"В погоне" сегодня рассказ прочитали,
Хотя неспешный ритм его,
Мы обзовём погонею едва ли.
Вернее, уж улиткою, не более того.
Жил, значит, духовидец некий, не тужил.
Сама Мать Неба ему порой благоволила,
А он в мир духов по делам ходил,
Видать, маманя сына таким уменьем наделила.
Но что те духи от живых хотят?
А тут всё просто, как таблица умноженья,
Конечности людей они едят.
Ноги, руки о прочем умолчим из цензурного соображенья.
И вот один из духов, змей проклятый.
Спрос
ите змей, но почему не краб иль не корова?
Да, потому что сроду у людей змеюки виноваты.
Мысль эта и сочинителям не н
ова.
Так, вот тот змей и пять его дружков, заразы,
Тихонько к чуму нашего героя подползли,
По вые хрясь ему и пал герой рассказа!
Семью ж его, как ужин для себя приберегли.
Увы, нам сирым не дано понять,
Как оказавшись в царстве мёртвых,
Герой смог снова телом человека обладать,
Что полегло от рук бандитов тёртых!
Решил тогда герой: жестока будет моя мстя!
Нет не так: я очень-очень страшно отомщу!!
И духов своею плотью накормя,
Злодеев с их поганым змеем отыщу.
"Не дам врагу теперь я спуска,
Пожертвую персты мои и длани,
Голодным духам на закуску.
Лишь лиходеев след они бы указали".
И вот финал, вот он зловредный супостат.
Нахален, изворотлив как всякий змей,
Ведь на тож он и ползучий гад,
Чтоб портить жизнь людей.
Он говорит, убью тебя, пощады не проси.
Герой ему в ответ: "Я умер, глупый ты червяк!".
"Убью ещё раз, придётся уж тебе по полной огрести", -
шипит и вьётся кольцами людского рода вечный враг.
Но вот противники сошлись, закончив речи,
И затрещали позвонки и сок мясной по сторонам летел.
Кишки верёвкой намотав на выю человечью,
Змей подлый, увы, героя снова одолел.
Но наш герой не из лохов,
Взял да и вышел он могучим духом
Из тела бренного оков,
Да будь, ему земля гусиным пухом!
Схватил дух могучий духа послабей,
И треснул наглой харею о склон отвесный.
Осколками посыпался тогда коварный змей,
Хоть дух он был, но всё ж, видать, телесный!
Тут наш герой взял ножик перочинный,
И резать он змеиный дух прин
ялся
На множество душков поменьше, самочинно,
Наверно, в суп. Ан, нет он местью распалялся.
Потом черёд каннибалов наступил,
Тут уж мсти дал автор! Хоть ешь её без хлеба!
Мысль страшную герой им в головы вложил,
И начали лупить друг дружку людоеды.
Злодеи всё "Ы", да "ы" без устали кричали,
С другими буквами, поди, у них напряг,
Похоже, в школе алфавит они не изучали.
Но то ведь людоеды. Да уж автор не простак!
Он знает толк, пуд соли съел
На данной теме. С ним бесполезны пренья!
Но всё ж чем кончилось узнать читатель бы хотел,
Ему до лампочки лирические отступленья.
Сошла с туч мать небесей.
"Ишь, - крикнула она герою, - какой! А ну-ка, успокойся!
И духов трогать больше ты не смей,
В повозку стать мою ты пристяжным готовься.
Будешь меня по горам на санях ты катать,
А я тогда стану над тобой хохотать".
"Да, пофиг, - ей герой заявил, -
За смерть любимых я сполна отомстил!".
На том и конец истории этой.
Дух духа за смерть родных не простил,
И отомстил ужасной кровавой вендеттой,
В консервы на кильку змею порубил.
Но спросит читатель досужий в запале:
"А вам-то, что до того рифмоплёты?".
"А то! - такому с усмешкой мы б отвечали, -
Мы вслед рассказу попали в "Пролётов" переплёты!".