Лунный путь, Г-н Анри Штурм-Лиувилль, 37 лет

И снова - красота и холодная строгость лунной дорожки. Звезды вверху, звезды внизу, собственное отражение в лунном тумане под ногами и... кенгуру в шляпе и аккуратном смокинге в нескольких шагах впереди. Теперь окружающий пейзаж представлял из себя лишь звездное небо, пронизанное кометами и туманностями, вспышками далеких сверх-новых и величественными узорами галактик. Оглушительная тишина заполнила уши, как патока, на языке Анри ощутил гарь и пепел. Тень позади выросла до огромных размеров, но вместе с тем казалось, что она намного дальше, чем была.

Он мог поклясться, как видел пулю, летящую к нему медленно-медленно, но уклониться не было никакой возможности. Быстрый, болезненный толчок в грудь, и герр профессор буквально ощутил, как пуля выходит из спины и летит дальше. Тело падает на неровную мостовую, Лиувилль каждой клеточкой ощущает холод и шероховатости лежащих под ним булыжников, но вот руки уже хватают бестелесный туман и кенгуру обращается к нему приятным и отчего-то печальным голосом, звенящим в тишине подобно огромному колоколу:

- Добро пожаловать обратно, господин профессор! - собеседник снял шляпу и вежливо поклонился, глядя на Анри глазами голодными и невероятно грустными. - Полагаю, у Вас есть вопросы?

Игры пространства уже не изумляли его своей неожиданностью, но по-прежнему поражали своей сутью. Величие космоса, прекрасного Универсума, загадочного в своей бесконечности, которая одновременно могла быть так же ограничена, как и сфера Римана, отодвинуло на второй план сиюминутные заботы и проблемы, а с такой высоты дырка в груди выглядела не более, чем небольшой проблемой.Это созерцание длилось восхитительно долго и все же закончилось непростительно быстро. Деловой вид кенгуру, его манеры - все это действовало отрезвляюще, напоминало о чувстве долга перед этим и любым другим миром.

- Да! - как можно тверже заявил профессор, надеясь услышать свой собственный голос, а не жалкий писк или хрип. - Сколько времени прошло? Завтра у меня очень важная лекция, я должен к ней подготовится.

- Сожалею, но единственное место, куда вы действительно можете вернуться, - это ваш родной мир, - кенгуру покачал головой, как будто он действительно сожалел об этом вне всякого сомнения прискорбном факте.

Дырка в груди - если она и была - никак не выдавала себя: не болела, не кровоточила и вообще не проявляла никаких иных признаков своего существования. Все произошедшее у фонтана с русалкой казалось не более, чем сном, - правда, сном очень реальным. Голос профессора звучал так, как будто он находился в очень большом зале с невероятно хорошей акустикой - небольшое эхо отражалось от невидимых стен и возвращалось к Анри, заставляя голос звучать внушительнее и старше.

- Итак, - кенгуру флегматично вытянул из пространства перед собой - как из шкафа! - небольшую изящную тросточку и жестом предложил Лиувиллю пройтись вместе с ним - еще выше и дальше по лежавшей под ногами лунной дорожке. - Сколько времени прошло - с какого момента, почтенный герр профессор? Видите ли, на Лунном пути время - понятие весьма относительное, равно как и целостность вашего организма, ваша память, зрение и прочие атрибуты, кажущиеся вам неотъемлемой частью вас самого. Все это не более, чем фикция, игра вашего ума, почтенный Анри, - казалось, кенгуру читает профессору лекцию. - И что из этого следует, как вы думаете?

Невероятный провожатый остановился и с интересом посмотрел на Штурма, словно ему и впрямь было важно мнение Лиувилля.

- Что я всего лишь несколько минут назад вернулся из семнадцатого века, - Анри с завистью посмотрел на трость и огляделся в поисках шляпы.- И это меня крайне печалит...

- Что ж, это вполне возможно, - благодушно кивнул кенгуру, - но совершенно не обязательно, - взгляд, брошенный Анри на тросточку, собеседник проигнорировал. - Я имею в виду и вашу печаль, и несколько минут, и семнадцатый век... В этом мире все так относительно!.. И только лунная пыль под ногами придает этому существованию хоть какую-то толику определенности.

Кенгуру вздохнул.

- Позвольте представиться: Проводник, но будет лучше, если Вы дадите мне имя, а то очень неудобно быть безымянным - от этого холодок по спине и внимание рассеивается. Впрочем, мы отвлеклись.

Заметив, что Анри оглядывается, кенгуру поинтересовался:

- Вы что-то потеряли? Ничто не мешает Вам воспользоваться трансакционным анализом и вернуть себе целостность своего восприятия. Правда, это требует некоторого... навыка.

- Поэтический окрас ваших речей несколько сбивает меня с толку, право слово. Возможно, моя просьба покажется вам невежливой, но не могли бы вы изъясняться более ясно и четко, герр Мистагог?

Анри наконец-то узрел свою шляпу, сиротливо лежащую на краю пути, и воодрузил ее на место. Так стало гораздо лучше.

- Герр Мистагог? - поднял "брови" Проводник. - Поэтично. Однако в словах моих нет ни доли поэзии, господин Лиувилль, - только неприкрытая истина.

- Что ж, раз первая попытка анализа не привела к желаемому результату, скажу сам: из относительности бытия следует полная и безусловная возможность всего. Абсолютно всего, - повторил Проводник. Обретя имя, он, казалось, стал чуть выше и увереннее в себе, хотя куда уж увереннее. - И это самое главное правило. А теперь позвольте поинтересоваться вашей целью, господин профессор, - какова она? Чего вы хотите от Лунного пути? Теперь, когда знаете, что здесь возможно всё?

- Само понятие "абсолют" либо метафизично, либо метафорично, - профессор с удовольствием созерцал серебристое мерцание лунной пыли под ногами. - Пока что я получаю удовольствие от прогулки, а ваши слова, конечно, не пахнут серой, но уж больно смахивают на словесные ухищрения Мефистофеля.

Далее случилось сразу два события. Кенгуру съежился и посерел, тросточка его согнулась и уменьшилась в размерах, и он отступил на шаг...

- Вы меняете мне имя? - спросил было он, но появившийся впереди молодой человек в цилиндре и с щегольской тросточкой тут же снисходительно-любезно перебил его:

- Нет, он желает общаться со мной, почтенный Мистагог, а ваше место - у печки, - щеголь сделал небрежный жест, - и кенгуру улетел в наполненную звездами темноту, так и не успев ничего больше сказать.

- Итак, чего желаете? - поинтересовался Мефистофель у Анри. - Не буду врать, что могу всё, но - многое, очень многое. Впрочем, прогулка тоже весьма хороша - в этом я с вами полностью согласен, господин... ээээ... Лиувилль? Простите, не имею привычки подслушивать чужие разговоры.

Мефистофель был одет по последней английской моде и носил тонкие аристократические усики.

- Я разве вызывал Вас? - герр профессор небрежно приподнял шляпу в знак приветствия. - Что-то я не припомню. Но раз уж вы здесь появились, то я думаю, вам и стоит начать разговор.

Появление нового действующего лица воспринялось как смена декораций в театре - любопытственно, но не более того. Хотя древний демон мог оказаться более сговорчивым, чем австралийское млекопитающее.

- Если заметили, я уже начал разговор, - демократично улыбнулся Мефистофель. - Ваш черед.

- И даже соврали, уверен, подслушивание чужих разговоров вас ничуть не смущает. Даже более того, Вы наверняка его подслушивали, коль узнали, как звали моего прежнего спутника, который выглядел куда более жизнерадостно. Глядя на Вас, мысль о тщетности суетных желаний так и висит в воздухе крупными огненными буквами. Удивляюсь, как вы еще можете работать по специальности! - Анри изрядно развеселился - еще бы, не каждый день можно, прогуливаясь по небесам, подразнить мифического демона.

- Вы меня обижаете, - Мефистофель состроил огорченную мину. - Даже хотите, чтобы я оправдывался - это совсем никуда не годится! Никакого уважения... Впрочем, я вижу, у Вас отличная подготовка, господин Лиувилль, - мужчина заговорщически подмигнул. - Идемте, у меня для Вас есть отличное местечко!

Лунный путь начал смещаться куда-то вверх и вправо, ползшая следом тень увеличилась в размерах и подхватила Анри в свои огромные медвежьи лапы... Профессор на несколько мгновений лишился сознания и памяти, а когда и то и другое вернулось к нему - он стоял посреди чудовищных размеров помойки, которая когда-то, похоже, была Лондоном.

- Кхе-кхе! - закашлялся Анри с непривычки. - Что это за место? Надеюсь, чьи-то кошмары, а не реальное или альтернативное будущее Англии.

Профессор был шокирован, чувство омерзения удушало его и самым сильным желанием было как можно быстрее убраться отсюда, так что самообладание сохранить было очень трудно.

Ответом ему была полная и немного жуткая тишина - Мефистофель куда-то исчез.

Анри с надеждой и почти отчаяньем посмотрел вверх - как он сюда пришел, так и уйти может. Лунный путь - это ведь не просто метафора...

Небо, увы, не могло порадовать профессора... ничем. Ни спасительной лентой блестящего лунного тумана, ни ночными созвездиями, видными в этом время года, - судя по воздуху, напоенному канализационной свежестью, и жухлым остаткам придавленной обломками травы в этой вариации Лондона тоже стояла весна, правда, куда более ранняя, если брать во внимание бодрящую свежесть. Ночное же небо было абсолютно черно, и лишь яркие сполохи метеоров прорезывали это абсолютное ничто с частотой извозчичьих экипажей.

- Идите вперед, профессор, - донесся сверху еле слышный, насмешливый голос древнего демона - Мефистофеля. - Можно подумать, вы не знаете, что делать...

"Можно подумать, что это я дух познания", - раздраженно подумал профессор, но слух ничего не сказал. Идти вперед - не самая лучшая идея, но это явно лучше, чем стоять на месте и озираться по сторонам. По спине пробежала дрожь, и хотелось верить, что только от холода. Анри аккуратно начал идти, стараясь не запачкать чистые туфли и ненароком не провалиться в какую-нибудь канаву. Наверное, ему стоило выбрать направление... что ж, тогда Тауэр.

Шаги Анри почему-то гулко отдавались в тишине, так что если здесь кто-то был, он очень скоро узнает, что уже не так одинок, как раньше, но первое время все было тихо. Спустившись на дно некогда полноводной Темзы, профессор направил свои стопы к Тауэру, то и дело перелезая через огромные глыбы вывороченного асфальта, обходя булыжники с себя размером, стараясь не провалиться во внезапно открывающиеся под ногами дыры, не видные с двух-трех метров. Отчего-то дно было мягким и пружинило - или так только казалось.

Спустя, по внутренним ощущениям Штурма, часа два впереди показался Тауэр. Его величественный силуэт оказался почти не тронут временем и разрухой, но копошащиеся на вершине чудовища, подозрительно напоминающие драконов из детских книжек, не внушали оптимизма.

- Надо же драконы! А я-то грешным делом думал, что они все вымерли. Интересно что они там забыли? - вполголоса сказал он сам себе, желаясь удостовериться в звуке своего голоса и на всякий случай не ответит ли ему неведомый собеседник. Внезапно представшая перед глазами опасность только утвердила его в мысли, что направление он выбрал верное. Впрочем, осторожность излишней не будет.
Он продолжил свое движение к древней крепости Англии как можно тише, внимательно вглядываясь в объекты потенциальной угрозы.

Драконы были довольно большими, размером где-то с полтора тауэрских купола, как их помнил Анри (сейчас из пяти куполов их осталось всего три, да и те казались полуразрушенными). Они то взлетали над башенками и полуобвалившимися крепостными стенами, то садились обратно. По мере приближения поднятый драконами гвалт становился почти оглушающе громким, так что шаги Штурма совершенно потонули в этом шуме.

Тауэр (до разрушения)

Драконы выглядят так, только детей там нет, все взрослые

А что собственно он искал здесь? Чем ближе он подходил к скоплению драконов, тем больше одолевали его сомнения - что же он надеется найти? Сокровищницу - ответил он сам себе. Драконы привлечены каким-то сверхъестественным сокровищем, принадлежащем английской короне. Бесстрашие, охватившие его сейчас, было сродни безумию - он шел навстречу опасности, не желая думать о том, можно ли было не идти куда-то. Этот негостеприимный мир буквально своей оболочкой подталкивал его к совершению необходимых действий.

Анри подходил все ближе и ближе, но драконы, к счастью, были чем-то очень заняты и не обратили на чужака внимания, зато это сделал кое-кто другой. Приблизившись к Тауэру на 20 метров, герр Штурм заметил небольшую дверку, над которой виднелось небольшой окно, забранное ажурной решеткой. И только Лиувилль направился к этой дверке, как оттуда выскочил человек с ружьем и направил дуло на профессора.

- Стой, а то стрелять буду! - сипло выдавил он, вращая очумевшими от страха глазами.

Анри остановился, поднял пустые руки.
- Стою, стрелять в меня не надо, сегодня уже стреляли. Это неприятно. Но сейчас я открыт к разговору и вполне безопасен.

Человек обошел Штурма вокруг, потыкал прикладом под ребра, пару раз сделал вид, что сейчас ударит, но всякий раз останавливал ружье довольно далеко от тела профессора. Наконец, удовлетворившись осмотром, остановился перед ним. Ружье все еще было наготове, но уже не упиралось в Анри так недвусмысленно, как раньше.

- Ты кто такой? - хрипло спросил он, несколько успокаиваясь.

Анри смиренно вытерпел подобное хамское отношение, памятуя, что один раз в него уже стреляли. В текущих обстоятельствах, это могло быть и не очень плохой выход, но как-то не хотелось. То ли инстинкт самосохранения останавливал, то ли бритва Оккама. В общем, можно было и подождать с этим.
- Профессор математики Гейдельбергского университета Анри Штурм-Лиувилль, честь имею представиться. В свободное от академической карьеры время занимаюсь путешествиям между мирами, - он протянул руку для рукопожатия, искренне надеясь, что его речь не воспримут как насмешку.

Мужик еще раз оглядел Штурма с ног до головы и расслабленно кивнул.

- Приятно познакомиться. Я - Салли, а это моя беретта, - хотя винтовка, которую он держал обеими руками, никак не походила на упомянутый им пистолет. - Заходи, гостем будешь.

Он указал дулом на дверку, но сам заходить не стал, а ждал, когда это сделает Анри.

В конце концов, его не так давно убили. А тогда ему определенно было что терять, а здесь... Анри еще раз осмотрел окружающий пейзаж, будто бы в последний раз его видел и зашел в дверь, не стеснясь, не дрожа, просто шагнул, как шагают к себе домой, как шагают в пропасть во сне. Есть такой особый тип шагов - когда ты хозяин положения и готов к любому сюрпризу, что поднесет тебе реальность, одновременно, подумалось Анри. Наверное, он устал, пришла в голову суровая мысль. Потому что только усталый человек не боится незнакомца с ружьем и неизвестности за дверью.

Салли немилосердно стукнул профессора прикладом по голове - от удара у герра Штурма посыпались искры из глаз и какая-то очень глубокая извилина подумала, что вообще-то Лиувиллю пора отключиться... Только отключаться он и не думал. Шишка, конечно, будет, но до нокаута еще далеко. Салли наверняка не ожидает такого поворота событий, так что у Анри явное преимущество.

Герр профессор не любил драться еще с детства. Именно поэтому он пошел не в гусары, а в университет, где еще иногда и математикой занимались. Но в такой ситуации было как-то неперспективно отстаивать свои дипломатические взгляды на мир, так что Анри сделал все, что мог, а именно начал лягать обидчика, больше вслепую и наобум, но очень усердно.