Я прочитала рассказ. Вот, как все начиналось:
С первых слов мой глаз споткнулся об исковерканные слова (1), брань (2) и восклицательный знак (3). Мастер бабахнул из пушки по мухе, иначе зачем сразу столько усилений в первых, ничего не значащих фразах?
Цитата
– Шлю-у-у-хии, шлю-х-х-хо-хохх!
Может Мастер решил поводить читателя по пустыне из нескольких сотен слов, под обстрелом, чтобы... Может в слове "шлюхи" заложен некий потаенный смысл, который чуть позже выстрелит как чеховское ружье? Может это вообще шарада? Пантограмма, омограмма, равнобуквица, равнорифмица? Ну мало ли зачем Мастер это написал?
Я вскочила с кресла и побежала на кухню варить флэт вайт.
В моей голове крутился еще один вариант ответа на вопрос "
зачем?", но я его отгоняла, как преждевременный.
На фразе "вытравить внутреннего слизняка" я вздрогнула и в страхе оглянулась, не торчат ли из-за моего кофе-мэйкера уши Фрейда. "Внутренние слизняки", дети, сидящие в каждом взрослом, подсознание, толкователи снов (они и правда чуть позже повстречались в тексте!), хрустальные шары, чакры, очищение организма, Эдипы и Электры... Обо всем этом читать и правда смешно, но только первую сотню раз, а потом реверансы в сторону ашрамского бреда начинают вызывать нервный тик.
Не делай этого со мной, о Мастер! — взмолилась я мысленно, в растерянности почесывая себе то место, где расположена Сахасрара (также известная как Брахмарандра). — Ведь еще можно все исправить!
Тут вижу прекрасную фразу —
Цитата
Бутман обмусоливает меня мокрыми губами
и вспоминаю про такое же прекрасное словосочетание "слюнявое скуление", что встретилось чуть выше по тексту.
Обмусоливает мокрыми губами... — подумала я. — Если бы они стояли в душе, или под дождем, это бы проканало. Но хронотоп не тот, чтобы губы были мокрыми. Это звучит как-то не так. Губы слюнявые, а не мокрые. Сухими губами нельзя обмусолить. Может обмусолить слюнявыми губами? Обмусолить мокрыми губами — это чуть-чуть не идеально. Но может это усиление, чтобы передать степень отвращения ярого цисгендера к поцелую с начальством? Масло масляное? Как говорится, хз.
Тут глаз мой натыкается на отцензуренный мат. Не скажу, что я в этом литературном приеме увидела необходимость, но Мастеру виднее. Вдруг это было зачем-то нужно? Раскрыть тонкости души Бутмана, например...
Цитата
– У пропавшей девчонки родители из властных структур. Засудят, и п…ц, на мне кончится могущество семьи.
Словосочетание "авторитетные иероглифы" меня успокаивает (даже несмотря на два слова "похожих" в одном абзаце), я перестаю чесать свою Сахасрару, и заинтересованно читаю дальше:
Цитата
Всегда держался, «безумных» в своих предположениях, первооткрывателей чудодейственной квантовой механики.
На этой фразе притормаживаю, но не опускаюсь до уровня грамма-наци, и лечу вперед. Снова спотыкаюсь, но меня так просто не остановить:
Цитата
Неистощимые силы любви, питающие её щуплое тело, покинули ровно в тот час, когда дьявольская напасть отступила.
Цитата
Болящий помнил девицу...
Фраза "незаметно, с упорством паука" придает мне веры в Человечество и Музу Мастера. Имя "Мезида" тоже откладывается в мой гербарий прекрасных находок.
На словах "выскочили из кухни, как крысы от кота" снова спотыкаюсь.
Пока читала рассказ, так происходило постоянно: чувствовала то радость от встречи с удачной метафорой или аллегорией, то легкое недоумение от очередной шероховатости.
Мастер наверняка был в ударе, когда творил, — подумала я, дочитав до середины. — Человеку в его привычной форме не по силам выйти за рамки обыденности, вылупиться вовне через твердую скорлупу заскорузлых клише. Такие утонченные вещи, как в первой половине этого рассказа, я встречала только в рекламе элитных ресторанов: в вощеных буклетах, описывающих изысканный вкус
Soupe а' l'oignon или прелести
Blanquette de veau.
Впрочем, судите сами об этой красоте:
"Закатившиеся желтки склер", "смоляные зрачки", "мрамор оскорбленно рванет", "притворно обречённое выражение лица"...
Во второй половине рассказа мою радость внезапно омрачили придурковатые второстепенные герои, читать диалоги с их участием оказалось пыткой.
Накидать во вторую половину кажущегося поначалу интересным рассказа несколько плохо стилизованных под церковно-славянский диалогов — это как дать читателю конфетку, а затем резко пнуть под коленную чашечку, — подумала я. — Так же неожиданно и обескураживающе.
Затем все пошло-поехало как-то не так. Все стало как-то обыденно, серо. Посыпались штампы, захотелось спать или заняться чем-то полезным: полить растения во дворе или сварить еще один флэт вайт. Воображенный мной поначалу Мастер стал просто мастером.
Просто мастер тоже мастер, — утешала я себя. — Была ведь пара мест ого-го! Ведь была...