25 октября, 6:15

Разболтанная полуторка с деловитым урчанием вывезла маленькую группу красноармейцев к окраине города. Мелкий дождь несколько часов назад наконец утих, оставив после себя густую грязь на разбитых дорогах и уступил место густому туману. По пути дважды приходилось вылезать и выталкивать машину из неудачно подвернувшейся под колеса глубокой вымоины.
Справа проплыла окруженная наполовину сбросившими листья деревьями арка с едва заметной в молочной дымке надписью "Городской парк культуры и отдыха им. М.И.Горького" над полудюжиной помпезных колонн.
- Трамвай дали нэ йдэ. Нэ забувайтэ свойи рэчи - попыхивая папиросой, известил добродушный круглолицый шофер, останавливаясь у угла крайнего дома. - Як прыказано - до вулыци Сумськойи.
Затянутое тучами небо начало светлеть, раскрашивая оттенками серого трех-четырехэтажные здания с высокими окнами. В окне на втором этаже дома по правой стороне улицы лениво шевелились языки пламени. Туман не позволял видеть дальше но наверняка это не единственный пожар в брошенном властями городе.
На улицах стали появляться бредущие прочь из города еще не оставившие надежду убежать от оккупации харьковчане - в основном нагруженные баулами с нехитрым скарбом женщины и дети. Здесь беженцев было немного - бежать на север, вдоль линии фронта было не самым правильным решением. На восточных окраинах города сейчас должно быть гораздо многолюдней.
По всем правилам, где-то тут должно было быть выставлено боевое охранение от Харьковского полка народного ополчения, прикрывающее примыкающий к позициям 212-ой дивизии фланг городского гарнизона.


Вот так выглядит улица. Естественно, на ней нет ни военной техники, ни вообще какой-либо техники.

Выпрыгнув из машины, Алексей моментально нырнул в ближайшее укрытие передёрнул затвор своей почти что вылизанной СВТ-40, досылая патрон. Может, такая осторожность и была лишней, но, с другой стороны, разве бывает на войне лишняя осторожность? Вдруг какой-то отряд немцев отбился от основных сил и забрёл вглубь нейтральной территории? А Сиротин предпочитал перестраховываться в таких случаях.
На всякий случай он заодно постучал по карманам, проверяя экипировку. Трофейный Люгер, реквизированный у взятого в плен немецкого офицера, четыре тяжёлых метательных ножа (так, на всякий случай - пользоваться ими пока так и не пришлось), магазины запасные, две гранаты, компас, трофейная аптечка, сапёрная лопатка и набор отмычек... Остальное, вроде, тоже было на месте...
Заметив первого беженца, Алексей вскинул было винтовку, но уже через пару мгновений кисло ухмыльнулся и опустил ствол, распознав в силуэте обычного бедолагу, бегущего прочь из оккупируемого почти разрушенного города. Хм, а что, в ватниках их разведотряд вполне сойдёт за гражданских, если без оружия и касок...

- Уф... - очутившись на земле, старшина немного постоял, осматриваясь на местности, переводя дух, - эй, Алешка! Бросай в войну играть, наиграешься еще, ты впервой что ли? Покурим в сторонке, обдумаем, как оно ловчее-то.
Выудив окурок из кармана, направляюсь к Алексею, махнув остальным, мол давай сюда, и дойдя, прикуриваю, предлагая свой кисет остальным.
- Ребят, ежели нам поджог устроить надо будет, то без горючего не обойтись нам. Бензину или керосину найтить надобно, вот. Первое дело - высматривать станции заправочные да лавки керосиновые. Второе дело - ежели на попадутся немцы, то вступать в бой запрещаю. Только если в крайнем случае. Задание выполнить надобно - приказ какой, вот. В-третьих - нежели мы поляжем на ентом задании, то ни приказа не выполним, и не спасем никого, а посему - сам погибай, а товарища выручай. Ну, с Богом, - бросаю окурок, и затоптав его, беру карабин на изготовку.
- Я тут пойду, Платоныч, давай на ту сторону улицы и просматривай нашу, с тобой Ромка пусть идет, Алешка, давай сюда, со мной будешь. Чуть что - давайте знак. Местных увидим - поспрашать надоть, вот. И ушки на макушке у всех. Айда за мной.
Прикинув маршрут, направляю отряд по улице Дзержинского, вдоль трамвайных путей - так вернее, не ошибемся.

Сидевший в дальнем углу и пытавшийся, прищурившись в пасмурном тумане, что-то прочесть в своих письмах Золин аккуратно зафутлярил и спрятал бумаги в недрах одежды, в которых на своих привычных местах уже покоились ТТ и трофейный японский нож. Поправил на переносице несуществующие очки. Скривившись - от тряской поездки разболелась голова, огляделся по сторонам, с неохотой вложил голову в каску, поправил подсумки, похлопал по карманам - всё на месте, всё под рукой. Подхватил вещички и через пару секунд был на земле.

- Спасибо, дядь Сев, - Афанасий отказался от курева, глядя вдаль и качая в такт головой, выслушал нехитрый инструктаж старшины.

- Ясно. С Богом, - Афанасий встретился глазами с командиром, руки его, будто сами собой, привычными движениями готовили ППД к бою. Кивнув Роману, солдат, тщетно всматриваясь в молочный воздух - остается полагаться на слух, по широкой дуге направился к противоположной стороне улицы.

Роман и в мирное время не любил крупных городов, а сейчас он вообще ежесекундно осматривался будто ожидая что в каждом окне есть по немцу. Собственно из-за некомфортной обстановки обычно довольно разговорчивый разведчик лишь кивнул и последовал за Афанасием

В ответ на слова командира о преждевременной осторожности, Сиротин хмыкнул и негромко ответил:
- Я, Севастьян Тимофеич, лучше слишком осторожным буду, чем слишком мёртвым.
Можно было сказать, что Алексей себя почти всегда так вёл. Например, находясь на ночлеге в относительно безопасной позиции вместе со своей ротой, он всё равно ставил оружие так, чтобы в случае внезапной атаки или диверсии противника максимально быстро схватить его и привести в боевую готовность, и так далее.
В ответ на призыв командира подойти Сиротин опустил-таки винтовку и встал рядом с товарищами, слегка покачав головой на предложение закурить.
Командира он уважал безмерно, да и вообще это был один из нескольких действительно хорошо относящихся к Алексею людей за последние лет 12, что при знакомстве даже сильно насторожило парня. Однако, привыкнув и проникшись доверием к Севастьяну Тимофеевичу, он даже начал потихоньку оттаивать, находясь в присутствии Поликарпова.
Дослушав приказ, Лёха молча киунвл и, ссутулившись посильнее, двинулся вслед за командиром, нет-нет, да и вскидывая винтовку на какое-нибудь окно - а вдруг засада какая?..

- А кого пидвезты? - прозвучал сзади голос водителя - Сидайтэ, жиночко. Хлопци, допоможить бабуси. Яки воны в вас здорови. А в мэнэ ще малый зовсим, дома залышывся...
Вряд ли предложение водителя диктовалось только добротой и альтруизмом - застрянь машина по дороге, двое рослых не по годам парней, с виду лет по 12-14, вполне могли бы помочь ее вытолкать.

Солдаты прошли по краю крохотного скверика, в котором прятался круг трамвая и непривычно безлюдный навес конечной остановки. Обогнув угловое здание, отряд вышел на идущую параллельно улицу Дзержинского - такую же неширокую, но каким-то образом вместившую трамвайные рельсы. Миновав несколько магазинов, разграбленных и с разбитыми витринами - из темной норы одного из них раздавались пьяные песни (не на немецком), сопровождаемые невнятными выкриками, разведчики вышли к развилке трамвайных путей. Здесь на пол-улицы разлеглась грязно-красная туша трамвая с высаженными и вновь заложенными мешками с песком окнами. С двух сторон трамвай подпирали живописные кучи изломанной мебели, кусков рельс, вывороченных из мостовой булыжников и прочего мусора, образуя довольно надежную с виду баррикаду.
- Стой, стрелять буду! Кто такие? - взволнованно-пискляво крикнули откуда-то из трамвая.
С левой стороны забухали сапоги, над кучей булыжников появилась бурого цвета шевелюра.
- Да погодь стрелять. Свои вроде - гораздо спокойней ответил обладатель шевелюры. - Вы ведь свои?

- Свои, свои, - отвечаю я, подняв руку и махнув своим, мол не стреляйте, - старшина Поликарпов, это мои бойцы. Где ваш командир? У меня приказ реквизировать для медсанчасти брошенный транспорт. Видел кто может быть брички запряженные, грузовики? Мотоциклеты и легковушки тоже сойдут. Таксопарк может неподалеку? Или автоколонна?

Алексей вскинул было винтовку, но вовремя опомнился, когда услышал русскую речь, а потому не стал делать резких движений, а лишь поднял руку в приветственно-успокаивающем жесте, слегка раздражённо проворчав:
- Да русские мы, русские, не стреляйте...
"А то мало ли кого под ружьё тут поставили, взбредёт какому-нибудь пацану погеройствовать..." - про себя подумал боец, с недоверием глядя на парочку, показавшуюся из-за завалов. С ними, к счастью, уже говорил Поликарпов, и это успокаивало. Как-то не верилось, что рядом с этим человеком кто-то начнёт бузить, и вообще что-то пойдёт не так.

- А хорошо медсанбаты вооружают! - недоверчиво протянул писклявый.
- Дурак ты, Антон. Говорят же тебе, не из медсанбата, а для медсанбата. Тем более, они документы покажут. Покажут ведь? Справа от трамвая проход есть, давайте туда.
Сбоку от трамвая действительно оставили проход, в который свободно мог пройти один человек. В двери разбитого транспорта настороженно выглянул тощий паренек. Из ворота шинели на два размера больше смешно торчала цыплячья шея.
- Не там ищете. Все, что само ездить может, уже вывезли, а что не вывезли, то при деле приспособлено - навстречу разведчикам двинулся медвежьего вида бородач в потертой кожаной куртке. - Даже на тракторы местные умельцы железяк навешали - сам видел такое чудо, вроде броневика получилось. Комроты на Сумской... ээээ... на Карла Либнехта - бородач махнул рукой вправо. - Поближе к площади его найдете. А чего слышно вобще? Когда контратака? Немцев-то назад выбивать будем?

Иду к бородачу, вешая кабаин на плечо.
- Здравия желаю, старшина Поликарпов, - отдаю честь, - Вы тут за главного? Дело есть, - понижаю голос, чтоб слышал только бородач, жестом приглашаю в сторонку, - не знаю я, когда будет контратака, приказа пока не было, а немца назад выбивать -выбьем, не сомневайся. Мил человек, нам туда надо, - показал бровями куда именно, - а приказа отвечать зачем - не имею. Понимаешь? - пристально, из под кустистых бровей смотрю в глаза бородачу.

Бородач обернулся на еще пару ополченцев, понуро сидящих у костерка на тротуаре слева, задержал взгляд на автомате Золина и СВТ Сиротина, невольно посмотрел на затертый до блеска "манлихер" в собственных руках.
- Ага... Понятно - ответил он, не поясняя, что ему понятно. - Кольцов. Эээээ... Сержант Кольцов. Ну, надо, так надо. Если вам в центр, то идите себе. Или... Или вам дальше? Если вам на тот берег, то не туда идете. Народ бежит с той стороны, рассказывает всякое. Немцы прут через город сурово, с танками и пушками, но по центральным, крупным улицам. Наши мосты повзрывали, но вроде не все. Я конечно, стратегиям не обучен, но, думается мне, возле мостов с той стороны сейчас немцев полно, вот-вот сюда попрут. А берега там крутые, кой-где в граните. Все видно, все открыто. Подстрелят. Чем на набережную соваться, лучше прямо тут себе пулю в лоб пусти, а винтовочку мне отдай, пригодится. Вам лучше по краешку обойти, по Ивановке, Лысой горе, понимаешь? Там хатки, заборы, огороды, грязища по колено - может и проскочите. Мостов через Лопань там нет, зато, может, и немцев не будет - придумаете чего-нибудь.

- Спасибо, товарищ дорогой, спасибо, - протягиваю руку и тепло пожимаю ее бородачу, - ежели карту покажу, ты указать сможешь, как сподручнее? Ребята, айда сюда, - киваю своим бойцам, - вот еще вопрос - где тут у вас на агрономов учат? Институт или рабфак какой?

Золин, оглядываясь по сторонам, пересек улицу, и, войдя за командиром в трамвай, расположился у крайнего окошка, дав возможность Поликарпову поговорить со старшим ополченцев наедине.

Афанасий присел на видавшее виды сиденье, посмотрел сквозь щели между мешками в сторону, откуда предполагалось наступление противника, положил автомат на колени. Достал губную гармошку, неторопясь, смачно продул, постукал, прочищая, по бедру, поднес к губам, и, еще раз осмотрев окружающую обстановку,.. спрятал обратно в карман.

Вздохнув, он положил руку на автомат и так и остался сидеть, одним глазом поглядывая на старшину, а другим на улицу за окном, пока его не подозвал командир.

- Да не дружу я с картами... Коляныч, а ну подойди - подозвал сержант еще одного бойца, из тех, что сидели сбоку. - Покажи старшине, как лучше мимо немцев до Ивановки добраться. И ты ж у нас агроном вроде? Покажи, где институт твой?
- Мыкола Ковалэнко - представился белобрысый и круглоголовый, с оттопыренными ушами парень секунду поизучал план города, после чего начал водить по нему коротким толстым пальцем. - Так цэ просто. Прямуйтэ або чэрэз Маяковського до яру, а тоди уздовж нього спускайтэсь до Ново-Павливкы, а там вжэ й ричка поруч. Або ще можна до майдану Дзэржынського, а звидты - по спуску Пассионарийи, а там вжэ знову ричка. А як через нейи пэрэправытысь - то сами миркуйтэ - можэ човна дэ взяты выйдэ. А щодо инстытуту сильского господарства, так я там вчуся... вчывся. Цэ зовсим в иншу сторону - белобрысый показал налево. - Вулыця Артэма, сорок чотыры. Тут йты хвылын пъять-дэсять. Тилькы нема вже инстытуту. Эвакуювалы його. До Ташкэнту.

Федорышын не оставал от товарищей и понемногу начал привыкать к обстановке большого города, как и Афанасий он предпочёл не мешать командиру выяснять маршрут, а потому занимался одним делом - ничегонеделанием.

Однако, услышав родную речь Роман подошёл ближе ожидая возможных вопросов Поликарпова, так как врядли командир понял всё сказаное бойцом.

Когда дело начало близиться к показу маршрута, Алексей оживился и подошёл к командиру. Уж кто-кто, а он, выросший в трущобах Москвы, в больших городах ориентировался превосходно, так что был шанс, что именно Сиротину придётся вести отряд по лабиринту разрушенных и частично захваченных врагом улиц, а потому он готовился запоминать. Правда, услышав украинскую речь, парень немного поморщился: не то, чтобы он что-то имел против украинцев, но ему была неприятна сама необходимость вдумываться в то, что же именно говорил Коваленко, когда, по мнению Алексея, можно было бы просто сказать по-русски - в одной же стране живём, вроде!

- Спасибо, сынок, - пока не убираю карту, - а скажи мне, не знал ли ты Ивана Поликарпова? На агронома учился, в тридцать восьмом поступил, может, знаешь, а? Высокий такой, жилистый, глаза серые?
Взяв себя в руки, внимательно смотрю на мальчишку, что рассказал как лучше по городу идти, готовый к любым известиям, но с надеждой.

- Ивана? Та знаю, а що? Так, трыдцять восьмый, на курс старшый вид мэнэ. Вин жыв нэдалэко, за дви кимнаты вид мэнэ. Вин тэж добровольцэм пишов, алэ в иншу роту потрапыв, не памьятаю, в яку. Знаю, що вчора воны на тому бэрэзи булы, а выйшов вин звидты, чы ни - то не знаю. Мы вжэ другый дэнь тут стойимо, а ще ни одного нимця нэ бачылы - с раздражением отозвался белобрысый. Вынужденное ничегонеделание не шло ополченцам на пользу.

- А где, где стояли-то? На какой улице? - сдерживаемые слезы навернулись на глаза, и проморгавшись, утираюсь рукавом, как следует крякнув.

- Та хиба ж мэни казалы? - развел руками ополченец, потом почесал затылок, демонстрируя напряженную работу мысли, и, наконец, расплылся в улыбке. - В дэвьятий роти вин. Точно, в дэвьятий. Комисар так и сказав: "Поликарпов - в девятую". А ось куды йих направили, я нэ знаю. А вы його батько?

- Да, я... отец его, - утираю пот со лба под каской, и прочищаю горло, дабы скрыть дрожание голоса, - эх, сынок, вот времена пошли, всем за оружие браться приходится, думал я, что все - белобандитов изведем, и настанет коммунизм! Ан нет. Ну ничего, и эту заразу повыведем, ты береги себя, ладно? Ну пока, сержант, не поминай лихом, - жму руку бородачу, и Кольке Ковалеву, - спасибо, большое спасибо! Ребятки, айда за мной, - машу своим, и когда уже оказались баррикады за спиной, дрожащими руками сворачиваю папиросу, которую принимаюсь курить, глубоко затягиваясь. Чуть вперед пошел, дабы снова вернуться к привычному состоянию - ведь у меня приказ и молоденькие ребята под командованием, надо и за них думать.

Разведчики двинулись дальше - мимо разбитого прямым попаданием авиабомбы дома, от которого уцелела одна-единственная задняя стена, на которой, между острыми зубами обломков стен и перекрытий, бледнели цветастые обои, а на третьем этаже даже висела книжная полка, плотно заставленная запыленными книгами.
Город просыпался. На улице все чаще появлялись люди - бросая осторожные взгляды на красноармейцев, они исчезали в раскрытых настежь или даже выбитых дверях магазинов или наоборот - появлялись оттуда, как правило прижимая к себе туго набитый сверток или сумку, а то и взвалив на плечи мешок.
Отряд подошел к очередному перекрестку. Трамвайные пути здесь поворачивали налево. Проход частично - лишь на треть улицы перегораживала недостроенная баррикада, у которой лежала мертвая и почему-то раздетая догола женщина.
- Помогите! Убивают! Помогите, ради Бо...! - эхом отскочил от стен истошный женский вопль во дворе справа.

Вмиг вернулась четкость мышления - карабин в руки, махнул головой своим - карабин к плечу - первым шагнул в злополучный двор. Все делаю молча, одними бровями показываю: "Алешка, ты справа, Ромка, на тебе тыл, Платоныч, за мной!" - сперва линия ствола+мушка+глаз, и если в прицел никого не видать, перекатным шагом на полусогнутых, как к медведю с подветренной стороны.

Пока ополченцы показывали старшине маршрут движения, Афанасий, неплохо знавший украинский язык и малость понимавший в картах, внимательно слушал, стараясь получше запомнить возможные маршруты.
Когда речь зашла о сыне Поликарпова и на глаза старшины навернулись слёзы, Золин только молча, по-дружески, сжал плечо старшего товарища и, отвернувшись, отступил на пару шагов, дабы не смущать командира еще больше.

Продвигаясь оговоренным строем и просматривая противоположную сторону улицы Золин, насмотревшийся уже в свое время на ужасы войны, лишь скрежетал зубами, глядя на то, что творилось вокруг, да старался не упустить из внимания ничего действительно важного.
Услышав крик женщины он чуть подприсел, еще раз осмотрелся и, следую немому приказу командира, стараясь не слишком шуметь, в несколько прыжков оказался у угла здания, обрамляющего вход во двор, с противоположной стороны от Поликарпова.
Держа оружие наготове направился за командиром.

Разговор командира с украинцем вызвал у Сиротина смешанные чувства. Он радовался за сына Поликарпова, и, вместе с тем, ему было завидно Ивану, что у того есть любящий отец, который за сыном хоть в сам ад. С другой стороны, слова Севастьяна Тимофеича о коммунизме в очередной раз огорчили (если можно было так выразиться) Алексея. Конечно же... Настанет коммунизм, у тех, кто заработал то, что имеет, своим трудом, всё отберут, заработавших расстреляют, и все будут рады... И без того хмурый вид Сиротина стал ещё суровее, но вряд ли кто-то это заметил. Впрочем, каких-либо других проявлений недовольства или вообще чего бы то ни было ещё, не было.
Уже двигаясь вместе с отрядом дальше по улицам, Алексей, заслышав женский голос, просящий помощи, моментально бросил короткий вопросительный взгляд на командира и, вместо ответа увидев действия старшины, последовал за ним, действуя по ситуации, для начала стараясь оценить обстановку.

В нешироком проходе между домами противоположные стены подпирали двое не сказать, что очень-то интеллигентной наружности. В то время, как один, едва ли не по локоть сунув руки в карманы, продолжал флегметично обсасывать сигарету, второй, поправив кепку, шагнул навстречу.
- Служивые, а вот ну шо вам тут делать, скажите мне честно? - расплылся он в щербатой улыбке - Немцев тут нету, на том я вам зуб даю. Ну жидовская семейка из города лыжи навострила, а вы знаете тех жидов - люди страх как до чужого добра жадные. Мы с мужиками тут посмотрим, шоб никто чужого не взял и все тихо-мирно по домам разойдутся. И вы на баррикады ступайте, Родину защищать, а то мало ли чего...

Первый, который говорит, справа, до него метров 7. Второй слева, до него метров 10. Что происходит во дворе, не видно, вероятно, за углом.

- Руки вверх, лицом к стене, оба! Платоныч, второго на прицеле держи, Алешка, обыщи двор аккуратно, Ромка, обойди дом вдоль всех стен, и внимательно, - не спуская глаз с болтуна-блатного, говорю я, - еще шаг, и получишь воробья в брюхо! Мы не милиция, допрашивать не будем! Быстро - где подельники? Ну?! - карабинное дуло замирает нацеленным ему в брюхо, а палец лежит на спусковом крючке.

Афанасий поднял ППД, нацелив в голову "своего" субъекта. Взгляд его был холоден и спокоен, а уши старались уловить, что происходит во дворе.
- Смотри в глаза, молись, если умеешь, только быстро, - и, обращаясь к Поликарпову, но так чтобы было слышно, - Давай этих кончим, старшина, сколько их тут таких - не убудет, и подельники сразу сами появятся. Да и дел у нас полно, время терять...

Когда один из, по-видимому, ГОП-овцев шагнул навстречу, Алексей моментально среагировав, вскинув винтовку и прицелившись слишком, по его мнению разговорчивому пацанчику в центр массы тела. Казалось, парень в кепке вот-вот заледенеет от взгляда Сиротина, смотревшего с недобрым хищным прищуром.
- Пусть сначала на землю прилягут, не хочу я сюрпризов в узком проходе на линии огня, когда мимо проходить буду, - негромко проворчал Лёха в ответ на приказ командира, но, судя по тому, как он подобрался, не опуская, впрочем, винтовки и не сбивая прицела, он уже готов был выполнить приказ - как только двое в проходе между домами подчинятся. - Да хер бы с ними, нахрен нам шуметь без надобности да немчуру привлекать? - уже обратился парень к Афанасию, и совсем-совсем тихо, чтобы слышали только товарищи добавил, - Если что, я и ножичком могу чик-чик по-тихонькому...