Спасибо партии за наше счастливое детство!, марш Анри

Ясно. Говорить коротко и ясно. А то не поймутс:
- Знаю, пуская земля пухом. Мария Игоревна! ВАС проведать можно? ПОМОЧЬ чем с похоронами?

- Помочь-то? Поминки, боюсь, одна не справлю. Приезжай тогда. Ты знаешь, где живем-то мы? - на предложение помочь она заметно оживилась.

- Ой, напомните лучше. А то у вас-то я и не был еще никогда, - более воодушевлённо сказал Арлен и приготовился запомнить указания старушки.

Мария Игоревна подробно и обстоятельно, вплоть до нескольких вариантов маршруток расписала, как до нее добраться. Жила она за МКАДом, где как известно, жизни нет. 63 км, военный гарнизон. Если постараться, то за полтора часа туда можно было добраться.

Интересно, значит она одна? Значит под "родителями" товарищ милиционер подразумевала только мать? И телефон одинокой старушки не побоялась дать. Хотя почему бояться? Фамилия же в паспорте нашего героя не Раскольников.

Арлен пару минут пытался представить дорогу и оптимизировать маршрут, а потом поехал в далёкое Замкадье, где, как оказалось, жизнь ещё чудом теплилась.

Где-то около полудня, почувствовав на собственной шкуре прелести пригородных автобусов и пробок (хорошо хоть не в час пик! - подумалось с суеверным облегчением Арлену), он стоял перед дверьми скромной девятиэтажки, расположенной в очень неплохом районе, если бы тот не находился в такой ж. Все вокруг цвело и пахло, прогуливались мамаши и бабушки с детьми, периодически околачивались, яростно наслаждаясь урванным у школы безделием, группки подростков и вполне бодро шли по своим делам люди, не попадающие под какие-то категории.

Подъезд - в меру заплеванный, в меру чистый. Старенький лифт, со скрипением отвезший его на пятый этаж. Дверь, обитая кож. замом, успевшим уже порядком истрепаться. Все здесь дышало таким тихим, скромным и серым обывательством, спокойным и размеренным до зеленой тоски. Еще не нажимая на звонок, Арлен мог четко представить себе всю меблировку и обстановку в квартире вплоть до узора обоев.

До чего страну довели! - болело сердце у парня. С транспортом тяжко, дети не на занятиях, в подъездх наплёвали. Хорошо хоть, что лифт еще не пропили, а ведь могли же. Своей "далёкой родственнице" он пока решил ничего не тащить. В крайнем случае, если станет так вопрос, то поможет с деньгами на похороны и поминки.
Поднимаясь, он искренне вспоминал начальство, которое до сих пор не позвонило. Что ж там за горе у них, что два часа сделать ничего не могут? А Ревдитовы теперь прийдётся врать матери о её сыне... Это вам не милиция. Это как грудью на амбразуру. Героически, но часто бессмысленно.
Лишний раз повторив про себя легенду, расправив плечи и поправив одежду, он нажал кнопку звонка.

Поднимаясь, он искренне вспоминал начальство, которое до сих пор не позвонило. Чт

не сыпь мне соль на рану! а то остановлю твою игру нафиг.

Противно затрезвонило в квартире и даже ушах. Через минуту послышалось знакомым голосом "Иду, иду!", еще через минуту дверь-таки открыли. За порогом стояла пожилая женщина, достаточно полная, с ядовито-рыжими не очень аккуратно завитыми волосами, поблекшим, будто облупившимся лицом и пустыми пластмассовыми глазами. От нее достаточно заметно пахнуло спиртным.
- Ты кто будешь? - не пуская на порог с новой подозрительностью спросила она.

// Хорошо. Кто ж знал, что в соседней теме сейчас такие страсти. Долл, а если чудом успеют позвонить в тот промежуток времени, который я был в дороге - то может просто сделать флешбек с известной информацией?


Лучший способ не разочаровываться - ни на что не надеяться. Это товарищ Ревдитов усвоил уже давно и на то, что мать вот так сразу выложит всё необходимое, особо не расчитывал.
- Василий Петрович это. Вася. Друг Витин. Я звонил, помочь хотел, - да, знал бы Арлен, что старушка уже наквасилась, то опохмелоидов прихватил бы. А теперь прийдётся выкручиваться чем есть. Грустно будет, если она буйная окажется... Эх, старость-старость...

Время примерно 5-10 минут двенадцатого.
- Чет ты молодой больно, - скептически покачала она головой. - В сыновья староват будешь, а вот в племянники... двоюродные... Да, пожалуй, почти как Славка будешь наш. Ну заходи, через порог не разговаривают.
Она пропустила его в маленькую тесную прихожую, заваленную какой-то непонятной старой одеждой, обувью и прочим хламом, в воздухе отчетливо пахло кошачьей шерстью. Самого пушистого виновника не было видно. Квартира, судя по всему, была однокомнатная, единственная дверь, кроме входной, вела в ванную комнату по левую руку. Впереди располагалась единственная большая комната и кухня. Кухня выглядела не очень опрятно, на столе было видно чайник, чай, розетки с вареньем. Комната же производила впечатление достаточно гнетущее - темно-зеленая обивка мебели, старенькие синтетические и тоже темные ковры, вишневого лака шкафы. В углу сидел пожилой мужчина и сосредоточенно смотрел телевизор, никак не отреагировав на появление гостя.
- Ну давай, разувайся, что ли... - женщина как-то неуверенно посмотрела на Арлена, словно не понимая, что он здесь делает и что ей с ним делать.

Разочаровывать же Игоревну никто не собирался и, немного повозившись со шнурками, Арлен поставил кроссовки в угол при входе. Скромный быт его не смущал, ведь у деда временами было и поскромнее, но вот запах животинки вызвал естественное желание чихнуть.
- А вы значит, мама Виктора. Что ж, приятно познакомиться, - чуть улыбнувшись ответил он, - я, получается, вас еще ни разу не видел.
Когда же он встретил её немного растерянный взгляд, то продолжил:
- Я Вите немного должен был... Да вот раз такие дела, хоть с опозданием отдам... Вы говорили, что надо с поминками помочь? С похоронами всё уже решено? Транспортом, может, или деньгами подсобить?

(про предполагаемого отца Арлен пока что не спрашивал - ведь если он занят или в печали, то ничего толком не скажет, обсуждать кого-либо из присутствующих не вежливо, а услышанная формулировка "поминки сама не справлю" подталкивала на не самые оптимистичные мысли)

Засуетившись, женщина предложила ему тапочки, достаточно пыльные и меньше размером.
- Эх, - она тяжело вздохнула, выслушав слова Арлена, и махнула рукой. - Пошли за стол сначала.
Усадив его за стол, она поставила чайник, вытащила из холодильника кусок полукопченой колбасы, стала резать хлеб. Разговор она не начинала и создавалось впечатление, что она по горло сыта этими всякими разговорами. Арлену оставалось только рассматривать кухню. Посуда нуждалась в генеральной помывке или даже путевке на помойку - ни одного блюдца или чашки без щербатого края не наблюдалось. Серая от пыли тюль скрывала за холодильником тело большого черно-белого кота.

- Кушай давай, чайку попей, - она пододвинула тарелку с грубо нарезанными бутербродами и чашку с чаем. - Может коньячку?
Не дожидаясь его ответа, она вынула из стенного шкафчика бутылку и капнула себе в чашку, протянув следом Арлену.
- Тяжело мне, - пожаловалась она. - А теперь вот и Витеньки не стало... последней опоры и поддержки лишилась. Так и хочется плюнуть на все и самой в петлю залезть... Но надо Витю проводить. А там всем его друзья заправляют. Все сами хотят сделать, ни к чему меня не подпускают... А я ведь, я ведь ему мать родная!
Она запричитала громко, со слезами на глазах.

- Тёть Маш, не стоит... - пытался утешить женщину гость, - Что ж вы в самом-то деле...
Из бутылки он чуть-чуть налил, ровно столько, чтоб не смогли придраться "что ж ты не помянешь, голубчик", но в тоже время можно было отвертеться "да мне еще по рабочим делам", ибо обычно не пил, а вот так отказаться при старушке не хотелось. Единственное, что способствовало - плачущей женщине было не до слежки за чашкой собеседника.
- Стоп. А что это за друзья такие? Меня вон не вспомнили... Уж не Калачева Кольки-то отряд? - переспросил он, когда (если) женщина вернулась в более-менее адекватное состояние.

За чашкой Арлена Мария Игоревна действительно не следила.
- Ну, да и Коля там. Они его в ту экспедицию и сманили. Говорила ему - зачем тебе этот Каракум сдался?! А он уехал... Там Андрей погиб, друг его. И он следом... Я даже думаю, сам отравился, болван, из угрызений совести али еще какой дурости. А он обо мне подумал? У Андрея-то сын давно, хоть и помладше тебя будет.
Она всхлипнула.
- А ты с ним как сошелся-то? Тоже небось по его гадинам?

Всё страше и страше, - подумал Арлен, старательно запоминая всю новую информацию - Андреев, Каракумы и прочее, прочее, прочее.
- И по гадам тоже... Правда я по сравнению с ним... Дилетант... - вздохнул он, держа в ладонях чашку - да и помог он мне в своё время. Сильно помог, - после небольшой паузы, во время которой он глянул на кота и чуть почесал нос, продолжил, - виделись вот только редко. Но это понятно - я в Хабаровске сейчас... Сами понимаете какая дорога. Давно не видел, об экспедиции только краем уха слышал, сам учавствовать никак не мог - работа... Кстати, а у вас Колины координаты не завалялись? Я даже ваш телефон с огромным трудом нашел. У меня ж здесь нормальный контакт только с Витей и был... Но надо будет "друзей" навестить, отчитать. Что ж это они родную мать обижают! Или вы же знаете в какой морг Витю увезли? Если ребята совсем у себя на уме, может хоть так попрощаемся... - говорил это он медленно, внятно, сочувствующе. Арлен понимал, что у старушки стресс и старался не спешить.

- И ты туда же - ну зачем вы себе оба жизнь портите?! Ну ладно Витька больной, но ты-то зачем? Ни одна девка с твоим гадюшником жить не согласится! - Марь Игоревна еще попричитала, капнула себе в чашку еще коньяку, выпила и вроде бы маленько успокоилась. - Да не, на похороны мы завтра поедем. На Покровском хоронят, недалеко это, и на том спасибо. А телефоны... Где-то у меня были всех их телефоны..
Она грузно встала, прошла в комнату и стала что-то искать. Тут раздался мужской голос:
- Лена, а когда новости будут показывать?
- Скоро будут, скоро. Да что же это такое - ты даже не тот канал смотришь. Отдай сюда пульт!
Из кухни была слышна возня, послышался женский вскрик и звук падающего тела.

- Тьфу, чтоб... - не успел ничего сказать Арлен, как уже машинально бросился на помощь. Жаль, что с моргом ничего толком не вышло. Главное, чтобы не понадобилось ехать в морг ради родителей... Это было бы совсем не весело... Лучше тогда, наверное, вообще не ехать, а послать завтра стажера.

Картина, представщая его глазам, была по меньшей мере странной.
Мария Игоревна лежала на полу, между креслом и телевизором, болезненно охая. Мужчина - теперь можно было рассмотреть его повнимательнее - с выражением крайней брезгливости энергично отпихивал ее ногой. Выглядел он лет на шестьдесят, не больше, с большой лысиной, на которой торчали пучки редкой рыжеватой растительности. Крупное красное одуловатое лицо, белесые глаза навыкате. Вошедшего Арлена он проигнорировал абсолютно, продолжал отпихивать женщину, шипя сквозь зубы:
- Пшла вон, крыса старая!

Еще этого не хватало! Арлен бросился к Игоревне, стараясь её аккуратно оттянуть из радиуса действия ног странного старичка (или в крайнем случае - прикрыть собой).
А их семейный климат мы на заметочку возьмем... - мелькнуло у него в мыслях. Но идею он пока не развивал, а уворачивался сам вытаскивая старушку.

Как только тело женщины стало вне пределов досягаемости, мужчина снова уставился в телевизор с величайшим вниманием. Как смог судить Арлен, в это время на просматриваемом телеканале крутился очередной блок рекламы, превозносящий достоинства пива, памперсов и бульонных кубиков.

Марь Игоревна была женщиной отнюдь не хрупкого телосложения, так что ее удалось только оттащить до кровати в противоположному углу.
- Ох, - произнесла она и закатила глаза. - Спасибо тебе. Водички принеси, будь добр. Сейчас отдышусь...

Да, времена у нас тяжкие, нравы ничем не лучше. Да, втираться в доверие бедным нииповцам приходилось и таким образом...
Арлен вернулся на кухню и попытался найти свободную чашку. О том, чтобы она была чистой он уже и не мечтал. Плеснув кипяточку (в случае наличия оного), он вернулся в комнату и передав питье женщине с огромным вопросом в глазах стал смотреть то на неё, то на мужичка буйного.

Она выпила предложенную чашку с удовольствием, расстегнула верхнюю пуговицу на блузке и стала обмахивать себя - в комнате и вправду было душновато, несмотря на открытую форточку.
- Ты не обращай внимания. Тимофей Александрович у нас инвалид и на голову больной. Он после смерти младшенькой нашей, Машеньки, сбрендил слегка. И с каждым годом все хуже и хуже. Меня уже почти не узнает, с мачехой своей путает, он ее всегда ненавидел. Вот...

Она уже оправилась и болтала как ни в чем не бывало, создавалось впечатление, что сцена, которая только что произошла, дело абсолютно привычное.
- Тебе телефоны, значит, нужны были? Я пока поищу, а ты в магазин не сбегаешь? Я бы обед приготовила нормальный.

Вот, хорошая новость на хорошей новости. Жаль, что в хлопе не было отчества Виктора. Хотя предположение того, что это был отец, еще не казалось достаточно правдоподобным.
Парень удивленно почесал затылок, бросил пустой взгляд на форточку, что-то прошептал... Но как бы там ни было, что бы Арлен ни думал, он согласился с женщиной:
- Ладно. Схожу. Где здесь магазин-то у вас? И что брать-то? - с некотоым прилежанием, но без неестественно демонстративного рвения спросил он.
И, обеспокоенно поглядывая на инвалида, собрался идти в коридор одеваться-обуваться.

- Магазин в соседнем дворе, - с готовностью ответила женщина. - Нужно масла сливочного, две морковки, лук у меня еще есть, яиц десяток да чего-нибудь к чаю...
Она сидела и напряженно размышляла, видимо, думала, не забыла ли чего...

- В соседнем, так в соседнем, - согласился Арлен и направился именно в этот соседний двор. По пути он проверил мобильник на пропущенные звонки. Интересно, как там ребята... А то что-то не звонят... Уж не случилось ли с ними чего. Ну да ладно. Раз не звонят - значит заняты, - подумал он топая в магазин и попутно изучая местное население.

Местное население за полчаса сменится не успело, разве что прибавилось деловых людей - в конце-концов наступало время обеденного перерыва. Видимо, именно поэтому в магазинчике наблюдалась небольшая очередь. Магазин - как магазин, из тех, что есть везде, чуть ли не в каждом жилом квартале - помещение в 25 квадратных метров, из которых только три свободны для прохода, со слегка сонными вне зависимости от времени суток продавщицами и ценами на 70 копеек дороже, чем в ближайшем супермаркете.

Пока очередь Арлена еще не настала, он изучал содержимое полок и зараннее выбирал что взять.
Когда же пришло время оформлять заказ, он с не менее скучающим видом перечислил местным работницам торговли:
- Масла пачку "Кремлёвского", упаковку яиц на десяток, пару морковок... И сладкое что есть хорошее и почем? И чек, пожалуйста... - чеки надо было собирать. Чтобы насобирав 10 чеков их можно было отдать в институт... А они... А они должны были бы дать приз... Ну или хотя бы возместить потраченное.. В крайнем случае - чтоб им было стыдно, что бедным работникам приходится так тратиться на рабочие по сути нужды.

- Вот вафельной торт, его хорошо берут, с вас 217 рублей, - ответила девушка чуть бодрее, чем раньше, выдавая Арлену пакет со снедью. Мелькнула мысль - а может нафиг его, этот чек? А то приучиться считать каждую копейку да еще начнет обходить полрайона в поисках, где подешевле и где продавщицы посимпатичнее.

Доп. информация выданная с просроком: когда ты был еще в дороге от Москвы, позвонил шеф, спросил адрес участка, где ты был. Больше ничего не сказал.

- Спасибо, - поблагодарил покупатель, проверил, чтобы пакет был достаточно крепким и не рассыпался на середине дороги, расчитался, а затем - направился к выходу из магазина. Пока что предстояло вернуться к родителям Виктора... А затем, наверное, попытаться связаться с друзьями... Копать про поездки по пустыням через официальные каналы не хотелось - дело давнее, да и корочками светить на каждом углу их не учили... А учили с точностью до наоборот.


Ладно, поверю, что в НИИПЭ не бюрократы ))
Кстати, чтоб легче ощущать мир игры - 217 это много? Сколько, например, нам институт платит?

твоя зарплата составляет с учетом инфляции около 60-70 к в месяц + некоторая сумма (примерно в 10 раз больше) выдается группе на текущие расходы на месяц. Вот там придется отчитываться, но оцени масштабы.

Вроде все было в порядке. Можно было возвращаться обратно в квартиру. Марь Игоревна открыла ему уже вполне приветливо, забрала покупки, усадила в угол кухни, налила очередную чашку чая и принялась хлопотать у плиты. Выглядела она чуть лучше, чем раньше, коньяка в обозримой близости не было. Мужчина все так же неподвижно сидел в кресле.