Иней на цветах, тропа Дарини Киры

- Ты же жрица, вот и спрашивай богов, - угрюмо ответил муж. Ей показалось, что тени вокруг стали глубже и холоднее, снаружи по-волчьи завыл ветер. Зря она затеяла этот разговор... С другой стороны, истина, какой бы горькой она не была, все же истина.

Рассказывать про коней и петь родные песни конечно было намного приятней, но сейчас, высказав все что так давило на сердце, стало хоть и намного горьче, но и намного свободней. Кира смотрела теперь на своего мужа другими глазами - они оказались в одинаково неприятном положении практически на равных.
- Я плохо слышу Богиню и еще хуже ее понимаю, - так же хмуро ответила она, - Только видения и сны. Так много у меня еще никогда не было. Но какой в этом прок, если я их не понимаю.

- Возможно, когда ты начнешь их понимать, ты пожалеешь об этом, - тихо ответил он и вышел. Видно было, что оставаться наедине с женой ему сейчас тяжело. Возможно, внезапная откровенность оказалась слишком большим шагом для Идгара. А возможно, он скрывал что-то еще...

Кира проводила мужа удивленным взглядом. То что между ними оставалось еще много несказанного, в этом девушка не сомневалась. Вот только похоже лишь она сейчас старалась преодолеть эту бездну.
В надежде понять хоть что то девушка нашла взглядом Бардольфа, отдыхавшего на полу рядом.
- Я что то сказала не так? - спросила Кира у пса с явным сомнение в голосе. Впрочем в одном она была уверена точно - серый зверь понимал девушку хорошо, а ее мужа уж наверняка еще лучше самой Киры.

Пес что-то проворчал и уткнулся влажным носом Кире в ладонь. Видимо, у него было свое мнение на этот счет, но он не мог его высказать. Или не хотел.

Некоторое время она просидела в тишине, рассеяно поглаживая Бардальфа, тот довольно подставлял ей свою голову и шею. Сон не шел, наоборот появилось какое-то странное предчувствие. Не тревожное, а просто странное. Внезапно пес насторожился, заскулил и постарался залезть под кровать, глухо рыча. Он был чем-то сильно испуган, чем-то знакомым... На палубе послышался торопливый топот и удивленные возгласы.

- Бардольф, ты чего? - удивленно и даже шокировано спросила Кира. Она привыкла, что этот огромный серый пес может злиться, рычать оскалившись так, что у его противника стынет кровь в жилах. Он может тоскливо и понимающе вздыхать, может даже безмолвно поддержать, просто прильнув своим мохнатым боком, может согреть и успокоить, излучая уверенность и даря чувство безопасности.. Но бояться? Кира и в мыслях не допускала, что ее стажа можно было напугать.
Она присела рядом, на пол, обхватила морду пса ладошками и заглянула ему в глаза.
- Что с тобой? - мягко, скрывая удивление за нежностью в голосе спросила девушка, как будто зверь мог ей ответить, - Что там такое?

Пес заскулил и зарычал, положил лапы Кире на подол, спрятал глаза, снова заскулил и зарычал, потом вскочил, начал нервно ходить вокруг ложа, попытался под него залезть, снова зарычал, забился в угол, смотря на хозяйку преданными глазами. Было видно, что пес в смятении. Что страх и боль мучают его, гонят прочь от того... От чего?

Звериное чутье указала ему на что-то очень знакомое, неприятно знакомое. Что же обнаружили они в открытом море?

Кира же в полном сметении чувств наблюдала за псом, не понимая его поведения и главное, не понимая, чем она тут могла ему помочь. Девушка со вздохом покосилась на дверь. Для начала стоило разобраться в причине, что могло так напугать большого зверя, а уже потом.. Как знать, может она сама тоже захочет спрятаться под кровать.
Да, страх движет людми куда эффективней, чем добро. Вот и сейчас, Кира, которая ночью не могла довериться чувству покоя, тихонько приоткрыла дверь, чтобы выглянуть на палубу и обнаружить там леденящий сердце ужас. Главное чтобы ее саму оттуда никто не заметил.

Вокруг было удивительно красиво - после долгих дней среди стальных волн, туч и пронзительного ветра было удивительно увидеть такое гладкое и спокойное море. Корабль окружал туман, но не серый, промозглый, а воздушный и белый, пронизываемый первыми лучиками словно золотыми нитями. А впереди возвышался величественный замок из стекла удивительной чистоты. Он сиял, рассыпая солнечные брызги и казался наваждением, рожденным рассветом, но волны омывали скалы, на которых он стоял с тихим деликатным плеском...

Вся команда в изумлении, восхищении и страхе смотрела на открывшееся им чудо. На носу Кира увидела массивную сизую фигуру Свена и своего мужа.

Яркий свет резанул по глазам девушке. Может стоило выходить и чуть чаще из своего заточения, чтобы не шарахаться так от солнечного света. А может и не стоило этого искушать судьбу и в очередной раз подвергать опасности свою или, не дай боги, чужую жизнь.
На всю красоту Кира не обратила особого внимания. Она дала неприятностей, готовилась к великому ужасу, который напугал ее охранника. И первым признаком угрозы был Свен, снова появившийся снова на корме. Прозрачная башня так же настораживала, настолько неестественно она выглядела среди всего этого солнечного торжества жизни. Словно зачарованная глыба льда, что не тает при ярком свете солнца.
Оценив и отложив догадку о том, чего так испугался Бардольф девушка аккуратно прикрыла дверь, пока ее никто не заметил и подошла к псу.
- Не бойся, хороший мой, - ласково проговорила она, обнимая его за могучую шею, - Не бойся. Я не дам никому тебя обидеть.
Говорила она спокойно, но уже и сама начала разделять опасения могучего зверя.

Бардальф, казалось, прислушался к ее словам. Однажды она уже спасла ему жизнь, и, видимо, после этого, пес стал практически безоговорочно доверять своей новой хозяйке. Он прижался к ее бедру и вопросительно посмотрел на дверь.


//долго вспоминала сюжетную канву

//возвращаем неспешный ритм?

Вздохнув, Кира опустилась на пол рядом с псом, обняла его и тяжело вздохнула, так же взглянув на дверь.
- Там башня изо льда. Такого же, как в сердце у Идгара... - задумчиво ответила девушка, вдыхая запах шерсти, пропитанной морской солью, - Они сойдут на землю?

//ну, наверное ) пес разговаривать не научился )

// и никак не отреагировал? Ни кивнул, ни испугался еще больше? Тогда просто ждем что будет дальше. Сидим, боимся :)

Корабль плавно качнулся и поплыл - гребцы налегли на весла, но трудиться им пришлось недолго. Негромкий стук в дверь - видимо, Идгар решил поговорить с супругой.

Удивленный взгляд девушки впился в дверь. Про них все таки не забыли на фоне приближающегося ледяного кошмара.
- Посиди здесь. Не подходи, - шепнула Кира на ухо псу, сама же поднялась и подошла к дверям.
Она приоткрыла осторожно дверь, стараясь при этом держаться спокойно, чтобы не выдать свои переживания.

Бардальф протестующе заскулил, вцоя в подол, но не стал удерживать Киру, а поплелся за ней, всем видом выражая, что оставаться без ее защиты ему еще страшнее. За дверью стоял Идгар, взволнованный, однако к жене он постарался обратиться спокойнее, хотя речь его была сбивчивой и искристой:
- Мы набрели на неведомый остров, он будто бы плывет на морских волнах. Свен чует в нем дурное, но даже он сейчас не верит своим чувствам. Вся команда как зачарованная не может оторвать глаз от диковинного замка из стекла, прося дозволения сойти на берег. А я.. я не чувствую зла в нем. Что же скажешь ты?

// а они вообще знают что такое стекло? ;)
Кира изучающе посмотрела на мужа, потом снова взглянула ему за спину, на призрачные башни удивительной, сказочной красоты..
- Зайди, что говорить в дверях, - ответила девушка наконец, приоткрыв дверь чуть шире и отступив в тишину своей горницы. Она села на край кровати, потрепала Бардольфа за ухом и сказала, когда мужчина прикрыл за собой дверь:
- Видишь? Не только Свен чувствует там опасность, - конечно же Кира имела введу взволнованного пса, - А я.. Я не вижу на острове ничего, сказочной красоты и игры света. Но я привыкла доверять чутью близких, а потому мне не нравится то, что я вижу. Не стоит ступать на этот берег, а особенно тем, кто не видет в нем ничего плохого.

//да, хорошо знают, но стекло - предмет роскоши, использующийся в украшениях и инкрустациях, привозимых из-за моря. Цветное стекло ценится выше, чем прозрачное.

Идгар внимательно посмотрел на пса, Бардальф в подтверждении слов Киры слегка оскалил зубы и зарычал. Было очевидно, что он считает своей хозяйкой именно ее, и только ее. Кира не могла отделаться от ощущения, что он прекрасно понимает человеческую речь и сейчас поддерживает ее.
- Хорошо. Я не чувствую опасности, но знаю, что то, что видят мои глаза, либо колдовской морок, либо колдовская явь. Если мне не суждено было ступить на землю острова Тори, то возможно мой путь стоит продолжить здесь. И все же я прошут тебя пойти со мной. Если я не вернусь, я не хотел, чтобы ты осталась во власти Свена.

Муж ее буравил взглядом непокорного пса, который встал между ними, намереваясь оградить Киру от его прикосновений.

Снова запустив руку в густую шерсть пса Кира потрепала его по загривку, стараясь успокоить. Девушка без сомнения доверяла чутью своего охранника, но она не могла не помочь Идгару. Пусть даже попытаться, насколькоэто возможно. Ведь он, не смотря на их недавний разговор... заботился о ней?
- Конечно, я пойду с тобой, - Кира подняла взгляд на мужа и мягко улыбнулась, благодаря его за доверие и заботу.
- Ну а ты, что? Пойдешь со мной или останешься тут? - подначивая, спросила она у Бардольфа, заглянув в его золотые глаза. Конечно, она понимала, что было нечестно по отношению к чувствам пса, но так преодолевая чужой страх и в самой Кире появлялась уверенность в собственных силах, - Пойдем, я спою песню и ничего страшного не случится. Ни с тобой, ни с нами.

Бардальф зарычал, потерся лбом об ее ладони, словно уверяя в своей преданности свою неразумную госпожу. Даже слегка сжал ее руку своими острыми зубами, словно принося клятву в вечной верности.

Когда они вышли на палубу, удивлению их не было предела, ибо прозрачный мост из чистого стекла спускался вниз к самым бортам корабля. Был он узок на вид, едва ли можно было по нему пройти вдвоем, и на вид больше похож на плененный солнечный луч.
Идгар будто бы сам не свой взял руку Киры в свою и пошел вперед, не взирая на ропот своих воинов. Свена нигде не было видно. А от острова веяло теплом, и мягкий ветер, казалось бросал в лицо пригоршни солнечных зайчиков, хватал под руки и звал с собой.

Кира шла вперед с поднятой головой, смело и спокойно, как подобает дочери ее народа. Держась за мужа одной рукой и чуть касаясь серой шерсти на загривке Бардольфа другой она чувствовала себя уверенней, чем все дни до этого. Вслед за Идгаром она без сомнения вступила на прозрачный мост, лишь негромко напевая:

Мы вернемся домой
Мы все вместе вернемся домой
Мы вернемся и останемся дома
Потому что закончим дела.

И не важно кого повстречаем
И не важно когда доберемся, мой друг
И не важно ничто, мы судьбою ведомы.

Будет праздник и танцы
Будет праздник, когда мы вернемся
Праздник будет чуть только стемнеет
И продлится до светлой зари.

Лишь только окончим дела,
Лишь только исполним судьбу.
Мы не бросим свой путь
Мы дойдем до конца. (Teidhir Abhaile Riu и снова вольная интерпретация)

Ей не было страшно, ей было легко и тепло, солнечный свет обнимал ее за плечи и вел вперед. Песня лилась легко и свободно, и вот в ответ послышалась другая....

Молодая луна встает над водой,
Давно закатилось остывшее солнце,
Пчелы тщетно жужжат над пожухлой листвой,
Где ты, где ты, о дочь моя?

Наши стада разбрелись по волнам морским,
Резвятся и играют, не зная меры,
Лукавый ветер хохочет и дразнит их,
Он не знает тебя, о дочь моя...

В этих водах сокрылся мудрый лосось,
Чайки плетут свои легкие гнезда,
Прижавшись ко скалам,
Они тоже боятся дороги, о дочь моя!

Скоро придет и мое время,
И я вернусь к родимым берегам,
Моя душа уснет средь листвы,
Даже не увидев тебя, о дочь моя.*

Голос был женский, зрелый, еще сильный, но уже увядающий и странно знакомый, хотя не похожий на голоса матери, бригем или подруг. Бардальф начал тихо поскуливать, тыкаясь горячей мордой в ладонь.

*источник ставить не буду, ибо перевран и искажен безбожно

От этого голоса сердце девушки забилось сильней. Она сжала руку мужа чуть сильней и взглянула ему в лицо. Кира не знала зовущего голоса, но вместе с тем он был таким мягким и почти родным, что рождал противоречивые чувства. К тому же беспокойство Бардольфа только усиливалось, что не могло оставить его хозяйку равнодушной.
- Ты слышишь? - обратилась она к Идгару, - Кто то зовет, пойдем... Бардольф, тише, ты же сильный и смелый. Вот увидишь, все будет хорошо.
С последними словами она потрепала пса по загривку, чтобы он собрался и вел себя поспокойней.

- Слышу, - лицо Идгара было напряженно, он боролся сам с собой. Почему-то он не разделял радостные чувства Киры. Бардальф прижался к ней еще сильнее, видимо, куда сильнее опасаясь остаться один в тумане, нежели идти рядом с хозяйкой на встречу неизвестному.

Наконец они ступили на берег, на скалу из чистого хрусталя, она не ослепляла сияющим светом, но мягко искрилась, будто руки тумана прикрывали всю мощь солнца. На высоком утесе стояла Она, та, чей голос звал и манил ее. Ее лазурная мантия струилась мягкими волнами, а поверх нее мягко ниспадали волны каштановых волос. Ее тонкий стан был перехвачен тяжелым золотым поясом, в нем казалось содержалось больше тяжести, нежели в ней самой. Она обернулась и пошла к ним навстречу, и ее лицо сияло.