Losing My Religion, Время перемен

Фигура в белых одеждах поднялась на помост. Толпа, гудевшая до этого как напуганный улей, замерла. Все глаза были устремлены на человека в белой маске.
- Я знаю, о чём вы думаете. Я знаю, чего вы боитесь и чего ждёте. Вы ждёте, что мы казним тех, кто прежде гнал нас, принесём их в жертву своему богу. Вы боитесь, что мы не остановимся на этом. Что предадим город огню, как это было в Белом Лесу. Но в Белом Лесу горожане сами выбрали смерть. Они предпочли умереть в имя богов, которые так и не пришли им на помощь, вместо того, чтобы выслушать нас и принять истину, которую мы несём. Я вижу ваши страхи, и говорю вам: не бойтесь. Время страха прошло для вас навсегда. Время раздоров, неравенства, вражды и недоверия, благословлённое старыми богами, уходит навсегда. Завистливые, жестокие, высокомерные боги втянули весь мир в свою бесконечную грызню. Нам говорили, что орки и эльфы - непримиримые враги. Но почему? Потому что Груумш не поделил что-то с Кореллоном? Говорили, что все дроу - исчадия зла, лишь потому, что Лолс в своём безумии втянула целый народ в войну со всем миром. Не пора ли перестать умирать в чужой войне? Старые боги дали вам различия. Белый Бог, истинный бог, всемогущий и милосердный, дарует вам единство. Никто больше не будет осуждён за цвет кожи, рост или родной язык. Ни один брак не будет расторгнут, ни один ребёнок отвергнут из-за религиозных предубеждений. Чудовища, рыскающие в лесах, будут наконец побеждены, ибо сила едного бога безгранична и ему нет равных во вселенной.
Вы все видели эту силу. Вы видели, как слуги старых богов, ослеплённые ненавистью и страхом, пытались остановить нас, и как все они пали перед силой слуг Белого Бога. А всё потому, что в наших душах нет ненависти. Они, как и наши одежды, чисты, незапятнанны гневом, завистью или алчностью. И я обращаюсь к тем, чьи души так же желают очиститься. Вы устали от клетки, в которую загнали вас старые церкви, устали от беспомощности и бесправия. Я говорю вам: откройте души для истинного бога, всемогущего Создателя и Спасителя, позвольте любви и миру заполнить пустоту в ваших сердцах. И я обещаю - вы никогда не пожалеете о сделанном выборе. Тем же, кто сомневается, я покажу, как милосерден и могуч Белый Спаситель.
Двое солдат в белых плащах подняли на помост пленника. Старый дварф, которому пленители связали руки, всю жизнь провёл в местной церкви Морадина. От старости он потерял зрение и одряхлел, и потому не смог вступить в битву. И всё же он шёл с гордо поднятой головой, глядя слепыми глазами на человека в белой маске.
- Мне сказали, - обратился к нему проповедник, - что тебя зовут...
- Я Трагнар, сын Рагнара из клана Каменных Щитов, и ты можешь не тратить на меня свою сладкую ложь! - голос старика был надломленным и слабым, вопреки его стараниям, но в тишине его слышала вся площадь.
- Я слеп, но Хозяин Гор даровал мне истинное зрение. И я вижу насквозь тебя, бессовестный лжец! Ты убийца и вор, прикрывающийся именем ложного бога и совращающий души молодых, которым трудно распознать дьявольский обман. Люди, не верьте его сладкому обману! Если боги отвернутся от нас, мы останемся беззащитны перед бескрайней тьмой без света веры.
"Но ты не смог защитить даже себя своим светом!" - крикнул кто-то, и ропот одобрения прошёл по толпе. Старик опустил голову.
- Порой... свет тускнеет, прежде чем вспыхнуть...
Человек в белой маске не мешал дварфу говорить. Дождавшись, когда старик замолчит, он наклонился и положил руки ему на плечи.
- Ты годами смотрел на ложный свет, Трагнар, и он отнял у тебя зрение. Ты ослеп от лжи, которую читал в церковных книгах.
Он отступил чуть назад и достал из рукава кулон из синего стекла.
- Но сейчас, - сказал Учитель, - ты прозреешь навеки.

***

Возница уже дважды смазывал заднюю ось, но колёса повозки продолжали душераздирающе скрипеть. Ломовые неспешно тянули тюремную клетку по дороге к её обычному назначению - Стене. Самая большая, охраняемая и знаменитая тюрьма в Эверии имела дурную репутацию рукотворной Преисподней. У неё даже не было какого-нибудь романтического прозвища. Ни "Мёртвой Головой", ни "Весёлым приютом" её не называли, просто Стена. Из-за Стены не возвращаются и за Стену попадают только за самые страшные проступки. Через пару дней Стена должна будет пополниться ещё одним заключенным. Который был совсем не похож на обычных её постояльцев.
В клетке, качая головой в такт размеренному шагу лошадей, сидел заросший седой человек в грязной хламиде. Когда-то его одежда сияла белизной, а пламенный взгляд заставлял полыхать города. Знаменитый Якоб Златогласный, бывший в юности придворным поэтом и автором изящной любовной лирики, стал одним из ближайших соратников Учителя и, возможно, самым успешным проповедником новой секты. Именно он посрамил священников Иоюна и Пелора в знаменитом Нивервинском диспуте, он поднял восстание в форте Речной и по его приказу Белый Лес, небольшой городок на востоке , был предан огню, а все его жители перебиты. Так постановил суд, приговорив Якоба к смертной казни через отрубание головы. Но казнить поэта в столице было слишком опасно. И потому Якоб отправился в своё последние путешествие к мрачным чертогам Стены под вооружённой охраной.

К слову об охране: она тоже была необычной. Дабы обеспечить прибытие преступника к месту казни, власти созвали искателей приключений со всей округи, выбирая тех, кто меньше походил на возможного "белого" фанатика. Компания в результате подобралась самая пёстрая. Во главе этого отважного сброда отряда поставили отважного капитана королевской стражи сэра Мортимера Брума, чей старший брат был начальником Стены и чья верность не подлежала сомнению. Ещё четверо солдат были приставлены для выполнения обязанностей, пристойных простолюдинам: приготовление еды, уборка клетки и уход за лошадьми. Дорога от столицы до тюрьмы была недалёкой, но тяжёлая повозка двигалась оскорбительно медленно, так что безумному поэту были подарены три лишних дня на этом свете. Достаточно времени, чтобы написать последние стихи и предать свою душу богам.

Впереди пути к ним стремительно приближался всадник. На серой лошади в серой же от дорожной пыли одежде - когда-то она была белая. И пепельными волосами, играющими на ясном полуденном солнце светлыми бликами. Волшебная погода, немного жарковато, но езда с ветерком немного остудила летний зной.
- Опасностей не кроется за поворотом, но признаться, с нашей скоростью пути не вижу смысла я на лошадях сидеть и на разведку выходить. Беда нас подстеречь может на любом дороги отрезке. Но самый большой риск, открылось в мыслях мне, лежит не снаружи, а изнутри нашей клети.

Да, что и ни говори, а Авантор изъяснялся... довольно необычно. К его стилю разговора, впрочем, большинство привыкало менее, чем за час. Он спрыгнул с лошади, явно предпочитая опору под ногами тряске. Сейчас он рассматривал Якоба, который вроде бы молчал... большинство молчало тоже - все совсем недавно выехали за границы города, находились лишь час в пути, и общая обстановка не располагала к дружелюбному разговору... скрипучее колесо, опасный пленник, приговоренной к смертной казни... и совсем разношерстный народ в охранниках. Среди них было даже две девушки. Невинные на первый взгляд, опасные, если присмотреться. Это было по душе Авантору - он и сам был таким.
- Слишком большое великодушие для приговоренного к смертной казни - идти еще три дня без кляпа во рту. Это вам намек, сэр Мортимер Брум - верьте мне, я знаю силу слова, особенно исходит когда она от человека, что предал фразой огню целый город. Может, стоит нас избавить от этого риска?
Открытый, Авантор не боялся и высказать подобное предложение вслух при самом приговоренном. Но не подумайте, что он надеялся на прочность клетки и неподкупность стражников. Наоборот, три дня впереди, и они будут последними для Якоба, и он будет делать все возможное, чтобы выбраться. В отчаянии, он загнан в угол, и ни за что не преминет воспользоваться последним шансом на побег - когда бы он не предоставился.

- Следите за собой, будьте начеку. Не поддавайтесь на лживые речи, ведущие к свету ли или к тьме. И то, и другое может привести к гибели. И мне кажется, что нам нужно познакомиться друг с другом ближе. Мы знаем имена, но этого мало, - здесь уже высокий юноша шагал рядом с пони Тиля и протянул руку гному - как в первый раз, когда они только встретились, - Начнем же сначала? Меня звать Авантором, и Сеанин, что живет в груди моей, укажет путь и укроет нас от любопытных глаз.

- Не гони, красавчик, - лениво отозвалась хорошенькая девушка в темно-сером кожаном костюмеи тряхнула темно-русой косой. По виду и поведению она больше всего была похожа именно на "сброд" (хотя на лошади сидела довольно грациозно - как светская дама), разве что слишком уж молоденькая. И у нее, несомненно, были свои причины быть здесь. - Довезем мы это чучело, никуда не денется, ублюдок! (непристойный жест в сторону повозки-перевозки). Но если ты забыл, как нас всех звать - мне нетрудно и повториться: Я - Вендетта. Вен, то есть, для вас для всех. Без титулов, но и без фамильярностей.
Было видно, что девушке нравится произносить свое имя, и было совершенно ясно, что оно ненастоящее. Кличка, как это прнято у всех скрывающихся-в-тенях. Вероятно, спутники девушки решили, что ее участие в экспедиции - всего лишь попытка "свалить" и подальше, пока не вскрылись здешние "делишки", но это было не так. Причина, побудившая Вен двинуться в путь была куда как более весомой, но раскрывать ее пока что еще случайным попутчикам девушка не собиралась.

Крепкий пони, с лоснящимися боками, флегматично трюхал немного слева и на несколько шагов впереди повозки, чтоб сидящему на его спине гному не приходилось дышать пылью от повозки. В отличие от всадника, его ничуть не волновал скрип колес, бард же на его спине с трудом старался отвлечься или хоть как-то абстрагироваться от него. Безумный скрип просто выводил его из себя, парень уже перебрал все возможные варианты, как избавится от него, единственное что он на данный момент придумал, это съездить на разведку, но пока медлили с этим.
Чтоб хоть как-то отвлечься он рассматривал заключенного в клетке человека, думая о его судьбе и выборе пути. Против обыкновения бард сидел в седле боком, во-первых так было удобнее и даже можно было закинуть одну ногу на другую, чтоб почесать пятку, во вторых для длительного путешествия посадки для мужчины, надеющегося в будущем заиметь детей, не придумать. Да и в случае чего, можно было побренчать на лютне, правда желания пока не было из-за скрипа телеги.
Из за поворота вывернул парнишка, на серой лошади, он умчался вперед почти сразу по выходу из города. Бард только усмехнулся подметив как посерела одежда разведчика за какой-то час.
После выхода из города певучие слова юноши были первым голосом прорезавшим скрип телеги.
Может поменять её в ближайшей деревне?
Слушая слова человека, гном переключился с мыслей о телеге, на мысль о заключенном, сначала он не понимал смысла везти его куда то. Однако, за час размышлений, Тиль все же сообразил, что отвезти в Стену, и запереть навсегда там, куда разумнее чем убить и сделать из него героя Белых Братьев. Для него до сих пор многие действия людей оставались загадкой, но последние пара лет путешествий выработали правило, прежде чем спрашивать о какой-то странности, лучше как следует её обдумать.
Имя богини коснулось слуха певца, и он невольно покосился на смазливого мальчишку. Поначалу у него возникало небольшое сомнение о поле, но присмотревшись к открытому горлу, бард все же решил для себя этот вопрос. В принципе, все было верно именно такими и должны были быть служители богини покровительствовавшей любви.
Одна из двух девушек, на которых бард периодически останавливал свой взгляд, осадила парнишку, в принципе, бард был с ней согласен, у него было стойкое желание побеседовать с бывшим поэтом, на религиозные темы или просто так, потому затыкать рот было бы не разумно.
Принимая игру в которую превращала представление девушка, бард чуть поклонился, насколько позволяла езда верхом, и тоже представился.
- Я Тильэрей. Титулов и фамильярностей не имею. Просто путешествующий певец в поисках сюжетов для новых баллад, богатств и красоты. Думаю затыкать рот ему действительно было бы негуманно. Это его последние дни, пускай вволю надышится дорожной пылью. Не звери же мы, чтоб лишать его этого удовольствия.
Легкая улыбка на губах, сопровождала слова барда, скрывая настоящие мысли, которые крутились вокруг прозвища девушки, начиная от идиотского каламбурчика "Вендетта - блюдо которое лучше подавать холодной" и заканчивая более изящными вариантами. Естественно, как у любого разумного существа, барду хватало мозгов оставить эти мысли при себе.

Она переставляла ноги, спокойно и равнодушно, никуда не спеша и не пытаясь забегать вперед. Три дня пути - невелика дорога, особенно в теплое время года. Скрипела повозка, пылили железные обода колес, непрерывно трещали языками сопровождающие. Непривычно идти вот так, не в одиночестве, наедине с длинной лентой пути и вечно молчаливым небом. Успокаивающая тяжесть клинка за поясом - чуть ли не единственного имущества, положенного храмовым уставом - надежная и верная, как лучший в мире друг.

Подняв глаза на суетящегося юношу, она смерила его взглядом от макушки до конских копыт и еще раз оглянулась на остальных спутников. Странная компания. О чем думали власти, чем руководствовались в своем выборе? Что-то сомнительно, что у рыжей пичужки и тем более у бродячего певца крепка вера. Или вот этот безусый юнец будет компенсировать за всех? Конечно, он-то наверняка истово верит - нерастраченной, не подвергшейся испытанию верой. Пылает, как факел. С легкостью пойдет на смерть - если, конечно, это будет красивая, героическая смерть. Сможет ли хоть один из них выстоять, случись что? Вряд ли. В общем и целом, рассчитывать не на кого. Как обычно.

Прошло с полминуты, прежде чем с обветренных губ тихо, но внятно, сорвалось одно-единственное:
- Кайса.

Впереди всех, как и полагалось рыцарю, двигался паладин. Конь его, низкорослый мохнатый тяжеловоз, вряд ли бы смог потягаться в скорости в лошадью разведчика, но зато без проблем тащил на себе всадника, закованного в тяжелый латный доспех, сберегая тому силы для боя. Бост не знал, придется ли им обнажить оружие на этом пути, но верил в то, что каждый из тех, кто ехал за его спиной, стоит десятка стражников, если не больше.
-Моё имя Бост, - оптимизм служителя Сеанин нравился дворфу, а возможность чуть лучше узнать своих спутников была слишком хороша, что бы её упускать, - Не думаю, что кто-то из нас может подвергаться опасности со стороны заключенного. Да, он хороший оратор и умеет вести в заблуждение простых людей, но моя вера крепка, как и ваша, - паладин бросил короткий взгляд на барда, который единственный не носил знаков каких-либо божеств, но промолчал - поэт должен знать силу слова и как ей противостоять. Бост поправил перевязь с мечем, сдвинувшуюся от резкого движения, и продолжил, слегка повысив голос, - Куда больше я опасаюсь внешних угроз. Рабы белого бога стали... довольно сильны в последнее время и могут осмелиться напасть на конвой, так что не теряйте бдительности, но и не перенапрягайтесь - излишняя усталость может навредить.

- Отлично! - усмехнулся Авантор, и неясно, то ли от процесса повторного знакомства, то ли от полученного комплимента от Вендетты. С легкой улыбкой на устах он еще раз глянул на своих попутчиков: о, это все же чудная компания. Несовместимая ни единого раза, но при этом сбалансирована как паладинской доблестью, так и воровской прытью, как серьезностью воительницы, так и беззаботностью барда. Приют в тенях найти может каждый, и тревожащие мысли рассеивались, как туман в свете яркого фонаря. Авантор при словах попутчиков поклонился Вен, отдал честь Кайсе, ударил в грудь перед Бостом, а после слов взгляд его остановился перед пленником. Голос Антора снова негромко зазвенел:
- Ну, Якоб Златогласный! Жалеют тебя люди даже после приговора! Хоть и не поднимаешь больше глас, уверен я, что даже после смерти народы будут тебя помнить. А мы же... - тут он несколько помрачнел, - конечно, приложим силы, чтоб доставить тебя к месту, но предчувство в сердце у меня иное. Интуиция нечасто шепчет то мне, на что рукой махнуть лишь стоит. Хоть и нет луны на небе, что открывает тайны... Слышится мне глас. Что не одну дорогу пройдем мы вместе. Что до конца вот этого пути мы можем не дойти - судьбе угодно пересечь наши шаги с другой дорогой. И бдительность - хорошая идея.
Авантор уже запрыгнул обратно на свою лошадь и пустил ее легким шагом. Послушная коняшка чуть пританцовывала, передохнув после галопа, но еще не остыла и словно хотела пуститься снова в скач. Хорошая... Резвая... Не тряси. Парень постарался скопировать посадку Тиля и после некоторого времени это ему удалось. Свет увидела вытянутая из чехла потертая старая лира.
- Прошу простить, что поделился мыслями не столь радужными с вами, но это просто лишний повод быть серьезным и готовым ко всему. Ну а пока дорога легка, пусть песня над нею поет! Тиль, на пути еще рассмотришь прекрасную Вен со всех сторон, срази лучше сейчас ее своей бардовской магией. Такой, чтобы дорога казалась еще легче. Я помогу.
Нежные пальцы коснулись струн, с которых сорвались несколько приятных нот.

Спутники для этой дороги подобрались самые разношерстные, это было видно ещё до их представлений, а уж после только слепой и глухой не заметил бы этого. Бард не без интереса разглядывал немногословную девушку, рыцаря неопределенного роста, для дворфа многовато, для человека маловато, заливающегося соловьем юного жреца, грубую девицу в легком кожаном доспехе и высоких перчатках, которые наверняка скрывали добротную пару кинжалов, и отрешенного поэта сгорбленного в клетке, будто все годы разом давили на плечи.
Осужденного Тиль тоже считал своим спутником, как и капитана с солдатами, в конце концов, им предстояло провести три длинных дня наполненных скрипом телеги. Продолжать тему угроз и опасностей этого пути он не стал, они и так были очевидны.
Замысловатая речь юного жреца заставила певца удивленно приподнять одну бровь, подчеркивая некоторую фамильярность юноши. Впрочем, она была даже очень кстати, чуть подумав, бард расчехлил свою лютню. Тело вишневого дерева поймало блик, подмигивая солнцу висящему над горами, на миг птицеглавый гриф замер, блеснув серебряными струнами, всматриваясь в товарку устроившуюся в руках жреца.
Не чета...
Красноватая древесина прижалась к теплому животу, загорелые пальцы легли на серебро струн. Они ещё помнили, как над этой резной розеткой были натянуты, теплые струны сплетенные из жил животных. К слову они до сих пор хранились в потайном кармашке сумочки барда, ожидая новой возможности запеть.
Легкий глас серебряных струн разнесся над пыльной дорогой, пока что в нем не было и намека на мелодию. Просто лютня говорила с бардом, а тот в свою очередь прикрыв глаза, отвечал инструменту, нежно лаская тонкими пальцами сладкоголосые струны.

Ну что, Бордон, порадуем друзей?
Порадуем!
Тенор, веселенького дадим или тоски нагоним?
Посмотри на этого пленника! Я за тоску.
Меззана, выбирай песню!
Хочу, ту помнишь... после которой ты встретил Сюзи.
Ну что ж, Соттана, надеюсь ты все помнишь.
Обижаешь, это жe моя любимая!
Запевай, Канто!

Тиль распахнул глаза, но взгляд его был устремлен не на жреца, и даже не на Вен, а на поэта сгорбившегося в клетке. Пальцы увереннее сомкнулись на струнах, заставляя запеть их в полную силу.

Свернутый текст

Степь под копыта бросит ковер ковыля.
Примет убитых в добрые руки земля.
Там, на дороге - пепел остывших костров.
Старые Боги помнят пролитую кровь.

Нам на ладони чертит грядущее рок.
Серые кони, серый усталый клинок.
Там, за порогом ветра нездешнего вихрь
Старые Боги в нашей смеются крови.

Там, за закатом - лица, года, города.
Счастье Проклятых - путь, что зовется всегда.
Только немногим душу согреет звезда.
Старые Боги были и будут всегда.

Скрипнут колеса древней телеги времен.
Что-то вернется, что-то - растает как сон.
Песня тревоги... Знаки судьбы на челе.
Старые Боги с нами идут по земле.

Степь под копыта бросит ковер ковыля.
Тех, что убиты, снова отпустит земля.
Древнего рога звуком поднимут нас вновь
Старые Боги - Вера, Надежда, Любовь!

По началу негромкий голос барда к концу песни набрал силы, обрел необычную глубину и силу, было немного удивительно видеть как столь мощный голос исходит от столь небольшого и внешне хрупкого существа, как тот гном что сидел на пони. Каждое слово звенело силой и чувством, взлетая над дорогой.
Голос смолк и пение лютни скатилось вслед за ним, пальцы все ещё скользили по струнам, но это было лишь шепот предыдущей мелодии. Тилю не пришлось сильно менять слова песни, выплеснутое чувством из сердца легло поверх старого текста, как родное.

В течение всей песни Вен отбивала такт ладонью по бедру - песня ей нравилась. Да и вообще, такая недолговечная (для большинства жителей "дна") жизнь научила ее получать удовольствие от всего. В данный момент - от дороги, песни, компании, и предстоящего ей (именно ей, а не всему отряду) дела. Кстати, о компании - Вендетту она забавляла. В первую очередь тем, как интересно совпала многословность, кросноречие и велеречивость мужчин с молчаливостью женской части команды. "И они еще будут рассказывать, что это бабы любят трепаться!" - хихикнула про себя девушка. Внешне это выразилось в хитрющей улыбке.
Потом мысли Вен плавно перетекли в сторону задания, предстоящего дела и пленника. Ух, с каким бы удовольствием она бы развлеклась с ним! Разумеется, для него бы это это стало отнюдь не развлечением, а медленной и мучительной, но неотвратимой смертью...Но увы, увы... Месть - это блюдо, хоторое подают холодным, и сейчас ей выгоднее было просто выполнить задание... Заодно и получше узнать то место, в которое они везут этого паскудника: кто знает, когда и по какому поводу она может оказаться там сама?
Вслух же она сказала:
- Молодцы мальчуганчики! А про любовь могете? Только чтоб не очень жалостно и с хорошей оконцовкой!

Не обращая больше внимания на бардов, Вен целенаправленно подъехала к Кайсе и пошагала рядом с ней.
- Славно поют, да? - спросила она, дождавшись, когда воительница обратит на нее внимание.
Кайса, мгновение помедлив, кивнула в ответ. Хотя, конечно, распевание песен и треньканье на чем попало это весьма странный способ усиливать бдительность, к которой призывал коренастый вояка. Впрочем, от менестреля с ветром в голове никто и не ждал бдительности. В той же степени это касалось юноши-жреца.
- Ты только не забывай, зачем мы здесь. - тихо сказала бейнитка. - Мне не нравится, как ты поглядываешь на пленника.
Вен сперва замялась было, но потом несколько принужденно рассмеялась.
- Не боись, если бы у меня были определенные планы на этого паскудника, вы бы и пикнуть не успели, а он уже б дохлый был. Довезем... А там - посмотрим, - голос девушки упал почти до шепота. - Мне, ты ж понимаешь, на глазах у стражи палиться резону нет.
- Я не боюсь. - возразила Кайса. - Но это было б нарушением данного нами слова. Мне пришлось бы убить тебя, а потом себя.
Кажется, она говорила совершенно серьезно, без тени улыбки или сомнения в том, что сможет это сделать.
- Оптимистичненько... - даже как-то растерялась Вендетта, позабыв возмутиться тому, что ее собираются убить, пусть и чисто гипотетически. - Ты ведь бейнитка, да? Странное у вас представление о долге...
Кайса лениво повернула голову в сторону девушки, встретившись с ней взглядом.
- А какое представление о долге у тебя?
- Хм... Не задумывалась как-то... Ну так я в воинствующие монашки и не подаюсь, хвала Богам. Ну вот сейчас я навроде как подписалась паскудника в тюрягу отвезть. А по дороге, сталбыть, защищать от тех, кому он нужен или не нужен... Непонятно зачем. В общем, довезти - это наш долг. И мой в том числе. - Даже совсем не знающая Вендетту Кайса поняла, что та многое не договаривает. А к вранью Вен не подготовилась, поэтому врать и не стала.

- Вера, Надежда, Любовь!
Авантор подпевал барду, но сразу стало ясно - в умении петь и музицировать служитель Сеанин не годился и в подметки Тильэрею. Не потому, что Авантор петь не умел вообще - наоборот,- скорее бард затмевал его своим искусством. А быть в тенях (или в тени кого-то) было по душе пепельноволосому юноше.
Как закончились слова, дальше лишь сама лютня, послушная пальцам барда, продолжала свою мелодию, которая поднималась вверх, сплеталась с нотами лиры и захватывала весь отряд, лошадей и даже скрипучую телегу. Авантор с удивлением выдохнул, видя, как колеса, что везли клеть, завертелись в полтора раза быстрее. Впервые он стал свидетелем настоящей магии песни и музыки.
- Вот как чудеса творят слова и музыка! И если беда не встретится нам по пути, за два дня доберемся теперь - глядите, как музыкой стал скрип, и как танцуют лошади! Тиль, ты просто непревзойденный певец!
Вендетта, конечно, обращалась больше к барду, чем к Авантору, а последний, наконец-то, уселся на своем коне по-нормальному и выехал чуть вперед, к капитану и Босту. Прекрасно осознавать, что сделан верный шаг, что раскрыта еще одна сильная черта команды, но предчувствие не покидало... становилось лишь сильнее, хоть и не кричало во весь голос, что опасность прямо здесь. Авантор оглядел округу пронизывающим взглядом.

//Traveller's chant: если скорость пути была 4, теперь она будет 6.
//Perception (1d20+14=26)

Длинный грязные волосы скрывали лицо пленника от требовательных взглядов. Он молчал всю дорогу, не отвечая ни на насмешки стражников, ни на вопросы провожавших его в дорогу судей, ни на беседу охранявших его охотников за наградой. Он сидел, прислонившись к стене клетки, мотая головой в такт шагам лошадей. Но стоило барду взять первый аккорд старой песни о кочевниках, смертник вперился в него глазами. Это были яркие, ясные глаза человека, не боящегося предстоящей смерти. От одного этого взгляда барду стало не по себе. А Якоб не думал отводить глаза, даже когда утихли последние звуки заунывного напева. Коллеги по цеху прекрасно понимали друг друга.
- Ты славно поёшь, - заговорил Златогласый, и голос его соответствовал прозвищу.
- Следуй за этой музыкой, и вскоре ты поймёшь то, что понял я. И тогда, быть может, окажешься на моём месте, - усмехнулся проповедник. Клетка не давала встать, поэтому Якоб подполз к прутьям, отделявшим его от Тиля.
- Хитрец написал эту песню, хитрец спел. Вся шутка - в последних словах. Вера, Надежда, Любовь, мой низкорослый друг, вот истинные боги. Ты, я вижу, это понимаешь. Я молюсь о том, чтобы таких догадливых стало больше. Однажды...
- А ну заткнись, падаль! - длинный меч сэра Мортимера плашмя ударил по прутьям клетки. Якоб отпрыгнул прочь и свернулся в клубок в дальнем углу своего убежища.
- И не смей больше открывать рот! - рявкнул рыцарь вдогонку. Верхом на статном жеребце громогласный вояка возвышался над Тилем и его пони как гора. Смерив гнома взглядом, полным подозрительности, Брум вернулся во главу колонны. Рыцарь явно недолюбливал искателей приключений вообще и собравшихся в его отряде в частности.
- Через четыре часа остановимся в деревне Ручьи, к вечеру нужно быть у переправы. От реки до тюрьмы - два дня пути по лесу, но с вашей магией может выйти и быстрее. За это время с заключённым в разговоры не вступать, приказы выполнять неукоснительно. В таком случае через пару дней мы благополучно доберёмся до Стены, вы получите обещанное вознаграждение, а преступник - наказание.
- Или наоборот, милый рыцарь, - проскрипел внезапно изменившийся голос узника, прежде чем новый удар по клетке прервал его.

Едва заметно пожав плечами, Кайса отвернулась от клетки, стоило лишь пленнику завести свои бестолковые речи об истинных богах. Как будто он в них что-нибудь понимал. Да и чего стоят тысячи слов, когда нужна твердость руки? Пустая шелуха, несомая ветром, вот и все. Вера подтверждается делами и только ими.
Но когда голос еретика внезапно изменился, рука непроизвольно легла на рукоять меча, готовая взметнуть клинок в разящем ударе. Слишком часто такие изменения предвещали скорую трансформацию оборотня или сбрасывание личины иными чудовищами, чтобы их игнорировать. Слишком часто они заканчивались кровавым побоищем.
- Довольно болтовни. - обронила бейнитка, пристально обшаривая взглядом окрестности.

//Мастер, покидай там если что нужно, плз. Персепшен, Инсайт и т.д.

Златогласый.. Скорее стоило назвать его Хитрогласым - его способности извратить слова собеседника могли бы позавидовать многие из знакомых Босту спорщиков. Теперь он понимал, как Якобу удалось подбить людей на восстание и резню. Непонятно только было, зачем ему это? Служители нового бога проповедуют любовь и милосердие, а сами устраивают казни, провоцируют бойни, а потом своими речами оборачивают это так, чтобы остаться не причем. Белый бог? Скорее, лживый бог, а белизна его одежд сохранена лишь потому, что все его злодейства совершены руками его рабов. Именно поэтому Бост не мог дать его служителям победить.
- Не отвечайте ему и не слушайте его речей. Все его слова ложь, и вся его вера обман, но не дайте этой лжи тронуть ваше сердце хоть краем. Будьте бдительны.

персепт 31

Perception (1d20+14=31)

- Чисто, - спокойной фразой обратился Авантор к Кайсе. Конечно, он не стал начинать нового разговора тут же, но в самом деле, что он ожидал на первом отрезке пути, где он только что съездил на разведку? Никаких даже намеков на опасность. Никакой хорошо подстроенной ловушки - в нее бы обязательно попался похожий на зеленого юнца служитель богини. Все чисто.
Усилием воли он придавил предчувствие, запретил ему беспокоить себя. Но все равно, придется оставаться в седле до следующей остановки. Просто чтобы быть начеку.

Когда заговорил пленник, Авантор повернулся с улыбкой. Клюнул. Да, это тоже была часть его расчета - выявить, в каком состоянии сейчас Якоб. Спровоцировать не вынашивать планы внутри себя, и потом, когда они ослабят хватку, превратить их в жизнь. А заставить выдать хоть что-то. И в частности, это ему удалось. Итак, из его слов (и вряд ли он скажет большее в ближайшее время, сэр Мортимер испортил все представление): истинные боги есть Вера, Надежда и Любовь, бард "понимает" это, и что-то Якоб приготовил на конец путешествия. На ту сторону Стены... Стало быть, выбираться сейчас из клети он не то чтобы очень собирается - да и видно было это по его состоянию. Зашуганный, отпрыгивающий от безвредных ударов по прутьям и сворачивающийся в клубок от грозного голоса. Слова про кляп он и вовсе проигнорировал - а это была поклевка на то, чтобы направить хотя бы несколько слов негодования в адрес Авантора. Он уже смирился сейчас со своей беспомощностью. Но это не значит, что он не воспользуется шансом, если такой предоставят на блюдечке, и что в конце он не будет способен превратить свое поражение против его сопровождающих на казнь.
Авантор сжал в кулаках узду и покачал головой. Что бы это ни значило, изменить путь сейчас невозможно. Потому что не он лидер, а вояки, которые не смотрят никуда, кроме как вперед своего взгляда, и ни во что не ставят приключенцев, таких, как он. Тогда как сама пятерка в виде Мортимера и его соратников не смогла бы долго противостоять магии Якоба. А с лишней пятеркой авантюристов он и носа не высовывает за клеть.

Довольно времени проехали они в тишине. Мрачное настроение было вовсе не свойственно Авантору, и он, сам того не замечая, начал снова щипать струны своей лиры - и та отзывалась ему совсем другим голосом, непохожим на бардовскую лютню. Лира была старой, она не имела ни позолоты, ни замысловатой резьбы, это был просто инструмент, который рождал музыку. Что не мешало Авантору смотреть вдаль и наблюдать за происходящим вокруг.

 Meldis___Lorient.m4a.zip ( 1.84мб ) Кол-во скачиваний: 283

С первыми же звуками голоса пленника ненавидящий взгляд Вен устремился к клетке, а правая рука дернулась к груди, на которой был спрятан кинжал. Но через мгновение девушка снова расслабилась - в данный момент опасности не было. Впрочем, последняя фраза Якоба заинтересовала ее и она кинулась за разъяснениями к рыцарю.
- Сэр Мортимер, - при желании Вен могла быть просто очаровашкой, и именно такой она сейчас была. - Как Вы думаете, этот му... эмм... нехороший мужчина просто так треплется или в его словах есть смысл? Ладно там дорога, - вслух размышляла мошенница, сбившись на свой привычный тон, - в дороге-то мы к нападениям готовы, но не может ли нас ждать засада прямо за Стеной? И если да, то как бы это проверить? Желательно - не прибегая к допросу этого му...щины?
Вендетта неспешно ехала рядом с сэром Мортимером, явно ожидая ответа.

Преимущество карьеры наёмного убийцы: можно прославиться на своём поприще, но в лицо тебя всё равно никто узнавать не будет. Мортимер смерил плутовку долгим взглядом, в котором Вен очень скоро узнала ту снисходительную покровительственность, с которой умудрённый жизнью сильный мужчина смотрит на беззащитную девочку. Увы, в годы смуты преданность ценится выше, чем ум.
- Не стоит беспокоиться на этот счёт, девочка, - пробасил Брум своим самым, как ему казалось, обворожительным голосом, - по ту сторону Стены командует мой брат Реджинальд, и он держит тюрьму в идеальном порядке и повиновении. Ни один проклятый еретик туда не проберётся. К тому же, мы сейчас далеко от городов-предателей, так далеко на запад еретикам никогда не пробиться. Так что этот подонок просто пытается вас напугать, юная леди. Не бойтесь, со мной вы в полной безопасности.
На этих словам Мортимер одарил Вен своей самой солдафонской улыбкой

***

Три тихи часа спустя небольшой караван увидел впереди столбики печного дыма, верных герольдов цивилизации. В деревню Ручьи они въехали без особенного шума, остановившись у большого постоялого двора. Дорога к реке была популярна в любые времена, смута ли, война ли. Так что и местный постоялый двор мог похвастаться и пристойной едой, и чистыми комнатами. Полуэльф, пожилой, но от этого не менее обаятельный, был хозяином заведения и, по совместительству, деревенским старостой. Он радушно встречал гостей, в особенности - сопровождающих знатного рыцаря, платящего королевской монетой из королевской же казны.
- Моё почтение, господа, - приветствовал хозяин новоприбывших, вынимая изо рта курительную трубку и манерно кланяясь, - счастлив приветствовать вас в "Речном пескаре". Изволите отвести вам комнату?
- Никак нет, - громогласно ответил за всех рыцарь, - мы спешим по государственному делу. Обед, хозяин, на шестерых, и поживее.
Что сэр Мортимер умел прекрасно, так это привлекать всеобщее внимание. Многочисленные в этот жаркий летний час посетители как один с увлечением принялись разглядывать экотичных гостей.

Песня произвела на группу вполне ожидаемый эффект... девуки сразу же удалились пошептаться, жрецу в следующий раз лучше дать флейту, а капитан и паладин объединившись прервали всякую возможность поболтать с пленником. Возможно поэтому бард остаток пути ехал в молчании, лишь тихонько бренча на лютне, что называется для себя. Впрочем, ни одного слова произнесенного по пути до деревеньки не ускользнуло от его внимания.
Сэр Мортимер вызывал все внимание на себя и Тилю было довольно необычно чувствовать его отсутствие к себе. Так что он предпочел наслаждаться ситуацией и беззаботно занял свое место за столом, болтая в воздухе ногами.

- Твой выход снова, Тильэрей. Таверны бардам дома роднее бывают. И просто ноги размять после езды никогда не помешает. Я же останусь здесь, у клети. Сторожить пленника - первостепенная задача.
Такие слова сказал Авантор в то время, как кормили лошадей и сэра Мортимера. Ну, небось, что-то и им, приключенцам, перепадет - все же уважаемые персоны, один другого краше! Ну, то есть, одна другой.
Вен тоже заслужила выбраться в таверну - какой в точку она задала вопрос, словно прочитала мысли! Определенно нужно будет завести с ней разговор... попозже немного.
А чем же заняться сейчас, в ожидании? Когда толпа людей больше заинтересована сэром, чем ним или клетью. В конце-концов, он выглядит простым мальчуганом, возможно, подмастерьем какого-то мага... Можно действовать согласно образу. К тому же, это первая остановка, и дальше уже до вечера будем ехать... а он не любил верховую езду. Слишком уж трясло.
Порыться в походной сумке, достать немного пыли и книгу, облокотиться о стену, негромко углубиться в чтение, поглядывая за пленником из-за фолианта... Очертить в воздухе круг, укрепить его силой слова, все происходило легко и естественно. Очертания становились яснее, и капля ртути, выпущенная из тяжеленного пузырька, не долетела до земли, а превратила круг в слегка вогнутый летающий диск. Вполне себе материальный.

//Tenser's floating disk: Arcana (Ritual) (1d20+11=18) - базовая модификация с переносимым весом до 500 фн (220 кг). Вполне хватит на себя и даму.

Остановку Кайса восприняла как досадную помеху и знак слабости. Они в пути всего несколько часов, можно было б и на ходу перекусить, если так приспичило. Тем более незачем по кабакам шляться, тешить брюхо и подвергать миссию опасности. Эх, а еще рыцарь называется...
Хмуро зыркнув на уже собирающихся поглазеть местных жителей, она присела на краешек повозки, искоса поглядывая то на пленника, то на занятого чародейством жреца. Каковой зачем-то колдовал летающую хреновину.
- А это зачем? - поинтересовалась Кайса, когда Авантор закончил свои экзерсисы и плоская "тарелка" диска Тензера зависла в воздухе на высоте пары футов. И, на мгновение отвлекшись, состроила зверскую гримасу пацаненку, подобравшемуся ближе прочих и норовившему потрогать потертые лакированные ножны.

- Знать приятно, что там, где не можешь на рыцарей положиться, можно видеть плечо неизвестной дамы, посвященной воинственному богу, - Авантор был вовсе не удивлен увидеть бэйнитку рядом, точно так же охраняющей клеть. В его словах он уже описал кратко свои впечатления от “рыцаря”, который бросил пост и наслаждался сейчас вниманием к своей персоне в ближайшей таверне. - О, Кайса, вот в чем всегда можно уверенным быть - так в том, что вы останетесь заданию верны даже под напором иллюзий и даже перед угрозой смерти.
Только после того, как Авантор проверил диск на прочность - а он оказался достаточно нерушимым в попытках его сдвинуть с места и спокойно выдерживал вес самого Авантора... да и еще пары неплотных людей вес выдержит - только после этого можно было считать экзерсисы законченными. И на эту тему он ответил только после того, как забрался на диск и развалился на нем полулежа на боку, со свисающими ногами.
- Сию слабость мою простить прошу. Ведь силу проявлять и богов служители не могут вечно. Все просто: верхом мне ездить непривычно, а это чудо магии тайной отвезет меня до стоянки следующей, и еды не попросит, и не устанет, и трясти не будет. Впрочем, плюсы от него и в битве могут быть - как щит иль просто как возвышение для атаки более точной.
Первым порывом Авантора было встать на диск и подать руку Кайсе - но проиграв этот эпизод в голове, он нашел, что вряд ли она примет приглашение обкатать диск вдвоем. Так что, он просто сел на диск, слегка болтая все еще свисающими ногами.
- Ежель прощен в глазах я ваших, можно ли узнать немного о том... что привело вас в этот необычный коллектив? Не королевская награда вас прельстила, я правильно осознаю? А нечто большее - иль долг... иль тайна, как меня?

Вендетта с трудом удерживала смех, слушая словесную диарею (а иначе и не назовешь!) Авантора. Ежу понятно, что Кайсе его словоизлияния нужны как дракону пятая нога. Но снова одергивать его она не стала, пусть треплется. А вот то, что они с Кайсой добровольно остались сторожить телегу - это правильно. Сам пленник может и не сбежал бы, а вот местных жителей охмурить - вполне в его духе. Пусть отгоняют. А сама Вен, пользуясь случаем решила вкусно поесть (если, конечно, в этой дыре есть что-нибудь хотя бы условно вкусное). Кто знает, когда удастся в следующий раз? Да и сплетни о беляках послушать не помешает.
Уже входя внутрь здания, она зацепилась ухом за то, что красавчика тоже ведет в путь какая-то тайна. Но ожидать продолжения не стала - с болтливым языком этого лирика тайна очень скоро перестанет быть таковой. А свою тайну Вен надеялась сохранить до конца похода, даже не упоминая о ее наличии.

Говорил юный жрец сладко и велеречиво, даже немного сложно было слушать его витиеватую речь, так отличную от рубленного слога рыцарей-храмовников, простецких выражений крестьян и цедящих сквозь зубы дворян. Наверное, в нем немножко пропадал менестрель. А может, он специально решил посвятить себя служению Даме Сердца - именно так, с большой буквы, с упором на всякие... платонические штучки и светлые незамутненные смертной грязью образы.
Кайса даже несколько смутилась, не зная как разговаривать с таким собеседником и не выглядеть при этом неотесанной деревенщиной - и это не замедлило отразиться в несколько застывшем выражении лица и едва заметном порозовении обветренных скул.
- Ну... нет. - она вздохнула, собираясь с разбредшимися мыслями. - Приказали, вот и все.

Авантор отвел взгляд и слегка смутился в ответ. Это было очень необычно - общаться с Кайсой, которая на первый взгляд казалась воинственной и неприступной. Она сказала лишь одно слово в ответ на приветствие Авантора в середине дня, была закрытой книгой всю дорогу... А сейчас - словно шанс книгу раскрыть... и эта миссия сейчас кажется ответственней, чем что угодно другое. Авантор даже почувствовал, как забилось чаще его сердце.
Вот только плох тот собеседник, который не общается с другим на его языке.
- Приказали... в храме? Меня тоже направили из моего храма, - Авантор понизил голос и снова устремил взгляд в глаза Кайсы. Легкая улыбка подчеркнула то, что глаза у нее были красивыми, - Похоже, что в той святыне Сеанин я был словно лишним - вот и послали меня проследить за Якобом. Дескать, он самую большую опасность представлял для церкви. На самом деле... я ведь не жрец. У меня иное предназначение. Но вряд ли оно заключается в том, чтобы проследить за пленником до его кончины и пойти на все четыре стороны. И я часто не понимаю храмовников. Тебе, наверное, тоже приказ был не в два слова... А почему приказали именно тебе?

- Наверное, больше некому было. - пожала плечами девушка. Ну в самом деле, не начинать же рассказывать сейчас в общем-то незнакомому человеку про иерархию храмовников и про снисходительно-презрительное отношение стоящих выше по рангу к более слабым бойцам? Равно как и про то, что приказы в общем-то обсуждать не положено. Воин должен быть исполнительным и не болтать по пустякам, так учит кодекс. Скорее всего на этого Якоба просто махнули рукой, сочтя незначительной угрозой. Он ведь всего лишь человек. Не так ли? Будь он драконом или иномирным чудовищем, или сорвавшимся с катушек чародеем, здесь был бы не один никчемный боец, а хорошо слаженный, прошедший вместе не одну передрягу, отряд. Где каждый дополняет друг друга и способности каждого в команде многократно усиливаются. А что здесь? Даже не смешно.
- А почему ты лишний? - что, в храмах Сеанин тоже строгие порядки и они аналогично сочли ситуацию плевой? Послав самого никчемного?

- Самого выделяющегося из большинства. На самом деле, в храме я все равно собирался пробыть недолго и как раз получил возможность уйти с пользой. Подставил себя под опасность, и возможно, сберег жизни моих братьев и сестер... постой... Нет-нет, порядки у нас совсем иные. Ты... считаешь себя самой никчемной? Конечно, я не видел тебя в деле... но неужели в твоем храме каждый последний вояка может одной левой уложить даже такого рыцаря, как Мортимер?
Краска ушла со щек Кайсы и внутри захолодело. Вот это было, мягко говоря, неожиданно. С виду совершенно безобидный и чудаковатый юноша внезапно будто мысли невысказанные прочитал. Вот так вот обыденно, мимоходом, даже и не заметив этого, кажется. Усилием воли удержавшись от того, чтоб панически отодвинуться и схватиться за меч, Кайса всего лишь спрыгнула с телеги. Очень, очень опасный человек. Защите от чтения мыслей в храме не учили и зияющая открытость перед чужаком пугала.
- Не знаю. - отрезала девушка. - Я и есть последний боец, с этим рыцарем драться не приходилось пока.
Сердито взмахнув косичками и злясь на то, что разболталась как последняя... и перед кем... Кайса распрямила плечи и спешно скользнула в таверну, вслед за кожаной красоткой.

Бост не понимал причин остановки. Целям их миссии она вряд ли может повредить, разве что немного отложить их, а вот жителей этого села задержка могла подвергнуть опасности. Паладин спешился и встал рядом с конец, дав ему возможность отдохнуть от тяжелой ноши, и снял щит со спины. Доставать оружие дворф пока не спешил, поскольку очевидных угроз не было видно, как он ни искал. Оглядывая окрестности (и короткими жестами отправляя любопытных о своим делам) паладин краем уха слушал, о чем говорят его спутники. Как он и предполагал, на страже остались лишь верные служители своих богов. Чуть позже, когда выяснилось, что Авантор не умеет хранить ни свои секреты, ни чужие, ушла и бейнитка. Бост чувствовал, что её гложут сомнения, но останавливать её не стал - она либо возьмет себя в руки, либо умрет в следующем бою. В любом случае, в задачу служителя Морадина никак не входило просветление воинов других божеств. Еще раз оглядевшись, паладин принялся медленно расхаживать вокруг повозки, изредка позвякивая сочленениями доспехов.

Авантор приложился к мешку с водой, не желая ожидать, пока принесут что-то из таверны. Поста своего он не покидал, теперь ему предстоит смотреть за двоих, хоть и Бост был недалеко.
Сидя на диске, парень глядел не на людей вокруг, которые по большей части игнорировали его или в крайнем случае бросали короткий взгляд. Выглядел ведь он, как подмастерье мага... а такие людям интересны не бывают, тем более, когда рядом в таверне рыцарь, когда рядом паладин и бард. Вместо этого Авантор глядел то мимолетом на пленника, тоже отдыхающего от тряски и скрипа, то на небо... то на все еще оставшегося снаружи Боста и на сидящих в таверне.
Приятный солнечный день, что клонится к концу, безопасная обстановка и отдых. Нет-нет, осторожность не притуплялась - вот Авантор уже спрыгнул с диска и обошел в очередной раз клеть, прослеживая, что никакие прутья не стали слабее и не образовалась никакая щель. А вот мысли...
Конечно, он дал маху. Многие люди хотят оставлять в тайне даже собственные мысли от самого себя. Жизнь в иллюзиях и в тенях сладка и приятна. Немного переборщить со светом - и вот тени исчезают и наступает катастрофа. В попытке пролить свет на личность еще одного попутчика совершенно спонтанно задеть то, что скрыто в тени. Что же, еще один шаг к постижению заветов Сеанин, пусть и этот шаг оказался не в ту сторону.

Капитан заказавший обед на своих людей, видимо не считал, что остальные люди в и не люди идущие рядом с повозкой его отряд. Четыре солдата, возница и он, вот отряд сопровождающий Якоба до стены, а нелюди рядом, просто сброд. Тиль не стал ломать голову над тем, к чему могло привести такое отношение.
Глянув на скользнувшую внутрь Вен и вошедшую следом воительницу, бард подозвал одну из девушек разносящую еду по залу, приветливо улыбнувшись ей, когда она подошла.
- Красавица, там снаружи ждут два человека, охраняющие опасного преступника и рискующие своими жизнями ради спасения королевства. Я сейчас отправлюсь к ним, а ты будь добра организуй чтоб нам принесли хорошей еды с вашей кухни и питья. Вина и воды. Там молоденький жрец, очень симпатичный, может ему нельзя вина. Я щедро заплачу за еду, а если все будут довольны, то сверх ещё добавлю тебе лично.
Ещё раз лучезарно улыбнувшись, гном спрыгнул с лавки и направился к выходу. Оказавшись снова на улице вдохнул поглубже и осмотрел "войско" бродящее вокруг клетки... Изменился в лице и быстро вернулся внутрь. Разыскав снова ту же девушку вручил ей авансом несколько золотых.
- Я забыл, там ещё один человек, знаменитый поэт между прочим, на него тоже принеси.
После этого он уже со спокойной душой вернулся к товарищам и уселся на край диска, насвистывая себе под нос какой-то легкомысленный мотивчик и подставляя лицо солнечным лучам.
- Кстати, - улыбнувшись поинтересовался он, - кто догадался наколдовать стол?

Возможно, внимание общественности к новоприбывшим и угасло бы через пару минут, но подробный рассказ Тиля об их численности, цели и задаче их путешествия гарантировал всей компании максимум популярности. Официантка по дороге к кухне шепнула подруге, подруга - повару, повар - бармену, бармен - постоянному посетителю, и, прежде чем их заказ был готов, вся таверна живо обсуждала свежую новость: пятеро героев под предводительством рыцаря спасают королевство от ужаснейшего преступника, разбрасываются деньгами, пишут стихи и общаются с богами. Теперь уже нашим героям суждено было стать центром всеобщего внимания. Не об этом ли мечтает каждый бард?
Впрочем, даже бард мечтает не о всяком внимании. Намётанный глаз Вен легко приметил среди многочисленных посетителей лица, знакомые ей с детства - не обезображенные умом, но наделённые недюжинной жадностью, жестокостью и наглостью. Большая таверна на большой дороге собирала всяких посетителей, в том числе и тех, кто на большой дороге работает. А улыбчивый хозяин готов был за звонкую монету улыбаться кому угодно. Такие промышляют мелким воровством, грабежом и контрабандой, чем угодно, лишь бы быстро заработать, чтобы быстро пропить. И менно такая компания сейчас обнаружилась за дальним столиком, поближе к кухне.
- А не желает ли почтенный рыцарь отобедать с простым народом для разнообразия, - крикнул один из них, ловко выхватывая у проходящей мимо официантки поднос с заказом Тиля. Кто-то из его дружков развернул напуганную девушку за плечи и втолкнул обратно на кухню, чтобы не мешалась под ногами. Ещё трое поднялись со своих мест и подошли поближе к центру событий. Всего за столом из было шестеро - немытых громил уголовного вида. Впрочем, слишком уж нагло вёл себя их главарь. Наверняка у него что-то есть на уме.

- Чтоб тебя ишак понюхал, трепло репейное! - ругнулась Вен на свинтившего Тиля. Тихо, чтобы не привлекать дополнительного внимания, но молнии в ее глазах не предвещали болтливому барду ничего хорошего. - Менестрель кукуев!
Вендетта почти незаметно подобралась к Кайсе и почти неслышно прошептала:
- Как думаешь, надо здесь от этих придурков отбиваться или это отвлекающий маневр, и нам надо срочно на улицу?
Кайса с холодным выражением на лице посмотрела в сторону компании задир. Наглые, лоснящиеся морды, повадки повелителей местечкового хлева и подобные хрюканью голоса. Шваль, шакалье. Наверняка любители напасть кучкой на одного или покуражиться над слабым. Недостойные называться людьми. Будь на месте сэра Мортимера кто-нибудь из храмовых старейшин, никакого дальнейшего разговора бы не было. Долг повелевает в такой ситуации слуге защитить честь господина, так что головы слетали с плеч и от меньшего. Но рыцарь не был господином, и охрана пленного была важнее, чем преподание урока вежливости невеждам. Его честь задета, пусть разбирается.
- Отбиваться? - холодно, с безразличием, обронила бейнитка.
- Ага, значит, мы не вмешиваемся и никуда не торопимся? Тогда пойду, перекушу, - разбойница вразвалочку подошла к главарю, ангельски ему улыбнылась и взяла тарелку с подноса. - Отобедаем, конечно отобедаем, добрый человек... Спасибо за хлеб-соль! - пропела Вен и отошла с тарелкой к отдельному столику.

- Тиль... Для шуток нет времени сейчас, - все еще несколько похмурневший после оборвавшегося разговора с Кайсой, но вполне себе серьезный, Авантор не поддержал веселое настроение барда. Его глаза выхватили из происходящего в таверне именно то, что относилось к рыцарю, Вен и Кайсе. Хотя... сейчас там относилось к ним все. И то, как испуганно жался к краю народ и как опустели центральные столики. Как перехваченная девушка спряталась за вышибалой таверны... который стоял спокойно, чуть ли не насвистывая. И то, как провокационно к бандюганам направилась Вен.
- Иди внутрь лучше да зови их всех наружу. Не время риску подвергать отряд наш, в драку кабачную ввязываясь... нет-нет, постой! Нельзя. Вину всю свалят на тебя. Недальновидность наших леди тебя врагом в глазах их сделает и слова твои не послушает никто...
Авантор всмотрелся в окна таверны, сбросив всю ленивость и усталость, с которой еще пару минут назад валялся на парящем диске. Бросив короткий взгляд на пленника в клетке, охрану которого все еще считал первостепенной задачей, он нарисовал пальцем на своей ладони полумесяц, что неярко, но зримо засветился в свете дня.
- Бост! В таверне происходит что-то. Вытащить наших дам и сэра Мортимера можешь? Отправимся в путь сейчас да перекусим по дороге! Не королевский стол, но хотя бы безопасно.
Авантор еще раз глянул на парящий рядом диск... А ведь и правда походный самодвижущийся стол. Тиль со своими мозгами далеко пойдет.

Паладин глубоко вздохнул и направился к дверям таверны. Вот чего-чего, а трактирной швали он сейчас не ожидал. Нападать на вооруженный отряд, охраняющий преступника государственной важности? Они либо до безумия безрассудны, либо не представляют, с ем имеют дело, либо это хитроумная ловушка.
- Будьте начеку, - бросил он своим товарищам и зашел внутрь. Шестеро уголовников против сэра Мортимера и Кайсы. Вендетта сидит в стороне и судя по всему собирается обедать. Местные охранники стоят в стороне. Всё ясно, - Кто вы, что считаете себя вправе чинить препоны государственному правосудию? Вернитесь на свои места и оставьте в покое моих спутников, и я забуду про твое неподобающее поведение, - Бост не доставал оружия и не повышал тона, но его определенно слышали все присутствующие, в том числе и главарь шайки. Внимательно вглядываясь ему в глаза, дворф пытался понять, зачем они устроили всю это сцену.

Дайсы

Diplomacy;Insight (1d20+7=25, 1d20+14=19)