Неспокойная ночь, играет Отражение

- Значит, все же ночью, - удовлетворенно кивнул мужчина, - Во сколько? Имел ли он что-нибудь при себе? Оружие, поклажу? Он вошёл через дверь, или окно? - вопросы продолжались, а взгляд человека открыто гулял по спальне Эстер, словно пытаясь найти в ней ещё не обнаруженные улики.

- Я не заметила время. Я задремала в ванне, когда услышала, что открывается входная дверь. При нём я ничего не видела. Но возможно он успел что-то спрятать или выбросить, когда я уснула.

- Это все, что вы мне можете сказать о преступнике? - поинтересовался инспектор, поднимаясь, но явно не для того, чтобы покинуть комнату, а скорее, чтобы ещё лучше её изучить, - Вы, судя по всему, приняли его, как клиента. Сколько он заплатил вам? Чем заплатил?
Видимо, была оплата, или нет - вопросом для него уже не было.

- Ещё он назвал себя Максимилианом. Но подозреваю, что это не настоящее его имя. Он заплатил 4 золотых луидора. И у меня не было выбора как его принимать. Я решила, что безопаснее будет подчиниться.

Инспектор кивнул, продолжая в молчаливых раздумьях прохаживаться по её спальне. Задав ещё несколько вопросов, и убедившись, что Эстер больше ничего толкового ему не скажет, он очевидно собрался уходить. В дверях он остановился.
- Надеюсь, вы вовремя посещаете врача. И я даже подарю вам один совет, Эстер. Обследуйтесь как можно быстрее. Как знать, что мог вам принести с каторги ваш...клиент.
Последнее слово было сказано с презрительной насмешкой. Мужчина ещё раз осмотрелся - и ушёл.
И даже не конфисковал полученные от преступника деньги.
Более того... Только сейчас до неё дошло, что этот человек не явил никакого доказательства своей принадлежности к каким-либо органам государственной власти.

Впрочем, у неё опять не было особенно выбора рассказывать или нет. Даже если это был такой же бандит. Эстер радовалась только что ничего толкового не рассказала. А вот совет про лекаря был своевременным.
Девушка собралась, взяла денег и отправилась как и планировала завтракать. А вот после завтрака можно было заглянуть к лекарю.

За завтраком не произошло ничего ужасного - кроме того, пожалуй, что от произошедшего утром на душе остался неприятный осадок. Представившиеся полицией громилы, вот так вот резко исчезнувший Максимилиан, возвращение этого страшного человека... Что ж, с тех пор, как её гость вышел из неё в буквальном смысле, день весь пошёл наперекосяк.
И продолжал идти наперекосяк у врача, обнаружившего у девушки рост небольших язвочек там, где боится обнаружить их у себя любая представительница их профессии. Каждая жрица любви прекрасно знала о грозящей ей опасности, всячески стараясь огородить себя от оной не без помощи ртути и чудодейственных эликсиров, выписываемых разными подпольными врачевателями- но знать об опасности, и обнаружить её у себя дома было вещами совершенно разными.
Огорошенная этими новостями, с флакончиком какой-то чудодейственной заграничной мази в руках, она и не заметила, как добралась до дома, ставшего вдруг ещё менее уютным, чем прежде. Врач был ее хорошим знакомым - он, пойдя против собственных убеждений, не стал делать пометку о болезни в соответствующем документе - но намного это ситуацию не облегчало.
Радовало... Относительно радовало лишь одно - вряд ли к этому имел хоть какое-то отношение Максимилиан, с которым их знакомство длилось не дольше дня.

Появление в её квартире ночного гостя не принесло ничего хорошего. Разве что потрясающие моменты близости и деньги. Но деньги видимо придётся потратить на быстрое и тайное лечение. И дай Бог, чтобы никто не узнал об этом. А то от репутации Эстер не останется и следа. И максимум на что она сможет рассчитывать - роль дешёвой шлюхи в борделе. И это в начале её карьеры!
Эстер была раздавлена и напугана. А что если болезнь вообще не удастся победить? Кому она будет нужна такая?
Выходить из дома сегодня снова не хотелось. Сидеть и пялиться на роскошные подарки, что дарили ей поклонники - прямой путь к тому, чтобы начать резать вены. Поэтому девушка решила заняться делом. Она вытащила все имеющиеся у неё наряды и принялась перебирать их, откладывая то, что ещё могло пригодиться и выкидывая то, что было совсем ненужно или изношено.

Тяжела была не столько болезнь, сколько осознание того, что все произошедшее крутится только в её голове, и нет никого, с кем она разделила бы хоть часть этих мыслей. За разбором платьев, мрачность постепенно стала не такой насыщенной - ведь в конце концов, и врач мог ошибиться, разве с ними такого не бывало? Ведь она чувствует себя совершенно нормально, что же до пары царапин... Да у кого их нет? Да и Поль в последний раз выглядел здоровым...вроде...
Когда гардероб был перебран, и чуть ли не треть платьев оказались собраны для старьевщика, на Эстер вновь напало уныние. Нарядиться бы в самый свой лучший наряд, да отправиться на прогулку куда-нибудь в парк... Или к театрам... Но привычная лёгкость куда-то ушла, а резать вены в какой-то миг снова показалось не худшей идеей.
Впрочем, она могла навестить и кого-нибудь из своих подруг-куртизанок, если сталось так, что они ещё дома. А если удастся попасть при этом на какой-нибудь званый обед или ужин... Чем не возможность найти себе нового спонсора?
Только вот ещё не спрятанная, стоявшая на трюмо бутылочка с лекарством мозолила глаза.

Эстер спрятала бутылочку подальше в трюмо. С глаз долой. Затем девушка одела один из лучших платьев, накрасилась и отправилась к одной из подруг, у которой сегодня наверняка должен был собраться народ. Убиваться с горя можно было сколько угодно, но делу это не поможет. Лучше она отвлечётся, а потом займётся лечением.

С Амели, бывшей её весьма неплохой подругой на протяжении всего того времени, когда Эстер покинула публичный дом, и подалась в вольные куртизанки, они в силу разных причин не виделись почти месяц. Совсем юная девушка, лишь семнадцати лет от роду была словно создана для их работы, от которой она получала удовольствие всегда - даже когда её клиентами были люди с весьма странными требованиями и замашками. Вероятно, именно поэтому она была востребована в определённых кругах явно не совсем здоровых психически людей, которым за удовольствие было причинять женщине боль самого разного рода. Иногда это беспокоило Эстер - куртизанкам, как и всем людям, были свойственны такие человеческие чувства как дружба, сострадание, жалость - и когда эти чувства входили в свои права, ей становилось невыразимо жаль Амели, которая, несомненно, плохо кончит в один "прекрасный" день, если не сменит круг своих клиентов.
Впрочем, все синяки и побои заживали на ней, как на кошке - вероятно ещё и потому, что относилась она ко всему с невероятной лёгкостью, а деньги, которые она получала за свои не очень обычные услуги, позволяли ей отдыхать несколько дней подряд между клиентами.
Чем она пользовалась не так часто.
Сейчас же, когда Эстер поднималась по лестнице, ведущей в квартиру подруги, мимо неё вниз спустились трое молодых людей, весь вид которых говорил о том, где именно они были, и чем занимались - у куртизанок на такие вещи глаз был намётан. Видимо, Амели была дома не одна... Или же одна - от чего становилось несколько не по себе.

Если клиенты уходили, возможно Амели больше никуда сегодня не пойдёт, и Эстер зря к ней шла. Но поворачивать было бы уже поздно. Так что куртизанка пошла дальше проверить, насколько её визит будет уместным

На стук она услышала тихий голос девушки, сообщивший ей, что дверь не заперта.
Что ж - дверь действительно была не заперта, а подругу Эстер обнаружила в гостиной, развалившейся в одном из весьма дорогих и удобных кресел; укрывшейся некогда дорогим, а теперь превратившимся уже в рваную тряпку пеньюаром тончайшей работы. Девушка улыбалась, и буквально сияла от удовольствия - словно это не она только что выкладывалась по полной, отрабатывая нелёгкие деньги нелегким трудом. Даже свежие, и весьма жуткие синяки, что виднелись на ее тонких ногах под полупрозрачной тканью, не портили куртизанке настроение.
- Ах, это ты, Эстер! - лицо её засияло ещё больше, и Амели приветственно махнула рукой, не поднимаясь, - Проходи же, не стой в дверях.

Вид у подруги был жуткий. Эстер даже представлять не хотела, что тут было полчаса назад.
- Ах, моя милая! Я кажется совсем не вовремя решила тебя навестить.

- О, брось, - Амели плавно махнула рукой, на которой так же обнаружился синяк, и весело рассмеялась, - Если хочешь, угощайся, - она кивнула на стол, где находилось целое обилие фруктов и вина. Затем она прищурилась, внимательно рассматривая пришедшую к ней подругу, и лицо у неё приняло озабоченное выражение.
- Ты вся бледна, милая Эстер. Все ли у тебя хорошо?

- Я в порядке, - как можно безмятежнее отозвалась девушка. - Просто была странная ночь.
Признаться подруге в своей проблеме она не могла, тогда это перестанет быть тайной и тогда её репутации конец. А если Поль узнает, что у неё был клиент - будет не очень страшно. Не нужно было оставлять её одну.

- Присаживайся, - она кивнула в сторону кресла напротив, а сама приняла более вертикальное положение - что, судя по мимолетной гримасе, далось ей не слишком легко.
- Ох уж эти буржуа... Знаешь, порой я уже и не представляю, от кого из них и чего можно ожидать. Но о моих странностях ты уже наслышана, а вот я о твоих - нет, - Амели превратилась в само любопытство, - Рассказывай же! Неужели у тебя в клиентах оказался кто-нибудь из этих самонадеянных львов в сорочках по триста франков?

- Ах, если бы! - воскликнула Эстер, присаживаясь.
Куртизанка красочно описала прошедшую ночь и утро, умолчав разве что о том, что Максимилиан собирался стать её покровителем, что она нашла деньги в сапогах и что вроде как следователь посоветовал ей проветриться у лекаря.

Амели слушала восхищённо, и не без зависти.
Её живое, неутомимое любопытство и цветущий цвет лица не слишком хорошо сочетались с ее покорёженным в который раз телом, но это отходило на второй план, стоило только перевести внимание на её лицо. О, девушка словно переживала на собственной шкуре все то, что описывала ей Эстер, местами совершенно забавно выражая то испуг, то восхищение, то беспокойство - и прочую многогранную гамму чувств, на которую способны, преимущественно, люди молодые, и что редко сосуществует с экземплярами состарившимися, утратившими ощущение очарования жизни.
- И что же, он даже не рассказал, чем занимается! - удивлённо подняла девушка брови в конце рассказа подруги, - Вот же экземпляр тебе попался, Эстер! Какой из этих недольвов поленится, да не упомянет о своих достижениях?
Она рассмеялась - беззаботно, и весело, заражая своей беспечностью и жизнелюбием Эстер.

- Что-то мне подсказывает, что рассказывать действительно не о чем, - улыбнулась Эстер. - Или если и есть, то совсем небезопасно это делать. Он вовсе не идиот,чтобы оставлять после себя следы.

- Мог бы и приврать, - расстроенно вздохнула Амели, - А то он-то, конечно, исчез, как заправский любовник, но что же остаётся обсуждать нам? Надеюсь, он не разбил твоё железное сердце? - улыбнулась девушка, устремив внимательно-хитрый взгляд на подругу, - А то уж больно ты бледна. Впрочем, выпустить из рук такого актёра... понимаю тебя, как же я понимаю.

- Моё сердце в полном порядке. Разве что самолюбие немного пострадало, - улыбнулась Эстер. - Хотя ещё пару -тройку ночей я бы не отказалась с ним провести. А уж если его приодеть как столичного графа, да вывести в свет...
Если бы она появилась в свете с таким кавалером, количество богатых клиентов у неё бы резко возрасло.

- Хотела бы я посмотреть на этого твоего графа, - мечтательно улыбнулась Амели, не лишенная своих слабостей, и вдруг посерьёзнела.
- Послушай, Эстер... - произнесла она, понизив голос, и приблизившись к подруге, - Ходят слухи, что в одном из наших домов любви чуть ли не все поголовно барышни заболели сама-знаешь-чем. И ещё кое-кто из наших, но имён я, сама понимаешь, называть не буду. Так что ты осторожнее с этими бегающими принцами, хорошо?

- Какой ужас, Амели! - Эстер даже не пришлось сильно притворяться. Новость действительно была не очень приятной. - Я обязательно схожу на днях к доктору. Бедные девочки! И неизвестно, кто их наградил?

- Да кто же теперь разберёт! - всплеснула руками Амели, в пугливом незнании поджав губы, - Сваливают на какого красавчика-англичанина, что обретался здесь какое-то время назад... Но ведь так проще всего, не правда ли? Обвинить того, кто уж давно покинул эти места... Да вот только никаких гарантий нам это не даёт, - вздохнула девушка, - Ты ведь и сама знаешь, просто так клиенту не откажешь, а ведь не у каждого проблему-то углядишь. Бедняжки. - снова вздохнула она, и попыталась встать. Снова поморщилась - видимо, действительно неслабо ей пришлось поработать перед приходом Эстер.
Что ж до сказанного ею - у себя Эстер никаких проезжих англичан не принимала. Да вообще не принимала этих рыжих ещё ни разу - а значит, виновником сей радости был кто-то ещё.

С англичанами Эстер дел не имела, но могла иметь девушка, с которой спал один из её любовников. И теперь действительно никто не разберёт, кто был первым. В этой ситуации радовало только одно: она была не единственной, так что возможно её репутация пострадает не так уж сильно.
- Тебе что-нибудь подать? участливо поинтересовалась Эстер, видя, что подруге не так просто приходится.

- О... Нет, не стоит. Мне не впервой, - произнесла Амели, разминая затёкшие ноги, - Сегодня вечером дают представление в Опере, и я знаю, у кого достать билеты. Не составишь мне компанию? Как знать, в чьих комнатах нам удастся проснуться на следующее утро.

- Я думала, ты сегодня уже никуда не пойдёшь, - удивилась Эстер.
Она бы после такого уж точно никуда не пошла.

- Будто ты меня не знаешь, - отмахнулась Амели, на пошатывающихся ногах отправляясь в сторону ванной, - Меня остановит только моя собственная смерть. Да-да, и не сверли мне спину этим взглядом, полным ужаса, - девушка обернулась, одарив Эстер самой сладкой своей улыбкой, на которую была способна, - Лучше уж скажи, не собираешься ли ты сменить свою старую квартирку на что-нибудь получше.

- Как только найду себе покровителя со стабильным доходом, - отозвалась Эстер.
Конечно, перебраться в квартиру побольше она была не против. Но во-первых, эта уже оплачена. А во-вторых, у неё не было на это денег.
- А почему ты спрашиваешь?