Бегство от прошлого..., история Катберта Оллгуда

Глава 1: Калифорнийское Солнце

Товарный поезд мчался в даль, рассекая воздух, словно пуля неслась своим неотвратимым движением к заветной мишени... Мерное покачивание составов, словно колыбель, заставляла глупо смотреть на мелькающие по бокам леса, горы и реки, отрешенным, пустым взглядом. Солнце клонилось к горизонту, обрамляя рваные силуэты островерхих елей, заливая кровавым заревом всю землю. Казалось, сам континент намекал человеку о том, что он еще успеет захлебнуться в пролитой крови людей.
Забравшись в один из товарных вагонов, среди широких стволов рубленного дерева, сидел человек. Счастье, что на станции не проверяли вагоны, груженные деревом, если бы это была пушнина, то не сидеть бы ему здесь. С такими разговаривали коротко - драка, поножовщина... в лучшем случае отведут в местное отделение полиции.
Бегство из родного города в поисках лучшей жизни было здесь обычным явлением, особенно, когда по всей Америке прогремел слух о несметных залежах блестящего металла, за который отдавали жизни, в борьбе за богатства, для многих, в безнадёжной гонке за "американской мечтой" которая, словно коррозия поглощала сердца потомков переселенцев.
Катберт - так звали человека, сидящего в одном из вагонов. Он уже добрался до Калифорнии и уже второй день ехал по этому прославленному штату.
К ночи, когда Солнце уже скрылось за дальними горами, Катберт словно щепка повалился к краю своего убежища. Ему крупно повезло, ибо брёвна повалившись вслед за ним не прижали его ноги, и не ударили в голову. Резкой остановкой не мог послужить стоявший на путях глупый олень, жующий траву! Как оказалось по шуму впереди состава - это было очередным подрывом путей, практикуемый местными индейцами племени чироки. Откуда только они брали динамит, спрашивали местные... однако не все племена были дики, как то полагали американцы. Чироки были самым сильным и опасным племенем на всем континенте. Со своим строем, своей торговлей и образованностью, они представляли серьёзную угрозу правительству США, нежели чем иные, более разрозненные племена.
Взрыв прогремел в одно время, и из-за шума рухнувших впереди вагонов, Катберт не услышал его, но не нужно было иметь семь пядей во лбу, дабы понять, что это нападение и нужно уносить ноги. Впереди поднялась завеса сизого дыма, со склонов холмов, под покровом наступающей тьмы полетели горящие стрелы, создавая шум и панику среди тех, кто обслуживал поезд. Конечно вооруженный конвой был. Катберт услышал ответные выстрелы и брань. Кажется не все пошло гладко и путешествие, которое на первый взгляд казалось беззаботным - принесло свои неприятные сюрпризы...

"Я был бы скорее удивлён, если б пересёк всю эту страну без проблем. Но к худшему готов не был. М-да. Придётся искать пути для отступления. А может мне повезёт и навстречу поедет ещё один состав, на котором я вернусь к семье? А погодите..."
Берт оглянулся в поисках заветной тропинки, которая выведет его подальше от неприятностей.

Заветной тропинки не оказалось... да и возможно ли было отыскать её в гуще дикой травы, поросшей на склонах лохматых от лесных опушек холмов, когда тени от гор покрывали мглой всю теснину. Шум раздавался не так далеко, как хотелось бы Берту, и тем более, слух не обманывал - шум драки приближался.
Могло оказаться и так, что отступающая охрана, просто не желала пуститься в трусливое бегство от краснокожих, отстреливаясь от разбойников до последнего патрона, что также было глупостью - лучше просто бежать, оставив груз.
Но долго разрушенный поезд простоять не мог. Обязательно скоро примчится крупный отряд волонтёров, вместе с полицейскими и начнут разгребать завалы и закапывать трупы.
Ходы к отступлению были, но само отступление также не прельщало, ибо впереди ждал дикий лес... ночной лес, близ с индейцами, чей нюх на белых очень остр. Тем паче, молодой Берт совсем не знал сих мест и бежать придётся наугад.

"Эх как я сразу не догадался захватить с собой карту!"
Выхватив кольт из кобуры, в очередной раз удивившись тому, как умудряются использовать эти тяжеленные стреляющие палки, и взведя курок, юноша соскочил с поезда.
"Надо беречь голову"
С этими мыслями он пригнулся пониже к земле и побежал к концу состава, прячась в траве, подальше от шума.
"Полагаю, что охране поезда не требуется помощь от такого маленького человека, как я"

Очевидно, что те, кто устроили подрыв поезда не стремились к тому, чтобы перестрелять всех людей, выпрыгнувших из вагонов. Огненные стрелы, летящие со всех сторон, сосуды с горючей смесью - очевидно добытые у калифорнийцев, были очередным знаком предупреждения, очередной диверсией против оккупантов.
Несколько товарных вагонов заполыхали огнём - их деревянная обшивка и стволы деревьев, которыми был загружен весь состав, легко поддались огню.
Берт спрыгнув с вагона, ухватившись за неудобный револьвер, помчался прочь. Скорее всего его и заметили кто-то из своих, но не обратили внимания, ибо просто не поняли, "заяц" ли это, или же один из конвоя.
Высокая трава, буйно растущая и застилающая своим лохматым покровом склоны широких холмов, тут же скрыла невысокого Берта в своих объятиях. Шуршание травы казалось мелочью по сравнению с тем шумом, что остался позади.
Резкий запах прелой травы ударил в нос. Сверчки назойливо стрекотали прямо под ухом. Учащенное дыхание, испарина на лбу от ночной духоты, и скорый-скорый бег прочь.
К счастью, никто на пути не попался, кроме невысоких стволов елей, сосен и диких кустарников. Убравшись по дальше от путей, Берт оказался на вершине холма, укрытый небольшим лесом. Но деревья не могли скрыть "белого" от краснокожих, ибо они носом чуяли своих врагов, поэтому оставаться тут было не безопасно. Было бы куда лучше, если бы Берт мог знать - есть ли тут поселение белых, ибо индейцы, совершив вылазку тут же убрались бы восвояси... а если тут пролегают их земли, которые они не хотят отдавать и где-то рядом, в лесной глуши - схоронилось целое племя этих дикарей?

Времени на размышления не было. Зажав в зубы кольт, Берт полез на дерево. Может удастся разглядеть хоть что-то полезное. Или жилища краснолицых, или, что конечно лучше, приближающуюся из ближайшего города подмогу. Напрягая собственное зрение, Катберт начал осматривать окресности, ближние и дальние.

Благо, Катберт был горазд ползать по деревьям - легкий, гибкий ловкач беспрепятственно вскарабкался под раскидистую крону стройного дерева. Однако, вопреки его ожиданиям, он ничего нового для себя не увидел: ни поселения американцев, ни вигвамы индейцев, ни проторенных путей... ничего - одни волны лесных просторов, плавно текущих по извилистой земле, вздымающиеся на горизонте голые горы, которые отливали багровым цветом, в тающих лучах заходящего солнца, ни даже рек и озёр. Где-то внизу горел большой костёр, устроенный индейцами - пожарище, как видимо, охватило не один вагон. Крики всё продолжались, но хлопки перестрелки закончились - очевидно нападавшие ушли восвояси, что могло стать тревожным знаком - могут отступать и в его сторону, а ежели Катберта найдут конвоиры, то ждать ему виселицы в худшем случае, быстрой расправы - в лучшем.
Ночные краски сгущались, а как известно лес оживал именно под покровом ночи. Привечать путников в столь неблагосклонное время лес не привык...

"Господи, что я сделал не так?"
Раз худшее миновало, самое время возвращаться на огромного железного змея. Не выпуская из зубов пистолет, Берт начал спускаться с дерева и тем же манёвром возвращаться к вагонам.
"Думай, Оллгуд, думай!..За тебя этого никто не сделает!"
Единственной здравой пришедшей идеей было залезть под поезд и уцепиться там за что-нибудь, и молиться, чтоб остаток пути прошёл без проблем. Ну, или хотя бы не быть обнаруженным сразу.

Катберт попытался вернуться обратно к составу. Опять-таки, вопреки его ожиданиям поезд и не думал двигаться с места. Взрыв разворотил рельсы, от чего движение было остановлено дней на пять. Но откуда ему было знать, он ведь не был работником железных дорог, а его отец всего лишь продавал оружие, за что и поплатился.
Спускаясь по склону, скрываясь в высокой траве, молодой человек сперва услышал свист пули, пролетевшей чуть выше правого плеча.
Откуда последовал выстрел было неизвестно, однако тот, кто стрелял явно отчетливо понимал откуда раздаётся шорох травы. Конвоиры преследовали убегавших краснокожих. Было очевидно, что скрыться от пуль среди высокой травы было равносильно тому, что убегать по прямой от дикой лошади, которая неминуемо настигнет.
Не успев раздумать о путях отступления, Катберт почувствовал холодное прикосновение металла к своему затылку. Затвор щелкнул за спиной попавшегося.
- Подними руки вверх, медленно и без рывков, и может тогда я не вынесу тебе мозги... - Прогудел голос сзади. - Сюда! - Окликнул голос тех, кто, видимо, стрелял и уже бежал вверх по склону. Вскоре примчались еще трое, в синих куртках и шляпах, вооруженных ружьями, выстрела которых хватило бы Катберту для того, чтобы его живот смог лопнуть, словно стеклянная банка с маринованными помидорами.
Трое окружили его, наведя на него стволы. Один из них ловко обезоружил Катберта, заставив поднять его руки вверх.
- Обыщи его... - и тот-же самый, что отнял у него револьвер и сумку, принялся ощупывать попавшегося.

"Могло быть и хуже. Всегда может быть хуже. Надо исправить ситуацию до того, как она пойдёт под откос."
Катберт натренировался в красноречии с брёвнами за свою долгую дорогу, самое время применить его на чём-то более разумном.
-Не стреляйте! Я доброволец! — затараторил Берт, — следую в славный штат Калифорния, чтобы присоединиться к его славным полкам! В моём родном поселении меня посчитали слишком молодым, но я должен послужить своей стране, сэр!
В какой-то степени его слова были правдивы, это был очередной худший вариант развития событий.
"Уж лучше бы я присоединился к своему брату"
Берт попытался опустить руки, не мигая глядя на окруживших его.

На ответ Берта конвоиры отреагировали тем, что переглянулись между собой с недоумением в глазах. Однако это недоумение пропало, когда тот, кто ощупывал пленника, наткнулся на спрятанные в рукаве механизм, очень напоминавший ему пистолет. Тревога тут-же повисла в воздухе, пара секунд и Берт оказался на коленях.
Одну руку сильно завернули за спину, от чего юноша не смог сдержать вскрик боли. Рукав второй руки разорвали ножом, принявшись грубо снимать оружие. Очевидно человек, которые разбирал механизм - разбирался в таких штуках, ибо уж очень быстро и ловко он разделался с ним.
- Доброволец говоришь?! - Гавкнул он хриплым голосом, держа в руках огнестрельный механизм. - Свяжите ему руки!
К заломленной за спину руке, подвернулась вторая и они обе оказались крепко связанными друг с другом. Вновь резка боль в плечевых суставах, холодное дуло ружья все так-же прижималось к затылку.
- Уходим.
Грубо подняв Берта и не церемонясь с ним, они пихнули его вперёд, не сводя стволов со свей мишени и повели к составу поезда, куда, собственно он и стремился.
Что-же, цель удалась... пусть и не таким образом, как того хотел Катберт, но он вернулся обратно туда, откуда недавно сбежал.
В начале состава, у развороченного вагона от взрыва, стояла большая компания людей в шляпах, о чем-то громко переругиваясь. Брёвна валялись по всей округе, так как несколько вагонов оказались перевёрнутыми. Подойдя ближе, Берта ударом ноги опустили на землю.
- Мы нашли этого, прячущегося в кустах... при нём было найдено вот... - Конвоир кинул в круг людей сумку Берта, а еще выложил большой револьвер с патронами и огнестрельный механизм. - А вот это, было у него в рукаве! - Он указал на маленький пистолет пальцем.
Толпа, людей из десяти человек, активно загудела, рассматривая оружие и самого Берта. Один поднял револьвер, другой взял сумку и начал вытряхивать из неё всё содержимое, а другой поднял механизм.
- Это что за дерьмо? - Удивился он, спрашивая того, кто всё это выложил на землю.
- Оружие. Такое редко встретишь у кого. Очевидно... - тут он осекся, оглянувшись на стоявшего на коленях Берта. - посадите его в крытый вагон и прицепите, чтоб не сбежал.
Берта ухватили за подмышки и уволокли, не дав сказать ему ни слова.
Грубо закинув легкого парня в вагон, один ушел восвояси, отмачивая шутки о пленнике, мол, его поимели индейцы, то-то и сидел в кустах, другой отвечал, что всякое бывает, сидел, справлял нужду, а тут на тебе взрыв, а другой остался приглядывать за Бертом.
Вагон оказался пассажирским - нары, сбитые коврики в кучу, валяющиеся на полу мешки, очевидно на которых спали, разбросанные сапоги, куртки, железные кружки - последствия удара от взрыва.
Конвоир достал браслеты из-за пояса и пристегнул один конец к связанным рукам, а другой к стальной трубе, которая держала нары.
- Сиди здесь и не дёргайся. С тобой еще разберутся. - И спрыгнул вниз из вагона, оставляя широкую дверь открытой, достал самокрутку, зажег спичкой огонь и под курил.
Разговор гудел за стенами вагона - люди были взволнованы. Часто слышалось, что скоро кто-то приедет и начнут это дело разбирать, кто-то радовался, что хоть все целы и невредимы, другие покрывали матом всех краснокожих, сравнивая их с крысами, с их фекалиями, и всем тем, что вообще может выходить из человека в жидком или более густом виде. Ночь уже наступила во все свои полные права. Отсветы непогашенного огня еще долго играли своим желто-красным светом на земле, освещая силуэты фигур людей с ружьями и в шляпах, которые стерегли открытые двери вагона.

"А ведь мог родиться в семье фермера и не знать никаких забот!"
Берт пытался пошевелить руками, чтобы убедиться в их целостности. Он внимательно пробежался глазами по полу в поисках острых или тонких предметов в пределах досягаемости, нужно было избавиться или от наручников, или от верёвки. Ближайшие дни не сулили ему ничего хорошего.

На земле ничего подходящего не подвернулось, кроме потных сапог, да сбитых в кучу грязных тряпок, именуемых - спальниками.
Неожиданно в вагон заглянул человек. Казалось, что про Берта уже и забыли, разгребая всю ночь завалы, туша огонь и занимаясь прочими хлопотами, дабы возобновить движение поезда дальше, к конечной станции - было очевидно, что ни один не хотел торчать посреди леса, словно прыщ на носу.
Человек оказался пухлым стариком, убелённый сединами под своей широкой, кожаной шляпой. Его лицо вспотело от ночной духоты, отсветы костра резко подчёркивали все глубокие морщины, которые избороздили его загорелое лицо. Он окинул юношу ровным взглядом, ничуть не удивляясь находке.
Тяжело взобравшись в вагон, он встал подле связанного.
- Имя? - Поинтересовался он, закидывая ружьё за плечо и доставая из кобуры револьвер. - Не боись, стрелять не буду, покуда ты не решишь наворотить глупостей. - Улыбнулся он. Старик на вид был довольно добродушный, и, казалось, и в самом деле не хотел убивать Берта.

"Наверное, именно такие люди пришли за моей семьёй"
-Джон Доу, сэр. Извините, что не могу пожать вам руку. А ваше?
"Хей, да тебя не покинуло чувство юмора! Сейчас вы разговоритесь и поймёте, что произошло ужасное недоразумение. И за тобой по пятам не следуют страшные люди, у которых на руках кровь твоих двух ближайших родственников."

Старик сидел, держа в руке револьвер, опустив дуло вниз. Его большой живот обтягивал грязную джинсовую рубаху и тяжело вздымался от непродыхаемой духоты.
Он внимательно посмотрел в лицо Берту, сомневаясь в чем-то...
- Джон Доу, значит? - Старик почесал мокрый от пота лоб. - Меня зовут Ог Мандино, я начальник конвоя этого поезда.
Возможно это казалось странным, но конвоиры были все одеты в синего цвета рубахи и коричневые, кожанные шляпы. Возможно это была своего рода "униформа", но благодаря этой мелочи, юноша мог теперь отличить умеющих стрелять, от не умеющих.
- Скажи - обратился Ог к пленному - как ты здесь оказался? И самое главное... - Старик выудил из кожанного мешка, что покоился у него на боку, стальной механизм, увенченный двумя небольшими стволами и маленьким патронтажем, и кивнул головой в сторону своей находки. - Что это, и откуда оно у тебя?

"Какое у него странное имя. Итальянские корни, хм?"
-Оказался я тут, когда срубили дерево, на котором я жил. Просыпаюсь значит, вокруг не вершины деревьев, а поезд, представляете, сэр!
Катберт перевёл взгляд с лица старика, на самодельный пистолет.
-О,а это обыкновенная зажигалка, сэр. Если захотите прикурить возьмите сигарету в рот, приставьте к ней ствол и нажмите на курок. Сделал на досуге. Девушки были в восторге.
Берт не был уверен, что хоть кто-то поверит в этот бред.

Старик молча сидел ровно с минуту... затем разразился сдержанным смехом. Его белое, старое лицо налилось кровью, он поправил шляпу дулом своего револьвера, а затем небрежно навёл его на Берта. Расстояние было достаточное для того, чтобы старик, выстрелив в пленного, мог забрызгаться его мозгами, но не достаточное для того, чтобы Берт смог хоть как-то дотянуться до своего допрашивающего.
- Юмор это хорошо... будешь юморить и дальше - висеть тебе вздёрнутым в ближайшем затёртом городишке на ратуше. - Спокойно, с улыбкой, без тени злобы, а скорее с неподдельной краской равнодушия, сказал Ог. - Таких, как ты - смельчаков, оказавшихся не в то время, не в том месте, было много на этих путях, и скажу тебе - ни один не кончил из них хорошо. - Старик посмотрел в сторону открытой двери. Его лицо озарилось багровым светом от пламени костра. Берт почуял, как с улицы потянуло чем-то вкусным - вяленая говядина здесь была привычным делом. Её поджаривали ковбои, или те же конвоиры, те, кто долго находился в пути, на длинных ветках, прямо над костром. Берт давно не питался так, как следует - не один день в пути говорил о скинутых паре-тройке лишних килограммов, а также предательским урчанием живота.
Старик Ог продолжил.
- Дело твоё, можешь не говорить. С дня на день прибудет шериф со своими ребятами из местного города Вест Кастл... будешь с ним речи вести. А пока денёк другой посиди...
Старик приготовился встать и пойти. Остановившись у выхода он лениво обернулся к Катберту.
- Будешь делать глупости - можешь и не дожить до его приезда.

-Говорят сытые пленники творят меньше глупостей.
Берт улыбнулся и уставился куда-то в пустоту, поглощённый собственными мыслями.
"Времени очень мало. Если сюда доберётся власть, то можно сразу удавиться. Осталось придумать, как снять верёвку с рук и намотать её на шею. Печальная картина вырисовывается."

Старик ухмыльнулся, и на выходе из вагона ответил.
- Здесь еда просто так не даётся... завтра будешь помогать разбирать завалы, и быть может, заработаешь себе на похлёбку. А пока - набирайся сил, для завтрашней работы. - И скрылся из виду, оставив Берта наедине с собой. Вскоре, через пару минут вошел другой конвоир, внимательно осмотрел вагон - нет ли здесь ничего лишнего, проверил надёжность веревок и цепей, которыми был связан и скован Катберт и вышел вон, задвинув за собой массивную дверь. Через несколько секунд раздался звук задвигающегося засова, что сразу дало понять - даже если Берт выберется, словно уж из палки, из этих веревок, то вот оказаться вне вагона будет куда более проблематично, а ежели смотреть более реально - почти невозможно. Темнота сковала все вокруг, звуки притихли, отдаваясь глухим придавленным гулом снаружи и усталость как-то сильно навалилась на Катберта. Пульс опустился до нормы, и теперь само тело подсказывало - нужно отдохнуть, старик прав...

"С собственным телом не поспоришь"
Берт как смог влез на нары и попытался ни о чём больше не думать. Утро вечера мудренее.

Ночь выдалась не самой лучшей в жизни Катберта, а если быть точнее - возможно даже, самой худшей. Спать на твёрдых нарах, не застеленных матрасом, да к тому еще и прикованным одной рукой к крепежу нары, заставляя находится руке на весу - было тяжелейшим испытанием. Ночью Катберт просыпался не раз, грязно ругаясь на боль в затекшей руке и пытаясь дотянуться ногой до лежащих на полу тряпок. Второе у него удалось, и зацепив сапогом кучу грязных одеял, Катберт смог уложить их под лопатки и вновь уснуть. Однако снующие туда-сюда конвоиры и работники поезда - постоянно мешали, громко разговаривая между собой, даже не замечая пытающегося уснуть пленника. Однажды, по середине ночи, когда Катберт почти уснул, не взирая на боль в запястье, его разбудил сильный грохот за стенами вагона... как оказалось - это вновь грузили брёвна в те вагоны, которые остались целыми, и вновь тишина...
Утром Катберта даже не пришлось будить, ибо сон и так вышел никакой, если ни сказать, что вообще вышел ли? Его растормошил раб, которых вчера Катберт увидеть не успел. Черный человек, в соломенной шляпе тряс его рукой, говоря на ломанном английском:
- Вставай, надо идти! Вставай! - И указывал большим пальцем на выход. Очевидно черный не знал, что Катберт идти не мог, так как опухшая рука, явно давала понять, что пленник прикован к своему "ложе". Возможно заметив, но не обратив внимания в силу своей застенчивости, негр вышел из вагона, как-то неуверенно оглядываясь.
Вскоре вошел тот самый Ог Мандино, с ружьем наперевес и поприветствовал пленника:
- Та-ак.. тебя ждет работа. - Он освободил Катберта. Рука невольно упала вниз, отдавая резкой болью в плечевом суставе. Сама кисть напрочь отказывалась чувствовать прикосновения. - Будешь таскать вместе с черными брёвна обратно в вагоны... заработаешь себе на воду. Выходи, дружок. - Слово дружок и добродушная улыбка Ога, словно отсохшая рука и работа за воду, являлась обыденной вещью, были слишком уж доброжелательны, что никак не сравнивалось с его действиями по отношению к пленнику. - Давай, вылазь...
Утренний свет ослепил на некоторое мгновение Берта, что тот, чуть не упал на сухую землю. Вскоре он увидел, как вдоль путей рассыпалась группа чернокожих людей, таскающих большие брёвна к вагонам, а загружали их несколько белых, затягивая наверх длинными канатами. Еще Катберт заметил, как на склонах стоят конвоиры, вооруженные ружьями и внимательно следили за всем происходящим.
Легкий толчок в спину отвлек Берта от созерцания местного пейзажа.
- Иди давай...

Боль в руке позволяла судить,что происходящее не является плохим сном,а значит просто взять и проснуться не выйдет.
"Интересно,какова минимальная оплата водой этого жуткого труда?"
Берт был крайне недоволен ситуацией.Худшим было то,что его заставили работать с этими обезьянами.
"Может попросить какого-нибудь сердобольного головореза отвести меня подальше и застрелить из моего кольта?"
Юноша засмеялся и отправился в сторону черномазых,глядя себе под ноги,дабы никто не заметил его веселья.

Вскоре через пол-часа, Катберт уже пытался поднять вместе с каким-то неимоверно худым негром большое толстое бревно... Черный, не смотря на свою худобу оказался довольно сильным, а вот Катберт со своей рукой - никуда не годился. Конвоиры, стоявшие наверху склона равнодушно взирали на тщетные попытки пленного поднять вес. Они знали только одно - шаг в сторону - выстрел между лопаток.
Черные смотрели на Катберта с легким изумлением, что-то лепетали между собой на своем непонятном языке, недвусмысленно косясь на белого человека.
Старик Ог стоял в стороне и о чем-то активно говорил с парой машинистов. После их разговора, персона Катберта вновь заинтересовала Ога и тот подойдя на пару шагов поближе, кивнул пленнику в сторону, указывая на место, где лежали брёвна по-меньше:
- Вон те... их можно и одной рукой поднять - тащи лучше их.
Не сказать, что начальник конвоя испытывал жалость или отеческую заботу по отношению к Катберту, просто он был заинтересован в том, чтобы от пленного был хоть какой-то толк.
У легких брёвен стоял очень высокий негр, с повязанной тряпкой на голове и рваных, непомерно больших брюках, обрезанных по колено. Он стоял и разгребал эти завалы, очень громко распевая какую-то песню. Как заметил Катберт - все черные немного приплясывали под его забавное пение, а конвоиры молчали, словно это так и должно быть.
Подойдя ближе, поющий негр обратил внимание на белого, и с широкой, в половину его черного лица улыбкой, просиял, указывая обеими руками на подошедшего, что-то вновь пропев. Другие черные обратили внимание на Катберта, словно высокий негр сказал: "Ей, посмотрите на этого белого... белый он - а черный не меньше, работае-е-ет как мы-ы-ы!" Затем на очень и очень быстром английском негр сказал:
- Давайпомогай бело, быступравимся и будеместь, а можт и пить! Вод конечн! - И громко засмеялся, при этом не отрываясь от работы.

-Бог даст - будет и вода! Пнимашь?!
Берт оскалился, на секунду его глаза засверкали. Затем сделав глубокий вдох и собрав все силы,он ухватился за бревно.
"Хей! Посмотри на себя работничек! До какой жизни ты дошел! Скоро тебя по спине плетью будут стегать за компанию с этими!"

Черный недоумевающие посмотрел на Катберта, взялся за соседнее бревно и понес вместе с со своим "белым" напарником уносить к вагону - загружать. По дороге он еще что-то лепетал, но это было слишком неразборчиво, что Катберт вообще не мог разобрать ни слова.
Шли часы - а брёвен, казалось, не уменьшалось... палящее калифорнийское солнце нещадно жгло, еще более мучая Катберта, и так уже умиравшего от жажды.
Вскоре послышался громкий крик старика Ога, который призывал всех оторваться от работы на пол-часа. Черные побросали брёвна и тут-же столпились подле нескольких конвоиров. Они стояли у большой бочки, из которой черпали воду и наливали их в подносимые грязные железные тарелки рабов.
Катберту пришлось ждать довольно долго, пока черные получат свою порцию. Уходя обратно, каждый раб очень тщательно нёс свою тарелку, оберегая воду, словно золото, боясь пролить хотя бы одну каплю.
Когда Катберту всучили небольшой черпак, полный тёплой воды, так как у него не имелось ничего, кроме больной руки, он отправился было в сторону, прочь от назойливого черного муравейника, как почувствовал толчок в спину. Этого было достаточно, чтобы Катберт споткнулся и упал. Черпак выпал из рук и покатился по сухой земле, оставляя за собой влажный след...

Первую секунду на лице Берта пронеслись все ругательства, выученные им за нелёгкую жизнь. Он присел, зачерпнул ладонью здоровой руки влажный песок, пропустил его сквозь пальцы, зачерпнул ещё раз и опять пропустил, бессмысленно глядя в пространство.
-Ну и кто тут у нас такой ловкий?
В голосе звучало только дружелюбие, Катберт начал подниматься, незаметно черпнув правой рукой ещё песка и сжав её в кулак.

Черные рабы не подали виду, что к ним кто-то обратился. Позади Берта стояла многочисленная толпа черных, которые суетились по своим делам и ни один, не смотрел с вызовом на Берта. Но было видно, даже не вооруженным глазом, что рабы сдерживали смех.
Вскоре они разошлись по сторонам, так и не ответив белому человеку на его дружелюбные вопрос.

"Дерьмо!"
Катберт отряхнул руки от песка, подобрал черпак и без особых надежд отправился назад к бочке с водой.
-Ог! На тебя работают самые тупые черномазые на этом побережье! Где ты их набрал?!
Берт надеялся, что уж если его крик не услышит Ог, то хотя бы какие-то высшие силы уловят его отчаяние и ситуация неожиданно станет лучше. Например, пойдёт дождь.

Ог уже не слышал слов Берта, так как все его внимание было сосредоточено на том, а точнее сказать, на тех, кто спускался с холма. Поглядев в сторону, куда смотрел старик Ог, Катберт увидел группу всадников, спускавшихся с холма. Вскоре они уже были совсем близко. Один из конвоиров о чем-то переговорил с одним из всадников, и вскоре все разъехались кто, куда. Одни присоединились к компании вооруженных конвоиров, и стали также невозмутимо наблюдать за рабами, таскающих бревна, а двое других - подъехали к Огу, причем второй остался позади, не вступая в разговор.
Рассмотрев по ближе, Катберт ясно увидел перед собой - шерифа, а второго... уж его он точно тут никак не ожидал встретить, или хотя бы в ЭТОЙ компании - индеец!
Шериф выглядел ... "солидно"... длинный, кожаный плащ, под ним какая-то потасканная коричневая рубаха в клетку, широкий ремень, который держал джинсовые брюки, под которые были заправлены высокие сапоги со шпорами. На голове была широкополая шляпа, довольно-таки новая и свежая, в отличие от прочей одежды, которая была засалена в конском поту и запорошена дорожной пылью. Лицо шерифа было худощавое, обросшее седой щетиной, редкие серые волосы курчавились из под головного убора, касаясь высокого воротника плаща. Лицо было изрезано морщинами, а длинный нос и тонкие пальцы выдавали французское происхождение...
Индеец же был довольно скрытым. Его одежда являла собой яркий пример принадлежности к туземцам этого континента, а вот голова была укрыта "капюшоном", опять-таки французское словечко. Индеец все молчал, оставаясь тенью позади шерифа. Пока Берт не мог понять, что тут делает краснокожий, однако, не найдя на нём наручников и прочих кандалов, Берт справедливо предположил, что индеец дружен, или хотя бы - служит этому видавшему виды шерифу.
Ог и шериф о чем-то там болтали, пока шериф не повернул в сторону Берта голову, а Ог не указал на него пальцем. Шериф подошел к пленнику, а за ним и индеец:
- Джон Доу... живущий на дереве... - Этот юмор нисколько не придавал веселья ни Катберту, ни Огу и уж тем более индейцу, который скорей всего и не умел смеяться.
- Значит так, как свидетель случившегося, ты обязан рассказать всё, что видел, и как ты тут оказался не званным гостем, будешь говорить правду - избежишь наказания.

После чего, шериф посмотрел на небо, как бы отсчитывая время, затем тяжело вздохнул, кивнул Огу, мол, делай, что надо и отправился обратно к поезду, вместе с индейцем. Старик Ог подошёл к Берту и вновь нацепил на него наручники, сказав:
- Пойдем в вагон, тебя сегодня работа обойдет стороной. - И они вместе отправились к одному из вагонов.
Оказавшись внутри, Берт увидел сидящего шерифа и стоящего подле него индейца. Казалось краснокожий никогда не покидал его.
Вагон оказался иным, более ухоженным и обширным - этот вагон был для начальника охраны и его приближенных. Здесь были все необходимые "удобства" - и нары, и небольшой столик, даже парочка картин с красивыми, обнаженными девушками. На столе стояла железная пепельница. Шериф достал из под складок плаща бурдюк с водой и отпил несколько смачных глотков, после чего убрал его обратно и достал потертую коробочку, вместилище для табака, достал от туда несколько щепоток табака и начал жевать, сплёвывая в пепельницу...
Катберт сел напротив за стол.
- Для начала начнем наш разговор со знакомства - меня зовут Джордж Брайан, я шериф города Смолл Уели. Расскажи, откуда ты, как оказался здесь в дне пути от двух городов - Смолл Уели и Вест Кастл, когда по близости нет ни одного фермерского ранчо в этих краях... или быть может ты ехал сюда на одном из вагонов этого поезда? Рассказывай... - Шериф был очень спокоен, и, казалось, знал свое дело. Он особо и не торопился, но было заметно, что у него есть и дела по-важнее...

"Вменяемый представитель власти, надо же."
-Ну, большую часть вы обо мне уже...
Катберт закашлялся, вновь попытался заговорить, но изо рта донеслось только непонятное шипение. Вероятно сказывалось долгое отсутствие питья. Он печально развёл в стороны руки и пожал плечами, мол ничем помочь не могу.

Шериф посмотрел на бурдюк с водой, верно, жалея о том, что стал пить его на глазах у заключенного и отдал его Берту.

"Какие нынче сердобольные шерифы стали. Или это особенность штата Калифорния?"
Берт сделал большой глоток и довольно выдохнул.
-Благодарю.
Ещё один глоток.
-Чертовски хорошая вода, сэр.
Очередной глоток.
-Так вот. Я соврал всего в трёх вещах. Я не Джон, я не Доу, и я никогда не жил на дереве.
Юноша улыбнулся и снова отпил воды. Видимо высшие силы снизошли до него.
-Я сын довольно известного изготовителя оружия с восточного побережья, убитого какое-то время назад. Можете попросить мои вещи у Ога, это подтвердит мои навыки, доставшиеся от отца. Люди убившие его следуют за мной и если вы планируете меня продержать в этом месте немного подольше, лучше сразу вешайте меня, сэр. Только позвольте мне подстрелить кого-нибудь, чтоб на приговор была веская причина.
Берт протянул бурдюк обратно, ожидая слов которые определят его дальнейшую судьбу.