Лабиринт, игрулька для Дольчика

Предыстория

Школа вдовы Мэрисон для девочек пользовалась хорошей репутацией. Тут воспитывались лишь отпрыски благородных семейств и за немалые, прошу заметить, деньги. Однако нередки были те случаи, когда сюда поступали сироты, чьи дальние родственники проявляли невиданную щедрость по отношению к малышкам, и оплачвали обучение. Этот благородный жест весьма ценился среди знати, представители которой любили кичиться данным великодушным деянием. Однако зачастую оно оказывалось последней милостью родственников по отношению к ребенку. Став же выпускницей, девушка была предоставлена самой себе и вольна сама позаботиться о своем будущем без какой-либо помощи от родни.
"Мерзавка осмелилась явиться к нам на порог и просить большего! И это после того, что мы для нее сделали!" - сказали бы благородные родственнички, взумай какая либо из девиц обратиться к ним за помощью. Подобный моветон закрепил бы за девушкой сомнительную репутацию и от ее услуг отказалось бы большинство знати.
Но значит ли то, что девушки с прекрасным образованием оказывались "на улице"? Отнюдь нет!
Спасало несчастных то, что выпускниц Мерисона (как было принято называть заведение в народе) родом из знатных, но обеднеших семей или "сирот с родословной" с удовольствием брали в услужение. Подобная мода была столь распространенной, что зачастую в кофейнях можно было услышать разговор двух знатных особ:
- Да-да, мы взяли для нашей драгоценной Лили гувернантку из самого Мэрисона!
- Полно Вам! Impossible! Как может быть такое, ведь я недавно наводила справки и оказалось, что свободного персонала в этом году не предвидиться.
- О, милая, нам крупно повезло! Мисс Хаткинс как раз завершила свой контракт у семьи Стенфилдов и мы успели перехватить ее у Воткинсов!
- Невероятное везение!
Выпускницы Мэрисона занимали довольно завидные должности при домах благородных господ или же умудрялись, удачно выйдя замуж, безбедно существовать в каком-нибудь небольшом городке. Особо прилежным ученицам предлагалось занять должность преподавателей. Естественно, это касалось лишь тех, кто был отдан на попечение миссис Мэрисон не имея возможности вернуться в пышную обстановку дворянского родительского дома.
Отсюда выпускались благопристойные, прилежные, усердные, кроткие и исполнительные девушки, с безупречной репутацией, чьи разумы не были затронуты модной среди молодежи ересью и мечтаниями о романтических приключениях. Так, по крайней мере, было принято думать, более того, с большего, это было правдой. Девицы тут воспитывались в строгости. Однако как и повсеместно и во все времена, юные умы находили тропинки к запретным плодам и даже в Мэрисоне существовала скромная "библиотека" из трех "запретных" книг, которые невесть когда и кем были принесены в оплот чистоты дабы будоражить невинные головки воспитанниц. "Запретные книги" передавались из поколения в поколение, читались исключительно по ночам в строгой тайне от воспитательниц, ведь будучи обнаруженными, выпускницы могли лишиться и этого скромного "глотка свежего воздуха", как они сами именовали три романа. Ничего постыдного на самом деле в романах не содержалось, это были обычные девичьи романы о чистой, непорочной любви и душевных терзаниях. По мнению же воспитательниц они селили ненужные грезы в головах и заставляли думать не о чистоте душевной а о мирском и, соответственно, неблагоприятном для юных душ.
Более того, как поговаривали, если подкупить старого садовника, можно было раздобыть модные журналы с пикантными историями. Вся сложность состояла в том, что подкупался мистер Снайк лишь на деньги, за которые можно было купить само издание и бутылку дешевого вина. Посему, собирали на журнал всем миром и обзавестись новым номером выходило не раньше чем раз в год.
- И что вам в этой бумаге! На растопку и того мало будет! - ворчал мистер Снайк, не прочитавший за свою жизнь ни единой книги, т.к. не был обучен грамоте. - Глупство все это! Вот как расскажу матушке, будете знать, проказницы!
Впрочем, ворчливый старик ругался скорее для проформы и чтобы девицы немного его поупрашивали. Сам бы он никогда б не осмелился рассказать о свой сделке с воспитанницами, ибо был бы враз лишен своей должности, которой дорожил так же как и лишней бутылкой вина.
Однако все это было лишь мифом среди большинства воспитанниц и реальностью для небольшой компании проказниц, к числу которых относилась и наша героиня.
В остальном, вся литература, которая могла попасть в руки юных леди (собственно лишь когда родственники присылали книги из дома) предварительно подвергалась тщательному досмотру. Виной всему забавный случай, одна из воспитанниц получила посылкой от брата труд некого Дарвина, содержащий богохульные гипотезы о происхождении человека от обезьяны. Во время богословия, воспитуемая не постиснялась задать столь волнующий вопрос сестре Луизиане. Впрочем та лишь посмеялась, сказала что подобные изречения происходят от лукавого и есть ни что иное, как испытания веры, посоветовала не слушать ерунды и почаще обращаться к Библии. Однако, в конце дня несчастную девушку вызвала сама мадам и у нее, как поговаривают, состоялся весьма неприятный разговор, последствием которого стали проверки входящей литературы. Некоторые считали, что перед тем, как попасть в руки адрессату, проверяются и письма, однако доказать этого никто не мог, ведь печати были не сломлены. Впрочем, сама виновница переполоха более данную тему не затрагивала и всячески отрицала слухи о разговоре в кабинете мадам.
Мисс Лорейн Хартленд относилась к тем немногим, кто не мог похвастаться благосостоянием родителей. Хоть девушка и не наложила тень на свою репутацию нуждой, но желай какой-либо джентльмен навести справки, он узнал бы, что за ней приданное в каких-то жалких пятьдесят фунтов годовых. Единственное, на что могла рассчитывать мисс Хартленд - это ее престижное образование и личное обаяние, которые возможно, помогли бы сделать ей более успешную партию, чем с сыном владельца пивной или же пастором при скромном приходе. Однако у Лорейн были свои планы на данный случай. Обладательница невинной внешности, и живого ума не прельщалась мыслью выйти замуж за тысячу годового дохода, нарожать пухлых отпрысков и гулять с ними в парке, нахваливая таких же пухликов у соседки-баронессы. Ближе к сердцу юной мисс было бы найти семью с таким же легким характером, как и у нее самой, которая будет много путешествовать - лето на курортах, зимой не только столица, но и зимние курорты, и стать гувернанткой для отпрысков сих знатных особ. А там, накопив состояние, может быть встретить какого-нибудь приятного человека, а если не встретить, то купить маленький домик на берегу моря и устроить пансион для девочек. Однако юность на то и юность, чтобы допускать мимолетные ошибки, позволяя слишком резким мысли забредать в голову. Но отдадим должное мисс Хартленд, несмотря на то, что вынужденная работа значительно сократит ее шансы на более успешный брак, чем ранее обозначенный, девушка легко относиться к этой досадной детали, ибо в силу своей натуры она спокойно относится к своим неудачам, и, заметим, пока ее запас оптимизма еще не иссяк, не взирая на печальную историю семьи, с которой, пожалуй, стоило начать.
Леди 16 лет, она учится в выпускном классе Мэрисона. Отец отдал ее в институт, когда мать серьезно заболела пять лет назад, поскольку невозможно было обеспечить должный присмотр за дочерью. К тому же Маргарет Хартленд, предчувствуя скорую кончину, поняла, что не сможет достойно вывести дочь в свет, поэтому полностью согласилась с решением мужа - так у Лорэйн есть шансы заработать себе приданое, получить свободу выбора и возможность найти лучшего жениха, чем сын хозяина пивоварни. Три года Лорэйн сирота и, в общем-то рада, что надвигающееся семнадцатилетие не светит ей скорой помолвкой с любым, кто польстится на ее 50 фунтов в год. Старший брат - Джеймс. Беден, как церковная мышь, но самолюбив и спесив, как индюк. Одна мысль, что после смерти отца ей пришлось бы жить с ним под одной крышей, придает Лорэйн сил и мужества в минуты невзгод.
Что же еще добавить о малютке Хартленд. В детстве она прекрасна ездила верхом, хотя в последние годы могла заниматься этим только на каникулах. Любит читать, писать небольшие лиричные сонеты о природе, немного рисует акварелью - и тоже природу. Особенно хорошо у нее получается ранняя весна. Играет на фортепиано вполне сносно, поет веселые песенки пристойно. У нее вряд ли получится преподавать живопись или музыку, но привить хороший вкус в этой области может. Хорошо владеет французским. Стоит заметить, мисс Хартленд не сильно нравятся великосветские манеры, но она считает их больше игрой, а играть очень любит.

Портрет героини

Действующие лица

Мистер Хартленд. Отец Лоры. Он не был слишком стар годами, однако смерть супруги надломила его и из джентльмена средних лет, он превратился а старика, поседев буквально за месяц. Его стали одолевать различные недуги, вызывая опасение за жизнь отца у дочери. Он был с ней довольно мягок, не укорял за своенравство и поощрял в дочери тягу к знаниям и рассуждениям. Никогда не бранил, а старался лишь объяснить в чем она не права, ежели такое случалось.
Алисия Каст Верная подруга из Мерисона. Ровесница мисс Хартленд. Дочь члена палаты лордов. Она была довольно рассеянна в танцах, однако в игре на фортепиано и пении, девушка компенсировала все недостатки своей натуры. Наивная, боязливая и застенчивая мисс Каст была чиста в помыслах и склонна всех оправдывать. Мисс Каст готова была утешить всех безутешных, поддержать всех сбившихся с пути, подбодрить всех потерявших веру в свои силы. Хороша собой. Более того, за ней было привлекательное приданное.
Чета Каст По левую руку от отца сидел упитанный джентльмен в ансамбле песочных тонов. Его сюртук был расшит темно-бордовым узором, такого же цвета были и пластрон и цилиндр, равно как и трость из красного дерева. Джентльмен наслаждался пением девушек, едва заметно покачивая головой в такт пению. Иногда он подносил к глазам лорнет, видимо пытаясь кого-то найти среди поющих. Рядом с ним сидела дама средних лет, застывшая как изваяние в благородной позе. Она опиралась на кружевной зонтик ибо конструкция ее баснословного платья не позволяла ей иначе удержать равновесие. Наверняка она смогла бы получить большее удовольствие от выступления, не трать она столько усилий, дабы не потерять изящности позы.
Сесилия Откинс Выпускница Мерисона. Желчная и злобная "породистая болонка", неустанно продолжавшая задевать Лорейн, подчеркивая свое благородное происхождение. Остра на язык, подлая натура. Дочь знатного господина.
Сэр Герд Оскойн. Дядюшка Лоры. Благородный, с отточенными манерами. Довольно сух, в разговоре краток.
Эдмонд Оскойн . Сын Герда Оскойна. Молодой Оскойн около полугода назад упал с лошади во время охоты, с тех пор он прикован к кровати с онемением нижней половины тела. Говорят, он так поник духом, что потерял вкус к жизни. Благородные семейства не спешат отдавать своих дочерей за человека, прикованного к постели и, как я слышала от мама', вполне возможно не могущего оттого произвести себе наследника.
Леди Селеста Фервелл. Тетушка Лорейн. "Милое дитя и самый приятный человек из семейства Оскойнов" по словам отца. Жизнерадостная, приятная леди, любит рисовать. Она неожиданно молода, вероятно всего на лет семь-восемь старше самой Лоры. Селеста недавно закончила траур по мужу и возвращается в общество. Она так же изъявила желание представить обществу нашу героиню. Слова мистера Хартленда о Селесте:

- Селеста... Она всегда была милой девочкой. Когда мы только поженились с твоей матушкой она в тайне слала ей письма, пока их переписка не была обнаружена. Она обожала Мегги. Даже разница в возрасте не мешала им быть примером для всех сестер, - отец немного отвлекся на воспоминания, но вовремя опомнился. - Что касается ее брака... Я слышал, лорд Фервелл кажется пострадал при стрельбе около трех лет назад. Ужасная история. Ружье буквально взорвалось у него в руках... И так скоро после их свадьбы... Бедняжка вероятно даже не успела насладиться своим замужеством, - отец вновь удалился в какие-то свои мысли.

Графиня Свизлэнд Дама из переднего ряда, которая аплодировала Алисии стоя. Ярая любительница оперы, властная и своеобразная женщина. Однако с ее годовым доходом она могла себе позволить некоторые изъяны характера. Граф Свизленд отписал свое имущество жене, позволив той распоряжаться им как вздумает после его кончины. Впрочем скончался он после этого довольно скоро, однако графиня была в отъезде и что бы там ни говорили злые языки, к трагическому падению супруга с лестницы отношения не имела. Так по крайней мере установило следствие. Джентльмен рядом с ней был ее родным братом, сером Освальдом Уинкли, он и нашел тело несчастного графа.
Пожилая леди Кэтрин де Мод по словам Алисии она являлась двоюродной теткой Лорейн. После ее кончины сэр Оскойн унаследует титул графа как ближайший родственник. Однако графиня де Мод на дух не переносит своего двоюродного брата и здесь она с семейной парой Остинов, покровительницей которых является за неимением собственных детей. Говорят, она настаивает, чтобы их дочь была отдана в Мерисон. А ее присутствие на выпуске является подтверждением данных слухов. Дама была одета в великолепное платье из жаккардового шелка бордово-черных тонов с воротом и манжетами из игольного кружева. Ее шляпка была декорирована столь искусно выполненными пионами, что Лора было подумала они настоящие.
Элдон Лоуренс Привлек внимание Лоры в день выступлений девочек в Мерисоне. Молодой джентльмен был облачен в темно-зеленый ансамбль, его атласный галстук был вышит золотом, а булавка на нем так разительно сверкнула при попадании на нее солнечных лучей, что у Лорейн не оставалось сомнений - она точно бриллиантовая. Он был строен и широкоплеч, с идеальной для джентльмена осанкой. У молодого человека были правильные и благородные черты лица и его взгляд был столь спокоен и уверен, что хотелось перенять капельку этого спокойствия и уверенности. Он был богатым наследником знатного семейства с баснословным доходом в тридцать тысяч годовых. Многие выходившие в общество девушки мечтали стать его женами, однако мистер Лоуренс не торопился с выбором и никому не оказывал значимых знаков внимания.
Мистер Даксли , впервые появившийся там же, был чуть менее богат и менее красив, но от его фигуры веяло уверенностью и защищенностью. Танцуй Лора с ним на балу, у нее всенепременно бы закружилась голова от этих дурманящих чувств. Его отец был владельцем верфей, а нынче почти всем управлял мистер Даксли, так как старый Даксли решил отойти от дел. Тут Же они были всей семьей и явно желали составить свое мнение о девицах, которые вскоре посетят общество и, возможно, наметить претендентку на роль миссис Даксли.
Мистер Вормс. Джентльмен с мечтательными кудрями и модными бакенбардами, не уступавший статью двум ранее описанным. Хоть его доход и был не столь выдающ, его считали так же завидным женихом, поскольку он мог в ближайшее время унаследовать имение своего престарелого дяди с пятнадцатью тысячами годовых. Он был умен и обходителен и из всех описанных джентльменов он держался более непринужденно с легкой улыбкой слушая выступающих и даже иногда чуть покачиваясь в такт.

- Конечно, идите, вы очень нам помогли, - максимально любезно ответила Лорейн. Да, она безнадежна. И чем больше она смотрела в зеркало, тем больше в этом убеждалась. Последний раз тяжело вздохнув, она распустила волосы, расчесала их. Для Сессилии будет прекрасная цель для насмешек, не попасть будет трудно.
- Сколько нам еще до бала осталась? - никакого вдохновения, радости, отчаянья не осталось. Дурацкое платье - будь она в своем скромном белом, никто бы даже не задумался о ее прическе. Она бы вообще была невидимой. каким неуютным показался сейчас высший свет по сравнению с милым и домашним Мэрисоном.

Миссис Пэрри исполнила реверанс и поспешила удалиться.
- Чуть более двух часов, - настроение Лоры повлияло на дух Алисии и если бы на той было не небесно голубое платье, а черное, то можно было счесть, что у нее умер кто-то из близких.
Радостный день, которого так многие ждали, важный для благородных девушек и так Лора отплатит Алис за ее преданность и всю ту теплоту, которую та делила с ней на протяжении всей их совместной учебы?
Волосы насмешливо торчали веником. Они были столь же упрямы, как и их обладательница.

- Ну не смотри на меня так, - она даже обнять не могла подругу в этом дурацком платье. - Хочешь я тебе что-нибудь почитаю?

- Я хочу, чтобы, когда ты вышла в зал, Сесилию удар хватил оттого, как ты хороша, - с надутыми губками ответила Алис.

- Да что за глупости, - рассмеялась Лорейн. - Пусть уж она поколется, не всем же быть девочками с картинки. Она и так, кажется, ужасно расстроена моей семейной историей.

- С чего ты взяла? Откуда ей знать, да и ты сама едва поверила, что это не злая шутка,- удивилась Алис.

- Не бери в голову. Я говорю глупости, - разговор не клеился. Лорейн занервничала. Обычно Алисия понимала ее с полуслова и даже лучше и глубже, чем она сама могла себя понять. А тут... видимо, волнение привело ее мысли в полнейший хаос.

- Ты их не только говоришь, но и делаешь, - горячо вздохнула подруга, присела рядом и погладила Лору по руке. - Миссис Пэрри, я уверена, все бы сделала лучшим образом, у нее большой опыт и она еще ни разу не подводила никого из девочек.

- Знаешь, если бы она не сказала мне про сахарную воду, а просто бы расчесала ей волосы, я бы и не задумалась об этом, - пожала плечами Лора. - Но как только я узнала про сахар... я не смогла бы сохранять серьезное лицо, думая о том, что у меня вместо прически сахарница. И то, что меня можно добавлять в выпечку... ну и прочие не слишком остроумные каламбуры. Самое печальное, как я поняла, что я ведь и так буду думать, глядя на других барышень с идеальными прическами. Поэтому придется не смотреть на их локона.

Она нервно хихикнула.

- Тогда я принесу крахмал и выстрою у тебя на голове воротничок! - Пригрозила подруга. - Так совсем не годиться, не надо сдаваться только лишь из-за пары непослушных локонов. Моя Лора сильнее такой мелкой неурядицы, - уже серьезнее ответила Алисия и направилась к дверям.

Лорейн возражать не стала. Воротничок на голове - это вполне себе. Это как чепчик. Только бальный. Видимо, она совсем ужасно выглядит, раз Алисия столь решительна.

Из зеркало на Лору смотрело все то же привычное чучело. Вот почему волосы обязательно нужно расчесывать, чтобы уложить в прическу? Ведь когда они только высохнут после мытья они лежат такими прелестными кудрями, которых другие добиваются лишь промучившись всю ночь, ерзая на накрученных на тряпочки жгутиках. Но стоит ее прелестных кудряшек коснуться расческе... Лора с ненавистью воззрилась на гребень, лежащий подле нее. Как ее волосы тут же начинали пушится, словно змеи на голове Медузы-Горгоны, извиваться в разные стороны и отказывались укладываться в нечто более и менее приличное. Хоть Лора этого никогда и никому не говорила, иногда она не расчесывала их после мытья. Это были те редкие дни, когда ее прическа выглядела идеальной для молодой леди. Но всякому ослушанию следовало наказание. В ее случае это были колтуны, которые она потом часами аккуратно вычесывала, особенно с затылочной области. Однако чаще всего на ее голове царила катастрофа, потому как сырой климат этих мест распространял неимоверную влажность вокруг, которая завивала этот несносный ореол из мелких кудрей на голове.
За своими размышлениями, Лорейн не заметила, сколько времени отсутствовала Алисия. Подруга появилась внезапно с мисочкой и странной расческой в руках, не похожей на гребень, а все больше походившей на щетку из щетины, которой вычесывают лошадей.
- Миссис Пэрри уже наряжает Карину, а потом ей нужно спешить к Валенсии, но ты не волнуйся, она мне в подробностях рассказала, как и что следует делать. Оказывается это так легко, что мне теперь кажется, все леди этим промышляют каждое утро!
Глаза Алисии горели, видимо, ей действительно было интересно то, о чем она говорила.
- Вот, садись по-удобнее, - она поставила табурет у туалетного столика и помогла Лоре приподнять нижние юбки, чтобы подсунуть его аккурат под попу, иным образом Лора бы не могла высидеть и двадцати минут не помяв платье.
- Теперь вот так, - она накинула ей на плечи свой платок, видимо, чтобы жидкость из миски не капнула на наряд. - Этой кистью для волос, раствор наноситься на всю длинну, а потом просто создается нужная прическа, подглаживается и подчесывается где надо и локоны будут держать форму! - восхищенно щебетала подруга.
Ох уж это ее качество, приходить в восторг от всяческой ерунды. А еще это значила, что что бы ни сказала Лорейн, подруга уже вошла в раж и ее теперь не остановить.
Алисия принялась макать кисть для волос в мисочку потом расчесывать ею пряди. Она создала Лоре пробор, приподняла волосы на затылке, выпустила несколько прядок по бокам у висков, которые просто так обмочила этой своей кисточкой и сформировала нужный завиток прямо на собственном пальце.
- Всегда мечтала попробовать это на твоих волосах! Когда я была на каникулах я видела такую в модном журнале у своей кузины Пэрис.
Верная подруга начала выплетать нечто, периодически макая кисть в раствор. Пока она орудовала, Лора была вынуждена отметить, что та часть прически, которую та завершила, действительно, на удивление стойко держала преданные ей формы.

Вообще Лорейн была рада. Во-первых, потому что у Алисии было хорошее настроение, а когда у подруги хорошее настроение, она сама не могла им не заразиться. Во-вторых, потому что было ничуть не больно, разве что немного щекотно. В-третьих, это было прямо-таки красиво. В четвертых, ей не надо было придумывать, чем занять себя до бала, то есть отпадает необходимость нервно ходить по комнате и теребить подол платье. То есть, платье все равно можно теребить (у нее-то руки свободны), но она скорее не волновалась, а интересовалась, что же получится у Алис в итоге.

А Алисия тем временем все щебетала и щебетала.
- ... мама спрашивала о тебе и обещала непременно прислать вам приглашение на первый же бал, который состоится в наших владениях! Они с папа представлены сэру Оскойну и леди Фервелл посему не видят никаких препятствий к нашей с тобой дружбе. Я так рада!
У Лорейн даже успела онеметь пятая точка, зато тем более радостным был тот факт, что прическа была завершена. Подруга взяла небольшое зеркальце, чтобы продемонстрировать, что же заняло так много времени. Это было даже сложно назвать и пучком и хвостом. Спереди это все больше походило на диадему из волос, а сзади это было нечто округлой формы, гармонично выполненное из ее же непослушных локонов. Прическа была изумительна, причудливые сплетения косичек, жгутиков и локонов, ничего лишнего, ни единого непослушно торчащего завитка. Все сугубо к месту. Фероньетка была как нельзя кстати. Цветы в подобной красоте лишь мешали бы рассмотреть все переплетения, украшения в виде булавок и гребней скрыли бы красоту одной из сторон, посему нежная фероньетка, гармонично дополняла образ и никоим образом не нарушала общего ансамбля. Лишь спустя минуты три любования, Лора вспомнила, что все это изящество выполнено у нее на голове из ее "иголок дикообраза". Теперь из зеркала на нее смотрела леди высшего света. И если держать рот на замке и ляпать лишнего, то ее можно хоть ко двору в таком виде презентовать!
До бала оставалось пол часа. За пятнадцать минут до начала, девушкам следовало собраться в малой зале, ибо выходить к гостям они будут по одной, после того как прозвучат их имена.

Новость о том, что они смогут и потом дружить очень обрадовала Лору. Она не осмеливалась спрашивать раньше о такой вроде бы очевидной вещи, как отношения четы Каст и ее родственников, боясь услышать неприятный ответ и расстроится заранее.

- Алисия, ты моя добрая фея! - зрелище было просто изумительное. - Ты создала просто шедевр! Это вообще невозможно было представить! Так, давай осмотрим друг друга последний раз, нам уже скоро идти.

Чувствовала она себя и правда, как Золушка. Только не знала, когда именно часы пробьют полночь...

Алисия и сама была более чем довольна своим шедевром. Ее прическа была куда как скромнее, однако изобилие мелких деталей на платье уравновешивали образ. Подправив все мелкие недочеты, девушки поспешили в малую залу, где уже нервно теребя оборки и рукава стояла большая половина выпускниц Мерисона. Сразу был виден контраст между теми, кто был отпрысками богатых семейств и теми, кому было суждено работать на них. При появлении Лоры Оливия Сноус даже ахнула. ее собственное скромное платье больше походило на обыный темно-синий наряд Мерисона, лишь только юбка была более пышной. Лиззи Катсон даже не повернула голову, но судя по поджатым губам она была зла. Агнесс Двайт прятала взгляд, она была явно расстроена и даже одернула Оливию за рукав, чтобы та не так явно пялилась. Девушки держались обособленно. И если ранее они были всегда приветливы к Лоре, то теперь, по всей видимости, смена ее статуса заставила их думать, что измениться и отношение Лоры к ним. Сессилия отсутствовала, равно как и ее выводок подлиз. Другие же девушки вели себя непринужденно ничем не выдавая своего отношения к смене статуса Лорейн. Только лишь Аманда О'Тейли проходя мимо слегка кивнула:
- Превосходно выглядите, мисс Хартленд.

Настроение у Лорейн было приподнятое. Перед выходом они вдоволь попялились друг на друга, уверив, что придраться не к чему, немного пошутили, так что истерическое состояние незаметно ушло. Она приветливо улыбнулась Оливии, с сожалением подумав, что в таком виде девушкам очень неловко. Вот с ними ей уже не придется дружить - их разошлют на службу в разные дома, вряд ли кто-то из них даже подумает о том, чтобы писать ей. А стала бы она сама? Алисии - стала бы, наверное. Хотя о чем она могла бы написать светской даме? Девушка едва заметно вздохнула, услышав комплимент.

- Благодарю. Вы столь же добры, сколь и очаровательны, мисс О'Тейли, - ответный небрежный кивок.

Мисс О'Тейли на пару секунд остановилась, словно примеряясь к Лоре, или же соображая, не было ли это сарказмом. Она еле слышно хмыкнула, скорее всего удовлетворенная ответом и пошла далее. Аманда была из благородной семьи, но в отличие от Сес, она никогда не унижала менее благородных девушек, держалась со всеми ровно одинаково и чуть отстраненно, компанию ей в этом составляла Мэриэнн Доулсон молчаливая и загадочная дочь графа.
За дверями в танцевальную залу уже слышались шорохи юбок и неспешные разговоры господ. Пока же к девочкам зашла миссис Ферс. Она оглядела каждую воспитанницу и остановила взгляд на Лоре, вернее на ее прическе, всего на пару мгновений, но достаточно, чтобы утверждать, что миссис Ферс была удивлена. Впрочем она продолжила свой смотр.
- Спину прямее, -сделала она замечание Алисии и та вытянулась стрункой. - Помните, девушки, ваши подбородки не должны опускаться ни на секунду. Вы наша гордость! Покажите это господам за дверью. Она дала еще пару небольших советов, прежде чем к ней обратилась Лиззи Катсон, отведя в сторону. В этот момент вошла Сессилия и ее болонки. Мадам "Надменность" окинула девушек взором и направилась прямиком к Лоре.
- О. Я вижу вы, мисс Хартлэнд, к концу обучения все же сделали для себя великое открытие - научились пользоваться гребнем...
Ее платье было оливкового цвета, украшено чем- то блестящим, с обильной вышивкой на лифе и рукавах.
- Девушки, приготовьтесь! Бал вот-вот начнется! - скомандовала миссис Ферс.
За дверью уже раздавалась тихая музыка, служившая фоном разговорам.

Прямая спина, скептический взгляд - пожалуй, можно и забыть, что носишь на себе произведение искусства, если думать о каких-нибудь занимательных вещах. Например, о Сессилии. Бедняжке, наверное, ужасно неудобно, но она не подает виду и даже старается острить. Она хотела ответить на шпильку, но мадам Ферс было трудно не слушаться. Да и глупо, в сущности. Она поглубже вздохнула и ободряюще улыбнулась Алисии.

Вскоре, одно за одним, стали раздаваться имена девушек и те покидали комнату. Кто-то решительно, кто-то, как бедняжка Оливия боязливо и неуверенно, кто-то как Сэс, гордо воздев голову и задрав нос так, что едва не теряли равновесие. Но у всех в глазах был страх, в той или иной степени, тщательно скрываемый или же неприкрытый. Этот шаг из смежной залы в бальную, был их шагом из детства в юность, из уютного мирка во взрослый, страшный и неизведанный, их собственное пугающее значимое открытие. Шаг в бездну, в которой им придется познать головокружительный успех или разительное фиаско, любовь, ненависть, подлость и благородство. Шаг в мир, где все серьезно и нет места шалостям и детским играм, в мир, где слова, даже небрежно брошенные, могут значить столь многое, что от них может зависеть будущее и сама жизнь, мир, в котором они обретут или потеряют себя, в их собственное будущее.
Алисия сделал свой шаг первой. Лоре пришлось еще немного помучаться прежде чем прозвучало:
- Мисс Лорейн Хартленд!
Двери в очередной раз открылись и под нежную мелодию ее очам предстала публика. Сплошь именитые особы, которых она уже видела вчера, блистали своими умопомрачительными нарядами, которые наверняка стоили баснословных денег. Их взоры были обращены на нее, скромную выпускницу, еще вчера ничего незначащую для их общества, но сегодня уже несомненно ценную, рассматриваемую, возможно как соперницу или даже как подходящую партию, но не как пустое место. Некоторые дамы, прикрывшись веерами явно сплетничали, джентльмены смотрели оценивающе, старые матроны были готовы приметить любую мало мальскую оплошность. Лоре предстояло сделать несколько шагов вглубь танцевальной залы, где ее намеревался встретить... не отец, а дядюшка. Фигура сера Оскойна с его идеальной осанкой неспешно продвигалась прямо к ней, благородное выражение лица и полное безразличие к окружающим дополняла неспешная походка с привлечением элегантной трости. Дядюшка слегка поклонился и подал Лорейн руку.
Отец остался стоять с леди Фервелл и лишь ободряюще улыбался дочери. Лора так и не успела словить его удивление, он ведь явно удивился, увидев ее такой красивой, не так ли...

Стоит ли собравшаяся за дверью публика ее волнения или задранного носа? - лениво размышляла Лорейн. Платье снова стало давить в груди, стоять на месте стало скучно и неудобно. Она не то, чтобы волновалась (себе она ни за что не призналась бы в этом), но вот так стоять перед дверьми недвижимо - это больше похоже на пытку.

Когда она услышала свое имя, то воспрянула. Там, за дверьми был иной мир, и он манил нестерпимо. Она скользнула взглядом по всем собравшимся, ища за спасительное лицо, за которое можно было уцепиться в этом море праздного любопытства и сверкания знатности. Увидев сэра Оскойна, она едва заметно дрогнула - чтобы ни говорил отец, она не могла заставить себя испытывать теплые чувства к этому сухому и холодному джентльмену. Впрочем, его холодность отрезвляла, ранила и заставляла собраться. Она так же прохладно сделала реверанс и приняла руку. Только потом она увидела отца, хотела послать ему улыбку, но холодное самодовольное выражение лица уже прилипло к ней удобной маской.

Прежде чем она оказалась подле отца, прошло некоторое время. В паре с дядюшкой они обошли выделенное в середине пространство по кругу, как бы демонстрируя Лору публике во всей ее красе. Лица смешались воедино и волнительность момента не позволила вычленить из всей этой разряженной массы отдельные лица или же отдельные впечатления. Лишь когда прозвучало новое имя, а Лора остановилась, мысли приобрели ясность. Леди Фервелл сдержанно улыбалась, а отец, хоть и сохранял спокойствие, но был несомненно счастлив и горд за дочь, именно это Лора рассмотрела у него в глазах. Сэр Оскойн предоставил ее ладонь ей самой, заняв место со свободной стороны так, что она оказалась между отцом и дядюшкой. "Презентация" выпускниц продолжалась еще с пол часа, затем свою торжественную речь держала миссис Мерисон и лишь потом было объявлено начало бала. Первый танец выпускницы по обычаю танцевали с отцами или же опекунами. Это был вальс, нежный и трепетный, как девушки, выспускавшиеся из Мерисона.
Отец не спешил говорить. Кажется, он любовался ею.
- Ты так похожа на мать, - наконец-то молвил он в танце.
Старик совсем расчувствовался, на его леце было столько трепета и нежности, что Лора даже было подумала, как хорошо, что они танцуют и никто не сможет увидеть эти эмоции, кроме нее, и никто не осудит старика-отца за чуждое высшему обществу проявление столь искренних чувств.

Она чувствовала себя на как на витрине магазина - столько оценивающих, ощупывающих взглядов. "Подойдет ли Лорейн к отделке гостиной? Как она будет сочетаться с осенним садом в имении? Девушка нравится, но надо же подсчитать рентабельность! Не слишком ли большое вложение для нашей семьи? А вы уверены, что именно Мэрисон - писк моды? Знаете, очень нравится фасон барышни. Вот с таким бы фасоном предыдущую... Ну не знаю, по-моему смотрится немного вульгарно." невидимый хор в ее голове надрывался и был готов свести с ума, а дядя шествовал рядом с невозмутимостью манекена. Пока зрители осматривали новую жертву она успела прийти в себя, рассмотреть детали платья леди Фервелл, снова понять, как неудобно это платье, что ничего совершенно невозможно шепнуть на ухо и даже обрадоваться официальной речи мадам Мерисон.

Танец с отцом, самый первый танец в ее жизни - как хорошо, что рядом он, который всегда поддерживал ее. Она тепло улыбалась ему.
- Ну конечно же, я ведь ее дочь.

Платье тетушки было выполнено в зеленых тонах с вышивкой на природные мотивы и чем-то блестящим но ненавязчивым, может даже драгоценными камнями. Вышивка на лифе сплошь состояла из контур ромашек, а блестящие вкрапления присутствовали в середине каждого цветка. По низу платья вышивка уже изображала травинки и листики, а вкрапления, наверняка имитировали росу. Прическа леди Фервелл была украшена ромашками же, что придавало образу романтичности и свежести. Впрочем, слишком откровенно пялиться на тетушку не стоило и приходилось рассматривать скользя взглядом, чтобы не прослыть невеждой.
К ней же самой, казалось, взгляды прилипли мокрой тряпкой. Это продолжилось и во время первого танца. Ее оценивали, сравнивали, просеивали, как песок в поисках золота. Песку, оказывается, неприятно это нежданное внимание. В голову пришла мысль, что, возможно, теперь ей придется жить с этой "мокрой тряпкой" на своем теле.
- Верно... Верно... - рассеянно ответил отец.
Он наверняка отвык от балов и несколько растерял навык ведения светской беседы вовремя танца. Стоило ли Лоре его немного подбодрить или же оставить все как есть.

Платье на тетушке было просто произведение искусства. Ее саму можно было выставлять, но уже не на витрине аля модного магазина, а в салоне, где ей посвящались восхищенные взгляды и восторженные оды. Если Лорейн была всего лишь поделкой, то вдовствующая леди Фервелл заслуженно носила статус шедевра.
- А еще ваша, отец, - не очень ловко продолжила она.

Отец бледно улыбнулся и танец продолжился уже без разговоров. Во время очередного поворота, Лора заметила, что к тетушке и дядюшке подошла леди Кэтрин де Мод, за ее спиной преданно маячили Остины. Все обменялись приветствиями, впрочем, как показалось из уловленного отрывка между дядюшкой и леди Кетрин действительно чувствовалась некая напряженность, которой не было к примеру между ней же и леди Селестой. Впрочем, это могла быть ее субъективная оценка под влиянием рассказа Алисии. За те пару мгновений, замеченных в танце, навряд ли стоило судить об истинном положении дел. Больше ничего интересного заметить не удалось, потому как ее отвлеченное внимание едва ли не повлекло за собой ошибку во время первого танца. Пришлось сконцентрироваться на выполнении фигур.

Однако, надо запомнить эту леди. Конечно, они не были представлены друг другу, но Алисия же ей рассказала. Впрочем, глазеть по сторонам явно не стоило, отец явно не был уверенным партнером, который сможет блестяще вести любую партнершу. Интересно, Оскойны состоят с ней в дальнем родстве или нет?

Учитывая тот факт, что леди Кэтрин приходилась ей двоюродной теткой, Оскойны вероятно все же состояли с ней в родстве, впрочем, во время танца было крайне неудобно вспоминать особенности родственных связей и на время пришлось оставить данный вопрос. Прозвучали последние такты мелодии, партнеры поблагодарили друг друга за танец и вернулись к своим близким. Леди Кетрин де Мод была все еще в обществе Оскойнов. По их лицам было сложно судить рады ли они этому или же нет.
- Мистер Хартленд, - леди де Мод подала руку отцу.
- Вашв светлость, какая честь встретить вас здесь, - отец облобызал протянутую морщинистую руку, довольно элегантно поклонившись. - Позвольте представить вам мою дочь - Лорейн.
Взгляд графини был колюч и от того не особо приятен. Она капризно поджала губы и молвила:
- Я вынуждена выразить вам свое неудовольствие!
В обществе повисло напряжение, казалось замерли даже дамы и господа вокруг семьи Оскойнов, до которых мог долететь голос графини.
- Прошу прощения? - не понял отец.
- Вы столь поспешно покинули имение отца вашей супруги, что я не имела удовольствия общаться с миссис Хартленд, - она выделила фамилию, - И более того вы этим лишили меня радости участвовать в воспитании моей племянницы! Это отвратительно, Берти!*
Отец ответил улыбкой. "Берти" давало ему намек на благосклонность графини.
- Прошу меня простить, ваша светлость, однако, обстоятельства вынудили нас покинуть родные места моей дражайшей супруги, переехав довольно далеко и мы более не посмели тревожить ваш покой возможностью столь дальнего путешествия, зная вашу к ним нелюбовь.
Казалось все вокруг превратилось в полнейший слух во плоти.
Графиня хмыкнула.
- Эти, с позволения сказать, "обстоятельства" меня волновали меньше всего! - капризно заявила леди пробуравив сера Оскойна взглядом. - А путешествия лишь мелкая неурядица по сравнению с годами лишений!
Лора же заметила, что сер Оскойн до побелевших костяшек сжал свою трость, что ни коем образом не отразилось на его лице.
- Никак не мог знать, ваша светлость. Сложись тогда все иначе и будь у меня намек на ваше желание, я бы не посмел ему перечить.
- Полно, Берти, - отмахнулась мадам и решительно подошла к Лоре, приподняв ее подбородок своим морщинистым пальцем. - Вылитая мать, - ее лицо несколько разгладилось, явив подобие сдержанной улыбки, а голос стал мягче.
Она опустила свою руку, предоставив подбородок его хозяйке. Лора же ощутила на себе неприязненный взгляд миссис Остин.
- Скажи мне, дитя, как ты находишь время проведенное в данном заведении?
Столь прямой вопрос да еще на выпускном балу был настолько компрометирующ, что кажется вздрогнула сама миссис Мерисон, стоящая неподалеку в обществе иных благородных господ.

*мы, кажется, не упоминали имени отца Лоры, пусть будет Бертрам. Если же упоминали исправь меня, пожалуйста.

//Вполне возможно что Кэтрин покровительствует родственникам по покойному мужу (мало ли)

Лорейн присела в глубоком реверансе, когда ее представили.
- Для меня честь быть представленной Вам, - негромко сказала она, чтобы не показаться слишком бестактной и не быть невежей, промолчав. Бесцеремонность графини была неприятной (да и мягкости в движениях ей тоже не хватало). Понятно, что будучи богатой и знатной леди, она могла позволить себе делать все, что угодно - ради ее благосклонности слишком многие могли закрыть глаза на некоторые безобидные выходки, которые иным бы разрушили всю репутацию. И вот сейчас, без всякой мысли, а просто по неосторожности, она могла сильно испортить реноме юной мисс Хартленд.
- Я рада, что мои родители сделали выбор в пользу пансиона миссис Мэрисон, - негромко ответила Лорейн, даже не покривив душой. В конце концов, именно здесь она встретила Алисию - единственную родственную душу после кончины материю

// У тебя вверху подсказка в действующих лицах. Там я собрала всю инфу о тех, кто более и менее важен. Если там отсутствует инфа, то Лоре это не известно и, естественно, можно строить догадки или пытаться разузнать подробности. Действующие лица будут дополняться по мере поступления новой информации, можешь и сама туда добавлять то, что я , возможно пропустила, если таковое имеется.

Графиня снова хмыкнула.
- Она рада... - Лоре показалось, что леди Кетрин даже передразнила ее тон. - Вместо того, чтобы наслаждаться последними днями в обществе моей горячо любимой Мэгги, ее послали учиться за тридевять земель от дома и она рада... - графиня просто впилась глазами в лицо Лорейн, явно ожидая от нее какой-то реакции.

//просто опиши реакцию, действия и мимолетные мысли в кратеньком посте :)