Время Огня

Перед госпожой Ирктой на земле под столбом для наказаний лежал полутруп, и огонек жизни в нем теплился так, что казалось, сильный порыв ветра вполне может его задуть. Еще до того, как Араша отдали лекарю, она видела на груди посыльного такой же знак Чародея, как у прочих новообращенных. Теперь, когда к ней вернулось магическое видение мира, хотя и не такое острое, как прежде, стало вполне очевидно, что это - подделка. Обычный ожог, не имеющий ничего общего со служением божеству. Зато кое-что другое сияло, как факел в ночи - печать Белега, поставленная невесть когда и давно уже пронизавшая насквозь все существо этого человека. Безусловно, у него был свой собственный разум, воля и чувства, но его жизнь, его судьба и служба безраздельно принадлежали кибахскому владыке.
Это совершенно не походило на живых марионеток, которыми обычно пользовались в Игналине, да и во всех цивилизованных странах. Госпожа Иркта видела перед собой весьма редкое явление, из тех, что чародеи в ее стране, а особенно могущественные чародеи, старались всячески избегать: магически подкрепленная клятва верности. Нерушимый обет, договор, воплощенный в печать. Дремлющее до поры смертельное оружие, которое уничтожит клятвопреступника, как только он даже не совершит, а только замыслит предательство. Однако причины, по которой ее знакомые не пользовались таким эффективным заклинанием, были госпоже неизвестны и до сих пор она не задавалась этим вопросом.

Иркта задумчиво рассматривала пленника. Как там сказал повелитель? Ключ от самого Белега. Ключ, которым надо воспользоваться не сломав. Только теперь колдунья поняла, что повелитель имел в виду. Нет, он не заговорит, даже если очень захочет. Более того, его нельзя заставлять говорить, ведь даже если он допустит мысль о том, что бы заговорить- они его потеряют. Тут надо действовать тоньше, гораздо тоньше. Но прежде всего неплохо бы позаботится, что бы раб Белега протянул те пять дней, что у них есть. Больше- не обязательно. Но если меньше, они могут не успеть. Госпожа склонилась над Арашем. Он, кажется, кровит. Неплохо бы остановить кровь. Раньше Иркта поручила бы такую мелочь солдатам, сейчас это было возможностью проверить, как будет реагировать печать на чужую магию, начав с простого безобидного заклинания. Иркта положила руку на ремни, откуда сочилась кровь и забормотала:
-Раны края, сойдитесь как друзья на пиру, рану от всех запру как сундук, я же ваш друг.

Под руками госпожи Иркты края пробитых ножом ран на ладонях Араша действительно сомкнулись, и кровь унялась, хотя она и так сочилась не сильно, мешали ремни, но стоило госпоже прекратить, как плоть разошлась обратно. Имея власть над материей, чародейка все же не умела исцелять, а с задачей, которую она поставила перед собой, лучше справилась бы обычная давящая повязка.
Но чем больше госпожа возилась с пленником, тем отчетливее она понимала природу наложенной на него печати. Все они, включая и те, что могущественные чародеи ставили на своих сторонниках, и те, которыми отмечал последователей Бог-Чародей, были по сути всего лишь воплощением договора, а вот его пункты и условия могли сильно отличаться между собой. Ее собственная печать владычицы Ингалины, которая вчера растаяла со смертью правительницы, была, по большому счету, всего лишь ни к чему не обязывающим опознавательным знаком и не включала ничего, даже отдаленно похожего на самоубийственный контракт Араша. Но «прочесть» этот контракт госпожа Иркта не могла.
Зато она вдруг отчетливо увидела, что это не просто метка, не просто удавка для раба, как могло показаться сначала. От золотистого сияния в груди посыльного тянулась магическая нить, связывающая его… Нить, связывающая друг с другом…
«Госпожа, если ты хочешь стать жрицей, сперва нужно выбрать божество, - она и Араш услышали этот голос одновременно. Голос в голове. Владыка Кибаха, как всегда, казался беспечным и не зло насмешничал, наблюдая за происходящим. – Может быть, оно дарует тебе способность исцелять. Смотри, это делается так.
Ремни, которыми были обмотаны ладони Араша, вдруг лопнули, открыв отвратительную картину – окровавленные руки, которые уже порядком посинели и отекли, с глубокими отпечатками пут.
Не произошло ничего особенного, и сам гонец почувствовал только легкое тепло, но вдруг случилось то, чего хотела добиться Иркта – края ран сошлись, потемнели, и на месте проколов осталась только короста, под которой пряталась розовая новая кожица.
Сущая ерунда, если подумать, а не чудо, но ерунда, не доступная даже самому могущественному магу. Даже такому, кто бы сумел сдвинуть мир с места.

Зная привычки своего хозяина, Араш мог бы представить его сидящим рядом, скрестив ноги, прямо на земле, и рисующим в пыли знаки обломанной веточкой.
Он не видел Белега, зато видел, как лисенок спрыгнул с плеча и теперь катался, как щенок, подставляясь под невидимую руку то грудкой, то брюшком, и поскуливая от удовольствия… и разгораясь все ярче, словно кто-то вливал в него силу и жизнь, как вино в стеклянный сосуд.
Без своего огненного питомца Араш сразу начал проваливаться в туман. На залитом солнцем плацу в летний день вдруг стало холодно, как в сугробе. Может, хозяин и починил ему руки, но это не особо сказалось на общем состоянии посыльного. Заметив, что они с госпожой чародейкой вот-вот останутся вдвоем, кто-то сгреб лиса под спинку и аккуратно подсунул ему под бок. Госпожа Иркта не была способна к дикой магии, но и она видела в этот момент полупрозрачные очертания сотканного из пламени зверька, который, впрочем, тут же исчез с ее глаз.
«Кто бы мог подумать, моя креатура уже создает свои собственные творения, - это было сказано с интонацией «как быстро растут чужие дети». – Впрочем, к делу. Госпожа, я все понимаю, вам, кажется, сказали, что у нас война. Должна быть причина, по которой моего доверенного посыльного сперва калечат, затем пытаются вылечить. Не иначе, госпожа искала встречи со мной?»

Это сообщение отредактировал Риан - 13.5.2016, 09:37

Сайдалара Рил не знала, и не хотела знать, кто здесь пытается ее растолкать, но когда неизвестному врагу это удалось, первое, что она попыталась сделать - это как следует лягнуть его, желательно в брюхо или по яйцам.
- Будь ты проклят, кто бы ты ни был, обратись в навозного жука, заползи в отхожее место и сдохни там счастливым, - пожелала она, не открывая глаз и пытаясь поглубже зарыться в солому. - Я ХОЧУ СПАТЬ!

Араш уставился на девушку, не желая или не имея возможности что-то добавить к уже сказанному. Теперь она знает, что возможностей куда больше, чем может предложить Озарк, что главная, сама стелющаяся под ноги дорога, не является единственной. И что живой Араш с цельной, не сломанной волей это ключ не только и не столько к Белегу, сколько к её собственной свободе. Ведь кто она сейчас? Исполнитель, живущий в долг, чей каждый шаг и каждое заклинание отныне принадлежит и рассматривается придирчивым распорядителем сил. Мало чем отличается от кабалы проданного за долги. Белег же... не совершенен, но он, именно он решил поменять существующий порядок вещей не простой перестановкой банок на полке вроде революции или захвата власти. Нет, это была не замена одного правителя на другого, а что-то совсем иное, чего сам Араш пока не понял, только чувствовал. Тем не менее, силы снова стали возвращаться и посыльный бледно улыбнулся, сказав вслух:
- Бла... благодарю, госпожа. - и облизнул пересохшие губы. Оказывается, руки были свободны, а правая, проколотая рука снова начинала чувствовать. Ею курьер двигать не стал на всякий случай - вдруг подумают, что он хочет напасть. Он-то, конечно, хочет, он же кровожадный слуга Белега, но потом. Когда станет понятно, какого цвета эта фигура в великой партии до-ро.

Вивет лишь в последнюю секунду краем глаза успел заменить несущуюся к нему ногу, в следствие чего и получил этой самой ногой себе по колену, благо людей, умеющих метко пинаться с закрытыми глазами на этом свете мало.
- Зараза, - прошипел Вивет сквозь зубы, стараясь не издавать лишнего шума, что, впрочем, было зря, ибо последующего крика Сайдалары трудно было не услышать.
- Хочешь спать - на здоровье, но тогда, будь добра, не просыпайся ближайшие пару дней, пока взрослые люди со всем не разберутся, - Вивет потёр ушибленное колено. - Сволочь.

- Так и сделаем, господин Камидас, - ответил Тормейну тысячник, весьма довольный тем, что господа чародеи взялись за работу. - За вами пришлют, как все будет готово к стрельбе. И если еще чего надо - говорите.
С тем он подозвал к себе пару подчиненных и принялся бодро засыпать их приказами, причем приказы эти охватывали все возможные исходы атаки, в том числе и тот, что после залпа горящими стрелами сверху полезет донельзя злое кибахское войско во главе с Белегом лично.

Тормейну не слишком понравилась фраза тысячника, что за чародеем пришлют. Но это был лишний малый укол по тщеславию Камидаса, про который он тут же забыл. Те, кто обращают слишком много внимания на подобные мелочи - глупи и жалки. Да и не живут долго. Перед уходом Тормейн распорядился, чтобы за залпами внимательно наблюдали и потом во всех подробностях пересказали ему о результатах. Также чародей обратил внимание на то, что стрелы могут отразить обратно в сторону лучников, а значит нужно подготовить щиты для защиты. Оберегать солдат чарами Камидас конечно не собирался.

Окончательно закончив с солдатами, чародей удовлетворённо кивнул и направился к пленникам. По пути Тормейн ещё прокатывал вдоль и поперёк некоторые мысли о перевале, как вдруг заметил рядом со столбом для наказаний Иркта и кого-то ещё не самого опрятного вида. Мягко говоря.
- Она совсем не теряет времени даром,- еле слышно, но всё же вслух произнёс чародей и направился к столбу.

В куче грязного, вывалянного в нечистотах, крови, а после в пыли, тряпья, господин Камидас не без труда признал Араша. На свету тот выглядел совсем паршиво. Посыльному зачем-то связали ноги, при свободных руках, хотя он вообще не выглядел способным шевелиться.
Госпожа Иркта склонилась над ним. Тормейн не мог бы сходу сказать, что здесь происходит, но меньше всего эта немая сцена походила на допрос с пристрастием.

"Почти все в сборе, - казалось, появление Тормейна ничуть не смутило голос, звучащий для Араша и Иркты. - Жаль, господин Камидас меня не услышит. Его новый покровитель, определенно, будет против. "

Но Сайдалара уже сидела на соломе, напряженная, как натянутая струна, прислушиваясь к чему-то, как собака к далеким шагам хозяина. Она подняла на Вивета совершенно счастливое и безумное лицо.
- Он здесь, - сказала Дара, просто для того, чтобы поделиться распирающим ее грудь счастьем. - Он здесь, он зовет меня. Совсем близко. Рядом с Арашем. Ты тоже можешь пойти.
С этими словами она встала и целеустремленно направилась к выходу из палатки, совершенно не заботясь о том, что подволакивает ногу, выглядит ужасно и вдобавок шатается, как пьяница. Значение имел только Зов.

"Это уже было" - пронеслось в голове у Вивета, наблюдающего, как во второй раз маг, хоть на этот раз и бывший, уходит от разговора в самом что ни на есть буквальном смысле.
- Так, стоп! - Вивет в два шага оказался между хромающей Сайдаларой и выходом из палатки. - А теперь спокойно, медленно и понятно: кто тебя зовёт, зачем ему нужен я и почему ты ему веришь?

Встретив нежданное препятствие на своем пути, Сайдалара уставилась на него так, словно сам факт существования чего-то, пытающегося остановить ее, вызывал у госпожи Рил полнейшее изумление.
- Белег. Владыка Белег. - с тем же успехом Вивет мог спросить, какого цвета кровь или еще что-нибудь столь же очевидное. - Зовет МЕНЯ. Ты ему не нужен. Но можешь пойти со мной. Или можешь узнать, какие из слухов обо мне являются правдой. В любом случае, ты - не тот, кому по силам встать между нами.

Вивет вернул Сайдаларе её взгляд:
- То есть ты хочешь сказать, что владыка Белег, которого сейчас разыскивает весь мир, в данный момент находится в центре лагеря врагов и к тому же ещё и ждёт тебя, человека без магии, который ему явно помочь не способен? Ты что не понимаешь? Это либо какое-то очень глупое и наивное заклинание, либо у тебя серьёзные проблемы с головой, и сейчас оба эти варианта для меня равнозначны.

Сайдалара расхохоталась. Из-за давно и прочно пересохшего горла смех вышел хриплым и больше похожим на кашель.
- ЭТО, по-твоему, враги для него? Тысяча таких же деревенщин, как ты! Белегу достаточно взглянуть на них, чтобы каждый только через год вспомнил свое имя и зачем притащился на этот проклятый перевал. И уж точно... - тут она осеклась, поняв, что теряет время, беседуя с каким-то недоумком. - Он зовет меня. Прочь с дороги! - прикрикнула госпожа Сайдалара Рил и просто пошла вперед, явно намереваясь пройти сквозь того, кто пытался преградить ей дорогу.

Когда госпожа Иркта приложила к рабу Белега свою магию, она предполагала, что это будет началом долгой дороги по разгадке тайны хозяина этого человека. И в начале все шло по плану, но то, что случилось потом, превзошло самые смелые ее ожидания. Колдунья ничего про это не подумала, потому что не надо быть многоопытным магом, что бы понять, что тот, кто так запросто разговаривает в чужой голове, наверняка и мысли читает. Так же она ничего не подумала ни про весьма впечатлающее заживление, ни про мелькнувшего на мгновение огненного зверя. Чем дальше, тем больше Иркте нравился владыка Кибаха. Такой насмешливо- добродушный, еще вчера перебивший всех магов мира, лучших из лучших, ради того, что бы забрать себе их Дар. А кто бы не воспользовался такой возможностью, если бы знал, как? Ей нравились его формулировки. Госпожа, я все понимаю, вам, кажется, сказали, что у нас война. Вас жестоко обманули, я просто вывел свое войско что бы показать парням мир.
-Пожалуйста,- ответила Иркта Арашу, раз уж он был участником их молчаливого разговора.
"Не буду отрицать,- осторожно начала колдунья про себя,- я действительно прибыла сюда для встречи с тобой, господин Белег, но не ожидала, что эта встреча произойдет так скоро. Так же я не имею отношения к тому, что произошло с твоим посыльным."
Потом госпожа осмотрелась в поисках Камидаса и, найдя мага, сказала так спокойно, точно каждый день разговаривала с голосами в голове:
- Господин Тормейн, господин Белег изволит беседовать с нами.

Когда Сайдалара ткнулась лицом в грудь Вивету, он понял, что без использования силы он её не остановит. Помня о случившемся с Арашем, на сей раз Вивет решил попробовать согласится и посмотреть, к чему это приведёт.
- Хорошо, пошли. Только сделай вид человека, находящегося в плену. Ты - не Белег, вызывать амнезию у толп народа пока что не можешь, так что придётся немного поактёрничать напоследок. Заодно по дороге расскажешь, чем ты ему так дорога, раз он пришёл за тобой аж сюда.

- Вот так?- Тормейн даже не подал виду, что удивлён,- неужели его начали мучить угрызения совести?
Ухмыльнувшись, Камидас, широко печатая шаг, подошёл к Иркте и Арашу. На гонца чародей посмотрел как на нечто неодушевлённое. Инструмент, с помощью которого можно кратко побеседовать с давшим о себе знать кровавым маньяком. Правда о чём здесь можно было беседовать? О добровольной сдачи? Вряд ли на это стоило рассчитывать.
- Итак, что же он хочет нам сказать?

Как только деревенский бычок убрался с дороги, он перестал существовать для Сайдалары. Впрочем, его желание все же было исполнено - из-за повязки на ноге она хромала так, что по движениям нельзя было сразу сказать, что вынуждает эту женщину рваться вперед - своя воля или затянутый на шее магический поводок. Впрочем, даже не разбираясь в магии, Вивет мог видеть, что одержимость, которая тащит госпожу к цели, намного сильнее сломанного амулета и подчиняет себе ничуть не хуже.
Доковыляв таким образом до посиделок у позорного столба, Сайдалара прошла мимо Камидаса, не заметив его так же, как и бегающих по лагерю солдат, и села в пыль рядом с Арашем. Она точно знала, что нужно делать. Всего лишь прикоснуться к этому посреднику, как к магическому кристаллу, чтобы... Чтобы...
Сайдалара Рил положила ладонь на шею Араша, как если бы он был собакой, прислонилась к столбу и замерла. Если до сих пор ее манил сюда Зов, то теперь настала ее очередь звать. В конце концов, кроме этой проклятой магии, на свете есть и другие чудеса.

Следовавший за Сайдаларой Вивет после её действий вопросительно посмотрел на стоявших рядом Иркту и Тормейна:
- Наверное, - медленно начал он, - мы должны их разъединить? Или именно этого мы и ждали? - удивляться уже не было сил. Слишком много всего произошло за последние дни.

«Ну что же, это становится невежливым по отношению к господину Камидасу и его приспешнику, - услышали одновременно Араш, Иркта и Сайдалара.» Затем в воздухе пробежала рябь, и их стало шестеро. Белег, владыка Кибаха, ничуть не изменился и не изменил своим привычкам: он действительно сидел рядом со своим посыльным и бездумно чертил в пыли веточкой, обломанной по дороге с ближайшего куста. Величайший предатель магической науки и братства выглядел усталым и погруженным в свои мысли.

- Дамы и господа, - заговорил он вслух, оглядев собравшихся, - у меня для вас пренеприятнейшее известие. Видите ли, я стал богом пару дней назад. В том время, как некоторые из вас принимали на себя печати Бога-Чародея, он уже прекратил свое существование. Его креатура, которая известна вам как владыка Озарка, доживает последние часы и знает об этом.
Знаете, я сам не понял, как это вышло. Говорят, для этого надо убить другого бога. Пуская в дело силу, полученную ценой гибели Эренсии, я был уверен, что убиваю создание одного из них, а оказалось – божество сумело выбраться и бродило среди людей во плоти. Прямо как я сейчас, - Белег одарил собрание обезоруживающей улыбкой и развел руками, в которых не было оружия, только зеленая на изломе веточка. – Можете попытаться меня убить.

Поскольку меня не развлекает невинное убиение солдат с обеих сторон, никакой войны с Озарком не будет. Все обратится в хаос иначе и немного раньше.
Но раз уж я заварил эту кашу, наводить порядок, видимо, тоже придется мне. Необходимо завершить изгнание из нашего мира тех паразитов, что называют себя богами, а на деле пьют живую кровь. Как людей, так и самого мира, заставляя его задыхаться и угасать. Не все из них, а всего шестеро... Ой, поправка, всего пятеро.
Они заточены в древнем кургане далеко на крыше мира, и кажется, будь я трижды богом, одному мне не справиться. Ни с заклинаниями, которые удерживают их в могилах, ни с их креатурами, которые вбирают в себя магию. Это то, к чему нельзя привлечь армию или каких-то лучших людей. Здесь могут помочь только лучшие чародеи, а их осталось немного. Только вы, собственно, и остались. Остальные оказались настолько твердолобы, что их пришлось отправить на встречу с богами, которым они сохранили верность. Вам же не привыкать менять сторону. Я готов ответить на пару вопросов от каждого, прежде чем вы примете окончательное решение.

Значит, Сайдалара оказалась права, а владыка Белега, к тому же Бог во плоти. А ещё он хочет уничтожить часть других богов и просит их помочь под угрозой смерти, строя из себя неповинного, который лишь хочет всем спасти. Вивету очень сильно захотелось проснутся. Не получилось. Значит, надо пользоваться ситуацией, пока есть возможность.

- Я не против сразиться с богами, но несколько вопросов у меня всё же будет. Во-первых, можно мне назад мою магию? Просто я оказался одной из жертв Эренсийского несчастья, и пока что не способен помочь в полной мере.
- Во-вторых, - Вивет замялся. - Есть одно происшествие, о котором я бы хотел забыть, как, я уверен, и все его свидетели. Есть какое-нибудь подходящее заклинание?
- И, напоследок задам вопрос, который наверняка крутится у всех в голове, но не все рискнут спросить, - Вивет набрал полную грудь воздуха и быстро, словно стараясь поскорее закончить, спросил:
- Почему мы должны верить, что после смерти других богов ты не станешь единоличным правителем всех стран?

Может, Белег и стал богом, но очевидно, и впрямь не всемогущим, потому что удержаться и не заржать в голос у него не получилось.
- Стать правителем всех стран? – с трудом проговорил он сквозь смех. - Ну и шутник ты, парень! Править даже одной – сущая каторга, мой братец может подтвердить. Я буду только рад, если ответственность за сотни тысяч людей возьмет на себя кто-то другой.
Но я скажу тебе вот что, - внезапно Белег посерьезнел и уставился прямо на Вивета, - быть божеством – еще хуже. Видишь ли, как оказалось, быть богом – это не привилегия, высшее достижение или что-то такое. Это всего лишь караульная служба. Кто-то должен следить за порядком. Тот, кто проявил себя достаточно сильным, сперва занимает это место, убив своего предшественника, а потом уже понимает, куда вляпался. Уверен, те шестеро, чьей окончательной смерти я хочу, тоже не желали быть привязанными к этому миру и ответственными за его судьбы. Это очень грустно – видеть отсюда простирающийся в бесконечность Веер Миров и быть прикованным к одному из них. От такого легко сойти с ума и цепляться за любую возможность изменить что-либо, пусть даже эта возможность состоит в разрушении самого мира, о котором ты должен заботиться.
Так что нет, Вивет. Мне даром не нужна ни королевская власть, ни божественная. Но что сделано, то сделано.
Что до магии, то я тебя не понимаю. После «Эренсийского несчастья», как ты вежливо выразился, большая часть ее вернулась в мир и теперь ее в достатке. Даже тот, кто всегда был слабейшим магом, сумел ее приручить, - подтверждая свои слова, он протянул руку к Арашу и погладил внезапно сделавшегося видимым огненного лисенка, сидевшего рядом с хозяином, как верный щенок. Зверек лизнул пальцы Белега, подставил мордочку не хуже настоящего беспечного детеныша. – Только теперь, Вивет, мы имеем дело не с отрыжкой богов, которая была для них навроде птичьего молока для птенцов, а с изначальной магией. Она свободна. Возьми ее столько, сколько можешь унести. Или вынести.

На Тормейна устроенное представление действовало не хуже красной тряпки для быка. Чародей находился у самой грани, лишь обычное благоразумие удерживало его от яростной атаки на так называемое "божество", а заодно и всех его марионеток. Ему не привыкать менять сторону?! Сейчас этот напыщенный болван всецело ощутит на какой стороне Тормейн Нив Орн'Камидас!
- Убить одно божество проще, чем убить пятерых таких же,- спокойно произнёс чародей, хотя его руки едва не била яростная дрожь,- с чего бы вдруг идти по сложному пути, когда есть более простой. Тем более, что так называемое божество вполне заслуживает кары.
- Да и правитель Озарка не сказать, чтобы на грани смерти. Иначе бы он не стал объявлять охоту на тебя.

Белег снова улыбнулся, но даже не пошевелился, чтобы встать, приготовиться к бою, защищаться. Вместо этого он подул на землю перед собой, отчего все рисунки исчезли, и, не отрывая насмешливого взгляда от пылающих гневом глаз господина Камидаса, вслепую начертил сложную, незнакомую никому из присутствующих фигуру.
- Ты можешь попробовать. Говорят, в мире есть справедливость. Если я и впрямь заслуживаю кары, у тебя должно получиться.
В голосе новорожденного божества не звучало даже высокомерия или вызова. Немного любопытства, немного сочувствия и терпения, толика азарта: "Вот будет забавно, если справедливость и правда существует!".

Насмешка Белега стала той последней каплей, переполнившей чашу терпения Тормейна. Зачерпнув переданной от владыки Озарка Силы, словно рукой воду из колодца, чародей ударил чарами по Сайдаларе. Пламя должно было моментально охватить её руки, как промасленную тряпку факела.
Даже будучи вне себя от гнева, Камидас отдавал себе отчёт в раскладе сил и, конечно, ни на миг не верил Белегу. Незнакомый рисунок на земле? А может капкан, отражающий магию? Противостоять этому безумцу следовало тогда, когда сам Тормейн будет к этому готов и на том поле, которое сам выберет. А пока стоило поставить маньяка на место.

С промедлением в удар сердца Тормейн почувствовал отклик той силы, которую покорил и подчинил себе в образе льва. Только один удар сердца, а потом Сайдалара Рил завизжала, попыталась вскочить, но запуталась в подоле своих лохмотьев. Пытаясь сбить пламя с рук, она не добилась ничего, кроме того, что на ней занялась еще и одежда.
Белег же смотрел на это и смеялся, словно в жизни не видел ничего забавнее.
- Ты промазал, Тормейн! – заявил он, не сразу совладав с собой. – А может быть, ты думал, что эта оборванная женщина, вымазанная в чужой блевотине, для меня что-то значит? Нет, правда? Ты думал, после всего, что сделано, хоть кто-то для меня что-то значит?! Даю еще попытку!
И он зашелся хохотом вновь. Сайдалара Рил наконец перестала кричать и замерла в пыли. Ее платье продолжало гореть,
но огню еще предстояло пробраться сквозь все ее юбки, сорочки и оборки. Кончик белокурой косы занялся и начал тлеть. С руками вышло хуже, чем со спиной Араша, хотя магическое пламя и не превратило их в почерневшие головешки.

- Так вероятно думала она,- ответил Тормейн, вернув себе самообладание,- или он,- Камидас указал на Араша.
- А ты думал я ввяжусь в схватку с тобой здесь и сейчас?- оскалился чародей,- Зачем? Мне достаточно просто убить твоих последователей. А играть в эти твои игры... Ну уж нет. Последняя игра по твоим правилам обернулась катастрофой.
В глазах Камидаса бушевало пламя, но лицо чародея было закрыто маской ледяного спокойствия. Перед ним стоял безумец. Кровавый маньяк, пытающийся обрядиться лоскутами праведных дел и помыслов. Однажды придёт его час ответить за всё. Однажды придёт.
- Так что, ты даже не поможешь своей верной поклоннице?- продолжил спокойным тоном Тормейн,- Она заслужила за своё служение лишь быть объятой пламенем?

Пленник сначала медленно крутил головой, пытаясь переключаться на говорящих, но поняв, что всё может затянуться надолго, опустил голову... И только крик Сайдалары заставил его вздрогнуть, будто пробудив от нечаянной дрёмы, с мукой посмотреть на корчащуюся девушку, дёрнулся даже подняться. Увы. Кажется, этот рывок, попытка подняться, отняла остаток сил и он с выдохом ткнулся лбом в дорожную пыль.

- Каждый получает то, чего заслуживает, - ответил Белег, который к тому времени уже отсмеялся. - Или, точнее будет сказать, если ты получил что-то - будь уверен, заслужил. Не нужно задавать глупых вопросов навроде "За что мне это?" или кричать о несправедливости. Что до твоего третьего вопроса, Вивет, ответ - нет. Все, что мы сделали, останется с нами навсегда.
Он по-прежнему не обращал никакого внимания на Сайдалару, но огонь, пробующий на зуб ее платье, вдруг погас, а боль немного отступила.

То, что огонь - это больно, то, что жжет и не жалеет, и что мороз и лед могут причинять не меньшее страдание для человеческого тела, Сайдалара знала не понаслышке, с тех пор, как открыла у себя Дар. И дело было не в банальных детских «Не трогай плиту – обожжешься», «Не суй руку в жаровню» или чем-нибудь еще. Дело было в силе и ее контроле.
Она прекрасно помнила, как одна ошибка стоила жизни ее сестре.
Да, она не смогла удержать крик. А кто бы смог, покажите пальцем? Магический огонь ничем не отличается от обычного. Но если в магии размениваться на ощущения, то можно сгинуть полностью. Самоконтроль здесь – больше, чем все.
В тот момент, когда занялось ее платье, в голове только пронеслось «Ну все. Я найду здесь смерть». Холодный разум чародейки отогнал боль на второй план. Если ты не можешь что-то контролировать – возглавь это.
А потом то ли сработало самоубеждение, то ли произошло нечто, чего она не разумела, но боль отступила, отдалилась и уступила место другому – страху. Не за себя. За человека, который сидел и лениво веточкой чертил свои невозможные знаки может быть, в то мгновение, когда его жизнь висела на волоске.
Тогда Сайдалара действительно разозлилась. Нет, это была не злость. Это был гнев. Гнев влюбленной женщины. Гнев благородной женщины, которую пытаются подвесить, как морковку, на веревочке перед носом осла. И гнев на то, КОГО это ничтожество смеет пытаться шантажировать.
И тогда она встала на ноги, и вдруг поняла, что должна сделать. Слова какого-то неизвестного языка сами сорвались с ее губ. Рядом не было подходящей жертвы, чтобы принести ее, как сделала бы она прежде. Но она верила Белегу, который говорил, что здесь магии достаточно, чтобы уничтожить этот проклятый мир, и для этого больше не нужны никакие пассы руками, разве только для того, чтобы очистить сознание и ясно представить, чего ты хочешь.
Представив на земле рисунок, в шаге за спиной Тормейна, изображающий небольшую дверь, делая нелепые движения руками, словно хотела поднять эту дверь сама, она представила слепок. Потребовалось усилие воли, чтобы эта дверь стала осязаемой. а затем пришлось как следует дернуть на себя, заставляя подняться из земли.
Дверь стала настоящей, резного дерева, слегка рассохшаяся от времени. И когда это случилось, она кинулась прямо в объятия своего врага. Многого не надо, довольно толкнуть и заставить сделать шаг назад.
Крикнув «Убирайся в Бездну к своему проклятому хозяину!», Сайдалара выставила вперед руки и с силой врезалась ладонями в грудь врага. Цена этого маневра была ей вполне известна наперед. Как и ожидалось, мир исчез во вспышке боли и госпожа Рил не увидела, удалось ли ей заставить врага открыть дверь спиной и провалиться в нее. Вместо этого провалилась она сама, туда, где на какое-то время ее не могли достать ни страхи, ни страдания.

Сайдалара встала.
Если прежде она выглядела ужасно, то теперь на эту женщину с обожженными по плечи, местами до кровоточащего мяса руками, нельзя было взглянуть без содрогания. Она бранилась на непонятном языке и шаталась, как ребенок, играющий в перетягивание каната,
Все это выглядело как полное, окончательное безумие, а под конец сумасшедшего представления госпожа Рил вдруг бросилась на Тормейна, словно задумала вытолкать его подальше от своего возлюбленного, как упрямую корову, вставшую посреди деревенской улицы, выставив прямо вперед свои обгорелые руки. Ладони впечатались ему в грудь, испортив камзол, и вынудив сделать шаг назад. Сайдалара уже оседала на землю, лишившись чувств, а может быть, испустив дух после своего внезапного и бессмысленного метания. Убить ее сейчас сумел бы даже двухлетний ребенок, но вдруг Тормейн ощутил лопатками твердую поверхность. Нечто подалось назад, и вдруг вид военного лагеря совершенно неожиданно сменился другим. Тоже, в какой-то мере, знакомым.
Узнать зал, где принимал последних чародеев владыка Озарка, оказалось непросто – казалось, все, что могло испортиться, сломаться, разрушиться, сделало это одновременно. Потолка и одной из стен не было, куски их засыпали собой пол там, где он сам не провалился на первый этаж. Кое-где из-под завалов виднелись тела, должно быть, приближенных или прислуги, но сам Элхат Берон Гар Нарин остался невредимым. Он сидел на троне с прежним царственным видом, спокойный и властный. Как живой.
Дверь, через которую Тормейн попал сюда, была по-прежнему открыта и сквозь нее был отлично виден плац с оставшейся на нем компанией.


Это сообщение отредактировал Риан - 20.5.2016, 22:55