Человек-Корнеплод
Лорд Хаоса Сообщений: 3214 профиль
Репутация: 43
|
Стыд, который не передать словами, и ненависть к себе окрасили Сайдалару Рил в цвет ее карминового платья. Эти двое могли запутать даже свою родную мать, но она-то всегда различала их без ошибки, потому что с детства была влюблена в младшего, как бы там его ни звали, а они с братом отличались как небо и земля. Влюблена по-настоящему, искренне, всем сердцем. Такое чувство невозможно подделать или вызвать к жизни каким-то там знаком, оно – одно из тех немногих чудес, какие существуют на самом деле и не позволяют этому проклятому миру скатиться в Бездну. НЕТ! Это не могло быть магическим принуждением. Это не могло быть обманом.
Но обман свершился много лет назад, и братья обошлись с ней так же, как и со всеми, кто попадался им на пути к вершине. И столько лет в неведении она видела себя на этой вершине стоящей рядом с Белегом. Не одной из сотен ступенек лестницы, не тенью возле трона. Равной. Особенной. Другие ничего не значат и ничего не стоят, они – лишь компоненты зелья для великого алхимика. Их высушат, измельчат и сварят в колбе, чтобы получилось настоящее волшебство. Пусть. Важно лишь то, что она будет достойной королевой для своего короля. Сколько раз он сам говорил, что все будет именно так, нужно только немного подождать? Сколько раз, слушая его речи о будущем, она любовалась вдохновением и пылом, с которым этот мужчина намерен менять мир по своему усмотрению? Подробности ее не интересовали, только то, что их любви наконец перестанут угрожать интриги, распри, войны и происки врагов. Последнюю проблему она охотно брала на себя. Посильный вклад в будущее, ничего более.
Теперь оказалось, что она не только не избранная, равная и особенная, но и все это время… Все это время… Сайдалара не желала думать об этом, не желала понимать, она с радостью забыла бы все эти открытия, но понимание становилось все отчетливее с каждым ударом сердца. Заглушая бешенством эту боль, она сама себя не слыша принялась браниться так, что Гар узнал для себя несколько новых оборотов, Араш – парочку, а господин Тормейн мог бы составить целый словарик отборной, самой грязной уличной брани, которой можно набраться, только долгое время выдавая себя за часть сообщества отбросов.
Проклятье! Так вот почему иногда от Белега так разило магией, что, казалось, она заменила ему кровь и течет по жилам, а иногда его Дар едва теплился, как огонек лучины. Сайдалара не придавала этому значения, но в памяти всплывали бесчисленные сценки, как она разговаривала с этими двумя «Белегами», как они отдыхали вместе, как занимались делами… И, будь он проклят, не только делами! Будь прокляты эти двое подлецов, они делили Сайдалару Рил на двоих! В ярости, желая только одного: выцарапать им обоим их лживые глаза, она набросилась на ближайшего мужчину, который имел неосторожность сидеть рядом. Тот был большим, очень большим, и ему не составляло никакого труда удерживать взбесившуюся женщину на безопасном расстоянии, но это не имело никакого значения. Однако что-то не давало ей добраться до цели, так заходящаяся в лае псина душит себя ошейником, рвется с цепи, но не может вцепиться зубами во врага. Она переключилась на другого, того, что был с ореолом власти – и тоже безуспешно. Следующим был серый мужичок, но и его защищала неведомая сила!
Надолго ее не хватило, и бессильно побившись с незримой преградой, госпожа Рил зашлась в рыданиях. Она с самого раннего детства не позволяла ни одной живой душе увидеть ее слабость, но это теперь тоже не имело значения. Скорчившись на полу повозки, она оплакивала крушение всей своей жизни, и в целом мире не существовало никого, кроме нее, братьев и бесконечного, беспросветного сожаления. Что она отдала бы сейчас за то, чтобы все это оказалось иллюзией, обманом, наветом? Отдала бы все, но только, вот беда, у нее ничего и не было кроме дерева любви с гнилой сердцевиной… И как бы она ни бранилась, как бы ни задыхалась от рыданий, где-то в глубине под бурей чувств все крепло другое, спокойное понимание – несмотря на все это унижение, несмотря на то, что с ней обошлись подло, она все еще любит того, кого называла Белегом. И он все еще заменяет ей солнце, когда на небо находят тучи. Рано, рано сжигать мосты. Они должны встретиться. Необходимо посмотреть ему в глаза, ему настоящему, и объясниться. И узнать, стоит ли эта любовь всей жизни, или же это всего лишь самообман. Ведь в конце концов, тогда, в детстве, он не просто так влез в ее память. Нет же! Это она сбежала и подглядывала за чужим разговором, это она узнала слишком много лишнего, и она сама виновата в том, что пришлось сделать братьям, чтобы защитить подругу от верной смерти. Между прочим, именно ради нее Белег впервые оскорбил отца, и эти злополучные слова раскололи семью. Ведь дальше были бесконечные ссоры, угрозы, обвинения, пока в конце концов отец и его дети не стали совершенно чужими друг другу. Мог ли он рассчитывать, что тринадцатилетняя девочка сохранит тайну? Конечно, нет. Мало-помалу холодный разум Сайдалары взял верх над ее чувствами. Медленно приходя в себя, она поднялась с пола повозки, отряхнула безнадежно испорченное платье и заняла свое место. - Кто-то за все это ответит, и я даже знаю кто, – она очень выразительно посмотрела на Араша. Сорванный истерикой голос госпожи Рил возвысился и звучал теперь хрипло, но властно. – Я еду к вашему королю. И даже если небо упадет на землю этим вечером, он ответит мне за все. Я оторву ему яйца и заставлю сожрать их, если только он не объяснится и не скажет, где его засранец-брат! А ты, - тут Арашу достался прежний ледяной взгляд с той самой вершины, - можешь помочь мне в этом. Или можешь катиться в Бездну вместе со всем этим городом и проклятым миром. Разница, в конце концов, невелика.
|