Как того требует Табличка...
Приветствую, Автор!
Название создает ожидание, что будет легкий авантюрный рассказ в магическом антураже.
И начинается он ... с предложения в 1 абзац, 30 слов, 200 знаков.
Автор, Вы суровый!
Далее, мне лично было трудно читать рассказ в части диалогов. Я понимаю, что Вы хотели в создание флёра, но получается вот что:
Цитата
Соблазн немал, спору нет, но вспомни о моих успехах, друг мой
От фразы
друг мой к середине рассказа натурально скулы сводит.
Равно как и от благородий и государей (просто государей, попечителей и председателей).
И это при богатом языке всего рассказа в целом.
Кроме того, - забегая вперед - практически монолог Торстина со всеми массивами "во-первых", "во-вторых" и т. д. делает динамичную сцену, которая, замечу, является кульминацией в рассказе, максимально театральный и ... проходной. И весь рассказ, который Вы как изящный воздушный шарик надували, чтобы он поднялся ввысь, выше башен замка, лопается на глазах читателя.
Вот ради интереса прочитайте финал Графини де Монсоро, где дуэль миньонов.
Да, Дюма мягко говоря отклонился от реальной истории. Но зато как написано.
Обратите внимание на реплики сражающихся.
Отвлечемся. Имеется вопрос.
Вся эта тема с кадкой, в частности, что она начинает оседать, когда ливень её заполняет.
Не мог понять, а чего она не стрельнула свечкой вверх, когда Бергский вылезает из, пардон, дощатой гандолы? Она половины груза лишилась.
Ну, это я так.
Но вот главный вопрос.
Если язык рассказа можно и нужно хвалить (за вычетом диалогов), то сюжет, как только он окончательно сформирован смертью Шифарина, вызывает недоумение. Даже не столько недоумение, а ощущение, что эта была фантазия на заданную тему - и в рассказе должны сыграть как ружья
1) Два письма
2) две шпаги
3) летающая кадка.
Частности.
Цитата
Шифарин чертыхался и повторял колдовские слова
Я сомневаюсь. Чертыхаться это часть христианского дискурса.
Цитата
повёл кадку над темневшую внизу протокой
Цитата
Головы болела со вчерашнего утра
Цитата
Приглядевшись, испугавшийся
Я сомневаюсь.