Луна нынче такая полная..., и в красный сильно отдаёт...(ЗТ)

Пока Генриетта всматривалась в окружающий пейзаж, щурясь от дождя, который уже успел превратиться в ливень, дорога куда-то убежала, оставив вместо себя сплошное месиво из грязи и травы, в котором и увязли колёса экипажа. А началось всё с того, что лошадки замедлили свой бег, плавно перешли на шаг, потом еще несколько метров протащили повозку волоком, а потом просто встали и испуганно заржали. Видимо, им тоже было мокро, холодно и неуютно, ну, может еще и страшно. Уже было не просто мрачно, а почти совсем темно, и только молнии время от времени освещали округу, что впрочем весёлости не прибавляло. Справа, насколько хватало глаз (метров на пять если точно) была степь, слева метрах пяти виднелся невысокий прилесок, за которым вскоре начинался лес.

Генриетта отнеслась к увязшей в грязи повозке философски.
- Холли, ты умеешь ездить верхом? - абсолютно спокойно спросила она у девочки, - рано или поздно нам все равно пришлось бы бросить эту колымагу, - добавила мисс О'Рейли.

- Вообще то нет, - честно призналась Холли и скривилась, - Мне как то привычней на своих двоих. Правда один раз меня катали на пони.
Говорила она все с той же кислой миной, явно не собираясь вдаваться в подробности. Погода ее тоже не радовала и то что она оказалась гораздо суше своей благодетельницы оптимизма не добавляло.

- Ладно, - немного подумав, сказала Генриетта, - не думаю, что мы настолько тяжелые. Сумеешь удержаться, если я посажу тебя на лошадь перед собой? - вообще-то девушка очень давно не пробовала никого "катать", однако надеялась, что все еще не разучилась.

- Как будто у меня есть выбор, - пожала плечами Холли. Не долго думая она уже выскочила из коляски и принялась выпрягать лошадей. Кепка мигом намокла и начала постепенно сползать на глаза, но девушка не сдавалась. Остальную ее одежду спасал от ливня разве только толстый слой городской грязи.

Генриетта улыбнулась.
- И все-таки не зря я надела амазонку, - с чувством мрачного удовлетворения подумала она, подходя к девочке и помогая ей.

Лошади тоже отнеслись ко всем действиям девушек философски - молча терпели и только изредка фыркали, по видимому просто из солидарности. Толстый слой городской грязи быстро смывался. Это казалось невозможным, но всё-таки случилось - небо еще поднатужилось, и дождь стал плотней чуть ли не в два раза. Видимость окончательно ухудшилась, а земля исчезла под небольшим пока слоем воды.
Молния ударила где-то совсем рядом, от грохота грома заложило уши. Распряженные лошади заржали и понеслись. Копыта их увязали в грязи, но, держащимся по привычке вместе, лошадкам всё-таки удавалось двигаться достаточно быстро. На спине одной из них виднелась два прижавшихся к шее животного девичьих силуэта.
Держаться на мокрой спине без седла и без упряжи было до боли в пальцах сложно, но они держались. Держались минут сорок, а может и целую вечность, но потом всё-таки упали в грязь от того, что кобыла под ними встала на дыбы. Вторая кобыла на успела остановиться и со страшным хрустом врезалась во что-то чуть правей, споткнулась и упала.

Генриетта почувствовала под собой что-то мягкое и мокрое.
- Как хорошо, что на дороге такая грязь, - подумала она. Падать с лошади девушка умела, поэтому особо не ушиблась. Ей только до слез было жаль испорченного платья и настроения.
- Холли, ты цела? - первым делом спросила мисс О'Рейли, поднимаясь на ноги.

Воровка лежала на спине и тихо млела. То ли в ней проснулась любовь к природе, то ли она так круто треснулась головой, но сейчас Холли чувствовала себя необычайно хорошо. Почти увязнув в мягкой грязи, раскинув ноги и руки в разные стороны и изза так на спине она ловила крупные капли дождя, продолжая жмуриться от удовольствия.
- Наверно, - неопределенно и очень расслабленно ответила она, немного удивившись звучанию собственного голоса.

Очередная молния позволила разглядеть то припятствие, из-за которого мисс О'Рейли окончательно испортила своё платье, а Холли плавно погружалась в грязь и млела от этого. Так вот, в паре метров впереди стоял невысокий забор из тонких реек. Там, где в него вломилась вторая лошадь, зияла большая дыра. Метрах в ста за забором светились два маленьких огонька. Можно было подумать, что это глаза большого зверя с тёмной квадратной мордой.
Упавшей лошади наконец удалось подняться, обе они испуганно и дико заржали и исчезли в пелене дождя, забросав на последок обеих девушек грязью.

- Там определенно есть кто-то живой, - сказала Генриетта, показывая на светящиеся точки за забором.
- Другой вопрос, что у нас обеих не слишком-то презентабельный вид, и ни один приличный человек не пустит нас на порог, - девушка вздохнула, в который раз жалея испорченное платье.
- Холли, не стоит валяться в грязи, ты можешь простыть, хотя я и сама чувствую себя настолько противно, что с гораздо большим удовольствием просто повалилась бы куда-нибудь, - Генриетта стянула мокрые и совершенно уже ненужные перчатки, нащупала рукой кинжал, немного успокоилась и принялась вслух рассуждать.
- Если там живут приличные люди, то они не пустят нас на порог, если неприличные, то нам самим не следует туда соваться. Однако что-то мне подсказывает, что я готова наплевать на приличия и инстинкт самосохранения.

- Чего? - Холли не очень разобрала что ей только что сказали, но с заинтересованным видом подняла голову. Сфокусировав взгляд на огоньках она змее привстала немного, чтобы получше рассмотреть, - О, а чего это там? Пошли посмотрим. Если там есть люди, так они не откажут двум замарашкам. Пошли!
Она как то даже слишком резво вскочила на ноги и, предварительно отряхнув с себя часть грязи, решительно направилась в сторону огоньков.

Генриетте оставалось только последовать за девочкой. Мисс О'Рейли даже отряхиваться не стала, потому как платье все равно было безнадежно испорчено. Идти по жидкой грязи - не самое увлекательное занятие, и девушка сосредоточила все свое внимание на том, чтобы не упасть снова.

До дверей дома девушки добрались на удивление быстро - ветер дул в спину.
На стук долго никто не отвечал, а затем дверь резко отворилась внутрь, так, что оба грязевых голема женского роду практически ввалились в дом, чуть на задавив маленькую сморщенную старушку. Старушка поправила белый чепец, молча и деловито отодвинула девушек чуть в сторону, заборола вредный ветер и закрыла дверь. Теперь она стояла перед Холли и Генриеттой и очень мрачно смотрела на них снизу вверх. Старое и морщинистое лицо её выражало крайнюю степень неодобрения. Правая бровь хозяйки дома приподнялась, и выражение неодобрения сменилось на выражение вопросительное. Дескать - ну, что скажете в своё оправдание?

- Простите нам наше вторжение и непрезентабельный вид, сударыня, - очень вежливо сказала Генриетта, - наша лошадь испугалась грозы и сбросила нам в грязь совсем недалеко от вашего порога.

- Лучше бы ваша лошадь сбросила вас подальше от моего дома, - пробурчала в ответ старушка и поставила свечу, которую держала в руке, на маленькую полочку возле двери.
- Ванна там, - указала она на дверь за лестнице, что вела на второй этаж, и сложила руки на груди. - Вода в бочке уже немного подостыла, но всё же теплей, чем дождь на улице, ополоснуться хватит. Халаты там тоже имеются. За размер не ручаюсь, но всё лучше, чем то, что на вас сейчас. Как умоетесь и переоденетесь, приходите в гостиную, напою вас чаем. - Хозяйка дома не предлагала, она приказывала, да таким тоном, что ослушание грозило как минимум смертной казнью.
- Падают тут всякие с лошадей, а мне их чаем поить, - проворчала она, уходя по видимому в ту самую гостиную, где собиралась поить путешественниц чаем.

Генриетта вопросительно посмотрела на Холли и нерешительно направилась в сторону, указанную старушкой. Что-то в тоне этой дамы напомнило девушке матушку аббатису, что приходила иногда пить чай к пастору, воспитывавшему Генриетту. Почтенная служительница Господа всегда сердито сверкала глазами в сторону не в меру проворной, шустрой и резкой на язычок девчонки.

- Есть, бабуля! - бодрым голосом ответила Холли и первая взлетела по лестнице. Не то что бы она любила мыться, скорей наоборот, но обещанная еда (девчонка не могла поверить что их собирались поить пустым чаем), могли заставить сделать все что угодно. Правда дойдя до отмеченного места она остановилась и в недоумении почесала затылок, изза чего на пол посыпались куски грязи.

В отмеченном месте было от чего недоуметь - ванна оказалась размером с треть стадиона, а в бочке можно было устраивать заплывы на кубок Англии. Так показалось Холли. На самом деле, ей просто никогда не доводилось бывать в нормальных человеческих ванных комнатах - красть-то там нечего.
А насчёт заплывов в бочке - вдвоём там можно было поместиться. И даже наверное можно было спокойно поплескаться - пол в комнате был сделан таким образом, что вылитая на него вода просачивалась куда-то под него через множество специальных отверстий в досках.

А заодно Холли вспоминала что обычно делают в таких местах, потому что сейчас не могла вспомнить точно когда последний раз мылась. Правда размышляла она не очень долго, ведь там внизу оставалась еда! Девушка мигом стянула с себя всю одежду, соскребла большую часть грязи рубашкой (ведь чище она теперь точно не будет) и мигом запрыгнула в бочку с водой.

У Генриетты не было причин торопиться, вспоминать ей так же было нечего, потому она спокойно сняла грязную амазонку, распустила прическу, рискуя при этом лишиться половины волос и стала терпеливо ждать, пока Холли закончит водные процедуры.

Холли зажала нос пальцами и, зажмурившись, исчезла под водой. Всего на несколько секунд, но этого ей хватило, чтобы потом с яростным фырканьем и тучей брызг выскочить на поверхность.
- Ух здорово! Залезай, тут куча места, - с довольным видом заявила она и даже плеснула в сторону девушки немного воды. Потом в ее поле зрения попала одежда и она с недоумением добавила, - а с этим добром что делать? Тут никакой воды не хватит.

- Хозяйка говорила, что где-то здесь должны быть халаты, - ответила Генриетта, присоединяясь к Холли и очень аккуратно и старательно промывая длинные густые волосы.
- Думаю, что пока можно будет удовольствоваться ими, а там...Будет видно. В любом случае, - картинно вздохнула она, - моя амазонка потеряна безвозвратно.

- Да ну, не жалеть рук и мыла и все будет чище белого! - махнула рукой Холли, - Вот только не в этой кадке надо стирать, а в какой нибудь реке. Тут грязи как в печной трубе сажи.
Мне решила долго не полоскаться. Просто выгребла песок из голос, смыла самые грязные пятна с себя и так ее с плеском вылезла пол. Не особо стесняясь наготы своих девичьих форм Холли принялась искать обозначенные халаты. Даже такая незначительная чистка открыла теперь на обозрение яркий рыжий цвет ее коротких голос, бледную кожу и веснушки, которые прятались до этого под слоем пыли и грязи.

Халаты и поотенца обнаружились в неприметном деревянном шкафу, который вжимался в противоположную от бочки стену, пытаясь слиться с ней, словно бы опасаясь, что его найдут и заберут у него всё, что он хранил так бережно многие годы.
В шкафу на трёх вбитых в стенку гвоздях висели три очень старых турецких халата. Полотенца лежали над ними на полоке.

Генриетта скрутила волосы в тугой жгут и отжала их, словно мокрую тряпку. Увидев, что Холли обнаружила халаты, она подошла к шкафу и задумалась, взяв в руки полотенце.
- И у тебя они тоже рыжие, - немного не впопад сказала она, вытираясь. Закончив с этим, обмотав голову полотенцем и надев халат, девушка вопросительно посмотрела на Холли.

Воровка к тому времени старательно натирала свою гриву полотенцем, изза чего та в конце концов превратилась в солнечный одуванчик.
- А? Ну да. Слишком много поганой ирландской крови, - кивнула Холли в ответ, наконец распрощалась с полотенцем и тоже натянула халат. Правда что с ним делать разобралась не сразу, а лишь пронаблюдав махинации Генриетты. Больше в ванной делать было нечего, поэтому девушка поспешила вниз к обещанному чаю.

Генриетта усмехнулась, услышав про "поганую ирландскую кровь", но вслух ничего не сказала. Мисс О'Рейли собрала еще не просохшие волосы в пучок, закрепив его с помощью своего тоненького кинжала, и спустилась вслед за Холли.

В гостинной было тепло и уютно.
Большую часть немногочисленной мебели стоявшей в гостинной можно было назвать одним словом - старина. Скорей всего, в то время, когда её изготовили, это была не дорогая мебель, но сейчас за этот раритет многие лондонские толстосумы отдали бы немалые деньги.
Единственным современным предметом в гостинной была сама старушка. Да-да, относительно своей мебели, это древнее ворчливое существо выглядело весьма современно.
- Рты чуть поуже, а то слишком много влезет, - проворчала она, разливая чай в три форфоровые чашки.
Девушки не сразу заметили её, сидящую в огромном кресле у маленького и кривоногого чайного столика - она в нём тонула.
Похоже было, что гостям предлогалось сесть на две кривоногие мягкие табуретки.
Разлив чай по кружкам, старушенция взяла с одного из многочисленных блюдец сухарик и макнула его в чай.
- Угощайтесь, раз уж припёрлись.
А угощаться было чем...

- Вот спасибо, бабуся, - потерла ладони девушка и я удовольствием принялась за угощения. Холли не особо следила за своими манерами, впрочем мимо рта у нее ни одной крошки мимо не пролетело. Да и уплетала она все подряд, не особо разбирая что именно ест, - Отличные кексы, кстати. Харри, давай подключайся.