Вниз по радуге, или как именно сбываются сны (ЗТ)

Крик сжег последний резерв в легких, так и не достигнув своей цели. Зато Нана в очередной раз загребла лицом песок. Ссадины, оставленные ветками нестерпимо зажгло, зато через два шага она очутилась на вершине. Ее преследователи были у подножия, в полукилометре, рядом с зарослями (которые, кстати, длинной змеей уходили вдоль побережья за горизонт), стоял брошенный автомобиль. Сзади была сощуренная полоска моря, впереди - дорога, поле, прерываемое чередой небольших холмов и маленькими рощицами. Совсем вдали по побережью виднелись небольшие домики.

Нана все бежала и бежала, мечтая свалиться так, чтобы те двое ее не заметили. И водички, холодненькой. От таких соблазнительно приятных мыслей свело скулы в мучительном спазме... вместе с ногой. Девушка устало опустилась посреди дороги и уткнулась лбом в колени, покачиваясь взад и вперед. Бежать дальше значило умереть гда-то под кустом, подобно взмыленной пеннобочной кобыле.
- Эййй! - призывно помахала рукой спешащим похитителям Нана, дескать "быстрее". Пусть: теперь девушка ждала их с нетерпением. Так девушки ждут звонка от женихов! "Ой, скоро ли?"

Побег не удался. А были ли какие-нибудь шансы у нее сбежать? Это Нану уже мало волновало. Перед глазами гуляли алые круги. Две крупные мужские фигура приближались к ней с лицами, не предвещавшими ничего хорошего. Ну да, конечно. Нана хотела еще что-то подумать, но отключилась. Падая вниз, в бессознательное, она почему-то подумала "А где же Эшли?"

Возможно ей это снилось, но она ходила по каким-то темным коридорам и искала Эшли. Она знала, что та сидит в углу, уткнув в колени свое загорелое личико и плачет, горько, обиженно плачет, размазывая слезы. Ее несправедливо обидели. Нет, не Нана. Но Нане нужно, чтобы Эшил успокоилась, собралась, встала и сказала ей что-то очень нужное. Поэтому она снова и снова вслушивалась в звук сдавленных всхлипов, шла и шла, открывала каждую дверь, продолжая искать...

Она очнулась от запаха гари. Запаха гари и пепла. Открыв глаза, срочно захотелось закрыть их обратно, когда она поняла, где она находится. Дома. Точнее, то, что от него осталось. Обугленные балки, груды сгоревшего хлама...

О, как она была привередлива, когда открывала глаза по утрам и видела скупые, белые солнечные лучи северного светила, как жмурилась и недовольно ворчала, сетуя на яркий свет и раннее пробуждение. Что было гораздо приятнее для взора, чем тлеющие угольки, что остались от ее жилища... Нана никогда не была особо привязана к материальным вещам, осуждая "прибарахление". Но сейчас сердце ее сжалось от созерцания разрухи, одновременно истекая гордостью, наполнявшей его: Черт, почему мы не ценим то, что имеем, обнаруживая его негативное отсутствие только потеряв?
- Молодцы, - в который раз прошептала она, выдохнула одними пересохшими губами. Зажмурилась и встряхнула головой, сбрасывая последние цепи, сковывавшие созниние. Челка прыгала перед глазами, мешая Нане рассмотреть ее получше - после всей остросюжетной погони она точно поседеет...

Рассматривать было особо нечего. Можно было походить, поворошить угли, залезть в подвал, попытаться найти хоть что-то ценное, но - какой сюрприз! - она снова была связана. На этот раз прочнее, чем раньше. И куда туже. И сидела она одна, на садовом резиновом коврике, прислоненная (иначе и не скажешь) к садовой скамейке. Повертев головой направо-налево, она обнаружила злополучное авто, зловеще черневшее на фоне серого песка. Судя во всему - светало. Небо было перламутрово-розоватым, окрестности безлюдны.

Если может что-то отражаться на лице человека, не совсем владеющего собой после длительной отключки, то у Наны это было, без сомнения, "ну вот - опять". Опять связана, опять пленница. Зато не непонятно где, а у себя...дома, если можно так сказать. "Дома и стены помогают", - так звучит расхожее заблуждение. А как же иначе - много тебе помогут тлеющие остатки деревянных балок. Это все, что осталось от уютного жилища. Может, для кого и не слишком, но Нанетт все устраивало...
- Аааа...
Крик отчаяния разлетелся вокруг, будя и без того пробуждающуюся природу.

Ответа не было. Как будто в пустыне кричала. Будто на нее всему целому свету плевать. Даже таинственные похитители не обнаружили себя, как если бы полностью потеряли к ней интерес. Хотя нет... через некоторое время она услышала единственный ответ.
Тук...
.........тук...
................тук-тук...

или может быть это звучало так?
Кап...
........кап...
................кап-кап

Холодные, крупные и нечастые капли пришли с неба.

"Кажется запахло хурмой", - подумала Нана, как всегда в таких случаях. Нет на свете ничего противнее аромата хурмы... или ледяных капель с демисезонного островного неба. Еще не хватало подбодрить себя популярной у неудачников фразой: "Ну ничего - могло быть и хуже..." С опозданием на несколько десятков капель мысль таки осенила сознание связанной.
А может это своего рода пытка - вот так и будет она сидеть... одна... в тишине... под редким моросящим дождем, пока не расклеится, раскиснет, как кусок картона с тайнописью, пока сама не расскажет, что от нее требовали. Ха, ну и пусть! В таком случае похитителям ничего не достанется. Вот назло будет так сидеть, упрямо решила Нана...

Пахло однако не хурмой, падающие с неба капли имели кисловатый железистый запах. И цвет соответствующий. Нет, не ядовито-зеленый, каким обычно рисуют серную кислоту в комиксах, капающая с неба вода имела такой сочный гранатовый цвет, который окрашивал серый песок в темную ржавчину. Прошло, наверное, пара минут и все вокруг Наны стало кирпично-коричневым. А может, это просто у нее краснеет в глазах?

"Ага, ясно - сейчас появится из-за горизонта трехногий стул, вроде боевой треножник... Так, кажется было в книжке Герберта Уэлса. Полка третья сверху, справа у горшка...", - подумала Нана. И где теперь многострадальный горшок, где погоревшая книжка?
Девушка вскинула голову к разверзнувшемуся кирпичной влагой небу, высунула язык, озорно ловя капли. Интересно, какие они на вкус?

На вкус капли оказались кисловатыми. А еще они имели едкий запах и неприятно щипали кожу. И да, теплее не стало - Нану всю бил крупный озноб. От земли тоже тянуло пронизывающим холодком.

Дегустация чудо-дождя медленно, но верно разуверяла Нану в неэффективности упрямства. Однако вот уж не могли эти осадки зваться дождем в полной мере - скорее уж где-то поблизости стоит пожарная машина, доверху наполненная этой едкой жижей. Можно лишь выразить крайнее недоумение, куда спрятан источник. Хотя вполне возможно, что небесный коммисариат, отвечающий за дожди, пока прочищал краны от вьевшейся многовековой ржавчины, поселившейся в трубе. Наверняка надпись на ней гласила "Упрямицам"... Долго же он кис без работы. Сейчас-то и начнется самое интересное: для таких упертых ослов приготовленно поистине что-то особенное...
А Нана все продолжала сидеть, лишь теснее прижимаясь к лавочке, дабы сохранить остатки тепла, что остались еще в мороженном связанном упрямом теле...

Ничего особенного не произошло. Ну, по крайней мере с Наной. Пока она наблюдала за небом и думала о пожарных машинах, кто-то потрепал ее по плечу.
- Ты слишком задержалась, давай подтолкну тебя на следующий круг, а то скоро совсем растворишься, - насмешливый и одновременно уставший шепот Тайлера пощекотал мочку уха с нежностью бритвенного лезвия.

Под ее ногами стояла пожарная машина. А ноги свисали с бортика крыши, на которой она чудом держалась, благодаря веревке за спиной. Было очень холодно, стальные листы под попой казались просто ледяными. Вокруг было множество крыш и, судя по пейзажу, она была в самом центре Ливерпуля. Подсвеченное вечерними огнями небо казалось оранжево-пепельным, и лес костлявых антенн и труб вытяжки казался удручающе безжизненным.

По сравнению с прежней картиной, эта представлялась в куда выгодном свете. Да и пейзаж заслуживал отдельного восклицания на свой счет, и оно не замедлило последовать.
- Ну наконец-то! - вздохнула с облегчением Нана. Без сомнения, панорама, развернувшаяся перед ней, заслуживала эпитетов "красиво", "восхитительно" или просто "сюрреализм, однако". Но упрямство обмороженной попы было уверено на всю тысячу процентов, что данное изменение в порядке вещей. А еще это упрямство подмывало высвободиться и принять более естественное положение всему неразумному телу. И не просто умоляло или просило, что там! Настаивало со всем упорством, с каким может канючить ребенок игрушку в магазине.
- Ладно, пора вставать, - решила наконец девушка, осторожно перекидывая ноги на крышу. Сейчас она встанет - отнюдь не мягкие убеждения мягкого места подействовали...

Встать не получилось. Несколько бесплодных попыток изрядно измотали и разозлили девушку. Впрочем, получилось подползти вверх а ля каракатица до более устойчивого состояния. Черт, почему ничего нельзя было сделать с этой противной веревкой? Где-то вверху, где небо было чистым и темным, стали потихоньку зажигаться звезды. А ведь сейчас уже наверное 31 октября...

Застрять связанной на крыше пожарной машины в Хэллоуин - что может быть лучше? Можно чуть поусмирить свою гордость, подождать, пока жадная до конфет ребятня высыпет на улицы и ПОПРОСИТЬ кого-нибудь о помощи. Бее, как унизительно!

Пожарная машина стояла где-то там себе внизу спокойно. Никаких суетящихся вокруг нее людей, ни самих пожарных, ни рукавов. Будто бы обычная машина, неправильно припаркованная. Или как будто какой-то ребенок забыл свою игрушку, отвлекшись на что-то другое.
Стало еще холоднее, одежда мало того, что была не по погоде, так еще и мокрая насквозь. Зубы Наны уже бодро выстукивали дробь, но совсем скоро и они сдадутся, погрузившись в холодное оцепенение, если хозяйка не сделает уже хоть что-нибудь.

... Девушка и сама понимала, что вляпалась по самые уши. Которые, кстати, чувствовали неминучее приближающееся обморожение гораздо больше чего-либо еще. Наверняка после кожа слезет...
- Хлюп, хлюп, - зубную симфонию перемежало продолжительное сопение носа. Но самой Нане уже было все равно - несмотря на уничтожительно-ледяную, довольно-таки ощутимую реальность, все окружающее представлялось не более чем сном, слишком приближенным к яви... Но, право слово, время вибираться. Нана вновь попыталась распутать веревку руками, которые двигались все медленнее. Не иначе как из-за мороза...

Кое-как руки выползли из тисков веревки. Не иначе как резко похудели. Впрочем, выглядели они неважно - тонкие пальцы казались почти прозрачными, а темные синяки на запястьях визуально еще больше сужали кисть. Ноги распутывались долго, но все-таки распутались. От такой разминки кровь прилила к пальцам,и те стали двигаться куда бодрее. Можно была даже встать, уцепившись за антенну и осмотреться. Удобная, кстати, антенна - металлическая, массивная, прочная, прямо как лестница.

А еще лучше - забраться на антенну. Так и обзор лучше, и какая панорама! Просто дух захватывает. А может и от холода и липнущего насморка? "Позже, когда спустишься, не забудь отломать, все-таки какое оружие пригодится, если вдруг нападут опять", - карабкаясь подумала Нана.

Забираться оказалось неожиданно легко и приятно - тело так соскучилось по действию, что буквально само лезло вверх, с каждым движением согреваясь. Откуда снизу, из-за горизонта выплыла лодочка луны. Именно лодочка, потому что почти гоизонтальная. Желтая и уютная, она поднималась вместе с Наной и, может быть, даже немножко быстрее.

Пока ты еще ребенок, в душе живет мечта снять звездочку с неба... Ну, или хотя бы дотронуться. Что-то ясно подсказывало, что именно эта луна даст себя погладить - не станет злобно щерится и не отпрянет, утекая из-под пальцев. Нана, стараясь удержаться на антенне, ибо не была особо физически развита, с боязнью, что не удастся ее задумка, оттого и чуть дрожащей рукой доверчиво потянулась к "лодочке".

Луна, точнее, самый ее кончик легко лег под ладонь. На ощупь он был шершавым, нехолодным и твердым, как кость. Нана зачарованно глядела на самый кончик рога и гладила его пальцами. В такие моменты кажется, что время остановилось, как пленка в кинокамере, а пространство выворачивается, обнажая все чувства. Не чувствуется холод, усталость, только упоение жизнью. Холодный осенний воздух раздувает какую-то искру в твоих легких, расправляя и протряхивая их от пыли и гари, глаза видят дальше и замечают почти все...

- ... Хороший, хороший месяц, - срывающимся голосом шептала девушка, в безмерном удивлении гладя кусочек "лодочки". Дивилась она и смелости светила, чье доверие снискала, и глупости заблуждений некоторых седобородых астрономов, и своей... о боже, стыд, мягкости. Что, как, почему, она не знала, но нежилась в фонтане ощущений, что подарила луна. И взгляд...
Девушка замотала головой во все стороны, вцепившись в край лодочки, - не дай боже, улетит, - боясь упустить, засмотрелась на пейзаж в попытке охватить ненасытным взором всю панораму целиком. Черная, взьерошенная голова вначале совершала угрожающе-огромное количество полукругов, но вскоре успокоилась, движениям вернулась прежняя сонливая ленность. Глаза вернулись из "блюдечкого" в "нормальное" состояние, даже чуть сузились. Не от близорукости, которой у девушки отродясь не было, а от более пристального и внимательного изучения окружающего. И что только она ищет?

Внизу был город: скользкие крыши, слегка мерцающие фонари, пустынные улицы и маленькие пятнышки разукрашенных пабов. Совсем внизу, под ногами была антенна и - кто бы мог подумать? - двое недавних знакомцев. Кажется, в этот раз они решили не выдаавать себя и подкрасться к Нане молча. Но тонкая антенна ощутимо закачалась. Веса двоих она явно не выдержит. Преследователи не отличались, к сожалению, крайней тупостью, поэтому антенна стала раскачиваться еще сильнее, расшатываемая снизу.

Проводить своим рукам испытание выносливостью Нана не решалась - об этом свидетельствовали ее крайне испуганный взгляд так и впившийся в угрожающие фигуры преследователей. Но за ногу стащить ее они все-таки не в силах, вынуждены беситься внизу и трясти антенну. Проверять ее стойкость девушке хотелось еще меньше, а вот месяц... "лодочка"! Пальцы до боли, до побелевших костяшек, если может побелеть уже белое, стиснули краешек небесного тела. Другая рука все еще держалась за край антенны, не решаясь отпустить...

Нану качнуло сильнее - луна решила поплыть еще выше, но лишь дернулась в пальцах девушки. Небесное светило следовало своей траектории и стремилось сиять в небесах, а судьба одной потерявшейся мисс ее нисколько не волновала.

Оглушительный выстрел, казалось, одной силой звука мог сбить Нану вниз. Луна дернулась из рук сильнее, в дальнем рожке, который сейчас поднялся значительно выше, зачернела дыра.

Выстрелс изяществом и прытью дикой кошки, прыгнувшей на добычу, разодрал тишину немого противостояния, в котором раздавались лишь металлические колебания упругой спасительной струны, далекой от искусства музыки вообще, как Нана далека от луны; а еще "бабах" полностью развеял сомнения насчет того, оставаться на антенне или нет. "Выу, выу, вуууу...", - голосил мостик, связывающий добычу с преследователями. Девушка не без труда разжала пальцы, уже не ощущавшие холода металла, и обеими руками уцепилась за "лодочку". Теперь уж нет пути назад: либо пан, либо пропал...

Висеть на Луне было совершенно неудобно, потому что, лишившись привязи, она стремительно уплывала вверх, и даже очередной выстрел, слегка тряхнувший верхний рожок, ее не смог остановить, раз уж вцепившаяся Нана не смогла. Лунные крошки посыпались на лицо - песок-песком...

- Черт возьми, о! - мысль о том, что поступила она как минимум глупо и необдуманно, пришла слишком поздно. Ноги девушки уже касались пустоты. Зато можно было невозбранно показывать язык незадачливым похитителям внизу, чьи выстрелы уже с трудом, но попадали в небесный кораблик, вызывая "водопадики" тяжелого песочного крошева, сыпавшегося на затылок и запазуху. И пренеприятно щекотили. Руки отпускать не хотелось, даже если хотелось - почеши спину и тут же совершишь незабываемый полет к низу... Или к верху крыш, если наблюдать снизу.