Вечная Весна

Тропинка вилась меж стволов вековых деревьев, смыкавших свои густые кроны над головами путников. Постепенно листва приобретала всё более яркие оттенки, в мягких мхах распускались белоснежные подснежники и ландыши, благоухали фиалки и нарциссы. Солнце, едва показавшееся из-за горизонта, вновь скрылось, словно сонная красавица, улыбнувшаяся, но не захотевшая просыпаться. Серые сумерки мягко ложились густым туманом на дремлющую Грёзу. Казалось, что кто-то незримый пробегает мимо, глядит из предрассветных теней на путешественников, но не хочет привлекать к себе внимания. Временами трели соловьёв прерывались чьим-то недовольным рыком, отражающимся от сотен едва распустившихся молоденьких листочков.
В какой-то момент путники заметили, что старшая из сестёр, Нишана, почти растворилась в утренней дымке, но сами Проводник, казалось, не придают этому никакого значения. Лишь когда призрачный силуэт растаял в воздухе, Агданди улыбнулась, с лёгкой грустью во взоре, и продолжила путь в молчании.

Внезапно тихую настороженность дремлющего леса пронзил глубокий мощный голос рога, крики погонщиков, ржание коней и лязг оружия. Фея вздрогнула и прислушалась.
- Выезжают! Охота! Скорее, прячемся, - в голосе звучало возбуждение, но не страха, а скорее азарта.
- Как я давно не видела выездов Весеннего Двора! Скорее, спрячемся здесь, - она поманила путников за собой в сторону густого кустарника, - отсюда мы всё увидим, а нас не заметят. Вам понравится!
Через несколько минут, когда все скрылись среди молодой листвы, сквозь лес промчалось большое испуганное стадо оленей, разбежаться в стороны которому не давали полдюжины гончих. Следом за добычей мчалась и погоня. Красивые молодые сильные мужчины, многие из которых были обнажены по пояс и украшены витиеватыми золотыми татуировками, мчались верхом на могучих яростных скакунах, гривы и хвосты которых были украшены косами и бусинами, а шкуры переливались благородным бархатным блеском. В светлых эладринских глазах охотников горел опьяняющий азарт погони, в руках были зажаты копья и луки, многие из всадников обходились без сёдел и уздечек, управляя строптивыми конями лишь движениями колен и стоп, обутых в сапоги мягкой и тонкой расшитой кожи. От всадников веяло силой и величием, они казались ожившей стихией, могущественной и неудержимой. От зрелища погони захватывало дух, она будила в душе противоречивые чувства, хотелось одновременно и бежать прочь, и присоединиться к ней.

Когда стук копыт стихал вдали, Проводник вышла обратно на тропу и поманила всех остальных за собой.
- Немного осталось, пойдёмте.
Действительно, оставшийся отрезок пути занял не больше двадцати минут. Но за это время солнце успело подняться из уютной перины рассветных туманов и расправить свои нежные тёплые лучи. Путешественники вышли из леса, и их глазам предстала холмистая равнина, поросшая сочной зелёной травой и яркими цветами. На протяжении всей линии горизонта была видна темнеющая полоска леса, говорящая о том, что это поляна невероятных размеров.
- Агданди! Ты! Давно тебя не было, - раздался звонкий девичий голос.
- Кохара! Я так рада тебя видеть! Много что произошло за это время.
К Искателям навстречу шла красивая статная девушка-эладрин, на её стройных лодыжках и тонких запястьях извивались змеи золотых браслетов, талию обнимал широкий златотканый пояс, поддерживающий тонкую полупрозрачную набедренную повязку, а на шее и груди лежали полторы дюжины витых золотых и серебряных цепочек с множеством подвесок из драгоценных камней. Кроме этого на ней были только лёгкие полусапожки на шнуровке из тонкой оленьей кожи.
- Расскажешь об этом? – девушка улыбнулась, откинув тяжёлую русую прядь на спину. Волосы у неё были роскошные, густые, пышные и длинные.
- Может быть потом, на этот раз я принесла другую историю, - Агданди улыбнулась знакомой.
- И не расскажешь, о чём?
Проводник лишь хитро улыбнулась и отрицательно покачала головой.
- А кто это с тобой? – девушка с любопытством оглядела путешественников.
- Искатели, они здесь хотят найти одну кицунэ. Они с миром.
- Тогда, добро пожаловать ко Двору, - улыбнулась Кохара, - Вендэ сейчас одна, Герой ушёл на подвиг в Дикую Грёзу.
- Спасибо, дорогая, - фея улыбнулась собеседнице.
- Идём, - Агданди обернулась к спутникам, - нам нужно исполнить ритуал вежливости и представиться.

Проводник попрощалась со знакомой и направилась к центру равнины, где можно было разглядеть других эладринов, среди которых не было взрослых мужчин, только женщины, подростки и дети. Все они были одеты так же легко, как и Кохара, некоторые были обнажены по пояс, а несколько юных девушек были одеты лишь в одни украшения. Кроме аристократов здесь были гномы, сатиры, дриады, нимфы и даже пара трентов. Многие из них улыбались или приветственно махали Проводнику, которая отвечала им тем же.
Постепенно внимание путников переключилось с обитателей на величественное строение, к которому уверенно шла Агданди. Казалось, что полсотни тысячелетних дубов сплелись ветвями и прижались друг к другу стволами, чтобы создать эти монументальные покои, которые выдавались из линии леса, окружающего «поляну».

Охота... Для следопыта охота никогда не была развлечением, он никогда не гонялся за дичью по обычаю или традиции. Только ради еды. Посему скачущие во весь опор за оленями эладрины не вызывали у шифтера никаких восторженных чувств. Да и вообще полуголые мужики никогда Когтя не воодушевляли.
При появлении девушки следопыт несколько растерялся. Памятны еще были воспоминания о неуклюжей беседе шифтера с Лордом Тиммурилом. Ох как памятны! Поэтому сейчас лохматый молча стоял, пялясь на красивую, хоть и на его взгляд худощавую, фею. Когда же Проводник повела их дальше, Коготь нагнал Агданди и негромко спросил:
- Это, сестричка, слушай... Мы вот счас туда пойдем, там ведь опять будет какой-нить Лорд или Лордыня... Как бы мне опять не обосраться в трепе с ними. Как у вас тут принято-то с знатью-то говорить? Вернее не так. Как у вас тут таким простым пацанам как я принято калякать с лордами? А то он меня че-нить спросит, я ему скажу, а он мне... Не самые знаешь приятные воспоминания у меня о твоем знакомом лорде из стеклянной хаты. - шифтер топал рядом с фейкой почти согнувшись пополам, чтобы "шептать" ей на ушко. Время от времени Коготь распрямлялся, махал рукой приветствовавшим их веселую компанию и пытался улыбаться.
- Это будет она, - улыбнулась Агданди, - Вендэ, Дева Весны, Небесная Олениха, Дитя Талых Вод, Наречённая Весеннего Героя, Тулани Весеннего Двора. У неё ещё много титулов, но я верю, что тебе и эти будет сложно запомнить. Здесь Весенний Двор, почти нет формальностей, но есть правила приличия. Если им следовать, то никто не тронет тебя, а вот если нет, то можно нарваться на поединок.
Проводник отвлеклась поприветствовать очередных знакомых.
- Первым не заговаривай, не перебивай и не теряй головы. Возможно, она будет самым прекрасным, что ты, когда либо, видел. Жди, когда она спросит, отвечай на вопрос и старайся не высказывать мысли, которые подсказывает тебе твоё «мужское достоинство», - по хитрой улыбке и заговорщицкому взгляду было очевидно, что речь идёт далеко не об абстрактном понятии.
- Конечно, она привыкла к почестям, но за любое оскорбление тебе придётся сойтись в поединке с самим Весенним Героем, а он – один из сильнейших архфеев Грёзы, что значит для тебя только одно.
Коготь и не думал показывать свою крутость и хорохорится перед фейкой. Слишком уж хорошо он представлял на что способны фейские лорды. Тимморил, абсолютно не напрягшись, скрутил шифтера, едва не задушив одним взглядом. А местный лорд был "архфеем". Коготь не очень понимал, что это значит, но было ясно одно - он не реально крут! Поэтому лохматый внимательно слушал Проводника и кивал.
- Все ясно. Я тя понял. Молчу пока не спросят. Даже не думаю. Это я пожалуй смогу. Хех. - Коготь хохотнул и со спокойной душой и радостной мордой зашагал дальше. Пройдя пару минут шифтер будто что-то вспомнил, резко остановился, поправил свои пояса, отряхнул штаны и куртку, поплевал на ладони и "причесал" свою шевелюру.
- Всё ж таки не кабак портовый идем. - объяснил он удивленным товарищам. - Только давайте мне не как в прошлый раз! Как-нить без драконов что ли...

Чем глубже уходили путники во владения Весеннего Двора, тем больше Трайн чувствовал себя не в своей тарелке. Это был прекрасный, яркий, тёплый, радостный чужой мир. Виденье охоты захватывало дух, и что-то внутри требовало влиться в этот азартный поток и преследовать добычу до края света. Дварф подумал, что мог бы, наверное, проникнуться радостями Весеннего Двора, научиться его играм и песням, найти себе место в этом бесконечном празднике. Но феи, увы, останутся феями, и Весенний Герой с лёгкостью отнимет чью-то жизнь из-за неудачной шутки или неверного жеста. Смертным не место среди пляшущих духов, будь это смеющиеся духи весны или мертвенные призраки стужи. И Трайну лучше остаться в стороне от их плясок, одеться потеплее и сесть у простого камина с трубкой в руке.
Клирик с удовлетворением следил за приготовлениями Когтя. Тот, кажется, вынес правильные уроки из вчерашних приключений и в этот раз был готов вести себя в чужом доме прилично. Сам же Трайн смотрел по сторонам, глубоко в душе надеясь, что здесь его поискам придёт конец. Ведь Аратис говорил, что только здесь Мэй могла укрыться от слуг Зимнего Двора. Он сдерживал в себе эту надежду, не давая ей разгораться, боясь спугнуть своё призрачное счастье. В конце концов, не похоже было чтобы сюжет подходил к финалу. Скорее, это всё ещё была завязка, а в Фейвельде такие вещи важнее земной логики.

Адамар читал на лицах героев некоторое беспокойство, и искренне не понимал его. Что можно бояться в этом светлом месте, где со всех сторон можно было взирать на красоту, где не было места тревогам и заботам? Это был настоящий островок рая... Конечно, для того, чтобы сохранять этот рай, и нужны Стражи. Адамар с каждым шагом не только наслаждался красотой, но был в любой момент и готов приступить к своим основным обязанностям.
Вот только пока куда важнее было как-то успокоить искателей.
- Весенний Двор. Здесь Солнце и жизнь. Здесь земли, которых нет места беспокойствам и горю. Потому что внутри вы увидите подобных мне, защитников. Только они будут связаны со Двором. А я связан с вами. И вам со мной тоже не стоит беспокоиться.

В самом деле, Весенний Двор был местом, где расцветала жизнь и ярко сияло солнце. Для Адамара не было места лучше, не было дома роднее. Здесь столь много света! И пение птиц - лучшая музыка, под стать изящной игре Скрипача, и благоухание цветов - лучший аромат, под стать благовонным маслам, что используют феи, и мягкая весенняя трава и роса на ней - лучший покров, по которому так приятно ступать.

Когда мимо пробегали охотники, герои как раз могли почувствовать, что хорошо иметь рядом ходячее дерево, за которым можно спрятаться. А дальше - осторожно шагать вперед. Так приятно быть своим. Так приятно быть дома.

Скрипач, подобно ребенку, пялился на стремительно проносящуюся охоту. Так хотелось поймать их темп, задаваемый бегущими оленями, а может быть самими охотниками, вплести свою музыку в их бешеную скачку, и не прерываться, пока не устанут руки, а пальцы не сотрутся о струны. Но это была только мимолетная мечта, которой не дано было воплотиться в жизнь, ведь охота пролетела мимо, словно видение. Да и не смог бы Скрипач играть, сидя на бешено скачущей лошади. Но, когда-нибудь он обязательно сыграет нечто подобное. Ведь мечты должны сбываться! Хотя, мечтать в фейвальде было очень опасно, а уж просить кого-то об исполнении его желания, смертельно опасно.
Охота пронеслась, а их путь лежал дальше, к властительнице (как успел услышать музыкант из разговора Когтя и Проводника) этого места, что бы выказать почтение. На самом деле, Скрипач очень внимательно слушал, как надо себя вести в столь высоком обществе, не особо опасаясь получить от Когтя по башке за подслушивание его разговора. Итог, подведенный шифтером очень порадовал ушастого. Лучше не объяснишь, как общаться с этими высокопоставленными и высокочтимыми бессердечными красавцами и красавицами (обдумывая эту мысль, Скрипач посмотрел на мага, шагающего с постной миной, ему то что, он тут уже все видел).
Место, столь великолепное и спокойное, через которое они шли почему-то вызывало вместе с радостью и очарованием некоторую опаску. Может быть прошлый Лорд и посещение его жилища оставили негативное впечатление, а может быть просто Скрипачу было неуютно от того, что медальон о покровительстве болтался у него на шее. С одной стороны, музыкант был достаточно уверен в себе, но, подумав, он застегнул рубашку, спрятав вещицу под ней. Да и вообще как-то преобразился, став менее расхлябанным в одежде и поведении. Не вертелся в руках смычок, не теребились струны скрипки. Только наивная улыбка всему вокруг и неподдельное восхищение, светящееся в синих глазах. С каждым шагом подросток преображался в молодого мужчину.

Коури, растаявшая в утреннем тумане, более не появлялась, что очень беспокоило Скрипача, хоть тот и не подавал виду. Он мог бы позвать ее, но помятуя их первую встречу, когда она почти не показывалась, решил не делать этого, посчитав, что Талита не то стеснительна, не то просто не любит новых людей и обширное общество. Да и вообще, кто поймет этих фей? Но надо будет спросить у нее, почему она так тяготеет к маленьким компаниям и не любит больших сборищ.
Пока мысли эльфа вертелись вокруг Талиты, заговорил Адамар. Его тягучая, как смола, речь все еще была очень тяжела для восприятия, но ушастый на то и ушастый, что бы хорошо слушать. Слова древня о безопасности были очень кстати, хотя и не успокаивали до конца, но давали надежду.

Несмотря на обманчивость Фейвальда, Шанс чувствовала себя прекрасно, просто превосходно. Ей еще никогда так не хотелось петь и танцевать. Были ли причиной такого ее состояния эмоции, испытанные во время пробуждения проводника? Или сама магия Весеннего двора? А может, дело было в том, что Шанталь просто слишком долго ждала свою весну? Впрочем об этом она даже не задумывалась. Как и о том, чем ей придется расплачиваться за эту самую весну в душе, ведь даже в Стране Фей ничего не дается просто так... Особенно в Стране Фей.
А думала Шанс о том, что подарок Девы Перламутровых покоев пришелся бы сейчас на удивление кстати, и как обидно, что она не переоделась там, в лесу... Впрочем, группа путников и так слишком уж выделялась, чтобы Шанс сменой внешнего вида могла что-нибудь исправить.
Она слушала Когтя и Проводника довольно внимательно, а Адамара - несколько снисходительно и благосклонно. Но даже настороженная мина Трайна не могла вернуть ей прежнюю серьезность.

- Я смотрю, milady, вам понравилось увиденное, - склонившись к уху Шанталь, негромко сказал Сильвар. - И в самом деле, зрелище не из тех, что часто доводится увидеть, и, должен признать, вдохновляющее. В общем-то даже для меня. Весна ведь она не только вокруг, но и в сердце каждого, и ее пробуждение всегда связано и сильным душевным подъемом и не только.
Он глубоко вдохнул пьянящий воздух, пропитанный буйными ароматами цветения, и будто б немного подраспямился, стряхивая груз прожитых лет и счищая жесткой щеткой толстый слой пыли безразличия, пресыщенности и скуки.
- Полагаю, наши самые озабоченные телесными отношениями спутники, - покосившись на Скрипача, Сильвар едва заметно усмехнулся. - Найдут здесь то, чем заполнены их мысли и много больше. То, о чем они даже не не мечтали. Может быть это хоть ненадолго их отвлечет от задавания бесчисленных вопросов. Но скажу несколько больше. Как раз о правилах приличия.
Чародей рассмеялся, и ветер растрепал его волосы, темным вихрем окутавшие лицо.
- Здесь, в Весеннем Дворе, неприлично скучать. Флиртуйте, пейте, не запрещается драться - особенно если это вопрос ухаживания... все, что угодно. Лишь бы это было зажигательно и вдохновленно. Думаю, milady, подарок девы озера вам пригодится. Обязательно.

И хотя эльф неуловимо изменился, перестав казаться смазливым подростком, он все равно оглядывался по сторонам с живейшим интересом. Камзол его куда-то делся, а рубашка, тонкая и белоснежная, была с пышными рукавами и манжетами длиной в половину предплечья. Коготь все трепался, и Скрипач не стал прерывать разговор, может это успокаивает мохнатого приятеля. Лицо Трайна отражало тяжкие думы, и никакие весенние ветерки и трели не способны были прогнать это прогнать. Скрипач оглянулся на Шанталь и Сильвара, и улыбнулся, им обоим. В отличие от Трайна, Весенний Двор действовал на мага прямо таки феерически. Вот тут ветерки и трели постарались, сдув пыльный налет пафоса, и изрядно преобразив Сильвара, а поток ветра, разметавший волосы эладрина завершил преображение. Эльф улыбнулся еще раз, теперь уже только магу. Но быстро отвернулся, решив разговорить старого дварфа. О чем поговорить с деревом, мыслей не было. Да, может, оно и к лучшему.
- Трайн, - заговорил эльф, - почему такой скорбный вид? Будто бы ты попал не в период возрождения природы, а на эшафот. - хотя, мелькнула у Скрипача мысль, что может быть именно это для клирика и эшафот. Но хотелось хоть как-то ободрить потерявшего жену несчастного служителя Кователя. - Не делай такую скорбную мину, пожалуйста. А то вдруг тебя неправильно поймут. - в голосе музыканта Трайн мог различить не только живейший интерес, что же творится с клириком, но и сочувствие.
Скрипач не пытался забраться руками в душу Трайна и потрогать, что она из себя представляет. Эльф просто пытался вытащить клирика из того мрачного угла, в который тот забился, будучи уверенным, что еще не так давно, этот дварф не был таким угрюмым. Стоило разговорить его где-нибудь в дороге, что бы не отравил сам себя своими мыслями. Но и сейчас можно было просто поболтать.
Сам же музыкант еле сдерживался, что бы не достать из бездонной сумки скрипку и не влить свою мелодию в окружающую обстановку, уж слишком был велик соблазн, он это хорошо скрывал. Скрипач надеялся, что разговор с Трайном поможет не только самому дварфу, но и ему. Клирик молчал, и эльф не нашел ничего лучше, как переключить свое внимание на Проводника.

В раздумьях эльф приложил палец к губам, но подойдя, сразу же спросил.
- Агданди, - если я не ошибаюсь, подумал Скрипач, - а куда же подевалась ваша сестрица?
Снова оглянувшись, он посмотрел на Трайна. Нет, не желает поговорить. Ну что же, ему есть с кем побеседовать.
Синие глаза смотрят с внимательным интересом, голова чуть наклонена на бок.
- Кстати, этот мохнатый неуч вам не докучает? - и улыбка, похожая на заговорщицкую.

- Всё в порядке, - улыбнулась фея.
- А моя "сестра", - она произнесла это слово с лёгкой насмешкой.
- Никуда не девалась, она здесь, - Агданди приложила хрупкие ручки к груди, - мы одно целое, просто, когда я прихожу в благие дворы, то моя неблагая часть не может проявиться.

Вот те на. Оказывается, все так просто... И не сестра вовсе, а просто вторая половина единого целого...
- А что, есть и неблагие дворы? - живо заинтересовался эльф, - И, если они есть, то как там ведет себя Нишана?
О да, тут разговор мог выйти поинтереснее, чем с магом, да и последствия от него не будут столь ужасными. И ведь если бы не его ответы-загадки, так и не случилось бы ничего.
- Или я снова все понял неправильно?

- Всё правильно, есть неблагие дворы, например Осенний и Зимний, где не могу проявиться я. А в тех дворах, где нет такой чёткой линии, например на Изумрудных Озёрах, и в общем Фейвальде, мы можем быть вместе.

- А в чем тогда благое отличие Весенного и Летнего дворов, если в любом из четырех могут за неверный взгляд или слово просто убить? И вообще, а сколько всего дворов? - не рассказал маг, так может быть расскажет Проводник? Ей, или им, вести их честную компанию, так может хоть как-то помогут не нарваться, заранее предупредят, или еще что-нибудь в этом роде...
- Я вот еще чего спросить хотел, наверное, кулон-то лучше особо не показывать? Или тут все равно, есть у меня покровительство, или нет его?

- Здесь тебя не станут убивать ради удовольствия, - Агданди мягко улыбнулась. Ей было всё равно, это было частью Грёзы, частью её собственной сущности.
- В Весеннем Дворе тебя не будут презирать только за то, что ты простолюдин, в Летнем ты всегда можешь рассчитывать на справедливость, а в неблагих есть шанс стать чьей-то игрушкой только потому, что ты слабее и у тебя нет покровителя, - фея посмотрела в чистые глаза эльфа, сияющие любопытством.
- Подарок Девы ты можешь показывать без опаски. Он лишь наоборот, возвысит тебя в глазах окружающих, - она хитро подмигнула Скрипачу.
- А Дворов в Грёзе столько же, сколько фантазий в головах тех, кто умеет мечтать.

- А еще один намечтать можно?

- Намечтать? – фея с любопытством глянула на собеседника.
- Можно, но одному это не под силу. Дворы создают легенды, мифы, баллады. Ты сможешь намечтать ещё один, если в твои мечты поверит множество людей.

- Да, такое нелегко сделать. Но, если убедить двоих, которые потом пойдут каждый в свою сторону и убедят еще двоих и так далее... - кажется, эльф уже размечтался, как создаст свой собственный, если не Двор, то хотя бы Дворик, - но, рано загадывать, - оборвал он сам себя.
- Просто мечтать, это интересно, хотя, иногда лучше было бы, что бы мечты никогда не сбывались, - несколько грустно сказал он. - А у тебя есть мечта?

Агданди на мгновение замерла. По её лицу тенью пробежали смущение, недоумение, удивление и даже немного страха.
- Мечта? У меня? Нет, - в её красивых карих глазах промелькнула печаль.
- Боюсь, что я слишком стара для этого.

Эльф, заметивший череду смены эмоций, смутился, будто бы вопрос был некорректный. А может быть он такой и был.
- Извини, я спросил что-то не то. - Скрипач отвел взгляд. Почему-то подумалось, что у Них была мечта, но она или сбылась не так, как хотелось, либо разлетелась, словно хрустальный шарик, какими украшают деревья в праздник. И эти слова: слишком стара. Действительно, не смотря на внешний вид, феи живут, если не вечно, то бесконечно долго. Как эльфы, по сравнению с людьми. А может и еще дольше.
- А расскажи, какая она, местная хозяйка? Не титулы и прозвища, да и не внешний вид. Просто, какая она?

На лицо феи вернулось беззаботная улыбка.
- Когда-то давно она жила при дворе Бледного Принца. Он взял её силой и сделал своей невестой. Но в одну из Диких Охот, - при этих словах, произнесённых почти шёпотом, хрупкие плечики вздрогнули, словно от внезапного порыва ледяного ветра, - Герой увидел её по правую руку от Короля Охоты и воспылала душа его жаркой любовью. Тогда он победил Бледного Принца, взял её как добычу и привёл сюда. С тех пор прошло много лет, и её сердце оттаяло, стало таким же нежным и ласковым как у юной Весны, но душа её не пылает страстью, как у любого здесь, она тиха и спокойна и лишь Герою под силу раздуть её пламя.

Эльф был немного удивлен, ведь он хотел узнать, какая она, хозяйка здешних мест, а получил даже короткую историческую справку, из которой выходило, что хозяйка была несчастной. А может, и нет, ведь "много лет" могли быть веками. Но и другое подметил Скрипач, что для Проводника тема ее мечты тяжела и выводит из равновесия.
- Агданди, а куда исчезает Талита? Ведь ты, наверное, тоже можешь исчезать, но куда? - про «как» эльф даже спрашивать не стал. - И она давно не появлялась...
Последние слова Скрипач произнес тихо, скорее самому себе, чем своему собеседнику. Да и вообще вопросы прозвучали как-то не очень уверенно, словно музыкант не хотел говорить о Талите без ее присутствия, но позвать ее не решался, а понять, куда девается коури и почему, очень хотел.

- Сюда, - Проводник легко дотронулась нежными пальчиками до груди Скрипача.
- И она не появится, пока мы не уйдём отсюда. Она подданная Осеннего Двора, ей здесь не будут рады. Это может быть даже опасно для неё.

- Спасибо за разъяснения, - поблагодарил Скрипач Агданди, немного призадумавшись. Он снова стал оглядываться, и вновь взгляд его пал на молчаливого Трайна.
- Так все же, жрец Кователя, какой скорбью полны ваши думы, что даже весна вам не мила?
- Это не скорбь, - отозвался Трайн, - и местная весна мне вполне мила. Просто... Ты знаешь, зачем я здесь, и тут я надеюсь получить ответы на многие вопросы.
На самом деле вопрос-то был всего один, и ответ на него значил для клирика абсолютно всё.
- К тому же, не в том я уже возрасте, чтобы скакать полуголым по лужайке, - пошутил он, решив отвлечь себя и собеседника от мучавших его размышлений.
- Трайн, ведь Талита пришла с вами, хотя она из фейской аристократии, может расскажете тогда, как она с вами оказалась?
Видимо, коури не давала Скрипачу покоя, раз он уже и старого дварфа решил об этом спросить. Но, с другой стороны, а у кого еще спрашивать. если не у него? Шанталь миловалась с магом, Агданди не знала того, что происходило в мире. У Трайна была одна надежда, получить ответы тут. Ну а Скрипач надеялся получить ответы на свои вопросы от клирика.
- Пока есть время, и вы не получили ответ на свои вопросы. - Ведь когда ты их получишь, Трайн, клирик Мораддина, ты уже не сможешь отвечать на чужие. Ты будешь искать только свое. - подумал эльф.
- О, я не в курсе всех подробностей, - с охотой ответил клирик, - знаю только, что коури пришла с...
Тут Трайн оглянулся по сторонам и задумался. Стоило ли произносить имя осеннего тулани в Весеннем дворе? Проклятые фейские условности, с ними так быстро приходит паранойя. Что если одно имя Аратиса вызовет тут целую бурю? Или их всех выгонят взашей из-за знакомства с монархом “неблагого” двора?
- С моим другом, - осторожно продолжил дварф, понизив голос, - о котором я расскажу чуть позже, как и обещал. Она была его, насколько я понимаю, свитой и служила ему верой и правдой, несказанно раздражая возлюбленную моего друга. Потом мой друг покинул нас, а Талита почему-то осталась. Не знаю, как и почему это произошло. Возможно, это всё часть хитрого фейского плана. Или бедную куори просто забыли за ненадобностью в Мире. Трудно представить, о чём думают феи. У нас с ними нет почти ничего общего.

Вот так вот, даже имени этого друга не назвал. Хотя, имена в Фейвальде имеют большую силу. А иногда их даже можно потерять. Как сам Скрипач.
- А у тебя веселые друзья, Трайн. - заметил эльф, но как-то безрадостно, наверное от того, что про Талиту так ничего и не узнал. - А можешь рассказать мне историю любви твоего друга и его возлюбленной? Может быть у меня появится новая мелодия. Кстати, а у нее-то хоть имя есть?
Скрипач, казалось, готов был слушать обо всем на свете. И о фейвальде, и о мире. Двадцать лет отсутствия, видать, сказывались на тяге Скрипача к новым знаниям.

- Могу рассказать то, что сам знаю.
Трайн на секунду задумался, прикидывая, как бы рассказать историю так, чтобы всевидящий и всеслышащий Фейвельд не услышал лишнего. Да и как пересказать довольно бестолковому эльфу историю, в которой хватало и радости, и горести, да ещё в двух словах.
- Да, это романтическая история, заслуживающая песни. Он был принцем, а она - ведьмой. Строго говоря, это была скорее её любовь, чем их. Влюбиться в прекрасного принца - не об этом ли мечтают все девушки, даже ведьмы? А он... Отвечал взаимностью, наверное, настолько, насколько мог. Но она была преданна ему безгранично, и они, кажется, наслаждались каждой минутой, проведённой вместе. В конце концов, он забрал её с собой в своё королевство. А как сложилась их судьба дальше - я не знаю.
Трайн вспоминал лица друзей, с которыми прошёл столь многое. Улыбчивая, болтливая, острая на язык Лина, и её загадочный до самого конца избранник. Даже сейчас, познакомившись поближе с бесчеловечным Фейвельдом, Трайн считал Аратиса своим другом, вопреки насмешливому удивлению Грёзы. Он верил в их дружбу - как верил в путь своего бога, в вечную любовь, в лучшее завтра. Его вера уже спасла однажды целый город, быть может она способна создать дружбу там, где ей не положено быть?

Скрипач слушал. Он вообще был неплохим слушателем. Не прерывал, не вставлял неуместных комментариев, и внимательно смотрел на рассказчика. А может просто так было видно, где идешь. Но он слишком поздно понял, что для этой истории, да и вообще историй, связанными со Стражами тут не место и не время. Но ведь вдруг не удастся больше поговорить?
Снова вытащив кулон на всеобщее обозрение, Скрипач бессознательно вертел его в пальцах, обдумывая услышанное.
- Спасибо. Хотя сейчас, полагаю, я был не прав, спрашивая про ваших друзей, тем более, про того, чьей свитой была Талита. - негромко заговорил Скрипач. - Может быть как-нибудь у костра ты сможешь рассказать о вашей дружбе и приключениях побольше. - это не был вопрос, но в тоже время музыкант просил Трайна о дальнейших рассказах. И не только потому, что его заинтересовала история любви, но еще и, отчасти, потому, что он вообще не знал, что происходило за время, пока он был игрушкой фей.
- А тяжело общаться со здешними принцами и принцессами? - внезапно выплыв из размышлений, снова обратился Скрипач к Трайну.

Дварф хмыкнул в ответ.
- Помнишь, каково пришлось Когтю у местного лорда? Так вот, это была ещё довольно приятная беседа. Хотя бы потому что лорд дал твоему другу прямой и ясный ответ. А от фей, тем более знатных, таких ответов добиться почти невозможно. Думаю, - Трайн кивнул в сторону Сильвара, - ты понимаешь, что я имею в виду.
- Феи всё время играют в игры. Это, кажется, их главное и единственное развлечение. Игры принцев и принцесс больше и опаснее для смертных.
“И я знаю только одну фю, которая не играла”, - подумал клирик про себя. И эта убеждённость, без сомнения, тоже была плодом его слепой и беспочвенной веры.

- Действительно, Когтю повезло. Теперь вон, даже, интересуется, как себя вести правильно. А по мне, так как себя ни веди, все равно, если уж тебя затащили в их игру, не отмажешься. - с грустной улыбкой ответил Скрипач. Вроде и вели не шибко загробный разговор, а все равно остался странный осадок печали.
- Знаешь, я думаю, мы найдем твою жену. - ободряюще хлопнул эльф Трайна по плечу. - Если вы так любите друг друга, то она верит, что ты ее найдешь. Я не много слышал пока что, но убежден, что в Фейвальде могут сбыться любые мечты. Только тут очень опасно мечтать. - и вот снова грусть в голосе Скрипача. - Но, не будем впадать в уныние. Кстати, а твоего друга и влюбленную в него ведьму мы тут можем встретить?

Трайн улыбнулся в ответ на ободряющие уверения эльфа. Нести свою веру проще, когда её разделяет хотя бы один человек.
- Конкретно здесь, на Весеннем Дворе - вряд ли. А вообще... Он предостерегал меня от встречи с ним. Говорил, что это может быть очень опасно. Я ему верю, такие как он не врут, просто не опускаются до этого. Другое дело, что я всё время оказываюсь там, где опасно. Так что, если повезёт, сможешь его увидеть.
Трайн думал сначала сказать “их увидеть”, но потом осёкся. Джулиан наговорил много гадостей про Аратиса в своё время, но, как это ни прискорбно, он мог оказаться в чём-то прав.

За разговорами дорога до единственного дома показалась быстрой, хотя по внутренним часам больше молчавших спутников Трайна прошло почти полчаса. За это время на новоприбывших успели обратить внимание почти все феи, которые попадались им по дороге. Гостям улыбались и кивали, но заговаривали пока только с Агданди. Остальным же приходилось довольствоваться огромным количеством прекрасных лиц и изящных имён, каждое из которых проносилось мимо лишь на несколько секунд, но тут же врезалось в память. Проводника же это нисколько не смущало, она радостно здоровалась со всеми, попадавшимися на пути.

Действительно, ни одного взрослого мужчины здесь не было, да и девушки занимались тем, что в воображении нормального жителя Мира никогда не ассоциировалось со сказками. Они собирали с расставленных вокруг костровищ столов остатки еды, убирали угли с самих костровищ, носили воду, причём делали всё это с песнями и задорным смехом. То тут, то там шныряли активно помогающие им сатиры, которым тут же доставалась почти вся тяжёлая работа. А кому-то вообще повезло заручиться помощью древня - Адамар заметил своего сородича, несущего от реки сразу две бочки свеженабранной воды. Работа кипела, и, казалось, приносит всем только радость.

По мере приближения к Дому, а сейчас это хотелось произносить с особенным уважением, столы становились всё плотнее. Общая схема расстановки сохранялась - вокруг больших костровищ располагались массивные столешницы с расставленными вокруг скамьями. Всё это смотрелось так основательно, будто столы рассчитывались на поедание целого стада оленей. Здесь часть стоянок была уже очищена после ночного пира, и можно было увидеть сидящих на скамьях девушек, которые занимались вышиванием, играли с детьми или просто водили хороводы под задорные мелодии сатиров в окружении пикси. Отвлекись от атмосферы таинственности, которую нагнетал Фейвайльд, и можно подумать, что идёшь по обычной человеческой деревне. Но мелодичные голоса, плавные движения, искрящиеся улыбки - всё это не давало отвлечься ни на секунду, заставляя забыть не только о Мире, но и о цели путешествия.

Наконец, Агданди довела небольшой отряд Искателей до дверей Дома. Вблизи он смотрелся не менее величественно, чем любой хрустальный дворец. Там, где гордый эладринский Лорд пытался создать произведение искусства, в Весеннем Дворе поработала сама природа. Деревья сплелись воедино, образуя прочные стены, кроны закрыли дом крышей, а ветви изящно обрамляли окна. Здесь не было острых углов и режущих глаз кромок, не было блеска стекла и холода стали, все линии были плавны и естественны.

Поднявшись по высоким ступеням из переплетающихся корней, путники прошли сквозь парадный портал, украшенный живыми цветущими вьюнами. Здесь не было никакой охраны, а изнутри слышалось чудесное многоголосое пение. Когда искатели прошли небольшое овальное помещение, их глазам предстал громадный круглый зал, потолок которого терялся где-то в вышине. Стены были украшены высокими окнами, арками проходов, пушистыми шкурами невиданных животных, развесистыми рогами оленей, причудливо изогнутыми клыками кабанов, дорогим оружием, изукрашенным серебром, золотом и самоцветами. Напротив входа, на противоположной стороне зала, стояло два величественных резных кресла, одно чуть выше другого, а по стенам находились широкие скамьи, покрытые шёлковыми покрывалами и небольшими подушечками. Чуть в стороне от входа сидело несколько детей. Один из них, постарше на вид, учил остальных выводить причудливые фейские руны на восковых дощечках тонкими костяными стилами, а вокруг них сидели несколько пикси с яркими белыми фонариками в миниатюрных руках. Но кроме прилежных учеников и учителя в зале больше никого не было, хотя всё вокруг говорило о том, что это и есть «тронный зал».
Проводник даже не остановилась, направившись к одному из проёмов, который находился за спинками кресел. С каждым шагом по причудливым анфиладам круглых и овальных комнат, пение становилось всё громче и всё прекрасней. Казалось, сложно выделить в чудесных голосах весенних девушек лучшую, но сейчас каждый мог смело сказать, что в стройный хор вплетался голос, который должен принадлежать самой прекрасной из них, он был как золотая нить в белоснежном полотне.
В покоях, куда Агданди привела Искателей, вдоль стен на широких скамьях сидели чуть больше дюжины девушек, одна прекрасней другой, но самой красивой из них оказалась невысокая фея с лёгким румянцем на бледных щеках, с белоснежными волосами, спускающимися до пола, и с пронзительными тёмно-синими глазами. Все эладрины, которых уже успели встретить путешественники, обладали светлым цветом глаз и яркими волосами, от золотого до красного, но всё равно, самым необычным в её облике были развесистые оленьи рога, которые, судя по всему, были её собственными, и необъяснимое исходящее откуда-то изнутри лёгкое свечение. Каждый, кто смотрел на Деву Весны, а сомнений в том, что это она не возникало, видел в ней самую красивую из когда-либо встреченных женщин. Девушки, окружавшие её, тоже имели рожки, но не очень большие, чем напоминали стадо оленят окружающих свою маму. На каждой из них было множество украшений, на некоторых можно было разглядеть золотые узоры татуировок, но и в этом Первый Подснежник была лучшей из лучших. На ней не было никакой одежды, но украшений было столько, что ткань здесь была бы уже лишней. Подвески и цепочки были не только на её руках, ногах, поясе, шее и бедрах, они были в волосах и обильно украшали рога, казавшиеся от этого золотыми.
- Приветствую тебя, Светлая Дева Весны, Наречённая Весеннего Героя, Небесная Олениха, Дитя Талых Вод, Носящая Семя, Дарящая Силу Жизни, Открывающая Пути Птицам, Мать Плодотворящих Дождей. Мои пути привели к твоему порогу Искателей, прими мои хвалебные песни и позволь остаться у твоих весенних костров, - Агданди опустилась на одно колена перед Хозяйкой Весны.
- Здравствуй, Дитя Дорог. Я рада твоему визиту, - голос Вендэ был столь же прекрасен, как и её внешность.
- Кто вы, пустившиеся в глубины Грёзы? Зачем вы пришли в мой Дом?

Когда Коготь увидел владычицу покоев, он склонился к Проводнику, прикрыл рот рукой и прошептал:
- А Весенний Герой-то видать ходок! Гляди вон че делается. - подойдя немного ближе мохнатый заметил небольшие рожки на головах остальных девушек. - Аааа, вон оно че. Тут я смотрю у вас вообще нравы свободные.
Следопыт выглядел несколько растерянным, он не знал, КАК реагировать на повышенную растительность на голове прекрасной Девы. Коготь буквально каждой своей шерстинкой чувствовал магнетизм это прекрасной феи, но в то же время разум очень напряженно реагировал на кустистые оленьи рога, растущие, именно РАСТУЩИЕ на голове девушки. Руки сами собой тянулись потрогать это прекрасное создание, провести рукой по длиннющим волосам, плечам... рогам. "Тьфу, мля, ну что за фигня-то?! Откуда они?!" - шифтер никак не мог решить, как он относится к Деве. Оно без сомнения была самой прекрасной женщиной, которую он когда-либо видел. Даже Ашера, пышногрудая шифтерша, с таким обалденным желтоватым пушком на пояснице, была не столь прекрасна, как жена Героя. Но, блин, рога...
- Слушай, сестренка, а если я тут женюсь, и... У мужиков тоже короче рога расти начинают, когда им жены того? А у Героя тоже рога?
Похоже шифтера не на шутку заинтересовал данный вопрос и он спешно шептал на ухо Агданди свои мысли. К сожаления для Когтя, расстояние между героями и Девой Весны слишком быстро сократилось и Проводник не успела ответить на интересующий следопыта вопрос.

- Кто вы, пустившиеся в глубины Грёзы? Зачем вы пришли в мой Дом? - спросила Дева.
Коготь выпрямился, подобрался, пятки вместе, носки врозь, руки по швам. Потом шифтер склонился в низком поклоне, выпрямился и улыбнулся всей своей шикарной пастью и буквально отрапортовал:
- Моё почтение, госпожа! Меня зовут Коготь! Следопыт, так сказать! Самое главное тут дело у нас у вот этого почтенного дварфа. Ну, он сам Вам все расскажет.
Закончив свой быстрый "доклад" Коготь сделал шаг назад, давая пространство для Трайна. Много вопросов и слов вертелось на языке лохматого, но слишком уж он опасался все испоганить своими манерами, посему решил просто "отступить". В конце-концов возможно на кону стоял успех всего их мероприятия. Возможно жена бородача была где-то здесь, и посему следопыт был ОЧЕНЬ осторожен в своих словах и движениях.
"Я лучше на девок попялюсь. Пусть сами тут калякают о своих супружницах. " - решил для себя шифтер и подмигнул одной из рогатых девушек.

Путешествие по дворцу Девы напомнило Трайну о другом огромном дереве, по которому ему пришлось бродить. Клирик сам удивился мрачности своих воспоминаний. В конце концов, это земля вечной весны, радости, молодости и любви, как можно здесь вспоминать о чудовищном жаре Элементального Хаоса? Те дни позади, враги мертвы, беды предотвращены? Почему же так тяжело расстаться с тем прошлым, о котором хотелось бы поскорее забыть?
- Моё глубочайшее почтение прекрасной хозяйке Весеннего Двора, - Трайн поклонился так глубоко, как позволяла спина и доспехи, - я Трайн, сын Трундина, служитель Кователя Душ, Отца Дварфов. Я пришёл в Фейвельд в поисках той, кого зову своей женой, а мои спутники вызвались помочь мне в поисках. Я знаю её под именем Реймэй, она родом из Грёзы, но мы встретились в Мире. Я слышал, что она вызвала немилость владык Зимнего Двора и бежит их гнева. Я надеялся, благая Дева, что жар твоих костров мог скрыть её от глаз Бледного Принца. Я люблю её и не пожалею жизни чтобы отыскать. Молю супругу Весеннего Героя о помощи.
Очевидно, Трайн приготовился к встрече. Он думал о том, что и как скажет. В Фейвельде не бывает просто слов, тем более перед лицом монаршей особы. Каждое слово должно быть взвешено и выбрано аккуратно. И он подозревал, что просто так не получит ответа, потому и пообещал собственную жизнь в обмен на помощь. Только собственную, ничью иную.

Древень шел вокруг и впитывал все. Впитывал целебный воздух, живительный свет солнца, настроение играющих и веселящихся фей. И думал, слушая разговор Трайна со Скрипачом и Когтем. Все-таки, он, Адамар, был выращен не напрасно. Наверное, это даже большая польза, чем от обычных Древ, которые охраняют просторы Весеннего Двора. Не просто охрана, а сопровождение. Помощь в лучшем деле - сплетении двух сердец, двух лиц, которые важнее друг для друга, чем все красоты весны и страны фей.
Но Древень молчал. Он не был настроен говорить, когда не спрашивают. Просто шел и думал. И когда перед глазами открылась Дева Весны, он встал у входа, охранять проем, и присел перед девой на "колено". Ожидая конца очень важного разговора. Трайн говорил хорошо. С чувством, с четко выверенными словами. Хоть и без присущих феям множества титулов.
Интересовал Адамара немного и Коготь... то, как он смотрел на самых обычных фей. Ну, если его не удивляют ходячие деревья, но удивляют рога...

Пока они шли долгой, петляющей дорогой сперва до Весеннего дворца, а после до покоев Вендэ, Сильвар незаметно, как это замечательно умеют сумеречные феи, растворился в пестроте и суете Двора, нагнав Проводника и остальных лишь у самого входа в покои Девы Весны. И когда он тихо встал позади всех, увлеченные новизной, экзотикой и рогами герои не сразу заметили, что за время отсутствия он изменился. Правила для всех были разные, да и в правилах ли было дело на этот раз? Так или иначе, маг за время отлучки успел где-то переодеться, сменив свою черную с серебром мантию на более подобающий месту наряд из тончайшей снежно-белой сорочки с завязками на запястьях, распахнутую на груди, узких замшевых штанов с бахромой и отделанных вышивкой и бисером мокасин. В волосах красовался свежий венок и лишь посох, увитый лотосом, остался прежним.

Конечно, по сравнению с стройной осанкой, великолепной статью и излучаемым буквально каждой клеточкой кожи животным магнетизмом охотников, Сильвар выглядел достаточно бледно - как в прямом смысле, так и в переносном. Впрочем, задачи тягаться никто и не ставил - если и делать какие-то ставки, то скорее на то, что на всяк вкус и цвет найдется свой ценитель. Хотя как знать, как знать...
Элегантно поклонившись хозяйке, чародей отступил назад, давая возможность Трайну продолжать без помех, и прошептал стоящей рядом друидке:
- Ну и как вам Весенний Двор, milady?

«Глупый ты, Коготь, это совсем не то, что ты подумал, - в голове следопыта прошептал знакомый звонкий голосок Агданди, - это печать переполняющей силы плодородия. В Весеннем Дворе носить рога – большая честь и символ особого расположения Фейвальда».
Вендэ слушала говоривших с мягкой по-матерински нежной улыбкой на красивых, немного бледных, губах. В глубоких, ещё по-зимнему синих, глазах читалась ласковая внимательность, хотя слово «супруга» немного покоробило её, но от этого почти мгновенно не осталось и следа.
- Твоя жена приходила на свет весенних костров и просила защиты. Я помню её. Мне было жаль, но обычаи не позволили оставить здесь клятвопреступницу. Рэймэй не оставляла попыток и пошла к Герою, просить избавить от тяжкого гейса. Он помог ей, но остаться не позволил – предательство для нас страшнее смерти. Если хочешь разыскать её, то поговори с моим возлюбленным и, возможно, он поможет тебе.

Шанс сначала дослушала речь Хозяйки Двора, и только потом повернула голову к Сильвару. Губы ее влажно блестели, глаза сияли, а взгляд был настолько зовущим, что еще вчера она сама сочла бы его непристойным.
- Здесь прекрасно, moncieur, - прошептала она так, чтобы ее услышал только Сильвар. - Чудесно. Просто сказочно.
Разумеется, Шанс не могла представить, как она выглядит со стороны, но прекрасно понимала, что с ней происходит. Так уж сложилось веками, что в извечном цикле Природы весна - совершенно особенное время. Время пробуждения, рассвета... смутных грез и полуосознанных желаний. И здесь, в Фейвальде эти полуосознанные желания мало того, что осознавались, так еще и подавляли все остальные желания.
Но, несмотря на близость к Природе, Шанс вполе владела собой. Вернее - могла бы, если бы Сильвар не стоял так близко... Она еще раз улыбнулась ему и, потупив взор, словно невзначай отошла на полшага, намеренно не поддержав разговор встречными вопросами.

Трайн слушал, глядя себе под ноги, чтобы не смотреть в лицо ни в чём не повинной Деве. В её вечно юном Дворе так легко поддаться эмоциям, и Трайн чувствовал, как разочарование, обида и злоба просыпаются на самом дне его души, рвутся наружу. Разочарование шептало, что надежды были напрасны и вновь впереди лежит пустая бесконечная дорога. Обида шипела, что у бессмертных лордов Весны не нашлось капли человечности, чтобы забыть на секунду свои проклятые обеты и клятвы и помочь той, кто просит о защите. Злоба требовала кулаками вогнать мерзкое слово "клятвопреступница" обратно в поганую глотку этой рогатой ведьмы!
– Благодарю, госпожа. – негромко ответил дварф, не поднимая глаз, – В таком случае я должен спешить, раз для Мэй здесь не нашлось укрытия. Позволь спросить, скоро ли вернётся твой возлюбленный?
Дорога не бесконечна, успокаивал он себя, потому что Кователь ведёт меня. Закон есть закон, уговаривал он себя, и лорды должны следовать ему строже всех. Нет смысла злиться на слова, убеждал он себя, только поступки имеют значение. Клирик медленно заговаривал пожар в душе, готовый выплеснуться наружу. Потому что все законы, лорды и дороги будут гореть в огне, если кто-то из них встанет между ним и Мэй.

Войдя в покои Девы Весны, эльф понял, что не зря пару мгновений назад вытащил скрипку. Когда ты держишь в руках свою самую любимую женщину очень сложно думать о ком-то еще с вожделением, присущим атмосфере этого места. Феи могут назвать это как угодно, но для простых смертных и не очень это было именно оно. Вожделение, желание обладать. И как бы ни красиво и ни привычно все это было здесь, во Дворе Весны, в других местах это было бы просто некрасиво. Скрипач понимал это, и все же Вэндэ манила его. И что бы не поддаться этому зову, словно зову сирены, эльф, зная, что не сможет перестать думать о ней и ее фрейлинах, стал думать о музыке. И мерить все только нотами и паузами. Оторвать взгляд от Девы Весны было бесконечно сложно, но смотреть на нее через призму скрипки было не так мучительно, ведь сколь ни прекрасна местная хозяйка, а томление от желания все равно казалось эльфу неприличным. Даже через музыку мысли оказались не настолько приличными, насколько хотелось бы, но все равно было легче.
Он потом обсудит прекрасную женщину Героя с Когтем, потом будет кидать странно-оценивающие взгляды в сторону Сильвара, да вообще все потом, сейчас есть только Дева Весны, которую Скрипач окутывал музыкой в своей голове. Он пытался не воспеть Деву, а создать свою версию, только из нот. Мелодия плелась легко и быстро, кружево маленьких точек и закорючек на пяти тоненьких линиях рождало нечто новое, на основе вечного. Он даже вплел в мелодию грустную историю Девы, что предшествовала ее появлению здесь.
По несколько тактов на каждую из девушек с рожками поменьше, короткие паузы, и снова Вэндэ, которая манила и звала. Или это манила и звала Весна, или же еще что-то... Но музыка может сделать красивым все. Только сыграть сейчас не получится, а пальцы уже пляшут по грифу, хоть и беззвучно, дублируя мысли.

От слов Венде беззаботность и мечтательность с лица мага как ветром сдуло, а легкий треп с полуэльфой умер, не успев начаться. Это были очень, очень тяжелые слова. У Девы Весны было свое мнение о тех, кто нарушает - нет, даже не данное слово. Не клятву как таковую. А, выражаясь словами смертных, приговор суда. Даже удивительно, как при таком отношении ее Герой все же решил помочь беглянке. Вероятно, исключительно из желания насолить Зимним. Или же интрига лежала глубже и он был одним из игроков - правда с учетом нравов, царящих при Весеннем Дворе, с трудом верилось, что их чемпион физически способен на подковерную борьбу и хитрости.
Рука чародея легла на плечо дварфа, крепко сжимая и настоятельно требуя - держись! Не позволяй чужим словам разрушить светлый образ своей мечты. Ты через столько прошел ради нее, не оставляй веру сейчас. Огради свое сердце от ядовитых шипов на стеблях прекрасных цветов весны. Верь.

От мысленного порыва Трайна, Первый Подснежник отшатнулась, словно от пощёчины. Девушки вскочили, а бывшие ближе всего к Вендэ, постарались заслонить её от гостей, но та мягко отстранила их, хотя обратно не шагнула. В её глубоких тёмно-синих глазах плескалась переполняющая материнская нежность, смешанная с обидой и жалостью. Так смотрит на своё дитя та, которую ударил собственный ребёнок за то, что она не смогла достать пылающую звезду с небосвода, но которая корит себя за неспособность утешить желание своего дитя. Этот взгляд говорил обо всём произошедшем, о том, какое трудное решение было принято, о том, сколько боли принесло оно принимавшим, о том, как много усилий было потрачено на оттягивание момента исполнения.
- Ведущий Весну скоро вернётся под сень своих чертогов. Возможно, это будет раньше, чем ночь четыре раза покроет кострами Поляну. Я чувствую его, он близко.
Она мягко обвела глазами Искателей. Прикосновение её взгляда можно было сравнить лишь с нежным лучом светлого весеннего солнца.
- Вы можете остаться здесь столько, сколько пожелаете принимать моё гостеприимство, есть пищу, добытую моими сыновьями, пить вина, сваренные моими дочерьми, петь и танцевать под музыку моих подданных. Весна пусть согреет ваши сердца.

- От лица господина искателя выражаю глубокую благодарность за ваше гостеприимство, владычица, и за терпение и теплые слова. - с постноватой, но спокойной физиономией ответил чародей. - Позвольте воспользоваться предложением и провести это время здесь, в Весеннем Дворе. Уверен, сердце ищущего смягчится и он все поймет и раскается в своем вызывающем поведении.

Откланявшись, Сильвар едва заметно кивнул Шанталь в сторону выхода и, отпустив плечо Трайна, направился наружу. Совершенно излишне было задерживаться хоть на минуту - при всем великолепии Девы Весны, ее общество было крайне опасным. В первую очередь наличием и поступками самой Девы. Здесь, в сердце ее владений, она представляла собой немыслимую силу, и любой каприз исполнялся с неотвратимостью закона. Не исключено, что какой-нибудь из особо пылких придворных может даже искать повода для того, чтоб наказать гостей за нарушение спокойствия владычицы. Конечно, законы гостеприимства не позволят никому напасть просто так, но ведь повод-то вывести из себя найти можно? И зная Трайна в его текущем состоянии можно было с уверенностью сказать, что долго выводить из себя его не придется. Он и так кипел, только что пар из ушей не пускал - и лишь жестокая необходимость заставляла его ломать свою гордость и вести себя тише воды ниже травы.

Увидев испуг на лицах фей, Трайн только больше расстроился. Раз уж лезете в чужие мысли, так хотя бы научитесь читать их верно. Бестолковые служанки испугались за свою госпожу, как будто от её расположения не зависела сейчас вся жизнь клирика. Или здесь так привыкли к формальной вежливости, что любая живая эмоция приводит их в ужас? Трайн не желал разбираться. Ему предстояло провести четыре пустых дня в постылом Дворе, где ни песни, ни явства буду ему не в радость. Не желая ничего добавлять к сказанному Сильваром, дварф ещё раз поклонился Деве и покинул её покои.
Говорить не было никакого желания. Спутники Трайна наверняка проведут четыре прекрасных дня в этом чудесном месте, ему же оставалось надеяться, что это будут как раз те волшебные фейвельдские дни, что пролетают за час. Хотелось найти какой-нибудь тёмный угол, спрятаться в него и уснуть. И чтобы разбудила его уже Мэй...

Эльф с отрешенным видном смотрел на Деву Весны, одновременно думая и не думая о ней. Вокруг него говорили. Вроде бы ничего страшного не сказано, но Вендэ отшатнулась, а фрейлины зашевелились, ограждая от угрозы свою королеву. Только где угроза? От кого она исходит? Пальцы музыканта застыли, оставшись лежать на прерванном аккорде, он оглядывал зал, не находя никого и ничего, что могло бы быть угрожающим. Да еще и в центре Весеннего двора самой Деве Весны. Парадоксально, но чего-то она испугалась. Что это было? Эльф не смог бы понять, только подумал, что королева читает в их сердцах. Или головах. Хоровод из нот и мыслей закружился, и Скрипач, выдернутый именно странной реакцией Вендэ, стоял, словно пришибленный, не понимая, что же происходит. Из ее речей он понял только то, что они могут остаться, а Сильвар поблагодарил ее и вышел.
Отвесив галантный поклон, музыкант тоже решил покинуть помещение, потянув за собой Когтя.
- Нечего, напялился уже, пойдем. - услышал шифтер шепот Скрипача. - Насмотришься потом и на других.
Только сейчас эльф оценил произошедшие с магом перемены. Да, весна... Весна это пробуждение. Музыкант нагнал мага.
- Сильвар, просветите меня, пожалуйста, что произошло минуту назад? Кстати, перемены в вас очень интригующие... - заметил эльф.

Когда они вышли наружу, прочь из пусть и пышных, но жутко угнетающих покоев Вендэ, Сильвар снова повернулся было к угрюмо молчащему дварфу, явно намеренному утопить свое горе в чем-нибудь этаком, и собрался заговорить - но тут вмешался неугомонный Скрипач с очередными вопросами.
- Мне казалось, вы присутствовали там лично и сами прекрасно все видели. - сухо ответил чародей, никак не комментируя фразочку об интригующих переменах. Легкий обмен шпильками возможно отчасти и разрядил бы обстановку, но казалось крайне неуместно и даже оскорбительно по отношению к Трайну затевать его сейчас. А вот внести некоторые пояснения, пожалуй, стоило.
- Подождите, Трайн. - нагнав ушедшего было вперед жреца, Сильвар заступил ему дорогу. - Позвольте, я вам кое-что скажу. Весенняя Дева, при всем моем уважении и восхищение к хозяйке этого Двора, видит многие вещи не так, как привыкли вы или я. Поэтому ее слова возможно показались вам крайне несправедливыми и обидными - но помните, несмотря на них, она все же помогла вашей возлюбленной. Дело в том, что как и у смертных, у разных фей разные ценности - и видение Сумерек сильно расходится с тем, как видит Весна. Для них неприемлемо пытаться изменить что-то в своей судьбе и любого, кто пытается это сделать, они клеймят презрением. Однако же для Сумерек все куда сложнее. Хитрость и интриги это только один из слоев правды, вместе с ними сосуществует еще множество других. Любовь, самопожертвование и вера в того, что можно совершить невозможное - вот лишь несколько из них. Давайте найдем какой-нибудь укромный уголок, где нас не побеспокоят, я расскажу вам одну маленькую историю.

Когда эльф взял шифтера за руку и потащил прочь, Коготь все не мог насмотреться на придворных рогатых дамочек.
- Блин, ушастый, у меня тут уже все на мази. Я, кажись, вон той, второй справа понравился. И вон той, слева. - прошептал мохнатый скрипачу, подмигивая девушкам. - Мдаааа. Я думаю я найду чем здесь заняться за четыре-то дня!
Но эльф все тянул Когтя прочь. Шифтер выдернул свою руку из "захвата" музыканта, вновь встал по стойке смирно и отвесил низкий поклон Деве Весны, после чего широко оскалился, вновь подмигнул и махнул рукой девушкам.
- Моё почтение, барышни! - и с довольной рожей, явно уверенный в том, что "природное обаяние", атлетическое телосложение и "бесподобная" улыбка Когтя сделали своё дело.
- Я те говорю, ушастый, я им понравился...
Похоже следопыт совершенно не заметил напряженности, возникшей между Трайном и Весенним двором, поэтому был совершенно расслаблен и весел.

Как только компания героев отошла подальше и Скрипач обменялись парой слов с Сильваром, а потом маг заговорил с дварфом, Коготь наконец-то понял, что встреча с Девой прошла не совсем гладко. Вернее, исходя из тона и удивительной... заботливости что ли, со стороны Сумеречного, следопыт понял, что дело дрянь. Прокрутив в голове всю встречу, мохнатый, кажется, понял, что чувствовал Трайн, когда его возлюбленную называли клятвопреступницей и другими обидными словами. Кототь молча подошел к дварфу поближе и произнес:
- Трайн, ты это... знай. Ежели надумаешь тут кому-нить морду набить, я с тобой.

- Насколько я могу судить, Коготь, - встряла Шанс, вернувшаяся к своему обычному, слегка отстраненному состоянию, - если бы здесь намечалось мордобитие, то оно бы уже вовсю было. А у нас бы не было ни малейшего шанса. Это тебе не Тимморил, - не удержалась от шпильки друидка.
Первым ее порывом было следовать за Трайном и Сильваром в тот самый "укромный уголок", в который маг позвал дварфа. Разумеется, для того, чтобы услышать "маленькую историю". Но осознав, что в "укромном уголке" с Сильваром она вполне обошлась бы и без Трайна, Шанс зделала нарочито незаинтересованное лицо и скромно отшла в сторонку. Во-первых, если даже если история предназначена не для всех, любопытный и болтливый эльф все равно встрянет и вытянет максимум подробностей. А во-вторых... Во-вторых, не помешало бы самой найти местечко, подходящее для переодевания. Да, да, подарок Девы как будто манил Шанс, требовал немедленного перевоплощения Воина Природы в женщину.

- Подождёшь, серый, - Агданди достаточно грубо прервала Сильвара.
- Ты что такое вытворяешь? Тебе жить надоело? - Проводник сверлила взглядом Трайна, не позволяя отвести глаза.
- Слова ему, видите ли, не понравились, назвали не так. Твою злобу даже я почувствовала, а она, представляешь, с какой силой это ощутила? Да Герой на тебя даже смотреть не станет, если она не попросит его об этом, не то, чтобы рассказывать о чём-то!
Фея положила хрупкие ручки на плечи дварфа и сверлила его взглядом, в котором читалось удивление, возмущение и даже лёгкое разочарование.
- Теперь тебе придётся придумывать что-то такое, что заставит Вендэ улыбнуться. Можешь всех вокруг ненавидеть, но винить здесь нужно только твою собственную глупость.

- Мне почему-то не очень верится, что Вендэ не предвидела подобную реакцию. - холодно ответил чародей. - Будучи тем, кто она есть, ей ли не знать, что любовь затмевает голос разума? Что назови кто-нибудь так Героя, она сама вряд ли лучилась бы добродушием и признательностью. Ты ведь не считаешь Деву Весны глупой, не так ли? Значит, это было сделано специально - в качестве своеобразного испытания. И ответ соответствовал ситуации. Не требуй от смертного своего собственного самообладания, Проводник.
Хотя, похоже, что у Проводника как раз с самообладанием тоже было неважно - набросилась на и без того подавленного дварфа, еще дальше загоняя его в пучину замкнутости и отчаяния. С какой целью? Лишний раз дать понять, что он игрушка в руках неизмеримо сильных властных мира сего, скучающе измывающихся над букашкой?
- Вполне возможно, что ему действительно надоело жить. По крайней мере жить так, как его постоянно принуждают.