Странник
Архимаг Сообщений: 913 профиль
Репутация: 81
|
Мало кто знает, но когда Господь был ещё совсем молодым, он очень любил котиков. Не то чтобы к стохастической сущности вроде Господа было применимо слово «молодой», но, бывает, как увидит котика, так и давай того тискать. А котики ну прям совсем Господа не любили. Иногда ещё из-за угла завидят, что он их тискать идёт, так и давай дёру. На что Господь очень обижался и всегда потом выкуривал лишнюю сигарету.
И вот однажды Господь не выдержал, увидел гуляющую в парке пару котиков, схватил одного из них — того, что с примечательным чёрным пятнышком вокруг правого глаза — накрыл пушистое мяучело коробкой и стал дрессировать: ставил у коробки сардину, подливал себе в заварку кипяточка и выжидательно наблюдал бытие.
Господь прекрасно понимал, что с точки зрения квантовой механики бытие не происходит, пока на событие не посмотрит наблюдатель. Иными словам, рано или поздно коробка открывается, котик со Вседержителем пытливо глядят друг на друга, после чего усатый чепушила либо принимает дар Божий, либо идёт на хер.
Вот только котик с чёрным пятнышком оказался хитрый, и каждый раз принимал решение, что коробка не откроётся восе, то бишь настойчиво наблюдал закрытую коробку изнутри, формируя собственное бытие. Конечно, Господь мог отматывать мир назад, но проблема состояла в том, что выбор не детерминирован, и каждый раз, отматывая время, котик вёл себя по-разному: один раз съел сардину, другой раз не съел, а третий как выскочит из коробики и двай приставлять нож к горлу со словами «ах ты ж сука».
К Господнему прискорбию, бытие душнило изменчивостью — и не в пользу любви к котикам. Каждая мыслящая сущность в своей сути стремится любить и быть любимым, но где-то на шестой день экспериментов разум Господа накрыло экзистенциальными отходняками по поводу того, что в столь изменчивой Вселенной либо котикам, либо Всевышнему придется отказаться от своей любви. Как же быть?
В общем, Создатель покурил-подумал, повертел в руках тросточкой — да и детерминировал к чертям сущность бытия. И с тех пор котики всего мира вели себя крайне определённо: идёт, скажем, котик по парку, хочет свернуть налево, ан нет, на всё воля Божья, иди направо, глупыш. Малоизвестный факт: когда Алла Пугачёва пела, что в этом мире возможно всё, но ничего уже исправить нельзя, то вдохновлялась именно креационистской теософией детерминированных котиков.
Но что будет, если воля Господа столкнётся с волей кота? Нельзя же детерминировать ну прям вообще всё — где-то там, быть может, существуют флуктуации, где котики свободно играют в дурака картами с голыми бабами, и ни один Господь им не указ.
А потому в тот самый миг когда по воле Божьей котик с примечательным чёрным пятнышком вокруг правого глаза возлюбил Создателя, кусочек прежней любви отскочил в гулявшую рядышком с котиком по парку котиковскую невесту, после чего совершенно обыкновенная кошечка по имени Сёмочка стала первым в роду кошачих существом с уникальной способностью любить или не любить Господа по своей воле.
Такой крохотный выбор в такой определённой Вселенной — словно капля котика в Божьем промысле. Но шли годы. Котики жили, возлюбливали себе Творца, пока как-то раз Господь, простукивая тросточкой мимо храма святой Варвары у зарядьевского парка, не повстречал ту самую кошечку с грязными лапками и неимоверно грустными глазами.
Прежний жених кошечки теперь любил не её, а одни сардины да Господа, из-за чего брошенной невестке оставалось лишь побираться у храма в надежде увидеть любимого. Но до того была красива эта кошечка в своей тоске по возлюбленному, что Господь не выдержал и сказал: «если хочешь вернуть себе прежнюю жизнь, пройди три испытания и найди три Любви».
Первым испытанием кошечки по имени Сёмочка было забраться в мусорный бак возле ресторана «Черёмушка» чтобы достать из него самое ценное, что есть в жизни.
Сёмочка нырнула в зловонную кучу и нашла там портмоне-самотряс с бесконечной кредитной картой для всех стритфудов Москвы и Московской области. Взволнованная кошечка хотела было купить парочку чиабатт с сардинами на пожертвования храму, но стоило ей выбраться из бака, как Сёмочку окружила толпа бездомных котов — усатые бомжи отобрали карту, а саму Сёмочку оставили плакать у помойки.
Так бы она и плакала, но спустя пару кружек пролитых слёз из чёрного хода «Черёмушек» вышел официант с пакетом еды, погладил кошечку по грязной шёрстке, после чего сказал «кушай», протягивая остатки недоеденных посетителями суши.
И тогда Сёмочка поняла: самое ценное в жизни — это не портмане-самотряс, а мурчать, когда кто-нибудь добрый гладит тебя по головке. Это и была её первая Любовь.
Вторым испытанием Сёмочки стало убить дракона, а потом украсть у того то-что-нельзя-называть.
Сёмочка нашла самого страшного дракона в Москве и Московской области, а потом улеглась клубочком у порога и стала ждать, когда доверчивый дракон пригласит её в дом на блюдечко молока. План состоял в том, чтобы выцарапать чудовищу глаза, как только то уснёт. Но стоило Сёмочке вскарабкаться на чешуйчатую спину дракона, как тот проснулся, спалил огненным дыханием все простыни и грозно зарычал на воровку.
Тут бы ей и сгинуть, да только не так проста была недетерминированная Сёмочка. Кошечка кокетливо мяукнула, помассировала пузико дракона упругими лапками, после чего беззаботно уткнулась в драконову подмышку будто ничего и не бывало. Увидев это, дракон вдруг заплакал, а потом молча вырвал из собственной груди трепыхающийся комок нужности. Не успела кошечка опомниться, как лишённый того-что-нельзя-называть дракон упал замертво и рассосался на проспиртованные угрызения.
Тогда-то Сёмчока поняла, как важно выражать свои чувства. Это и стала её вторая Любовь.
Обрадованная кошечка забрала у дракона невыразимую нужность и пошла к Господу за третьим испытанием. Но Господь сказал ей, что третьим испытанием будет научиться любить его самого.
Тогда-то Сёмочка и поняла, что он всё понимает, да было уже поздно: весь ужас способности отвергать Господню Любовь был в том, что ишь ей одной Господь не мог приказать полюбить себя. И как тогда приказывать себе самой?
Конечно, она сказала «да». Вот только он лишь покачал седой головой и ответил: «все эти годы ты шла ко мне, но видела лишь его». И губы её, тянущиеся для поцелуя, дрогнули.
Впрочем, иногда она танцевала с Господом, снимая с пальца старое обручальное кольцо. Порой для любви бывает масса причин, но на вопрос «как же быть?» она неизбежно отвечала молчанием. Говорят, будто в одну из проведенных с Господом ночей, Сёмочка попросила Создателя сходить в уборную за халатом, а когда тот вернулся, на прикроватном столике осталась лежать лишь истекающая чужой любовью нужность.
Господь так и не смог забыть её. Много лет спустя, уже совсем старенький, он медленно хромал с тросточкой по зарядьевскому парку, когда молодой сын Сёмочки со знакомым чёрным пятнышком вокруг правого глаза вонзил Всевышнему заточку под рёбра. Но старик лишь улыбнулся своему убийце.
И в тот момент, когда сын кота взглянул в глаза Создателя, то пришёл в ужас от понимания: Господь жил вне времени, а потому видел будущее, в котором кот с точно таким же чёрным пятнышком посреди правого глаза, как у отца, пронзает его заточкой. Но Господь настолько любил котиков, что готов был расстаться с жизнью ради инварианта реальности, в которой котики способны любить.
— Но почему, Господи? Почему ты все-таки позволил умереть моей маме, если знал, что я отомщу? — в слезах воскликнул котик.
— Потому что только в огне расплаты коты способны освободить своих будущих котёнышей от ненависти, — ответил Бог.
И умер.
С тех пор котик с чёрным пятнышком вокруг правого глаза примирился с волей Божьей, и наказал потомкам стремиться возлюбить ближних так, как способен любить лишь Господь.
Ибо только всесильный способен перестать существовать во имя любви к своим созданиям.
конец
|