Время масок

За спиной Тормейна послышалось старческое хихиканье. Похоже, не его одного эта катастрофа освободила от неприятных обязательств и необходимости держать лицо. Казалось, первый советник пьян или поражен случившимся до того, что отчасти лишился рассудка.
- Отличная шутка, Тормейн, - наконец заметил Гэлит, справившись с чем-то, что очень его забавляло. - Ха! Можно подумать, этот предатель только сидит и ждет, чтобы ты пришел и задушил его голыми руками. Нет, нет. Тебе придется расстараться, но, скажу тебе, расстараться не зря. Видишь ли, я понял, к чему идет, слишком поздно, но успел все же договориться кое с кем о взаимовыгодном сотрудничестве. Это сильный союзник, необходимый нам, чтобы победить безумца, возомнившего себя богом. Ему же нужна наша помощь для такого тонкого дела, как заманивание Рейнарда в ловушку. Нам понадобится приманка. Одна из немногих слабостей, с которыми братья не смогли покончить сразу. Человек, который будет так искренне звать на помощь или умолять о встрече, что ради него они не побоятся сунуться в самое сердце Озарка. Мы ведь не можем позволить врагу выбирать поле битвы?

Араш

Он прикоснулся к магии, магия прикоснулась к нему… Чтобы вцепиться с неразумной жадностью игривого щенка или капризного ребенка. Я буду с тобой играть, посланник, ты мне нравишься! Да!
Вот только игра у нее была только одна – хватать, трепать, ловить и подбрасывать до тех пор, пока новая забавная игрушка не развалится, чтобы можно было посмотреть, что там внутри. Если обычно подпитку мага энергией можно было сравнить даже не питьем воды, а с тем, как кожа дышит, немного да пропуская сквозь себя воздух, то сейчас Арашу показалось, что он вдохнул огня, и огонь этот придал ему сил, конечно. Опалив горло и легкие, прокатился волной по жилам, смешался с кровью, но не спешил растворяться в ней, продолжая бодрить обжигающими, нетерпеливыми искрами. Дикая магия, пребывающая в безумном хаотическом движении или в самом прекрасном танце на грани небытия и бытия, из которого созидаются миры, заняла предложенное Арашем место и теперь влекла его за собой, настойчиво требуя воплощения, шептала на ухо, что он может все, что только в силах себе представить, хотя в этом чувствовалась изрядное лукавство. Ведь в конце концов, если ей не предлагают стать чем-то большим, она всегда может снова стать огнем и найти более решительного друга для игр в Создателя.

Похожий на деревенщину парень вынес Сайдалару Рил наружу, свернул в переулок, поставил даму на брусчатку. Что они там говорят, Араш не слышал, но уже достаточно хорошо знал странности и повадки этой особы, чтобы понять – она снова чуть более не в себе, чем обычно.
Грохот был навроде того, что Араш слышал в тот памятный день в горах, когда огромный кусок скалы упал на дорогу. Половина обломившейся на высоте крыши колонны была, конечно, поменьше, но шуму наделала предостаточно, чтобы из храма повалили люди. Вот только выскочить через ближайшие к Арашу, восточные Врата успели едва ли человек десять, прежде, чем еще одна колонна перегородила особой выход. Почти без задержки следом за ней еще три сложились в этакий мраморный загон, выбраться из которого у людей, предназначенных для бойни, не было никаких шансов – колонны словно были заранее построены в готовности упасть, заперев входы и выходы, но что-то до поры заставляло их стоять прямо.

Вторая ловушка за этот вечер захлопнулась. Можно было досчитать до пяти прежде, чем каменная звезда храма сложилась внутрь себя, изойдя облаком пыли и нечеловеческим воплем ужаса, который, впрочем, быстро оборвался. Навсегда.

Сила удара была такова, что земля под ногами содрогнулась, и это небольшое движение стало последним потрясением, которое мог выдержать город, лишившийся самого ценного строительного материала в своей основе.
В отличие от храма, дворец рушился как придется, постепенно, пока от него не остались только самые прочные стены, торчащие среди руин. Паника достигла своего пика, но в этих не знающих землетрясений краях мало кто знал, что спасаться под крышей сейчас – не более чем способ умереть быстро и наверняка.
В разных частях города Тормейн, Араш, Сайдалара и Вивет видели одно и то же: обезумевшие толпы, в которых городская стража отличалась от прочих только тем, что у них было оружие, которым можно прокладывать себе дорогу. Кто-то набивался в дома, создавая давку, кто-то, сохранивший достаточно хладнокровия, пытался спастись посередине самых широких улиц, но здесь рисковал быть попросту затоптанным. Агония Эренсии была быстрой, она расходилась из центра, вновь повторяя круги на воде, и вот уже от домов отваливаются балконы и карнизы, осыпается лепнина, с шорохом ползут вниз черепичные крыши. Где-то и сами стены не медлили, рассыпались, как детские замки из песка, когда солнце просушит их как следует, погребая под собой тех, кто им доверился, следуя звериной потребности забиться в нору.

Араш

Своим новым чутьем Араш видел всплеск, пламя, сияние, которое сперва заставило наполненный дикой магией воздух отдернуться назад, как два водных течения не могут сразу раствориться друг в друге, но вскоре свободная и освобожденная энергия смешались воедино.
Нетерпеливый огненный зверек, которого посыльный приютил в своей крови, одобрительно заворчал и встряхнулся, разбрасывая искры, как шерстинки. Каждая из них оставляла на коже его нового друга небольшой темно-багровый ожог.
Город рушился. Стоящему посреди площади Арашу почти ничего не угрожало, и отсюда было отлично видно, как смерть волной настигает тех, кто искал защиты у домов – если их не заваливало обломками внутри, то каждое мгновение что-то падало кому-нибудь на голову на улице. В переулке, где госпожа Сайдалара уединилась с мальчишкой, одни дом держался стойко, а вот второму не повезло, и со своей стороны Араш, хотя и отделенный от них людским потоком, видел, что еще пару-тройку ударов сердца – и на этих двоих обвалится карниз уже изрядно покосившейся крыши.


Сайдалара и Вивет

Собиралась ли госпожа отблагодарить Вивета за спасение своими знаниями, так и осталось неизвестным - шум паники в городе показался вдруг не более чем журчанием далекой реки. Воздух взорвался грохотом, и даже из переулка им было отлично видно, как сперва рушатся колонны, затем и сам храм... Брусчатка под ногами дрогнула, вниз на улицы полетели первые обломки и осколки, и оцепеневшая на кратакое время толпа превратилась в ревущую стихию паники. Выйти из переулка означало довериться этой стихии, остаться - ждать, когда ближайшая стена не выдержит, превратится в твой курган.

- Что ты знаешь об оберегах, бродяга? - в тонких белых пальцах Белега промелькнули четки, собранные из витого шнурка и деревянных бусинок-желудей. Простые материалы, непритязательная работа, оберег от речной акулы. Такие можно увидеть на шее крестьянина или рыбака, но никак не в руках Владыки. Араш призадумался. Его мнением или знаниями Владыка никогда особо не интересовался, всё, что курьер узнавал, он узнавал, как правило, сам. И потому вопрос мог содержать несколько смыслов, которые, хоть убей, Араш никак не мог отыскать. Белег счел затянувшуюся паузу отсутствием ответа и даже не прогневился, поглощенный свойственной в последние месяцы задумчивостью. Затем закрыл глаза и пробормотал негромко, так, что даже курьеру пришлось прислушаться:
- Это предмет, Араш, который отдаёт свою структурную энергию, свои внутримолекулярные связи на работу заклинания. Он уничтожается в один короткий миг, отдавая всего себя той задаче, для которой создавался. Как правило, чтобы отвести угрозу, на большее редко хватает. Он исчезает. - и верёвочки, бусинки и даже костяной крючок четок осыпались бесцветной пылью, отставив на ухоженных пальцах след, как от мелкого пепла. Ничего толком не понявший курьер озадачился и в первую очередь тем, где же в кабинете нашлась речная акула, которая заставила оберег сработать.

Карнизу не суждено было упасть. Вряд ли кто мог видеть, что он прогнулся, готовясь пролиться дождём из подогнанных камней и сушенной извести, приколоченный водосточный желоб лопнул под непосильным грузом, но почему-то не свалился, увлекая за собой кусок стены и лавину булыжников, а зацепился за неровно выскочивший из кладки камень, накренился и задерживая часть обвала. Другая же часть, дальняя от приютившихся магов, наоборот, ничем не сдерживалась и, ухнув, будто от радости падения, деформированный карниз устремился вбок, заваливая выход из переулочка...
А где-то в толпе взмокший курьер продолжал двигаться к переулку, сближаясь и пыхтя загнанным мулом. Всё же чем дальше место применения силы, тем больше этих самых сил требуется и формула... Да к Магистрам сейчас формулу. Гонец влетел в переулок, оглянулся, и выдал:
- Живые есть? - и вперился слегка ошалелым взглядом в обоих, явно подозревая парня не то в мародерстве, не то в насилии. В любом случае, взгляд был не добрый и внимательный одновременно.

"Заходить в узкий переулок во время разрушения города - не лучшая идея," - пронеслась в голове у Вивета крайне своевременная мысль. Через несколько секунд над головой раздался звук обрушения чего-то тяжёлого. Чего именно - Вивет решил не выяснять. Вернув даму на плечо, он бегом направился к выходу из переулка. Навстречу ему выбежал мужчина, выглядевший так, словно он бежал сюда с другого конца города. На его вопрос Вивет утвердительно кивнул, после чего, заметив направленный на себя взгляд, уточнил:
- Все живы. Но если мы все сейчас же не уйдём отсюда, то долго оставаться в таком состоянии мы не сможем.
После произнесённых слов Вивет, не дожидаясь реакции, бегом направился к выходу из злосчастного переулка. В первую очередь необходимо выбраться на какую-нибудь площадь, где нет зданий, а поток толпы не столь силён, а уже потом разбираться с более насущными проблемами.

Араш продолжал таращиться на парня с дамой на плече. Крепкий детина, раз несёт девушку, как мешок с хлебом - вроде бережно, но не сильно напрягаясь. Сам гонец смахнул с лица рукаво пот, оставив грязный след от налипшей и оседающей пыли. Вряд ли этого... ммм... наверное, помощника какого-нибудь ремесленника, что-то могло связывать с Сайдаларой. Следовательно, случайный прохожий, даже не догадывающийся, кого он так прихватил одной рукой. И пусть так остаётся дальше.
- Ээээ... да-да, надо уходить, ты прав. - суетливо закивал головой Араш, осознанно выбирающий роль мелкого приказчика. - Там всё хрипит и рушится! Пойдем, я знаю, как добраться до запасных восточных ворот, они уже наверняка не охраняются.
Курьер развернулся, чтобы вернуться на улицу и, заорав во всю глотку нехорошим голосом "ЧУМНАААЯЯ!! ЧУМНУЮ НЕСУТ!! ААААА!!!", чтобы расчистить дорогу, принялся прокладывать путь в сторону одноэтажных кварталов гончаров. Там нечему особо рушиться, да и толпы быть не должно, а вот пройдя через него можно миновать самые густонаселенные районы. Заодно и вопросов не будет, куда несут чумную. В печь же! В печь эту ведьму. Араш нервно улыбнулся своим мыслям и удвоил усилия в протискивании через толпу.

Она видела и слышала так, словно этот проклятый город уже ушел под воду, причем не прозрачную, как хрусталь, воду горных озер, а мутную илистую жижу равнинных рек. То, что ее куда-то несут, Дара поняла вскоре после того, как ее поставили на землю, а связно объяснить провинциалу, почему его мир встал с головы на ноги, ей было бы непросто и в лучшие времена. Зато идея бежать показалась как нельзя более разумной.
- Я все тебе расскажу, парень! Подожди нас на улице. Некоторые тайны даже сейчас безопасней не знать. - Вывернувшись, как кошка, чего довольно трудно ожидать от тридатилетней дамы, она спрыгнула наземь, да так удачно, что сразу же села, как младенец, которого еще не держат ноги. Дело было слишком важным, более значимым, чем любое унижение. Кое-как встала, вцепилась в посыльного обеими руками, чтобы он никуда не делся. С тем, чтобы заставить смотреть ей прямо в глаза, вышла заминка: без магии приходилось полагаться на такое ненадежное явление, как добрая воля.
- Скажи-ка мне, посыльный Араш, отчего ты так устал? С тобой связывался Белег? Передавал приказы? Пять стран сразу лишились головы. Мы должны сделать что-то, прежде, чем отрастут новые!

Это сообщение отредактировал Риан - 24.3.2016, 19:27

Рванувшийся было Араш замер, когда Сайдалара назвала его по имени. Теперь таиться нет смысла, орать на всю улицу тоже. Он развернулся к девушке, чей дар куда-то делся, будто и не было никогда и улыбнулся. Замучено, устало, но улыбнулся. Живая и даже не в безумстве, девушка мыслила трезво и в этом крылись новые возможности.
- Нет, никто не связывался. - покачал он головой. - Я... побывал в месте, где Единые своих убийц магов делают из обычных магов и смог оттуда убежать. Что до глав... Кенет мертв, я видел его тело, а сам храм кипит от свободной энергии и к такой силище я бы не рискнул больше подходить.
Он внимательно посмотрел на обессилевшую волшебницу и с заметным усилием над собой, добавил:
- Если ты в силах, Дара, и достаточно храбра, чтобы попробовать, то... вся энергия ещё не впиталась в мир... Это её стон крушит стены и вздымает землю.
Вероятно, очень вероятно, что Араш хотел ещё что-то сказать, но он промолчал. Хотелось сказать ей, что он туда её не поведёт, что приближаться к центру города смертельно опасно, что освободившаяся от смертей магов энергия, сминающая дома и сгребающая брусчатку, просто развоплотит её... и вместо этого предложил отправиться туда, равно как и знал, что поведет, попроси она. В этом был шанс и, если хрупкая девушка справится, она может взять реванш против кого угодно. Таков был появившийся план. Простой и убогий, но требующий от него скорости принятия решений, а вот от Сайдалары - ставки в собственную жизнь.

Сайдалара подняла руку, словно хотела попросить Араша замолчать.
- Я поняла ход твоих мыслей, но если я права, нет смысла подставлять свою голову, ожидая, что тебе на нее упадет что-нибудь тяжелое, или какой-нибудь одуревший крестьянин пырнет тебя ножом, решив, что ты за все в ответе. Забудем про Эренсию, ее больше нет. Если я хоть что-то знаю о Рейнарде и Белеге, то нам лучше найти каких-нибудь лошадей и отправляться в Кибах. Проклятые Боги! Знал бы ты, как тяжело бороться с искушением! Ведь тот, кто сможет покорить эту необузданную силу, будет править всем. Но думаю, замысел сложнее, чем просто упиваться силой и мощью. Пойдем. К сожалению, без твоей помощи идти я не могу. И не только идти. Ирония заключается в том, что ты остался единственным, а значит сильнейшим магом среди нас.

Госпожа правильно поняла слова гонца о том, что он может обнаружить и, следовательно, обладает даром. И потому Араш показал рукой, куда хочет уйти. Надо было пересечь площадь и добраться до дальних ворот, всё равно лошадей всех уже украли кто успел или кто смог отнять у конокрада, а значит, им придётся идти на своих двоих как минимум до берлоги того самого прохвоста, что устроился на самой окраине города, на улице, пропахшей глиной и углём печей. А по пути, если получится, отобрать у кого-нибудь лошадь или найти запуганную, но не давшуюся никому больше. Таких тут тоже должно быть достаточно.
- Хорошо. За мной, госпожа. - просто кивнул посланник Сайдаларе, подставляя ей плечо, чтобы опереться, и лишь обернувшись на простолюдина, мол, идем уже. Предстоял непростой путь в умирающем городе...

- И что же это за союзник?- поинтересовался Тормейн,- и откуда такая уверенность, что он пережил случившийся катаклизм. И, что важнее, не поменял своих планов в связи с новыми...обстоятельствами.
Камидасу было не по душе связываться с кем-то неизвестным и по сути играть роль прикладного орудия. Чародей хотел и рассчитывал на большее. В конце концов он ведь пережил этот хаос и сохранил свои способности, а может и увеличил. Хотя пожалуй ещё не пережил. Излишняя самоуверенность - один из самых опасных ядов, разрушительное действие которого порой замечаешь лишь в самый последний момент. Нет, в первую очередь следовало сохранять холодную голову, а также побыстрее убраться из этих трёклятых развалин.

Гэлит снова рассмеялся.
- Ты, должно быть, первый за сотни лет, кого беспокоит его благополучие. Но нет, в отличие от Единых Богов, которых выдумал и поддерживал своими чарами пройдоха-император, этого достать не так-то просто. Думаю, многие пытались, да не очень вышло. Что ж, Тормейн, вижу, мое дело сделано. Если хочешь обсудить, что вы можете сделать друг для друга, просто начерти тот самый знак магии, который прикончил этот жалкий городишко. С тех пор, как магия для нас закрыта, у этого символа осталось только одно значение.
Старческое хихиканье прозвучало в последний раз и умолкло, смешавшись напоследок с тихим хрустальным звоном.

- Без обид, но физически я сильнее, Араш, да и выдохся я гораздо меньше вашего, - после этих слов Вивет аккуратно взял даму на руки. - И на будущее: если хотите посекретничать, то переходите на шёпот. Или хотя бы убедитесь, что все, кто мог вас услышать, уже отошли. Кстати, раз уж всё пошло к знакомству: меня зовут Вивет. Ведите, Араш.

-, Для тебя она может и закрыта,- вслух с усмешкой произнёс Тормейн,- для тебя может и закрыта.
Чертить чародейский знак прямо посреди улицы было бы полным безрассудством. Да и спешить, пожалуй, сейчас было некогда. Точнее это касалось лишь вопроса мести, а вот убраться из этого городишки, подальше от последствий действия разрушительных чар, было бы не лишним. Первым делом Тормейн отправился на конюшню. Если конюх благополучно сбежал, гонимый страхом, или вовсе издох, то можно будет взять любого жеребца, а то и двух. Ну а если парень оказался слишком туп, чтобы убежать и слишком удачливым, что его ничем не придавило, то придётся бросить ему монету-другую.

- Здесь недалеко есть конюшня, я вас отведу, - решила за всех троих Сайдалара, даже не думая слезать с плеча второй раз. – Кто бы мог подумать, что в конце света меня будут носить на руках. А если б ты, парень, помылся перед этим, тебе цены бы не было… Так, отсюда налево, вон до того дома. Все, мальчики, побежали!

Не встретив по дороге ни одной души, которая попыталась бы ему помешать, Тормейн отыскал конюшню. Перепуганные лошади храпели, метались, лоснились от белой, едкой на запах пены. Тормейн еще не успел рассмотреть коней, как вторая дверь конюшни скрипнула, отворилась и на фон быстро темнеющего неба, подсвеченного пожарами возник странный силуэт – вроде бы высокий мужчина, только одно плечо у него было сильно выше другого, а из бока почему-то росли дополнительные ноги, вдобавок принадлежащие женщине и украшенные туфельками на каблуках. Следом внутрь проскользнула невысокая, незаметная тень.

- Видимо, мы не единственные, кому понадобились лошади.
Из конюшни на Вивета с компанией смотрел хорошо одетый мужчина средних лет.
- Вы , случайно, не знакомы с ним? - обратился Вивет к даме. - Кстати, ваше имя я тоже не знаю.

Про себя Тормейн грубо выругался. Кажется Госпожа Удача решив, что сохранённой чародею жизни вполне достаточно, тут же свалила на Камидаса двух незатейливых похитителей. При обычных обстоятельствах Тормейн щелчком пальцев размазал бы их по стенам, но сейчас он был ещё не готов. Поэтому двое против одного - не самый лучший расклад, который мог бы случиться. Впрочем и кинжал на поясе у Тормейна висел не только для красоты.
- Я бы предложил поискать другую конюшню,- произнёс Камидас,- мне нет дела до вашей добычи и понятия рыцарства для меня чужды. Поэтому чтобы не создавать друг другу проблем советую вам найти иное место для своих забав. А отсюда убраться. И поживее.
Голос чародея не таил особой угрозы. Он был властным и спокойным, как будто его обладатель был совершенно уверен, что вломившиеся в конюшню люди тотчас последуют отданном распоряжению. А ещё может и принесут беглые извинения достопочтенному лорду за беспокойство.

Деньги, сила, магия... Три компонента зелья всевластия, которое, как считают многие, даёт право и обязанность повелевать теми, кому этого варева не досталось. Ты способен убить всю деревню одним проклятьем? Значит эта деревня тебе поклонится. Логика понятная и простая, вбитая многими поколениями магов в головы своих рабов и, что самое страшное, в свои собственные. Они не меньше рабы своего всевластия, чем их подчиненные. Такой подход к магии не давал свободы, иллюзию которой иногда встречал Араш, выбравшись за пределы городов и замков, чьи каменные своды, видавшие больше смертей, чем иные погосты, давили со всех сторон. Незаметность и ненужность окружающим, вот настоящие источники свободы. Ты предоставлен сам себе, волен идти куда вздумается, делать что хочешь, пока не привлекаешь ничьего удушливого внимания.
Араш всё это в очередной раз ощутил каждым миллиметром собственной кожи, как только господин Тормейн подал голос. Он не собирался уходить и готов был драться. Настолько уверен в победе... почему? Женщину на плече ещё не видел в лицо, так что трудно сказать, узнал ли он Садалайру или нет. Следовательно, непонятно, видит он, что та перестала быть волшебницей или нет, из чего трудно понять, сохранил ли он сам свои силы. Но уж больно уверен. Будем считать, что сохранил. Идеально для курьера было бы подождать, пока маг проявит свои силы, чтобы решить, как реагировать, но вот времени сейчас не было.
- Тормейн, ты умрёшь, когда вернутся убийцы магов, если не найдешь коня. - голос Араша раздался слева от господина Тормейна, но сам гонец решил не показываться из-за кучи соломы между двумя сваями, подпирающими балки конюшни.
- Ты можешь превратить коней в пудинг, но не успокоить, я же справлюсь. Потому предлагаю сделку. Мы все быстро и тихо отсюда уезжаем на лошадях, а я успокаиваю для тебя любого из этих коней. Все довольны и живы.- голос раздался над Тормейном, где пересечение брусов и балок давали достаточно тени, чтобы укрыться конному, не говоря уже о мелком фокуснике.

Тормейн без труда узнал голос гонца. Это слегка удивило чародея, но вида он не подал. Да и с другой стороны чему было удивляться - магические способности Араша были мизерными, а значит тот случившийся магический армаггедон не мог нанести ему особого вреда. Зато освободил его от всех пут. Наверняка сейчас он упивается обретённой свободой. Взять хотя бы его речь и конкретно обращение к Камидасу. Как к равному! Он что же думает, что катаклизм стёр все границы и он теперь стоит на одной ступени с Тормейном?! Как бы не так! И он ещё посмел предлагать сделку, считая, что чародей не управится без него! Вне всяких сомнений безмозглый Рейнард наделал куда больше бед, чем даже сам рассчитывал. Но над чем стоило подумать, так это над убийцами магов. Выходит, Рейнард знал, что кто-то, как например сам Камидас, сможет пережить воздействие чар, и решил прикончить их старым проверенным способом. Но зачем? Побоялся возмездия? С этим определённо стоило разобраться.
- Хорошо, гонец, успокой лошадей,- с явным презрением ответил Тормейн, чуть повернув голову в сторону в том направлении, где предположительно находился Араш. Не стоило укреплять этого слугу в мысли, что без магии Камидас беззащитен.

- Незамедлительно, господин Тормейн. Ваш конь будет самым быстрым. - гонец стоял за левым плечом аристократа и поправлял сумку. Встретил взгляд господина тем же вежливым кивком, который маг мог легко вспомнить по встрече в таверне и доставке письма. Будто это не он только что дерзил, вот кто угодно, но только не он. Сама сдержанность и вежливость. Может, и правда, не он? Араш прошёл к ближайшему загону и, не протягивая руки, раскрыл ладонь, пошевелив пальцами, чтобы привлечь внимание дёргающегося в панике коня.
- Всё хорошо, я свой. Помогу. И новая хозяйка найдет тебе самую вкусную морковку. - ладонь завладела полным вниманием несчастного животного, косящего выпученным глазом и приблизилась к морде. Медленно, осторожно, что-то убаюкивающе бормоча, гонец, наконец, коснулся носа коня. Тот отдёрнулся, но Араш уже гладил по шее и, перетаптываясь с ноги на ногу, конь принял присутствие человека рядом. Чуть погодя, но продолжая что-то говорить на каком-то из высокогорных наречий, вестовой аккуратно накинул узду и принялся снаряжать первого коня.
- Госпожа, нужна ваша рука. Он запомнит вас и будет верен до смерти... или пока не обидите. - не отрывая глаз от замученного коня, проговорил курьер отчетливо и негромко.

- Поставь меня, Вивет, - мягким и нежным голосом попросила Сайдалара. Не ожидая никакой реакции, кроме ослабления хватки, она неловко соскользнула на землю и вцепилась в запястье (или что там подвернулось под руку) простолюдина, чтобы удержаться на ногах. Мир плыл перед глазами, словно байка о каких-то там земноводных, тащащих его на своих спинах, была вовсе не байкой для черни, а всамделишной правдой. К тому же наползающая вокруг тьма никак не способствовала равновесию.
- Дайте-ка я угадаю, - пропела она все так же нежно, как объятия ядовитой змеи.- Заносчивые речи, надменное высокомерие, бесполезное сотрясение воздуха… Кажется, это Тормейн собственной персоной. Куда несет тебя ветер приключений, чародей? Может быть, ты хочешь все-таки склониться перед своим истинным владыкой, которому ты поклялся служить? Это твой шанс, быть может последний, остаться в живых в этом безумном и вскоре безбожном мире. Докажи свою преданность, отправляйся с нами.
Сайдалара, сильно хромая, в пыльном и порванном платье, сквозь в прорехи в котором то и дело выглядывали многочисленные нижние юбки, но при этом стараясь выглядеть королевой посреди зала, а не конокрадкой посреди конюшни, подошла к стойлу, где Араш сражался с перепуганным животным, коснулась рукой лошади и произнесла требовательно, обращаясь к гонцу.
- Подсади меня на спину этой дикой твари. Страх не может быть вечным, а на свет не родилась еще та лошадь, которая способна сбросить меня со своей спины. Вивет, надеюсь, ты умеешь ездить верхом? Потому что, клянусь Бездной, это будет сумасшедшая скачка.

- Сайдалара!- процедил сквозь Тормейн,- какая жалость, что тебя не отправил на тот свет твой драгоценный... Правильнее наверно будет хозяин. Бежишь к нему, не так ли?
Голос чародея как будто был сделан из льда. И почему вновь ему встретилась эта невыносимая женщина? Почему, действительно, её не убило вместе с другими? Это даже несправедливо.
- А клятвы,- всё также продолжал чародей,- с недавних пор все они разрушены. Сгинули вместе с их носителями, которых погубил этот ненормальный. Что же до моей преданности, то в память о ней, я позволю жалкой приспешнице безумца унести ноги от пепелища, которое устроил её хозяин. Но это, запомни Сайдалара, будет моей последней ему службой. Запомни и передай.
- А теперь не смею задерживать вас побег,- усмехнулся Тормейн.

- Конечно, не смеешь! Ведь от всего могущества у тебя остались лишь надменность и манеры. Араш, - процедила Сайдалара, - господин Тормейн уезжает. Сделай то, что ты ему обещал. В последний раз призываю тебя, Тормейн, встать под правильное знамя, и это предложение остается открытым до тех пор, пока мы не встретимся еще раз в открытом бою. Как только люди поймут, что у магов больше нет власти, да и вовсе нет никакой власти, потому что в этом проклятом храме полегли все - от императора Кененда до полудиких баронов из Течимана, нас, оставшихся, просто сметут. Думаешь, люди любят нас, чародеев? Мы поколениями уничтожали их, пускали под нож, как скот. Им есть за что мстить. Только Кибах и Озарк сохранили своих владык и боеспособную армию. Как только здесь начнется хаос, люди начнут бежать к тем островкам безопасности, до которых смогут добраться. Не пройдет и нескольких месяцев, как Озарк и Кибах схлестнутся в кровопролитной войне.

Не все клятвы умерли и не все вольны действовать, как того хотят. Размышления Араша о свободе наткнулись на знак верности Белегу и, как парусник на штормовых рифах, раскололись в считанные мгновения. Гонец молча и мрачно подставил стремя под ножку волшебницы и вывел коня с наездницей на середину конюшни. Теперь черед вон того вороного молодца, сверкающего белками глаз. В его правилах не было привычки вмешиваться в дела господ, но и знать этим двоим следовало то, чего они пока в расчет не берут.
- Куда хуже, господин и госпожа. Я узнал одного из тех, кто вытягивает из магов силы, подобно тому артефакту в доме несчастной. Он был когда-то магом и затем... его лишили и сил и памяти и, похоже, своей воли. Тот из магов, кто не последует сейчас за нами, станет одним из них. С вероятностью выпадения снега зимой. - Араш глянул на Тормейна. - Господин помнит, что я предупреждал о том, что может произойти и оно произошло. Может быть, в этот раз, следует внять предостережению, хотя бы из чувства самосохранения? Каждый из попавшихся усилит врага.
Оставив вопрос висеть в воздухе, гонец принялся унимать самого быстроногого жеребца в этой конюшне, которому суждено будет стать слугой и другом Тормейну. Жеребец гневно хлестал бока хвостом и даже умудрился толкнуть вестника, но тот лишь бурчал что-то себе под нос и прислушивался к тому, как дыхание животного становится глубже и спокойней.
- Вашу руку, господин. - спустя некоторое время добавил Араш.

Вивет молча наблюдал за троицей, не зная, смеяться ему или плакать. Оседлав самого выносливую и крепкую лошадь из всего многообразия, представленного в конюшне (габариты не позволяли брать кого попало), он обратился к остальным присутствующим лицам:
- А давайте мы все возьмём себя в руки и вспомним, что мы находимся в разрушающемся городе, на улицах которого бушуют толпы, жаждущие крови магов, к коим мы все принадлежим, и сейчас не самое лучшее время для выяснения отношений. Сейчас самое важное для всех нас - покинуть город, пока не завалило ворота и нас не заперло здесь со всеми обитателями.
Возможно, всё прозвучало крайне по-хамски по отношения к окружающим, но сейчас не было времени для вежливости и подлизывания.
Вивет осмотрел присутствующих: вроде бы взрослые люди, а ведут себя, как дети, не поделившую игрушку. Вот уж действительно, полные... аристократы.

-Ты так уверена в том, что мои силы исчезли?- хищно улыбнулся Камидас,- Как всё-таки мало ты знаешь!
В какое-то мгновение Тормейн подумал не покончить ли с Рил здесь и сейчас. Кровожадное, жгучие стремление заткнуть ей рот, чтобы не осквернять слух её речами о верности и единственном шансы спасения. Да, наверно он бы смог сейчас это сделать. Но так ли это было важно?
Речь Араша вывела Камидаса из раздумий относительно судьбы Рил. Гонец явно знал больше других. А Тормейну была необходима вся доступная информация. Понять досконально, что произошло. Трудный выбор и выбор ли это?
Тормейн благодарно кивнул, когда гонец предложил свою помощь в седлании жеребца. В какой-то степени чародей даже находил в себе нотки уважения к этому слуге. Он смог быстро обуздать самому себя перед призрачно открывшимися горизонтами и он остался предан. Жаль только, что не тем, кто этого заслуживал.
- Я отправлюсь с вами, Араш,- в конце концов ответил Камидас, назвав гонца по имени,- вряд ли наши пути тянуться одной дорогой, но похоже оставаться здесь в любом случае никто не намерен.

Услышав ответ, Араш задержал благородного господина, затянув седельный ремень и для верности подёргал, проверяя прочность. Бывало, что плохо затянутая подпруга заставляла седло повернуться вбок на кочке или наклоне ездока, который тут же мгновенно превращался в летуна, буквально на десятую часть удара сердца. Всякое случается и гонец хотел исключить любые "может быть". Закончив, он придержал коня, пока благородный уселся в седло и двинулся за лошадкой для детины-шутника. Оказался не конь, а гнедая кобылка, на которую Араш потратил всё те же бормотания, поглаживания и несколько улыбок. Седло было накинуто, к ним добавилось две сёдельных сумки, заполненные овсом.
- Вивет? Твою руку, чтобы эта милашка запомнила запах. - Буркнул Араш, который понял, что тот не представляет всего того кошмара, что начнётся вот-вот и что любой, кто не с тобой сейчас, через час будет с твоим врагом. Некоторые так и умирают с немым вопросом в стекленеющих глазах "А меня-то за что?!!". За то, что не определился вовремя, за то, что можешь ударить в спину, когда прижмет. За то, что оказался недостаточно сообразительным, чтобы убежать, если нужно время для принятия решения. Это называется война, которую уже начали, но ещё не объявили.

Глядя на действия посыльного, Вивет некоторое время недоумевал: зачем ему понадобилась ещё одна лошадь? Багажа с ними не было, новые попутчики вроде не намечались, да и ехать им нужно было не настолько далеко, чтобы брать с собою запасную лошадь на непредвиденный случай. Но того, что он услышал в результате, Вивет никак не ожидал. Сдерживая смех и стараясь придать себе хоть сколько-нибудь серьёзное выражение лица, он подъехал к посыльному сзади
- Араш, я так полагаю, что нам придётся ещё долгое время выбираться из этой передряги, так что попытайся понять - теперь ты не единственный в нашей компании, кто способен самостоятельно позаботится о себе, - сдерживать пробивающийся смех было всё труднее и труднее. - Но спасибо за заботу. Мне кажется, что ты первый человек твоего уровня, кто решился помочь деревенщине. - И, уже не скрывая улыбки, Вивет направился к выходу из конюшни вслед за Тормейном.