Здравствуйте, автор. Непростое у меня отношение сложилось к вашему рассказу. Авторский голос приятный. Дружеский, спокойный. Но в созданный мир что-то не верится. И в героев, к сожалению, тоже.
Мир наш, но нарисован он открыточно, пасторально. И это какая-то «бронированная» пастораль, которую не пробивает ни нападение пьяного насильника, ни появление чёрного шамана. А Иванна с её обстоятельностью, с блинами, заботами о подходящей сковородке, чайком на травах и покрывалом на всякий случай (а то у пруда, понимаете ли, свежо) получается не девятнадцатилетней девчушкой, а зрелой женщиной лет сорока - сорока пяти. И вот, кстати, любопытно. Повествование от первого лица, от лица художницы, а визуализация… ну, не блещет. Не вижу, что за парк, что за деревня, что за общежитие. Давайте на примере:
«Пока я добиралась до общаги, из головы не шло «Одеть пень, одеть пень!». В комнате было пусто, соседки уехали на выходные домой.
/// И вот здесь ждёшь, что увидишь эту комнату. Увидишь и почувствуешь – атмосферу, состояние героини, окунёшься в её жизнь не умозрительно, а по-настоящему. Но вместо этого как раз умозрительность, объяснения пошли: Мне ездить не к кому. Была, конечно, мать, с которой сплошь напряжённые разговоры. Отец в другой семье. Меня к себе не звали, да и мне не особо хотелось. Я и в городе находила себе дела, не скучала».
Ещё на примере:
«Раньше у меня блины хорошо получались – пупырчатым солнышком, – на бабушкиной чугунной сковороде пекла, но в этот раз местами подгорелые и рваные. Общажная посуда
/// Ну, ну. Что с ней, какая она? Вот для сравнения фраза из «У зеленоглазых две жизни»: «ложки такие старые, что уже не звенят». И сразу ясно, сразу видно – это не те новенькие, сияющие ложечки, от которых и звон кажется чище, громче, звонче, а потемневшие, усталые… А здесь: Общажная посуда оставляет желать лучшего». Охохо… В общем, я подслеповатый Станиславский (не вижу!).
Даже Выпень не вырисовывается. «В сердцевине корневых сплетений в неудобной позе сидел человек», «на эдаком деревянном троне сидит молодой мужчина». Вот не вижу я сердцевину переплетённых корней троном, а сидение в неудобной позе – сидением как на троне. И ещё я не могу разглядеть, что там за ноги, которые надо отпиливать – при том, что он говорит, это корни, и корней у него много. Так отчего бы из того множества и не отпилить? А не ноги, да ещё и через джинсы?
Цитата(иттын баласы)
Ещё я потерялась на логистическом моменте, когда пень хотел подпирать собой землю под яблонькой, и достиг цели, а в конце оказался опять на своём месте, с разделяющей их насыпью (и, видимо, прудом.) Простите, если там было объяснение, меня этот откат изрядно удивил.
Да, и меня тоже. Проклятье снято, герой соединился с любимой – «Над тихой водной гладью в тесном объятии парили две светлые тени. Офицер Плетнёв смотрел в глаза своей монголки, и лучи рассветного солнца пронизывали их». И вдруг Выпень опять здесь...
Кроме всего прочего, у рассказа проблема типа «аргументы вместо фактов». Я не могу определиться, с насколько надёжным рассказчиком столкнулась. Родителей Иванны мы не видим и не слышим, всё только с её слов. Подруг, друзей, по которым бы она соскучилась, общения с которыми ей не хватает, нет и на словах. Даже тётка, которая появляется в поле зрения, то качает головой, то разводит руками, а что это значит, опять же толкует сама Иванна. Коммуникативные проблемы налицо, а тут ещё и воображаемый друг. При том, что раньше только какие-то чудики мерещились, и только в деревне, и по тому, как она о них упоминает, они скорее мимолётными видениями мелькали. А Выпень такой уже крепкий, сформировавшийся
глюк друг. Может быть, тут впору не блины пню таскать, а коньяки лечащему врачу. И вот эта чёрная мысль, пожалуй, пугает посильнее чёрного шамана. Мысль о том, что всё это просто воображение героини... *переходя на шёпот* а в таком варианте оно, конечно, уже не просто воображение...
Ну, и согласна с предыдущими комментаторами, что рассказ слишком ровный. Ни подъёмов, ни спадов. Появляется пучеглаз и вносит элементик иронии, но вместе с тем начинает казаться, что текст «инфантилизируется». Была идиллия, но взрослая, а теперь ещё и Домовёнком Кузей потянуло...
Я не могу сказать, что мне однозначно не понравилось. Или что резко не понравилось. В рассказе есть теплота. Есть идея. Есть история, даже две. Есть свой ритм. Наверное, наши ритмы просто не зарезонировались. Но вам, автор, конечно же удачи, рассказ не слабый, и я думаю, многое у него впереди.