Capitulo 2. Los alrededores de Chocton

//Чёрт, хотел с работы запостить, а там по 20 метров траффика в месяц на нос - и те, кто ещё моим компьютером пользовались, уже их истратили давно... =\

Грегорио расхаживал по деревне во главе процессии испанцев, стараясь соответствовать образу лидера: подтянутый, неспешный, серьёзный, держащий руку на эфесе шпаги. Ребятишкам, которые сбежались нагло поглазеть на чужеземцев он ответил вопросительным взглядом и словами:
- Что уставились, никогда не видели две недели небритого богато одетого белого мужчину со шпагой? Хотя, похоже, я прав... - выдержав театральную паузу, чтобы "подумать", поджав губы, и задумчиво нахмурившись, добавил врач.
Когда падре заканчивал расспросы старого охотника, де Каса хотел было что-то попросить, но, судя по тому, как он удовлетворённо кивнул несколько раз во время пересказа отца Чезарре, тот и сам до всего додумался.
- Отлично, падре. Теперь попросите у них еды и воды и узнайте, где найти жреца, и как называется эта деревня. Васко, Хоакин, Фелипе - вы соберёте у наших тёмненьких друзей припасы. Алонсо - следи, чтобы никто не решил очень смешно пошутить с оригинальным местным колоритом.

- Что уставились, никогда не видели две недели небритого богато одетого белого мужчину со шпагой? Хотя, похоже, я прав...

Выразительно хмыкнул, когда от лекаря прозвучала эта фраза. Шутник, да и только.
"Да уж, как повернется колесо фортуны - вчера ты дерешься с маврами грудь в грудь и богат, как Крез (кажется, старик Пупо пару раз так говорил - видать, его уже пустили на корм рыбам, раз такой морской волк как Пупо ни разу не собирал ватагу на богатства этого Креза)", - подумал я, - "золотые дублоны льются из тугих кошельков ручьем, и вся Картахена знает у какой махи ночевал Алонсо Байола, сегодня ты нищеброд на службе у короля, и судовой лекарь выставляет напоказ драный камзол перед голозадыми туземцами, а заносит в такие места, что даже на исповеди язык не повернется сказать, даром, что этот падре здесь - ему то что в этом исповедоваться? а завтра? что будет завтра? а, будь, что будет!" - с такими мыслями я расхаживаю туда сюда с мушкетоном наперевес, и поглядывая на полном серьезе за проявлением возможной активности в среде туземцев, молча кивнув на приказ лекаря.

— Умный вы, вашбродь офицер... — пробормотал Васко и отправился за падре на благородное дело - сбор провизии, заодно пытаясь столковаться "на мигах" с жителями. Падре, он конечно голова, но так оно как-то надёжнее... особенно если всё же выйдет вызнать у туземцев расстояние до других деревень - хоть в днях пути, хоть еще как. Ну и направление, ясен пень.

- Это Чоктон - коротко сообщил падре и снова погрузился в переговоры. Майя доброжелательно кивали и продолжали с любопытством пялиться на пришельцев.
Пополнению незначительно уменьшившихся запасов провизии помешало появление еще одного действующего лица. Толпа индейцев почтительно расступилась, пропуская высокого сморщенного старика в причудливом наряде. Больше всего старик походил на старательно украшенный разноцветными перьями сушеный банан. Похоже, как и остальные жители деревни, он был настроен благожелательно, но по мере приближения к испанцам выражение его лица сначала сменилось на озадаченное, затем в глазах проскользнул почти незаметный испуг, сменившийся гневом.
Старик с решительным видом закричал на падре, указывая в сторону, откуда пришел отряд. Падре попытался возразить, но получил в ответ еще более гневную тираду, подкрепляемую энергичной жестикуляцией. Окружающие индейцы ошеломленно застыли, послышались крики - сначала удивленные, потом все более угрожающие. Жрец продолжал кричать, а толпа подалась назад, как отливная волна. Индейцы шустро исчезали в дверях домов, но многие вскоре появлялись снова, на этот раз сжимая в ладонях рукоять какого-нибудь примитивного оружия.
Чезарре попятился.
- Н-не понимаю - бросил он через плечо. - Все шло хорошо, они готовы были поделиться с нами пищей и показать дорогу, а потом появился этот богохульник и начал вопить что-то о том, что на нас лежит какая-то печать... ну, понимаете, метка, проклятие. Проклятие их главного бога. Он утверждает, что мы отмечены, как задумавшие совершить большой грех. И посланники их богов уже спешат сюда, чтобы наказать нас. А эти темные язычники... они не готовы слышать глас Божий, поэтому верят каждому его слову. По крайней мере, мне кажется, они не будут нападать, но они хотят, чтобы мы немедленно ушли.

- Ну вот, падре договорился, - буркнул я, взводя курок мушкетона, - лекарь, переговоры кончились! Уводи отряд в лес! Я прикрываю!
Пятясь подаюсь к нашим, держа дистанцию по отношению в местным, мушкетон наизготовку.

А пока неспешные игроки думают над постами, неспешный мастер вспомнил, что обещал экспу:




Экспа в приватах, если кому не видно - мало ли, ошибся где - жалуйтесь. Да, если вам кажется что мало, то это так и есть. Действительно мало. И не кому-то одному мало, а всем.
Можете тратить, можете придержать на черный день. Единственное условие - тратить на навыки, которые вы за это время реально использовали

Очередная неудача с туземцами совершенно расстроила Чезарре, и он не без труда подавил желание попросить Алонсо пристрелить колдуна. С тоской глянув на болото за рекой, поправил боцмана:
- Нам не в лес, нам на тот берег. Изобразите-ка лица пострашнее.
Францисканец сделал последнюю попытку договориться с индейцами. Раз по хорошему ничего не вышло, то он решил пойти на ставший уже привычным шантаж и выпросить лодку или плот в обмен на скорейшее избавление от пришельцев.

— Эт запросто, падре — осклабился Васко и сорвал с невидящего глаза уже и без того поистрёпанную повязку, усугубив впечатление от уродливого застарелого шрама еще и кое-как скорченной рожей. Сам идальго встал за плечом у падре и вспомнил кое-какие старые сказки, после чего шепотом обратился к Чезарре:

Для падре

— Отче, я понимаю, что сейчас сморожу чушь. Но эти уроды меня вконец достали. У нас в деревне поверье бытовало, мол, если убить какого колдуна, разом от проклятия избавишься. Может, местные тоже в такое верят? Тогда убрать тихонечко этого вашего крикуна, да и поговорить второй раз...

Чезарре покачал головой:
- Нет, просто взять и убить его нельзя - накинутся. Вот если тихонько... Но как ты его уберешь тихонько? Разве что если он на отшибе один живет. Но это вариант на случай если лодок не дадут.

Услышав просьбу о помощи, жрец выпучил глаза и, яростно жестикулируя, гревно заорал.

Чезарре

- Убирайтесь, глупые белые люди! Если хоть кто-то из деревни поможет вам, гнев Ицамны падет и на нас тоже!

Но, когда испанцы перешли к угрозам (кстати, к каким? если конкретизировать, или отыграть, я дал бы бонус к запугиванию. а так могу и со штрафом дайсы бросить), в глазах сморщенного старика промелькнул тут же исчезнувший тщательно скрываемый страх - все таки жрецу было не привыкать привык работать на публику. Высокомерно выпятив нижнюю губу, он махнул в сторону реки, за хижины.

Чезарре

- Там есть лодки. Если вы спешите навстречу своей смерти берите их. Наши боги даже отблагодарят нас за это.

Реакция Грегорио была самой неожиданной: после того, как падре перевёл смысл сказанного жрецом при появлении, а тот с важным видом раскатал губы и показал убираться вон, вместо того, чтобы собираться отходить или принимать устрашающий вид, де Каса... Истерично заржал.
Секунд двадцать он заливался громким хохотом, сгибался от смеха и хватался за живот, после чего, утерев слёзы и всё ещё похихикивая, обратился к спутникам:
- Он боится. Не знаю, что он там сейчас промямлил, но он так боится, что нам вот-вот действительно захочется убраться - чтобы не слышать неприятного запаха, который скоро появится.
На самом деле, вся эта драма судового врача тоже была работой на туземскую публику, призванной показать крайнюю степень пренебрежения к угрозам со стороны старого шамана и уверенность в своих силах. Вопросом было то, смог ли Грегорио раскусить кто-то из индейцев - или даже своих...

- Лодки нам дают. Надо быстрее забирать, пока не передумали. Держите на прицеле колдуна - остальные нам не опасны. И вообще, ведем себя понаглее.
Чезарре решил дать старику путь к достойному отступлению: пусть туземцы считают, что пришельцы сами забрали лодки, а не воспользовались их помощью и тем самым навлекли на деревню гнев местных бесов. Он первым двинулся к реке, идя прямо на шамана и стараясь вынудить того уступить дорогу.

Он первым двинулся к реке, идя прямо на шамана

... а непосредственно оттесняю колдуна, если понадобится - ударом мушкетонного дула поддых+приклад в челюсть я. Особо желающие получают стограммовый картуз картечи. Без разговоров. Плевать на голозадых - они вообще не люди, а демоны. У них нет души.
Если без стрельбы - то кричу своим:
- Подтянуться!!! Не отставать!!!

Для Греогрио два раза повторять не надо было: бросив ещё один насмешливый взгляд на шамана, офицер гордой и немного вальяжной походкой двинулся сразу за Алонсо, как бы невзначай зацепившись большими пальцами за пояс так, что одна рук лежала на рукояти пистолета, а вторая - рядом с эфесом даги.
Несмотря, впрочем, на всё напускное пренебрежение к местным, в глубине души де Каса всё же побаивался, в чём даже не стеснялся себе признаться: просто ему не понаслышке было известно о том, на что было способно огромное стадо тупых суеверных людей под предводительством чуть менее тупого, но чрезвычайно гордого и напуганного - и при этом не желающего этот страх показать - маленького человека, дорвавшегося до власти...

Хоакин, не опуская арбалет, тоже двинулся вперед. Фелипе, недобро ухмыльнувшись, повесил аркебузу на плечо и вычертил палашом несколько гудящих восьмерок, прикрывая всех сзади.
Жрец поспешно посторонился, стараясь - как ни странно, не без успеха - придать своему маневру важность и степенность.
Маленький отряд конкистадоров, сомкнувшись, гордо проследовал через деревню в окружении более многочисленных, но все же не решающихся нападать майя. Человек, хоть немного сведущий в военном деле (а именно такими почти все присутствующие и являлись) легко определил бы, что случись что - и им придется иметь дело с врагом, пусть не превосходящим вчерашних охотников в умении владеть оружием, но уже более многочисленным - по крайней мере, в 4-5 раз, а если учитывать каждого, кто способен метнуть камень или копье, то и больше.
Между тем состязание силы воли продолжалось, и пока что испанцы его выигрывали. Берег реки приближался, а индейцы, перешептываясь, расступались, снова смыкались и, не решаясь напасть, шли следом.
Впереди показался вытоптанный глинистый участок берега, на котором сложно было не заметить три лодки - одну большую - человек на 6-8, выдолбленную из цельной деревянной колоды и две лодки попроще, при виде которых боцману захотелось взвыть от тоски. Эти более похожие на плоты плавсредства были сделаны из связанных вместе и просмоленных жгутов чего-то, похожего на солому.
Примитивные весла и шесты лежали тут же.

"Плешь СантьЯго! Как они на этом плавают?!" - чертыхнулся про себя я, первым оказавшись на берегу, - "ну и ну! А... дикари, что с них взять?"
Потолкал несколько раз ногой плотик с целью проверить плавучесть/топкость данного устройства, после заключаю уже вслух:
- Эти хреновины пожалуй, вынесут только Святого Духа или наши припасы. Возьмем один на буксир и повезем на нем манатки, - между тем заглядываю в большую долбленку с целью убедиться в отсутствии течи, - сюда прошу садиться, да поживее. Я на руле. Шевелитесь, на воде я командир.
Собираю весла на всех +3 шт. и три шеста, бросаю их в долбленку. Пока наши садятся, присматриваю за дикарями с помощью мушкетона, и высматриваю веревкоподобное что-нибудь. Если не нахожу - то от багажного буксира отказываюсь.
Если без эксцессов, то усевшись на край долбленки, отталкиваюсь шестом (подхватив еще один) от берега, и спрашиваю у падре:
- Святый отче, теперь-то куда?

Одержав маленькую победу над шаманом, францисканец шел сквозь толпу туземцев с гордо поднятой головой, всем своим видом демонстрируя абсолютную уверенность, которой в действительности не чувствовал. Только благополучно добравшись до берега и садясь в лодку, позволил себе расслабиться и с горечью оглянулся на селение. Эх, если бы только убрать колдуна. В том, что местные жители готовы принять Слово, он не сомневался. Находясь в устье реки, селение стало бы превосходным опорным пунктом, а в будущем и городом. Со своей церковью, конечно, вон там, в центре селения. А повыше, ближе к лесу, монастырь, для начала братьев на...
Вопрос боцмана вернул монаха в реальность. С грустью глянув на мутную воду, он ответил:
- На север нам. Если конечно эти, так сказать, "хреновины" не перевернутся на морской волне, - Тонуть второй раз на несколько дней Чезарре не хотелось, - Но лучше наверное подняться вверх по реке и поискать притоки, идущие с севера. Местные говорили, что болота можно обойти. Если карта верная, то можно попробовать перебраться на реку, которая течет к Четумалю. А заодно заглянуть в покинутый город - не зря же сюда плыли.

Грегорио даже, в отличие от большинства подобных случаев, загрузился в лодку, бросив вещмешок с провизией, куда было сказано. Хотя нет, когда Васко залезал на реквизированное плавсредство, судовой врач со всей возможной торжественностью продекламировал:
- Добро пожаловать на борт Изменчивой Надежды, сенор! - И сделал пафосный широкий жест рукой, как бы подтверждая свои слова, после чего заерзал в поисках весла.

Веревка нашлась у Васко, с ее помощью загруженное мешками с припасами соломенное плавсредство привязано к долбленке.
Увидев, что пришельцы собираются забрать с собой две трети их флота, жители деревни зашумели, но открыто возражать никто, кроме жреца и пары пожилых горластых женщин, не решался. Да и те пока что не заходили дальше того, чтобы выступить на несколько шагов вперед и осыпать пришельцев проклятиями.
Привычные к передвижению по воде испанцы, многие из которых не один раз пересекали океан, пусть и не будучи опытными матросами, без происшествий погрузились в неустойчивую, явно не переносящую крутую морскую волну долбленку. Все едва не испортил неуклюже шагнувший падре - лодка опасно накренилась и даже немного черпнула бортом, но Фелипе, который, грозно хмурясь на майя, еще стоял на берегу, сделал два быстрых шага, и, крякнув, одной рукой выровнял лодку, а другой рукой схватил падре за шиворот, не давая ему вывалиться за борт.
//И все-таки, нужно решение, куда плывете

Аш-Чиль
Аш-Чиль, в крещении получившая имя Анна, выскочила из хижины. Ей показалось, что среди гомона, который почему-то подняли ее соплеменники, она слышит слова на языке, который девушка уже потеряла надежду услышать. На этом языке уже много лет говорили только люди из ее снов.
Но на этот раз сны нагло вломились в реальность - через деревню шествовали шестеро. Не узнать их было невозможно - среди этих людей Аш-Чиль, вернее, Анна - да-да, они называли ее Анной - провела несколько не самых плохих лет своей жизни. Да, эти шестеро определенно были испанцами.
Испанцы явно привлекли внимание всех жителей деревни, причем не самым благоприятным образом. Пришельцев сопровождала нервно гудящая толпа, возглавляемая владельцем Аш-Чиль, старшим жрецом деревни. Старик так и лучился противоречивой смесью страха и злобы, и то и дело заходился в исступленной проповеди о карах, которые обрушатся на голову проклятых Ицамной чужеземцев.
Процессия быстро миновала Аш-Чиль и двинулась в сторону берега реки, где испанцы начали деловито хозяйничать возле лодок.

Они наконец-то пришли за ней! Ну не совсем за ней... Но пришли! Такой шанс упускать было нельзя. Кто знает, когда белые люди ещё раз наведаются в эту деревню. Сейчас же испанцы здесь, и они не сон.
Единственное, что смущало Аш-Чиль - это проклятия Ицамны и злость жреца. А что если бог действительно на них всяческие кары нашлёт? Но белые люди его не боятся, а вот жрец белых людей боится. А может он боится потому, что белые люди легко с Ицамной справятся?
От таких кощунственных мыслей Аш-Чиль на несколько мгновений замерла, ожидая, что на неё сейчас падёт кара. Кары не последовало, и девушка продолжила смелые мысли.
А если белые люди Ицамны не боятся, значит и её смогут защитить. Вот только как незаметно подойти к белым людям, когда вся деревня вокруг них толпится и проклинает? Языка испанцев в деревне никто больше не знает, но всё-таки...
Но если раздумывать так и дальше, белые люди сейчас совсем уплывут!
Собрав всю свою волю в кулак, Аш-Чиль выбралась вперёд (но подальше от жреца, на всякий пожарный), умоляюще оглядела испанцев, придумывая на ходу, чтобы такого хорошего им сказать, и, наконец, громко произнесла:
- Сен-ор взять Анна себе. Анна хорошо помогать сен-ор!
Девушка так же размахивала маленьким деревянным крестиком (единственной вещью, оставшейся от тех счастливых лет), надеясь, что этот амулет сработает как надо.

Никто, кроме падре, не спешил с высказыванием своих мыслей по поводу того, куда стоит направиться, и Грегорио с неохотой признал, что решать опять придётся ему. Мысленно вздохнув, чтобы не выдать своего настроения товарищам, он предложил:
- Плывём на запад, будем искать притоки, по которым можно будет добраться до Четумаля. Если в процессе подберёмся близко к заброшенному городу - заглянем туда.
Крякнув и пробурчав себе под нос "Как тут грести-то?..", судовой врач занёс было весло, готовясь придать по команде Алонсо лодке ускорения, но его прервала внезапно появившаяся из толпы людей девушка, которая - вот невидаль-то! - размахивала чем-то подозрительно похожим на христианский священный символ и, что было совсем поразительно, что-то кричала по-испански.
Обернувшись на требования взять её с собой, Грегорио с "искренним" удивлением посмотрел на Аш-Чиль, театрально поднял брови чуть ли не на лоб и воскликнул:
- Смотрите! Говорящая обезьянка!

По прежнему стоя с мушкетоном наперевес, уже последним номером на берегу, сперва обратив внимание на туземку, а затем на де Касу, заметившего туземку, провел ладонью по лицу с выражением "еще чего не хватало", а потом пораскинул мозгами, подняв очи горе: "блин, она ж тут одна с крестом, прибьют они ее тут, как пить дать прибьют... ни за что ни про что. Ээх... Святый Яго, совести у тебя нету, вот что... ", однако, решив, что уж если Господь дал мне второй шанс, то я ему буду должен до второго пришествия. И девке этой второй шанс дам... хотя быть может, потом сильно пожалею об этом. А может и нет.
- Эй, ты! Да, ты! - тычу в девчонку пальцем и машу рукой, - право на борт, шельма. Сюда, говорю! Шевелись давай! - если стена жителей колышется негодующе - еще бы, в придачу к водному транспорту еще и девушку забираем, так то не моя вина, если доброхоты эти выпросят-таки заряд картечи.

Хоакин ухмыльнулся, Фелипе с готовностью заржал.
- Гы-гы-гы-гы! Говорящая обезьянка! Гы-гы-гы! Ну вы и сказали, сеньор! Эээээ... - гигант резко оборвал смех - Сеньор, а у нее вроде крест. Она что получается, католичка? И имя у нее не обезьянье...

Жрец недоуменно нахмурился, потом его лицо озарилось пониманием, он указал на Аш-Чиль и прокаркал несколько гневных фраз. Деревенские жители возбужденно зашумели, а трое мужчин бросились за девушкой.

Чезарре,Аш-Чиль

Жрец:
- Она заодно с чужеземцами! Все это время она жила рядом со мной, пряталась в моей тени от взора Ицамны и замышляла недоброе против богов наших дедов и прадедов! Схватите её и на закате мы украсим алтарь ее сердцем!

Аш-Чиль хотела было оглядеться, чтобы посмотреть, где этот сеньор увидел разговаривающую обезьяну, но такое чудо природы отступило на второй план, потому что её позвал к себе другой сеньор. Да ещё и этот сушёный банан влез! Он вообще соображает, что говорит? Как она может быть заодно с этими белыми людьми, если она их даже не знает? Пока не знает.
Размышляла девушка уже на ходу, рысью бросившись к лодкам под защиту испанских мушкетов. Объяснять сородичам, что она тут не при чем (а вернее становится главным действующим лицом на сегодняшним жертвоприношении), не было никакого желания.
//Добежав до лодок, садится, куда сказали.

Преследователи, не добежав нескольких метров до лодок, в нерешительности остановились.

- А ну стоять!!! - рявкнул я, вскидывая мушкет к плечу, - ................................!!!!!
Даю девчонке влезть в долбленку, после чего бросаю мушкетон аркебузиру, мол прикрой, и сам забираюсь на корму долбленки, поднимая шест.
- Вертеп уехал, клоуны остались! - гаркнул я, - весла на воду!, - сильно толкнувшись шестом в дно, придаю ускорение долбленке, - на раз - левый борт - на два правый! Иии раз!!! - и тд. руля по направлению, куда указал де Каса.

Возможный конфликт прервал ужасный, наполненный сокрушающей яростью рев, пришедший откуда-то сверху по течению, разнесшийся по воде и, несмотря на расстояние, даже заглушивший гомон мяйя. Спустя секунду таким же яростным, но приглушенным расстоянием ревом ответили из джунглей на западе, а еще через пару секунд похожий рев раздался совсем издалека, практически на пределе слышимости. Это событие странным образом подействовало на индейцев - по берегу прокатилось произнесенное на выдохе «Чак Болай», после чего деревня почти моментально опустела. Только жрец, вместо того, чтобы вместе со всеми убегать и прятаться в хижине, закатил остекленевшие глаза, медленно осел и забился в судорогах. Его руки и ноги иступленно молотили по земле, разбрызгивая грязь, а на губах пузырилась пена.
Основательно осевшая под весом испанцев и их доспехов лодка уже довольно далеко отошла от берега, когда сморщенный старик перестал дергаться, с видимым усилием встал и с явным торжеством прокричал вслед фразу, в которой несколько раз повторялись те же два слова - «Чак Болай».

Чезарре,Аш-Чиль

- Мне было видение! Я видел, что бог-ягуар Чак Болай внял повелению Ицамны и послал своих воинов за вами! Слышите, чужеземцы? За вами идут воины Чак Болая!

Прошло еще около получаса старательной работы веслами и шестами против течения, когда по прежнему безлюдная деревня с единственной одинокой фигурой старика на берегу скрылась за изгибом реки.

Рев из джунглей заставил монаха вздрогнуть и начать вслух читать молитвы.
-Одержимый, - прокомментировал он поведение шамана, - И имя демона известно, так что нам он не страшен.
Впрочем, особой уверенности в голосе монаха небыло. Практиковать экзорцизм и вообще лицом к лицу сталкиваться с демонами ему еще не приходилось. Нервно барабаня пальцами по борту лодки, он внимательно вглядывался в заросли на берегу.
- Я слышал, что некоторые туземцы используют морские раковины или пустые тыквы, что-бы издавать громкие звуки. Вероятно, это было что-то такое-же. Демон-демоном, а охоту на нас уже открыли, - Чезарре оторвался от созерцания берега и оценивающе посмотрел на девушку, - Сеньорита... Анна, так?

Внимательно слежу за курсом, не забывая отдавать команды новоиспеченным гребцам; когда раздался рык, мушкетон для верности перекочевал снова ко мне (зачем аркебузиру еще и мушкетон?), и на несколько секунд оторвавшись от управления долбленкой, убедившись в исправности колесца - за ним глаз да глаз нужен - бодро возвещаю:
- Падре, не ссы! Лучше действительно, девчонку успокой, она чуть дуба не дала - видали, как эти клоуны бросились ее ловить?! А демоны? Подать сюда этих демонов в собственном соку да с риохой! - последнюю фразу я гаркнул, словно в былые времена, и будто я не на долбленке, а на трехмачтовой каравелле в дюжину жерл.

Для приободрения духа всех присутствующих запеваю лихую песнь на бравый мотив средиземноморских флибустьеров (откуда мне знать другие залихватские песни?):

"Долгий парус, неба синь -
Что за передряга?
Нас Санть-Яго не покинь -
Шпагу верную закинь
В ножны ты, бродяга!
В ножны ты, бродяга!

Золототых дублонов звон
Нам милее женщин!
Свечка, Господу поклон,
Рынд* знакомый перезвон -
Нынче с ним повенчан!
Нынче с ним повенчан!

Бьёт волною чуждых вод
Мавров берег дикий,
Эй, гаковницы** вперед!
Киль в песок и все в налет!
Всех врагов на пики!
Всех врагов на пики!

Злато мавров волоки
Ты на борт скорее!
Мавры - те не дураки,
Жерла пушек глубоки,
Ядра полетели!
Ядра полетели!

Нас, Санть-Яго не оставь!
Мы с молитвой нашей,
Сталью боремся о сталь,
Ты, Санть-Яго, не оставь,
В абордажной каше!
В абордажной каше!

Кровь за злато, кровь за кровь,
Дьявола заклятья!
Скоро мы вернемся вновь,
Злато, серебро готовь,
Все смогу забрать я!
Все смогу забрать я!"
__________________________________
*рында - корабельный колокол, в него бьют склянки - равные промежутки времени, так же служат звуковыми часами, если угодно. Пример: "склянки отбили полдень".
**гаковница - (здесь) крупнокалиберное (свыше 1 дюйма, а именно 27-30мм.) длинное ружьё, упираемое гаком (крюком) в борт судна для уменьшения отдачи при выстреле.

"Сеньорита" действительно сидела ни жива, ни мертва. Оказывается, проклятье Инцамны это не простая фантазия жреца, если уж Чак Болай ему помогает. А может не стоило идти с этими белыми людьми? Однако обратной дороги уже не было. Оставалось только продолжать верить в то, что испанцы защитят её от гнева бога.
От рёва Алонсо Аш-Чиль вздрогнула, осмотрела своих спасителей (спасителей ли?) и забормотала:
- За сен-ор идти не демон... За сен-ор идти воин Чак Болай... Тринадцать воин... Воин-ягуар очень сильный... Воин-ягуар нельзя убить... Раны воин-ягуар заживать быстро-быстро... Анна видеть воин-ягуар, когда ходить в храм... Воин-ягуар больше сен-ор...