Вечная весна, ЗТ Кайрэ

Начало

Тишина ночному лесу не грозила нынче до самого утра. Да и не-тишины добавляла необычная троица, не самой трезвой походкой топавшая по проторенной дорожке от гулявшего еще города в сторону обособленной лекарской обители, стоявшей на краю леса, недалеко от горной речушки, убегавшей вниз, и ставшей некогда колыбелью для их небольшого городка.
Городок предавался возлияниям и игрищам в честь Дня Становления Лета, знаменовавшего прощание с весной и начало периода бурного цветения тысячи трав и культур. Это был праздник расцвета и пика жизненных сил - особо этого праздника ждали дети, внутренний дух которых входил в зрелый цикл, и у них появлялось право на праздничных соревнованиях показать, что теперь они могут по праву войти во взрослое общество. Это был один из самых шумных дней в году - отзвуки фейерверков то и дело доносились и до леса, а небо озарялось самыми разными цветами. Возлияния, представляется, игрища, ночная ярмарка…
Рен Ли редко позволяла себе появляться на празднествах такого рода, но…даже Наставница, вечно ворчливая и недовольная последнее время, даже со своего предсмертного ложа умела убедить «непутевую деваху» (конечно же, любя), что в такие дни нужно быть ближе к народу, и вообще, «присмотрись уже получше к этим остолопам, глядишь кого через десяток лет да в мужья себе запишешь, покуда до тех пор тумаков настоящих отвешивать не научишьса».
Ворчать старуха любила, но за этим ворчанием всегда скрывалась забота. Матушка У сделала жизнь Ли…жизнью. Она выходила ту, когда казалось, что жизнь уже закончилась; она своей почти что материнской заботой заполнила дыру на месте отчаяния и обиды на того, кому она верила, и из-за кого чуть не погибла; она передавала взрослеющей девушке все свои немалые знания и секреты многолетней работы с самыми разными ингредиентами, травами - и ранами, вызванными обычными и магическими ядами, такими, о существовании которых девушка даже не подозревала; она учила её..жить. Жить самостоятельно, ни от кого не завися, давая ей в руки все инструменты для того, чтобы не стать в будущем лишь чьей-то «почтенной супругой», терпящей вереницу наложниц и сомнительное отношение мужниной родни.
Вот и сейчас она буквально прогнала «внучку» развеяться - благо, работа позволяла сделать этот небольшой отдых. Рен не так давно выполнила весьма весомый заказ для одного из постоянных клиентов - короб противоядий из весьма дорогих и редких ингредиентов, и какое-то время им с Матушкой можно было не задумываться о том, где взять миску риса на завтрашний день.
Праздник удался на славу. Прекрасным в этом празднике было почти все - от необычно вкусных блюд до выступления бродячего театра, от которого хотелось хохотать до слез. Минусом были разве что волны ухажеров, то и дело под разными предлогами пытавшихся увести Ли в компанию себя одного и любимого - но с этой напастью отлично справлялись два её хороших друга, которые и провожали её нынче до дома во избежание…всяких пьяных неприятностей.
Впрочем, сами они были пьяны не меньше. И если братец Бао, ходячая гора вечно витавших в своих мыслях мускулов, держался на ногах вполне себе твердо и был как всегда отсутствующе-задумчив, таща на себе огромную бамбуковую палку, увешанную тюками с покупками - шкатулками и емкостями, в которых будет очень удобно хранить некоторые ингредиенты, то третье лицо их извечной компании откровенно петляло из стороны в сторону, совершенно по-братски перекинув руку через шею Ли, отчего петляло их обоих, и кубарем на землю они не катились, разве что, чудом.
До дома оставалось еще порядка одного ли.
- Я тебе что говорю, сес…ик…сестрица! - войдя в очередной вираж, заявил её старый-добрый друг Сяо Сан, в последний момент уворачиваясь от ветки в глаза, - Они ведь от тебя, да небо видит, ик, не отстанут же! А ты для них…их…их… чтооо? То есть, их, кто?
Что, а точнее кто была Рен для потенциальных ухажеров - было ясно. В умелых руках её лекарский талант мог, возможно, принести мужу-счастливчику немалые деньги, обладай тот торговой жилкой, да и на лицо девушка была ой как хороша, да только вот…во-первых, ей было совершенно не до того.
- А я что? А я же этого… ты нет, ты послушай! И я что хочу сказать… тыж…тыжменя…всю жизнь знаешь. По-ик-чти!
«Вся жизнь» эта составляла порядка десяти лет, что провели Ли с Матушкой в этих землях. С Сяо Сан, работящим и весьма отзывчивым парнем они действительно были знакомы уже давно, и Рен вполне отдавала себе отчет в том, что и тот к ней неровно дышал. Но - стоило отдать ему должное, никогда ничего лишнего не позволял, да и не настаивал ни на чем, оказываясь рядом в трудные времена. И подобные разговоры случались с ним крайне редко - разве что, когда он очень, ОЧЕНЬ напивался. Как сегодня.
- И я… Ли, сестрица, я вот что тебе скажу…- повторил Сан в который раз.
Он расцепил свои неровные объятия, и чудом сделав несколько самостоятельных шагов, остановился перед девушкой, заграждая ей дорогу и крайне неровно покачиваясь. Мимо него дальше, вперед, прошел Бао - и остановился только шагов через десять, скорее почувствовав, что остальные отстали. Молчаливый друг обернулся - глядя, впрочем, скорее в пустоту, нежели на остановившихся друзей, и стоял так, выжидая. Ждать он умел. Рен иногда казалось, что ему вообще нет дела до всего внешнего мира, но каждое во время сказанное наполовину отрешенное «отстань от девочки. убью.» работало почему-то не хуже плетки для особо назойливых приставал. И сейчас…наверное он раздумывал о том, а не дать ли разболтавшемуся Сан палкой по голове. Тот же сегодня был явно настроен серьезно.
- Я это.. сейчас…
Он вдруг бухнулся на землю перед девушкой - прямо на колени, и принялся рыться во внутренних карманах своего простого платья.
- Сестрица… Ли, - в нетрезвом голосе явно прослушивались нотки волнения. Старый друг поднял на Ли свой затуманенный взгляд, на дне которого все же плескались остатки разума, - Я… Я тебя всю жизнь буду… Буду… тебя… всю жизнь…
Лицо вдруг приняло выражение невероятного страдания - и в тот миг, когда неведомое чутье буквально заставило Ли сделать шаг назад, её старого друга подало вперед, и лесная тропинка начала весьма непоэтично покрываться содержимым его желудка.
И одновременно с этим девушка ощутила странную слабость в коленях. Нет, не от совершенно неромантичного признания, и не от непоэтичной картины, к которым она была вполне привычна.
Это было что-то другое. Мгновение слабости, за ним - странное ощущение разливающегося по животу огня, словно от выпитого горячительного.
И хлопок. Раздавшийся совсем рядом. Оглушающий. В ушах зазвенело - а глаза ослепли от вспышки, озарившей лес и троих припозднившихся друзей.
Звук. Глухой звук чего-то падающего, чей-то стон…нет, два сплетающихся в один звук стона.
Рен поняла, что сидит на земле. Зрение никак не приходило в норму, но она почувствовала что-то еще. Запах. Запах очень знакомый в её деле. Сильный запах крови, перебивавший собой то, что было пару мгновений назад в чьем-то желудке.
- Реен? - услышала она обеспокоенный голос непробиваемого обычно Бао где-то в стороне, - Я не вижу тебя. Как ты?
И снова стон. Тихий стон совсем рядом с ней.

Образы

Рен Ли

Матушка У

Сяо Сан

Бао Лу

Третий Принц Шен Сюэ Мин

Помощник А Тун

Юэн Тэн Сюэ

Мо Тай Лун

Тан Тай У

Бездонник

Дракоша

Тот, видимо, уснул так крепко, что был не способен так быстро выбраться из сна.
А вот силы у раненой оказались все же не бесконечными. В какой-то момент её пошатнуло - и она стала заваливаться вперед, да так, что Рен успела поймать её в последний момент, и та теперь повисла у целительницы в руках, тяжело дыша, будто только что пробежала огромную дистанцию. Одна из упавших рук двинулась вверх - и застыла в подобии объятия, слабого, неловкого, но такого отчаянного, словно это было очень важно.

-Ну хватит… хватит… Пожалуйста! Тебе нельзя сейчас двигаться много и переживать нельзя. Ладно? - Рен стала бережно укладывать странную девушку обратно.- Вот Бао проснется и мы решим это недоразумение. Ошиблась ты. Я не какая-то там знатная девица. Простая сирота. Я и родителей-то своих не помню… Не надо так передо мной кланяться. - неловко пояснила она и задумалась.- Хотя, есть пару точек которые могут голос вернуть…- резко перескочили ее мысли и Рен воздела глаза к потолку, размышляя в более привычном русле. - Точно! Я за иглами!- заявила Рен и метнулась в лабораторию искать иглы.

Объятие стало на миг чуть крепче - а затем ослабло. Раненая не мешала укладывать себя обратно. И никак не возражала против слов Рен.
Ларец с иглами был на своем привычном месте - слава богу, такие вещи воров не интересовали. Когда Рен вернулась обратно, странная девушка больше не пыталась как-либо подняться, а спокойно лежала на кровати - разве что повернув лицо к стене.

-Ну вот,- продемонстрировала Рен коробочку. - Сейчас попробуем вернуть тебе голос!- улыбнулась она, присев на краешек кровати.- Лин?- позвала она несчастную.

На её обращение та лишь кивнула, не оборачиваясь. Глаза её были закрыты, а лицо застыло напряженной маской. Зато хоть тело было расслаблено.

- Ты… боишься? - осторожно спросила Рен.- Не все… переносят иглы,- конечно, как же она раньше не подумала!
Эту несчастную так долго пытали и наверняка иглами в том числе. Пусть пыточные сильно отличались от целебных, но неприятные, ужасные воспоминания никто не отменял.
- Я не буду, если ты не хочешь,- замялась девушка, так и не открыв коробочку.

Ответом было…да-да, молчание. И последовавший за ним тихий вздох. Все так же глядя в стену, Лин На медленно коснулась рукой своей шеи, а затем сделала резкое движение в сторону - то ли перерезая что-то, то ли отбрасывая. Без Бао понять её, конечно, было сложно.

- Я… Не понимаю,- совсем расстроенно призналась Рен, а потом робко предположила:- Тебе язык отрезали?

Наверное, она ожидала любой реакции, но не этой. Девушка повернулась к ней лицом. От взгляда Рен не укрылся влажный след, оставшийся на одной щеке, но больше внимания привлекло другое. Та была готова…рассмеяться. Да, рассмеяться - рот действительно изогнулся в улыбке, а затем раздался…беззвучный смех. Беззвучный смех, в процессе которого девушка совершенно по-детски показала Рен язык - вполне себе целый и работоспособный.
Но зато теперь она, как минимум, снова улыбалась.

Рен зажала губы между зубов, чтобы не рассмеяться вместе с Лин.
- Ну, раз язык на месте, я все же попробую!- заявила она.- Закрой глаза и расслабься!
Она вытащила первую иглу, провела пальцем от виска, чуть дальше к затылку и осторожно вставила первую иглу чуть покручивающим движением. То же проделала и с другой стороны. Затем шея. Добавилось еще по игле с каждой стороны на три пальца ниже уха и по игле на два пальца дальше от каждого уха в сторону рта. Затем Рен Ли оглянулась, проверяя, что никто не смотрит. Сложила безымянный палец правой руки с большим левой, безымянный левой с большим правой, а так же мизинцы, средние и указательные пальцы обеих рук в сложную фигуру и коснулась поочередно каждой иглы сложенными указательными пальцами, посылая маленький импульс своей силой по металлу.

Лин расслабилась, как и было велено. Нет, страха перед иглами в ней не ощущалось - она спокойно лежала всю процедуру, прикрыв глаза и не торопясь их открывать. Кажется, даже, задремала, что ли.
А вот с импульсами целительницу ждал сюрприз. Они просто…не посылались. Не посылались, и все. Вернее, отправлялись по адресу, но энергия тут же возвращалась обратно, словно ей было совершенно некуда идти. Будто ей не на что было воздействовать - хотя иголки стояли в верных местах, и стояли правильно.

Быть может… быть может им действительно было не на что воздействовать?
Рен осторожно положила два пальца на то место на горле, под которым обычно находиться речевой орган и направила свою силу на определение наличия оного и если уж тот присутствовал, на определение недуга, что не позволял девушке говорить.

Физически все было на месте, но…
Ей пришлось «развернуть» перед глазами энергетическую карту Лин, чтобы понять, что же было не так.
И она нашла. Не сразу, но нашла. Тот маленький участок, отвечавший за речь, присутствовал и был нужной, правильной, здоровой формы, но…его окутывал странный, не виданный ею раньше туман. Этот туман заполонял собой все речевое пространство, оставив «чистым» лишь самую малость. Пожалуй, этой малости хватало на минимальные звуки. Вроде…стона. Да, ведь стон раненой Рен однажды уже слышала.
А вот понимания, что делать с этим туманом, у нее не было. Он не поддавался на её манипуляции, словно вовсе был чем-то не из этого привычного мира.

Рен еще некоторое время наблюдала за туманом пытаясь подступиться к нему и так и эдак, изучит, что это такое и как это снять. А затем осторожно вынула иголки и призналась:
- Я раньше такого не видела и как снять это не знаю. Но писать-то ты можешь?

Ответ интерпретировать было сложно. Лин открыла глаза и посмотрела на девушку несколько печально. А затем…сперва кивнула, а потом покачала головой, отвечая и отрицательно, и положительно одновременно.

Рен тяжело вздохнула.
- Попробуем,- без особого энтузиазма решила она и приволокла табличку и уголек, которые протянула Лин.

Пришлось помочь придерживать табличку, чтобы девушка могла с ней нормально взаимодействовать.
Правая рука довольно твердо и уверенно вывела иероглифы её имени. Лин - роща. На - женственность.
Затем, немного подумав, девушка осторожно вывела «спасибо».
А затем…посмотрела на девушку с невероятной печалью во взгляде, указала на нее, затем сжала руку с угольком, коснулась дощечки в попытке что-то написать - и лицо её тут же исказилось гримасой боли, а руку свело сильной судорогой и уголек выпал из пальцев.

Рен больше не настаивала.
- Выходит, ты только через Бао можешь говорить?- вздохнула она. - Он никогда столько раньше не говорил,- девушка перевела взгляд на спящего друга.- Даже со мной.
Рен подошла к здоровяку и поправила одеяло, которым бережно укрыла того ранее.
- Отдыхай. Завтра я пойду к пещерному духу сутра, бездонник добывать, настои оставлю на столе. Выпить их надо будет все к моему возвращению,- наказала она.

Лин кивнула - и не стала больше задерживать свою благодетельницу.
Несмотря на дневной сон, Рен все равно чувствовала себя уставшей - скорее всего, из-за своей же силы, которой ей приходилось пользоваться куда чаще, чем обычно. А потому и сон пришел быстро, и в этот раз не мучил её неприятными воспоминаниями.
Утро прошло без приключений и встретило её завтраком. Сяосан с ней трапезу разделять не стал - собрался с утра в город за свежими продуктами, без лишних слов - понимая, что сейчас подруге, как никогда, требуется бытовая помощь в разных её проявлениях. А потому и в сборах ей никто не мешал и не задавал лишних вопросов. Сложив необходимые снадобья да кувшин вина в заплечную корзину, она отправилась в сторону той-самой-пещеры, от которой её все время отваживала матушка.
Почти полтора часа пути по утреннему лесу были вполне себе приятной прогулкой, если не задумываться о том, как именно ей придется взаимодействовать с…духом.
На вид пещера была обычной. Обычной она была и изнутри - но Ли знала, что истинные двери порой открывались только с помощью магии. И эту «дверь» она нашла быстрее, чем ей думалось - немного магии, которой учила её Матушка, и огромный камень, казавшийся с каменной стеной единым целым, ушел вверх, открывая проход… в сияющее фиолетовое царство.
Шаг внутрь - и камень за ней опустился обратно.
Стены этой части пещеры сияли - в буквальном смысле. Приглядевшись, Ли узнала светящийся фиолетовый жгучий мох - еще один редкий ингредиент, способный как спасать от ожогов, так и эти ожоги причинять. Собирать его можно было только специально заговоренным скребком в специально заговоренную емкость, потому что в чистом виде он имел свойство все разъедать. А потому здесь стоило быть осторожным - и не касаться стен там, где тот так фривольно рос.
Не только мох светился. В воздухе парили светящиеся пылинки, делая это место особенно волшебным, а где-то впереди из-за поросшей мхом каменной стены виднелся слабый голубоватый свет. Да, там прямой проход пещеры уходил влево - и что было там, за поворотом, Ли пока разобрать не могла.
Здесь было тихо. И пахло…здесь пахло весной. Весной, цветением и влагой. Да, где-то здесь была еще и вода.
Ничьего присутствия не ощущалось.

- Эй, есть здесь кто?- позвала Рен.- Я пришла за бездонником вместо Матушки У,- сообщила девушка в тишину, прежде чем идти далее. Ступала она осторожно, рассматривала все вокруг внимательно. Редкие ингредиенты ее, конечно, интересовали, но сейчас во-первых, у нее было нечем их собирать, а во-вторых, пришла она не за тем.

Пещера ответила, разве что, легким эхом. Никакие духи ей не отвечали, встречать её тоже никто не торопился - только светящиеся пылинки активней танцевали в воздухе, потревоженные её присутствием.
Она шла дальше. Поворот был все ближе - и вскоре, набравшись смелости, Ли сделала шаг в сторону света.
И вот там уже было на что посмотреть. Земля под её ногами впереди сменялась темной травой, среди которой росло множество невиданных ею прежде цветов. Эта трава росла широкой полосой, дальше переходя в камень, являвшийся берегом озера, на котором то тут то там встречались островки необычных темных водяных лилий. Огромного подземного озера с темными водами. И там, в глубине озера, был остров. Довольно крупный остров, по центру которого росло раскидистое дерево, ветви которого подобно ветвям ивы спускались над водой.
Ветви, оплетенные цветущими лианами бездонника - даже на расстоянии Рен Ли могла узнать то специфическое сине-голубое сияние, что источали в несорванном виде эти цветы. Бездонник был своего рода паразитом, и этот паразит сплетался со своим носителем единым целым, забирая его соки, но в то же время поддерживая его своей энергией мрачной бездны.
И её от бездонника разделяло озеро. Озеро, которое нельзя было обойти - только переплыть. Если она, конечно, осмеливалась войти в эти темные, как ночь, воды.

Но Лин пришла сюда не воровать. И пересекать озеро да срезать цветы без спроса она не стала. Вместо этого она устроилась на берегу и достала кувшин вина.
- Твои цветы - мое противоядие,- повторила она слова Матушки.
В каком-то смысле это касалось этого дерева. Цветы бездонника были ядом и уже одно избавление от некоторых из них было своеобразным противоядием.
Рен как-то ранее не задумывалась, есть ли у этого духа физический облик. Но даже если нету, он молчал и с ней не говорил, а значит ждал чего-то.
Наверняка этому духу тут осточертело сидеть одному. Пусть он хоть трижды отшельник, но даже отшельникам хочется хорошего вина и забыться. Рен вынула пробку, позволив аромату вина распространиться вокруг. Понюхала содержимое и удовлетворенно кивнув, закупорила кувшин обратно. Самое то! Она сидела на берегу и рассматривала дерево молча.

Ожидание затягивалось. Дух молчал, это прекрасное место застыло в неподвижности, освещаемое исходившим откуда-то сверху светом, и оттого время здесь словно замедлило свой ход. Минута казалась часом. Или наоборот. Она просидела совсем немного - или целую вечность? Судя по тому, что несколько раз затекала пятая точка и приходилось менять позу, ожидание было скорее долгим, чем коротким.
Ни на её слова, ни на запах вина никто не откликался.
Ли наблюдала за деревом. Дерево стояло неподвижно, словно застывшая картина. В какой-то миг Ли даже начала сомневаться в его реальности.
Ровно до тех пор, пока ветви-лианы не покачнулись, встретив поток неощутимого ей, Ли, ветра.
И тут девушка услышала яростный рык - и увидела тень. Огромную темную тень, стремительно огибавшую остров и с каждым мгновением все больше походившую формой на человека. Звук, который издавало существо, был полон боли и ярости, а само существо чёрным пятном металось по острову, словно что-то ища.
Снова рык, перешедший в ругательства. В явно человеческие ругательства - только вот языка Ли разобрать не могла. Но угрозу, исходившую от слов, девушка чувствовала очень явно. Шестое чувство подсказывало ей, что вот именно сейчас на глаза этому…кто бы это ни был, показываться ой не стоило.
Только вот её заметили.
Тень, до конца оформившаяся в высокую фигуру, облаченную в черные одежды, замерла на берегу озера, и явно смотрела в её сторону, и Рен ощущала на себе этот взгляд совершенно физически - её внутренняя сила будто взбунтовалась, вздымаясь волной, и желая сбежать, оставив в пещере лишь телесную оболочку.
Уйти. Уйти. Уйти. Скорее. - барабанило в груди сердце.
Фигура смотрела недолго - снова страшный звук, смесь звериного рычания и человеческого рыка, и не-человек пошел в её сторону.
Прямо по темной глади воды, что лишь расходилась дрожащими кругами при каждом шаге.
Дух - а человек явно не мог бы идти по воде - шел размашистым, широким шагом, от которого полы многослойных одежд разлетались в стороны, оставляя за собой в воздухе следы из черной туманной дымки - отчего казалось, что фигура объята черным огнем.
В этом пламени она видела отведенную в сторону, готовую атаковать огромную черную…наверное, руку. Правую руку, оканчивающуюся мощной когтистой демонической лапой, с раскрытыми для хватки когтистыми пальцами. Левая же рука… левая рука была, кажется, человеческой, повторяла положение правой, и была полностью залита кровью - рукава с той стороны не было. И это полу-демоническое полу-человеческое существо двигалось с угрожающе высокой скоростью.
У неё оставалось несколько мгновений. Буквально несколько мгновений до того, как хозяин этого места доберется до противоположного берега и обрушит свою ярость на неё - единственное живое существо в этой пещере.
Ты ведь всегда уважал смелых… - прозвучали в памяти матушкины слова.

Рен Ли взяла себя в руки. Больше Бездонника ей было негде брать и это был ее единственный шанс. Она вынула принесенное зелье иззапазухи и демонстративно держала его в руке, надеясь, что это создание узнает коробочку.
- Я пришла вместо Матушки У,- произнесла она громко, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно спокойнее.
Бежать смысла не имело, с такой скоростью ему не составит труда ее поймать, а значит, ей надо быть смелой и ей надо выжить и вернуться, потому как ее ждет пациент.

Кажется, заявление её не поубавило ярости хозяина этого места. Черный дух ступил на берег, продолжая стремительно сокращать расстояние между ними. Он шел на неё, точно на неё, и когда взмыла вверх когтистая рука, время замерло в ожидании удара - вместо которого цепкие пальцы грубо вырвали коробочку из рук девушки и поднесли к лицу духа.
Черные всполохи пламени постепенно втянулись в тело.
Получеловек замер, принюхиваясь - а вместе с ним замерла и вся пещера. Только светящиеся пылинки, чей покой так резко был потревожен, все еще парили вокруг в беспокойном танце.
Теперь она могла его разглядеть. Даже в искаженном яростью и болью лице читались благородные черты. Правую часть лица - половину щеки и скулу покрывали грубые черные пластины, поднимавшиеся и на бровь, поблескивающие в полумраке пещеры, по-своему гармонично сочетавшиеся с
демонической рукой. Черные сбившиеся в отдельные пряди волосы едва касались
плеч, а взгляд…во взгляде, по-прежнему устремленном на Рен, звериного было больше, чем человеческого.
Но было еще что-то, невольно забравшее к себе её внимание. Вторая рука… если ей не мерещилось, и если это кровавые реки не играли в темноте злую шутку - все левое плечо было разодрано, чуть ли не вывернуто наизнанку. Да, вывернутые наизнанку края. Огромной раны. Свежей - и старой одновременно. Огромного, отвратительного иссушающего поцелуя, который распространился на все плечо, пробирался к надплечью и уже пожрал такое количество тканей, что было удивительно, каким образом эта рука до сих пор может двигаться. Это было просто…невозможно.
Внезапное движение грубо отброшенной в сторону коробочки прервало затянувшуюся неподвижность. Чудовище просто отшвырнуло ту в стену - даже не открывая.
Угрожающий шаг вперед.
- Где. Мое. Снадобье. МОЁ.
Это был скорее рык. Рык, в который вплеталась человеческая речь. Еще шаг - и дух угрожающе завис над девушкой.
Он не замахивался, нет. Он ждал. Ждал ответа - и что-то подсказывало… что-то подсказывало, что он из последних сил удерживается от того, чтобы просто её, Рен, не сожрать. И что на длинные тирады времени он ей совсем не даст.

- Твои цветы - мое зелье,- ответила она снова фразой Матушки и добавила.- Помни, что обещал.
Оправдываться в такой момент было бы ошибкой и ей снова не оставалось ничего, кроме как твердо стоять на ногах, пока те ноги еще были на месте.

Темные глаза недобро сузились. Человек внутри, кажется, отступал все больше.
- Зверрррь не давал обещаний…смеррртной девчонке!
Последний слог утонул в рычании. Обе руки - и когтистая, и человеческая, впились ей в плечи, и одним нечеловеческим прыжком, больше напоминавшим полет, демон развернулся и впечатал Рен в каменную стену над гладью озера. Она не ощутила ожидаемого удара - её просто прижало к стене. Сильно. Очень.
На темной водной поверхности озера стоял теперь сам монстр. Она же… какая-то сила прижимала теперь её тело к стене над водной гладью - а цепкой хватки на плечах больше не было.
- Я слиишшшшшком. Слишшшком долго ждал.
Она ощутила прикосновение горящего словно в лихорадке лба к своему лбу.
Темные глаза, замершие напротив её глаз, вспыхнули ярко фиолетовым голодным огнем, а последовавший за этим рваный вдох был совершенно лишенным разумного и человечного.
Два чёрных грубых пальца, оканчивающихся когтями, прошлись по щеке девушки в жесте совершенно неуместной, не-человеческой ласки, чудом не поранив нежную кожу - и спустились к шее, продолжая там свой ход.
- Значит, моим снадобьем станешь…ты.
Рен увидела оскал острых зубов - хозяин пещеры отстранился, и эти зубы медленно, в явном предвкушении устремились к её шее, отсчитывая мгновения до того, как ту несомненно пронзит ужасная боль.

-Ты давал обещание Матушке У!- вырываться смысла не было.
Силой своего молчаливого друга она не обладала и у нее просто-напросто не выйдет ничего.
Надо было заставить его выпить принесение зелье сначала. Но умная мысля приходит опосля.
С другой стороны, он пока не причинил ей боли, ни ударом о стену, ни когтистой лапой. Может он просто ее поверял на смелость?
- Подумай хорошенько, кто будет варить тебе зелье, если со мной что-то случиться? Матушка больше не встает с постели и больше сюда не придет,- говорить о состоянии той, что ее спасла, было горько и эта горечь вылилась в смешную для зверя ярость в глазах прижатой к скале хрупкой девушки.

- Сссмелая, - словно прочитав её мысли, почти что проурчало голодное животное, и Рен почувствовала, как шею слегка царапнули острые зубы. Царапнули - но больше за этим ничего не последовало. Пальцы руки, теперь уже человеческой, повторили совершенный только что когтями жест, но с другой стороны.
- Деррррзкая девчонка, - обожгло шею горячее дыхание, - Зверрррь не думает, - шеи с нажимом коснулось что-то горячее и влажное, отчего кожу ощутимо защипало, - Зверррь…беррррёт.
Укол в шею был резкий. Резкий, внезапный - и одновременно с этим уколом её вжало в стену еще сильнее. Вжала уже не магия, вжал сам дух, жар тела которого она ощущала даже через одежду.
Боль…была. Но она была терпимой. Не такой сильной, какой она ожидалась быть. В ощущениях было больше неприятного, чем боли - она чувствовала каждый небольшой глоток, чувствовала как ее кровь медленно, тягуче утекает из неё, принося для неё - слабость, а для пьющего - пьянящее, долгожданное насыщение.
И вместе со всем этим в груди её нарастало какое-то странное, непривычное чувство. Словно кто-то открыл внутри неё врата для неведомой прежде силы - и эта сила сейчас сама текла к ней, наполняла её слабеющее тело, и шептала нежным, манящим голосом в самом сознании: используй меня, сейчас. Ты не можешь так просто умереть, девочка.

Драться против зверя Рен бы, наверное не смогла. Все ее махания кулаками во дворе по указаниям Матушки казались нелепыми и смехотворными против такого чудища. У нее не было ни знаний ни опыта в таких делах. Зато был опыт в другом.
Пока зверь был занят ее шеей, свободным оставались ее руки. Она сложила большой указательный и средний пальцы в щепотки, безымянными коснулась основания больших пальцев и отставила мезинцы в сторону, а затем, пустив нежданную силу себе в подмогу быстро, пока еще могла нажала по три точки с каждой стороны этого странного создания: виски, шея, третье ребро. А затем - точек в центральный меридиан. Нет, это было не что-то смертельное и не парализующее и не причиняющее боль. Прояснение сознания. Простое прояснение сознания, человеческого, разумного, а не звериного. Его использовали в тех случаях, когда не было оставлено завещание, а у родни были вопросы, когда нужно было завершить важное дело, а тело сжирала лихорадка, когда просто хотелось попрощаться, перед тем как сознание покинет пациента. Да, именно в таких случаях применяли эту технику или «особое зелье» Матушки. Но на самом деле оно было средством от одержимости, от безумства, пусть и временным и недолговечным.