Что мир грядущий нам готовит..., тема для Люси

Люси
Мгновение Эмиль сидел как каменное изваяние, но потом обнял несчастную девушку. Он старался не жалеть её, не позволять себе даже самой незначительной слабости. Но её просто нужно было обнять. Ведь это так естественно - обнять плачущего ребенка. "Когда-то человечность убьет тебя" - говорил его учитель. Эмиль верил ему. Но всё еще не избавился от этого "недостатка". Рука регента нежно гладила розовые волосы.

Её мало обнимали в прошлой жизни. Избивали, унижали, даже стреляли. Но лишь один человек обнимал её. Образы мелькали сменяя друг друга: старый дом... или нет - гостиница. За ней ухаживает Он. Укладывает её спать. Ей тепло и спокойно. Она вспоминает, как в детстве они шли по осененму парку, взявшись за руки. А потом ей было больно и страшно. Неужели Он предал её?

Еще вспышка. Праздник. Он... Кота! Да, именно Кота, идет с другой девушкой. Люси плачет. Она снова сама. В ярости она убивает. Убивает много невинных людей, в том числе и ту девушку. Сестру. На его глазах. О, если бы она тогда знала! Он не простил ей этого до самого конца. Конца...

Башня? Или всё же причал? Неважно, они уже окружены. Она говорит, что любит, но это уже агония. Он выбрал другую. Он так и не простил. Он имел на это право.

Кажется она тогда всё же спасла его. И умерла. Она мертва. Мертва. Мертва! Ей никогда не вернуться в свой мир. Этот мир, грозный, недобрый, жестокий и опасный - всё что у неё есть. Или клетка Междумирья, но что она там? Призрак без будущего.

Память Люси всё еще была окутана туманом, но она поняла возможно самое главное - жить нужно здесь и сейчас. Судьба послала ей второй шанс. Жизнь. Того, кто сотворил её и пригласил в свой дом, когда она была слаба, растеряна и нуждалась в помощи. И совсем недавно она в ярости чуть не убила Луизу. История повторялась. Неужели она ничему не научилась?

Эмиль держал её в объятиях и гладил волосы, пока она не успокоилась, а затем мягко отстранился.
- Мне нужно идти. У меня важная встреча. Я не хочу оставлять тебя в заключении. Если ты останешься в камере, то останешься в ней навсегда. Иди к себе. Но помни о правилах. И уважай Луизу. Я высоко её ценю.

Эмиль вывел Люси из подвала и ушел. Несколько часов Люси пролежала в своей комнате, собираясь с мыслями и отдыхая от пережитого волнения. Спать не хотелось.

Сольвейг
- Значит. - послышался сзади язвительный голос Луизы (И когда только подошла? Сольвейг искренне надеялась, что Луиза не слышала, как о ней говорят.) - Vinnessia, "бабочка", это слово на одном из языков фей. Темные назвали её так за кажущуюся безобидность. И способность пожирать плоды чужих трудов, как гусеница.

Виннесия рассмеялась ей в лицо:
- Да, имя значит "бабочка". И мне дали его Темные. Но не из-за того, что ты сказала. Ты бы узнала за что, но ты настолько скучна и банальна, что феи никогда не заговорят с тобой. Твой удел - пыльные фолианты, знания из которых ты никогда не сможешь применить по настоящему.

Неизвестно, чем бы закончился этот разговор, если бы не вышел Эмиль. Обе девушки тут же приняли милый вид, только искоса бросая друг на друга "любящие" взгляды.

Вскоре Эмиль, Виннесия и Сольвейг прибыли в Элизиум. По дороге они решили еще одну важную вещь - под каким именем её представить. Настоящим или псевдонимом "Сольвейг". Что бы она не выбрала, имя останется с ней навсегда.

У здания Двенадцати Коллегий стояли дорогие автомобили, зорко следила за всем охрана, всё было как и раньше. Но раньше это здание не было для Сольвейг более, чем просто красивым зданием. Теперь она видела ночной дворец нежити, в котором, возможно, решается больше судеб, чем в высоких государственных кабинетах.

Как и следовало предположить, место встречи властителей ночи оказалось под землей. Начинаясь как продолжение Петровского зала, оставленного для нужд людей, Элизиум разворачивался перед глазами изумленной Сольвейг целым дворцовым комплексом. Часть интерьеров копировала известные залы царских дворцов, часть была полностью самобытна и все вместе они говорили об одном - величие Ночного двора прошло через все испытания революциями, войнами и невзгодами былых лет.

Кто были все эти существа, которые беседовали, заключали договора, ссорились и шутили в роскошных залах Сольвейг могла только догадываться. Несомненно было лишь то, что большинство из них прекрасны, изящны, утонченны, вызывающи... Тут они могли не скрывать своё превосходство, богатство и власть. Если бы это действительно могло впечатлить общество, зал был бы завален бриллиантами. Но в шикарных залах не было атмосферы праздника. Перешептывания, косые взгляды, фальшивый смех, натянутые приветствия действовали гнетуще. И в бокалах гостям тут разносили в основном далеко не шампанское.
- Не бойся. - шепнул ученице на ухо Эмиль. - Это они боятся нас.
Гости общались не только в больших залах. На самом деле большинство предпочло комнатки, где можно было скрыться от лишних глаз и ушей.

Вместе с Эмилем вы прошли через все залы, пока не добрались до последнего, где обстановка казалась наиболее чинной и торжественной. Тут не ссорились, не спорили и не смеялись. И следующие слова Эмиля объяснили почему:
- Доброй ночи, светлейший князь. - поприветствовал он одного из вампиров, который прервал беседу при вашем появлении и дал знак подойти. - Как всегда рад вас видеть.
- Доброй ночи, регент. Хорошо, что ты пришел. Я как раз собирался тебя в гости позвать, нынешние ночи обсудить, да минувшие вспомнить. - Князь был стар. Это чувствовалось по его речи, манерам, старинным одеждам, вроде тех, которые носили князья древней Руси. Но его глаза были молодыми. И Сольвейг показалось, что князь правда был рад видеть Эмиля.

Сольвейг и Виннесия скромно стояли в сторонке. Их положение пока не давало им право быть представленными князю. Даже то, что они вошли в этот зал вызвало неудовольствие ряда присутствующих. Но зачем-то ведь Эмиль привел их сюда...
- Княжий Зал. - шепнула Виннесия. - тут общаются только старейшины.

И один из этих старейшин шел прямо к вам.

- Мэтр ван Абель, - Виннесия явно знала подошедшего и неплохо, - позвольте представить вам Сольвейг. Сольвейг, это мэтр Петир ван Абель, понтифик Ордена Тремер в России и сильнейший чародей этой страны.
- Доброй ночи Виннесия. - голос древнего чародея был глубоким и мягким как бархат. В нём было что-то демонически притягательное. - И тебе, Сольвейг. Думаю, нас не стоило знакомить. Это лишь для протокола. Ведь о твоей истории в последние дни мне известно. А я всерьез обижусь на Эмиля, если он привел тебя сюда, не рассказав о своём старом друге. Но он ведь рассказал?

Чародей грозно взглянул в сторону Эмиля, а затем на Сольвейг. Весь его вид говорил, что если Эмиль забыл о нём рассказать, тому сильно не поздоровится.

Девушка отвесила низкий подошедшему чародею. Затем подняла голову и, глядя прямо в его глаза, медленно, тщательно взвешивая каждое слово, проговорила:
- Надеюсь, ваше сиятельство простит мне дерзость, но говорить я буду только с разрешения моего Хозяина...
Соображая, насколько видны ее эмоции и не выдало ли ее незнание какая-нибудь незначительная деталь, вроде испарины, блестевшей на лбу или судорожно сжатого кулачка, Сольвейг мысленно воззвала к Эмилю с отчаянным криком "Помоги!". Спустя мгновение Соль догадалась, что смотреть прямо в очи князьям не то чтобы слишком вежливо, да и ее бегающие глаза могли выдать великовозрастному понтифику что-нибудь лишнее.
Стоя с плотно сжатыми губами, девушка ждала, что будет...

Сольвейг
- Хорошо, дождемся его. - с загадочной улыбкой произнес Петир ван Абель. - Виннесия, отойдём на минутку.
Через несколько минут Эмиль закончил разговор с князем и взяв с собой Сольвейг подошел к ван Абелю и Виннесии.
- Доброй ночи, Эмиль. Не надо больше представлений, мы с Сольвейг познакомились. Какой из неё выйдет Тремер я пока сказать не могу. Но по крайней мере гуль выйдет хороший. - ван Абель ничуть не сердился на Эмиля. Ни сейчас ни до этого. Наоборот, он был похоже доволен результатами своеобразной проверки.
- У неё подходящий характер и тип мышления. - ответил Эмиль. - Остальное приложится.
- Позволишь своей "замечательной" и "перспективной" ученице поговорить со старым другом? - судя по тому, с какой иронией ван Абель характеризовал Сольвейг, он цитировал самого Эмиля.
- Старым другом? - недопонял Эмиль.
Они обменялись взглядами и, похоже, мыслями. Обоих это повеселило.
- Шутник. - Эмиль покачал головой и объяснил в нескольких словах для Сольвейг. - мэтр Петир ван Абель мой сир. Он дал мне Становление и был моим учителем все эти века. Ты правильно не купилась на провокацию. Но, конечно, ты можешь с ним говорить.
- Иногда стоит смолчать. Но это не всегда получится, особенно, если ты будешь ученицей, а не слугой. Главное, оценивай цель и последствия всего, что ты говоришь и делаешь. Ладно, чтобы не превращать наш разговор в нотацию разрешаю и меня о чём-то спросить.

Старый чародей ждал вопроса...

- Мне нечего спросить у вас, - пожала плечами девушка, вытирая рукой вспотевший лоб и облегченно вздыхая и злясь одновременно - почему не заметила подвоха, но слава Богам, "экзамен" прошел успешно. - Думаю, сейчас именно тот момент, когда я помолчу, слушая наставления старших, которые гораздо полезней моей собственной болтовни. А дельный совет всегда кстати...
Девушка справедливо полагала, что праверка эта не единственная - вдруг еще кому-нибудь взбредет в голову испытать новичка, поэтому мимоходом проверяла взором ряды стоявших в зале, ловя довольно неоднозначные взгляды, направленные в их сторону. Недобрые, подозрительные, испытывающие... Одновременно угнетали и рождали желание борьбы...неизвестно с чем. Может ощущение плотоядных хищников вокруг...а может и в себе. Пусть и не сильно, но все равно Сольвейг чувствовала себя частью всего этого...

Сольвейг
- Тогда до встречи. - ван Абель и Эмиль вернулись к общению с прочими вампирами, собравшимися в Княжем Зале, а Виннесия увела Сольвейг к менее опасным собеседникам. Экзамен прошел не зря, сделав Сольвейг более внимательной и придав подходящий боевой настрой.

"Молодая" публика была весьма разношерстна. Чинно прохаживались или обсуждали нечто в примыкающих к залам комнатках дельцы в официальных костюмах. Шустро бегали по поручениям хозяев слуги и секретари, не забывая подслушивать и подсматривать по пути. Весело у шумно общались богемной внешности красавицы и красавцы. Чуть громче положенного обменивались историями бравого вида мужчины, одетые просто и строго, которых Сольвейг причислила бы скорее к "офицерам" вроде Александра.

Были и личности весьма яркие, явно выделяющиеся из общего фона. Согльвейг не могла не заметить девушку небольшого роста, очень изящного и хрупкого телосложения, которая внимательно наблюдала за ней. Девушка была весьма приметной внешности - альбиноска в белых одеждах, в стиле которых угадывалось влияние ближнего Востока.

Еще одна девица полностью пренебрегла дресскодом вечера и была одета в обтягивающую кожу. С её внешностью она могла одеть что угодно. Сольвейг считала себя красивой(и была красивой), но эта особа просто слепила всех вокруг собственным сиянием. Девица вела себя шумно и нахально, чем собрала вокруг своей персоны любителей и ценителей такого общения и распугала всех прочих.

Еще на одну девушку обратила внимание Сольвейг Виннесия.
- Это Зинаида Волконская. - шепнула она, указав взглядом в сторону девушки в очень изящном и элегантном вечернем платье. - С ней надо будет обязательно поговорить. Она хоть и была Обращена на пару веков позже нашего Волконского, но всё же родственница. Может что-то знает. Она Тореадор - певица и танцовщица. Только напрямую к ней подходить не желательно, мы почти не знакомы плюс это заметят. Нужен повод.

Среди мужчин тоже были приметные особы.
Один из них больше напоминал зверя, чем человека. Вытянутые звериные глаза с вертикальными зрачками, волосы, больше напоминающие короткую жесткую шерсть, мышцы, вздувающиеся буграми на могучем теле - он был устрашающим воином. Одет он был в удобный кожаный костюм, явно пошитый для дороги, а не залов Элизиума и беседовал с одним из офицеров. Гангрел (так шепнула Виннесия, одергивая невольно начавшую пялиться на необычного парня Сольвейг) перехватил её взгляд и шутливо клацнул клыкастой пастью.

Еще несколько увиденных ей вампиров вообще людей не напоминали.

В них Соль со слов Александра узнала Носферату. Но после Гангрела шок от их внешности был уже не таким сильным.

А к девушкам уже спешили двое желающих познакомиться. Франтоватый кучерявый мужчина средних лет и молодой парень с прилизанными темными волосами, нежным модельным личиком и обликом Лондонского денди.
- Виннесия, безумно рад тебя встретить. - мужчина поцеловал Виннесии ручку и отрекомендовался Сольвейг - Стефан Бжезинский, Вентру, а также человек, искренне сожалеющий, что не видел раньше такую красавицу. Не знаю, как у Виннесии хватило терпения прятать такой бриллиант.

- Николай Нарышкин. - представился второй, также поприветствовав Виннесию. - Рад с вами познакомиться.
Парень не делал комплименты, но его ангельская улыбка с лихвой их заменяла. Стефан предложил побеседовать в одной из гостинных, пообщаться о последних новостях и выпить вина. Виннесия мельком глянула на Сольвейг:"Ну что?".

Вечер был самом разгаре и, похоже, не сильно спешил к своему логическому завершению. Сольвейг небрежно повела плечом, что, должно быть, значило "Ну не знаю - как хочешь", но, подумав, что никто из гостей, с которыми так "необходимо" познакомиться, никуда не денутся, улыбнулась и молча кивнула, удивившись про себя, что здесь еще и вино пьют...Что, впрочем, было совсем не странно - если учитывать, что кроме вампиров здесь находились их гули и ученики...
Рассматривая собравшийся здесь "нелюд" Соль сравнивала их с описаниями в книге и припоминала истории кланов. Можно было подумать, что сейчас не чинный светский вечер, а лабораторная работа. Образцы перед тобой, формулы в голове - осталось только проверить на практике. Но, но, попридержим коней - проверка вампиров на практике может дорого стоить. Лучше уж держаться прежнего плана: "Вежливость, вежливость и еще раз вежливость!" Хотя какой-нибудь особо неординарный поступок мог бы приоткрыть завесу над тайнами находящихся здесь, среди которых ,может, был и заговорщик, замешанный в последних злоключениях, случившихся с девушкой и добавивших головной боли влиятельнейшему вампирскому клану, а может и являющийся их причиной, вольной или невольной.
Особо продуманного плана пока не было, но поимпровизировать - вовсе не лишнее. Только без фанатизма, а то дров наломать можно...собственным хребтом. Нежелательно. Зато совет Эмиля пригодился, а именно - немного покорчить из себя наивную дурочку...Вдруг и клюнет кто?

Сольвейг
Перешучиваясь как самые обычные люди, вы устроились в одной из уютных комнаток Элизиума. Слуги поднесли вино. Виннесия лишь слегка пригубила из бокала.

- И что за счастливому случаю мы обязаны появлением нового лица в нашем обществе? - поинтересовался Бжезинский.
- Да, прошу, расскажите свою историю. - поддержал его Нарышкин.
Виннесия хотела было начать говорить вместо Сольвейг, но Бжезинский взмолился:
- Пожалуйста, позволь нам услышать рассказ из первых уст. Не лишай нас такого удовольствий.

Вести этот разговор придется Сольвейг. То, что Виннесию здесь знали работало не только "за", но и против неё. А Сольвейг была темной лошадкой. Пока. И этим стоило воспользоваться. Главное - помнить о цели и оценивать последствия сказанного, как советовал старейшина Ордена. Впервые в жизни Сольвейг предстояло так просчитывать разговор.

Несколько часов подряд Люси пролежала на кровати, не меняя своего положения. Но девушка вовсе не чувствовала боли онемевших конечностей – её разум еле тлел, а дух с буйными, непокорными мыслями, летал далеко. О чем они были?: « Эмиль – кто он? Его желание помочь разобраться во внутреннем мире девушки, из-за рожек на голове похожей на какого-то чудного демона, было странно – зачем оно ему? Чего он добивается? »
Но девушка знала – она ещё при первой встрече определила, что душа Эмиля бесконечно благородна, даже если он по сущности своей кровожадный хищник. А душа у него, без сомнения была… Даже если он отрицал это.
Скорее вопрос был в том, кто есть Люси: вот она точно убийца… кровожадная… бессмысленная… беспощадная… это у неё нет души!
« Демон без души! » - со злобной усмешкой пересохшими губами проговорила Люси. Слёзы больше не текли – их не осталось. Но есть ли смысл жить, даже ни жить, а, скорее, существовать обычной оболочкой без внутреннего.
Девушке было невыразимо тяжело: она чувствовала себя совершенно опустошённой, без смысла – внутри не было даже обычного для Люси безбашенного, весёлого хаоса – не было ничего…
Но продолжаться стенания вечно не могли. Хотелось или не хотелось, но встать всё таки прийдётся. Тем более чистый, совершенно белый лист навязчиво требовал заполнения. Одевшись скорее по привычке, чем по надобности ( в доме несмотря на январский мороз было жарко натоплено) в джинсы и чёрную майку, а поверх был одет длинный, легкий, красный кардиган.
Люси вышла из комнаты – невидимой тенью слоняться по дому. Так швыряет вьюга снежинки за окном. Посмотрим, куда судьба направит стопы розоволосой девушки.

Все время девушка наблюдала... И не только за вампирами, так высокомерно цедившими слова сквозь зубы, за их слугами, которые порой казались более опасными, чем их хозяева, за двумя мужчинами, так легко предложившими побеседовать, но и за своей спутницей Виннесией. Стараясь не упустить не единого жеста, нечаянного движения брови, слова, Сольвейг извлекала из этого кое-какие выводы...

"Ага, на "ты" с Виннесией - значит знакомы давно. Но спросила меня - в принципе, не хотела с ними идти... Попыталась говорить за меня, предотвращая мои возможные ошибки. Хе-хе, не больно то получилось - вижу, этим двоим не терпится испытать меня самостоятельно. И вообще, с какой это стати я должна говорить им что-то. Но попросили-то по хорошему..."

На деле ж Сольвейг вошла в раж. Может "доброжелательная" обстановка, предрасполагающая пооткровенничать, улыбки, комплименты, а, может Соль решила немного поприкидываться...Как бы там ни было, к вину девушка не притронулась, ясно памятуя о своей соседке по комнате в общежитии...И то, что дарит этиловый спирт своим особо преданным поклонникам. Язык без тормозов и костей, шаркающую походку, заплетающиеся мысли. Легкомысленно хлопая ресницами, Соль заговорила, щедро сдабривая свою речь смысловыми паузами, вздохами, нервной жестикуляцией:

- Этот "счастливый случай" сейчас в соседнем зале - ведет разговор со старейшинами. Я думаю, он будет чрезвычайно рад рассказать вам мою историю, расписав действие самыми яркими красками, какие найдутся у него на палитре - наизанимательнейший рассказ, если подумать. Шучу, шучу, я сама... На деле же банальная история с ограблением: темная ночь, одинокая девушка, грабитель, гнусная попытка, удачно прерванная объединенными усилиями сил трения вкупе с Третьим Законом Ньютона... Но, вижу, вы разочарованны моим рассказом. Повествователь из меня плохой, - Сольвейг развела руками, виновато улыбаясь, - да и услышать вы хотели живые, яркие, захватывающие подробности,... Да, да я вижу это по вашему лицу - я сумела заинтриговать. Расстрою вас еще больше - я почти ничего не помню, думаю Виннесия подарит вам просветление, если есть такое желание... Правда, подруга?

Сольвейг повернулась к спутнице, стараясь незаметно поднять край левой брови вверх, моля глазами направить беседу в нужное русло - на нынешнем слишком каменистое дно...

В то же время девушка лихорадочно соображала, не слишком ли была слышна фальш в ее голосе, не выдало ли сказанное или недосказанное больше информации, чем хотелось показать...

Люси
Бродя по дому, Люси долго не могла найти ничего интересного для себя. Эмиль умел хорошо защищать и прятать свои тайны. Даже если бы девушка рискнула и постаралась проникнуть в запретные места, у неё бы всё равно ничего не вышло. Но в тот момент, когда Люси заскучала окончательно, она увидела нечто, что сильно не вписывалось в обстановку дома.

Из-за угла одного из коридоров выглядывал кончик самой обычной удочки. На крючок, болтавшийся у самого пола была прицеплена большая конфета в блестящей обертке. Похоже шоколадная. Конфета плясала в воздухе, как будто приманивая Люси.

Проходя мимо Люси хихикнула и подумала: « Какой болван «ловит» конфеты на удочку?»

Люси
Стоило Люси приблизиться, как удочка с конфетой исчезла и теперь мелькала за другим углом. Неизвестный, видимо, ловил не конфету, а саму Люси. То ли играл с ней, то ли приманивал куда-то.

Добавлено через 7 мин. 51 с.
Сольвейг
- Ну конечно, как бедняжка может помнить всё. - посочувствовал Нарышкин. - Тремеры не могут ни с кем иметь дел так, чтобы не покопаться в памяти и Узы Крови с Доминированием не применить. Причём насильно или вообще тайно. Сплошная ложь и интриги.

Виннесия строго посмотрела на Нарышкина:
- Я не советовала бы вам плохо отзываться об Ордене. Если Тремерам и приходится порой действовать жестко, то только потому, что нас к этому вынуждают. Старейшины вашего клана, между прочим, признают справедливость такой политики. Тем более, что в конечном итоге она приносит пользу не только Ордену, но и всему Двору.

Нарышкин возмутился:
- А как же честь, достоинство, благородство? Верность в конце концов? Разве кто-то посмеет сказать, что это не принципы Двора? Но разве ваша рассудочность не противоречит им?

Бжезинский поднял руки в примирительном жесте:
- Ну довольно вам. Еще поссорьтесь. Мы все ценим Орден и признаем ваши заслуги. А Сольвейг теперь тоже одна из чародеев? Чем же вы так впечатлили непоколебимого регента? Или может он впервые в жизни влюбился?

Вспомнив что Эмиля вероятнее всего нет дома, Люси решила не быть излишне любопытной, потому что только с ним она чувствовала себя в безопасности…Хотя, как знать?

Люси
Подразнив Люси конфетой некоторое время, неизвестный шутник пропал. Или просто затаился, потому что, судя по шорохам и скрежету, то и дело раздававшемуся с разных сторон, Люси кто-то преследовал. Причем к шорохам постепенно начали прибавляться и более пугающие звуки - клацанье зубов и жуткое загробное подвывание с демоническим смехом. И они становились всё ближе.

Насколько можно было судить по реакции Соль, эффект от питья заколдованной крови все еще сохранялся... Девушка очень жарко покраснела и уткнула глаза в бокал, который вертела все это время в руках, с плескавшейся внутри темно-красной жидкостью. Возможно, причиной этому был нескромный вопрос, хотя вина вполне могла быть возложена и на пристальный взгляд вопрошающего.
- Нет, нет, я всего лишь ученица... - смущенно пролепетала она и замолкла, прекрасно понимая, что, опьяненная своими чувствами и стремлениями, беззащитна перед вопросами, направленными в лоб. "Уф, чуть не узнали больше.." Подавив в себе минутный порыв, Сольвейг собиралась с мыслями, вспоминая, зачем она здесь, какова реальная цель ее визита в свет. В конце концов сюда пришла не развлекаться и уж тем более не рассказывать о себе - скорее самой узнать что-либо интересное и нужное для "расследования"...
Но самой задавать вопросы не хотелось - слишком велик риск попасть мимо и вызвать подозрения. О, как кстати сейчас бы была подсказка... Но, нет - похоже "выпутываться" прийдется самой...

Сольвейг
- Всего лишь? - бровь Бжезинского приподнялась от удивления. - Для смертной называться учеником регента Тремер - это весьма необычно. Обещает большое будущее.
- Не хватит ли мучить девушку вопросами? Имей совесть, Стефан, хоть бы сам что-то рассказал. Уверена, если ты поддержишь Сольвейг в её первые ночи по эту сторону занавеса, со временем вы отлично поладите. - прозрачно намекнула Виннесия на смену темы разговора.
- А хотите от меня полезный совет? - вставил свои пять копеек Нарышкин. - Одна простая истина: есть вампиры, а есть те, кто им служат. Третьего не дано. Пока вы не получите Становления у вас никаких перспектив. Что бы не говорила вам Виннесия.
- Давайте не забегать так далеко. - Виннесия не обратила внимание на подколку. - Лучше бы рассказали, какие ветры дуют этим вечером. Едва ли кто-то смог бы это сделать лучше вас.

- Ох уж мне эти светские сплетни... - покачал головой Бжезинский. - И охота вам их слушать? Ну обменялись в очередной раз гадостями западники и имперцы, Кальпер и Микаэлла воду мутят, явно что-то затеяли. Ольгерд, ну этот гангрел, вы видели, пришел с новостями из Украины. Бруджа между собой форменную войну развязали за "Стальной ветер". Со стрельбой и разборками, как в начале века... В княжем зале опять строят планы по переносу столицы России в Петербург... Это всё и раньше случалось. Так что по сути ничего нового.

- Ну почему же совсем ничего? - возразил Нарышкин. - А как же Малкавианка из Эмиратов? Представляете, сумасшедшую мало того, что приняли ко двору, она уже вхожа к князю, регенту и не только... Говорят, она успела оказать двору ценную услугу. И еще, поговаривают, инферналист в городе завелся. Воевода его никак не найдет и регент найти не может. Или не хочет...

Сольвейг немного поняла из дворовых сплетен. Но если она хотела что-то значить в этом обществе, следовало в них разбираться.

Виннесия с внимательным видом выслушала собеседников:
- Это всё занимательно. А правда, что у старшего Волконского проблемы с охотниками? Эмиль обеспокоен, Волконский ведь его старый друг. Но разве этот гордец Волконский сам признается? Может Зинаида то-то знает?

- Вы меня удивляете. - Нарышкин посмотрел на Виннесию так, как будто она спросила, какой сейчас год. - Разве не вашей протеже охотники явились к Волконскому? Это у Сольвейг надо спросить, откуда они взялись. Или у регента. Я не говорил с самим Волконским, но Зинаида Александровна утверждает, что негодяи явились к дому её родича вместе с слугами регента. Причем среди них были вы, Сольвейг!

Среди "негодяев" или "слуг регента"? - заявление Нарышкина имело эффект иглы - девушка подскочила, гневно сверкая глазами. Скорее всего обвинение в том, что именно она привела охотников уже не ново, причем все в нем настолько уверены, что считают непререкаемой истиной. А убедить их всех в своей невиновности будет ой как непросто. Но совершенно незачем подходить к любому неживому в этом здании и кричать на всех углах о своей непричастности - лучше переговорить с замой Зинаидой Александровной. Уж она-то, судя по реакции Нарышкина, имела здесь хоть какой-то вес. Убедив ее, как считала Сольвейг, можно очистить грязное пятно с репутации.... Не только ее но и регента...
- Извините, господа - одно важное дельце нагорело, позвольте откланяться... - вежливо, но холодно и с достоинством попрощалась Соль и, не дожидаясь Виннесии, устремилась прочь из гостиной: искать Зинаиду. Хорошо, знала как выглядит... Горя "праведным гневом" девушка не прочь была бы сейчас остыть, разбив что-нибудь об стену, ведь не годится разговоривать с кем бы то ни было, брызгая слюной и размахивая руками. От злости Соль закусила нижнюю губу - меньшее, что могло остудить и вернуть здравый холодный рассудок. Вот уж не думала она, до какой степени может разозлить нелепый слух или сплетни, к которым здесь, похоже, относились слишком серьезно...
Замерев в дверях, девушка медленно развернулась на каблуках и дерзко,
передразнивая тон нудного лектора, сказала:
- Может, слышали поговорку: доверяй, но проверяй!
И с этими словами исчезла за дверью.

Сольвейг
В зале мало что изменилось. Малкавианка что-то рисовала карандашом, Микаэлла со своей компанией куда-то исчезла, зато появился один из старейшин из княжего зала (голубоглазый блондин с длинными волосами, связанным в "конский хвост", одет в расстегнутый тренч и неофициального стиля брюки черного цвета, оригинального кроя белую рубашку; он увлеченно беседует с Гангрелом).

Зинаида Волконская всё еще была в зале, сейчас она как раз беседовала с какой-то дамой. Собеседница была старше большинства вампирш, которых сегодня видела Солльвейг, около сорока лет на вид. Но при этом выглядела они и была одета совершенно безукоризненно. Достаточно строгое вечернее платье, идеально уложенные волосы и величественная грация создавали облик Снежной Королевы - холодной, властной и неприступной. С Волконской дама также говорила покровительственно. Вполне возможно, их разговор касался Сольвейг, потому что в этот раз Волконская обратила на неё внимание. Её взгляд был не слишком дружелюбен.

- Хэй, детка! - услышала вдруг Сольвейг мужской голос с сильным акцентом (английским или американским). - Тебе еще не наскучили эти надутые Вентру? Не покупайся на их манеры, они уважают только собственные задницы! Undead motherfuckers! Хоч интересно провести время - держись Бруджа. Я Кальпер, и как несложно догнать - Бруджа. Я в настроении, так что если тремерзкие заморочки еще не отбили у тебя способность думать своей головой и получать фан - присоединяйся, гульнем. Я так вижу, ты в курс дела въезжаешь? Так кроме Бруджа тебе никто правду об этом клоповнике не скажет.

Громкую тираду издал здоровенный мужик, затянутый с ног до головы в кожу, обутый в военные ботинки и с коротким ирокезом посреди выбритой головы. Он улыбался во весь клыкастый рот, видимо, чтоб не казаться страшным.

- А...Гульнем??? - Сольвейг вздрогнула от неожиданности - в тот момент, когда Кальпер подкатил со своей дружелюбной, чуть грубоватой речью, полной всевозможных жаргонных словечек, девушка старательно подбирала слова, которыми бы начиналась ее беседа с Волконской. В один момент вся последовательность обращений была сбита...Да и нечему, в сущности, было сбиваться - даже обратиться к горделивой даме Соль не умела. "Может этот, Хай-деткович, мне подскажет?" - ухмыльнувшись уголком рта, девушка ответила в манере улыбающегося Бруджи:
- Не до гулек мне сейчас, братан. Вишь по уши в .... гхм... В том самом, - побороть себя и ругнуться неподобающем образом было выше человеческого понимания Соль - Оттянулась бы, да вот "чернухи" кусок на мне висит, черт бы побрал ее... Слыш, а мож ты знаешь ту, ну которая с Волконской треплется? Злобно как-то зыркает ... Вот ты шас подожди маленько - я к ним смотаюсь и суда. Оkеу?
Сольвейг скрестила руки на груди и с самой милой и обольстительной улыбкой, на какую была способна, поднялась на цыпочки и заглянула в глаза мужику. Практика показывает, что а) если долго смотреть в глаза мужчине, он может растает, согласится и выдаст все, что знает.... б) Если долго стоять на цыпочках, ноги затекут - обычная хотьба превращается в невыносимую муку... И в) Вампиры-мужчины гораздо более стойкие на пролом, чем то же человек... Впрочем последний пункт, по мнению Сольвейг, еще нуждался в подтверждениях...

Сольвейг
Только тот, кто знал русский язык не лучше Кальпера мог не заметить, насколько наигранной была попытка Сольвейг "закосить под своего". Кальпер не заметил.
- А, это Росси, то ли Карина, то ли Катрина. Тореадорша, и немолодая, походу, не только с виду. Зашибенно богатая, ювелиркой банчит и антиквариатом. - Кальпер отвечал на пол тона тише, чем начал говорить, но Сольвейг всё равно казалось, что их все слышат. Возможно, взгляд Сольвейг возымел результат, но еще больше осклабившись Кальпер добавил ей на ухо:
- И стерва еще та.

Кальпер уже думал было поискать себе другое развлечение, но, подумав, добавил (шепотом):
- Слышь, детка, если сильно надо, могу отвлечь старушку. А то они трещать до утра будут. А с тебя вечер в клубе.

Сольвейг уже слышала когда-то имя Росси. Так звали одного из известных архитекторов прошлого. Вот только он был мужчиной.

- Заметано! Тогда ,может, и тёте Зине меня представишь? Если не трудно... Плиииз... - Сольвейг стянула лапки "замочком" в этаком просительном жесте и еще больше закатила глаза - даже Луиза-бяка не выдержала бы и если не улыбнулась, то хотя бы фыркнула, скрывая невольный смешок...

Сольвейг
- ОК, - легко согласился Кальпер и отправился помогать Сольвейг. Но то, как он это делал...

Недолго думая, Кальпер подошел к беседующим дамам.
- Хэлло, леди Росси, леди Волконская, позвольте я вам немного помешаю. - Кальпер сразу же перешел в наступление. - Тут понимаете, какое дело, мы с девушкой договорились сходить погулять, а у неё к леди Волконской срочное дело.

Кальпер красноречиво кивнул в сторону Сольвейг и обратился к Волконской:
- Если позволите, я украду вас ненадолго, ОК? Просто к сиятльной Росси бедняжка до утра бы не осмелилась подойти. А так - ноу проблем - через пять минут продолжите разговор.

Присутствующие в зале вампиры замерли, предчувствуя бурю. Волконская даже немного смешалась от такой наглости. Росси была разгневана, но не стала осаживать наглеца, лишь посмотрела на него как на последнее ничтожество и собралась уходить:
- Зиночка, я собираюсь обсудить с Амандой и прочими планы клуба на неделю. Ты с нами?

- Пять минут, ОК? - настаивал Кальпер. - Ваш "клуб" всё равно еще час собираться будет.

Росси ушла, не дожидаясь ответа Волконской. Теперь можно было и поговорить. Осталось только спровадить ненадолго Кальпера, у которого, как Сольвейг убедилась, с этикетом было "не очень".

Люси призрительно хмыкнула, показывая всем своим видом, что ей всё абсолютно фиолетово: и на конфету, и на лихорадящие душу звуки. Действительно, у любого нормального человека от них мороз по коже. Люси же в разряд нормальных не относилась. Довольно нагло вильнув попой, с гордо поднятой головой и самым надменным видом, Люси отправилась восвояси. Однако, идя в свою комнату она всё время оглядывалась назад, будто пытаясь вычеслить, кто это там над ней потешается. И девушка неспешным шагом отправилась в другую часть дома.

Люси
Жуткие звуки прекратились.
- Тьфу ты, зомбя скушная, - донесся откуда то забавный голосок - тонкий, и слегка дребезжащий, как бывает у стариков. - Ну и катись колбасой!

Больше никого интересного встретить не удалось. По коридорам бродил пёс Эмиля, из стен на Люси смотрели жуткие морды горгулий, на некоторых стенах и дверях багрово мерцали странные знаки, где-то шумел ветер, раздавались скрипы - дом жил своей жизнью и до Люси никому не было никакого дела.

Проходя мимо одной из дверей в малоприметном коридоре, Люси услышала звуки пения, очень тихие, будто идущие из далека. Пела девушка на каком-то неизвестном Люси очень мелодичном языке. Песня показалась Люси грустной и задумчивой.

Еще минуту назад зал был полон приглушенными звуками голосов беседующих... Сейчас, как показалось Сольвейг, стояла совершенно "мертвая" тишина, безжалостно рвущая барабанные перепонки. Душа Соль сжалась в комочек, да и было с чего - несколько десятков пар глаз вампиров смотрели на нее и предвкушали очередной интересный скандал... Ну, не совсем скандал, однако все могли почувствовать, как напряженно, будто раскаляясь, загудел воздух в ярко освещенной зале. Хотя, скорее это девушку бросало попеременно то в жар, то в холод - один презрительный взгляд Волконской был в тысячу раз хуже, чем суммарное око всей этой разношерстной толпы... И все смотрят, смотрят. Будто других дел у них нет. Да так оно и было: не каждый день вечер одно и тоже - сплетни, интриги, а тут такое лакомое развлечение...
Медленно, с достоинством, Сольвейг подошла к вампирше, стараясь, по возможности, держаться с апломбом, величаво и независимо( как на плаху с гордо поднятой головой ). Соль подошла к Волконской с тенью слабой улыбки на бледном, как полотно, лице, но и она быстро пропала давая место непроницаемому, будто каменному, спокойствию и рассудительности.
- Спасибо, что представил меня, Кальпер! - девушка подмигнула неманерному брудже, но так, чтобы никто, кроме него не заметил. - Прости, но разговор "тет-а-тет". Сударыня, я не отниму у вас много времени... - тихо начала свой монолог Сольвейг, поворачиваясь к гордой леди. - Поверте, разговор важен... Для Вашего родича - Волконского. Дело недавнее, и вам непонаслышке знакомое... Будто бы видели меня среди охотников, вышедших на дом вашего родственника. Будто исходило оно из ваших уст. Вы понимаете, насколько серьезно такое обвинение? Не только меня лично, но и регента. Вы сами хотите, должно быть, узнать имя истинного преступника и покарать его... Но наживать себе противника в виде Тремера... У вас могли быть основания подозревать меня? Сплетням верить нельзя - я поверю рассказам, будто вы распостроняете лживые слухи, только если вы сами скажете мне об этом. Не будете же вы, сударыня отмахиваться от этого, будто от безделицы?...
Выпалив все единым духом, девушка выжидающе посмотрела в лицо вампирши... Ей даже не было дела до того, слышит ли их кто-либо. Нужно было разобраться со всей этой бессмыслицей. Здесь... И сейчас!

Cольвейг
- Вы просите меня не отмахиваться от произошедшего? - Волконская была несколько смущена, во всяком случае Сольвейг так казалось. - Признаться, только нежелание враждовать с господином Лейфсоном удерживало меня от того, о чем вы так настойчиво меня просите.

В голосе Волконской слышалось возмущение, она даже не пыталась говорить спокойно и тихо.
- Вы просите меня прояснить ситуацию? Так я проясню её по ВАШЕЙ просьбе, видит бог, я собиралась молчать. К дому Сергея Викторовича приехали вы, Бруджа, известный своей связью с господином Лейфсоном и еще слуги. Схватили прямо перед дверью какого-то смертного. А через пять минут выясняется, что у ворот появились охотники. Причем, вы мало того, что устроили бойню, даже гранаты использовали, так еще и не всех охотников перебили! И теперь на нами всегда будет опасность. Ничего сверх этого я ни разу не говорила. Разве можно в чем-то обвинить Регента Тремеров? Я даже в сторону его рабов не высказывала обвинений. Так что я ничем не заслужила вашего угрожающего тона. А теперь, простите, мне надо идти.

Волконская последовала вслед за Росси, не слушая более никаких доводов Сольвейг. По залу пронесся шепоток:
- Какой ужас! Регент...
- Да нет, такого не может быть, наверное, вина лежит на слугах...
- Тремеры теперь позволяют рабам говорить за них...
- И вот что из этого выходит...
- А может она шпион охотников?..
- Орден не мог допустить такую ошибку...
- Орден не мог, а вот Эмиль...
- Акелла промахнулся...

Общество еще не решалось говорить о подобном иначе, чем шепотом, и под взглядом Сольвейг замолк, подавившись на полуслове, более чем один сплетник, испугавшийся доноса. Будь она более опытна и внимательна, она имела бы шансы уловить, кто подогревал такие настроения, но Элизиум всё еще был для неё terra incognita.

Сольвейг было страшно. Эти вежливые хищники были опаснее убийц с автоматами. За улыбками скрывались клыки, источающие яд, которыми темные души избранных хозяем ночи были полны сверх меры. Мужчины в идеальных костюмах и дамы в элегантных платьях не сделали ни одного угрожающего жеста, но всё в душе Сольвейг сжалось как перед нападением зверя.

"На лавах белокаменных вокруг
Залитой нечистотами арены
Хохочут в предвкушении гиены.
Но ты куда живее их, мой друг."
Сольвейг услышала за спиною голос, само звучание которого придавало сил и развеивало страх, грусть и неуверенность. Это был тот самый старейшина, который до этого говорил с гангрелом. Он стоял всего в одном шаге от Сольвейг, но не вызывал ни страха, ни желания отстраниться. В его глазах было тепло, а не яд и в нем чувствовалось больше жизни, чем в большинстве людей. Немного сзади и сбоку от него стояла девушка-альбиноска. Когда он умолк, она произнесла только одно слово, сказавшее Сольвейг всё о произошедшем в зале: "Занавес!". Гангрел уже успел куда-то уйти.
- Лейф Сигурдсон, Тореадор. - представился старейшина.
- Снежана Зимина, Малкавиан. - протянула для приветствия руку альбиноска, а затем кивнула на пустое место рядом с собой, - А это Вик.

Виннесия уже также вернулась в зал и, незатейливым "Привет!" поздоровавшись с Лейфом и Снежаной, тихо сказала:
- У нас уже не так много времени. Познакомитесь потом.
Лейф кивнул:
- Эмиль уже пригласил нас. Поскорее бы выбраться из Элизиума.

Похоже, это были друзья, именно так с ними общалась Виннесия.

Следовало придумать, что делать дальше.

Все еще поражена. Все еще испугана.... Все еще хочет доказать свою невиновность. Дрожа от страха и негодования одновременно, ибо не знала, что переполняет ее больше, Сольвейг весьма слабо осознавала, что происходит вокруг. Однако девушка вежливо, немного рассеяно пожала протянутую ей ладонь и легко кивнула Лейфу... Пустое место ака Вик было придичиво изучено и за неимением рук, ног и всего прочего одарено улыбкой...
"Лейф... Лейф... Почти как Лейфсон. Лейфсон! Эмиль Лейфсон! Хозяин..." - размышляла Соль. Можно было лишь догадываться, случайное ли это совпадение, либо они родственники.В любом случае этимология была непонятно, да и думать об этом не хотелось...
- Винн, прости - я отойду на минутку! - как бы сомневаясь в своих собственных словах произнесла Сольвейг. Просто девчонка вспомнила, что обещала Кальперу... Свои слова надо держать.
Оглядываясь через плечо на Виннесию, Лейфа и Снежану - не обиделись ли, затрусила к стоящему в сторонке Американцу, как окрестила его про себя Сольвейг. Да и было с чего: на фантазию родителей здешние не жаловались - такое обилие незнакомых имен встречается только что... Да нигде. Глаза натурально разбегались.
Итак, Сольвейг шла к Кальперу, обдумывая на ходу, перед кем следующим ей прийдется извинятся или оправдываться. Что порядком поднадоело и чертовски злило. "Неужель Волконская так глупа, что не поняла ЧТО мы там делали? Разве не видно, что ситуация ТРЕБОВАЛА вмешательства? Стали бы вмешиваться, если б смертный был неважен. Чтоб мой брат... Ууу!" - девушка мысленно застонала от бессилья. - "Куда ни кинь - всюду клин... Остается надеятся, что Волконский с Эмилем вдолбят в ее твердую баранью голову, что это мы там делали. Но если нет - пусть держится на ногах покрепче. Ведь просто так я не сдамся!"
С такими "революционными" настроениями и идти легче стало. Последние две пятых залы Соль промаршировала как новобранец на параде, удивляясь, почему когда все плохо, все так хорошо. По крайней мере в Волконской Соль проблемы больше не видела. Возможно зря, возможно нет...

Уж не знаю, где ошивался Америкашка, пока проходили дипломатические переговоры ...

Сольвейг
Кальпер ждал Сольвейг в сторонке, скрестив руки и ноги и прислонившись к стене.
- Хэй, бэйби, ты уже закончила доказывать, что ты не верблюд? Не мучайся, кому надо услышал, на остальных плевать. Поехали в клуб?

Люси приложила своё ухо к двери, надеясь разобрать хоть что-нибудь. Звуки не выразимо прекрасные манили и заставляли сердце радостно биться. Пассажи наполняли душу кипящим бурным весельем, звуки аккордов обвивали каждую клеточку всего существа Люси, заставляя глаза светиться, пальцы на руках – нервно подрагивать.
Слова были незнакомы, поэтому сами воспринимались как музыка. Любопытство было сильнее девушки – не имея возможности побороть себя она приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Там она увидела…