Я открыл глаза, глянул в сторону будильника, застонал. Пол второго, ночь. А за стеной буянит сосед – рваные гитарные аккорды, и с надрывом воет будто:
Рвусь из сил и из всех сухожилий, Но сегодня опять, как вчера, Обложили меня, обложили, Гонят весело на номера.*
Гонят, гонят... Сосед точно гонит. Встать удалось не сразу: в голове гудит, в теле неприятная липкая слабость – перебрал. Дотелипал до кухни, напился холодной воды. Полегчало.
Вернулся в спальню, тапком стукнул в стену и крикнул: – Заткнись, урод!
Сработало, у соседа затихло. А в голове наоборот разбушевался голос. По-моему, в моей башке проживает кто-то. Кто-то другой – не я. Коммуналку не платит, только двигает что-то туда-сюда, скрипит, шебуршит и мусорит. Обрывками, обломками. Жуткий тип.
Ещё этот кто-то нашёптывает. Смысл угадывается с трудом. Сложно объяснить, сложно понять, только чудится чужое в этом шёпоте, страшное.
Вот и сейчас голос пытался добиться чего-то важного, ввинчивался в мозг неуютным: ночь, луна, конец. А ведь это – идея. Не конец, а начало. Начало путешествия. В поисках... Пойду в ночь. В мягкую, обволакивающую тьму, в тишину, в прохладу и спокойствие. Идея. И это я сам придумал, сам решил.
Навязчивый голос в голове подутих, изгнанный прелестями ночи. Сверкали звёзды, дул освежающий ветерок, дома подмигивали одинокими светлыми окнами – хорошо. Прелестно прям. Организм заявил о желании выпить, и ноги понесли меня в круглосуточную наливайку – я этакая безвольная марионетка, управляемая различными частями тела, сознания. Но только не голосом. Как Страшила почти. Отчего-то я понимал, что нельзя вслушиваться, нельзя углубляться в дебри чужого разума. Чужого разума? Точно надо выпить.
Внутри наливайки барышня выставила передо мной бутылку, ловко открыла – чуть слышно щёлкнуло. Как эта нехитрая операция помогает обходить запрет на продажу алкоголя ночью, я честно не понимал. Да и не до этого было. С щелчком скрутилась крышка, в нос ударила вонь дешёвого пойла, а в голову – мысль: наверное, и у меня кто-то свинтил крышечку. Вдруг война, а я без каски? Страшно.
Ещё страшно покидать магазин. Рядом всегда тёрлись местные забулдыги, алкаши, агрессивно-настроенные пришедшие за "догнаться" гуляки. Тихонько вынырнув из утробы алкомаркета, я попытался слиться с тенями, и бочком, бочком двинулся прочь.
Троица, сидевшая на скамейке, вперила в меня свои зраки. Одновременно, как по команде. Влип. Нехорошие это были ребята, и взгляды нехорошие: оценивающие, цепкие, колючие. А их глаза с вертикальными зрачками (жуть же какая может показаться в сумерках) гипнотизировали, вгоняли в ступор. Троица встала и начала приближаться, медленно, но неотвратимо, в их движениях было что-то от змеи, собирающейся броситься на жертву и вонзить ядовитые клыки. – Змеи, яд, страх, – нашёптывал голос в голове, – скажи им, скажи...
Я ускорил шаг и свернул в подворотню. Удар. Плечо в плечо. В темноте наткнулся на какого-то типа. Был он в широкополой шляпе, в лёгком пальто и в сильном опьянении. Что-то неуловимо знакомое мерещилось в силуэте незнакомца. – Гляди куда прёшь! – рявкнуть у незнакомца не получилось, язык заплетался, но вышло достаточно грозно. Для меня. – Извините, – пискнул я и устремился во тьму дворика. Не оглядываясь, я почти побежал: убраться, убраться подальше. Ощущение тревоги лишь усилилось от этой встречи. Хорошо хоть пьяный встречный отвлечёт преследователей-рептилий-охотников.
Немного успокоившись и отдышавшись, добравшись до парка, где тихо и темно, разглядел я скамейку, словно магнитом притягивающую моё естество. Она была островком безмятежности, безопасной гаванью, где можно кинуть якорь и утолить жажду.
Со вздохом облегчения приземлился я на край скамейки. Но мрак, царивший в парке, сыграл со мной злую шутку. Я был не один. И этот ужасный шёпот в голове: "Яма, яма, ловушка..." – Здравствуй, – сказал внезапный сосед. – Эм... здравствуйте, – выдавил я, всё ещё осознавая происходящее. – Ты чего как не родной? – случайный сосед придвинулся ближе, снял шляпу, подставив лицо тусклому свету фонарей и далёких звёзд. Я узнал его. Это был я...
Другой я что-то говорил, привычно-непривычными жестами рук помогая себе, и улыбался. Странно, незнакомо. Я выпал из реальности, всё, что мог – это прислушиваться к бешеному стуку сердца. Моего? Его? Не знаю, сколько прошло времени, но вернулся в себя я уже держа в руках пластиковый стаканчик с водкой. – Ну, за знакомство, – другой я чокнулся. Я тоже. – Понимаешь, – произнёс я-сосед, ухнув водки и не поморщившись, – иллюзорность бытия расширяет границы только твоего вымышленного мира. Потому что границ нет. А есть голос в голове. Он пытается сломать, обмануть, убедить что ты существуешь... – Я мыслю, следовательно... – встрял я. Сильно встрял. Но я-напротив лишь отмахнулся рукой: – Видишь звёзды? – я-он ткнул пальцем вверх, – на них обитают другие существа. Разумные. Но нам никогда не понять их. А теперь глянь туда, – палец направлен на ближайшую пятиэтажку, мрачным силуэтом проглядывающую сквозь деревья, – видишь свет в окнах? Я кивнул, и уже сам плеснул в стаканы: – Разливающую руку не меняют, – тупо хохотнул я: водка на старые дрожжи не шутка, на многое способна. Я знал, что скорее всего, она превратит мою память о сегодняшней ночи в туман. Или в туманность. Ну и пусть. Страшно. Мы выпили, закурили, и я-он продолжил: – Нам никогда не понять, что в мыслях, в головах у людей. Расстояние не имеет значения, будь-то далёкие планеты или соседние подъезды. Дело внутри, но не в тебе. Тебя нет. Только в голосе... Мы выпили ещё по одной. – Мне пора, – произнёс я-непонятный, протянул мне шляпу и пальто, – пригодится. Прохладно. Кстати, война уже идёт. – Поднялся и зашагал прочь. В темноту. А я остался.
В полном недоумении я продолжил выпивать, а время, сбитое с толку, понеслось в разные стороны. В прошлое, в будущее, в настоящее. Это было моё время – такое же неприкаянное и растерянное.
Стараясь не думать, что сейчас такое было-стало, я опрокинул в себя остатки водки и побрёл домой. На ходу напялил пальто, шляпу. В голову пришла чудесная мысль. А не стоит ли проведать странных змее-человеков? Пусть не очень твёрдо держусь на ногах, но я объясню этим тварям, что преследовать меня – можно и догнать. А тогда...
Что тогда – было уже неважно. Цель намечена, пьяному море по колено, и я отправился в путь, пусть и изрядно кренясь. Градус не подарил Страшиле мозги, но предоставил сердце Льва. В тот момент я смутно осознавал, что были ещё какие-то персонажи: Железный Дровосек и...
Удар. Плечо в плечо. В темноте наткнулся на какого-то типа. – Гляди куда прёшь! – рыкнул я. Внезапность ситуации вернула в реальный мир. Реальный ли? Понимание вместе с осознанием посетили мой рассудок, напомнив, что ещё была девочка Элли, которая стремилась попасть домой. Разумная девочка и разумная мысль. Меня штормит, в голове шумит так, что не слышно достающего голоса – какие сейчас разборки? Так что тихой сапой...
Добравшись до дома, я шатался по квартире, натыкаясь на внезапные преграды: стулья, ботинки, двери, косяки. Но главное препятствие было внутри, в мозгах – что-то поменялось, треклятый голос причинял всё больше беспокойства и почти ощутимую физически боль. Он выпытывал, задавал вопросы, шипел по-змеиному, скрежетал металлом по стеклу, никак не унимался. Как чумной ходил я из угла в угол: кто я? где я? зачем я?
В пьяном угаре уставился на гитару: как же давно я не играл! Подкрались странные ассоциации: теория струн, туннели реальности, противостояние. Вдруг война, а я без каски?
Взял в руки гитару, ощутил её тепло. Щемяще рванулось наружу: боль, злость. Но не сдамся. Ударил по струнам, и из горла то ли хрип, то ли вой:
Рвусь из сил и из всех сухожилий, Но сегодня опять, как вчера, Обложили меня, обложили, Гонят весело на номера.*
В стенку задолбили, а после крик: "Заткнись, урод!" А я лишь горько усмехнулся, я вспомнил. И война уже идёт.
Чешуя Красс'Ка, королевского ловчего мыслей, приобрела болезненный серый оттенок. Уже целый скарг он пытался объяснить Совету, что миссия по извлечению Кода Доступа идёт своим чередом, что объект прячется в вымышленной, зацикленной реальности, что добывать информацию из враждебного мозга представителя другой, непонятной цивилизации – всё равно, что пытаться приручить скургла. Что мыслеохота опасна и непредсказуема, но Совету всё равно – не они рискуют Чистотой Сознания. В голове у Красс'Ка противно зарычало, зачавкало: Гонят весело на номера.
* В. Высоцкий "Охота на волков" |