Философия безвремения, Вступление для Артура (bookwarrior)

Окраинные районы всегда отличались каким-то своим одним им ведомым ритмом. Большинство людей старались держаться подальше от такого места, и иногда Артур был готов с ними согласиться. Он проснулся от шума проехавшей мимо галдящей и орущей компании. Те самые новые анархисты, которым лишь бы поджечь мусорный бачок, объявив это протестом против системы, шпана и хулиганьё. Таких было здесь в излишке, и почти каждая ночь начиналась либо с них, либо с портовых грузчиков ночной смены, собиравшихся на работу. Иногда Артуру казалось, что исторический центр был бы более простым местом, но он прекрасно себе отдавал отчёт в том, что и там найдётся кто-то такого же склада ума.

Артур осмотрел свою небольшую скромно обставленную квартиру. Угловая квартирка первого этажа двухэтажного дома, отклеивающиеся местами обои, старая искрящая проводка. Неудивительно, что предыдущий жилец так легко съехал из этого клоповника. Внезапно раздался громкий и неприятный телефонный звонок. Это был старый телефонный аппарат, стоящий в углу на тумбочке. У него не было нормально настраиваемого звонка, и поэтому создавалось ощущение, что аппарату раз за разом удаётся застать Артура врасплох. На секунду в голове даже промелькнула мысль, как было бы здорово швырнуть его об стенку. Между тем, ничего не подозревающий телефон прозвонил ещё раз.

Просыпаться от того, что будят какие-то придурки всегда было неприятно. Немертвому сон не нужен, он не может восстановить свою готовность действовать за время сна. Так что и быть невыспавшимся вампиру не грозит. Значит, злость от того, что разбудили — пережиток жизни. Такой вот каламбур. Фантом, от которого следует избавится, еще одно нечто, что должно преодолеть. За годы нежизни Артур Тейлер пока не преуспел в этом. Но позади были только сорок с небольшим лет, а впереди — вечность. Бездна времени, которая, казалось, уже украдкой кокетлио поглядывала в Артура.

А одного из этих придурков Артур, вероятно, когда-нибудь продегустирует. Завтра, или через месяц, или через год. Всему свой срок годности, так сказать.

Такие интересные размышления прервал телефонный звонок. Секунду зуммера и две секунды тишины Артур укладывал мысли в архив, чтобы не потерялись и не перепутались. Чтобы потом не пришлось думать их вновь. А с первыми мгновениями нового звонка вампир одним броском пересек комнату и сорвал трубку. Годы назад ему, прожившему долгую жизнь со своим далеко не самым спортивным телом, было приятно вдруг обрести способность двигаться с такой скоростью. И сейчас он подумывал, что надо бы научиться двигаться еще быстрее. Чтобы стало еще приятнее.

— Артур. — Без интонации произнес в трубку Артур. Естественно, это был Артур, кому же еще это было быть. И тем не менее, многие годы Артур отвечал на телефонный звонок только этим бессмысленным "Артур", произнесенным с как можно более никакой интонацией. Чтобы ни один звонивший не мог понять, развеял он одиночество бесссмысленных часов, или наоборот оторвал от чего-то важного. Назло всему миру. Чтобы этот мир не забывал, что есть другой огромный мир, куда этому всему миру вход закрыт. Мир, называемый Артур Бенджамин Тейлер. Защищенный от вторжений извне и изнутри, за линией с надписями "посторонним в", "частная собственность", "право домовладельца", "ангелы стреляют без предупреждения".

//Мастер, что-то Остапа понесло. Чтоб не было непоняток, А. все-таки на пути человечности. Хотя о "Выжженном сердце" как минимум знает, желательно — считает, что когда-нибудь очень-очень нескоро... И кстати, подошел к телефону он просто быстро, потому что ловкость+стремительность, а не потратил пункт крови.

— Артур... Бенджамин Тайлер? — поинтересовался на другом конце провода в традиционной офисной манере приятный женский голос. Словно вопрошающему неважно, что ответят на его вопрос, словно вопрос этот адресован некоему космическому разуму, владеющему всеми тайнами Вселенной. В подтверждение, владелец голоса не дождался ответа, и продолжил в своей безапелляционной манере:
— С вами желает говорить мисс Кемпбелл, соединяю...
В трубке раздался долгий гудок и щелчок, после которого узнаваемый голос сенешаля Эдинбурга Эшли Кемпбелл. Она, в отличие от секретаря, каждой ноткой показывала вполне искренний интерес:
— Артур? Как ваше здоровье? Вы не могли бы подъехать в наш офис сегодня? В любое время, у меня для вас есть одна важная новость.

// Телефонная линия открытая, маскарад соблюдается, под офисом понимается Мартелло Корт.

— Fine, thanks. — Ответил Артур фразой, которая была настоящим символом британского характера. Куда большим, чем овсянка или королева, если вдуматься. — Приятно слышать, что вы по-прежнему вся в делах, Эшли. Благополучие покоится на порядке.

Артур давно решил для себя, что слишком усердствовать в соблюдении маскарада в телефонных разговорах не следует. Обратиться к Эшли Кемпбелл "Примоген" по телефону было бы, конечно, недопустимо, но и стараться изобразить что-то, например жаловаться на несуществующий старческий артрит незачем. Если разговор подслушивается, подслушивающий не получит поводов насторожиться. Если слушаются все разговоры, то дело всяко плохо.

— Буду у вас меньше чем через сорок минут.

Ему с запасом хватило бы и получаса, но лучше назвать время позже, чем опоздать к названному. Дел до встречи у него нет, есть сейчас нет необходимости. Через пять минут из подъезда дома выйдет седой неприметный старик в накинутом осеннем плаще с тростью в руках, и усядется в весьма не новую бмвешку. На таких и должны ездить жители этого района, покупая их подержанными у жителей центра. Машина, где есть все что нужно, и ничего сверх этого. Настоящий пуританин среди автомобилей, и почему только ее создали немцы, а не англичане. Может быть, чуточку дороговата для обитающего здесь, но не более.

— Спасибо Артур, вы очень любезны, — голос Эшли и её манера выражаться были, как всегда, безупречны. Интонации искренней благодарности получались у неё так же естественно, как и интонации искренней заботы, и, так же очевидно, были сплошной профанацией. Впрочем, ничего другого от вентру ожидать и не стоило.

Артур прошёл по обшарпанному коридору через грязную подворотню и спокойно вышел на улицу. Погода была ещё тёплая, хотя моросил едва заметный дождик. Вокруг его машины ошивалась парочка каких-то пацанов в джинсах и куртках-бомберах. Они явно приценивались к чему-то ценному внутри, и при появлении старика быстро сорвались в близлежащую подворотню. Судя по всему, не местные. Как городской охотник, Артур прекрасно представлял, что ничего хорошего, кроме лазанья по помойке, они там не найдут, а путь можно было бы срезать и на другом повороте.

Никчемный мусор. Сейчас действительно никчемный. В другое время пригодились бы хотя бы в качестве корма.
Из-за таких Артур и предпочитал жить в трущобах. Какая-нибудь шваль вечно сама напросится стать его трапезой. Возможно, просыпаясь с утра, разбитыми и вялыми, даже не помня о причинах своих симптомов, они задумаются о более достойном месте в жизни. Хотя, для радикального решения проблемы человеческого мусора аппетита Артура не хватит. И тысячи таких как он, пожалуй, тоже. Но Артур и не надеялся решить эту проблему. Он просто выбрал способ питания, слегка улучшающий состояние стада. Так когда-то дикие охотники превратились в скотоводов.

Что его добычи здесь больше чем достаточно он убеждался каждый вечер. Когда-то, еще совсем неопытным хищником ночи он подумывал о том, чтобы купить себе дорогую машину. Но нет, опыт убедил его: достаточно трости с серебрянным набалдашником в руках. Да достаточно и просто одинокой фигуры старика в темном переулке, которого эти отбросы воспринимают как легкую добычу. И пока что-то радикально не изменится в людском обществе, этого и будет достаточно. Всегда.

Преследовать никчемных Артур не собирался, будет ночь и будет пища. А пока его ждал элизиум.

Остальная дорога до Элизиума прошла без каких-то происшествий. Вечерний центр города кишел туристами, и поэтому Артуру пришлось проехать в объезд, но даже в рабочих районах люди не спешили бросаться к нему под колёса или делать какие-нибудь ещё глупости. Так что, уже через 20 минут, его пожилой автомобиль подъезжал к зданию Мартелло Корт. Ещё несколько лет назад здесь была обычная жилая высотка с дешёвыми квартирами. Хотя это было и самое высокое здание в Эдинбурге, оно пользовалось дурной славой из-за нескольких громких убийств, совершённых здесь в 70-е годы. Кровавая мафиозная резня наложила свой отпечаток на репутацию здания, и даже сейчас вокруг практически не было туристов и прохожих.

Нынешний Хранитель Элизиума хорошо поработал над Мартелло: новый дизайн придавал зданию строгости и даже какой-то солидности. А уж внутреннее убранство отличалось традиционной для всех отелей Мейера роскошью: просторное уложенное мраморной плиткой помещение, массивные колонны, ковровая дорожка, мягкие кожаные диваны и стойка портье из чёрного дерева. Местный персонал хотя и не являлся гулями, но знал "друзей господина Мейера", так что Артура встретили на стоянке и проводили до лифта. В целях безопасности 13 и 14 этажи были оснащены кодовым замком, который знали только сородичи, так что пришлось ввести несколько цифр на панели, после чего лифт домчал Артура на заветный этаж, где перед ним предстала одна единственная дверь.

Когда нет теплоты остаются манеры. Плащ сейчас был снят и повешен на согнутую в локте левую руку. Из-под плаща миру явился костюм-двойка, не броский, не следующий последним веяниям моду. Но внимательный глаз различил бы, что костюм сшит явно на заказ, и точно пригнан по суховатой фигуре владельца. Слегка вальяжно, с плащем и шляпой в согнутой левой руке, и едва слышно постукивая по полу тростью в правой, Артур направился к единственной двери. Было на грани приличия не расставаться с оружием при входе в элизиум, но Тейлеру нравилось это хождение по краю. Что не запрещено, то разрешено, формально требование не вносить в элизиум оружия князь не провозглашал. А заодно можно было и узнать, кто их сородичей осведомлен о его маленьком секрете, который все равно рано или поздно перестанет быть секретом.

Артуру открыл один из гулей Хранителя Элизиума. Кажется, его звали Эдвардом, но все гули Малкольма выглядели на одно лицо, как будто он набирал их на конкурсе английских дворецких. Эдвард-не-Эдвард вежливо, не нарушая чопорного вида, поприветствовал Артура и предложил забрать плащ и трость. Он делал это с таким видом, будто бы является истинным хозяином этого отеля, если не всего мира, а все остальные здесь являются лишь досадным временным недоразумением. Забирание плащей у гостей, в таком случае, служило ему неким хобби для развеивания вселенской экзистенциальной тоски. Но, как бы то ни было, Элизиум распахнул перед Артуром свои двери.

// Перемещение