Тем временем пробуждения не закончились. Двое служителей поспешили, шаркая подошвами по гладкому полу, к очередной капсуле. За ее стеклянной поверхностью сначала была видна лишь черная как смоль жидкость, скрывавшая то, что находилось в ней, и, даже если бы служители и могли видеть, они бы не увидели ничего. Когда в стекле отразились невозмутимые лица подошедших, содержимое капсулы мягко начало текучее движение, открывая на свет ослепительно белое, особенно сейчас, в контрасте с темной жижей и такими же смолисто-черными волосами, лицо с правильными, симметричными чертами. Веки пробуждавшегося резко открылись и из под черных бровей сквозь слой жидкости и стекла на ослепленных служителей устремился взгляд двух желтых глаз, несмотря на цвет каким-то образом казавшихся холодными. Крышка открылась, остатки темной жижи потекли куда-то в загадочную систему труб под Храмом, и Пробудившийся сделал свой первый шаг в новом мире, выходя из капсулы. Еще раз осмотрев молчаливых служителей, он провел кончиками длинных пальцев по бледной коже шеи, там, где у него была руна, однако монахи не дали ему закончить - в зале оставаться было нельзя.
Пройдя требуемые процедуры без сопротивления, так и ни сказав ни слова, Пробудившийся вошел своим размеренным шагом в комнату с остальными. Сейчас, когда его не покрывал слой темной жижи, можно было рассмотреть его куда лучше. Своим видом он более всего напоминал эльфа, были у него и удлиненные эльфийские уши, и статная, но чуть более изящная, чем обычная человеческая, фигура, и обычные для эльфов длинные прямые волосы, но на этом, сходство, пожалуй, ограничивалось - казалось, что кто-то словно бы выжег из него все цвета, оставив лишь угольно-черный цвет волос и снежно-белую кожу, разве что глаза были исключением. Весь его вид казался каким-то холодным и отрешенным, но не рассеянным а, скорее, наоборот, собранным на чем-то. До сих его лицо не выказало ни одной эмоции кроме слегка опущенных бровей.
|