Танец — детектор лжи.
У него нет установленных рамок, он не терпит лживых движений. Либо честно отдаваться сбивающему с ног потоку и становиться эссенцией своих чувств, либо не танцевать совсем. И Шарлотта всегда была честной с Вальтером, на протяжении десятилетий, вальсируя между полями сражений, танцуя на раскалённых углях и задыхаясь от дыма. Но ещё никогда, ни на руинах школы, бывшей для чародейки домом, ни на пепелище сгоревшего поселения, полного костями близких ей людей, она не теряла контроль настолько.
Танец показывает, как люди могут слушать друг друга. Если кто-то слушает только себя — он возненавидит танцы. И она прислушалась слишком внимательно. Горько-терпкий рокот захватил её.
Женщина больше не ощущала щеки. Шеи. Вальтер мог чувствовать, как спина чародейки под тонкой рубашкой становится влажной. Волк притянул её к себе. Северянка вздрогнула, взвилась, в попытке вырваться... и подчинилась.
Скрежет струн царапали душу, казалось, режущие звуки вот — вот снимут с неё кожу. Шарлотта позволяла мужчине всецело управлять своими передвижениями, лишь изредка делая попытку вырваться из его власти, но возвращаясь в жадные, могущественные объятия вновь была не в силах отвести от него взгляда, заполняющегося ужасом, и покорно следовала воле волка. Пение южной птицы и болезненные звуки исходящие из удивительного инструмента музыканта делали гипнотический эффект ещё более сильным. Отчаяние наполняло её тело, кожа покрылась испаренной, её лихорадило. Дыхание сбилось, изредка девушка вспоминала о необходимости дышать и жадно глотала воздух, тут же жалея об этом: казалось, что лёгкие вот-вот разорвутся то ли от жара, исходящего от мага, то ли от того вновь вернувшегося морозного воздуха, душившего её десятки лет назад.
Она никогда не боялась пса, не боялась его силы и жестокости. Она видела его, преследовавшим, или преследовала сама, вела войну и защищала своих людей, свои земли и никогда в ней не было страха, лишь свирепое стремление быть на своей стороне. Но сейчас, когда они остались обнаженные, не прикрытые собственной мощью, людьми и стратегиями, она уступила ему выбирать ритм и была парализована всепоглощающим ужасом и безысходностью того, КУДА он вёл её.
Дрожащая рука, гладящая Вальтера по волосам, шее, щеке, между их губами почти не осталось пространства, мужчина чувствовал движение воздуха, когда Шарлотта в очередной раз судорожно вздохнула. Прячась от взгляда мужчины, Шарлотта щекой прижалась к горячей щеке Вальтера. Прижимаясь сильнее, двигаясь "против шерсти", она поднимала голову выше. Жёсткая кожа мужчины с незаметной на первой взгляд щетиной, больно, почти невыносимо царапала кожу чародейки. Шарлотта зажмурилась, губы плотно сжатые, не издающие ни звука, брови сошлись к переносице. Было в этом выражении, в выражении лица человека, переносящего боль, что-то, выдающее отчаянное наслаждение, вопреки. Горячие губы у самого уха, почти целуя... Она яростно укусила волка за мочку уха. При очередном резком движении шпильки зазвенели по полу. Уже лишенные двух своих товарищей они были не в силах удержать волну рыжих волос, не терпящих железных тисков, как сама Шарлотта не терпела чужих правил. Причёска рассыпалась, накрыв плечи Шарлотты и Вальтера пламенным потоком, разразившись запахом диких лесных трав.
— Как я тебя ненавижу... — с такой интонацией шептать бы страстные слова любви, наедине и без одежды. Но в ярости женщины не было места любви.
Пандоотпугиватель Mk.73 активирован! (Для Revan583)
Её наставник боевой магии учил танцевать Шарлотту. Чувствовать тело, его силу, направлять энергию. Всему, что она повторяла после, извергая из ладоней ударную волну. Всему, о чём вспоминала бессонными ночами, глядя в потолок. «Когда ты будешь танцевать с другим мужчиной – не предавай танец сдержанностью. Не лишай его страсти», — говорил Сэнду.
Её грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Гнев вернулся в тело колдуньи. С ним её движения захлестнула горячая страсть и отчаянное противостояние, всепоглощающая жажда жизни. Они снова кружились в танце.
Пандоотпугиватель Mk.73 активирован! (Для Revn583)
Тело Шарлотты пульсировало в его руках. Рубашка её была тонкой, дотрагиваясь до спины он мог чувствовать, что под ней нет ни нижней рубашки, ни корсета, ни белья. Он мог чувствовать обжигающий жар её тела, клокочущего в ярости. Слышал стук бубна в груди ведьмы. Было что-то ещё в движении её бедер. Что-то, порождающее огонь другого рода, чем способна разжечь ненависть. Дразнящее, отсекающее всё наносное, оставляя только здесь и сейчас.
Женщине не нужно было вести. Она не пыталась взять в этом первенства. Достаточно диктовать мужчине, как Она хочет, чтобы он её вёл. Прижимаясь к нему сильнее или яростно отталкивая, запрокидывая голову, открывая шею его жадному дыханию или резко разворачиваясь так, что вместо прикосновения к шее, горящие взгляды танцоров встречались. Острые ногти впивались в кожу мужчины, оставляя следы даже сквозь одежду. Тонкие каблуки звонко стучали по каменному полу главного зала, но у неё было чувство, что она танцует на горящем кострище, загораясь, сама становится пламенем, охватывая пространство вокруг, сливаясь с огнём Вальтера.
Он — вел. Она — создавала пространство, в котором это было возможно и диктовала ему условия. Так было всегда. Каждый шаг его жизни был тщательно подготовлен ею. Она взращивала школу. Он приходил чтобы уничтожить её. Она переезжала на запад, выбирая города. Он вносил их в списки своих инспекций. Она поднимала мятеж. Он создал орден во славу короля. Это был лишь вопрос времени, как скоро пёс ответит её вызову. У всего, что она делала, созидала и защищала был второй смысл. Это было декорацией для их танца. Условиями, продиктованными шепотом имперскому волку. И всякий раз, оставаясь на руинах, она была вольна диктовать следующую декорацию, в тайне надеясь, что в этот раз это будет что-то сильнее их связи.
— Я бы ответила тебе взаимностью. Но. Бедный Пёс. У тебя нет Никого и Ничего, — шепот-шипение северной рыси перед прыжком.
Пандоотпугиватель Mk.73 активирован! (Для Revan583)