Читая рассказ, я сделала захода три, прежде чем справилась с ним полностью.
Текст показался нудным, несколько блеклым, что отбило охоту продолжать, ведь за окном стоит лето, кричат эмоциональные птицы, хочется пострелять в Арму 3, поковыряться в джомле 4, доредактировать свой давно написанный, но заброшенный роман... Эх.
И вот, наталкиваюсь на упоминание Тьюринга.
Далеко не все знают, что этот человек спас как минимум сотни тысяч жизней, изобрел компьютер, придумал идею теста Тьюринга, что он – гений и, в то же время, мученик человеческой глупости, властолюбия, жестокости. Между цианидом и жизнью среди злобных тварей он выбрал цианид.
Я всегда даю рассказам фору за Тьюринга, хотя в 99% случаев авторы упоминают его имя в составе названия его эмпирического теста, безотносительно его личности, как дань моде (слышал звон, да не знаю где он). Я и сама так делаю, так что вывожу рассказу жирный плюс. Мой интерес к чтению возрос, и я продолжила.
Далее по тексту дорогой автор пытается шутить, но это у него получилось неважнецки, поэтому он под прото-шуткой ставит лейблы, чтобы читатель понял: дескать, выше по тексту только что была шутка:
Цитата
– Тест Тьюринга еще разок пройдем, – улыбнулась Аллегра. Оба они знали, что это шутка.
Нормалёк, я так тоже делаю, – призналась я себе. – Я ж тоже делаю ссылки на неверные тезы, объявляю это шутками и тут же поясняю почему. Такой прием выглядит кривовато, но что делать, если приспичило и лень искать другой способ рассказать о предмете разговора:
Цитата
– Тест Тьюринга еще разок пройдем, – улыбнулась Аллегра. Оба они знали, что это шутка. Для полноценного теста Тьюринга требовался еще один человек.
Теперь и я вспомнила, что для теста Тьюринга требуется два человека. Видите, как все прекрасно получилось.
Упираюсь во фразу "Аллегре нравилось болтать с искусственным интеллектом". Я бы на месте автора написала "Аллегра обожала болтать с искусственным интеллектом", потому, что "нравилось" – это более пассивная форма, а главная героиня должна быть активной, она должна совершать действия: любить, ненавидеть, нестись сломя голову вперед, круша все на своем пути, как бык на испанской энсьерро:
посмотреть, как должен рваться вперед главный герой (он в коричневом, с рогами):
Мы уже знаем, что люди консервативны и жестоки к тем, кто действует не по их правилам, поэтому напуганные переменами завистники подрезают крылья нашему мученику-искину. Этот шаг предсказуем, но в тему, это вызывает у меня уважение к тексту. Я скрупулезно учитываю сей момент в своем воображаемом блокноте.
Цитата
Жажду власти глава проекта попросил подрезать Нику лично, особым приказом.
Как оказалось, главная героиня пассивной была не просто так: автор ее убивает на 528-м слове. Если быть точным, убивает не всю, частично оставляя в живых (если так можно сказать). В общем, у нее погибло 90% тела. Искин так прямо и говорит:
Цитата
– Большую часть тела я верну родственникам для похорон. Оставлю себе лишь мозг и нервы. Порядка десяти процентов от массы тела.
Далее я с некоторым усилием читала об ужасном искине, державшим личность главной героини в заточении.
Тут я подумала: может и правда стоило показать ГГ пассивной в начале рассказа? Зря я заминусовала рассказ за "нравилось"?
В общем, убрала я те, первые, полминуса. У меня появилась надежда, что рассказ мне понравится.
А затем случилось страшное: в рассказе все стало постепенно сереть, блекнуть. Чем дальше я продвигалась в чтении, тем больше угасала моя надежда. Искин становился все примитивней и площе, пока не превратился в полного идиота.
Улыбнулась я только в том месте, где сексуально озабоченный искин собирается оприходовать глупую (по мнению голоса за кадром) главную героиню:
Цитата
– Свадьбы не будет? [– спросила героиня рассказа]
– Наш брак только что был зарегистрирован, если тебя это волнует. [– ответил искин]
– И с кем у меня регистрация брака? С нейросетью?
– Вся бюрократия завтра, – отмахнулся от ее слов Ник.
Они как раз дошли до постели.
Но улыбка вышла кислой, так как к концу чтения я поняла, что рассказ этот оказался мизогинистской ксенофобской чушью.
Цитата
Человечество извлечет из этого урок. Или нет. История покажет. Остается надеяться, что никакая наивная девочка в этот раз не сохранила копию властной нейросети.
Идея рассказа:
бабы и искины – зло.