Как звучит счастливый конецШуточное КоролевствоАвтор:
Астра СитараЯ, дед Мороз-борода из ваты, знаю много сказок. Поверь мне, Мэй, в конце всё будет хорошо. А если хорошо не настало, значит, это ещё не конец. Таких девочек, как ты, ждёт счастливый финал. Таких невинных, добрых девочек, как ты, которые вчера не попали на новогодний бал. Впрочем, ты единственная, кто в канун праздника натирала полы и выгребала сортир. От тебя до сих пор несёт сушёным дерьмом для растопки камина. Да-да, Мэй, благоухаешь, отнюдь, не розами.
После часа ползанья на коленях с половой тряпкой ты потянулась к очагу. Тщетные попытки отогреть руки от ледяной воды из ржавого ведра. Устроилась на голом полу, и кот, такой же тощий, как ты сама, пришёл искать утешения от горестей жизни в твоих костлявых объятьях. Прижала к себе его субтильное тельце, чтобы хоть немного накопить вашего общего тепла.
– Ах, Полосатик, – горестно зашептала в залысину кота, – если бы только мачеха не тратила все деньги на балы и экипаж.
Да-да, Мэй, твой вечно бухой батька едва заметил, как опустела и раньше небогатая хижина. В ломбард отправился даже общий ночной горшок и по нужде все домашние бегают в яму на улице. Впрочем, дрова купить недёшево и богатства клозета удачно экономят семейный бюджет. Полушка медяк бережёт, да, Мэй?
Одна у тебя радость случилась в жизни – новогодняя ёлка.
Помнишь, как в белой горячке батька неистово зарубил живую изгородь между домами? Как вымаливала соседское прощение, чтобы не платить за ущерб? И лютой зимой, отдавая невинность у забора, ты заприметила в буреломе облезлую павшую ель. Сосед закончил, чиркнул ширинкой и поспешил в дом, к считавшей убыток жене. А ты, почти не таясь, взвалила древесный ствол на хилое плечо и потянула ель за собой, утопая в снегу.
"Заслужила," – думала без чувств, окоченев душой. Потом долго лечила цистит, а стража всё равно прислала штраф за порубленные соседские кусты.
Украшала ёлку, подворовывая у сестёр – то блёстки с трусов снимешь, то кружева с лифчика обдерёшь. Каждую пуговицу берегла, всё в дело шло. Пусть не довелось танцевать во дворце на новогоднем балу. Но ель греет сердце, праздником серебрится среди убогих затёртых стен. Так ты думала, добрая девочка Мэй, после долгой ночной уборки.
Под утро мачеха и сёстры завалились пьяненькими с бала и долго блевали у порога. А потом и отец с опохмела наложил кучу под ёлкой. И снова ты стояла на коленях, надраивая холодный пол. Привычный быт в утро после Нового Года.
– Мэй, у нас сурьёзная проблема, – вдруг сказала мачеха, сдерживая отрыжку.
Сёстры захрапели за ветхой стеной соседней комнатёнки. Старшая – тоненько и с присвистом, младшая – раскатистым мужским басом. Отец гремел пустыми бутылками на кухне, в комнату тянуло кислыми щами и перегаром.
– Кто-то на балу снасильничал принца, – сурово подытожила мачеха.
Ты отжала половую тряпку и повесила сохнуть у очага. Главное не подпалить, ведь это единственная твоя сменка. Другой-то одежды у тебя нет.
– Грядёт шмон по всему району. Принц будет шмонать по домам, искать обидчика, – застращала мачеха. – Смекаешь, куда ветер дует?
– Нет, маменька, – тихо ответила ты, пряча глаза. А сердечко так и забилось: тук-тук.
– Я не говорю, что это был кто-то из нас, – издалека завела мачеха. – Но только у тебя нет свидетеля, что невиновна. На балу-то все друг друга видели. А ты незнамо, где была.
– Я была здесь, маменька, – робко возразила ты.
– Молчать! Никто тебя здесь не видел, – рявкнула она. – К приезду принца оденешь платье Клубники. И подгони под скелет свой, чтоб сидело.
За сестрицей Клубникой, сухопарой и рослой, по ночам во дворцах многое водилось, а по утрам она набело пудрила отросшую за ночь щетину.
Бедная-бедная девочка Мэй, ты уже поняла, куда дует ветер? Но это ещё не конец, ведь в конце у хороших девочек всё хорошо. Ты знаешь, что должно случиться в конце?
Тук-тук, постучат в дверь. Это принц со своей стражей. Видит тебя в красном сестрином платье. Впервые ты в чистой и целой одёжке, тут-то стражники тебя и разденут.
И вдруг я понял, что должен стать твоим принцем. Ведь хороших девочек всегда спасают в конце. И у тебя будет счастливый конец.
Тук-тук – в дверь. Ты открыла, на пороге стою я. Добрый дедушка Мороз, борода из ваты. Я единственный, кто видел тебя новогодней ночью. Я – защитник твоей невинности против козней мачехи и подозрений принца.
– Слышь, пойдём к забору, – говорю я и подмигиваю. – Будет тебе свидетель.
Дед Мороз закончил и чиркнул ширинкой, застёгиваясь. Потом клятвенно пообещал Мэй, что подтвердит принцу её невиновность. Мэй стояла у забора и смотрела, как дедушка Мороз уходит со двора мимо выгребной ямы, протаптывая тропинку по хрусткому снегу. Истёртую ветошь продувало, и Мэй отправилась в дом.
А там батька ломал хребет праздничной ёлке.
– Нееет! – закричала Мэй, падая на колени.
Растерзанная ель оторванными лысыми ветвями разметалась по голом полу.
– Шо ты орёшь, дура, – нетрезво прогнусавил батька. – Принца ждём, не говном же топить.
Мэй заплакала и почуяла в воздухе запах подгорелого сырого мяса. Подняла глаза и увидела освежёванного кота на решётке очага.
– Зажарь тушку, будет принцу угощенье, – наказала мачеха и ушла вздремнуть.
– Полосатик? – неверяще спросила Мэй.
Батька споро пихал еловые ветки в огонь. Топорик валялся на полу среди останков изломанной ёлки. Мэй подняла – лёгкий, небольшой, точно в руку.
Тук. Тук. Тук.
А я кровушку люблю,
Буду делать колбасу.
Тук. Тук. Тук.
Я корову обниму,
И на мясо зарублю.
Тук. Тук. Тук.
Колбаса да сало,
Начинай с начала.
Тук.
День сменился вечером, стемнело быстро и огонь давно прогорел, лишь красновато тлели угольки в очаге. Мэй сидела напротив двери и ждала. Топорище приставлено к ножке стула, на коленях – мокрый от крови скальп кота.
Тук-тук, постучали в дверь. Мэй не ответила, она ждала.
– Его высочество принц, именем короля! – завопили приказ.
Дверь затряслась от ударов и, наконец, распахнулась. Первый вошедший получил обухом технично брошенного топора точно между глаз. Это был принц.
В доме стражники нашли останки семьи, останки ёлки и останки кота, а также свежие отметины на внутренней стороне двери – от упорных метаний топора.
Мэй не слушала приговор на своей казни, первый в новом году. Знала, если бы дед Мороз был жив, а не лежал на дне выгребной ямы, он бы сказал, что у хороших девочек всегда счастливый конец. Это правда. Только ей выбирать, какой конец счастливый. Она улыбнулась, положила голову на плаху и решила, что счастлива.
"Скоро мы будем вместе, Полосатик," – подумала Мэй и под конец услышала, как топор со смачным чавком перерубает её тонкую шею.
Голова хорошей девочки Мэй упала мимо корзины палача и покатилась по мостовой через толпу зевак прямо под ноги принца. Принц улыбнулся. Потому что принц теперь улыбался всегда. Он поднял отрубленную девичью голову и нежно поцеловал в лоб.