а можно было и вылить куда-нибудь...
- А что рассказывать? - спросил Пудель, лениво вылавливая кусочки овощей из бульона. - Класс дружный, ребята дружелюбные, а учителя тоже ничего так... Скучнее, чем в столице. Нормально, вообщем.

Мама не торопилась покидать своего сына. Наоборот, она уселась за тот же стол, что и он, явно не собираясь позволять своему ребёнку отделаться парой абстрактных фраз.
-Ты лучше поподробней расскажи. Ну-у…- миссис Бейлит задумалась, какие наводящие вопросы ей стоит задать,- С кем познакомился, во что играли? Что проходили сегодня? Учителя, говоришь, «ничего»… интересно рассказывают?
Вытерев руки о полотенце, висевшее на крючке, она подтянула к себе одну из чашек с компотом.

Казалось, Мартин нашел выход, чобы если не уйти от рассказа, то хотя бы отсрочить его.
С завидным упорством орудуя ложкой, Пудель начал планомерно уничтожать первое, а если рот был - не дай бог! - свободен достаточно для разговора, он запихивал туда пропасть хлеба. Такими темпами вскоре подошла очередь и второго... Мальчуган отмалчивался.

Маме спешить было некуда и она попросту молча смотрела, как кушает сын, не упуская при этом возможности неторопливо подкрепиться пирожком с компотиком. В конце концов, домашние дела могут и подождать немного. То ли дело папа: с утра на работе, и не мешает сыну шалить, сколько тому вздумается. Вообще, папа чаще был на стороне Мартина, чем матушка, ругая дитё только тогда, когда оно переходило все допустимые границы, и то, как-то вяло. Его основным аргументом в спорах с миссис Бейлит всегда была одна и так же фраза… «а вот я в его возрасте»… в общем, мистер Бейлит в детстве был тем ещё хулиганом.

- Можно добавки? - у матушки перед носом замаячила пустая, чисто вылизанная тарелка из-под щей. - Я хочу еще!
В конце концов у Мартина в распоряжении было больше свободного времени, чем у его терпеливой родительницы. Вот потому надежда на то, что у хозяюшки вдруг возникнут какие-никакие важные и неотложные дела, таяла медленно...

-Ой, какой ты голодный!- обрадовалась матушка и, подхватив тарелку, бодро подскочила к плите. Щедро налив ребятёнку добрых два больших половника, она поставила тарелку перед ним.
-Ладно, потом расскажешь, а я пока пойду, приберусь ещё: домик хороший, но уж больно пыльный. Давненько тут никто не жил, кроме той вдовы, которая зарубила топором своего мужа.
Бодрым голосом, совершенно не сочетающимся со страшным смыслом этой истории, поведала матушка Пуделю маленький кусочек тайны их нового дома, и мурлыкая под нос песенку, направилась куда-то в сторону комнат.

- Ой, чё, правда? - матушка явно знала, на какую мозоль нажимать. Или не знала, но факт оставался фактом: дети жутко любят, когда их слегка попугают. А ночная трясучка под одеялом - что может быть приятней для впечатлительного и живого детского воображения? И Мартин вовсе не был исключением из юного страхолюбительного поголовья, вот почему тарелка со щами была сразу же забыта.
- Ой, мам, ну расскажи-и-и! - Пудель не смог сдержаться и законючил.

-Когда я ем, я глух и нем,- уверенно сказала родительница и выскользнула с кухни, оставив мальчугана в гордом одиночестве…
Точнее, в компании супа, нетронутого второго и тёплого, ещё не успевшего окончательно остыть, но уже не горячего, пирога, который полагалось опробовать только после того, как будет убит суп, точнее, добавка к нему, и второе. И только после этого полагалось приступить к самому вкусному. Это нечестно, так как наевшись мало кто сможет уплести так много пирога, как хотелось ранее, а есть его через силу – крайне глупо и неразумно.

Убедившись, что он, Пудель, остался-таки наедине с тарелкой - один, совсем один, чтобы не было никого, кто мог бы засвидетельствовать его проделки - мальчишка взял тарелку и аккуратно, стараясь не сильно греметь тарелками и крышками, выплеснул всю порцию обратно в кастрюлю. Конечно, добрую матушкину стряпню было жалко выкинуть просто на улицу, но и есть ее было недопустимо...
Зато можно было со спокойной и чистой совестью приступить к поглощению второго и десерта, не боясь забитого до отказа желудка. Что Мартин и сделал.

Похоже, что хитрый план Пуделя удался. По крайней мере, матушка не прибежала из комнат на кухню, чтобы проверить, какой же это посудой гремит младший Бейлит. Теперь из небольшого уравнения исчезла переменная «суп» и остались только второе, третье и десерт. Всё было крайне вкусным, но пирог, несомненно, был предпочтительней картошечки, лука и рыбы. Это мог понять даже самый последний олух, хотя… были среди клиентов Урфины те детишки, которые предпочитали картошечку пирожкам. Притом, не только среди взрослых.

Пудель был большим любителем картошечки, а посему второе было съедено за милую душу...
...Облизываясь после жирной рыбы, Бейлит - разве можно было ожидать иной исход? - слопал и пирог, уберегая однако кусочек и для мыша. Угощение подразумевало компенсацию за то время, какое упустил мальчуган, хотя должен был, по идее, запустить на чердак летуна.
Не медля больше ни секунды, Мартин сгреб грязную посуду в лохань и воровато покрался к двери, ведущей на верх, в пыльную темную комнатушку.

На сей раз его постигла неудача. Матушка каким-то совершенно мистически образом материализовалась за спиной Мартина, когда тот двинулся на чердак, и требовательно спросила, тем самым, обращая на себя внимание.
-И куда это вы собрались, молодой человек?
Обернувшись, мальчишка смог бы увидеть свою матушку, упёршую руки в бока, держа при этом весьма пострадавшую от борьбы с пылью тряпочку, в рекордные сроки утратившую свою изначальную окраску.

Вздрогнув, Мартин обернулся.
- Фу, ладно: на этот раз ты меня обыграла. "Один - ноль" в твою пользу, - якобы обиженно засопел мальчишка, обозлившись и на матушку, и даже на тряпочку, которую угораздило извазюкаться так скоро. - Давай ещё! Только на этот раз чур я прячусь, а ты считаешь. До двадцати пяти! Ну, начинай!

Матушка улыбнулась
-Я сейчас слишком занята и не могу играть,- призналась она,- Но я с удовольствием послушаю твой первый школьный день. Ты говоришь, ребята дружные? Ну, давай, расскажи, с кем ты уже успел подружиться?
Она кивнула головой в сторону комнаты, явно не считая беседы на лестнице крайне удобными.
-А потом, сможешь пойти и поиграть с друзьями. Возьмёшь с собой мяч, или на речку пойдёшь…

- На речку? - надоверчиво покосился Мартин. - Ведь я же вроде как наказан.
Что-то здесь было явно не так. Хотя, может быть и такое, что он себе напридумывал с три короба, а на самом деле все проще. Комната казалась не больше не меньше, а самой настоящей камерой для допросов. Наверняка матушка чуть оказавшись с жертвой наедине во избежание мартиновского побега, замкнет дверь на ключ или даже принавалится плечом - всяко надежней. Однако ретироваться Пудель не стал.
- Да, тут, знаешь ли, куча народу. Всех сходу и не припомнить.

-Ой,- произнесла миссис Бейлит,- Забегалась и забыла… хорошо, давай так: мы твоё наказание запомним, и если ты до истечения срока этого наказания натворишь что-то ещё, то тогда будешь отбывать наказание в двойном объёме.
Она направилась в комнату, явно ожидая, что пудель пойдёт следом за родительницей.
-Я же знаю, что тебе хочется и с новыми друзьями поиграть, и все места интересные в новом городе обшарить. Наказание в первые дни на новом месте, я так подумала, действительно слишком жестокое.

Пудель состроил кислую мину и напомнил:
- Мам, когда вы с папой обсуждали сроки наказания, про "двойной объем" было сказано еще тогда.
Суть напоминания - пусть безрассудного, пусть слишком беспечного - заключалась вовсе не в выгоде, какую Мартин мог извлечь из матушкиной короткопамятности, а в чувстве воодушевляющей гордости, что давла знать о себе в самый неподходящий для хвастовства момент. Мартин и помыслить не мог, что он так тщеславен... Конечно, мальчишка тут же последовал за матерью, уже готовясь оплывать коварные "подводные камни", что припасла для него миссис Бейлит.

-Ну, если хочешь быть наказанным, то в тройном объёме,- шутливо проворчала родительница,- И вообще, если не хочешь гулять, так не ходи.
Хозяйка дома вернулась к стоящей у шкафа табуретке, грузно поднялась на неё и старательно начала протирать крышку шкафа, время от времени смачивая тряпочку в стоящей рядом миске.
-Ну? Что молчишь? Рассказывай давай. Что в школе было? С кем познакомился? Подружился с кем-нибудь, а? Или, небось, на драку с кем нарывался?

Мартин подошел ближе и, смотря снизу вверх на матушкины старания, нехотя начал свой рассказ:
- Ну, там, значит, много кого встретил... Джесс - такая буйная девчонка с собакой, Каина ты видела, а еще кроме всего прочего: Парикмахер, Рогатка, Риита, Марьяшка, Плюха... Имен многих я даже не запомнил. В школе нормально. Учителя нормальные. Рассказывать, в сущности, нечего.

Матушка, в шутку, подозрительно прищурилась.
-Джесс, Рийта и Марьяшка?- её губы расползлись в улыбке, из-за чего она стала немного похожа на жабу,- Девочки? Так-так-так, и с каких это пор Мартин Бейлит перестал таскать девочек за косички, и начал с ними играть?- она добродушно усмехнулась,- Определённо, этот город положительно действует на тебя. Такого эффекта я попросту не ожидала.
Миссис Бейлит в очередной раз смочила тряпочку и проворчала, что в следующий раз придётся снова менять воду.

- Ну, мам! - резонно возмутился Мартин, метко задетый подколкой. - И ничего смешного нет. Здешние девочки заставляют с собой считаться, тут уж ничего не попишешь. А воду я это... всегда пожалуйста!
Обрадовавшись подвернувшемуся случаю улизнуть от неприятного разговора, Мартин схватил миску, собираясь шмыгнуть с нею в дверь.
- Я скоро вернусь!
Забавно, что мать считала девочек чем-то вроде мерила порядочности и нормы. Видела бы она мертвенно бледную "загробную" во всех смыслах Рииту, проделки Джессики, каким позавидовал бы любой уважающий себя малолетний озорник, слышала бы бредни Марьянки...

Когда Мартин вернулся, его, в самом лучшем смысле слова, обласкала матушка, которой как раз было необходимо сполоснуть тряпочку.
-Ой, молодец, умница ты мой,- чмокнула миссис Бейлит своего сына в лоб,- А что ты имеешь в виду, говоря «заставляют с собой считаться»?- непонимающе вопросила родительница, используя миску с водой по прямому, заранее заявленному, назначению,- Неужто, дерутся? И ещё, я заметила, что всех остальных ты назвал по кличкам. Неужто, и к тебе прицепилось какое-нибудь прозвище?
Последнее было сказано неодобрительно. Матушка считала, что общаться, называя друг друга по кличкам – это, как минимум, некультурно, а, как максимум, и вовсе, «по-бандитски».

Чмокнула - и хватит, а от матушкиных редких ласок Пудель счел за лучшее увернуться.
- Нет, не дерутся. Просто "заставляют", - вот поди скажи, что некоторые девчонки, с которыми свел Мартина случай, обладали настолько сильной волей, что могли потягаться с любым мальчишкой. Засмеёт.
Бейлит нервно пригладил вихор - один из превеликого множества на кудрявой голове - и отмахнулся от догадок матери:
- Да ну брось! Какое такое прозвище! Нет, конечно, зачем?
Он не хотел расстраивать родительницу...

-А как это так они «заставляют»?- удивилась миссис Бейлит, возвращаясь к своему занятию по наведению чистоты в доме,- Я хочу знать: тоже буду тебя «заставлять» учиться, «заставлять» вести себя хорошо и «заставлять» тихо вести себя в церкви. А то надоело тебе всякий раз розгами грозить: если тебя бить так, как советуют мне…- она покачала головой,- Ну так как? Раскроешь секрет? Чем это местные девочки отличаются от столичных? Они красивее?
У матушки на губах заиграла ехидная улыбочка. Она всегда становилась добрее, когда уборка спорилась.

- Девчонки везде одинаковы! - хмыкнул мальчуган, изо всех сил стараясь изобразить пренебрежение. - Может, я раньше просто не замечал чего-то. Не знаю. Шелдонички не задирают нос, как столичные воображалы, а пытаются убедить целесообразностью. А их занятия и взгляды не так пусты. Жизнь научила...
И действительно: жизнь местной ребятни была не в пример тяжелее, чем благоустроенное существование столичников - с малых лет учившиеся выживать самостоятельно, без опеки взрослых, они взращивали свои принципы раньше, все так же оставаясь детьми в своих желаниях...

-Какие же они одинаковые, если в Столице «задирают нос», а здесь – «не задирают нос»?- поинтересовалась матушка, в очередной раз смачивая тряпку для того, чтобы протереть и без того уже чистый, на взгляд Мартина, шкаф,- То есть, ты их не обижаешь просто потому, что они «нос не задирают»? И…- тут миссис Бейлит осознала, что же сказал её сын. Рука с тряпкой, на какое-то время, замерла, а затем, матушка повернулась к сыну,- Что ты имеешь в виду, говоря «жизнь заставила»?
Почему-то именно этот оборот произвёл на родительницу столь сильное впечатление.

- Я сказал "научила", - поправил Мартин, - в столице, посчитай-ка, скольких детей заставляют копаться в огороде. А помогать по хозяйству - дом больше, дел больше, времени меньше, обязанности и все прочее. Но по красивости ни столичные, ни шелдонские не отличаются друг от друга - вот, что я имел в виду.

-Ну и хорошо,- по всей видимости, матушка ещё ничего не знала о странностях местной ребятни. Она успеет ещё узнать об этом – на ближайшем званном ужине в честь новоселья, если кто-то из местных взрослых решится просветить её. Хотя… считают ли местные взрослые, выросшие в Княжестве, происходящее здесь странным? Вряд ли. Так же Кукла, к примеру, кажется, воспринимает всё происходящее, как должное, да и директор школы лично знаком с местной Княжной,- Можешь идти гулять. Твой мяч в чемоданах, которые лежат в твоей комнате. Не забудь вечером их разобрать.

- Хорошо, Тогда я пойду. Пока, мам! - попрощавшись, Мартин продолжил свой путь на чердак, прерванный матушкой. О том, побеспокоит ли она его еще раз, можно было не волноваться - вода в миске, учавствовавшей в наведении порядка, была вполне чистая. Значит, матушкина работа еще не подошла к концу - не зря же ребятенок бегал, эту самую воду менял...

На сей раз никто не помешал мальчугану добраться до пункта назначения, и через неполных полминуты он оказался на чердаке, которого ещё явно не успела коснуться рука матушки: он был всё таким же тёмным, захламлённым и пыльным. Настолько, что, казалось, из этой пыли можно слепить пылевика, а затем воткнуть ему вместо носа морковку и нахлобучить на голову мусорное ведро… в конце концов, можно в качестве насмешки вручить ему ещё и метлу.
Голландец до сих пор ждал снаружи.

Объявив войну всей пыли и напорядку, матушка наверняка скоро доберется и до чердака, устраивая беспощадный аврал пылище, безраздельно царящей здесь. Мартин спешил, ибо знал, что долго эта комнатушка без внимания не останется. Подойдя к чердачному оконцу, он чуть приподнял подвижную раму, чтобы петли от трения не слишком скрипели, и открыл окно, встречая Голландца с распростертыми объятиями, куском пирога, оставшимся от обеда и настроженно приложенным пальцем к губам в характерном жесте, мол, "веди себя тише". Требовалось найти для мыша убежище - как от жарких солнечных лучей, так и матушки с ядом от животных-паразитов и - что-то нашептывало мальчугану - мухобойкой.

Голландец… попросту спал. Впрочем, от него следовало ожидать подобных действий, точнее, бездействий, ведь он уже до этого успел вздремнуть на груди у мальчугана, так что, тот факт, что летучий мышь уснул, стоило ему только вернуться на привычное место ночёвки. За то время, пока Мартин обедал и болтал с матушкой, можно было и не такое учудить. Так что, прежде чем накормить малыша, его придётся разбудить.
Впрочем, это местечко, с учётом уборки, было куда безопасней чердака.

Стараясь не будить звереныша, Пудель оставил пирог рядом с ним, тихо прикрыл ставню и на цыпочках вышмыгнул вон...
Уже через несколько минут он был на улице, размышляя, куда бы ему все-таки пойти. Конечно, рассудительный ребенок на месте Мартина, испытывая реальную угрозу от своего агрессивного бунтаря-сверстника с жутковатого вида ножницами, носа бы из дому не казал неделю - никак не меньше. Несмотря на сей холодящий душу факт, Бейлит вздумал прогуляться до школы и забрать свои вещи. Безрассудно, скажете... Тем не менее, насвистывая себе под нос нехитрую мелодию, мальчишка вприпрыжку направился в сторону школы. Даже после обеда там, наверняка, был сторож, которого можно попробовать разжалобить и уговорами добыть желаемое.

По дороге Мартину не встретил ни Бездушной, ни Джесс, ни, само собой, Плюхи – его здесь быть и не должно. Он некоторое время двигался без каких-либо приключений, пока, наконец-то, не добрался до школы, у которой уже находилась небольшая группа детей, некоторые из которых показались Пуделю знакомыми. Они пока что не замечали столичного гостя и весело что-то обсуждали: что именно, услышать не удавалось. Однако, в любом случае это было что-то весьма и весьма забавное, потому как вся толпа время от времени взрывалась громким и заливистым смехом.

Природное мартиновское любопытство не позволило ему пройти мимо и не узнать, в чем, собственно, дело - что же послужило причиной искрометного веселья компании? Чрезвычайно радея за свою незаметность, Пудель слегка подправил траекторию пути - теперь тот пролегал в аккурат рядышком с группой, меж тем сам мальчуган не хотел афишировать свою заинтересованность, а потому шел по возможности естественно с самым равнодушным видом, какой только мог напустить на свою мордашку. Бейлит не сомневался в том, что речь шла как раз о нем самом. И предмет шутки - он сам. Возможно, он льстил себе безмерно, но эта лесть оправданна. Сколько он успел натворить за короткое время своего прибывания в Шелдоне - от противоестественной дружбы с Бездушной до вызова Княжеству и потасовки с Парикмахером... Лишь мысль о гадких вездесущих кудряшках помогла ему не распухнуть от гордости.

Однако, теория Мартина оказалась подтверждена. Стоило ему подойти поближе к группке детей, как кто-то из них обратил внимание на него.
-Опаньки! Пудель!- крикнул он. Веснушчатая девочка рядом с ним, почему-то, рассмеялась.
-Хе-хе-хе, кому-то завтра родителей вызывать…
-Сбежал, как последний трус!- заметил третий.
Вперёд вышел вихрастый босоногий паренёк и успокаивающе поднял руки.
-Стоп-стоп-стоп, ну не надо так,- обратился он к своим товарищам,- Парень здесь новенький… дадим ему шанс,- остальные послушались парня и перестали что-либо выкрикивать, однако, это не мешало им давиться смехом, пытаясь изобразить тишину,- Ты свои вещички ищешь?- поинтересовался он уже у Мартина.

- Вообще-то да, - сказал "трус", посматривая на детей с долей враждебности. Впрочем, как он заметил, ребятня сполна платила ему взаимностью. - А вы что можете знать об этом? Вздумали судить меня, а сами едва ли поступили иначе...

-Ты попридержи язык, сопливый!- подался было вперёд один из мальчишек, но вихрастый остановил его жестом руки.
-Спокойно-спокойно, сам бы ты вряд ли иначе среагировал,- затем он вновь повернулся к Пуделю,- Видишь ли, так уж получилось, что мы знаем, где находятся твои вещи,- очередная волна неуёмного хихиканья, хрюканья и прочего веселья,- Они находятся на последнем этаже сгоревшей во время чумы церкви… ты не удивляйся, там постоянно странные вещи происходят.
Толпа попросту взорвалась от смеха.

- Забавно, - неодобрительно заметил Пудель, недоуменно насмешливо сводя брови к переносице. - Кто ж такой смелый принес её туда? А, знаю - сама прилетела, вас не спросивши! Я так понимаю, вы меня на розыгрыш разводите. Что ж: я не побоюсь и сыграю по вашим правилам. Посмотрим тогда, кто будет последний смеяться.
Мартин догадывался, что за всем этим крылась уловка Парикмахера. Интересно, проверка "на нить" даст возможность узнать это?

-Да, ты оказался прав: я же говорю, там часто происходят необъяснимые вещи.
Вихрастый притворно-недоумённо пожал плечами и развёл руками, в результате чего заслужил новый взрыв одобрительного хохота и два хлопка по ладоням.
-Да-да-да,- хихикнула веснушчатая,- Необъяснимые вещи.
-Только вот, кто разыгрывает?- он кивнул в сторону юга,- В паре кварталов от жилья твоей бездушной подруги ты найдёшь эту церковь и сам убедишься: всё там, на месте, чистую правду говорим… хошь – могём поспорить,- пон протянул вперёд ладонь.

- Кто спорит - тот говна не стоит! - обе руки Мартина скользнули за спину, а их хозяин напыжился пуще прежнего. - Я сам как-нибудь решу, что и где мне доставать. Но в любом случае спасибо за то, что хотя бы сказали, где спрятано. Я пойду...
Считая разговор оконченным, Пудель побежал в указанном направлении, ибо помнил о пути-дороге - что до жилья Урфины, что до церквушки, естественно, - неблизкий. Но уже отдалившись настолько, чтобы детишки уже не могли его видеть, мальчуган остановился и, подобно слепому, который ловит, должно быть, комариков в поле, начал шарить руками в окружающем пространстве...

Однако, планам Мартина не дано было свершиться: вся толпа, хихикая, улюлюкая и перешёптываясь, отправилась за ним по пятам, словно надеясь увидеть, как столичный неженка и рохля, который по глупости бросил вызов самому Парикмахеру, опростоволосится, лишь только дело дойдёт до старой церкви. Отставать они явно не собирались, а потому, если уж колдовать, то только у них на глазах… если бы Пудель был точно уверен, что у него получится свершить задуманное, не было бы и смысла прятаться: его бы сразу зауважали, как колдуна, а не только как приятеля Бездушной.

"А что? - промелькнуло в голове у Пуделя, когда он услышал заговорщический гомон толпы, ненавязчиво преследовавшей его. - Пусть смотрят. Не больно то жалко. Еще посмотрим: то-то удивятся, когда увидят..."
Равнодушно напоказ пожав плечами - бесспорно, боязнь облажаться брала свое, облекая взгляды насмешников в подобие игл, неприятно щекочущих затылок - и принялся колдовать... Ловить чужие нити, не обращая внимания на смешки...

Закрытые глаза, между прочим, весьма и весьма помогали ориентироваться в этом колдовстве. Банально потому, что когда ты точно знал, где свои эмоции, а где чужие, можно было полностью переключиться на них, а так же – изолироваться.
Сомневаться в себе не стоило: колдовство получилось с первой же попытки, и вот сейчас, легонько касаясь пальцами нитей, Пудель мог спокойно определить, где сейчас находится какой-либо человек, и что он чувствует. Оставалось только решить, чью нить он хочет найти, и как узнает, ведь определить по нитям личность какого-либо человека было не так уж легко.
И ещё, он мог с уверенностью сказать, что посреди городской улицы нитей в разы больше, чем у вагончика Марьяшки… в сотню раз… в сто тысяч миллионов раз.

Цель поисков предельно ясна, да еще образ человека, вскусно подогреваемый личной мартиновской неприязнью, прямо горел перед глазами - Парикмахер, конечно же. Надо бы узнать, что замышляет этот паршивец, чтобы прощупать его, узнать и, в конечном счете, поразить в самое больное место... Если тот вздумает еще пакостить Пуделю.
Стараясь не думать о том, какой эффект имеет его магическая практика посреди оживленной улицы, Мартин искал и искал, отметая ненужное и непроизвольно морщась от очередной неудачи...

Большой проблемой в поисках было относительно подолгу выяснять, кем был найденный человек. С одной стороны, девочки, взрослые и совсем уж маленькие дети отметались довольно быстро, но, с другой стороны, находя какого-то мальчишку, можно было застрять на период от пятнадцати секунд, до пяти минут… нет, надо точно придумать, как именно можно определить, что найденный мальчишка – не парикмахер.
В это время в сторону Мартина полетели шуточки, ясно говорящие, как выглядят со стороны его движения: его, по-видимому, считали слепым, потерявшимся средь улицы.

Сущность почти каждого мальчишки - в самом прямом смысле - на одно лицо, но не у каждого в душе видное место занимали ножницы. Символ имени, смертоностное оружие, которым так часто стращают любителей проноситься по дому. "Не бегай - упадешь на ножницы". Парикмахеру это явно не грозило...
Руководствуясь таким нехитрым критерием, Мартин продолжил поиск...

Дело пошло быстрее.
Не то.
Не то.
Снова не то.
Опять не то.
Другой, на месте Мартина уже сдался бы, но не он. Пудель потерпел ещё несколько десятков поражений, прежде чем…
В руках у него были ножницы, которые он задумчиво разглядывал, сидя на парте в том самом классе, где совсем недавно была драка. Ни единого свидетельства не осталось: всё было аккуратно прибрано.
Костяшки саднили весьма сильно. Разглядывая ножницы, Мартин легко мог заметить, что эти самые костяшки были попросту ободраны.

Мартину было просто-напросто до злорадства приятно, что не только он пострадал в драке - его противнику тоже неслабо досталось. А, судя по тому, как все опасаются заводить с ним конфликты, его давно так никто не трепал. Чтож - свою репутацию нужно время от времени оправдывать.
Мартин следил, что же будет дальше, не забывая меж тем ощущать себя, как... Мартина...

-И долго ты собираешься здесь сидеть?- поинтересовалась девочка,- Ты же договорился с завхозом – зачем тебе прозябать в школе, когда впереди целый день?
Взгляд Мартина упал на порезанное запястье, а затем вновь вернулся к лицу девочки.
-Мне нужно алиби. Вроде как, я работаю и вообще школу не покидал.
-Да ты и не покидал… зачем ты дал свою кровь Куре?
Губы Пуделя изогнулись в неприятной улыбке.
-А это ты узнаешь, когда этот идиот-полубездушный сдохнет.
Собеседница побледнела.
-Княжна…
-Плевать я хотел на эту Княжну,- резко взмахнул рукой Мартин,- Её власти приходит конец. Я буду следующим князем. И я не буду таким мягкосердечным, как она… что она сделает, скажи, а? Исключит меня из Княжества?
Пудель расхохотался.

Этого Мартину, который стоял посреди оживленной улицы, было предостаточно - а что еще нужно знать? С его "казнью" Парикмахер не станет медлить - ежу понятно, а неведомая Кура (или Куре?) задействована в спектакле самым наинепосредственнейшим образом. Пудель выпустил нить, возвращаясь в свое обычное осознание себя, как юного Бейлита.
- Эй, иди сюда, - картинно поманил он вихрастого из неугомонной стайки, - вы, случаем, не знакомы с Куре? Той, которая в качестве платы взымает кровь...

Сначала вся толпа замолкла, некоторое время мигая глупо смотря на Мартина, после чего, вновь взорвалась хохотом. Вся, кроме одного единственного человека, который и был тем самым вежливым патлатым парнем, который подсказал Мартину, где искать рюкзак.
-Кура! Тебя спустили!
-И давно ты кровь берёшь в качестве платы?!
-Ха-ха, вампир!
Названный Курой медленно поднял вверх руку, а затем – резко сжал кулак, в результате чего, вся толпа замолчала. Даже более того – заткнулась. У некоторых смех застрял в горле.

- И что? - с неприкрытым вызовом в голосе крикнул Мартин. - Что Кура мне сделает?

-А что?- усмехнулся патлатый, пряча руки в карманы,- Кура должен что-то сделать Пуделю?
Почему-то этот вопрос вызвал очередной взрыв смеха, который, на этот раз, никто не спешил останавливать. Конечно, смешно только когда смеются с тобой, а не над тобой. На губах Куры играла самодовольная лёгкая, почти незаметная улыбочка, которую куда проще было прочитать эту улыбку в его смеющихся глазах, чем на губах. Определённо, патлатый не собирался признаваться в чём-либо.

- Да ну вас! - морально и материально тоже Пудель махнул рукой на ребятню, которой, видимо, не терпелось лицезреть захватывающее действо, собирающееся развернуться в церквушке. Но Мартину не нужны были зрители, а неприятный сюрприз заставлял неприятно ежиться. Однако перед ним, благодря внезапно пришедшей в голову идее, забрезжил выход. Почему бы не проведать сначала Урфину, а потом, испросив ее совета по поводу готовящихся злоключений, уже и приступать к поискам спрятанной сумки. К дому Бездушной дети опасались подходить, и это явно на руку...

Опасались приблизиться и сейчас. Маленький, самостоятельно собранный, но вполне уютный домик Бездушной встретил Пуделя молчанием. Не было даже Корвакса на его насесте. Впрочем, тишина не была мёртвой: несушки, запертые в своей тюрьме, весьма активно что-то обсуждали, ни единым движением не показывая той сонливости, что была ими продемонстрирована вчерашним утром.
Толпа ограничивалась тем, что отпускала шуточки издалека, там же, где в прошлый раз остановилась Джесс, не торопясь преодолевать этот рубеж.

Мартин зашел за угол, переждал там какое-то время, а потом, не жалея собственных ног, рванул туда, где по указке должна была находиться церквушка - ему во что бы то ни стало хотелось отвязаться поскорее от этих надоедливых детей, преследующих его всюду, куда бы он не пошел...
План должен был сработать по принципу "вдруг", и, если не на "ура", то хотя бы дал мальчишке фору...

План оказался невероятно глуп. Как и следовало ожидать, Мартина заметили, что было весьма закономерно, и, с криками и гиканьем побежали вслед за ним, дразня и подначивая.
Тем не менее, Пудель продолжал бежать, потому как останавливаться – значило сказать всем, он пытался куда-то убежать, а его поймали. Два квартала были не таким уж и большим расстоянием, особенно в Шелдоне, где улицы были куда меньше столичных, однако, время, за которое мальчишка пробежал это расстояние, показалось ему крайне большим.
Когда он, наконец, приблизился к церкви, его окликнул голос Урфины.
-Куда торопишься?
Девочка, вместе со своим приживалом расположилась прямо на краешке пола второго этажа сгоревшей церкви, у которой, местами, отсутствовали весьма заметные куски стены. В её руках был рюкзак Мартина.

В спешке Мартин пролетел чуть дальше, чем следовало - прошлось потом возвратиться шага на два. Но уже на паперти мальчишка остановился, удивленно вскинул голову, щурясь и скалясь от солнца.
- А ты как там очутилась? - прикрыв глаза рукой наподобие козырька, спросил он. - Это мне положено сейчас там быть. И не боишься? Всякое про церквушку-то болтают, а уж правда ли... В любом случае, я не настолько суеверен.

Бездушная звонко рассмеялась, болтая босыми ножками.
-Ба-алда, я же бездушная,- она постучала себя по голове, и этому стуку вторил Корвакс, оглушительно каркнув, чем вызвал у Урфины очередной приступ смеха…
Позади остановилась та самая толпа, что преследовала Пуделя. Остановилась и замолкла. Это произошло так внезапно, что, если не поворачиваться, то кажется, будто толпа смеющихся детей попросту исчезла.
-Бездушные не боятся ни призраков, ни приведений, ни проклятий… ни-че-го,- она скрестила руки и резко выбросила их в стороны, будето это могло усилить отрицание,- Это призраки боятся нас!

- Да ну! - отмахнулся Мартин. Он не очень-то верил в призраков, но... Как знать? Ведь болтают про бездушных, болтают про призраков - а что правда, что - нет, выявить сложно, почти невыполнимо.
- Подожди, я сейчас поднимусь. Охота мне внутри церквушку разглядеть. Не зря же пришел, - конечно, внутренность церкви та еще ветошь, и мальчику гораздо легче провалиться на хилых перепорках, чем хрупкой Урфине. Однако Пудлю было до жути интересно полазить по старому зданию - инстинкт ребенка.

-А вот не сметь!- неожиданно крикнула девочка и двумя руками швырнула в мальчишку рюкзаком, её речи вторил агрессивным и громким карканьем Корвакс,- Сдурел что ли?! Здесь призраку кровь принесли! Он голоден и агрессивен!
В её голосе не было ни капли шутливого или ехидного тона, которые присутствовали в речи буквально несколько секунд назад. Она была абсолютно серьёзна и, судя по всему, зла. Маленькие кулачки девочки-альбиноса сжались, а седые брови – сошлись к переносице.

В прямом смысле обнявшись с собственной сумкой, чей импульс еще и заставил Мартина заметно пошатнуться, он со смешанным чувством глянул на девочку. Вроде бы и благодарен за то, что предостерегла, но не в таком же резком тоне! - видать призрак опасность отнюдь не мнимая. Обычная мартиновская неуступчивость, опасно граничащая с упрямством, так и подмывала пойти вопреки всем запрещениям. Чтобы самому себе доказать неизвестно что. Хотя и чувством самомохранения Пудель обделен не был...
- И чем опасен этот призрак? Не съест же он меня. Или съест? - запальчиво поинтересовался он.

-Этот призрак?- изогнула бровь девочка и подняла палец в наставительном жесте,- Он ненавидит всех живых и верит, что если поглотит их души, станет от этого более живым. Именно поэтому мне он не страшен – он меня не видит, потому что у меня души попросту нет… правда он кушает душу не самым приятным образом,- она красноречиво провела пальцем по своему горлу. Очень медленно, старательно изображая предсмертный хрип, после чего собрала воображаемую кровь в ладошки лодочкой,- Он разрезает горло и начинает пить кровь, надеясь, что таким образом оживёт.
Под конец своей речи она вдруг резко сдула воображаемую кровь с рук на толпу детишек, которые, перепугано завопив, вразнобой помчалась прочь, стряхивая с себя кровь, которой нет. Выглядело это так, словно каждому из них за шкирку насыпали муравьёв.

- Что ж это получается, - искренне недоумевал Мартин, - никто иникогда не сможет войти в двери церкви без вреда для себя. Призрак просто обязан иметь... Э-э-э, срок годности? По истечении которого туда сможет войти любой, иначе от каждой нечаянно забравшейся внутрь кошки или птицы, "это" будет звереть и жадничать еще больше. И дальше что? Может, выкурим его оттудова? А?

-Да как ты это сделаешь, если с этим жрецы не справляются?- задала весьма резонный вопрос Урфина. Её лицо оставалось серьёзным,- У нас есть более важные проблемы, чем призрак, который не может покинуть своих развалин… война. Я уверена – она начнётся. Это именно то время, о котором говорила Марьяна. Парикмахер может говорить всё, что угодно, но Княжна им недовольна. Однако, если она исключит его из княжества, он сейчас не лишится союзников… хм… подожди внизу, я сейчас спущусь.
Девочка исчезла в недрах второго этажа.

- Ну... Не знаю. Ладно жду, - пообещал коротко Мартин, собираясь отложить разговор до момента, как Урфина спустится вниз. В своих взглядах он был еще ребенком, и воина за неимением лучшего была ровным счетом такой же игрой, как и изгнание призрака из живописных и по-своему интересных развалин. Пудель хотел развлекаться, а каким образом - дело десятое. Урфина же совсем другая. Она точно знала, что ей нужно, и как провернуть их "дворцовый переворот". Права вот незадача - за свои труды и подсказки она ничего не просила...

-Чего ты не знаешь?- первым делом спросила девочка, выходя из церкви. Она подняла ножку и начала старательно стряхивать со ступней пепел,- Кстати, этот пепел там каждый день сам появляется. Судя по всему, он настоящий… по крайней мере, он прилипает к моим бездушным ступням… а призрак. Его пробудили. Точнее, пробудил Кура, плеснув в нужном месте немного крови. Если бы не это, тебе бы в церкви ничего не угрожало, кроме как непонятные голоса и крики. Ну, всё,- он поменяла ногу,- Парикмахер окончательно охамел. Ему эта кровь припомнится. Кстати, не хочешь извиниться?

- Извиниться? - недопонял Мартин, старательно кривя белесые брови. - Хоть убей, не помню за что, а вот "спасибо" сказать просто обязан. Спасибо, что уберегла от беды. Не будь тебя, призрак мне бы горло располосовал. Теперь я у тебя в долгу. Эх, знала бы матушка, что за друг мне достался - не посмотрела бы, что ты Бездушная! Но только ты ей все равно не говори... А насчет призрака и Парикмахера: ну,с первым, судя по всему, никак, а вот этот засранец. Что предлагаешь? Ты ведь у нас в команде координатор... Я бы вздул его хорошенько за подобное...
Пудель показательно ткнул кулаком воздух и воображаемую фигуру противника, которая, явноследуя мартиновскому полету мысли, болезненно скорчилась пополам, после чего Бейлит припечатал ее мордой о колено.

-Не передо мной,- Урфина сложила руки на груди,- А перед Княжной. Между прочим, это она предвидела то, что здесь произошло, и послала за мной Боба и Горошину. Я…- она отвела взгляд в сторону, неожиданно, почему-то, погрустнев,- Я уже видела, как убивает призрак… на всю жизнь запомню… Княжна, скорее всего, видела то же самое…- неожиданно она мотнула головой и резко сменила тему,- Не важно. Тебя спасли, даже несмотря на то, как ты её оскорбил, и несмотря на то, что ты – не в Княжестве. Если ты хочешь стать Князем… если ты хочешь стать хорошим Князем, ты должен научиться признавать свои ошибки. Парикмахер считает себя непогрешимым. Ты должен быть лучше него. Пусть ты не хочешь быть подданным Княжны, но это не повод грубить ей. Она не давала тебе повода.

Ой, как непросто будет пойти к Княжне на поклон с извинениями. Не терпел Мартин чужой указки, и дальше терпеть не собирался, но слова маленькой подруги пребольно задели его - и поди выбери, что для самолюбия похлеще будет: признать свою неправоту и, в качестве предпосылки, необоснованную грубость или невозможность и несостоятельность в роли потенциального Князя.
- Пожалуй, ты права, Урфина. Княжне я обязан, - произнес он, добавляя с некоторой претенциозностью, - да будет отмечено мной её благородство!

Бездушная приободрилась. Весьма и весьма, словно не было только что столь тяжёлого, как могло показаться Мартину, для неё, разговора.
-Вот и хорошо. Князьями становятся не за красивые глаза: каждый из Князей был чем-то лучше остальных. В идеале, ты должен будешь оказаться лучше Княжны. НО для этого, тебе потребуется кое-чему научиться у неё… теперь о Парикмахере…- она задумалась,- Если честно, я не знаю, каков ты в драке, но Парикмахер может побить в Шелдоне практически любого. Даже если на него набросятся толпой. Он – чемпион округа по боксу. Если ты побьёшь его – будет шикарно, но если не уверен – лучше не браться: в случае победы он это так раздует, что Арлекина с её «Интригой» покажется тебе цветочками. Здесь надо быть хитрее…- она перевела взгляд на солнце и прищурилась от его ярких лучей,- Как не вовремя всё началось. Рано… нам ведь нужно убедить всех вокруг, что твоя победа в драке будет им же во благо. То есть, нужно сделать так, чтобы, если ты проиграешь, Парикмахеру пришлось бы иметь дело со всем Шелдоном разом.

- Парикмахер - серьезный противник, и мне совсем не хочется, чтобы он опять почесал об меня кулаки. Пусть даже и не даром, - Мартин коварно усмехнулся, - ему прошлая победа досталась. Он и сам это понял - не с бухты барахты они устроили засаду с призраком в церкви. И наверняка учительница в школе наябедничает моим родителям про драку. Моим, а не его! Мне еще нужно подумать, как провернуть твою комбинацию с тем, чтобы ополчить Шелдон против этого недоцирюльника. Но для начала давай...

Россыпи камешков и прочего мусора, обрамлявшие подножие лестницы заброшенного здания, предлагали весьма большое разнообразие пишуще-пачкающихся кусочков мела и угольков - выбор на любой вкус. Пошарив с минуту у себя под ногами, Пудель обнаружил подходящий по цвету осколок, поднялся к испещренной трещинами стене, некогда чистой и побеленной, и, закусив язык, старательно вывел предостережение всем, кто мог по незнанию набрести на привлекательные развалины:
ВНУТРИ ОБИТАЕТ ГОЛОДНЫЙ ПРИЗРАК
СОБЛЮДАЙТЕ ОСТОРОЖНОСТЬ!

- Надеюсь, это отвадит тех, кто может случайно зайти внутрь. Как бы беды не случилось, - налюбовавшись вволю своей работой, Пудель откинул кусочек прочь, отряхнул ладони от остатков каменной крошки, подхватил сумку.
- Урфина, пойдем. Нам тут решительно больше нечего делать, тем более что мне не очень хочется быть обвиненным еще и в вандализме...

-Вообще-то, есть чего,- она наклонилась у входа и несколько раз щёлкнула пальцами. Пару секунд спустя в дверном проёме показался важный и гордый Корвакс, чей облик был подпорчен срезанным оперением и повязочкой на крыле. Бездушная нежно подхватила своего приживала и кивнула Пуделю,- Пойдём… нам ещё нужно придумать, как тебя отмазать… хм… у Плюхи обязательно должна быть какая-нибудь идея,- она усмехнулась,- Если все дети разом будут говорить одно, а пара взрослых – другое, поверят, конечно же, нам. А если и не поверят – доказать ничего не смогут. Ладно, за последнее время ты узнал обо всех нас больше, чем мы о тебе. Мартин,- обратилась она к мальчугану,- Расскажи о себе. Исправь несправедливость.

- Хм, - задумчиво буркнул Пудель, - А что бы ты хотела услышать обо мне? Истории из прошлого о моих проказах, которые по предпочтению матушки, что даже заикнуться о "благовоспитанности" сыночка боится лишний раз, вообще должны быть похоронены под семью печатями? Или о том, какую я жизнь вел до переезда в Шелдон? Вообще-то, все, что было "до", за исключением друзей и приятелей, пришло вместе со мной. Я даже не знаю, что рассказывать, если ты все можешь увидеть сама.

-Ну, а почему бы и нет?- пожала плечами Бездушная, поглаживая голову птице. Она ненавязчиво вела Мартина в каком-то лишь ей ведомом направлении. Надо сказать, что, судя по всему, её ранение оказалось менее серьёзным, чем выглядело,- Я знаю о Столице только то, что она большая, что по ней ездят повозки без лошадей, и что там бездушных явно больше, чем здесь… говорят. Там у вас даже община есть. А это правда, что у вас там улицы многоэтажные и все сделаны из железа? А правда, что у вас там княжеств нет? И как вы там живёте без княжества?

- Правда, правда, все правда! - смеясь, замахал на нее руками Мартин. - Жили, не тужили. Без Княжества все равно легче, наверное. Каждый за себя. Единственная причина, почему, мне видится, в столице нет Княжеств, так это то, что там дети и живут в довольстве, беззаботней. Сирот, дабы не шлялись по улицам, наскоро определят в приют, и там уж строго проследят за тем, чтобы те и голов не поднимали: работой из тебя живо выгонят все желание определять Княжество и всякие другие "бандитские организации". А те, кто посмекалистей будут, может и создадут некое подобие Княжества, да только тихо, как мыши, сидят. Кажи нос на люди - сразу и повяжут.

-Какой кошмар,- искренне возмутилась Урфина,- Хорошее у вас довольство: «работай и будь доволен, а если не улыбаешься во весь рот, тогда получи розг», так что ли?- он язвительно фыркнула, выражая свою точку зрения на данный вопрос,- Как можно Княжество причислять к бандитским организациям? Это свинство! И откуда такие люди берутся? Словно никогда детьми не были. Теперь ясно, почему все приехавшие из Столицы так ведут сюда. Я вообще считаю, что учителя, который не был в Княжестве, нельзя допускать до работы с детьми.

- Ну, да никак вообще, - согласился Мартин. - Организация всего одна, конкурент которой - лишь родительская власть. Так что ни о каких "бандитах" речи быть и не может. А вот в столице помимо возможных Княжеств и родителей, есть еще и власти, пристально следящие за порядком на улице. Дети де им статистику портят да внешний вид...
- Между прочим, как мне кажется, дело вовсе не в том, довелось ли взрослым побывать в Княжестве или нет. Тут главное понимание. Если учитель не видит дальше своего носа, то и просто как человек он никуда не годится. Чего уж говорить, если в таком случае ему недоступно проявить понимание к нам...

-Кого-кого портят?- недопоняла Урфина,- Какую тистику? А вы не пробовали не портить её? Играли бы с ней меньше и всё тут, разу уж взрослые так на эту тистику заморочены,- она пожала плечами,- У нас тоже есть власти: Кортесы и их дружина. Их мэр специально для этого держит. Ну и, конечно же, армия,- она кивнула в сторону военной базы, которую отсюда было совершенно не видно,- Как это нет у нас органов поддержания правопорядка? Ты бы это Тае сказал бы, она бы знаешь, как разозлилась,- Бездушная рассмеялась,- она бы даже попыталась тебя вздуть, но подрасти она пока не успела, а потому, можешь просто подставить руку и она упрётся в неё оловой, а своими ручками до тебя не дотянется.

- Я успел заметить, что Княжество имеет довольно хорошую защиту в лице Княжны, - возразил Пудель, - да и глупенько было бы ожидать, что ее организация подкачает. Уж очень хороший она лидер. Дети под ее началом - это не кучка оборванцев, которые промышляют воровством или кражей. Все "пригретые" занимаются отнюдь не нежелательными вещами: многие, уверен, работают. Без Княжества у Кортеса появится та еще работенка, а на сиротские приюты денег городская казна поскупится выделить. Определенно, Княжество - нужная вещь!

-Ты похвалил Княжну?- усмехнулась Бездушная,- Ну-ка, признавайся, куда ты дел Мартина-Пуделя? Съел?- она весело поморщила носик,- В любом случае, тебе придётся быть следующим князем, а это работка не из лёгких. Особенно, как ты догадался, под конец правления. Впрочем, любой князь приходит к власти через беззаконие, так что, свои навыки уже доказал. Вот сейчас у Кортеса будет та ещё работёнка. Но, я думаю, мы можем её облегчить. Война только-только началась, и, думаю,- в её взгляде сверкнула хитринка,- Таисия ещё не знает последних новостей.

- Ну... - Мартин-Пудель, которого только что хватились, колебался, между тем, чтобы вернуться к своей обычной дерзкой манере поведения и правоте своих рассуждений. В итоге правота взяла верх. Бейлит нехотя выдавил:
- Слушай, ты же сама сказала, что мне нужно будет стать лучше Княжны, а я не вижу другого пути, кроме как взять от ее правления все правильное, и развить у себя. Ты не будешь отрицать, что Княжна правит умело. Мне нужно научиться так же, а что проще может быть - есть готовый пример. Скопируй на здоровье, а остальное в процессе приложится. А кто такая твоя Таисия? Та, кому ты сбываешь свою информацию?

-Я сбываю информацию всем, кто может её купить,- смущённо пожала плечами Бездушная,- Но сегодня я это делаю бесплатно, потому что не люблю спекулянтов. Мне ещё это окупится в будущем, когда ты станешь Князем.
Таисия, или Тая, как её сейчас все называют, это дочка Кортеса, главы всех дружинников. Она пришла прямиком на место своего брата, когда тот вырос и покинул Княжество. Довольно вспыльчивая и, в силу возраста, глупая, но честная девочка. Отец прислушается, если она принесёт на хвосте новости о войне в Княжестве. Да и брат её сейчас кадет, а это немало значит.

- Стану Князем... - задумчиво проговорил Мартин. Бесспорно, в последнее время он только и думал о том, что будет, когда он станет во главе Княжества - а так ли это важно. В своих силах Пудель не сомневался, только вот жизнь княжеская, должно быть, не сахар - прощай, беззаботное существование! С другой стороны, Княжество было просто необходимо: для защиты Бездушной и его самого... и многих-многих других детей.
- Урфина, а ты это... серьезно?... Уверена что я стану Князем?

-Нет, блин, я прикалываюсь,- Урфина уперла ручки в бока,- У меня хобби такое – тратить своё время на вселение в людей бесполезных надежд, после чего рушить их и злобно смеяться,- она ткнула Мартина пальцем в грудь,- А чего это я, по твоему, тут распинаюсь? Конечно же серьёзно. Ты сам видел, кто у нас в альтернативах? Парикмахер, о котором и говорить нечего? Бульдог с его политикой «мальчики – высшая раса»? Рогатка с его благими стремлениями и абсолютным отсутствием умения принимать ответственные решения? Нам нужен настоящий Князь. Княжна и Спичка уходят, а место пустует. Я бы за Таю проголосовала, но она пока что слишком маленькая и не потянет такую ответственность. Рийту не изберут, да и я бы не стала, из-за её страсти к настойке. Мишка вечно летает в облаках. А вот ты – тёмная лошадка, и я рискну на тебя поставить.

- Знаешь, даже если у тебя действительно есть подобное увлечение, речь все равно прозвучала убедительней, - отшутился Пудель, примирительным жестом вскидывая ладони. От тычка девочки - довольно-таки ощутимого - мальчишка чуть качнулся назад, но сделал вид, что не заметил. - Я всеми лапами "за", сама знаешь. Нам долго, кстати, ещё идти?

-На самом деле, далеко,- вздохнула Бездушная, одновременно с тихим карканьем своего питомца,- Она живёт прямо рядом с воинской частью, и, думаю, сейчас она как раз там,- девочка перевела взгляд на своего спутника.- Я имею в виду, на территории базы. Так что, если мы хотим передать послание, нам нужно будет обмануть солдат и кадетов и проникнуть за забор с колючей проволокой.
Она внимательно смотрела своими красными глазами на Пуделя, ожидая его реакции.

Пудель довольно потер лапы... пардон, ладони рук.
- Хе-хе-хе, а сама не боишься? - ухмыльнулся мальчишка, предвкушая захватывающую затею. - Сама-то ты не перелезешь через забор ни за что. Рука, кстати, как? Болит? - поинтересовался Мартин, чуть прибавляя шагу. Мало того, что ход его был и без того скор, так он еще вздумал подпрыгивать и бодро гарцевать.
- Пойдем-пойдем!

Девочка улыбнулась, заметив такую реакцию.
-А не хочешь сначала занести рюкзак домой? Он тебе явно будет мешать в твоих похождениях… мало ли, оставишь на территории части, тогда и проблем не оберёшься. И ещё, у тебя есть рогатка?
За себя, очевидно, Бездушная не волновалась, хотя, до сих пор ни разу не продемонстрировала той ловкости, которой обладала Джесс, да и вовсе каких-либо выдающихся физических данных. Наоборот: Пудель её превосходил, казалось, во всём, кроме, разве что, знаний о городе и умения зарабатывать деньги.

- Ты права. Сумка будет только мешать, - Мартин почесал в затылке, что было совершенно излишне, ведь он и без дополнительных науськиваний черепушки понимал о более, чем бесполезности сумки в их задумке. - А вот с рогаткой как - не знаю. Если мать не выкинула, будет и рогатка. По-моему, на этот раз я ее хорошо спрятал. А нет - так смастерим новую. Не так-то это сложно. Дело двух минут, если не заморачиваться с материалами. Но я все-таки надеюсь, что нынешняя рогатка уцелела от мамкиных поисков.

-Лучше, чтобы она была,- только и сказала Урфина,- С рогаткой не в пример удобней.
Наконец, спустя некоторое время – довольно долгое, учитывая, что Бездушная, в отличие от Джесс, не спешила устраивать бег наперегонки, они добрались до дома Пуделя. Юному Бейлиту предстояло занести домой свою сумку, забрать рогатку и как-то объяснить родной матушке, почему это вдруг он вернулся домой с сумкой, если совсем недавно заявлял, что сумки не будет, ибо традиция Шелдона обязывает оставить её в классе.

На все у Мартина был готов ответ для матушки. Чуть только он повернул ручку входной двери, светлая мысль озарила не менее светлую головушку.
Напустив на себя расстроенный вид, Пудель залетел в дом, отчаянным до хрипа голосом зовя мать:
- Мам! Мам! У меня ничего не вышло! Я не прошел испытание.... Ты представляешь?! Кто теперь станет со мной дружить?! Кто захочет водится со слабаком?

-Что?- отозвалась матушка, прежде чем появилась в поле зрения. Некоторое время был слышен стук каблуков её сандалий о дерево пола, а, затем, наконец, показалась и обеспокоенная родительница,- Что случилось?- вновь вопросила она, быстрым шагом, на ходу протирая руки полотенцем, направившись прямиком к Мартину,- Какое испытание?- она опустилась рядом с ребёнком на одно колено и начала, зачем-то, протирать ему лицо полотенцем,- О чём ты говоришь? Какое испытание?
Похоже, сумку она заметить не успела.

- Смотри.
Мартин протянул многострадальную сумку с ученическим содержимым мамаше - пусть обозревает.
- Они вернули ее. Это значит, - мальчишка шмыгнул носом, поднял вверх указательный палец и наставительно произнес, имитируя "ком в горле" и дрожащий траурный тембр, - что я не прошел испытание. Значит, что я не гожусь в сносные товарищи, и любой, заговоривший или приблизившийся ко мне, тоже становится "изгоем". Кто захочет становится изгоем, скажи мне? И все из-за гадких волос. Почему?!
Скорчив кислую мину, Мартин что есть сил дернул за белокурый клок, потянул, пытаясь выпрямить непослушный локон. Но, конечно, чуть пальцы юного Бейлита отпустили волосы, принесшие ему столько страданий, льняные колечки вернулись в прежнее положение, капризно ершась под порывами сквозняка.

-Ч-что?- не поняла родительница,- Какое ещё испытание? В чём оно заключалось? Почему ты не прошёл его?
Матушка совершенно не разбиралась в детских играх и традициях. Ещё отец мог бы посоветовать выход из подобной ситуации, потому как в детстве был тем ещё сорванцом, но миссис Бейлит в детстве была очень послушной девочкой, и считала, что все эти детские традиции – глупости. Однако, несмотря на это, она не могла допустить, чтобы её сын был парией… тем более, из-за какой-то дурацкой игры.
-Расскажи-ка всё по порядку,- полуласково, полутребовательно попросила она, поглаживая своей ладонью сына по голове.

- А я не знаю? - пожал плечами Мартин, шморгая для вящей убедительности. - Общим голосованием, наверное. Но я уверен на все "сто", что виноваты волосы. Спроси у кого хочешь - за мной сегодня по пятам бегала толпа ребят, не приближаясь и не отдаляясь. Комиссия по делам "оценивания"? - невинное предположение Пуделя самого его повергала в пучину веселья. Только бы не расхохотаться при матери, которая сразу бы разгадала весь блеф.
- Значит, я негодный друг? - вопросительно запричитал врун.

-Нет-нет-нет, сынок,- поспешила утешить ребятёнка родительница. Матушка прижала его к себе и начала старательно, возможно, даже слишком, гладить его по голове,- Не говори глупостей, ты очень хороший друг. Как кого-то можно оценивать по волосам? У тебя очень даже хорошие волосы – глупости всё это. Они тебя просто не знают…наверное, они просто проверяют тебя,- высказала своё внезапное предложение миссис Бейлит,- Да, они хотят знать, как ты справишься с трудностями. Дети в захолустных городках такие вульгарные: они считают, что ты должен вести себя, как они, то есть, драться, плеваться и храбриться по любому поводу.

- Тогда понятно, - в отличие от оплеух, на которые матушкина длань была, пожалуй, слишком щедра, поглаживания по голове были гораздо более приятным выражением ее любви и заботы. Мартин позволил себе несколько минут помлеть в кольце рук миссис Бейлит. Но лишь немного, ибо промедление могло заставить его расчувствоваться и вывалить матери всю правду о своих похождениях... Этого он допустить ну никак не мог.

- Я пойду мам, - Пудель начал медленно и ненавязчиво вырываться из родительских объятий. - Мне еще дела предстоят. Раз все так запущено... Сумку оставлю и пойду. Мне нужно погулять одному. Совсем одному, ладно?

-Да куда же ты пойдёшь в таком состоянии?- возмутилась матушка, крепко держа сына за плечи,- Никуда ты не пойдёшь: дома тебя ждёт отличный пирог. Я ещё на завтра печенюшек напекла: с творогом – самое то. Соседка ещё пирожками угостила. Давай, иди умывайся, а я пока чайку заварю. А гулять одному: нечего.
Она начала подталкивать сына в сторону умывальника. Тот находился на улице, а потому, сбежать от матушки не представляло никаких проблем, однако, было бы глупо надеяться, что она не заметит пропажи ребятёнка, который пошёл умываться и не вернулся.

Пирог, вдобавок подкрепленный творожными печенюшками и соседскими(не иначе - Кукла руку приложила?) пирожками, был настолько соблазнительным предложением остаться, что Пудель буквально изошел слюной, пока наконец добрался до комнаты и с чувством выполненного долга зашвырнул сумку с невыполненными уроками под кровать, начисто выбросив из головы мысли о школе и возможном-предсказуемом вызыскании учительницы за отсутствие домашнего задания. Ну и что - зато у него есть рогатка. Превосходная рогатка из орешника, до которой матушка не добралась, перевитая для удобства бечевкой и удобным "гнездышком" для снаряда. Хороша!....

Никто бы, вероятно, не стал отрицать тот факт, что сладкая сдоба для мальчишки являлась чуть ли не главным аргументом, почему же он должен остаться дома, но явно недостаточным для того, чтобы отказаться от еще одной возможности выбиться в князья. Пирожки - их много, а вот "звание" - оно всего одно.
Не успел свисток на чайнике - непременный атрибут ленивых и не очень поварих, но весьма полезный для занятой домохозяйки и тайно убегавших из дому детей, - запрелюдить свою тревожную трель, как Мартин был таков: и не думая заворачивать к умывальнику, мальчишка со всех ног помчался к тому месту, где его ждала беловолосая девочка.
- Мигом, как можно дальше от дома... - уже издали громко зашептал Мартин, размахивая добытой рогаткой.

Заметив Пуделя, который так торопливо убегал из собственного дома, девочка весело прыснула и, прижав к груди временно лишённого возможности летать Корвакса, быстро побежала в сторону военного объекта.
Разумеется, с такой хрупкой и недовольной постоянной тряской ношей на руках она при всём своём желании не смогла бы повторить безумные маршруты Джесс, однако, это ни сколь не умаляло знания Бездушной о местных маршрутах, по которым можно было бы срезать путь.
Тайные тропы из дырок в чужих заборах и скрытых за кустами дорожек, явно были куда интереснее и короче, чем длинные и однообразные улицы Шелдона. Не прошло и десяти минут, как уставшие и запыхавшиеся Бездушная и Пудель оказались перед забором, отделявшим их от Таисии.

- И чего дальше делать будем? - Мартин с сомнением повертел в руках рогатку. - Выхода, так понимаю, два: либо привлечь внимание Тайки, либо отвлечь внимание охраны. А раз ты неоднократно замечала, что Таисия слишком бойкая, то по мне предпочтительней первый вариант. Мне не очень хочется привлекать внимание военных. Эти ж, поди, - мальчишка кивнул в сторону базы, - не сады-огороды охраняют, так что одной солью под зад не отвертимся. Слушай, я вовсе не трушу, но почему мы не можем просто подойти и сказать, что хотим поговорить с Таей? Чего, не пустят?

-Ты что, издеваешься?- Бездушная взглянула на Мартина, недоумённо подняв бровь,- Ты вообще мальчик?- она всплеснула руками,- Какой мальчишка не хочет оказаться прямо в сердце военной базы? Да и потом…- она усмехнулась,- Проникнуть тайно – это же намного интересней, разве нет? Как настоящие шпионы…
Девочка бросила взгляд на ворота.
-Кроме того, ты хочешь стать Князем… а это значит, что ты должен всех удивить. Каждый может просто подойти и позвать Таю, но не каждый может,- она поучительно подняла палец,- Залезть прямо в комнату к Тае.

Мартин надулся, скрестил руки на груди и угрюмо сдвинул брови к переносице. Говорил он с явной неохотой и хорошо заметным ледком в голосе.
- Разве я сказал, что оказываюсь?! Разве я сказал, что мне это неинтересно?! Разве я настолько плохой сын, что захочу опозорить своих родителей на всю округу, мол, сын их умудрился полазать по военной базе?! Нет, мы сделаем, как задумали. Непременно! Я лишь хотел найти выход получше, а не лезть на рожон. Винить во всем будут, согласись, все равно меня, как "новенького", как "мальчишку" и как "хозяина рогатки".

Бездушная нахмурилась.
-А как ты хотел? Быть Князем – это не только почести собирать и устрашать дурачьё, вроде Парикмахера, но и нести ответственность. За все действия Парикмахера отвечать придётся Княжне, так как она – главная. Она должна была уследить за ним. Так же и ты,- она обернулась в сторону базы,- В любом случае, ты должен знать все тайные ходы в Шелдоне, а если тебя поймают – да, взрослые осудят, зато дети восхитятся. Да и, сам подумай,- она вновь перевела взгляд алых глаз на Пуделя,- Разве Тая выйдет на встречу с тобой, другом Бездушной, который даже в княжестве не состоит?

- Да, пожалуй с поледним ты права, - кивнул Мартин. - У Таи нет причин выходить ко мне, но еще у нее нет причин не закричать, если мы вдруг окажемся в ее комнате. Неужели ты думаешь заткнуть ей рот? Девочке?! Маленькой?! Хе-хе, представляю себе, как это будет выглядеть... Вот только не пойму я, чем восхищаться в проваленном задании? Поимка нас лишь покажет другим, какие мы тупые неудачливые шпионы. Дерзкие - да, но переоценившие свои силы. И как ты думаешь все-таки проникнуть на базу? Тайные ходы?

Урфина усмехнулась.
-Ты Таю не знаешь… если честно,- она поспешно подняла руку в предупредительном жесте,- Только без обид, ты совершенно не знаешь девочек. Но ведь ты же не будешь поддерживать политику Бульдога, что мальчики – единственные существа, достойные внимания, верно?- она ехидно улыбнулась,- Представишься прекрасным принцем, который увидел принцессу под охраной и… не то, чтобы дело с концом,- задумчиво постучала она пальчиком по губе,- Но, на самом деле, этим манёвром ты завоюешь её немалое доверие… а неудачи… знаешь, не ошибается только тот, кто ничего не делает.

- Что!? Да ни за что?! - решительно возмутился Мартин. - Да разве я перед девочкой...?! Да никогда! Хотя... А Тая красивая? Не, ну я вообще.
Перспективы вдруг представились ему не в таком уж и мрачном свете, как показались вначале...

Бездушная рассмеялась. Задорно, весело, звонко, от души.
-Это ты сейчас так говоришь, а через два года…- она ещё пару раз хихикнула и один раз хрюкнула, пытаясь сдержать смех,- Тая – красивая девочка, но она младше тебя… года на четыре, или даже на пять: когда там у тебя день рождения?
Урфина сделала безотносительный жест рукой.
-Не важно. Я не думаю, что там будет ещё кто-то из детей, кроме Таи, но, на всякий случай, скажу: ты её узнаешь легко по любви командовать, веснушчатой мордашке, платью с полосатыми рукавами, и по отливающим в рыжину кудряшкам.

Мартин еще больше насупился и покраснел.
- А что такого?! Знаешь, если бы тут не стояла, я бы это... - чуть было не облечив поток своих мыслей, Пудель сконфуженно прожевал остаток комплимента. - А ты что ж: разве не пойдешь со мной? Мне и невдомек, откуда лезть лучше.

-Кто-то должен же отвлекать постовых, верно?- с хитрой усмешкой пожала плечами девочка, а затем помахала перед носом Мартина перевязанной рукой,- Я их просто в ступор введу, заставляя разрываться между нежеланием связываться с Бездушной, суеверным страхом, чувством гражданского долга, жалостью, моралью, чувством справедливости и любовью к плотным обедам, которые можно прикупить за бесценок.
Урфина подмигнула Пуделю.
-Я думаю, ты справишься: в жизни не поверю, что ты никогда ничем подобным не занимался.

- Хе-хе, актриса! - подначил девочку Мартин. - Посмотрим, получится ли у меня проскользнуть мимо твоих благодарных зрителей. Ну что - идем что ли? Главное, чтобы мне потом оттуда выбраться без проблем. Итак, план: мне требуется заручится поддержкой отца Таи через нее. Иными словами - подружиться с ней? Блин, звучит как-то слишком воображульно и сентиментально.

-Выбраться – дело десятое,- беспечно махнула рукой Урфина,- В конце концов, не будут же в тебя стрелять. Другой вопрос, как попасть внутрь?- она пожала плечами,- Меня никогда не интересовали эти моменты, но, я точно знаю, что кадеты бегают в самоволку. Обычно я таких встречала возле железной дороги,- она указала в сторону уже известной Пуделю местности,- А ещё, можно проникнуть по канализации, но…- девочка улыбнулась,- Я бы не стала этого делать, по понятным причинам. Можно ещё,- она начала всматриваться вдаль,- Попытаться перепрыгнуть забор с крыши одного из заводов, но это уже, по-моему, самоубийство… неплохо было бы выяснить, как кадеты бегают в самоволку, но, у нас нет времени болтать с кем-нибудь: нас могут опередить,- она небрежным жестом откинула назад один из своих седых хвостиков и переместила руку на пояс,- Мой спектакль не может продолжаться вечно, поэтому, уж тебе решать, когда мне его начинать.

- А бывают такие дни, когда на территорию базы провозят продукты? - предположил Мартин, пялясь в небо. - Ну, там, крупы в мешках, масло. Главное - чтобы телега была крытой. Тогда уж не то что я - стайка енотов спрятаться успеет.

-Ты пропустил этот день,- пожала плечами Урфина,- Поезд приезжает раз в две недели. С него же и поставляются запасы прямо по тем железнодорожным путям,- девочка указала в сторону уже знакомых Мартину путей. Насколько Пудель помнил, если постараться, то можно ползти по шпалам так, что рельсы с обеих сторон будут полностью прикрывать его: в конце концов, мальчуган был не таким большим, чтобы этот трюк не удался. Главное, как выражался папа, заставляя отжиматься по утрам, «попу не отклячивать»

Оставалось надеяться, что поезд прошел по рельсам, ведущим на территорию базы, не ровно две недели назад. Тряхнув кадрями, Мартин энергично изрек:
- Лады, я по шпалам поползу. Ты только отвлеки военных так, чтобы они не подходили близко к рельсам. Они не настолько высоки, чтобы скрыть меня всего, а по-пластунски я всяко там развернусь. Поезд-то поди широкий, даже если бы я был в два раза шире. Блин, только вот рубашку...! Эх, мать даст мне на орехи. Ну да ладно - раз решил, полезу. Может мне снять ее лучше?
Чуть схватившись за основание ворота и даже не думая отяготить себя расстегиванием пуговиц, Пудель запоздало сообразил, что этот ворот номинально - матерью, а фактически - им самим - крепко-накрепко зашит. Снять ее не представлялось возможным, не повредив при этом нитей.

Издав жалобный треск, постепенно переходящий в протяжное треньканье, воротник разошёлся в стороны, явив виду топорщащиеся обрывки ниток.
-Ничего,- сказала девочка,- Потом снова зашьём. Оставь рубашку под кустом,- посоветовала она,- Здесь сохранней будет.
Не теряя больше времени, она усадила свою ворону на землю, пригрозила пальчиком и развернулась в сторону ворот, где стояли охранники.
-В общем, я бы пожелала тебе удачи, но я в неё не верю,- весело взмахнула рукой Урфина.

- Ага, мы больше верим, что мы смелые, ловкие и умелые, - подытожил Мартин. - Пошли что-ли. Твой выход, кстати. А я, когда солдатня отвернеться, сразу за их спинами метнусь. Пока мне нужно где-нибудь скрыться.

-А ты дворами,- она указала на невысокие домики, мимо которых они недавно прошли,- Там, конечно, есть пара заборов, но, думаю, для тебя это не проблема.
Напутствовав Пуделя, девочка извлекла из кармана лук и небольшой ножик, который обычно используют для сбора кореньев и грибов.
-Старые трюки работают всегда,- хихикнула она и быстрым движением вонзила лезвие в корнеплод, после чего, начала спешно счищать пальцами с лезвия сок и размазывать его под глазами.
-Можешь начинать,- бросила она Мартину, отчаянно моргая.

Будто только и ждал он этой команды, Мартин с завидной готовностью и нетерпением охотничьего терьера сорвался с места и помчался по направлению к домикам.
Ветерок приятно овевал лицо, шею и торс - рубашку мальчишка загодя спрятал под кустом, чтобы исключить любую возможность разоблачения матерью.

Совсем немного и первый угол. Завернув за него, Мартин помчался между заборчиками двух домов, оставляющих поистине смешной зазор в три десятка сантиметров, затем, выскочил в другой зазор, где было уже полметра свободного пространства, и помчался прямиком к забору в конце этого пути, который преграждал дорогу. С разбегу, с ловкостью обезьян, которых ему доводилось видеть в Столичном зоопарке, он взлетел на забор, зацепился за него обеими руками, и подтянулся, в конце, несколько неуклюже, особенно в сравнении с ярким началом пути.
И только перевалившись через забор, Пудель понял, что оказался во дворе какого-то дома, где на кресле-качалке сидел задумчивый дедок, пожёвывающий травинку.

- Ой, извините, а тут козочка не пробегала? Я, знаете ли, козочку потерял, думал, она к вам заскочила, - привычно начал нести лабуду Мартин. - Ну, нет, так нет, я пойду лучше.
Немедленно отсалютовав по-армейски, Пудель развернулся на пяточках и опять полез на забор - на ту сторону. Дети никогда не ищут козочек с таким лицом - мальчишка смертельно побелел, поняв, что на этот раз он действительно дал маху.

Прежде чем старик успел что-то ответить или вообще понять, откуда могла взяться такая прыгучая козочка, что без проблем перемахнула через двухметровый забор, Мартин уже приземлился на корточки с внешней стороны ограды. Даже если опасность была, она миновала, однако… тогда путь, указанный Бездушной, являлся тупиком: самый ближайший обходной путь пролегал прямо по соседней улице… разве что, вернуться до первого «пересечения» заборов, где расстояние между оградами увеличивалось, и отправиться на поиски обходного пути? Это уже больше смахивало на лабиринт.

Мартин почесал в затылке.
- Вот блин! И куды теперь?
Учитывая всю сложность местных ходов-переходов, было принято решение ориентироваться по направлению, но отправной точкой посчитать пересечение заборов, которое мальчишка умудрился пробежать ранее. Отряхнув ладони, кои при приземлении черпанули-таки местной землистой пыли, Пудель побежал к намеченному "пункту".

Вопреки ожиданиям, плутание в лабиринте не заняло много времени: Мартин ещё пару раз попадал в тупик, однако, в конце концов, выбрался из дворов с противоположной стороны, как раз рядышком с железной дорогой, которая вела прямиком под ворота военной части, куда мальчишке и надо было. Главное: преодолеть долгий путь до стоящих там вагонов, а затем, будет просто раздолье прятаться, ну а попасть в здание – это он ещё придумает, как.
Бездушная справлялась со своей ролью хорошо: вокруг неё уже собралось штук пять солдат.

"Ого! Талантливо!" - успел восхититься Пудель актерским искусством Бездушной перед тем, как отполз к железной дороге на четвереньках, резво, как умеют делать это четвероногие звери и не боящиеся испачкаться дети, закатиться на шпалы, стукнувшись бочком о дерево и поползти. Мартин помнил, что подобный стиль перемещения звался "по пластунски" и нес в себе массу неудобств. Лишь со стороны могло показаться( если бы кто мог увидеть его проказы), что мальчишка довольно-таки умело справляется. На самом же деле расщепленная древесина шпал так и норовила наградить локти парой заноз, а раскаленный метал по обе стороны немилосердно жег плечи, если вдруг мальчонка касался их ненароком.... Чего уж говорить про пузо, оказавшееся исцарапанным поле первых же пяти ярдов...

Опасность заноз не была преувеличена: шпалы находились здесь достаточно давно, что делало их куда более занозоопасными, чем того хотелось бы вынужденному ползти по столь неудобному пути мальчишке.
В довершение ко всем бедам, через десяток метров впереди, у правой рельсы, расположился небольшой рыхлый холм муравейника. К своему удивлению, подобравшись поближе, Пудель обнаружил, что Шелдонские муравьи в пять, а то и десять раз больше своих мелких столичных сородичей.

Оставаясь вне зоны досягаемости юрких насекомух, Мартин три раза пожалел, что с ним не было какого-никакого кусочка чеснока - он знал, что муравьи, даже самые "смертоносные" боятся резких запахов. В их смертоносности Пудель даже не сомневался - раз уж размеры здешних муравьев превышали размеры столичных в несколько раз, то их челюсти, наверняка, подвергались такому же увеличительному закону. Однако делать было все равно нечего.
Сморщившись в предвкушении последующих укусов, в чем даже не приходилось сомневаться, мальчонка пополз дальше, при возможности двигаясь так, чтобы как можно меньше проерошить жилище кусучих насекомых...

Пришлось потерпеть горячий металл рельс, чтобы избежать разрушения жилища муравьёв, для которых присутствие Мартина не осталось незамеченным: чёрные насекомые начали крайне быстро бегать, суетлив выполняя какие-то свои дела. Однако, мальчишке удалось проползти мимо них, но, когда он это сделал, и уже расслабился, считая, что всё, наконец-то, позади, он почувствовал, как нога небрежным движением сбила какой-то рыхлый маленький земляной холм.

Осознав, какой хаос он выворил в населенном пунктике кусучих насекомых одним лишь движением своей ноги, Пудель мысленно заметил себе, что такая разрушительная выходка не останется безнаказанной для него. Однако он никогда не был согласен остаться до конца совершения наказания. Особенно, когда количество желающих самолично расправится с нарушителем спокойствия более нескольких сотен.
Активно работая руками, Пудель постарался увеличить свою скорость до возможно высокой. А ведь он уже ощущал, как десятки колючих ножек щекочут неуклюжую ногу....

Оперативное отступление, или выступление, смотря с какой стороны смотреть, помогло Мартину избежать заслуженной кары со стороны обездоленных, оставшихся без крова муравьёв. При этом, он весьма далеко продвинулся в своём деле проникновения на военную базу: ворота были на расстоянии всего двух метров, а под воротами, как раз на высоту рельсов, находилось свободное пространство, где вполне можно было бы проползти и, если быть осторожным, не ободрать спину о разогретую солнцем сетку ворот. Разумеется, никого из солдат, кто мог бы сторожить эт место, он сейчас не видел.

Продолжив свой путь, Мартин, оказавшись уже вплотную перед поротами, тщательно осмотрелся вокруг на предмет наличия кого-нибудь из военных, не заинтересованых в детях и спектаклях. Не обнаружив ничего, достойного своего внимания, Пудель, втянув живот в себя, принялся протаскивать себя под воротами, раскорябав спин и грудь уже окончательно. Чуть окажется он на другой стороне хотя бы наполовину, пути назад не будет.

В основном, все «ранения» Мартина были причиной его неосторожности и спешки, и, что хуже всего, когда он цеплялся за ворота, те начинали двигаться и, соответственно, звенеть цепями, на которые были закрыты. Что уж говорить о том, что такое поведение ворот может привлечь ненужное внимание.
Однако, в конце концов, Пудель оказался на той стороне и никто не подошёл к нему. Но, была и дурная новость: он больше не слышал, как местные часовые переговариваются с Бездушной.

Не увидев ничего подозрительного, Мартин еще раз оглянулся на ворота и что есть духу припустил к вагонам. Он был яро уверен, что не все солдаты с такой охотой возвратятся к своим обыденным делам, бросив дармовый спектакль бездушное - какое-никакое, а все-таки развлечение.

Короткая пробежка, такая, что дух захватывало. Ветер свистел в ушах, трепал непослушные кудри, и, наконец, финальный рывок, по завершению которого Мартин рыбкой запрыгнул прямо за вагон. Здесь его никто не мог заметить с территории части, зато великолепно было видно вне её… только, кто будет прогуливаться по железнодорожным путям между заборами кладбища и военной базы? Дураков не было, так как впереди, всё равно, была только степь.
Единственно место, откуда его могли бы заметить, дозорные вышки, но в этой части военной части, уж простите за тавтологию, их не было: вероятно, потому, что здесь располагался кадетский корпус, а не основные здания… кто знает? Пудель мысленно отметил это упущение военных.

Осторожно выглянув из вагона, опасаясь при этом, что густая копна кудрей может выдать его буквально с головой, Мартин осмотрел ряды построек, наполнявших внутренний "двор" военной части. Наметанным взглядом проказливого дитяти провел качественную проверку всех зданий - какое из них могло быть наиболее интересно для живой боевитой девочки, и при том одобрено родителями дял игр доченьки.
Казармы, казармы, сараи, другие хозяйственные постройки. Между прочим, как раз было время обеда. К сему моменту мамки-няньки как раз должны были поймать непоседу и усадить за стол. Почему бы не поискать ее на армейской кухне?

На самом деле, время обеда уже закончилось: всё же, на обеде он был, когда возвращался домой, пусть даже и не остался для того, чтобы перекусить. На самом деле, само решение было не лишено смысл, пусть даже часть явно не походила на место, где будет много мамок-нянек. Оно и лучше.
Присмотревшись, он понял, что в местную столовую вполне можно попасть, если перебираться дальше, вдоль вагонов, а, затем, пробежав по не шибко открытой местности до задней двери всего пяток метров. В крайнем случае, можно, по привычке, влезть в окно.

Главной опасностью, подстерегающей "зайца", желающего пробраться на кухоньку являлся, конечно, повар. Кому охота провозиться с готовкой более положенного, в особенности, когда количество голодных ртов в десятки раз превышает количество рук, находящихся под твоим началом. Мальчишка, тайком крадущийся по вотчине кастрюль и сковородок, ничем другим и не объяснит своего поступка - явно, вор. Пудель, мотнув головой в обе стороны, прежде чем перебежать относительно открытый участочек, знал это по собственному опыту общения с матерью - и пусть матушка никогда и не пробовала огреть поварешкой ловкие ручки, опасность встречи с тутошним куховаром от этого меньше не становилась...

Перебежать открытый участок было несложно. Раз-два-три, и Пудель уже был на месте, у двери и открытых окон. Удивительно, но за время пробежки никто его не окликнул, не велел «стоять!». Пока что он был незамеченным…
За окном был слышен редкий стук посуды и звуки льющейся воды. Водопровод, вещица, которой частенько не хватает в Шелдоне, явно присутствовала в части, иначе как объяснить нескончаемый поток воды, по которым сейчас омывались поварешки и кастрюли? К сожалению, определить, насколько безопасно можно попасть в здание, Мартин мог только заглянув в окно.

Между прочим, заглядывание в окно занятие гораздо более интересное и безопасное, чем заглядывание в дверь, из которой в каждую минуту может кто-нибудь выйти. Вдвойне интереснее потом воспользоваться этим же самым окном, чтобы попасть внутрь, но только тогда, когда там никого гарантированно не будет - а глухой перестук тарелок говорил об обратном... Однако повар, увлеченный своим делом, вряд ли обратит внимание на кудлатую голову, показавшуюся к окошке...

Короткий взор показал, что раковина для мытья посуды находится всего в метре от двери, из-за чего риск быть замеченным был весьма и весьма высок. Мужчина в белом халате по верх военной формы, старательно тёр кастрюлю и, судя по всему, был немало увлечён этим процессом, так что, проскользнуть было можно, но стоит ему на секунду отвлечься от своего занятия, как тут же, не пройдёт и мгновения, как он заметит светловолосого паренька, решившего прогуляться по кухне.
Только Мартин было решил, что его разведка завершена, как дверь из внутренних помещений в обитель кастрюль и поварешек приоткрылась, и Пудель увидел восьмилетнюю кудрявую девочку в платье с полосатыми рукавами. Она точно так же, как и мальчишка, воровато осматривалась, проверяя, не будет ли она случайно замечена.

Оказывается, не только Пудель рискует быть замеченным в подобной ситуации. Почему бы... Нет. Помочь девчонке, отвлекая при этом посудомойщика представлялось в выгодном свете лишь в случае удачи: хотя, кто знает, захочется ли Тае, а это наверняка была именно она, отблагодарить внезапно подоспевшую подмогу в ее неблаговидном дельце. Бегающие живые глазки девочки явно вопили:"Жулик!", но спина увлеченного "охранника" была так же непреклонна в старании покончить с очередной кастрюлей, как и глуха к мошенническим поползновениям детей...
Первая попытка "наладить контакт" состояла из осторожного постукивания по дверному косяку - в аккурат на уровне глаз "незнакомки"...

«Незнакомка» отреагировала быстро и, надо заметить, изобретательно. Военный, столь увлечённый грязной посудой, даже не подозревал, какая драма творится у него за спиной.
Девочка, заметившая стучащего Пуделя, так же ответила стуком, однако, в качестве поверхности она выбрала свой лоб, с трудом находимый за густыми каштановыми кудрями. Совершив количество стуков, равное количеству стуков Мартина, в том же ритме, она сделала большие глаза и, не произнося ни слова, одними губами и очень эмоциональной мимикой что-то спросила у него.

Отсутствие вменяемой и такой понятной человеческой речи, действие которой часто недооценивают люди, ввергло Мартина в пучину сомнений. Толкование жестов незнакомки предлагало свои варианты, один другого краше и расчудесней, если не расчудней... Она хотело показать недалекость неизвесного мальчишки, забыв лишь за делом покрутить пальцем у виска? Или в свою очередь устанавливала контакт? А может это просто ничего не значащие движения были в насмешку лишь над "шпионом"?
Ничего так и не решив для себя, Пудель тихонько, но решительно кивнул, ткнул пальцем в сторону посудомойщика, потом в сторону Таи, себе на нос, еще раз в ничего не знающего увлеченного работника, скорчил мученическую рожу и провел в основании шеи характерным "режущим" жестом. Да вдобавок приложил палец к губам, призывая девочку к тишине, о чем, конечно, крадущейся малышке не требовалось напоминать дважды...

Тая, тем временем, изогнула руку, словно пыталась показать змею, которая сначала ползла прямо на Мартина, а затем – резко повернула куда-то влево или, если считать относительно Пуделя, вправо. Девочка пару раз призывно поводила рукой из стороны в сторону, не меняя финальной позиции «змеи», а затем, использовала вторую руку, чтобы изобразить человека, который идёт прямо по этой «змее».
Тем временем, посудомойщик тяжело вздохнул, всем своим видом показывая, какая же у него тяжёлая работа, и поднял на уровень глаз уже чистую кастрюлю. Заметив это, Тая резко скрылась за дверью, прикрыв, но не захлопнув её.

Скрылся и Мартин - просто присел, чтобы кудри не маячили перед окном, привлекая внимание посудомойщика. Это предстояло сделать чуть позже - либо когда он поймает "змею", либо... Либо настал момент использовать рогатку. Превосходную рогатку, добыть которую так кстати посоветовала Урфина! Классную рогатку, чтобы отвлечь мужичка в фартуке и незамеченным проникнуть на кухню!
Припав к каменисто-песчанной земле, Пудель принялся набивать карманы мелкими камешками. А еще обозревать окружающее пространство - чтобы хулиганство с проникновением на базу сошло ему с рук, да вдобавок не влетело еще и за обстрел дверей кухоньки, нужно было найти какое-нибудь удобное укрытие.

Благо, камушков в округе хватило бы на все окна Шелдона вместе взятые, да, чтобы по два раза. Пока что, никто, кроме Таи и Урфины не знал о его смелом и безрассудном поступке, а уж когда девчонки-болтушки расскажут об этом всем… да они же просто лопнут от зависти! Разве проникал тот же Парикмахер на военную базу? Нет. Раньше только Тая и кадеты здесь обитали, но им можно, а Мартин делает то же самое, хотя ему и нельзя.
Карманы очень быстро отяжелели от груза боеприпасов, которые были собраны с почвы и, судя по звукам, повар как раз принялся за очередную кастрюлю.

Заслышав плеск воды, бьющейся о край кастрюли, Мартин метнулся к вагону и, укрывшись внутри, вытащил рогатку. Прилаженный камушек - стоило ли удивляться? - оказался почти "идеальной" формы: круглой, когда как все остальные снаряды по убывающей будут все корявее и корявее.
Взяв на мушку дверной косяк, Пудель, от души растянув "пращу", в которой покоился камушек, разом и вздохнул и спустил... "курок".

Камушек уверенно пролетел всё расстояние от вагончика, до двери и, не менее уверено, к тому же, ещё и нагло, настойчиво, стукнул о дерево.
К сожалению, позиция Мартина не позволяла ему судить о том, насколько успешным был выстрел в плане своей главной задумки: отвлечения внимания посудомойщика-солдата. В окно просто не было видно его, а сравнительно большое расстояние не позволяло определить по звукам, чем занят работяга: вода попросту заглушала негромкие звуки возможных шагов или трения кастрюли.

Следующий камешек Пудель, выдержав нужный интервал, для того, чтобы определить, что посудомойщик и в ус не дует, послал прямиком в окно, скосив траекторию - камушек по идее должен был чиркнуть за оконную раму и упасть прямиком подле военного...

А вот этот залп не остался незамеченным. Спустя всего пару-тройку секунд, военный зашевелился. Наконец, спустя ещё пару секунд, он подошёл к окну и выглянул, пытаясь определить, откуда прилетел снаряд. Этот самый снаряд был у него в руке, а взгляд посудомойщика был суровым, словно он надеялся отодрать кого-нибудь за ухо. Судя по всему, он подозревал в шалости одного из кадетов, которые обучаются на территории части. Оно и разумно: самые младшие из кадетов были в возрасте четырнадцати лет, и, несмотря на постижение воинских наук, всё ещё оставались мальчишками, которые не прочь пошалить… а иначе, зачем они самовольно покидают часть?

Мартину совсем не хотелось столкнуться нос к носу с разгневанным посудомойщиком, а потому он воздержался от повторного залпа, ожидая, пока военный снова скроется в кухоньке, чтобы, повторив свой маневр нужное количество раз - заставляя свою "преграду" выбегать и забегать обратно, довести ее до нужной кондиции неистовства и злости - тот, несомненно, отправится на поиски обидчика, - и незаметно проникнуть в кухню.

Веселье продолжалось довольно долго. Посудомойщик уже четвёртый раз подбегал к окну, причём, каждый раз он это делал всё быстрее и быстрее. Его лицо было крайне злобным, однако, для сидящего в засаде в вагончике мальчишки, оно было не более, чем комичным. Губы солдата двигались, не оставляя никакого сомнения в том, что он себе под нос бормочет, что именно он сделает с шутником, когда поймает.
Внимание Мартина привлекло тихое тоненькое хихиканье в стороне. Выглянув из своего убежища, он мог бы заметить кудрявую головку выглядывающей из-за угла Таисии, которая наблюдала за представлением и хихикала, старательно зажимая рот ладошкой, на которую съезжали чересчур длинные полосатые рукава.

Забавника тоже весьма потешало поведение военного, чье лицо ловило на себя все более яростные черты, при каждом новом появлении разгневанного с очередным камушком в руке...
Выждав, пока его "цель" поневоле снова скрылась за оконным проемом, Мартин, убедившись, что "этот балбес" не видит его, высунул свой любопытный нос наружу и глянул в сторону девчушки, поманив ее рукой.
- Пы-сы! - зацыкал он, всячески стараясь привлечь внимание Таи. Разумеется, при пером же появлении посудомойщика, кудрявая голова ныряла назад в недра вагончика.

Ровно в этот момент голова солдата вновь появилась в окне. Он явно был уверен, что его появление будет неожиданным, потому как сейчас никакого камушка не влетело в окно.
-Ага!- громко крикнул он, хватаясь руками за подоконник.
Мартин тут же спрятался в вагончик, не позволив солдату рассмотреть себя.
-Я видел тебя!- крикнул посудомойщик,- Ты там, в вагоне! Даже не думай спрятаться!- Пудель услышал скрип открываемой двери,- Уж я тебе устрою пару нарядов вне очереди!
Всё бы хорошо, но в этот момент раздался характерный стук камушка о дерево.

Если до того азарт лишь слегка пощипывал "под ложечкой", то теперь, когда и деваться мальчишке-то некуда - только прямо, на разгневанного военного, - порыв страха и чего-то еще, приятного и волнующего, захватил его с головой, заставил мелкие бисеринки пота усыпать лоб, шею и ладони.
А стук камушка заставил всерьез задуматься об источнике... Неужели это из его кармана предательски выкатился снаряд? Пудель осмотрел пол... А может это "из зрительного зала" подоспела добровольная помощь? В любом случае, он мог надеяться только на себя... Ища решение, мальчишка бегло осмотрел дверь вагончика на предмет заклепочек, задвижечек и прочей чепухи, за которую можно было бы зацепиться, а после, как только посудомойщик войдет - если он все же решит это сделать, а то ведь можно и захлопнуть ловушку вместе с глупеньким насмешником, - выпрыгнуть наружу и сделать ноги прочь...

Задвижки были. Обе они оказались весьма большими, чтобы закрывать дверь товарняка сверху и снизу, однако они находились внутри а не снаружи. Впрочем, на раздвижных дверях он обнаружил ещё одну задвижку, поменьше. Для маленькой дверцы с человеческий рост. Дверь в двери, очередное чудо человеческой мысли.
Посудомойщик, тем временем, не спешил заходить в вагончик, да и, судя по звуку, камушек вывалился отнюдь не из кармана Мартина. Судя по звукам, которых попросту не было, солдат не торопился идти вообще никуда.
Камушек снова стукнулся. На этот раз о камень стены.
-Ага!- произнёс посудомойщик и двинулся в ту сторону, где Пудель в последний раз видел Таю.

"Отлично!" - скептическ подумал Пудель. - "Девчонка меня спасает! Этого еще не хватало..."
Зато вдвоем гонять презлючего военного было гораздо веселее - да и проще обвести вокруг пальца, швыряясь камушками в две стороны и в две же руки. Сгорая от предвкушения продолжения потехи, Мартин повторил свою попытку выглянуть наружу... Осторожненько так.

Ему повезло. Выглянув, Марин сумел увидеть спину солдата, который, поверх формы, надел белый передник. Этот самый солдат сейчас осторожно заглядывал за угол, явно не имея ни малейшего понятия, куда делся второй метатель. Очевидно, он уверенно добрался до этой позиции, однако, вместо Таисии его ожидал кукиш со сливочным маслом. Кудрявую головку девочки и кусочек её платья Пудель мог увидеть под вагоном, куда бравый посудомойщик попросту не догадывался заглянуть.
К сожалению, сказать что-то девочке было крайне затруднительно, так как та смотрела совершенно не в сторону мальчишки, однако, ничто не мешало воспользоваться рогаткой в своих хулиганских нуждах.

Старательнейшим образом приложив очередной камушек к "праще" рогатки, Мартин, еле сдерживал судороги неудержимого веселья и приступы смеха, сотрясавшие его тело мелкой неровной дрожью. Зажать рот рукой, как это сделала девочка, он, конечно, не мог, а оттого весь надулся, покраснел от натуги и, чтобы вылить на кого-нибудь свое настроение, нахально корчил рожи в спину военного, пока камушек летел до своей цели... Надо сказать, не так уж и долго пришлось Пуделю издевательски закатывать глаза, морщить лоб и высовывать язык - снаряд на то и снаряд. Достигнет цели в один миг - моргнуть не успеешь!

-Ай!
Военный резко выпрямился, а кудрявые головы двух проказников тут же спрятались туда, откуда они совсем недавно высовывались.
-Кто здесь?!
Неизвестно, что нашло на посудомойщика, да только он отчего-то, вместо того, чтобы продолжить охоту за шутниками, судя по звукам, довольно стремительно вновь скрылся на кухне и вновь включил воду, возвращаясь к намыванию кастрюль и поварёшек.

Поступок военного выглядел в глазах мальчишки хитрым трюком, призванным поймать наглеца, а в глазах мартиноской гордости - поспешным и трусливым отступлением.
А ведь гордость, может, не так уж и неправа - только вот спасался посудомойщик не от грозной каменистой атаки, а от чего-то посерьезней - от начальства, допустим. Тихо пребывая вагончике, Пудель принялся следить, как события разернутся дальше...

Предположение о появлении начальства оказалось самым правдоподобным. По крайней мере, Тая не продолжала обстрел двери и окна, посудомойщик не показывал носа за пределами дверей, а единственным, что могло бы привлечь мальчишеское внимание, были уверенные звуки чьих-то приближающихся шагов. Так ходят только те, кому не просто нечего бояться, а кого боятся все остальные. Шаги предупреждали о появлении столь важной фигуры, они велели вести себя хорошо, не расстраивать обладателя столь гордой поступи. Этот человек не торопился и не медлил. Он шёл строго с той скоростью, с которой считал нужным передвигаться: достаточной, чтобы спрятаться и затихнуть, достаточной, чтобы заставить волноваться.

Мартин внял первому совету "поступи", а именно спрятался и затаился в недрах спасительного вагончика. Но второму совету... О, второй совет Мартин проспустил мимо ушей: нисколечко не волновало его положение знатной особы, почтившей своим пришествием "поле брани". Наметанный глаз мальчишки чуял лишь очередную цель, а камушкам и подавно было совершенно все равно, чьи лоб али затылок атаковать...
Кстати, как раз очередной камушек и был вложен в "пращу"...

Поступь постепенно приближалась. Нельзя было сказать, видел ли обладатель поступи хотя бы часть представления, которое недавно здесь разыгрывалось, зато от него точно не могли уйти детали той пьесы, что разыгрывалась прямо сейчас. Уж слишком немой выходила эта сцена после недавнего затишья.
Обладатель поступи дошёл до пятачка между вагоном и кухней, некоторое время постоял, а затем, двинулся в сторону двери, ведущей прямиком на кухню, с которой доносились лишь звуки старательного намывания посуды, которая, скорее всего, после этой мойки будет либо дырявой, либо светить на всю округу вместо солнышка.

Самое лучшее, что сейчас мог предпринять Пудель, так это сидеть тихо. Очень тихо. Ежели первая часть представления была увидена высокопоставленной шагающей особой, то поздно что-либо предпринимать. А ежели нет, то еще есть шанс улизнуть незамеченным, несхваченным и, как итог, не наказанным.
Хотя втайне Мартин посмеивался над "трудолюбивым" военным - уж очень рьяно тот изображал бурную деятельность.

-Рядовой!- громкий командный голос военного, прозвучавший в тиши, нарушаемой лишь трудолюбием посудомойщика, заставил молодого человека вытянуться в струнку прежде, чем тот осознал, что его, слава крови, никто не видит,- Это что это вы мне за концерт устроили?!- было понятно, что сам офицер тихонько посмеивается где-то в глубине души и лишь старается выглядеть грозным… впрочем, ничто не мешало ему грозно посмеиваться,- Я удивлён, что окна на месте стоят не побившись! Вы у нас что, в оперу подались?
-Никак нет, сэр!
Это была ошибка. Мартин каким-то шестым чувством, выработанным во время чтения книжек, понял это прежде, чем командир рявкнул.
-Выключи воду, выйди к старшему по званию, отдай честь и доложись, как полагается!

Мартин захихикал в кулачок, стоило офицеру подойти ближе, а потом уж и вовсе беззвучно затрясся от еле сдерживаемого смеха, перемежаемого, судя по судорогам, сострясавшим тело мальчишки, безудержным хрюканьем - беспечные "никакнеты" вызвали в голове Пуделя отклик:"Ду-рак!"
Наблюдения продолжались. Рисковать и вылезать сейчас мальчишка не хотел - даже несмотря на то, что новая фигура, появившаяся на "сцене", успела ехидно упомянуть про чудом непобитые стекла. Стало быть, вступительная часть, вплоть до того, как мальчишка тянулся к окну, могла и не ускользнуть от его командирского взора...

Необходимость докладывать по форме явно застала солдата врасплох. Он выключил воду, быстро, судя по звукам, выскочил за дверь и, надо полагать, вытянулся в струнку перед командиром. Однако…
-И? Я жду доклада,- командование проявляло нетерпение.
-Никак нет, сэр!- вновь повторил посудомойщик.
-Никак нет что?!- злобно рыкнул офицер.
Допрашиваемый явно медлил с ответом. Похоже, он действительно успел забыть «никак нет что».
-Что это за вопли оперные и балетные «па» я здесь видел?

В такие минуты Мартину страстно хотелось поработать суфлером и "пособить" заплетающемуся языку растерявшегося посудомойщика, но, увы, он мог только наблюдать со стороны, ничем не обнаруживая своего присутствия. Хотя, конечно, можно было и слегка поразвлечься - как только обы военных посмотрели в противоположную мартиновской сторону, он выудил из кармашка новый камушек. Да и рогатка все просилась в дело...

Молчание солдата затянулось.
-Я не слышу ответа,- грозно заявил офицер.
-Я…
-Я слушаю,- командование проявляло нетерпение.
-Я пытался поймать того, кто запускал камушки в окно,- наконец, ответил солдат.
-Камушки?- не понял офицер,- Какие, кипи моя кровь, камушки?
-Они там, на кухне, вы можете сами увидеть. Кто-то их кидал в окно… и даже попал в меня.

А "герой дня" прямо светился от гордости и пустого хулиганского бахвальства, освещая, должно быть, внутренности темного вагончика - настолько значимыми ему казались речи военных, которые не могли найти виновника "торжества". И вместе с тем было страшно - а вдруг какой камушек не задел ничего и, оставляя песчанный след на полу, укажет направление, каким его запустили, и заодно выдаст Пуделя.
Но Пудель сидел и ждал...

Командир некоторое время молчал, словно размышлял или, даже, оглядывался по сторонам.
-Это самое бредовое объяснение, которое я только слышал,- фыркнул офицер,- Получаешь ещё три наряда вне очереди: может, фантазия поуймётся.
-Есть, три наряда вне очереди,- без энтузиазма, но громко и чётко ответил солдат.
-Вот и отлично, возвращайся к работе,- напутствовало большое командование, прежде чем зашагать прочь.

Любой другой на месте Мартина порадовался бы, что опасность миновала, и с облегчением бы вздохнул, утирая импровизированную испарину со лба, но только не он. Сидящий вагончике мальчишка догадывался, что дополнительные три наряда не сделали посудомойщика счастливым. Дело обстояло гораздо хуже - теперь военному стоило найти истинную причину безумного действа, как все три наряда снимут с его "счета".
Гораздо... Наверняка военный знал, что виновник затаился в вагончике - тем паче ему ничего не стоило проверить это.
Гораздо... Пути бежать отсутствовали начисто...
Гораздо... Мартина так и подмывало...
Впрочем, его желание сбезобразничать еще вскоре показало себя - в виде очередного камушка, прицельно упущенного в "жертву несправедливости".

Жертва несправедливости как раз стоял лицом к Мартину. Увидев мальчишку, он первым делом закричал!
-Это он! Мальчишк…
Как раз в этот момент камушек прилетел ему прямо в лоб, заставив осечься и замолчать, инстинктивно хватаясь рукой за место, куда врезался боевой снаряд. Офицер ещё не ушёл достаточно далеко, а потому, разумеется, слышал этот крик души, в который посудомойщик вложил едва ли не все свои эмоции, которые только у него были к данному моменту.

Бесполезно было теперь хорониться в недрах вагончика - все равно что добровольно дать себя поймать. Расправа? Разбирательство? Позор среди подданых Княжества, к которому Мартин все равно не принадлежал?
Настеж распахнув дверь, Пудель выпрыгнул из вагончика, все еще пытаясь хорониться за стенкой, скрывающей его от удалявшегося офицера и припустил прочь. Бегают-то мальчишки поди резвее, чем взрослые военные. Кроме сего, МАртин убегал, что в последовательности погони не так уж маловажно.
Все еще был шанс затеряться среди служебных построек...

-Эй! Стой!- ошарашено прокричал посудомойщик.
-На месте стано-вись! Ать, два!- со стороны могло бы показаться смешным, что офицер пытается командовать убегающим мальчишкой, однако, сам Мартин чуть было не остановился, услышав грозный командный тон. Любой человек теряется. Когда ему ни с того ни с сего начинают уверенно приказывать. До того, как он себя одёрнет, он даже выполняет приказ порой.
Мартин нёсся прочь, но нёсся не к выходу, а напротив, вглубь территории, ведь он не успел поговорить с Таисией, которая была некоторое время назад так близко.
Разумеется, кудрявую голову Пуделя могли видеть все, кому не лень. Но, одно дело видеть, а другое дело – поймать.

Чуть споткнувшись от грозного окрика, Мартин бежал вперед: сначала - с широко открытыми глазами и не разбирая дороги, но потом - уже с легкой ноги, успевая гримасничать и кривляться лицо догоняющим, с каждым разом все больше прибавляя им причин поймать саботажника и, само собой разумеется, воздать по заслугам... Хоть бы какая дверь или укрытие возникли на пути!

Но и к поимке Пудель был теоретически готов - просто упасть и притвориться потерявшим сознание. Ну не станут же военные, в самом деле, пытать бесчувственное тело хулигана. Максимум - попытаются привести в чувство путем поливания ведром-двумя холодной колодезной воды.

Гримасничать было опасно. Несущийся вслед за мальчишкой посудомойщик бежал намного медленней, однако, как военный, наверняка должен быть очень выносливым, а потому, выдохнется намного позже Пуделя, который изрядно терял в скорости, строя гримасы преследователям.
В основном, вокруг было чистое поле, а единственный вход напоминал парадный и вёл в это крупное здание, где должны обитать кадеты, солдаты и офицеры всех рангов и тяжести звёздочек на погонах. В коридорах сложнее укрыться, если попытаются зажать с двух сторон, однако, там очень много комнат, где можно схорониться.

Мартин вскоре и сам понял, что гримасничать и бежать, бежать и гримасничать одиноково хорошо у него не получится, и мальчишка выбрал единственно возможное - бежать так быстро, как он мог, бешенно сверкая пятками. Прямо к маячившему на горизонте строению - там виделось Пуделю спасение. Даже если это будет не укрытие в привычном понимании - вместительная тумба, неудобная подкровать, пыльный мешок или даже полая бочка, военная форма, забытая одним из кадетов, оказалась бы очень кстати. Не факт, что местное начальство оставит случай проникновения на охраняемую территорию без внимания - совершенно очевидно, что многочисленные поисковые группки человека по два наверняка появятся в ближайшие минут десять-двадцать. Ведь Пудель вовсе не собирался сдаваться преследователям...

Пудель заскочил в подъезд, толкнув плечом дверь, так что та резко распахнулась, весьма громко хлопнув. Проскочил мимо какого-то солдата, который, в теории, должен был следить за входом и, прежде чем его сумели даже окрикнуть, оказался в коридоре, где лево и право выглядели практически одинаково. Единственно что «лево» вело обратно в столовую, но уже внутри здания, а право вело куда подальше от преследователей. Правда, на самом деле, даже в таком варианте рассмотрения оба направления были равносильны, пока преследователи не научились проходить сквозь стены

Почему-то Мартину больше приглянулось заманчивое "лево", запутывающее путь погони более, чем, по крайней мере, "право". К тому же мальчишке, пусть и юркому, и ловкому, и увертливому в нужной степени, было невыгодно оказаться в столовой - а, если по правую руку была действительно столовая, то это значило, что ему прийдется лавировать между лавками и столами, а может даже между трапезничающими военными.
Итак, Пудель выбрал лево, ничуть не сбавляя темпа бега.

Влетев по инерции в стеночку, остановив себя только благодаря двум своевременно выставленным вперёд рукам, Мартин продолжил свой путь, оттолкнувшись этими самыми руками.
-Эй!- ничего более определённого охранник не успел сказать,- Эй! Стой!
Не откликаясь на неопределённое «эй», Мартин нёсся вперёд, прямо навстречу двум солдатам, перекрывавшим всю дорогу. У Мартина был небогатый выбор: либо шмыгнуть в комнату, либо – в сторону лестницы на верхние этажи. Хотя, нет, был ещё один способ, подсмотренный у одной обидчивой подруги: залезть на стремянку и просто перепрыгнуть двух солдат.

С тех самых пор Мартину не давала покоя идея тоже сообразить что-нибудь эдакое в смысле перепрыгиваний и иных не менее впечатляющих уличных трюков. Вскочив на стремянку, Пудель всем своим весом качнулся вперед и, зависнув над головами военных, оттолкнулся, что есть сил. Ведь велика вероятность того, что большие дядьки, узрев неминучую опасность в тяжелой лесенке, сами сдадут назад, и глупый Пудель упадет прямиком в их лапы.

Военные попросту шуганулись к противоположной стене, в то время, как Пудель пролетел там, где совсем недавно находились их головы. Приземлившись на ноги, мальчуган не сумел удержать равновесие, и шлёпнулся на руки, но, прежде, чем кто-нибудь пришёл в себя, Мартин уже со всех ног мчался дальше по коридору, показывая всем желающим сверкающие с огромной скоростью пятки. Пока что, никаких препятствий на пути не было заметно, однако, убегая по прямой на чужой территории, скрыться вряд ли получится. Где-то впереди был виден поворот направо, а кабинетам и боковым комнаткам вовсе не было видно конца.

Для начала требовалось все же оторваться от глаз преследующих Пуделя военных - забежать за угол, а там ему будет полезна любая дверь, за которой можно спрятаться. Идеальным вариантом представлялась пустая комнатка с окном на улицу: предусмотрительный хулиган не понимался выше первого этажа, а выбираться как-то надо было.

Биться в непонятные двери, попадавшиеся на каждом шагу, не являлось верным - каждая могла похвастаться либо закрытым замком, либо таила за собой мало что по пятку кадетов или воинского начальства.

Мартин на полном ходу вписался в поворот, скользнув рукой по полу, после чего помчался прямо. Впереди было несколько военных, но, прежде чем они обернулись, по крайней мере, как надеялся мальчуган, ему удалось заскочить в открытую дверь. Там не было никого, однако все окна были закрыты. Из альтернатив у него была только возможность спрятаться за шкафом, который, как заметил Пудель, стоял на некотором расстоянии от стены. Он знал такой трюк: так, частенько, делали в школах, чтобы за этими шкафами дети могли повесить куртки. И удобно, и быстро и, как ни странно, красиво. Этих курток не видно большую часть времени, покуда они не понадобятся.

Этот трюк, впрочем, могли знать и военные, которые тоже когда-то, хоть в это сложно поверить, были мальчишками. Знание возможных тайников и мест для того, чтобы затаиться, было в прошлом присуще и им - по определению. Мальчишки же!
Но выбора не было. Не стоять же Мартину неприкаянно посреди комнатушки, ожидая, когда всю его безбоязненную спесивость собьют ворвавшиеся следом преследователи? Посему середина помещения не задержала мальчишку, который, втянув в себя пузо, начал протискиваться в щель между стенкой и шкафом.

Втягивать пузо было не нужно, так как расстояние между шкафом и стеной выдерживало и целую толпу кадетов, однако, Мартин это делал, скорее, из нервов. Ему казалось, что так он будет менее заметен. И тут он обратил внимание на одну занятную деталь. А именно: за шкафом было окно. Да, оно было закрыто, но, что самое важное, оно было. Разумеется, когда это здание строили, никто не планировал столь странного расположения шкафов.
Окно вполне можно было открыть, не выходя из своего убежища.

И снова Мартин готовился столкнуться с проблемой скрипучих окон и дверей, оставленных на произвол вездесущей пыли, времени и всего того, что заставляет створки издавать противные пронзительные визги и скрипы.
Возможно, стоило подождать, пока военные пройдут по коридору мимо - любой шорох, кажущийся им подозрительным, мог привлечь их внимание, а это уж Пуделю без надобности. Однако с другой стороны, вряд ли была хоть малейшая возможность того, что преследователи не заметили, куда он забежал. Стоило торопиться.
Не смея сдержать свое нетерпение, Пудель потянулся в задвижке, попутно оглядывая заоконное пространство.

Заоконное пространство ничуть не вселяло в Пуделя излишней надежды: выпрыгнув в окно он окажется на местном тренировочном полигоне, где сейчас находилось кадетов в количестве очень много. В купе с ощущением буквально за спиной погони, Мартин не мог не понимать, что поймать его – дело даже не столько техники, сколько банально времени. Притом, крайне небольшого: минут пятнадцать, не больше. Сбежать с территории вряд ли получится.
Глухо скрипнув, задвижка поддалась, осыпав подоконник кусочками засохшей краски.

Убегавший мальчишка рассудил, что пусть уж лучше впереди приближается толпа кадетов, а не сзади - поспешавшие преследователи. Еще один раз рванув окно, Мартин забрался на подоконник, оглядывая все входы-выходы с полигона, тропки побега, пролегавшие между группками стоящих людей. А, если повезет, можно будет и смешаться с толпой.
Дабы посеять в ряды необходимую долю балагана и смуты, Пудель, прыгая вниз, под ноги кадетов, истошно заорал:
- Пожар!!! Пожар в столовке! И коридор уже горит.

Конечно, Пудель ожидал паники. Но, раз он находился на военной базе, стоило ожидать упорядоченной паники. И не паники, а суеты.

Реакции сразу не последовало… точнее, реакции осмысленной.
-Как пожар?!
-Как в столовке?!
Эти вопросы звучали чаще всего, но был и вопрос.
-Ты вообще, кто?!
Мартин, разумеется, на вопросы не отвечал: ведь именно такое поведение быстрее вызовет панику и дезорганизованность. Он практически беспрепятственно вбежал в толпу кадетов, в то время, как из окна раздалась команда.
-Ловите мальчишку!
В купе с сообщением о панике и тем фактом, что мальчишек-то среди кадетов было слишком уж много, в этот момент и началась куча-мала. Кто-то ловил кого-то, кто-то бесполезно вертел головой… разглядеть всё было не возможно в этой толкучке.

Мартин ликовал, уворачиваясь от сновавших рук, и пытаясь выглядеть так же бестолково, как толпа мечущихся туда-сюда кадетов. Еще бы разобраться в этой толкучке, куда бежать дальше. Очередной пинок со стороны бушующей толкучки вернул его с небес на землю: сверкая голой спиной, мало спрячешься - ему как никогда была необходима униформа местных. Хотя бы фартук поваренка... Или бельевая веревка с сохнущей на ней одеждой... Или прачечная, на крайний случай...

Однако, мечтам Мартина не суждено было осуществиться.
-Поймал!
Чья-то рука сомкнулась на плече Пуделя, зажав ту в жёстких клещах, из которых мальчугану не удавалось вырваться.
-Я поймал его, поймал!
Кадет, державший беглеца за руку, сейчас смотрел не в его сторону, а в сторону старших служащих, которые составляли основу погони, и которые должны быть ответственны за наказание в отношении Мартина.

Сдаваться без боя мальчишка не собирался. Было бы странно, если бы преследователи смели ожидать от него смирения в ту самую минуту, как схватили ящерку за хвостик. Но рептилией Мартин, к его большому сожалению не был - и оставить кусок хвоста... его случае - плеча, - не в силах. Пару раз брыкнувшись, чтобы убедиться в бесполезности попыток вырваться, Мартин что было силы саданул ногой по коленке пленителя и пребольно ущипнул за руку.

Однако, за первым пленителем, который после щипка разжал пальцы, появились и другие, так что, свобода Мартина продлилась ещё секунды две, не больше. На этот раз два разных кадета схватили две разных руки и даже немного завели их за спину мальчугану, из-за чего тому пришлось опуститься на колени во избежание боли в суставах.
-Попался!- прокомментировал один из них.
Хаос постепенно прекращался. Недостаточно быстро, чтобы его участникам избежать наказания, и недостаточно медленно, чтобы не заметить этого процесса невооружённым взглядом.

Мартин молчал. Все-таки попасться было обидно и, несмотря на увещевания Бездушной, позорно. А уж если весть о проказах сына дойдет и до родителей!
Нет, лучше не думать об этом. Оповестить матушку или отца они не смогут - по той простой причине, что не смогут для начала их найти. Пудель здесь недавно - вряд ли кто из части смог заприметить нового мальчишку, приехавшего с семьей из столицы, а сам он ни за что не раскроет место своего проживания. Ни-за-что!
- И чо? - понуро спросил он.

Никто не отвечал ему, «и чо». Двое схвативших его кадетов стояли и ожидали, пока в образовавшийся из людских тел, коридор, пройдёт офицер. Тот самый, который отругал посудомойщика. Однако, вперёд него, выпрыгнув из окна, бросился тот самый посудомойщик.
-Стоять, гадёныш!- прорычал он, обращаясь, по-видимому, к Мартину.
-Стоять, гадёныш!- рявкнул офицер, однако, обращаясь совершенно к другому человеку.
Посудомойщик остановился. В этот момент Пудель сумел прочесть на его лице невероятное удивление. Но, на сей раз, он не сплоховал и довольно резво обернулся в сторону старшего по званию, отдавая ему воинское приветствие.

И Мартин послушно стоял. Точнее, скрючился на коленях, сподвигнутый находится в такой нелепой позе двумя преследователями, которые совершенно непостижимым образом вдруг превратились в пленителей. Хорошо бы эти самые пленители не стали бы продолжать свою тенденцию к внезапным превращениям и не явили бы себя в качестве тюремщиков или того хуже - палачей дерзкого "гаденыша". Казнить, конечно, его никто не собирался, но вот отстегать прилюдно розгами или плетьми - запросто.
Чтобы избежать позора, понадобится либо натурально "сбежать", либо выпросить снисхождение у высокого начальства. И его даже не нужно по счастью искать - оно само пришло.
- Так точно, - выпалил Пудель, сосредоточенно ища что-то в глазах офицера.

-Иди, пиши рапорт, о случившемся,- не поворачивая головы и не замедляя шага, приказал офицер, прежде чем подойти к Мартину.
-Так точно,- ответил ему посудомойщик и отправился куда-то прочь… видимо, писать этот самый рапорт. Каждое его движение прямо-таки говорило о том, что ему этого явно не хочется.
-Ну вот, ты и пойман,- ухмыльнулся офицер сквозь усы. Его ухмылка была незлобной и отнюдь не пугающей, однако, сомневаться в суровости командующего не приходилось,- Или ты думал, что сможешь так просто залезть на территорию военной части, а, мистер Бейлит?

Стреноженный Мартин опустил глаза и уткнул взгляд в землю. Меньше всего ему сейчас хотелось смотреть на офицера, который каким-то непостижимым образом догадался... Догадался ли? Может, он встретил мистера и миссис Бейлит на приеме у мэра, будучи теперь в полной мере осведомленным о возможных выходках чада четы новоселов.
- Да, сэ-э-эр, думал и продолжаю думать сейчас, - мальчишка старательнейшим образом вывел нужную гласную. Складывается впечатление, что чем длиннее эта самая гласная, тем больше уважения проявлял юнец к взрослому, стоящему перед ним. А военный, да притом офицер внушал ему уважение немалое.
- ... Потому что выбираться в разы труднее, чем проникнуть, вот.

-Разве можно считать успешным проникновение, в результате которого тебя поймали?- выразил скепсис офицер,- В любом случае, это не важно. Важно то, что твоё хулиганство не должно остаться безнаказанным.
Он обратился к удерживающим Мартина кадетам.
-Уведите его и заприте, а ты,- он обратился к ещё одному,- Найдёшь мистера или миссис Бейлит и расскажешь им о том, что здесь произошло. И не забудь поставить в известность его учителей.

- А может не нужно этого делать? - встрепенулся кудрявоголовый пленник. Вот уж не хотел он, чтобы сия история получила огласку в его семье. А в школе - не на руку ли это ему самому?
- Может быть следует заменить наказание на более мягкую меру? - предположил он несмело и приторно-льстиво. Он хорошо знал, что стоит осуществиться "наказанию" командира, как тут же пойдет в ход второе - на этот раз от сердобольной матушки.

-Это армия, сынок,- поучительно ответил командир,- Здесь мальчики становятся мужчинами. И, раз уж ты здесь, получишь свою порцию воспитания.
Уже не слушая мальчугана, двое кадетов потащили его в сторону ближайшего здания, того самого, которое покинул Мартин, но уже через более традиционную дверь, а не через окно. В качестве комнаты, где следует запереть Пуделя, они выбрали рядовой кабинет на втором этаже, с широким окном, кучей парт, доской, плакатами, показывающими, как следует правильно перевязывать раны и накладывать жгуты, и стенгазетой.

Первую половину пути Пудель, конечно, пытался вырываться, неистово дергаясь между зажавшими его кадетами, упираясь и бормоча невнятности, а вторую половину послушно брел, куда вели, лишь изредка осыпая пленителей целым градом из пиратских ругательств...
К счастью для себя, кадеты отвертелись "лопнувшей селезенкой" Мартина, "разразенного громом", и еще дюжиной таких же звучных тирад, выражавших неудовольствие мальчишки сложившейся обстановкой. Поделать пленник все равно ничего не мог.

- Ну и что? Че дальше-то? - спросил их Пудель, оказавшись в кабинете. Пособия на стенах не так волновали его сейчас, как его же судьба...

Некоторое время было тихо и спокойно, пока не…
-Эй, смотрите!
-Что это?!
-Р-р-разрази меня гр-ром!!!- прогремел голос одного из старших.
Выглянув в окно, Мартин не сразу бы заметил причину всеобщего беспокойства и возмущения. Солдатня и кадеты, задрав голову, смотрели, задрав головы и придерживая головные уборы, куда-то наверх, на крышу здания. Что привлекло их внимание, он не сумел бы разглядеть, разве только вывалившись из окошко.

Разве Пудель мог довольствоваться лишь скромным лицезрением волнения военных из окна? Нет, разумеется - любопытство мальчишки могло удовлетворить лишь место в самом первом ряду. Конечно, хорошо бы еще и на сцену взобраться, но свое, похоже, он уже отпрыгал, хотя и против еще одного выхода против отнюдь не был.

Перво-наперво ему пришло в голову проверить дверь - вдруг кадеты проявили беспечность и забыли запереть негодного мальчишку.

Вопреки надеждам, дверь была закрыта, однако, Пудель услышал за дверью голоса.
-Ну, что вы тут стоите? Не знаете, что ли, что ваш флаг сняли прямо со штаба?- спросил голосок, принадлежавший, явно, маленькой девочке.
-Как так?- удивлённо спросил один из кадетов.
-А ты возьми и посмотри.
-Нам было велено охранять этого хулигана.
-Ну, куда он денется из закрытой комнаты?- ехидно спросила девчушка,- А вот флаг – делся. Флаг важнее какого-то там хулигана.
Некоторое время царило молчание.
-Пожалуй, ты права…- неуверенно сказал другой кадет, а затем, Мартин услышал звуки удаляющихся шагов.

"Вышло! Черт возьми, у нее вышло!" - подумал пораженный Мартин. Ему уже удалось убедиться в наивности некоторых из солдатни, но это их слепая вера на слово маленькой девочке, имеющей репутацию смутьянки и хулиганки (по крайней мере среди детворы), била вчистую все рекорды недотеп в форме... Однако, несмотря на всю парадоксальность ситуации, Мартин предпочел думать, что ему сказочно повезло. Цель сама шла навстречу ему. Осталось только наладить контакт с девчушкой, которая весьма недурственно и в то же время просто обвела вокруг пальца его охрану. А ведь надо признать, что мальчишка был готов попустить еще одну пройдоху в юбке в свой круг - особенно если эта пройдоха имела влиятельного папочку и сама была не промах. Отчего же не принять?
- Что же заставило вас, сеньорита, прийти к камере неудачливого разбойника с большой дороги? - осторожно спросил Мартин, припомнив наказы Бездушной. С первеликим негодованием он заметил, что говорит теперь ну точь-в-точь напомаженный чистюля Каин. А хотел, как разбойник.

-А то, что этот неудачливый разбойник собирается новым князем стать,- Пудель услышал скребущийся звук, словно кто-то старательно ковырялся в железе скрепкой или булавкой,- И сейчас флаг княжества развевается над казармой вместо полкового знамени..
Пройдоха-в-юбке хихикнула.
-Вот бы взглянуть на их лица, когда всё закончится. У них уже сейчас челюсти повыпадали. У некоторых, даже в прямом смысле.
Она ещё раз хихикнула.

По глубокому убеждению самого Мартина, глядеть на лица военных нужно было не когда-нибудь потом, а именно сейчас, когда они, непременно ругаясь себе под нос, как тот посудомойщик, лезли снимать знамя и придумывали методы покарания, один краше другого для того, кто задумал эту шутку. Да еще и опасную - поди девочке легче удержаться на крыше, чем увальню-кадету.
- Ну надо же! - поразился Пудель. - Слухи поперед меня бегут.

-Слухи – они такие…
В замке что-то щёлкнуло.
-Отличненько.
Запор дрогнул, дверь отворилась и на пороге Пудель увидел свою недавнюю знакомую, которая небрежно игралась заколочкой, смотря на Мартина хитро-ехидным взглядом, словно ожидала, что тот, вместо того, чтобы просто так стоять и ждать от неё намёков, подсказок, новых реплик или вообще чего-то, начнёт действовать сам.

Мартин премного опешил. Ему не очень хотелось воплощать то, что, по наущению первой шальной мысли, ожидала от него освободительница. Да разве мог он вообще знать, что там взбрело в голову этой хитро лыбившейся девчонке? Совсем нет. По крайней мере он хотел думать что не знает, вернее, что ошибся.
- О, класс, спасибо! - мотнул кудрявой головой мальчишка, сделал шаг вперед, протянул руку к рыженькой... Чтобы вдовольно-таки крепком благодарном пожатии затрясти ладошку девочки. И тут же осекся, запоздало понимая, что столь грубые выражения благодарности совсем не подходит для момента и его "игры"...
Итак, Пудель, обнаружив на своем лице мину нечто "Как же я мог забыть...", хлопнул себя ладонью по лбу и красный, как рак, припал губами к маленькой ручке, которую он все еще не выпустил из своей.
- Я и не представился совсем. Я Мартин. Бейлит. По местному - Пудель.

Ответная реакция девочки была исчерпывающей. Девочка вспыхнула, окрасив свои щёки под цвет волос, застенчиво поднесла к губам указательный пальчик и, помедлив некоторое время с ответом, не нашла ничего лучшего, чем смущённо захихикать. Собственно, этим и ограничился её ответ на приветствие: Таисия почему-то забыла представиться или заявить что-нибудь пафосное, вроде того, что она тут самая главная, как заявлял чуть ли не каждый в Шелдоне. Наверное, не просто так этот Денди Каин избрал столь раздражающую Мартина манеру речи: в конце концов, девочки в в жизни Княжества участвовали наравне с мальчишками

- Бежим, посмотрим, как-то там эти дылды будут флаг снимать, - освобожденный Мартин с готовностью поддержал идею спасительницы. Полюбоваться на смущенные, злые, раздраженные лица военных, ищущих еще одного виновного в саботаже, а то и нескольких - почем военным знать, сколько хулиганья, включая пойманного Бейлита, притащилось на базу в поисках приключений, - Пуделю хотелось не меньше Таисии. Таисии, которая подтвердила худшие чувства и опасения Мартина. Прибегнув к методу Каина-младшего, мальчишка почувствовал, как он будто бы "продался"... Сколько бы выгоды не сулила дружба, сама по себе приятная, с не менее приятной веселой рыжеволосой девочкой, он чувствовал себя паршиво - в угоду какой-то там девчонке ему пришлось выпендриваться, как какому-то дешевому клоуну...

-Посмотреть получится только с улицы,- несколько торопливо ответила Таисия,- но там нас будет трудно не заметить. Мне-то ещё ничего не грозит, а вот тебе…- она чуть склонила голову в многозначительном кивке, не сводя глаз с Мартина,- Но, если тебе очень хочется, я знаю ход на крышу, прямо к флагу. Оттуда будет о-очень хорошо всё видно,- девочка хохотнула и небрежно бросила шпильки на пол, прямо за порог, так, чтобы каждый вошедший, будь он хоть чуточку внимателен, заметил, при помощи чего именно был совершён столь дерзкий побег.
-Так что, решай,- сказала она,- Хочешь посмотреть на дылд или сбежать прямо у них из под носа. Во второй раз тебя поймают куда быстрее: военные умеют учиться на своих ошибках.

- Да ну! - искренне неверующий в умственные способности военных Мартин легкомысленно мотнул кудрями. - Они так долго меня ловили, особенно тот с тарелками, что я сомневаюсь в их умении учиться на своих ошибках. Хотя...
Мартин улыбнулся, понимая, что выпендриваться в сущности не так уж и плохо - особенно перед девочкой.
- ... Я скорее склоняюсь к тому, чтобы покинуть сию крепость.

-Это потому, что они не ожидали и недооценивали. Больше такого не будет.
Она схватила мальчишку за руку и повела его по коридорам, одним лишь ей известным извилистым путём.
-Выйдем через горы: там никто никогда не смотрит. Только придётся немного побродить по степи, потому что там дорог нет. Быть может, степняков увидишь: они безобидные, хотя и странные. Кстати, меня Таей зовут,- наконец представилась виновница всей этой операции, вспомнив, что своего имени она так и не назвала.

Обрадованный Мартин смог лишь рассеянно кивнуть, поостерегнувшись вякнуть в ответ, что, мол, он уже знает, да позволил девчушке вести себя по базе. "Интересно, - думал он на ходу, - очень интересно, как эти военные докажут матушке и отцу, что сумели поймать меня? Совсем никак, ноль беспокойства. А вот рубашка...".

Насчет отчета перед матушкой Пудель не переживал - его больше заботила судьба рубашки, оставленной под кустом. Ежели он и во второй раз вернется без нее, то неминуемо схлопочет на орехи.

Вскоре дети оказались на улице. К сожалению Мартина, отсюда нельзя было разглядеть то столпотворение, что творилось перед корпусом. Отсюда не было видно даже флага. Девочка вывела его за одну из малых построек и ткнула пальчиком наверх, где колючая проволока была порвана, а забор примыкал прямо к начинающему возвышаться склону.
-Нам туда.
На взгляд Пуделя, слон был сложным, но вполне преодолимым. Он был из тех, на которые невероятно сложно взобраться, держась на двух ногах, зато крайне просто, если ползти на четвереньках. В любом случае, он уже весь был в пыли.
Девочка указала пальчиком на постройку.
-Надо забраться сюда, а затем – перепрыгнуть через забор.

Пудель хвастливо хмыкнул:
- Ха, проще простого! - ... а искарябанное пузо предательски заныло. Порванная колючка еще не значила, что мальчишке удастся ее избежать. Но другого пути ведь все равно не было.
- Рад был повидаться, прекрасная дама! А сейчас, - Мартин подпрыгнул, цепляясь руками за край пристроечки, - позвольте откланяться... - поднатужившись, мальчишка подтянулся на руках, вскарабкиваясь наверх, - ... меня ждут великие дела!

Козырнув на прощание Тае, он, сосредоточенно разглядывая зазор к колючем ограждении, разбежался шагом-двумя назад, как следует оттолкнулся и... А там уж как получится. Хотя Мартин очень надеялся возыметь полное право сказать "гоп" в течении максимум трех, а то и четырех секунд.

Перепрыгнуть было не так уж и сложно. Сложней было приземлиться на ноги. Точнее, даже не столько приземлиться, сколько устоять после этого: уж больно с большой высоты был прыжок. Мартин тихонько ойкнул от неожиданности и некоторое время стоял, ожидая, пока отойдёт несильная, но, всё-таки, противная боль в ногах.
-Поберегись!
Пудель рефлекторно обернулся и, увидев готовящуюся к прыжку Таю, быстро отошёл в сторону. Прежде чем он что-то сумел сказать, девочка уже приземлилась рядом. Судя по всему, она тоже никогда не прыгала отсюда.
-Ой-ой-ой-ой-ой…- она, словно у неё закружилась голова, сделала несколько неуклюжих шажков вперёд,- Теперь понятно, почему никто не хочет этим ходом пользоваться.

- Тая, а ты куда? - изумился Мартин, явно не ожидавший, что девчонка последует за ним.

-Как куда?- возмутилась она,- С тобой. Ты же, кажется, поговорить со мной хотел.
Девочка хитро прищурилась. Уголки губ медленно поднялись наверх, а затем губы неспешно произнесли провокационный вопрос.
-Или нет?
В это время со стороны военной части, которую два шальных ребёнка только что покинули, донёсся голос, многократно усиленный громкоговорителем.
-Слезай с крыши – это опасно для жизни!

- Или да, - подтверждающе тряхнул головой Мартин. - Или да.
Но крик со стороны базы вынудил его повернуть голову и, не отрывая взгляда от видневшихся вдалеке построек, Пудель с вызовом спросил:
- Это они тебя или меня ищут? В любом случае, стоило бы побыстрее отсюда линять. Обойдем зобор с одной стороны, - предложил он, наконец насмотревшись на дали-далекие и оборачиваясь к Тае. - Я рубашку оставил где-то около главного входа.

-Не,- махнула рукой девочка,- Это они кричат Бездушнуй. Это она флаг Княжества на крышу поставила,- девочка захихикала,- Это выходка, так выходка. Княжна этого не простит. Считай, час-два, пока об этом не станет известно, и начнётся война.
Она, не мудрствуя особо, сразу встала на четвереньки, чтобы было сподручней забираться на склон. Теперь было понятно, почему из-под платьица торчали такие ободранные коленки.
-А ты сейчас, вместе с ней. И, что хуже всего, для тебя, возвращаться будешь через территорию Парикмахера,- она хихикнула,- Вот это будет выходка, так выходка.

Получается, Бездушная с самого начала знала, что и как пройдет. Не сказать, что сам прохвост, чуть не схлопотавший в перспективе от матушки по хребту (об ушах он и вовсе не хотел вспоминать), был рад тому, что его не посвятили во все детали плана. Ведь Урфина совсем не склонна к импровизации - это он знал абсолютно точно, а потому слегка опасался неожиданного поворота, поддержав тем не менее его на словах:
- Вот круто! Теперь все узнают про наши намерения. Кстати, ты, получается, была в курсе того, что я появлюсь на базе?

-Не-а, не была,- ответила девочка,- Даже Княжна не была в курсе.
Она замолчала на некоторое время, сосредоточившись на карабканье по осыпающемуся склону. Наконец, ухватившись за торчащий из склона куст, она заговорила вновь.
-Тебя ведь Бездушная сюда направила, верно? Она сейчас ломает твою судьбу. Я бы на твоём месте не жаловалась – я, конечно, не была бы против отделаться от Парикмахера, но не ценой жизни другого человека. Хотя, если честно, я совершенно не понимаю, что она задумала и как тебя это может спасти.

И хотя Мартин был мальчишкой, ему не доставляло удовольствие медленное и неуклюжее карабканье по осыпающемуся склону. Мало того, что шелдонское солнце норовило прогреть даже пылеобразную сыпучую почву степных холмов, так и чахлые растеньица больно обдирали ладони, а то и выскакивали из своих "насестов", заставляя юного скалолаза скатываться на пару-тройку шажков вниз...
- Ты говоришь о цене моей "сломанной" жизни? - он поднял глаза на девочку и отер тыльной стороной ладони лоб. - Я вообще-то сам выбрал, с кем мне быть. Кстати, Марьяшка совсем недавно сказала мне про ножницы в глазу. Пред-сказала. Догадываешься, чьи они будут, если Урфина своим влиянием это не поправит?

-Вот и я о том же,- ответила девочка,- Ты не сможешь избежать своей судьбы, если не вмешается Бездушная. Она обычно за это деньги берёт, но просят её об этом очень редко. Боятся, что она переборщит и тогда в Шелдоне одним бездушным станет больше…- карабканье вносило свою лепту в разговор. В основном, в виде пыхтения и пауз,- Но я понятия не имею, как она собралась это исправлять, ведь она тебя буквально тащит навстречу с Парикмахером, да ещё и злит его до такой степени, что тот точно не удержится от того, чтобы воспользоваться своими ножницами… я слышала, недавно Парикмахер ранил Бездушную… быть может, она так хочет отомстить? Но я снова не понимаю, зачем ей это? Ведь если бы она не вмешалась, Парикмахера итак разобрали бы на органы и удобрения.

- Разобрали бы? - переспросил Мальчишка. Если ему не изменяла память, лишь "неполных" детей использовали в качестве расходного материала для того, чтобы сделать полноценными других. Парикмахер же казался здоровым, как бык. - С чего бы им его разбирать? Но Бездушная... Знаешь, по первому впечатлению о ней не скажешь, что она мстительна. Вообще она ни разу не позволила в себе усомниться...
Мартин замолчал. Видно, замечание девочки о том, что его попросту используют, заставило его крепко призадуматься...
- Нужно у нее самой спросить! - выдал наконец "дельную" мысль мальчишка. - Послушаем - чего уж. Не гадать же.

-Ну ты смешной,- фыркнула тая,- Как это «зачем разбирать Парикмахера?»? Вспомни пророчество Марьяшки: ножницы в глазу. Ни Княжна, ни Марьяшка, ни Рийта никогда не ошибаются, если в дело не вмешивается Бездушная,- пояснила она, словно Мартину это могло что-то сказать,- Парикмахера разобрали бы на органы и удобрения просто за то, что он убил бы тебя. Зачем Шелдону нужен убийца? Зачем нужен кто-то, кто проливает кровь? Жрецы нашли бы его телу куда более полезное применение, чем убивать людей. И плакать по нему никто не стал бы: все бы только радовались великолепному урожаю. Ещё бы, ведь целых два тела пошли бы на удобрения.

- Так вот в чем дело! - хохотнул Мартин, хлапая себя пыльной ладошкой по коленке. - Урфина стопудово изобрела суперское удобрение, и внезапное появление двух тел сбило бы ей цену, - мальчишка даже сейчас, когда воображение в красках рисовало ему сцены "орошения" почвы им самим, счел за нужное пошутить над предприимчивостью Бездушной. - Да ну! Про убийство могут либо не узнать, либо Парикмахер сбежит, и в распоряжении жрецов будет всего одно тело. Куда это годится? Но подожди: ты так говоришь, будто эти разнесчастные ножницы уже в моем глазу - разве влияние Бездушной не простирается так далеко? Ведь в принципе я должен избежать этих ножниц... И в принципе Парикмахер не такой идиот, чтобы рисковать своим безмятежным существованием, а потому становиться убийцей вряд ли входит в его планы. Скорее всего его уже даже предупредили о возможном развитии - он сам и поостережется, если не ткнет сгоряча. Или я сам на них случайненько упаду.

-Идиот-не идиот, а предсказание было,- безапелляционно ответила Тая,- А даже если парикмахер сбежит, толку никакого не будет: из города сбегать-то некуда, о-ой!
Девочка соскользнула вниз на метр, когда под её руками и коленями неверная сухая земля вдруг начала крошиться. Пыль поднялась невообразимая.
-Кхе-кхе. Кхе-кхе,- тоненьким голосочкам прокашлялась она,- В общем… деваться-то ему некуда, на поезде, всё равно, не уедет, так как поездов ещё пять дней не будет, а отпечатки пальцев его сами выдадут… кхе-кхе!

Отерев ладонь о штаны, Мартин подал Тае руку... Даже нет - он весьма категорично подсобил девочке подняться на утерянный в процессе скольжения по наклонной метр, ибо подозревал, что от помощи Таисия скорее всего откажется.
- Давай, подымайся... Нет, ну вообще - пять дней? Это точный срок исполнения пророчества?

-Вообще, нет,- немного рассеяно ответила девчушка,- Просто у нас тут поезда ходят раз в неделю… а то и реже. А пешком идти – вообще глупость: без запасов воды и еды дойти до куда-нибудь просто невозможно. Да и, откуда он возьмёт деньги, чтобы эти запасы пополнить? Вообще, пророчества Марьяшки, порой, исполняются и годы спустя: она очень далеко смотрит, не то что Княжна, которая видит всё в пределах дня. Можно прийти к Марьяшке и узнать, кто будет твоим мужем, когда ты вырастешь, только одна проблема – объяснить ей, чего ты от неё хочешь и чего ты не знаешь, потому что Марьяшка может с тобой говорить так, будто она тебе уже всё рассказала, хотя расскажет всё только через два месяца.

- Знаем, - кивнул Мартин - видел я ее уже. Надо бы сейчас Урфину встретить, а там уж мы коллективными силами нас троих сможем повыспросить у Марьяшки, если только она вконец не запутается. А еще можно узнать, что сам Парикмахер замышляет. Накануне-то Беззакония!
Мальчишка подмигнул спутнице и, глубоко вздохнув для пущего сосредоточения, загреб рукой воздух, ища нить враждебного ему парнишки с ножницами.

Искать нить на зыбком сыпучем склоне горы было не самой лучшей идеей. Только Мартин начал сгребать нити, как склон начал осыпаться у него под руками и… в то же мгновение…
Свет погас. Куда-то исчезло жаркое шелдонское солнце, хотя оно и осталось на небе. Всё доступное освещение сводилось всего лишь к узкой полоске света, проникающей через узкую щель под дверью. Всё тело болело. Совершенно не хотелось шевелиться, лишь бы не тревожить незажившие раны, с трудом поддающиеся искусству жреца крови. Мартин ощущал клокочущую в груди бессильную ярость.
-Пудель!!!- кричала Тая, резко обернувшись через плечо. Она бежала к нему, лежащему на склоне и одновременно в той тёмной комнате, поднимая клубы пыли своими туфельками,- Пудель, ты в порядке?!

Мартин хорошо помнил мерзкое неопределенное чувство "размазанности" во времени, а потому...
Вот же он - Мартин, лежащий на напоенном солнцем песчанном склоне. Песчинки и пыль попали в нос, отрезвляюще щекоча и напрашивая мальчишку на громкий чих, пальцы рук зарылись в рассыпчатую почву, голую спину припекало.
- Да, все нормально, - улыбнувшись, отозвался Мартин, тот, белесые кудряшки которого легко ерошил ветер. Стоило осознавать себя на своем месте - вот и все.
- Скоро до вершины? - спросил все тот же Мартин, который стоял на карачках перед девочкой. Конечно, падение было ощутимо, но разваливающимся на части мальчишка себя не чувствовал. В отличие от того Мартина, который свернулся в комнате калачиком, страдая от страшных ран. Упускать нить не хотелось - уж больно любопытная она была. Прийдется доползти до ровной площадки вместе с нею.
Пудель от души чихнул, стараясь сбросить львиную долю наваждения, касаясь ее лишь краем сознания. Лишь краем.

-Ну-у…- неуверенно потянула Тая, оглядываясь на вершину,- Минут пятнадцать… там дальше легче должно стать. Склон должен стать пологим…
-Ммяса…- произнёс Мартин хриплым голосом и в горле тут же запершило. Он с трудом удерживал себя от кашля, понимая, что от этого лучше не будет, только хуже. Однако, не сумел: грудная клетка ворвалась болью вдоль длинных шрамов…
-Ты уверен, что всё нормально?- недоверчиво спросила хулиганка,- Ты какой-то бледный.
-Мне нужно мясо, слышишь?- снова произнёс Мартин, лежащий в темноте, едва сумев подавить кашель.

- Да все в норме! - неуверенно отмахнулся кудрявоголовый юнец, прилагая довольно-таки много усилий чтобы не поддаваться страданиям двойника. Только бы не чувствовать этой рези в горле, боли, расходящейся жаркими волнами от длинных полос поврежденной плоти, запаха пыли в тесной комнатушке.
- Я тут. Немного, так немного, - для того, чтобы так беспечно пожимать плечами, тоже требовались дюжие силы. - Я просто кое-что любопытное нашел. Не знаешь, случайно, в городе никто не пропадал недавно? Или, может, есть тюрьма...
Однако сам мальчишка несмотря на свой вопрос очень сомневался, что дверь, из-под которой на него-пленника глядела тоненькая ниточка света, принадлежала тюрьме. А еще в том, что ему действительно необходимо мясо... С таким больным горлом ему только молоко есть.

Тая задумалась.
-Не знаю, что ты нашёл, но…- она помедлила некоторое время,- Рийта говорила, что в последнее время духи не упокаиваются,- неуверенно сказала она,- Она жаловалась на это моему отцу, но тот не обратил внимания – сказал, что она просто перебрала своей бодяги. Рийта на это жаловалась с момента начала своей работы на кладбище, но я об этом узнала только месяц назад… через два дня, как умер кровельщик Пит. Предыдущие коменданты тоже не обращали внимания на её слова, только жрецы…
Она оглянулась в сторону казарм.
-Это мутная история. Хочешь узнать, пойдём к Рийте, всё равно, мимо неё будем проходить, когда спустимся с горы. Тюрьма у нас есть, но там сейчас никого нет.

- Пойдем, - согласился мальчишка, все еще сжимая в мокром кулаке нить. Ощущение присутствия не только ее самой, но и полутемной комнатки вкупе со странным израненым Мартином было несколько... неприятно, если не сказать больше - отвратительно. - Сами мы не местные, но Риита может и узнает, что я нашел. Очень любопытно. А вдруг оно имеет отношение к вашим этим мутным историям.

Пояснить Тае суть своей находки Мартин не потрудился. Боялся: или не поймет, или засмеет новичка за плевый талант, которым тот страшно гордился.

На преодоление склона потребовалось, по меньше мере, полчаса: лазать с одной рукой, зажатой в кулак, да ещё и пытаясь абстрагироваться от вполне реальной боли, ощущаемой через нить, и требований свежего мяса, было отнюдь не просто. Тая ещё несколько раз осведомлялась о физическом здоровье Мартина, однако, каждый раз слыша один и тот же ответ, вскоре перестала докучать Пуделю глупыми вопросами.
Наконец, когда они пересекли вершину дело пошло быстрее, ведь спускаться было намного проще, пусть даже и штаны мальчишки, и платьице его спутницы изрядно испачкались в пыли. Вскоре, они оказались у окружающего кладбище забора.

- Перелезем или в обход? - предложил пару альтернатив мальчишка, хотя в глубине души надеялся, что его спутница выберет более цивилизованный способ передвижения. Ведь отсутствие рубашки довольно категорично сказывалось на благосостоянии мальчишеских кожных покровов. Хорошо хоть, шелдонские просторы не были сплошь засажены крапивой и всевозможными колючками...
- А Риита могла еще и не вернуться, - заметил он. - Она что-то там собирать уходила в рощицу. Хотя... Она не походит на ту, кто надолго удаляется из своего логова.

-Лучше обойти,- высказала своё мнение Тая, безуспешно пытаясь пригладить ладонью всклокоченные волосы. Её причёске явно не пошёл на пользу весь этот поход,- Рийта не любит, когда кто-то заходит не через калитку. Она говорит, что духам не нравится неуважение. Не знаю, как ты, а я не хочу связываться с духами, тем более на их земле. Пошли.
Она в очередной раз схватила Мартина за руку и целеустремлённо потопала в сторону известной ей двери, находящейся со стороны, противоположной железной дороге.
-Там есть крысиная тропа,- сказала она,- Воспользуемся ей: не хочу я показываться сейчас на глаза солдатне.
Решение было достаточно разумным. В любом случае, железная дорога пролегала прямо рядом с частью.

- Крысиная тропа считается за "уважение" или "неуважение" к духам? - Пудель держал крепко сжатый кулачок за спиной, чтобы нить ненароком не коснулась девочки. Почем знать - вдруг даже незнающий может испытать "единение" с хозяином незримой паутинки.
- Меня, наверное, уже спохватились, искать будут? - рассудил он вслух. - А тебя? Тебе ничего не будет за нелегальное освобождение пленных?

-Рийта так каждый день ходит,- ответила Тая, сравнительно бодро вышагивая вдоль забора,- А за меня не беспокойся,- она резко остановилась, развернулась на носочках, сложила ручки на подоле платьица, чуть опустила кудрявую головку и подняла глаза на Мартина,- Ну разве я могла так поступить?- в голосе звучали плаксивые нотки мировой обиды. Казалось, девочка сейчас расплачется от невероятной несправедливости,- Я же воспитанная девочка, дочь военного, самого коменданта, а ты…
Тая опустила глаза и шмыгнула носом.

- А я... - чуть не задохнулся от разочарования спутницы Мартин, - ... а я... А я будущий Князь. Твоя правда, я не пай-мальчик, и быть им не собираюсь. Еще не хватало мне беречься! Нет уж - я готов к шишкам, и наверняка получу еще их не один десяток. Не только те, которые я сам заслужил, но еще и за своих друзей и, в будущем, подданных, за тех, кого я обязался защитить. Если я смогу снять с тебя вину за побег и мое освобождение, я, конечно, сделаю это, - искренне раскрасноречился мальчишка не хуже ненавистного Каина. - Хотя бы потому, что ты освободила меня и не дашь краснеть моим отцу и матери за мои выходки.

Тая ткнула пальцем в Мартина и весело, задорно расхохоталась.
-Ха-ха-ха, повёлся!- она бодро развернулась на каблучках и весело зашагала в сторону крысиной тропы, высоко поднимая прямые ноги,- Если даже ты повёлся, Пудель, то взрослые тоже поведутся. Они, скорее, поверят, что такой хулиган, как ты, вылез в окно или вскрыл отмычкой замок, чем в то, что это я тебя освободила. Ты же помнишь,- она обернулась через плечо,- Я ведь оставила улику на месте преступления, как раз на случай, если кто задастся вопросом, как ты сумел сбежать.
Тая подмигнула.
-И пусть теперь попробуют доказать это твоим родителям.

- Ну, если учесть то, что почти вся за исключением малого база будет подпевать коменданту, что де Мартин Бейлит самовольно проник на охраняемую территорию, и не особо париться, то все в порядке, - мальчишка нашел в себе силы не обижаться безобидный девчоночий подкол и даже улыбнулся. - Военные ведь не стали заниматься бы ерундой, вроде наказания какого-то там мальчишки, не будь у них веских причин. Уже одно то, что они наябедничают... Дым без огня, ага.

-Ага,- кивнула Тая,- К ним на базу проник мальчишка, был пойман, а затем сам сбежал. Ты хоть представляешь, насколько они опростоволосятся, если решат рассказать твоим родителям о твоём поступке,- она зажала рот ладошкой и громко захихикала,- Об их части такая слава пойдёт. Думаю, там таких дураков нет.
Она подошла к забору в том месте, где у его основания раскинулся ветвистый куст с желтовато-зелёными листьями, и отодвинула растение ручкой в сторону, открывая проход.
-Та-да! Вот вам и крысиная тропа. Обрати внимание – земля здесь вытоптана так, что образуется тропинка. В общем, если видишь тропинку, упирающуюся в забор или стену дома, то это – крысиная тропа.

- Это ж долго так топтать надо, - сказал Мартин, придерживая куст и, как истинный джентельмен, пропуская Таисию вперед. - Многие, судя по всему, ими пользуются, если, конечно, знают где.
Крысиные тропки, конечно, дело хорошее - можно сократить по возможности длинную дорогу и не обходить препятствие по периметру. Насчет только стенок домов возникли у Пуделя некоторые сомнения - одно дело отодрать доску от забора, но совсем другое - прошибить каменную стенку здания.

-Целыми поколениями топали. Княжества сменялись, а поколения топали.
Нырнув в дырку в заборе, Мартин вместе с Таей оказался на кладбище. Он до сих пор держал нить, так что, вполне мог ощущать себя стоящим на кладбище и лежащим в тёмном помещении. Однако, что-то изменилось. Мартин, лежащий в той самой комнатушке внезапно перестал просить мяса. Он затих. Нет, Пудель не потерял нить: он всё ещё ощущал ту боль, которую причиняли незажившие шрамы, ещё ощущал то нежелание двигаться вообще и чувствовал ту прохладу, однако, именно отсутствие привычного бормотания привлекло его внимание.
За дверью кто-то был.

- Стой, стой, - внезапно Мартин остановился, со свитсом втянул в себя воздух, сел или, вернее, стремительно осел наземь, принимая позу скрюченного Мартина в комнатушке, дабы лучше отожествить себя с замершим в предвкушении... Чего? Мальчишка не знал, но ему было дичайше любопытно продолжение немой на момент сцены - зритель и, одновременно, актер замер в ожидании появления нового героя. Жаль, только, не смог он добраться до сценария, а потому и не знал, чем кончится "спектакль".
Он все еще ощущал траву и, одновременно, пыль под пальцами, свежий воздух улицы и спертый - импровизированной темницы. Но это досадное и нереальное ощущение помогало ему не "растеряться"между двумя существованиями, которые в момент единения с нитью казались абсолютно аналогичными и по настоящести и по ценности.

Вошедший мужчина был уже в том возрасте, который можно было бы назвать последней ступенькой перед старостью: чуть седоватые виски, лысина на лбу, морщины в уголках глаз.
-Мартин, что с тобой?- вновь взволнованно спросила Тая.
Переключив внимание на того себя, который лежал в этой тёмной комнате, Пудель вновь начал остро ощущать боль. Он чувствовал её так, словно она была его собственной.
-Г-где я?- спросил Мартин.
-Ты в одном секретном месте,- ответил мужчина, прикладывая палец к губам,- Тебя здесь никто не найдёт, не волнуйся.

- Все в норме, Тая, дай мне пять минут, - Пудель предупреждающе поднял ладонь, помаячил ею перед лицом обеспокоенной девочки. Последнее, что сделал юный и дерзкий в своих решениях фокусник в качестве настоящего Мартина, прежде чем предпринять рискованную попытку "окунуться" пости полностью. Если прежние его "отожествления" можно было сравнить с погружением лица или даже головы в чужую жизнь, как в бочку с водой, посредством нити, то сейчас этого было мало. На этот раз Мартину хотелось "погрузиться" почти полностью, оставив на поверхности лишь руки, держащиеся за край "берега" в виде его собственной жизни. И, кто знает, может у него получится поговорить со стариком, превозмогая жуткую боль и ломоту в теле...

А еще Бейлит опасался, что эта злощастная нить, за которую он с таким рвением хватился, могла быть не более, чем просто-напросто пустышкой. И все-таки - было любопытно... До такой степени, что мальчишка наконец решился.
- Ч-что за секретное м-место? - спросил он, старательно подражая себе-страдальцу. Либо его догадка подтвердится, либо нет.

-К-какое место?- удивлённо спросила Тая.
-Что… за секретное… место?- спросил Мартин.
Полное погружение закружило голову в водовороте ощущений и эмоций. Он их не чувствовал, плавая у поверхности. Боль ударила по нервам, зато в желудке чувствовался всего-навсего лёгкий голод, что не мешало ощущать вкусный запах свежего мяса, исходящий от этого мужчины. Мартин его ненавидел.
-Это очень секретное место,- только и ответил мужчина, направляясь к какой-то стойке,- В твоё время его не было… как, впрочем, и многих других зданий.

Не обратив внимания на Таю, устремив невидящий взгляд на невидимого для спутницы ехидного старца, Пудель продолжил свои изыскания, с упоением вдыхая аппетитный запах вошедшего. Конечно, старые косточки были обтянуты жестким мясцом, но ему не выбирать. Лицо настоящего Мартина перекосилось - он никак не ожидал от себя подобных мыслей.
- Видишь ли, мне опостылели твои загадочки, дедок! - злобно прошипел раненый. - Говори, где.

Тая оглянулась назад, через плечо. Она казалась такой далёкой. Даже её голос звучал как-то глухо.
-Да с кем ты говоришь?!
Она не просто беспокоилась. Девочка не на шутку перепугалась.
-Рийта! Рийта!- кричала она, надеясь дозваться кладбищенской колдуньи.
-Моё… время… ещё не прошло,- ответил Мартин на слова старика,- Я же… здесь.
-Не забывай, благодаря кому ты здесь,- ответил старик, подходя к Пуделю. Он сел на кровать и критически осмотрел шрам на шее Мартина,- Ты слишком много вертишь головой. Так никогда не заживёт.

Странно, что во второй раз фокус не вышел - либо в первый раз сосредоточение Мартина было больше, либо просто совпадение. В любом случае маг-мальчишка оставался лишь безучастным наблюдателем сцены - а зачем? Зачем ему все это наблюдать, как следствие - пугать Таисию своим отсутствующим взглядом и угрожающими, бессмысленными фразами, от которых у некоторых встали бы волосы дыбом? Зачем ему знать о каком-то раненом Мартине и старике, выходившим его отнюдь не в честь бескорыстных альтруистических побуждений?
Но ведь, надо признать сей факт, интересно, захватывающе и попросту ужасающе любопытно... Он продолжил ощущать себя Мартином, постаравшись скосить глаза и "прочувствовать" раны на шее, о которых упомянул загадочный "спаситель".
А перед девочкой он извинится позже. Она поймет, ведь Тая проявила себя по-настоящему доброй - не заподозрив Пуделя в шуточной симуляции, приняла все за чистую монету - в сущности, так, как есть.

Тело того Мартина, который лежал в той комнате, даже не думало подчиняться мальчишке. Он мог лишь пытаться разобраться в тех ощущениях, которые передавала ему нить.
Шрам на шее был. Это был всего лишь один из шрамов. Неудивительно, что всё тело болело, ведь, по факту, этого Мартина собирали из кусочков других тел. Эта мысль, пришедшая от другого Мартина, показалась Пуделю кощунственной, однако, только он смог усомниться в ней, как старик зажёг лампу. Лампу, посреди бела дня. Через огонь уходит энергия этого мира.
Кощунство!
Кощунство!
Старик поставил лампу так, чтобы она освещала Мартина. Глаза тут же заболели, и Пудель зажмурил веки.

Что же это творится на белом свете?! Белом в достаточно прямом смысле - свет лампы, будучи столь ярким и невыносимым, сколь неожиданным и неправильным во всех смыслах этого слова, буквально слепил своей мгновенной белизной. Наверняка, Пудель-мозаика пожелал светилу быть потущенным - из-за ноющей боли в глазах, - в той же мере, что и Мартин-наблюдатель. Только вот ему лампа казалась больше вызывающе надругательски неуместной, чем неудобной. Зато в свете лучей можно было попытаться рассмотреть свое "лоскутное" тело. Интересно, что за кусок был определен, как ключевой - принадлежащий носителю нынешнего сознания, в которое вероломно вторгся мальчишка?

Мартин, лежащий на тропинке, вьющейся через кладбище вокруг могильных камней и, плит и крестов, которые вели свою историю ещё со дней до дня катастрофы, в том числе и выполненных из чугуна, слышал и мог видеть, как к нему и кричащей перепуганной Тае бежит Рийта, на бледном лице которой можно было прочитать что-то вроде беспокойства, однако… они все казались такими далёкими, такими нереальными, словно созданными из цветного дыма. А вот лежащий в совсем недавно тёмной комнате Пудель казался куда более реальным, вот только дальше мысли о том, чтобы осмотреть своё тело, дело не доходило. Этот Мартин послушно смотрел куда-то в сторону потолка, старательно промаргиваясь, пока старик изучал шрамы.
-Уже второй месяц, не считая всех дней до этого,- тяжело вздохнул он,- Кажется, у тебя никогда ничего не заживёт.
-Принеси мне мяса, старик,- прохрипел Мартин,- Тебе уже говорилось не раз.
В горле снова запершило, и Пудель замолчал.
-А я уже говорил, что мясо достать сложно,- раздражённо ответил собеседник. Он вспыхнул быстро, как сухой хворост, словно эта тема ему уже порядком надоела,- Я уже сказал, что скоро должен умереть один мальчишка. Ты получишь его мясо, я обещаю. Но он пока не умер! Хватит об этом!

"Эге, хитренькие какие, - бунтующе всколыхнулась часть настоящего Мартина, - моим, видно, мяском решили поживиться, не иначе..."
Чувства, помыслы, желания, страхи смешались в неистовом водовороте противоречий. С одной стороны: жалкое, но буйное и непокоренное существо, собранное буквально по лоскуткам, желающее мяса... С другой стороны: маленькое, но не потерявшее присутствие духа, частично испуганное и смущенное честью, какую ему собрались оказать после его ожидаемой смерти. Похоже, любая собака в Шелдоне уже осведомлена о том, по ком следующем плакаться будут... Жажда по мясу свилась в едином порыве со стремлением не оказаться в суповой тарелке. И все бы ничего, если бы оба эти стремления не были парадоксально однонаправлены.
Несмотря ни на что, Пудель продолжал наблюдать. Следовало выяснить, кто этот старик, чтобы понять, откуда, если вдруг бифштекс не поступит по расписанию, ждать подвох или даже удар. Никто не любит, когда его планы срываются...

-Ну-ну,- собранный по кусочкам Пудель нашёл в себе силы усмехнуться. Это движение напомнило ему о том, что сухими губами не шибко приятно двигать,- А, может, мне просто съесть тебя?
Старик отшатнулся и сделал шаг назад, после чего развернулся и шагнул к чайнику, сделав вид, что он отпрянул не от страха, а именно ради этого.
-Ты, всё равно, не сможешь этого сделать, не наевшись.
-Поэтому ты так пугливо вскочил?
-Я пошёл за водой.
-Ну, да, конечно,- усмехнулась, как уже выяснилось, Мартин,- Я, кстати, тоже хочу пить.
-Кроме того, ты обещала научить меня, как стать бессмертным,- стрик несколько неуверенно начал приближаться к Пуделю с жестяным стаканом в руке.
В это время Рийта, опустившаяся рядом с ним на колени, прошептала ему прямо на ухо.
-Отпусти нить.

Как ни странно, Мартин послушался Рииты, вопреки своему убежденному нонконформизму - ко всей мерзости положения людоедской оболочки прибавилось еще и отторжение чисто мальчишеского характера - как не охота быть девчонкой!
Чувства истинного Пуделя ощущались все четче и четче - не без его, разумеется, участия: режущий глаза кощунственный свет сменился косыми лучами послеполуденного солнца, спертый воздух комнаты - свежим ветерком, гулявшим между каменных и чугунных надгробий, пружинящая плоскость кровати - твердой утоптанной землей тропинки, разрозненность ноющего тела - целостностью... Кулак разжался...
- Я в порядке, - на автомате повторил он, поднимась с земли. - Просто... Риита, ты их видела?

-Ты держал нить,- голос Рийты и её манера говорить были такими запоминающимися, что сейчас казалось, будто он не слышал этот голос много-много дней, а сейчас, наконец-то, встретил старую знакомую. Девушка в стареньком чёрном платье сидела на коленях рядом с ним, а совсем неподалёку находилась заплаканная Таисия, которая сейчас смотрела на Мартина большими, блестящими от слёз внимательными глазами,- Никто «их», кроме тебя не видел.
-Что такое «нить»?- спросила Тая, которой это объяснение явно ничего не говорило.
-Нить – это нить, не больше и не меньше,- кладбищенской колдунье явно было лень объяснять такие вещи незнающим,- Вот только вопрос: когда ты научился читать нити?

Мартин медленно поднимался:
- Кажется, вчера... Или сегодня, нет - не помню... - голова мальчишки замоталась из стороны в сторону, и он на мгновение взаправду стал похож на кудлатого пса, "именем" коего его нарекли.
- Да не, вы прикиньте, там тако-о-ое! - возмущению его не было конца. - Старик какой-то натурально собрал человека. По кусочкам! Держал его... ее в темной комнате, не кормил. Ждет, зараза, пока мясо глупое на горизонте заявится. Человеческое, - в завершение заверил Пудель собеседниц, стараясь произвести на них впечатление ужасающими подробностями. - И лампу, нет, вы только подумайте, лампу днем жег!
Хотя, стоило ожидать, что ровно никакого эффекта рассказ в отношении юной дочери кладбищенского смотрителя не возымеет - она и видит дальше него, и... смертью ее не удивишь, как пить дать.

Как минимум на Таю слова Пуделя произвели неизгладимое впечатление. Каждый раз, когда мальчуган произносил очередное страшное откровение, она испуганно вдыхала, однако, поток откровений со стороны Мартина был таким плотным, что девочка попросту не успевала выдохнуть, потому, к тому моменту, как он упомянул лампу казалось уже, что вдыхать дочери коменданта попросту уже некуда, однако, она пересилила себя и нашла место в своих лёгких.
-Собрал человека, говоришь?- Рийта, ожидаемо, не явила в ответ на откровения Мартина какой-либо реакции,- Так вот, почему, духи беспокойны.
-Тыдумаешьэтокактосвязано?- выдохнула вопрос Тая.
-А из чего ещё можно было собрать человека? Из дерева?

Выдав почти всю возможную сенсацию девочкам, Мартин почел за нужное промолчать насчет того, что новоявленному паззлу жутчайше хочется подкрепиться его, пудельским, сочным мяском. Посвятить кого бы то ни было в эту подробность значило проявить не только позорное малодушие и трусость, но и попытку взвесить на кого-нибудь часть проблемы, связанной как раз с возможным спасением Пуделя. Кроме того его смерть была лишь "предсказана", а предсказания, связанные с попавшими под "пагубное" влияние бездушных, имели вес едва ли не меньший, чем птичье перо.
- Там был старик... Такой... - напомнил мальчишка и старательно нахмурил светлые брови, вспоминая внешность странного "благодетеля". - Знаешь такого... Сухонький такой. Да, думаю, в Шелдоне не много пожилых людей. А затворников еще меньше. Он ведь затворник, как не крути. И скрытный. И странный. И подлюка...
Почему старичок по мнению Мартина достоин был называться подлюкой, последний не пояснил.

-Жрец крови!- выкрикнула Тая,- Нам нужно срочно всё рассказать моему отцу!
-И ты думаешь, он тебе поверит?- лениво спросила Рийта,- Какие у тебя доказательства?
-Но ведь Пудель видел…- девочка ткнула пальцем в сторону Мартина.
-И что?- бестактно перебила её кладбищенская ведьма.
-Как что?- непонимающе захлопала ресницами дочь коменданта.
-А что мешает ему соврать?- спросила Рийта,- Почему ты думаешь, что твой отец поверит словам Пуделя? Он верит только подтверждённым фактам.

- А мы сами найдем этого жреца крови! - бесстрашно объявил Пудель, надумав одним этим решить спор между девочками. Почему-то в том, что с жрецом они рано или поздно встретятся, он не сомневался ни на секунду. - Рано или поздно он объявится. Того, кто таится, видно сразу, а еще я знаю, как он выглядит. Найдем доказательства и все тут. Нам поверят. К тому же это чудище, - собранный "по кусочкам" человек представлялся в воображении мальчишки чем-то несуразным и разваливающимся. Особенно на стадии "сразу после сборки", - не будет постоянно в заперти сидеть. Скоро вылезет. Ну я могу и один, если вы не пойдете...
Мартину совсем не хотелось, чтобы кто-то для него каштаны из огня таскал.

Тая фыркнула.
-Да, что тут искать-то? У нас тут всего два жреца крови на весь город, а старый из них только один. Тут и думать-то нечего.
-Ну, найдёшь ты его, а дальше что сделаешь?- тон Рийты оставался всё таким же усталым, отсутствующим и безучастным, словно всё это происходило не с ней.
-Как что?- возмутилась кудрявая девчушка,- Сдадим его властям.
Кладбищенская ведьма задумчиво посмотрела куда-то вдаль.
-И мы снова возвращаемся туда же, откуда начали, к доказательствам.
-А мы найдём доказательства!- храбро заявила девочка.

- Да, точно найдем! - с жаром вторил Тае мальчишка, но, в отличие от нее, предупредительно добавил, что, дескать, без доказательств, к которым неизменно возвращалась их оппонентка, не обойдется:
- А та, кого собрал жрец, можно посчитать за доказательство. Не верится, что сборка проходит безболезненно для нового существа. Хоть что-то, да будет выдавать его. А у ме... То есть у нее кучища ран на теле! Да, а еще... Старикашка вкурсе предсказания моей гибели, - поняв, что Рииту по-другому все равно не убедить, Мартин решил выложить ей все, что знал.
- Оно ему важно. Важно, чтобы это случилось во что бы то ни стало. Его подопечная требует мяса. Угадайте, чьего... Так что у нас в любом случае будет возможность вывести недоделанного фокусника на чистую воду.

-Я думаю, что это было бы неплохое доказательство,- неторопливо кивнула Рийта,- Если, конечно, вы сумеете его раздобыть.
-А то как же?!- весело прищурилась Тая,- Только нам будут нужны люди. Кто-нибудь из беспризорников, чтобы мог безболезненно прогулять школу, наблюдая за жрецом. Желательно, не один. У Бульдога уже есть такие люди, как и у Парикмахера. У тебя есть кто на примете?
-Я думаю, я вам больше не нужна,- задумчиво заключила Рийта и направилась прочь, что привело к весьма красноречивой реакции Таисии.
-Рийта, ты куда? Ты ведь понимаешь, как это важно! Как ты можешь бросить нас в такое время, когда мы, между прочим, стараемся помочь тебе? Это ведь ты говорила, что духов нужно успокоить!

- Да, Риита, нам не помешал бы твой совет, - мальчишка поддакнул Тае, замотав для убедительности головой. Белесые кудри глухо полоснули по спине, и это тоже было убедительно. Причем уверить собеседниц хотелось не только в своей решительности и их желательном присутствии в сей затее, но и в оправданном нежелании пользоваться помощью людей злостного "врага":
- Да ты что, Тая!? Разве ж ты забыла, что мы с Парикмахером не слишком ладим - вплоть до проведения веселья под названием "воткни Пуделю ножницы в глаз". Сомневаюсь, что кто-то из его людей согласится мне помочь. Но и на примете у меня никого нет, - раздраженно признал Мартин, - разве что Суини, только что на прогульщика он не сильно похож. Вообще не похож... Риита, при каком условии духи успокоятся? - задался, наконец, вопрос по существу.

Колдунья остановилась и медленно повернула голову, взглянув через плечо.
-У меня есть только один совет для вас,- ответила Рийта.- Но вы ведь его всё равно не послушаетесь, потому я не вижу смысла сотрясать воздух зря.
-Почему это не послушаемся?- обиделась кудрявая проказница, которую, видимо, оскорбило, что кто-то считает, будто знает её достаточно хорошо, чтобы делать такие выводы.
-Потому что этот совет: не суйтесь, иначе вас убьют.
У Таи челюсть с грохотом упала на тропинку под её ногами.
-Как это «не вмешиваться»? Ты ведь сама просила помочь духам.
-Я просила это у твоего отца, а не у тебя,- ответила Рийта и направилась к своей сторожке, напрочь проигнорировав вопрос Мартина.

- Верно, мы не послушаемся, и, да, верно, меня полюбому убьют, если бы не Урфина, - "опасения" Рииты ожидаемо подтвердились. - Только я Таисию в пекло не пущу, да и сам не такой дурак, чтобы в лапы старикашки соваться. И вообще: волков бояться, в лесу не гуляться...
Пудель понял, что Риита просто не вправе требовать с детей помощи в выполнении столь опасных заданий. И свою помощь не предлагала - выходит, это она их так подзудила бы, послав тем самым ожидаемо на верную смерть. К чему ей муки совести?
Мартин совсем забыл, что шел к Риите, чтобы послушать "мутные истории", - история, в которую он вляпался, была много раз интересней!
- Тогда пойдем мы, пока. Пожелай нам удачи, и ожидай - духи скоро успокоятся, - Пудель махнул на прощание дочери кладбищенского сторожа рукой, отряхнул пыльные штанишки и кивнул Тае:
- Идем?