Покидая Красный Султанат, Пролог

Обладающий, как выяснилось, излишне чутким слухом, но не слишком-то глубоким чувством преданности к своему капитану Йоргосне успел даже договорить слово "девку", когда время словно бы остановилось для Розали. Между одним своим ударом уже заколотившегося как у увидевшей перед собой хищную морду котяры крысы сердца и следующим она перестала на мгновение воспринимать потемневший и заглушенный окружающий мир, но успела перебрать все пришедшие ей в голову варианты развития событий.

Спрятаться здесь было негде. Можно было даже не искать способов — комната слишком тесная и кроме связок книг тут ничего нет, даже от беглого взгляда не укрыться. Так или иначе выходила конфронтация. Выскочить сейчас, застать врасплох? Судя по шагам, здесь было двое, плюс Ставрос, плюс Йоргос. Расклад сил почти равный, если предположить, что они не были слишком опасными противниками... но у неё не было оружия. Надеяться выхватить его у кого-то до того, как они поймут, что произошло? Возможно, но опасно. Хотя на самом деле всё было куда хуже — даже если им удалось бы одолеть гостей, включая того, что был наверху, и как-то справиться с собственной командой, неважно, каким способом, то в Пизу путь им был бы заказан. Попытаться свалить всю ответственность с себя? Мол, поймали и обещали убить, если вякнет? Могло бы сработать, но детали бы начали не увязываться очень быстро, а даже если и нет, результат вряд ли был бы для неё радужным. Не говоря уже о том, что единственным, на кого можно было переложить вину, был, конечно, Ставрос... Нет, тоже не выход. Притвориться мёртвой, больной, чумной... Нет, нет и нет. Предложить откупиться... нечем. Попытаться обаять? Нет, не сейчас, не после почти недели в трюме и не при свидетелях...

Варианты стремительно кончались. Оставалось действовать по ситуации.

Открывшаяся панель снова чуть ослепила её, впрочем, сейчас это было, пожалуй, только кстати — пока она моргала и щурила глаза, Ставрос успел установить для них легенду. От неё же оставалось только поддержать её...

— Синьоры! — воскликнула она, падая на колени, — Капитан говорит правду! Прошу вас, сжальтесь над ним, как он сжалился надо мной!

Она наклонилась, в мольбе касаясь лбом пола и заламывая руки, но старалась не терять контроля над положением и воспользовалась своими длинными рыжими прядями, волочившимися сейчас по грязным доскам, чтобы скрыть осматривающий происходящее взгляд. На случай, если что-то всё же пойдёт не так...

Возможно, Ставросу бы удалось умаслить таможенника гладкой, будто хорошо отработанной речью, а Рози - разжалобить старика заламыванием рук, если б не чертов бородач. Он-то прекрасно видел открывающиеся возможности и упускать только потому что кто-то там просит и умоляет... пфе! Да таких девок сотни были в бытность пиратом и все они рыдали, умоляли отпустить и так далее. Нет уж, старый Яннис своего не упустит!
Команда тоже не была шибко довольна узнать, что капитан тайком провозил девчонку, "чисто для себя" - и впридачу расписал их как конченных подонков (пусть даже это было большей частью правда, она ведь больнее всего жалит). Матросы хмуро зыркали исподлобья, не встревая в разговор и только отлетевший в их сторону Йоргос получил еще один удар под ребра. А может и два. В итоге он сполз на пол, содрогаясь и закрывая голову руками.
Бородач тем временем отступил назад, любуясь находкой, и что-то зашептал на ухо своему боссу - по лицу которого тут же стала расползаться хищная улыбочка.
— Паоло! - рявкнул таможенник хорошо поставленным голосом. — Свистай десяток сюда, поживее.
Затем он повернулся к Ставросу, оценивая грека прищуренным глазом.
— А это судья разберется, ему и объяснишь. А пока что за попытку провоза запрещенных товаров и торговлю людьми ты арестован. Яннис, хватай эту рыжую и синьора преступника, да проводи их наверх. Отведешь в башню.
Дело пахло не очень хорошо. После парочки дней убеждений обвиняемые частенько готовы были сознаться в чем угодно - а здесь, похоже, сыграло свою роль то, что таможня получала свой процент от стоимости конфискованных товаров. Будь в тайнике одни книги, можно было бы надеяться на помощь Лиги... небезвозмездную, конечно, но все же. Отмазывать же от работорговли не рискнул бы никто.
Звякнуло. Выудив из-за пояса массивные кандалы с короткой соединяющей цепью, Яннис требовательно уставился на Ставроса.
— Чё стал, руки давай.

- За попытку провоза запрещенных товаров, синьор Анжело, не стоит приписывать себе и другим заслуги большие чем они реально есть, - грек говорил спокойно, как только мог, хотя в его душе ярость на предателя-матроса боролась со страхом ожидания их собственной участи. Святой Николас, помоги, избавь и на этот раз, и я... Толстяк не хакончил мысль, видя перед собой бородоча с кандалами, неторопливо вытянул вперед руки, одновременно готовясь к тому, что этот шутник наверняка рванет их на себя, и надо постараться держать равновесие, - И у этой девушки есть имя, равно как и все права, я в этом уверен, на корректное обращение. Ваши же слова показывают, что если здесь и сейчас кто-то был бы не прочь поживиться на работорговле, это отнюдь не я, - взгляд Ставроса встречал глаза всех других присутствующих холодной решимостью. Жить человеком и умереть человеком, а не тварью дрожащей.

Отлично, капитан продолжал играть роль твёрдого и волевого человека, но не закоренелого преступника. А Рози могла продолжать добавлять контраст. Быть тенью для его света... Да, она не успела усвоить очень многого из той части работы агентом султаны, где нужно было добиваться своего исключительно хитростью и притворством, сказывалась та самая прямолинейность и упрямость, из-за которой она так часто попадала в неприятности, или, если быть точнее, из-за которой так часто не могла из них выбраться, но простейшие трюки, вроде игры на разницах, запомнить и намотать на ус успела. Оставалось надеяться, что этого не поймёт этот самый синьор Анжело... Но в этом-то и было преимущество простейших трюков — они были, как и Розали, прямолинейны настолько, что их можно было легко и пропустить, ожидая чего-то более заковыристого. А тут, благо, ещё и их образы помогали: суровый капитан-контрабандист и маленькая, беззащитная девчонка. Ну и что, что суровый капитан напоминает тюфяк, а она всё ещё одета в свою прочную кожанку — твёрдость и мягкость идут изнутри...

— Не бойтесь, синьор Чаритопуло! — дрожащим голосом и глотая ненастоящие, но вполне себе убедительные "слёзы" в которых она вымазалась от мокрого пола, произнесла она успокаивающе-решительно, и подползла к заковываемому в кандалы греку, — Я всё расскажу, как было, и никто этому негодяю не поверит! — бросила она злой взгляд блестевших глаз на Йоргоса. Разозлить его... Заставить броситься... Очень поможет общей картине, — Гроза семи морей, тоже! — она обиженно-презрительно надула губу, — А чуть что, так за девчонок прячется!

— Вы уж определитесь, то ли в товар ее записывать (потому что провозить-то провозите), то ли про "корректное" обращение говорить. — с философским видом отпарировал чиновник. — Легальных пассажиров по тайникам не прячут, а если вы свою команду не можете в подчинении держать, так это не проблемы властей достославного города Пиза. Следовательно, провозите нелегально, а стало быть ни о каких правах речи не идет. На вашем месте я б вообще помолчал, а то так можно еще и на какое обвинение наговорить, например на оскорбление при исполнении.

Характер Ставрос продемонстрировал, безусловно. Правда подействовала тирада больше на виновницу всего этого безобразия, нежели на привыкшего ворочать законом, что дышлом, таможенника. Ну, и то хлеб. Тем временем снаружи послышался свист, а вскоре фелука закачалась под добавочным весом. Дальнейшее произошло быстро. Капитана вместе с продолжающей липнуть к нему девицей вытолкали наружу, где передали в руки двух здоровенных бугаев с наказом препроводить куда следует. Дорогой один вознамерился было пожмякать Розины прелести сквозь платье, но острые зубки девушки и гомерический ржач напарника заставили его оставить эту затею. Он лишь пробурчал сквозь зубы, что не очень-то и хотелось, ибо ни кожи ни рожи же, радоваться должна что хоть кто-то ее тронуть хочет. Недостатка в куда более пышных телом местных красавицах легкого поведения и правда не наблюдалось.
В последний раз обернувшись перед тем, как их затолкали в низкую дверь сторожевой башни, Ставрос увидел как "Сытая Лисица" медленно отходит в сторону дальнего пирса, где швартовались военные корабли Пизы. Возможно, это был последний раз, когда ему было суждено увидеть свой любимый корабль...

продолжение следует...