Кто же всё таки владеет миром?
Духовное имя: Мария
Мирское имя: Агнесс
Возраст: 16 лет
Дориан был главой гильдии воров. И сегодня он был уставшим и раздражённым. Эти дураки посмели посчитать себя умнее его. Настолько умнее, будто способны подставить главу так, что ему придётся уйти с места. Трусы, даже взбунтоваться не могут по-человечески, способны только делать пакости исподтишка. Ну ничего, он выведет их всех на чистую воду, это будет на сложно.
"Нужно только найти человека, в котором я абсолютно уверен, и собрать немного информации", - так размышлял Дориан, выбирая на базаре утку поупитаннее на ужин.
Однако неприятности не хотели оставлять мужчину даже вечером: он уже почти определился с выбором, когда почувствовал, что мешочек на поясе стал легче. Кто-то несомненно наглый решил воровать в его городе. И мало того, что без разрешения, так ещё - у самого Дориана! Тихо зарычав, мужчина сгрёб незадачливого воришку за шиворот, поднял над землёй и поднёс к лицу. На него уставились два испуганных голубых глаза. Создание, оказавшееся в воздухе, поспешно лепетало о том, что его срочно нужно отпустить, что ничего не было, что господину всё показалось, что оно сейчас будет кричать... но, угадав безразличную усталость, быстро сникло и замолчало, закусив губу. У Дориана было время рассмотреть добычу. Это была девчонка, худощавая и маленького роста. Рыжие волосы мало того, что вились мелким бесом, так ещё и были растрёпаны, делая девочку похожей на маленькое чучело. О рыжих веснушках, рассыпанных по носу и щекам, можно было даже не упоминать. Она выглядела как маленькая катастрофа, и это впечатление усиливалось совершенно нелепой одеждой. Девочка была босой, на ней были брюки, как у мальчика, и несоразмерно большая мужская рубашка. Казалось, что стоит мужчине сейчас встряхнуть рукой, и она выпадет из одежды. Но за всем этим Дориан видел нечто живое, искреннее, многообещающее. Воришка тряслась от страха как банный лист, но изгиб брови сообщал: "Да ладно тебе хмуриться. Это же всего лишь кошелёк". Очень наглый изгиб.
- Убивать нехорошо, - на всякий случай просветила девочка и тут же втянула голову в плечи.
"Нужно только собрать немного информации и найти человека, в котором я буду абсолютно уверен... ну, или создать такого человека", - закончил мысль глава гильдии воров, ставя неудачливую преступницу на землю. В этот момент он решил поужинать в трактире, взяв с базара девочку вместо утки.
***
- Как тебя зовут, девочка? - он наблюдал, как рыжая уминает за обе щеки ужин. От такого зрелища Дориану было смешно, но мужчина сдерживался, неспешно потягивая вино. Пусть не расслабляется раньше времени.
- Мари... Я хотела сказать - Агнесс, - ответ получился сбивчивым. Ноздри Дориана хищно дрогнули, он наклонился ближе.
- Ну и где твоя семья, девочка? - Агнесс перестала жевать.
***
У Сестры Марии была семья. В ней было полсотни женщин - сестёр, матерей и наставниц. Монастырь так и не стал для неё домом, но обеспечил крышей над головой. И она любила свою семью. Любила их, когда её учили читать - она была в восторге от этого знания. Любила, когда шли вместе работать - она никогда не боялась работы. Любила, когда они пели, возводя песню к небу. Любила, когда "Тише", "Не сквернословь", "Веди себя прилично", "Спрячь волосы", "Обуйся", "Не делай", "Молись", "Будь смиренной"... Она любила их, даже когда заставляли спать ночами. Когда коленками на твёрдый горох и когда одна в запертой келье. Любила и тогда, когда уже знала, что не будет с ними.
Её они тоже любили. Отзывчивую и работящую, очень честную, несмышлёную, непокорную, но с добрым сердцем. Любили даже тогда, когда убегала ночью гулять, иногда даже делали вид, что не замечали и не наказывали. Любили, когда "Не хочу", "Буду так", "Я решила", "Отстаньте". Любили, когда достала где-то старую, поношенную мужскую рубашку, когда спорила и надевала брюки вместо юбки, когда бегала с непокрытой головой, когда мастерила рогатки и водяные бомбы. Наказывали - во благо. И всё равно любили...
Кроме неё в монастыре рос мальчик. Вокруг не было других детей, и, оказываясь рядом, Мари чувствовала себя неловко, не зная, как себя вести. Ей очень хотелось познакомиться и поиграть вместе, но она смущалась подойти и заговорить. Поэтому из раза в раз выбирала варианты поведения, которые смущали её намного меньше. Мари начала задирать его. То свяжет мальчику шнурки, пока никто не видит, то кинет в парня водяной бомбочкой, а то и вовсе запустит лягушонка ему в суп. Так могло продолжаться до бесконечности, если бы не гусь. Огромный, страшный гусь ни с того, ни с сего напал на Агнесс. А она всего-то хотела расчесать ему пёрышки гребешком. Он гонялся за девочкой по всему двору, издавая грозные звуки и норовя больно ущипнуть за попу. И рыжей было не избежать этой участи, но тут во дворе появился тот самый мальчик. Взяв в руки большую палку, он отогнал обидчика, чем вызвал несомненное восхищение юной леди. Этот день всё изменил: у Марии появился друг, с которым можно было поговорить, поиграть, или убежать вместе гулять. А у юноши в супе перестали появляться лягушки.
Но больше всего времени девочке уделяла сестра Анна, назвавшая её Марией при рождении. Мари – было духовным именем, в мирской жизни ребёнка называли Агнесс. Девочка была даром для матери, согревавшим душу. И одновременно - её самым страшным проклятием. Воплощением её греха и карой за него. Ни на одной исповеди Анна так и не рассказала о той ночи и о том, что чувствовала, когда оказалась в объятиях императора Максимилиана I. Всё внутри женщины сжималась всякий раз, когда она замечала в ребёнке черты того властного мужчины с решительным взглядом. Когда слышала самоуверенные, резкие нотки в голосе дочери и на слова "Свет велит" девочка абсолютно искренне отвечала: "Мне он такого не говорил". А когда они с Наставницей не находили утром девочку в кельи, женщина не могла совладать с тревогой. Анна молилась день и ночь, чтобы прозрение и истина пришли к ребёнку.
Но самым мучительным было вслушиваться в ночные шорохи, просыпаться от любого звука - не шаги ли? И молиться: только бы он не узнал. Ах, если бы в ней не были так заметны его черты... Больше всего она боялась, что он заберёт её дочку к себе. Что он придёт за ней. Анна становилась одержимой этим страхом. Кто знает, что может прийти в голову такому человеку. Но всё же она пыталась смириться. И молилась.
А потом наступила страшная ночь, когда он приехал. Проездом, остановился в поселении недалеко, но Анна знала. "Он специально ищет ребёнка, иначе бы зачем вновь был здесь?" - так думала женщина. Она никому не сказала о своих намерениях. Просто сделала всё, чтобы уберечь ребёнка...
В ту ночь Мари исчезла из монастыря.
Ей было сказано бежать - так она и поступила. Бежала, пока не проголодалась и не решила украсть немного денег на базаре. И разве можно было найти цель лучше, чем сосредоточенный мужчина, явно погруженный в свои размышления?..
***
Он устроил её работать официанткой в ближайшую таверну. Она никого не боялась, была шумной и казалась глупенькой. И это пришлось как нельзя кстати. Когда девочку умыли, причесали и переодели, она оказалась не такой уж и дурнушкой. Даже несмотря на то, что отказалась носить платья, аргументируя тем, что они неудобны. Белая рубашка Дориана была ей вполне к лицу. Ежедневно, со всех сторон к девочке стекались сплетни, пьяные признания, оговорки, нужные письма незаметно вытаскивались из карманов пьянчуг и подкладывались ложные...
Так глава гильдии разобрался с заговорами против себя, а Агнесс узнала: кто владеет информацией - тот владеет миром. А тот, кто умеет хорошо врать, владеет теми, кто владеет информацией. Она знала, что воровать нехорошо - но её учили воровать. А ещё было нехорошо вскрывать замки, врать и мошенничать - и всему этому её тоже учили. Агнесс почти смирилась, что тропинка в жизни у неё одна, когда пришло письмо из школы...