Иней на цветах, тропа Дарини Киры

Когда Кира пробилась к двери, то была неприятно поражена - та была крепко закрыта снаружи. Будто кто-то хотел сжечь ее заживо. Пес некоторое время не сопротивлялся, но потом вырвался и начал бросаться на стену слева, там, где горело сильнее всего. Запахло паленой шерстью, искры посыпались во все стороны. Дышать становилось все труднее. Где-то у двери, Кира наткнулась на ведро с водой для утреннего умывания - вот и все, что она могла противопоставить огню, кроме своей храбрости.

За что?! Нет, девушка всеми силами гнала мысли о том, что кто-то хотел ей зла, да еще сразу после свадьбы. Впрочем думать об этом тоже было некогда.
Кира испуганно проследила слезящимися от дыма глазами за псом и решила что тот нашел самое слабое место в доме, иначе бы ни за что не полез в самое пекло, как любой нормальный зверь. Она подхватила ведро и плеснула в сторону Бардальфа. Надо было хоть как то защитить его от пламени и, по возможности облегчить ему путь. Но и самой в стороне стоять нельзя. Поплотнец закрывшись покрывалом Кира тоже кинулась вслед за зверем и посрталась налечь всем телом на стену, предварительно зажмурившись и задержав дыхание.

Раздалось гневное шипение огненной змеи, комнату наполнил белый горячий пар. Однако пес не зря самоубийственно бросался на горящие бревна - после очередного натиска, послышался треск и, сквозь жар, Кира почувствовала, что стена дает слабину. Едва различимые сквозь гул пламени, снова послышались голоса, резкие мужские голоса.
- Назад! Назад!
Бардальф уже практически откатился назад, пытаясь сбить пламя со своей шкуры.

Кира, не долго думая, тоже оступила. Хотя думать в таких условиях вообще было невозможно. Она чувствовала что начинает задыхаться без свежего воздуха, в глазах все плыло и она с трудом различила серое обгорелое тело в густом уровне.
- Быстрей! - из последних сил крикнула она и подбежала к псу. Кира снова накрыла его покрывалом и стала так сбивать пламя, заодно скрыв его от новых жадных до собачей шерсти красных языков.

Тело пса было тяжелым и совершенно несопротивляющимся, видимо, он уже был не в себе от обступившего его жара и проглоченного дыма. Резкие мужские голоса были слышны уже почти рядом, но гул пламени заглушал слова, съедая их смысл. Внезапно во все стороны полетели искры и горящие щепки - объятый огнем брачный покой разбивали снаружи. Через несколько минут, которые Кира провела, прижавшись к бездыханному телу огромного пса, укрывшись шкурами, в стене был прорублен проход в котором появились фигуры демонов - огромные, черные, объятые пламенем, трое из них подскочили к ней и, грубо схватив на руки, потащили прочь. В глаза Кире хлынул ослепительный холодный свет утреннего солнца, а следом за ним - поток ледяной воды.

Кира чувствовала, как силы оставляют ее, как разум уплывает. Казалось, что фигуры возникшие в пламени это вестники загробного мира, пришедшие вырвать ее из лап пламени. Единственное мысль, которая удерживала ее сознание - сохранить доверенную ей жизнь пса. Девушка держалась за его шкуру до последнего и даже пыталась что-то возразить, когда сильные руки подняли ее. Но дым уже не давал набрать воздуха. Впрочем свежий поток ветра, а потом и воды перехватили дыхание Киры еще больше. Она судорожно стала глотать воздух.
- Собака... собаку спасите.. спасите его, пожалуйста.. - звуки слетали с ее губ равно и непослушно складывались в короткие слова.

Что дальше - она плохо помнила. Силы, которые ей придало отчаяние, исчезли, как только она вырвалась из огненного плена, и только давящая усталость улеглась на груди огромным камнем. Кожа, горевшая от жара, после ледяного душа стала гореть от холода, а может быть, от боли, - ей уже было все равно. Гул в голове мешал различать голоса, и глаза не видели знакомых лиц - вокруг ходили хмурые мужчины, которых она никогда не видела в деревне: высокие, с резкими лицами, будто высеченными из скальной породы, хмурые и неприветливые. Это были чужие люди, чужого народа, народа, к которому принадлежал ее новый муж.

Один из них наконец-то подошел к ней - от него, к удивлению Киры, повеяло теплом и солнечным светом, хотя вокруг была только серая хмарь и черный дым. Бережно, будто ребенка, он поднял ее на руки, укутав белым мехом неизвестного животного.
Там, где горизонт
И море вместе дышат,
Я буду ждать, надеясь
Что ты меня отыщешь...
Он прошептал эти слова ей на ухо, и говор был его мягок и плавен, как речь филида.

Шкура стала спасением не только для обожженного тела девушки, которое все еще трясло мелкой дрожью, но и для разума. Резкие, оглушающие звуки, что свалились на нее вместе с холодной водой в миг померкли и теперь Кира начинала разбирать голоса, образы и складывать это все в единую картину. Слова мужчины долетали до нее откуда то издалека, но именно они заставили ее снова почувствовать реальность и вернули в чувства, отпечатавшись в памяти, словно в камне.
- Поставь меня, - как можно более уверенно сказала Кира, но голос подводил ее и звучал тихо и слабо.

- Не спеши, ты еще слишком слаба, - так же тихо, слышно только ей, ответил он. - Закрой глаза и усни.
Словно в словах его была сверхъестесвенная, колдовская власть, но Кира почувствовала, что не в силах больше противиться потрясениям сегодняшнего дня - или, может быть, дней?

На этот раз сон был тихим и спокойным. Она стояла на скале, на морском берегу, а за ее спиной порывистый ветер гулял в полях, срывая на бегу семена сорных трав. Она стояла, смотрела на горизонт, не шевелясь, но знала, что происходит за ее спиной, будто бы видела второй парой глаз. Табун темногривых коней мирно пасся, а молодые жеребята бегали с ветром на перегонки. Пахло высохшей травой, нагретой солнцем землей и неспокойным морем.

Когда она проснулась, шум морских волн по-прежнему стоял в ушах, а вокруг пахло его терпкой свежестью и теплом. Косые солнечные лучи пробивались сквозь щели в потолке - она была снова одна в маленькой комнате, хотя нет, около ее ног тихо дремал огромный серый пес.

Первое чувство, которое вернулось к девушке было облегчение. Жизнь довереная ей была спасена, и она уже чувствовала себя уверенней. Кира медленно повернулась на бок и прислушалась к дыханию большого зверя. Ведь он вымотался наверно не меньше ее самой, а пострадал намного больше. Но сейчас пес спал, а значит тут было достаточно безопасно.
Щурясь Кира перевела взгляд на потолок и подумала что наверно спит уже слишком долго. Эта мысль уколола ее совесть. Как хорошей жене ей бы стоило встать пораньше и приготовить мужу еду.. вот только мужа то рядом больше не было. В любом случае не дело валяться целый день в постели. Девушка села и стала высматривать какую-нибудь одежду, а заодно рассматривать комнату.

На ней была легкая сорочка, которая положена невесте в первую брачную ночь. Но рядом обнаружилась целая стопа одежды из ее приданого - часть узоров на подоле и вороте была выполнена даже ее рукой. Внимательный осмотр комнаты обнаружил рядом пару изящных башмаков из мягкой кожи, искусного плетения пояс, накидку подбитую белым мягким мехом, а также большой короб женских принадлежностей - часть из них ей была знакома, но дорогие украшения явно не принадлежали ее семье, а были подарком жениха. Кроме кровати и кувшина с водой в комнате ничего не было, а слегка покачивающийся под ногами пол ясно дал понять, что она находится на корабле.

Бардальф будто бы почувствовал ее пробуждение, поднял голову и внимательно смотрел за ее перемещениями по комнате. Выглядел он неважно - опаленная шерсть большими проплешинами встречалась то тут, то там.

Подобное разнообразие ввело Киру в ступор. Она некоторое время сидела на полу и перебирала удивительной красоты вещи, которые теперь принадлежали ей. Все менялось слишком быстро для нее и поэтому она решила воспользоваться выпавшей спокойной минутой, чтобы привести мысли в порядок. За этим делом девушка не обратила внимания на пса, зато теперь стало понятней, где и почему она находится.
Из всех раскошных одежд она постаралась выбрать самое скромное - серое льняное платье с большой красной вышивкой по подолу. Кира конечно понимала что такая тонкая ручная работа сравнится в стоимости с многими драгоценностями, но по оно хотя бы не блестело. С поясом и обувью особого выбора не оставалось, а вот плащь пока мог подождать.
Только теперь, одевшись девушка заметила, что ее охранник давно уже не спит. Она замерла на секунду, хлопнула пару раз глазами и нерешительно спросила:
- Отдохнул уже, да? Ну ты полежи еще немного тут, а я схожу посмотрю, может поесть что-нибудь найду. Ладно? Только не уходи никуда, я скоро, - Кира медленно отошла спиной к двери, собираюсь действительно покинуть комнату как можно быстрее.

Пес - хотя, может, ей только показалось так - тяжко вздохнул, неторопливо спрыгнул с кровати и, слегка поцопывая когтями по полу, подошел к девушке, уткнувшись носом в подол платья. Пол под ногами продолжал покачиваться, и она поняла, что долго на ногах не простоит - подкрадывалась дурнота, ясно дающая понять, что на морских просторах Кира не желанная гостья.

Как только она открыла дверь, в лицо ударил резкий порыв холодного ветра смешанного с ледяными брызгами и солнечным светом. На мгновение она даже ослепла. Прямо перед ней за низким бортом шумело море, со спокойной яростью бросаясь на береговые скалы.

Кира рефлекторно прислонилась к косяку двери и прикрыла глаза рукой. Да, сил за последние дни в ней явно не прибавилось, но что бы жить ей нужно двигаться, а значит она просто не могла себе позволить валяться в постели.
- Жди здесь, я скоро, - сказала девушка псу и все же вышла на палубу, держась за стену и жмурясь от яркого солнца. Где то здесь должны быть те кто принес ее сюда.

Она стояла на палубе большого судна - такого она еще раньше не видела. Корабль был шире привычных ей ладей, мощная мачта казалась целым деревом, растущим прямо на воде. Доски обшивки пахли свежей смолой и медным блеском сияли на солнце, морда морского змея скалилась на носу, а выбеленный парус трепетал на ветру, гордо демонстрируя какой-то красный знак на своей груди, смысл которого Кира не знала. Изредка раздавался плеск весел, но их было очень мало - что-то около двух дюжин гребцов, посчитала она.

Несколько человек сидели на палубе, скрываясь в тени борта от солнца, пристально следя за канатами. На девушку они обратили внимания не больше, чем на чаек, которые периодически прогуливались по снастям. Это были люди из народа ее мужа. Впрочем, сейчас, на солнце и ветру, они не казались ей такими хмурыми, как накануне - суровыми, да. Но на спокойных задумчивых лицах не было следа злости или гнева.

Пройдясь по корме (без поддержки она идти не решилась) вокруг небольшой надстройки, в которой она, собственно, и проснулась, она услышала резкие мужские голоса - с другого борта также выходила дверь, видимо, в другую, соседнюю комнату. Пес последовать за ней не пожелал.

Как бы было все проще, если бы ее просто заметили. Эта предательская мысль проскочила в ее голове и тут же была изгнана из нее с позором. Кира продолжала медленно и упорно двигаться придерживаясь стены и стараясь подстроиться под ритм воды.
Недалеко от дверей второй комнаты она остановилась и прислонилась спиной к стене. Нет, ей совсем не хотелось вмешиваться в чужие дела, тем более отвлекать суровых мужчин своим появлением. Кира хотела немного отдышаться, но остановившись так она увидела медленно удаляющиеся скалы и рядом с сердцем вспыхнул холодный огонь горечи. Она все таки покидает свой дом, да еще так поспешно, словно бежит. Не имея возможности попрощаться ни с родными, ни с домом, ни со священной рощей. "Простите меня. Я скоро вернусь. Обязательно, " - произнесла про себя девушка, хмурясь и не замечая как ее руки сжались в кулаки.

Стоя на корме, она увидела, как с дальних берегов, где за скалами спрятались широкие зеленые поля, поднимается вверх черный дым. На нее по-прежнему никто не обращал внимания - даже любопытным взглядом не удостоил, будто ее не было вовсе на палубе.

Мерно скрипели в веслах уключины, чуть громче - над ее головой - раздавался скрип кормового весла, да хлопал парус на ветру. Неизвестно сколько она так простояла, бессильно наблюдая, как с каждой минутой родные берега становятся все дальше и дальше, как дверь резко распахнулась за ее спиной. Среди вышедших мужчин - их было пятеро, она узнала только одного - Идгара. Еще двое выделялись своим возрастом - один был стар, годы выбелили его голову и удлинили бороду ниже пояса, но так и не смогли согнуть гордую спину, второй же - напротив, очень юн, едва ли старше самой Киры.

Они-то явно заметили ее, но, снова не произнесли ни слова, звучавшие речи умолкли. Только старик закашлялся и прошептал что-то неразборчивое, продолжая сверлить Киру иглистыми глазами. Двое взрослых мужчин, ровесники ее мужа, отошли в сторону и, скользнув взглядом по девушке, потеряли весь интерес. А вот юноша смотрел на нее с нескрываемым удивлением и любопытством. Идгар сделал несколько шагов вперед.
- Что привело тебя сюда, жена моя?

Девушка затаила дыхание и замерла. Впрочем такая неожиданность придала ей сил для того чтобы оторваться от стены и держаться за нее теперь только рукой. Она выпрямила спину, расправила плечи, сколько бы сил ей этого не стоило, и ответила взглядом каждому, кто решил порассматривать дочь гаиделов. Последний взгляд достался мужу, но он был полон скорей горечи, чем гордости за свой род.
- Я ищу кухню. Мне нужно масло или птичий жир, - честно ответила Кира. До предела честно во всем, даже в интонации и в отсутствии лишних слов.

Лицо Идгара выразило легкое удивление. Руки он заложил за пояс и пристально рассматривал жену, будто ища под дневным солнцем то, что не успел разглядеть при свете костров прошлой ночью.
- Если ты голодна, то ступай к себе, тебе скоро принесут поесть. Об этом ты не должна беспокоиться. А сейчас познакомься с новым родичем - сын моей сестры Аутари, сын Клефа.
Юноша гордо вскинул голову и блеснул в улыбке молодыми зубами.
- Да хранит тебя море! - проговорил он, сильно искажая слова.

Кира поджала губы. Конечно она была очень голодна, но что то ей подсказывало, что пока ни один кусок пищи ей на пользу не пойдет.
- Не еда, масло или жир, - ответила она немного тише, - у Бардальфа сильный ожог. И я сама туда могу дойти.
Затем девушка заново окинула взглядом нового племянника. На этот раз более мягко и снисходительно.
- Мир тебе и твоему дому, - ответила она немного склонив голову и даже видавив из себя подобие улыбки. Впрочем вскоре Кира уже вопросительно смотрела в сторону старика, удивляясь про себя, что муж не представил ее вначале самому старшему.

- Об этом ты не должна беспокоиться, - с нажимом произнес Идгар и положил тяжелую ладонь ей на плечо. - Ступай к себе. На корабле тебе не место.

Старик что-то сказал ему на своем скрипучем наречии, хмуря брови, Идгар отрывисто что-то ответил, Аутари улыбнулся и получил на свой счет два недовольных взгляда. Между этими троими повисло напряжение, источником которого, судя по всему, была именно Кира.

Конечно ей здесь было не место. Ни здесь на корабле, ни вообще среди этих чужих людей. Но раз, по воле Дану, юной жрице приходится быть тут лишним грузом, то так тому и быть.
- Да, муж мой, - ответила Кира, смело глядя в глаза мужчине. Совсем не долго, но достаточно чтобы дать понять - ему придется многое объяснить. Наконец склонив голову в знак смирения и прощания с остальными она отправилась обратно в свою комнату. Все так же придерживаясь стены, но уже немного более уверенно.

Бардальф, снова было улегшийся на кровать, подбежал к ней и ткнулся носом в подол, пытаясь коснуться руки. Настроен пес был вполне дружелюбно, от него будто от камня, вынутого из жаровни, исходило тепло.

- Я вернулась. Правда пока ни с чем, - устало улыбнулась Кира и аккуратно провела рукой по большой голове пса. Страх перед его мощью еще не ушел до конца, но похоже это было единственное живое существо, которое искренне радовалось ее нахождению на корабле. А может быть собакам тоже здесь не место. В любом случае было что-то, что могло их сблизить.
В своих размышлениях Кира наконец добралась до кровати, но не легла, а только села на край, надеясь что этого будет достаточно, чтобы остановить подступающую дурноту.

Сидеть было уже куда комфортнее, чем стоять на ногах. Пес продолжал тыкаться носом в Кирины колени, нос был сухой и горячий - здоровьем он тоже не мог похвастаться. Прикосновение рук девушки он принимал радостно и охотно - видимо, это хоть как-то отвлекало его от ноющих ожогов.

Через некоторое время в дверь постучали, и на пороге появился Аутари. Он рассматривал Киру во все глаза, но, тем не менее, мялся на пороге.
- Я принес поесть, - наконец сказал он. Знакомые слова звучали непривычно - хотя у юноши голос был звонкий, интонации его были странными. В речи Идгара это не так было заметно. Видимо, их родной язык, резкий и отрывистый, был слишком далек от певучего наречия гоиделов.

- Бедняга, досталось тебе, - искренне посочувствовала раненому псу Кира. Она поколебалась еще несколько мгновений, но все же погладила его по большому лбу и немного почесала за ухом, - Ничего, скоро полечим тебя и все пройдет.
Чувствуя под руками жесткую шерсть и живое тепло Кира даже немного улыбнулась, постепенно приходя к пониманию что перед ней сидит просто очень большая собака, которую редко кто жалеет и похвалит за ее преданность. Девушка продолжала его гладить и приговаривать мягким успокаивающим тоном. Правда появление юноши заставило ее остановиться на полуслове.
- А жир? - поинтересовалась она, стараясь не выглядеть слишком требовательной. Просто страдания живого существа рядом приносили ей больший дискомфорт, чем собственный пустой желудок. Особенно если учесть что выходить из комнаты ей не советовали.

- Что? - переспросил юноша, складывая на кровати небольшой мешок, из которого отчетливо пахло солониной, и оплетенную бутыль. После этого он резко махнул рукой, Бардальф соскочил с кровати и направился к выходу. У самого порога он развернулся внимательно посмотрел на Киру и Аутари, и только после сердитого окрика юноши, вышел прочь.

- Тебе надо поесть, - повторил Аутари, усаживаясь на полу и продолжая беззастенчиво разглядывать Киру, будто диковинного зверя.

- Жир.. - начала было Кира, но быстро осеклась. Ее большие глаза еще больше округлились, видя как грубо парень обращается с раненым животным. Девушка попыталась встать, но слабость вернула ее на мести, так что она только отчаянно ударила кулаком по кровати и воскликнула, - Что ты делаешь? Зачем ты его выгнал?!

Парень удивленно посмотрел на нее. Такая бурная реакция девушки вызвала его крайнее изумление.
- Пес голоден. Его еда - там, - он ткнул пальцем в дверь. - Чем хозяйка недовольна?

Кира поморщилась, даже зажмурилась и приложила пальцы к переносице. От бурных эмоций ее стало штормить с новой силой, впрочем жрице ничего не стоило истолковать это как знак усмирить наконец свой пыл.
- Ты видел какие у него ожоги? Их надо смазать, иначе они будут долго болеть. Это важнее еды, - уже намного тише и спокойней ответила она не поднимая глаз.