Большая дорога маленького человека

Араш опустил копьё, а на лицо вернулось радостно-дружелюбное выражение, столь пришедшееся по душе наёмникам на дороге. Он и в самом деле был рад, что это не дезертиры или бандиты, а нормальные, исполнительные солдаты, патрулирующие заросли приграничного леса. Правильно, в общем-то делают.
- Вы солдаты? - Араш показал свою пустую ладонь, обнаружил в ней копьё и бросил его на землю. После чего добавил, сначала хлопнув себя по груди и затем показав в сторону домика: - Я рад солдатам! Пойдем к дому. Солдаты это хорошо! Вы мне поможете? Я дам еды. Много еды.
И показал, как он ест что-то из ладони, символизируя еду... и желание ей делиться. Пусть думают что угодно, а он подтолкнет мысли в нужном направлении.
Не дожидаясь, пока его скрутят, он просто пошёл навстречу и немного в сторону домика, как бы заворачивая их к нему, мол, я не сбегаю.
- Я нашел человека, он ранен и не может идти. Я лечил его, как умел, не мог оставить и идти к вам за помощью.

Подходя к дому, Араш с сопровождением издали увидели, что дом этот уже разъяснен второй частью отряда. В зарослях напротив мелькнули спины солдат, удаляющихся с бодрым материком людей, вынужденных тащить тяжелую и неудобную ношу ради хорошего вознаграждения. Из хибарки доносились легко узнаваемые звуки, с которыми имущество одного человека переходит к другому. И точно, навстречу им в дверной проем выглянул довольный, просто сияющий, как монета, солдат.
- Кенай! - окликнул он, - Помнишь того ублюдка, что сдал наших ребят Гариту Ралу? Тот вроде забрал его себе вместо коврика для ног. Так вот эта белая сволочь прохлаждается здесь с дырой в спине! Не знаю, как он сумел сбежать и наткнуться на меч, но наши ребята уже по потащили этого сукина сына к опушке.Я мечтал о мести, но даже пальцем его не трону, обещаю. Пусть благородный сам разбирается со своим псом.

Тай говорил на родном языке, торгового он не знал, однако проскользнувшее в потоке звуков имя было Арашу знакомо по генеалогическим схемам, которые ему дали посмотреть еще по ту сторону границы. Этот человек носил имя отца, нарранфийского владыки, но в опалу угодил по материнской линии, лишившись какого-либо шанса подняться выше доверенного лица при своих братьях после того, как мать была уличена в измене, и не супружеской, а политической. То, что к тому времени ее сын давно оторвался от груди и даже успел наплодить собственное потомство, не имело никакого значения.

Кенай, не спуская глаз с чужака, который их привел к хижине, отдал приказ чтобы его связали по рукам и ногам, так, чтобы при этом он мог ходить, но не бежать. Крепко сжав рукоять оружия, Кенай обнадежил себя мыслью, что находка оказалась очень удачной и казалось, судьба улыбнулась ему.
- Задерживаться здесь не будем. Возможно с ними есть еще кто-то. Не стоит рисковать. Бледного нужно было обыскать с ног до головы и также связать ему руки. Этого - Кенай кивнул на чужака - я допрошу в дороге.
Кенай отвечал на родном языке.
- Свяжем его и догоним остальных!

Пожалуй, не было и не будет у этих солдат более внимательного и благодарного слушателя, чем новоиспеченный пленный, который и не думал себя считать пленником. Скорее, радушным хозяином. Он широко улыбался и показал рукой на висящие на лианах здоровенные клетки с копченой и иссушенной рыбой, кусками змей и даже парой летучих мышей со скукоженными от жара костра, крыльями. Затем заметил что-то на очаге, вроде огромного горшка с длинным глиняным носиком, уходящим в горшок другой, с плотно заткнутым листами горлышком. Южанин покачал головой, тихо ругаясь на пяти языках, обжог руки, снимая горшок с огня, но большой горшок убрал, распространяя ни с чем не спутываемый запах хмельного, пусть тут хмеля отродясь не водилось. Тут же зактнул горлышко второго горшка заготовленной ранее пробкой из обмотанного лозой камня подходящего размера и даже обмотал снаружи. Сейчас, за делом, его можно было разглядеть даже не смотря на замечательную рубаху из мятой травы, кое-как связанную и одетую поверх голого тела. Весьма искорёженного следами старых ожогов, кажется. Лицом этот мужчина отличался от местных так же, как и сложением - оно было вытянутое, с почти правильным треугольником подбородка, впалыми щёками, длинным, чуть загнутым наподобие клюва хищной птицы, носом, большими карими глазами, неизменно кажущимися вовсе черными, стоит отвести от них взгляд, да черными, густыми бровями и такими же черныиме волосами, собранными в бесчисленное количество маленьких косичек, делающие голову чужака похожей на диковинного дикобраза, севшего на плечи человека.
- Вы точно сможете всё унести? - с сомнением спросил он на торговом ближайшего нарранфийца, которым оказался Кенай. - У меня ещё есть припасы у реки, на берегу. Много еды.

Несмотря на все радушие и показную безобидность Араша, солдаты посматривали на него с брезгливостью и тенью страха, словно он был заразным. Чужеземец, живущий в лесу среди странных горшков и сушеной дряни, одетый в траву и так непохожий на них лицом напоминал то ли сумасшедшего, то ли какого-нибудь заморского колдуна из древних сказок. Так что приказ повторять не пришлось: Араша скрутили не хуже, чем любого другого подозрительного бродягу, который может оказаться безобидным полудурком, а может и, к примеру, шпионом. Его дом перевернули вверх дном, выгребая все, что стоило хоть медяк или годилось в пищу с голодухи, затем принялись ломать. Незаконных построек быть не должно.
Нашли лошадь и чрезвычайно обрадовались: будет на чем везти тело. На этом сборы закончились и начался долгий путь под стены Галфала. Раненого просто перебросили через седло, привязав веревками для надежности, и он больше не приходил в себя, но все еще дышал, когда отряд миновал первый пост часовых. Араш проделал путь пешим и связанным, но зато не спеша - идти быстро с этакой ношей было равносильно убийству живого ключа ко всеобщему счастью. Солдаты болтали и мечтали на своем языке, главным образом о том, что их ожет быть отпустят на побывку, а дальше - поминай как звали. К концу дороги, занявшей остаток дня, Араш начал худо-бедно понимать их нехитрые разговоры.


Новости о том, что Кенай привез подарочек господину Ралу достигла ушей последнего весьма быстро, но им всем, тем не менее, пришлось подождать пару часов. Затем дорого и красиво снаряженные ребята выше среднего наррнанфийца на голову проводили троих на склон горы напротив замка, в ставку командования.

Кенай впервые видел своего кровника так близко. Моложе тридцати, выглядит привыкшим к роскоши и комфорту, даже изнеженным, но это не мешает ему быть опасным противником в бою, как один на один, так и в планировании битвы. По правде говоря, обстановка походного шатра, в который его привели, стоила примерно как обстановка всего родового имения, в котором вырос нынешний солдат. Араш же просто выглядел настолько неуместно, насколько это возможно. Ратеза приволокли и бросили к ногам господина, предварительно окатив водичкой из ручья, чтобы хоть ненадолго вернуть в явь.
Кеная представили по имени, Араша назвали бродягой и заставили поклониться при звуке имени господина.

- Любопытно, - сказал господин на торговом, пошевелив безвольное тело. - Когда я видел этого человека в прошлый раз, то мог ьы поклясться, что он мертвее камня. Докладывайте по порядку. Кто вы оба, откуда и как вернули его к жизни.
По-видимому, особенной разницы между нарранфийским солдатом и чужеземцем Гарит Рал не видел, полагая обоих равно в своей полной власти.

Араш стоял, опустив голову и смотря себе под ноги на дорогой ковер из какой-то крашеной шерсти, до которого ему, как и всем пришедшим не хватило полутора шагов. Правильно, чтобы не марали, случись чего, кровью и грязью, да всякими нечистотами, что порой хлещут из неправильно убитого не хуже крови. А уж что господин умеет и любит убивать собственоручно,посланник далекой страны видел сам. Да и на что смотреть тут еще?
Сумасшедший, за которого его принимали, тем не менее оказался достаточно в себе, чтобы подождать, пока господин закончит говорить, но не достаточно, чтобы открыть рот до того, как его, как самого низжего по рангу, пнут сзади. Или наоборот, понимал, что делает и осознанно уступал возможность связавшему его опростоволоситься на простых для него вопросах? Недоумок или мстительный засранец, было не разобрать вот так сразу.

Кенай почтительно поклонился и после речи кровника Рала, выждав небольшую паузу ответил.
- Меня зовут Кенай Гран, некогда наследник былого феода семейства Гран. Мы отправились по приказу в лес, в сторону замеченного дыма и нашли двух чужаков, один из которых оказался твоим слугой. Беловолосый лежал с перевязанной раной в хижине этого человека. Как он вернул его к жизни, одним богам известно... - Кенай кивнул в сторону чужестранца странного вида. - Похоже этот чужак умелый врачеватель и может тебе пригодиться. Остальное он расскажет лучше меня.

Удивление так и не коснулось её сознания, его реакция была ожидаемой. Лис знала, её мужчина не станет лишать девчонку жизни, вот только рада она сейчас этому решению? Не поддержать своего мужчину, девушка не могла так же как не могла не цыкнуть от недовольства. Но в общем и целом, когда рыжая стала размышлять более широко, вариант с возвращением и подарком Богов нравился ей всё меньше. Девушка думала о чём-то своём, но при этом слушала тираду, что сейчас слетала с милых уст. Она не часто видела его таким… Покой, присущий её мужчине куда-то испарился, в глазах мелькнула сталь трезвого расчёта.
Он думает о возможностях, думает об армии, думает о силе войска…
Лиса следила за ним взглядом, эти странные передвижения взад-вперёд. Рыжая не любила, когда он был таким, когда метался, она прекрасно понимала, что нужно быть предельно спокойным, чтобы взвесить все за и против и принять некое, правильное для их двоих решение. Она не останавливала его и не торопилась подать голоса, просто наблюдала, периодически поглядывая на красотку, что всё ещё лежала рядом. Слова-слова-слова… Рассуждения, возможности, тягость. Лиса опустила взгляд на девчушку и недовольно покачала головой. Тишина, разрушаемая только голосом любимого, вдруг зазвенела. Он, наконец-то осмыслил всё что даёт и что отнимает у них эта девица. Рыжая дождалась, пока Дрэйк присел рядом. Объятия, закованные в броню… Лис, никогда не понимала, как это, когда не чувствуешь теплоты тела, дрожи и счастья, но сейчас, даже в броне, она улавливала его недоумение. Повернув голову в его сторону, девушка мягко коснулась губами его щеки. Он знал, она что-то скажет после этого касания, что-то из того, что скорее всего ему не понравится, чем он будет недоволен, то, что, как и всегда простит ей. Шёпот схожий с шелестом листвы коснулся его ушка, вместе с теплотой дыхания.
- Серебро или голова с плеч или одно, а потом другое. У нас нет никаких гарантий, дорогой. Мне твоя жизнь в сотни сотен раз дороже серебра!
Она снова коснулась его щеки губами, обняла за шею.
- Кому как не мне знать, что такое жить вдали от дома, быть одной, преодолевать множество препятствий. Кому как не тебе знать, как сложно жить на дороге. Кому как не нам знать, какого постоянно прятаться и ожидать удара в спину. Думаешь эта девчонка станет говорить с горой-мужиком и рыжей стервой? В её глазах мы будем именно такими. Она не поверит нам на слово. А чем мы сможем подтвердить свою добрые намерения?
Девушка умолкла, её губы скользнули по щеке вниз, мимолётно касаясь каждого миллиметра кожи, а в следующее мгновенье она снова приподнялась ближе к ушку.
- Можем пойти осмотреться, но…
Лис тяжко вздохнула.
- … но для начала этой маляве нужна еда и лучше жиденькая, каша или похлёбка, она без сил, так что… Придётся разводить огонь.
Девушка хихикнула в ответ на свои мысли и наконец добавила, наконец отстраняясь от мужчины.
- Не тот огонь! Чуть попозже.
Она поднялась на ноги обошла лежбище девчонки и подошла к капитану и второму солдату, бездыханно лежащему рядом. Две жизни взамен одной детской? Четыре глаза, способные увидеть то, что не следовало, четыре уха, которые скорее всего уже услышали то, что не стоило слышать нейтральным незнакомцам. Лиса знала, Ларт решится, но может быть уже поздно, его голова сейчас забита совсем не тем, чем надо. Вернувшись к нему, девушка опустила голову ему на плечо. Она знала, как будет правильно, как должно быть правильно, но в данной ситуации позволяла ему делать выводы, составлять планы и решаться на кардинальные меры.
- Её надо связать, иначе всё будет зря. Она не будет слушать и нам не даст ничего сказать
Чуть хрипло произнесла Лиса и вновь замолчала, утыкаясь в плечо своего мужчины.

Толпа, собравшаяся на них посмотреть, на миг заставила северную принцессу усомниться в своем решении. Хамшир напомнила себе еще раз, что если какие нибудь добрые гостеприимные люди и проживают где нибудь поблизости, ей об этом неизвестно, и если не сюда, то жить в лесу или брести наугад. Но ведь была причина у бывшей хозяйки замка выбрать это местечко.
-Приветствую вас,- сказала женщина и сразу перешла к делу, потому что люди эти не выглядели любящими долгие церемонии- Госпожа Нэйдже сюда не приходила? Мы ее друзья и она сказала, что будет нас тут ждать.
Если имя хозяйки Галфала ничего этим людям не скажет, то получится, что зря они перлись сюда в обход гор, и это будет очень очень плохо.

А может чужак просто не знал, какие тут приняты обороты в этикете, благо, более похожий на куст-самоход, он не слишком походил на человека, который может о подобных вещах задумываться. Тем не менее, когда предположения солдата закончились, он продолжил, с таким же поклоном, что и солдат, только ниже. Наверняка тот, кого называют бродягой не имеет права вести себя, как благородный, пусть и опального рода.
- Арашем меня зовут и я странствующий знахарь. Заблудившись, я наткнулся на умирающего от потери крови. Рана была нанесена с умыслом долгой смерти, но не особо мучительной. Я собирался обчистить тело, но увидев, что он дышит, решил, что это указание богов. С их помощью удалось остановить кровь, которая не пузырилась. Это внушало надежду. Но он не приходил в себя и мне пришлось устроиться на привал, а затем и на стоянку. Развёл огонь, не скрываясь, потому что местных трав не знаю и вылечить не мог, только замедлить угасание. Единственная надежда была на то, что дым заметят и меня найдут. Меня и нашли, господин.

Присев за спиной Лисицы, Ларт протянул руки и заключил в своим объятия, прижимая огненную валькирию к своей груди. Тихонечко лязгнул метал, зашуршала чешуя кольчуги, мягкие и нежные губы коснулись щеки, окончательно прогоняя нервозность и даря немыслимый покой и умиротворение.
Если бы не война и необходимость найти своё место под солнцем, Дрэйк ни за что на свете не облачился бы в доспехи и не взял в руки оружие. Прижимался бы к любимой, ощущал тепло её тела, ласкал и любил.

Тихий голос женщины, её горячее дыхание и едва уловимое касание губ на краткий миг заставили позабыть, что идёт война. Разум вернулся к мыслям об их общем доме, который, по разумению бастарда, должен был быть не меньше феода с полагающимися деревеньками и землёй под пашни. Вот только, где же всё это богатство взять? Идти в услужение к кому-то и получить земельный надел вместе с титулом, или примкнув к одной из враждующих сторон самому захватить часть вражеских земель и осесть на них. Оба варианта были далеки от желаемого результата и для начала нужно было выжить, разобраться в хитросплетении интриг и не ошибиться в выборе стороны, которой начать службу, чтобы обзавестись внушительным отрядом, который будет иметь место для отдыха, а так же снабжение продовольствием. Значит нужны земли и обозы.
Круг размышлений замкнулся и начался по новой. Земли, войска, еда...
- Серебро или голова с плеч или одно, а потом другое. У нас нет никаких гарантий, дорогой. Мне твоя жизнь в сотни сотен раз дороже серебра!
- Мне твоя тоже.- согласно кивнул Ларт и посмотрел на желанную женщину. Руки скользнули по броне и воздух вновь наполнился тихим шорохом железа. Губы приблизились к её щеке и поспешно перебрались к губам, чтобы требовательно сорвать короткий поцелуй.
- Гарантий нет ни у кого, а про голову я тоже думал. У нашего командира есть хороший повод избавиться от нас и присвоить себе полагающееся за голову девчонки серебро. Мы вернемся с невыполненным заданием. Возможно, сам Суир бы и простил, но вот добраться до него, минуя командиров и солдат... Первая же ночь может стать последней... - Дрэйк многозначительно посмотрел на свою женщину и тяжело вздохнул, поскольку понимал, что овладеть ей желают многие, а предоставлять им такой шанс, было крайне не разумно. Попытка вернуться к Суиру была равносильна попытке сунуть хрен в дупло с разъяренными осами.
- ...думаешь эта девчонка станет говорить с горой-мужиком и рыжей стервой? В её глазах мы будем именно такими. Она не поверит нам на слово. А чем мы сможем подтвердить свою добрые намерения?

Губы мужчины вновь скользнули по щеке, легонечко сдавили мочку уха и зашептали в ответ.
- Именно по тому, что знаем, мы и должны выбрать один вариант из множества, чтобы не идти против воли богов, своих убеждений и намеченных целей. Ты права, говорить со мной она вряд ли пожелает, мы не знаем, через что ей довелось пройти. В её глазах я буду очередным солдафоном, желающим утолить свою похоть под благовидным предлогом помощи, а вот у "рыжей стервы" есть шанс. - мужчина мягко улыбнулся и скользнул язычком по ушку.
- Две женщины быстрее договорятся и найдут общий язык. Особенно, если слова подкреплены конкретными действиями. Напои её, накорми, помоги привести себя в порядок, подбери подходящую одежду среди трофеев. Я полагаю, что в мужской, мешковатой одежде она будет больше походить на парня и меньше вызовет внимания во время путешествия. А там, глядишь, и разговориться, расскажет, куда шла и куда хочет попасть. Я же займусь рутиной...

- Не тот огонь! Чуть попозже. - пехотинец деланно состроил недовольную гримасу и надул губки, пытаясь не смеяться. Он прекрасно понимал, что всему своё время и место, а похоть и вожделение, которые мужчина не способен контролировать, никогда не приводило к чему-то хорошему, только к неприятностям и проблемам. прежде всего нужно было думать головой, а не членом.
- Хорошо, но позже я от тебя не отстану, пока ты не начнёшь просить о пощаде... - серьезное лицо расплылось в широкой улыбке, а губы вновь поцеловали рыжую Лисицу.
- Займусь бездымным костром и приготовлением еды. У нас, пока, достаточно припасов среди трофеев, а на двух здоровых у нас три немощных. Полагаю, что и солдатам что-то питательное и жиденькое не повредит. Мелко нарубить мясо, сварить, добавить крупы и специй. Сготовить травяной и ягодный отвар. Пары часов будет достаточно, а потом я займусь солдатами, а ты Эрке.
Ларт собрался было подняться на ноги и заняться делом, как Лисица его несколько удивила. Её намерения были вполне понятны, но нарушать данное слово, Дрэйк не собирался.
Молча поднял голову и отрицательно покачал ей, надеясь, что женщина передумает, поскольку при всём желании, остановить он её физически не успевал, а кричать - не достойно северного мужа.
Хищница обошла раненных и вернулась. С души словно камень свалился.

- Её надо связать, иначе всё будет зря. Она не будет слушать и нам не даст ничего сказать - вновь шепотом заговорила любимая, а Ларт медленно выдохнул и так же тихо, ответил:
- Не нужно. Незачем начинать знакомство и общение со связывания. Мне бы очень не понравилось очнуться в путах по рукам и ногам. Это не способствует налаживанию отношений и доверительным беседам. Достаточно будет если ты просто присмотришь за ней. А вот если будет дурить... постарайся быть деликатнее.
Напряженное выражение лица сменилось немного скованной улыбкой, когда милая уткнулась в плечо. В такие моменты ей можно было простить всё, что угодно.

- Вот что думаю. На запад мы не пойдём. Там и Суир и Ярнок с армией в Торне. Появиться там с девчушкой равносильно самоубийству. На юго-западе земли доверенных владыки, но там не спокойно. Получается, что как и планировали, нужно идти на восток. Во первых там спокойно. Во вторых, если удастся договорится с Эрнарой, можем пойти к нему в услужение, пока его не втянут в конфликт, а там, возможно, дорастём до земельного надела. В третьих, девушке там будет безопаснее и можно будет как-то связаться с её отцом и договориться о поддержке Эрнары, если на него нападут и найти способ, вернуть ему дочь. Это про то, куда двинемся, что же до солдат, то я намерен сдержать слово. После отдыха и кормежки вы возьмете часть коней и двинетесь на восток, я же задержусь и помогу собраться служивым, после чего, проверив, нет ли хвоста, догоню вас. Метки для меня оставляй как обычно. Каждый пойдёт своей дорогой, а там видно будет. На всё воля богов. Когда нибудь свидимся в капитаном, даже если это будет в Вальхалле.
Дрэйк затих и прижался к любимой женщине.
Какое-то время они сидели молча, а потом занялись делами. Развели бездымный костерок, водрузили пару котелков для еды и питья. Напоили лошадей, перевязали раненных и стали ждать-отдыхать. Спустя две трети стражи, они обнаружили Эрке не на том месте, где оставили. Ларт усмехнулся и кивком головы указал на беглянку. Сам приближаться не спешил, оставив возможность первого знакомства своей женщине.
- Поможешь ему? А то я такой большой и страшный, что только ещё больше напугаю паренька...
На всякий случай, Ларт решил сразу обращаться с Эрке, как с парнем.
- Надо его покормить и напоить...
Чтобы не отсвечивать у костра и лишний раз не пугать, Ларт взял пару мисок, наполнил похлёбкой и двинулся к раненным солдатам, чтобы вручить еду.
- Эй, просыпайся служивый люд. Нужно подкрепиться...- Здоровяк протянул миски и встал в пол оборота, чтобы видеть происходящее на привале.

- Гран? - с любопытством переспросил господин Рал. - Не из тех ли Гранов, что отправили к Неспящим Стражам моего брата? - По его голосу и выражению лица нельзя было понять, вызывает ли память об убийстве родича в это человеке грусть или радость. А также имеет ли это значение, если ему в голову придет прямо сейчас восстановить справедливость, украсив Кеная ровным и аккуратным отверстием в груди. Позволив солдату собраться с духом, он перевел цепкий взгляд на бродягу.
- Странствующий лекарь Араш перешел границу, миновав заставы провинции, где идет война. Поставил дом, не получив разрешения, жил браконьерством. Не имеет при себе никаких свидетельств добропорядочности и признаков ремесла, кроме ножа, который стоит дороже его лошади. Так что же, лекарь, ты при всякой встрече с умирающим в лесу берешься выхаживать его, рискуя своей свободой и жизнью? Как могу я в это поверить?

Араш вздохнул. Благородный сомневается в умениях южанина, хотя явное доказательство лежит у него перед носом. Говорит, что вокруг война и вопрошает, почему это Араш решил остаться в глуши, вместо того, чтобы выскочить к ближайшему посту и стать счастливым рабом. Спрашивает о качестве ножа, как будто уже не успел заметить, как держится чужак, явно не пропитый бродяга. Зачем эти вопросы? Чтобы дать возможность Арашу ошибиться.
- Я потому и потерялся, что случайно пересек границу и хастал момент нападения каких-то наемников на разъезд льера Лиара. Знаю, потому что старший громко обозначил себя и требовал сдаться. Но наемники даже малыми силами просто рассели разъезд. Там был огромный детина в железных доспехах и женщина, рыжая, тоже в доспехе. Это было десять ночей назад. Бросил все, с собой прихватив только самое дорогое, вроде этого ножа и воды. И бежал. Не хотел стать еще одним трупом у дороги. Потом заблудился и наткнулся на раненого. Если бы он очнулся, я бы распросил его о том, куда можно двинуться, но он все никак не приходил в себя. Я может, и оставил бы, но... надписи на его теле. Я видел их, когда странствовал, очень далеко отсюда. Подумал, что боги говорят мне остановить свое внимание на нем. Это было более разумно чем идти вслепую и быть убитым не то наемниками, не то разъездом.

Араш полумал половину удара сердца и добавил:
- Может я не смогу быть лучше местных лекарей с их знаниями трав и растений, но япрошел половину мира и знаю многие языки. А какие не знаю, могу выучить быстро. После пятого или шестого это перестает казаться сложным, господин. Не вели казнить, господин, дозволь служить исправно.

"Не густо," - подумал про себя Гэлион. Даже с учётом тех защитников Галфала, которых перебил сам Торн, пробираясь в замок, а также погибших во время недавнего штурма, выходило какое-то совсем смешное число. У Ярнока были неверные сведения? Или он всё заранее знал, но... Но что? Почему он не взял замок имея более чем десятикратный перевес? Чего он ждал? Гэлион не любил подобного рода загадки. Он привык действовать более прямолинейно. Может поэтому он и попал на рудник? Об этом стоит поразмыслить.
- Бумаги? Да, бумаги могут пригодиться. Я на них взгляну. А пока пусть люди передохнут. О тайных проходах никто, кроме меня знать не должен. Даже об их примерном расположении. Позднее, мы сможем сделать вылазку и хорошенько перетрясти их лагерь. Ну не сейчас. Вас стоит зализать раны.
- Где мой брат устроил себе кабинет?

На вопрос кровника, Кенай ответил сдерживая дрожь в голосе. Но ему не было страшно от того, что его сейчас могли лишить жизни. Ему было обидно, что из-за глупости своего брата, пострадала вся его семья. Вспомнив расчлененное тело, Кенай почувствовал, как его бросило в пот. Хуже уже не будет. Ему удалось пережить позор, лишение всего что было нажито его отцом и дедом, поэтому он отвечал глядя в глаза Ралу, достойно, насколько могло позволить его нынешнее положение.
- Из тех. Моя семья лишилась всего из-за глупости моего брата, а его самого мой отец получил по частям. Отныне я служу здесь, дабы искупить вину своей родни, но не просто отбываю наказание, а стремлюсь к примирению и готов сделать всё возможное, что в моих силах, дабы доказать что достоин этого. Ты можешь убить меня, твое право что делать со мной.
Кенай сжал кулаки, проглатывая горечь вины, словно это он совершил убийство и обесчестил весь его род.

- Второй дерзкий бродяга за неделю пытается говорить со мной как с равным. Словно привык по вечерам под пиво обсуждать новости с каким-нибудь владыкой, - задумчиво проговорил господин Рал, разглядывая Араша и даже не скрывая того, что не верит ему ни на грош. – Может быть, в других землях все люди одинаково рядятся в шкуры и собирают паданцы по лесам, но Нарранфия – цивилизованная страна, подобная улью трудолюбивых пчел. Каждый здесь должен знать свое место. Жители разделены на касты. Жрецы, воины, торговцы, рабочие. Чужеземцы, бродяги, люди без ремесла, преступники – ниже любой касты и не имеют никаких прав. Ты подходишь под все четыре категории.
Он дал ходячему стогу время обдумать свое положение, затем продолжил.
- И все же, если ты действительно тот лекарь, что сумел спасти смертельно раненого, твои умения заслуживают разового снисхождения. Даю тебе пять дней и право пользоваться запасами нашего лекаря, чтобы поставить на ноги твоего подопечного и подтвердить этим свои слова. Доказать, что ты не просто оказался рядом и обманул солдат. Если к сроку он сможет стоять и выполнять простые поручения, ты поедешь со мной в столицу. Если нет, вы оба умрете. Если ты не усвоишь правил поведения и своего места, то умрешь вне зависимости от результата.

Что до тебя, Гран, у тебя тоже будет шанс. Исправить ошибку брата и вернуть себе доброе имя, в дальнейшем, возможно, титул. Вернуть мне брата не сможет даже наш великий целитель Араш, но ты можешь искупить преступление своего рода, убив другого предателя. Мне стало известно, что пятитысячник Вадиар Ярнок намеренно затягивает осаду Галфала, ожидая, пока с севера на нас двинутся орды варваров, чтобы примкнуть к ним. Он знает, что достиг своей вершины и никогда не поднимется выше. Измена – его единственный шанс стать владыкой или же его правой рукой. Я не могу этого допустить, и у меня нет времени на доказательства и суды. В течение пяти дней Вадиар должен умереть. Как ты это сделаешь, меня не волнует. Преуспеешь – войдешь в мою свиту. Ошибка будет стоить тебе жизни.
Это все. Вопросы можете задавать охране.

Он еще отдал несколько распоряжений насчет размещения, бирок, дающих право прохода в верхний лагерь, и приказов; Араша задержал начальник охраны и заставил показать на карте, где он встретился с разъездом и наемниками, заодно оценивая умение читать карты и ориентироваться в незнакомом краю. А так же показал ему значок с закорючкой точь-в-точь как у тех наемников и спросил, видел ли где такие штуки. После этого ему выделили палатку в той части пологого склона над лагерем, где разместилось командование. Там уже было предостаточно слуг из числа местных; когда следом за Арашем притащили Ратеза и положили на старое место – под навес, где хранилась утварь – его явно узнали. И постарались держаться подальше, как от чумного. Из всей челяди Рала только одна наложница нашла в себе смелость подойти поближе, склониться над полутрупом и, убедившись, что тот понимает, с улыбочкой сообщить ему:
- Твоя девка сбежала, когда господин не привез тебя обратно. За ней отправили солдат. Говорят, когда она истекла кровью, ее разрубили на десять маленьких кусочков и скормили свиньям, а голову обернули парчой и отправили Суире. Как никак, денег стоит…
Поделившись этими радостными вестями, прекрасная нарранфийка удалилась восвояси.
Араш действительно получил полный набор инструментов, трав и разных порошков, среди которых, правда, не было дурманящих, хотя курьер точно знал – достать их в этих краях легче легкого, были бы деньги. Но поездка переброшенным через седло и обращение стражи как с мешком репы не сделали северянина здоровее. Он снова мало чем отличался от покойника, хотя был в сознании с тех пор, как его приволокли в верхний лагерь.

Кенай получил разрешение возвращаться в ставку командования когда угодно, вместе с документом, подтверждающим временное его изъятие со службы в государственных интересах Нарранфии. Распоряжаться свободным временем он мог по своему усмотрению, но не мог покинуть осаду. Верхняя площадка была разделена на две части, и для того, чтобы попасть на половину Ярнока ему требовалось нечто большее, чем поручительство его врага.

Лиса и Дрейк

Увы, бодрый призыв Дрейка не встретил понимания среди нарранфийских солдат. У того, которому стрела пробила шею, размоталась повязка и тряпки, затыкающие раны, вывалились наружу. Причем все это выглядело так, словно кто-то из последних сил, не с первой попытки убрал перевязку, позволяя крови и жидкостям горла стекать прямо в легкие. Солдат, на свое счастье, так и не пришел в себя, отправившись на тот свет тихо и без особых мучений.
Его командиру, похоже, понадобились все силы, чтобы аккуратно добить сослуживца, а затем проделать то же самое и с собой. Он не был настолько смелым человеком, чтобы откусить себе язык, и не располагал силами, чтобы хотя бы ползти, но его отваги хватило на то, чтобы разбередить рану в груди и позволить крови вытекать свободно, впитываясь в песок. Каких усилий ему стоило молчать и терпеть приближение смерти, не привлекая к едва заметной возне внимания надзирательницы? Теперь об этом можно было только догадываться, поскольку они увенчались успехом. Старшина разъезда Таик, бывший крестьянин, а ныне солдат господина Лиара, молодой мужчина, заплативший свою цену за попытку подняться повыше, чем было уготовано ему от рождения, был окончательно и бесповоротно мертв и его больше не беспокоило ни бьющее в лицо солнце, ни муха, ползающая по ставшей почти белой коже, ни причуды наемников, затащивших раненых в лесные дебри на съедение животным или на радость речным рыбам.

Тем временем девчонка, порученная заботам женщины, увидела, что наиболее опасный противник отвлекся, и попыталась вскочить на ноги, чтобы если не скрыться в джунглях, то хотя бы броситься в реку прежде, чем рыжая приблизится к ней. Однако ноги подвели дочь хана – она вскинулась, споткнулась, покатилась по песку и скорчилась, сдавшись, глотая беззвучные слезы. Она снова попалась, уже в третий раз подряд, и не могла убежать даже тем путем, который освободил нарранфийских солдат. По крайней мере до тех пор, пока эти двое не допустят оплошности и не дадут ей возможности удавиться или перерезать себе горло.



Добавлено через 9 мин. 26 с.
Хамшир
- Мы тут не знаем никакой госпожи Нэйдже, - после долгого молчания прокаркал в ответ самый старый из местных, кого госпожа Хамшир видела в толпе. - Если ты ищешь такую же чужестранку с детьми и мужчинами, то ее забрали люди господина. Пару дней назад. Нам сказали, что это были шпионы Дакна, и ежели кто будет спрашивать, то об этих тоже доложить. Не очень-то они были похожи на шпионов, как и вы, но доложить все равно придется. Голову из-за вас терять никому не охота.

Господин не поверил и не мог поверить. Отсутствие доверчивости в сочетании с таким характером было оправданным. Араш низко поклонился тому, что требует от него чуда, волшебства или, если говорить точнее, обрекает чужака на отсроченную смерть. Нимало при этом не скрываясь.
"Сколько людей хочет уже твоей крови, господин Рал? Уверен, что не мало." - проскользнула мысль и пробежала мимо. Рал настолько уверен в себе, что дает приказ убить при чужих, он спесив и надменен, расчетлив и, кажется, держит всё в своих руках, но так ли это, покажет время. Его осталось менее четырёх дней и Арашу, оставалось только молиться своим богам о чуде.

Наложница проскользнула, оставив колдуна одного с раненым и получив тяжелый взгляд в спину. Значит, есть девушка, которая сбежала за Ратезом. За которую объявлена награда. Которая явно жива, иначе эта дура не прискакала бы. Кстати, а зачем она это сделала? Как интересно. Мотнув в воздухе сотней косичек, Араш развернулся к северянину.
- Она врёт. - резюмировал он и присел напротив разрисованного и отощавшего бойца. - Если ты веришь в богов, молись, бедолага. За пять дней тебя на ноги не поставить, даже будь мы у меня на родине. Сейчас принесу еду и будешь спать. Хоть по-человечески отдохнем перед казнью.
Тут Араш поймал себя на одной мысли. А ведь правда, даже дома его не смогли бы поставить в строй после такой кровопотери. Да, можно откормить как следует, можно давать эти славные манго, но всё равно, на две-три седьмицы любое "простое поручение" будет для Ратеза непосильным, а для Араша это будет означать провал. С другой стороны, если бы нашёлся способ всё же выполнить условие благородного, то тому пришлось бы взять южанина в столицу. Интересные дела. Должно быть, обязательно должно быть решение. И дурманящими средствами тут не справиться, даже найдись у Араша деньги на это, потому что приказ убить, данный перед ним означал только одно - Рал в силах проследить, чтобы Араш не болтнул лишнего, а, значит, кто-то будет пристально присматривать за ним. Украсть же деньги на дурман означало дать повод убить себя раньше.
Южанин думал всё это, пока скидывал с себя соломенную одежду и давал Ратезу поесть, пока полуголый искал, где бы отмыть с себя грязь и вернуться назад, полный мрачной решимости. Какое-то время он сидел один, смотря в пустоту, сопел, вздыхал, думал. И, наконец, обратился к Ратезу:
- Если ты не спишь, гаэтец, расскажи, что, демоны побери, тут происходит?!

Похоже, что Эрнар предпочитал словам дело, в отличие от Бриана. Впрочем, чем быстрее получится закончить с разговорами и отправиться дальше, тем лучше.
- Похоже, что тебе не слишком нравиться наш род. Впрочем, я прибыл не от Дарханов, льер. Как тебе должно быть известно, сейчас Нарранфия стоит на грани войны с шенами, пока внутри неё готовятся перевороты против владыки. Впрочем, это общие слова, я же здесь с более явными целями. Некоторые стороны хотят видеть тебя среди своих союзников, и я здесь, чтобы предложить тебе присоединиться к ним. Правда, есть небольшая заминка - каждая из сторон просила узнать твою точку зрения прежде, чем называть их. Ты явно не любитель долгих разговоров, поэтому спрошу прямо: что ты думаешь о нашем владыке? Предпочтёшь ли, оставаясь на своём законном месте, помочь присоединить Нарранфию к другой стране, чтобы сделать её крепче? Если ты не хочешь отвечать, или твой ответ не устроит тех, кто меня послал, я просто поскачу дальше, сохранив этот разговор в секрете. Доверяешь ты мне или нет, но я уже нашёл своё место в мире, так что мне без разницы, кто стоит у власти, и на каком языке говорит. Я лишь посланник.

Хоть Вевар и пытался рассказать обо всём как можно короче, ситуация была слишком важной и обширной, чтобы уложится в пару слов. Закончив, он всё тем же скучающим выражением лица стал ожидать ответа собеседника.

- Сядь поближе, Араш из ниоткуда. Во-первых, мне трудно говорить, во-вторых, здесь меня считают глухим и немым, и я хотел бы, чтобы эта тайна сохранялась.
Мысли в голове Ратеза все время рвались и путались, как скверная пряжа в руках у нищенки; начав говорить, он забывал, что хотел сказать и все время, прикрывая глаза, норовил забыться. Его рассказ грозил затянуться до утра и потребовать от слушателя каменного терпения.
- Полторы луны назад я очутился в этих местах беспамятным, твердо уверенный в одном, что я должен что-то сделать, вернее, кого-то найти. Чтобы память моя вернулась, и смог вспомнить, где мой дом и родные. Не столь важно, что происходило эти полторы луны, вряд ли тебя это интересует. Однако я знаю точно: каким-то образом я должен снять осаду с замка, возле которого трется это войско.
Несмотря на то, что я чужеземец, мне удалось попасть в команду рабочих, которые здесь на осаде копают рвы, закапывают мертвых и делают прочую грязную работу. Но я совершенно не знал, к кому мне подобраться, чтобы местные вояки разбежались. Известно, что они тут воюют за страх, а не за совесть, поэтому я рассудил, что прибив их командиров, заставлю их разбежаться по домам.
Мне нужно было понять, кто здесь кто, поэтому ночью я отправился на вылазку в поисках ответов на свои вопросы. На полпути до ставки командования об меня бездарно споткнулся какой-то солдат. И на этом моя жизнь могла бы закончиться, если бы солдатня так не переживала за свои шкуры. Они переживали так сильно, что четверо умерли в петле с честью, не уронив своего достоинства. Таким образом я попал к этому благородному, который велел тебе поставить меня на ноги, а второму – убить своего врага. Какой же я недотепа! Я-то все не мог понять, зачем я ему нужен…
Поскольку я сказался немым, меня взяли с собой на переговоры. Разговор был похож на предательство. Господин Гарит Рал собирался открыть проход в свою страну для северной армии, которая готова вторгнуться в эти пределы, чтобы стать здесь владыкой, когда северяне сделают за него всю грязную работу. Я оказался достаточно неуклюжим, чтобы вылить вино на карту передвижения войск, за что и получил свой удар мечом в спину.
Ну, что было дальше, ты знаешь. Это вроде ты меня нашел. Что касаемо девки, это к лучшему, что она сбежала. Потому что если раньше за ней стоял многочисленный народ с кучей копий и всадников, то сейчас от ее народа осталось одно воспоминание. Ее жизнь больше не имеет цены.

Гэлион Торн
- Насчет тайных проходов не выйдет… господин, - спокойно ответил Динс. – Все наши уже побывали в карауле, охраняя их посменно. А в кабинет тебя проводят.
Кабинет отца Гэлион помнил сперва запретным, почти священным местом, куда малолетним сорванцам вход запрещен под страхом всех возможных кар, а затем – как настоящую сокровищницу, где Гефей Торн хранил все ценные бумаги, деньги, учетные списки и книги, которых в Галфале никогда не было много, но зато с имеющимися обращались бережно и почтительно. Затем отец погиб, и эта комната перешла в руки самого Гэла. Это здесь стояла на столе проклятая статуэтка с тайным флаконом яда, и это здесь три с лишним года назад младший брат обвинил его в том, чего Гэлион не совершал. Отсюда его выволокли силой, как дебошира из кабака…
Теперь кабинет был разорен, но то ли мародеры не представляли себе истинной ценности бумаг, то ли знали, что возможности унести, сберечь и продать их уже не будет. Свитков и книг изрядно прибавилось, и они были разбросаны, словно мусор. Большая часть нуждалась в переводе, но рисунки были понятны и так – чертежи земли, небесного свода и движения высших сфер, зарисовки животных и растений с подробным описанием. Добрая половина, как понял Гэлион, посвящалась земледелию, почве и движению наземных и грунтовых вод. Были здесь и хроники каких-то битв, в которых описывались построения и тактики, но уже не новые, а представляющие скорее историческую ценность, и схема устройства катапульты с расчетами и чертежами деталей, и подробное описание рамочного лука, передвижные башни с лучниками внутри и поражающее воображение руководство по ведению атаки с помощью боевых слонов. На счастье Нарранфии, слонов в ней не водилось и этих тварей Гэл видел всего пару раз в жизни.

Южанин послушно сел рядом с северянином, так, что даже стрекотание ночных цикад и далёкие крики проснувшихся полуночных хищников не мешали разговору таких разных людей со схожими целями. Он слушал, не перебивал и спокойно ожидал, когда рассказ Ратеза прерывался на длинные паузы, пока тот собирался с мыслями или просто отдыхал, проваливаясь не то в сон, не то в забытье. Слушатель никуда не торопился. У него была впереди вся длинная ночь и ещё три её близняшки, которые ещё были не потрачены ни на что. Быть благодарным слушателем означало, в его понимании, подавать укрепляющий отвар Ратезу и не давать ему привстать слишком сильно, чтобы отхлынувшая от головы кровь не лишила его сознания. Он слышал и слушал, иногда оглядывался по сторонам, охватывая цепким взглядом окрестности через неравные промежутки времени и снова склонялся над, по сути, не до конца умершим.
Рассказ уж закончился, а Араш молчал, обдумывая то, что он только что услышал. Было многое, что отвечало на не заданные вопросы, было немало, за что Ратеза могли казнить на месте, хоть он и справедливо полагал, что и так находится в полной власти Араша, пусть и сроком в несколько суток.
- Возможно, мы в самом деле не просто так встретились, северянин. - наконец, задумчиво протянул он. - Но какая теперь разница. Спи. Это полезно для здоровья. Впрочем, быть может ты и достигнешь своих целей. Что бы ни произошло в ближайшие дни, пусть тебя считают беспомощным как можно дольше.
...
Ночь вступила в свои права незаметно, как всегда в предгорных краях. Только что был свет и было закатное небо цвета тлеющих углей и вот темнота захлестнула видимым, но не осязаемым потоком всё вокруг. Лагерь огрызался огоньками патрулей и чадящими лампами на свежевкопанных столбах вдоль тропинок, но этого было не достаточно, чтобы разогнать сгущающуюся тьму и Араш... Араш ей улыбался, глядя в сверкающее море огней, нет, не лагеря, выше. В небе, залитом изумрудным светом звёзд и скромницы-луны, ещё не выглянувшей из-за серебристой шапки далёкой горы, было что-то, что всегда давало силы южанину продолжать свой вечный путь. Это было восхитительно. Жаль, что многие из бедолаг этого лагеря вымотаны слишком сильно, чтобы оценить зрелище над их косматыми головами.
Южанин обернулся к спящему и снова присел рядом, у изголовья принялся шуршать взятыми у лекаря припасами. К утру многое должно быть сделано.

Не то чтобы Араш был великим знатоком осад, но то, что о увидел в здешнем полевом госпитале, разительно отличалось от любых ожиданий. Несколько больших палаток и навесов, не занятых даже на треть от возможного. Один помощник лекаря возился с больным, другой помогал своему наставнику смешивать какие-то травы. Точнее, мальчишка работал над ступкой, а его хозяин развалился в плетеном кресле, неспешно прикладываясь к горлышку бутылки. Проходя мимо пациентов, Араш видел, что часть из них не ранены вовсе, а другие скорее пали жертвами строительных работ, чем кровавых боев. Раненых оружием было меньшинство. Слишком мало даже для самой успешной военной кампании.
Увидев, что странный полуголый человек послан Гаритом Ралом, местный врачеватель без лишних вопросов оторвался от вина и выдал Арашу все, на что было разрешение - целый ящик с добром от небольшого ковшика для кипячения отваров до трав, ниток, масел и корпии. Назначения большей части этих предметов Араш не знал и мог разве что догадываться. Растения были ему знакомы отчасти. Заодно южанин получил дешевую некрашеную одежду, в которой здесь ходили бедняки и крестьяне. Прорехи и застриранные пятна намекали на то, что все это было приготовлено для роспуска на перевязочный материал. Лекарь не скрывал ни явного презрения к варвару, ни трепета перед его господином.
С теми же бирками он мог без препятствий получить на кухне паек.

Кенай вернулся к десятнику. Слухи о его успешном задании уже расползлись по всему лагерю. Ему сейчас было необходимо решить, как он окажется за спиной Ярнока и всадит в его спину острие ножа.
- Как я могу попасть к осаде замка, напрямую к Ярноку? Посылают ли туда отряд?

Вевар

- Ты никуда не поскачешь, пока не выложишь мне все сведения о военных и политических планах, какие только есть в твоей голове. Добровольно или нет – решать тебе.
Эрнар действительно не любил долгих разговоров и лишних слов, но этот парень сумел удивить его: даже степным дикарям не приходило в голову диктовать свои условия, стоя одному перед хозяином замка, набитого воинами, как бочка – соленой рыбой. От такой дерзости его действительно пробрало слишком, чтобы просто отдать гонца палачу и постом забрать готовые и аккуратно выписанные на бумагу доклады.
- А прежде тебе явно следует узнать, юноша, что так называемая война с шенами - это уже не новость и даже не будущее. Пока мы здесь чешем языки, эти твари собираются у моих застав, потому что с севера их теснит объединенное войско дакнийского союза. Сгоняют к югу, как стадо, используя в качестве живого тарана. Мы поставлены перед выбором: сражаться с шенами и терять людей, или пропустить их получить врага в своем тылу. Третьего пока не дано. Эти обстоятельства приводят к тому, что мы оказываемся во второй ловушке выбора: устроить смуту перед лицом сильного врага или оставить у власти ни на что не годного кастрата, который способен победить разве что кучку оборванцев из степей или подавить восстание голодных крестьян. И то, и другое ведет Нарранфию к безусловному поражению. Так что не стесняйся как девка, посланник, выкладывай все, что знаешь.


Добавлено через 11 мин. 36 с.
Кенай
Кенай был прав в том, что слухи о нем успели разойтись среди соратников, но на него смотрели не с восхищением, а с крайним удивлением. Примерно как на ожившего мертвеца, совершенно точно не ожидая еще когда-нибудь увидеть этого человека живым, разве что кроме как на казни.
Вместо ответа десятник сходу ударил Кеная кулаком в ухо, а когда тот упал, добавил с ноги.
- Жить надоело, придурок? – прошипел он. – Что, посмотрел на свою прежнюю жизнь и голова закружилась? Возомнил себя одним из них?
До сих пор Кенай пользовался среди солдат определенным уважением за свои умения и образование, и все это в достаточной степени сглаживало их ненависть к благородному происхождению, чтобы сослуживцы относились к несостоявшемуся льеру Гран ровно. От попыток убить его удерживало также и нежелание отвечать перед домом Рал, если те вдруг захотят вытащить своего кровника из самой глубокой ямы военной службы. Своего воеводу они не любили, а Гарита Рала успели возненавидеть за те две недели, что этот человек провел на осаде, и возвращение живым, даже довольным с приема у жестокого самодура не сыграло на пользу репутации Кеная.
- Заползи под камень и сиди там тихо, как змея. Моли всех богов, каких только знаешь, чтобы Старик не придумал досадить Ралу, свернув тебе шею или порезав на куски просто за то, что ты понравился его врагу. Впрочем, если хочешь найти свою смерть, ты вроде бы знаешь, где у нас ставка командования. Вверх по тропинке и налево. Ты не хуже меня знаешь, что он не любитель спускаться в лагерь или тем более шариться под стенами. Не дурак, известно.

Значит, Нэйдже все таки сюда добралась. Ну хоть какая то хорошая весть. А вот то, что им грозит обвинение в шпионаже весть очень, очень не хорошая. Что же делать? Бежать? Да не убегут они далеко, тем более от местных, знающих тут каждую тропку. И воевать с такой толпой тоже смешно. Уговорить? На что? Рискнуть собственными головами, защищая полных чужаков? Если бы только у нее было что то, чем она могла бы их подкупить. И при этом это нельзя было бы отобрать грубой силой. Пообещать им. Что она может пообещать им? Выкраивая себе хоть сколько нибудь времени на размышления, Хамшир сказала:
-Ну если должны, то что тут поделать. Скажи только, те чужаки, они раньше у вас были? Они кого то знали, пришли к кому то?
Северная принцесса хотела понять, были ли у хозяйки крепости причины назначать встречу тут, кроме тех, что местечко напрямую через горы от замка и маленькое. В большом городе ведь и затеряться легче, и занятие себе найти.