Повод автору задуматься, а до всех ли он смог донести мироустройство.

На фантастках.ру

Вопрос лишь об одной нити, которая повисла в воздухе - кто были те двое, в начале, которые пробудили героя к жизни?

Совет автору распечатайте на бумажке текст, возьмите лист А4 по середине странички шель в три строки - и прочитайте ваш рассказ через эту щель, вычеркивая лишние слова, не очень-то нужные.

Кстати, только что обнаружил, что в своём комментарии я упустил частичку "не" перед словом "эскапизм". Отредактировать уже не могу, но упомянуть обязан.

Вот этот рассказ из пролётовских до сих пор был самым удачным у Алькона:

Вычитка. Ну едрит-мадрит! Не удивлюсь, если перед нами очередная жертва дедлайна.

Минус. Дети вроде нам повторяют странные, странные, а толком не показывают. То есть да они какие-то не такие, сцена с палкой просто прелесть, но что-то тут не так.

Однозначно не в этом случае. Пролет прям во многом исключение из обыденности. Тем в свое время и подкупил.

Ивет шла по деревне, утопая босыми ногами в зыбкой осенней грязи. Две луны ползли над крышами домов, отражаясь в окнах и холодных лужах. Было темно, но, чем темнее ночь, тем ярче видны звёзды: в ладонях Ивет зажёгся крохотный белёсый огонёк, взлетел над головой и разделился на два, на четыре, на восемь…

Рой волшебных светлячков кружился над ведьмой. Она вела руками, и светлячки разлетались в стороны, пробирались в дома через щели в окнах, через печные трубы, через дырявые крыши.

Ивет дошла уже до середины деревни, когда вспыхнул первый пожар. Волшебный огонь жадно съедал деревянные стены, быстро взлетал до самой крыши, и в одни миг весь дом становился огненной клеткой. Кто успевал проснуться – выбегал на улицу, остальные горели. Крик поднимался до самых небес.

Когда закончились светлячки, Ивет развернулась, окинула взглядом пылающую деревню: на нежном девичьем лице, измазанном грязью и сажей, застыла гримаса отчаянья и страха. Ивет упала на колени, сложила руки на груди и закричала, что было сил:
– Нет, пожалуйста, нет!

Голос ведьмы пронёсся по деревне порывистым холодным ветром и погасил пламя, словно огарок свечи. Ещё до того, как остыли тлеющие угли, жители деревни обступили девушку: незнакомка лежала на раскисшей дороге, светлое платье намокло, а волосы утонули в грязи. Лицо её было обращено к небу, а губы беззвучно повторяли:

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

– Спи, – шепнула Ивет, и тень мраморной статуи расползлась по всей комнате. – Спи, – повторила она, и стены заблестели кристалликами льда. – Спи, – княжич побледнел, и с последним вздохом на его губах проступила кровь.