Я прочитала рассказ.
То ли сказка, то ли притча, то ли мифотворческий микс.
Словом, повеяло на меня (пост)модернистскими происками, а точнее, не побоюсь этого слова, орнаментализмом. И опустился дирижабль с дарами на плацдарм фентези. А может, доставлены дары не по воздуху, а поездом. Говорят, что дареному в зубы не смотрят, так что попробуем наоборот, ведь
«на безумных нет суда».
Хронотоп в рассказе именно через три «о», из них первая – самая важная. Предельно обобщен и условен этот хронотоп – без привязки к историческому времени: тут тебе и Бессмертные земли, и Река смерти, и Храм с витражами, и комната – вокзал, и дирижабль, и поезда, и бездна и пр. Действующие сущности (не только лица) из самых разных сфер: от мальчиков и девочек до Смерти, горгулий и крылатого городского населения. Глаза разбегаются.
Герои есть (см. выше), но с ними у меня не сложилось: не вызвали они у дамы в кокошнике ни сильных чувств, ни стойкого любопытства. В середине текста стало мне до слез жалко сестру. Она такая самоотверженная, а ее за это сожгли.
И кто?! Крылатые!
Но в конце повествования она, вдруг возникнув из небытия, зверски порубила мечом неблагодарных сородичей. Эх, жалость к сестре пропала. И Раб что-то не тронул моего сердца, бьющегося под сарафаном, хотя по идее должен был бы, ведь он свободу искал.
Сюжет я уловила, но не во всех деталях.
Крылатых горожан Смерть не добила, ибо сама же им и дала лекарство от себя. А теперь она сидит в Храме имени собственной персоны и ждет гостей. А гости в лице Раба проходят квест, чтобы получить ее корону (сомнительная награда, несмотря на туманность этой самой короны), которую можно обменять на свободу. И Смертушка запаренному Рабу, нашедшему Слепца в Проклятом лесу, заставившего этого Слепца стать проводником, пролетевшему бездну, перебравшемуся через Реку мертвых, доехавшему на поезде до Храма с витражами и заплатившему за загадку, отдает свою корону и ждет, когда этот Раб вернется. А Раб почему-то корону не обменивает и становится свободным и несчастным в пустом городе.
Квест оказался ловушкой. Вот это мне понравилось!
Следить за сюжетом было непросто из-за нарочито усложненного стиля. Автор владеет словом, создает оригинальные яркие тропы, загадачно-заклинательные стишки, разнообразные аллегории. Но меня, например, такая плотность образных выражений (зачастую построенных на оксюморонах – Вечно Юная Смерть, или парадоксах – огромный вокзал в комнате, бесконечный лес в Храме), зашкаливающий аллегоризм отталкивают, т.к. затмевают смысл, а порой и путают.
Например, Слепец вначале кажется доброжелательным персонажем, и вдруг сообщается, что в нем горит огонь мстительности и он отравляет мечтателей жаждой свободы. Однако никакой злобы Слепец так и не проявляет. Или начинается тема вопроса, на который надо найти ответ, потом она обрывается и возникает вновь уже под конец с такой замороченной формулировкой, что требуются горгульи, чтобы перевести ее для простых смертных, то бишь читателей вроде меня. Или этот Раб, у которого возле Реки сердце остановилось, просто заснул… у костра. Где этот костер: в лодке, на берегу?
Продиралась я через Проклятый лес, потом через бесконечный лес, потом на дирижабле полетала над наконец-то уничтоженным городом (пардон за злобность), посмотрела на обездоленного Раба и пришла к выводу опять-таки предельно обобщенному, без уточнения затронутых в тексте верований (ибо подобные игры не приветствую): «Всё прахом будет». Так что свобода - это иллюзия.
«По-настоящему свободен лишь тот, кто ни о чем не мечтает, - проскрежетал Слепец». Но в обществе никто не свободен, а без общества свобода теряет смысл. Свободой играет Смерть.
«Вечно Юная, она все ждала, когда к ней снова придет тот, кто носил теперь корону из тумана…»Читала-читала, и на тебе: выхода нет. Я так не люблю. Мне хотя бы надежда в мрачном подземелье нужна. Огорчили вы меня, автор.
А могли бы… Красоты слога вам не занимать.