4. Витражное стекло, Путь продолжается, Акма'ад - Сэйр

Ноэль вскинул брови. Вот как. И, самое интересное, вмешаться не выйдет. С одной стороны, в столкновении участвуют дама, симпатичная Ток'киту, что добавляет ей ценности и несимпатичный многим Ферзь. Однако дама также связана с убийцей, служащему противоположной стороне конфликта - хотя эти стороны отличимы друг от друга только тем, что на одной стороне - восхитительно непонятная лекарка Гретза и вполне нормальный Ток'кит, а с другой сплошь поэты, грезящие разрушением мира. Однако, если её поддержать сейчас, то другие, прибывшие сюда вместе с ним, не поймут. Шансов против них у него нет. Ну вот что же такое...
- Жаль, но я должен вмешаться.
Пришлось всё же достать канделябр. Несколько быстрых шагов - и укол шпагой в сухожилие убийцы. А ведь должно было его отпустить....
Шпагу, ведомую лишённой привычной лёгкости рукой, повело. Он снова пробил какой-то крупный кровеносный сосуд.
Убить будет легко. Как всегда.

Свернутый текст

Мув на О20.
Bedeviling Assault. Крит.
16+13+6=35. Онгоинг 10.
Атака по убивцу за каждую атаку по нему от союзника в ближнем бою раз в ход.

Ян как раз снова прильнул к камню спиной, скрываясь после своего выстрела, когда увидел как Галлия, кладет свои желтые руки с сухими пальцами, на плечи ничего не подозревающей Шаэры. Сухие пальцы Галлии сложились хищным клювом и шли прямо в ямочку на столь милой шейке халфлингши.
Мир, казалось, замер на какую-то секунду, растянувшуюся в вечность.
С самого начала, все подозрения вели к этой сухой женщине, и вот теперь, она, когда все забыли в пылу схватки о её существовании, решила выдать себя. Кажется, ещё оставляя Одоса, никто не сомневался, что здесь какая-то ловушка. Двое бойцов тащившие разведчика, оказались сметены в первые же секунды боя, хотя до них и успел добежать один лишь Ноэль. Зато появился третий явно подготовившийся куда лучше, но по результату все же недостаточно. Плюс её странные слова...
Брэнн'от, Брэнн'от... Если ты действительно настолько слаб, смерть тебе будет только наградой за проваленное задание. Хоть твой труп будет в целости...
Она знала его по имени, хотя они могли видеться в монастыре, но в её словах слышалось тепло... может, между ними что-то было? Вспомнив грудь Галлии, Ян отверг это, в детстве такая комплекция называлась у них Д2С. Зато слова про задание, уже говорили о куда более близком знакомстве между предателями, более того она знала что будет с неудачником по возвращении с провалом.
Но все это было неважно, эта глупая уродина, посмела поднять руку на Шаэру, а от этого у белобрысого просто замирало в груди и ярость закипала, как-никогда в жизни. Он, наверное, не разозлился бы так сильно если кто-нибудь сломал бы его полпак или срезал хвост.
Все это пронеслось в голове кендера за каких-то пару секунд, пока выпущенный из рук пояс падал на землю, а снятый с бандероллера полпак, раскладывался в свой обычный вид. К тому моменту как пояс праща, звякнув, упал в тени камня, белобрысый уже сорвался с места. Только бежал он сейчас уже не к Ночке, а к Ферзю и гиту, возле которых очутилась Галлия.
Сейчас его взгляд был сосредоточен только на ней.
Для окружающих, по прежнему фигурка Яна оставалась изломанной тенью, скользнувшей от камня, будто глаза отказывались видеть маленького воришку.
Россыпь камней, на которой иной переломал бы ноги, была пройдена одним прыжком, без всяких изяществ и переподвывертов, прыжок, суть которого попасть из одного места в другое в кратчайшие сроки миновав препятствие.
- Даже не смей, хотя бы пальцем трогать Шаэру, предательница!
Приземлившись всего в шаге от предательницы, Ян ещё даже не успел толком встать, как лезвие его оружия устремилось к желтому, с пятнышками, будто лягушачьему, брюшку гитьянки. Удар довольно сильный и точный, с легкостью мог сдвинуть на шаг или два назад тому, кому бы он достался, кендер вложил в него не только силу рук, но и вообще все силы, что были в результате выпада и его вставания.

Свернутый текст

смена оружия с виппика на полпак
мув на о22
[ 07.11.12 15:54:35 ] - CeBeP бросил 1d20(+6) с результатом - 17 (11+6). Комментарий: Ян инсайт на маневр Галлии.
[ 07.11.12 16:04:23 ] - CeBeP бросил 1d20 с результатом - 19. Комментарий: ян пытается понять атакует ли галия ночку.
[ 07.11.12 15:01:42 ] - CeBeP бросил 1d20(+19) с результатом - 26 (7+19). Комментарий: Ян стелс от Хамелеон.

low Slash по Галли, если свободно двигаю её на клетку к Ферзю
[ 07.11.12 14:57:38 ] - CeBeP бросил 1d20(+20) с результатом - 35 (15+20). Комментарий: Ян атака лоу слэш по Галии.
[ 07.11.12 23:00:07 ] - CeBeP бросил 1d10(+17) с результатом - 27 (10+17). Комментарий: Ян урон. (тут +3)
[ 07.11.12 23:00:20 ] - CeBeP бросил 3d8 с результатом - 8 (1+5+2). Комментарий: Ян сника.
итого урона 38

Эрис не заметила, откуда появилась Галлия. Которую, по хорошему, не должны были выпускать из-под пристального наблюдения в лагере. Но она была здесь и, не стесняясь присутствия чужаков, обращалась к убийце. По имени.
Он приносил по выходным ей сладости, читал в её ладонях линии,
И он не знал на свете большей радости - чем называть ее по имени.
Которое было упомянуто только в бумагах, найденных на "Завоевателе". Конечно, нельзя было исключать, что и у остальных капитанов было нечто подобное, и что весть о непойманном убийце и его имени свободно гуляет между простыми гитцераями. Да в конце концов, что мешало Токк'иту проболтаться? Ничего. Но все равно концы не сходились с концами. Если Галлия заодно с ним, какой смысл был открываться, раздувая и без того сильные, подозрения? Достаточно было подождать немного, пока чужаки победят его - или, еще лучше, продемонстрировать свою верность Одосу, атаковав его молча. Лишив возможности говорить. Возможности выдать.
Ничего не понятно. Как и с какого перепугу они перекидываются с Ферзем завуалированными угрозами. Зачем Ночка бросается заклятьями, если видно, что этот Брэннот никуда не вырвется. Зачем Ноэль тоже нападает на него. Будто под действием чар, воздействующих на разум. Кто дергает за ниточки послушных марионеток? И... еще и кендер совсем помешался. Как быть? В растерянности Эрис повернулась к Сэму, пытаясь понять, а с ним все ли в порядке? Или он тоже...

Стойте. Что же это? Погодите. ПРЕКРАТИТЕ! Пожалуйста.

//Delay за Сэма.

Это была подстава. Сэм распознал горький её привкус в ту секунду, когда пальцы Галлии сжались на горле убийцы-гитьянки. Так бывает, когда во дворе в честной драке побьёшь зарвавшегося хулигана – а он, вместо того, чтобы признать поражение, бежит, растирая кровь и слёзы по лицу, к старшим и винит тебя во всех бедах. Нет обиды горше, чем когда наказывают за правое дело. И эта мерзкая горечь подступила к шахтёрскому горлу прямо сейчас. Галлии хватит пары дежурных фраз, чтобы доказать, что она здесь с самого начала старалась поймать убийцу. А благородным героям ничего не останется, кроме как обиженно глядеть на торжествующего врага, не имея никаких доказательств. Ведь герои не нападают, пока вина не доказана, не бьют впятером беззащитного, не отвечают на коварство жестокостью, не так ли?
Жаль, здесь сегодня нет героев.
Сэм был в ужасе от того, что видел. Это была уже не битва. Битва кончилась секунды назад, когда гит остался один против пятерых. То, что творилось сейчас, называлось избиением. Эрис всё твердила, что одного из них ведёт судьба героя. Но кто герой из этих головорезов? Рассчётливый гит, не задумавшийся ни на секунду прежде чем атаковать беспомощного пленника? Или сорвавшийся с цепи полурослик, желающий, кажется, только водрузить голову Галлии на своё копьё? Что за герои дерутся так верно, так рассчётливо и так грязно? Мы что, читали в детстве разные сказки?
А Эрис... Бедная девочка так хотела увидеть Героя. Всякой мечтается встретить настоящего рыцаря в сияющих латах, спасающего невинных и не мстящего палачам. Она пришла в Оверлук в поисках истинных героев, а встретила только психа, ребёнка, ведьму и бродячего шахтёра. Мечты не сбылись.
Мечты не сбылись – ты это хочешь ей сказать? В сказках всё ложь и в жизни есть только смесь из крови и грязи? Нет злодеев и героев, есть победители и проигравшие? Ты это хочешь рассказать принцессе о мире за пределами её дворцового сада? Такой урок преподать? К дьяволам такие уроки! Сэм видел полный растерянности и страха взгляд Эрис, направленный на него, и не мог отвести глаза. К дьяволам всё! Не так чёрен мир вокруг, не вымерли ещё герои и где-то кто-то в эту секунду спасает сирот и лечит чуму, не требуя награды. Что, ложь?! Если ложь, то к дьяволу вашу правду! И если нет под рукой настоящего героя, можно сделать игрушечного – в подарок маленькой принцессе.
– Хватит этой резни! – закричал колдун, и звук его голоса пошатнул скалы. В глазах его пылало пламя Баатора – жадное, голодное пламя, ждущее по ту сторону крови, злобы и жестокости. Мир дьяволов был в первую очередь тюрьмой, а в каждой тюрьме есть способ подавить бунт. Огненный столп вознёсся к небу из под ног разбушевавшихся бойцов, превращая пролитую кровь в пар, а кожу – в уголь.
– Прекратите бой прямо сейчас, или Преисподняя сожрёт вас. Хватит крови, если хотите жить.
Сэм сделал несколько шагов в сторону скованных его магией убийц, дабы всем было хорошо видно и слышно его. Зрачки его глаз выгорели и утонули в полыхавшем внутри огне, а на руках выросли чёрные когти. Прости, принцесса, но принцев в латах сегодня не завезли. Какие есть герои, такие и есть.

\\ Стандарт – Prime the Fire с центром на Брэнн'оте. Накрывает, соответственно, Яна, Ферзя, Ноэля, Галлию и Брэнн'ота. Промахнулся, увы, только по Ферзю. Остальные получают 34 урона. До конца моего следующего хода любой из атакованных (включая Ферзя), совершивший любую атаку, получит автоматом ещё столько же, а то и больше. Если у кого остались интерапты или резисты к огню – очень надеюсь, что вы их используете, ибо своих дамажить не хочется.
Мув на О21.

— А вот это уже... неожиданный, — огненный столп испепелял Галлию, поджигая остатки ее тряпичной одежды и превращая желто-пятнистую кожу в обугленные струпья, но казалось, гитзерайский монах был выше боли - хоть и слова Галлии продавливались через муки и жар пламени. Брэнн'от же... продолжал оставаться в парализованном состоянии, лишь проявляющаяся мимика выдавала его страдания... лучшая анестезия - это когда субъект очень хорошо зафиксирован, в самом деле. — Прощай, Брэнн'от. Ты не скажешь напоследок слов... Но и не скажешь ничего нашим врагам.

А что было дальше - нетрудно предугадать. Огненный столп иссяк, оставляя поджаренного Ферзя, Ноэля, Яна, парализованного и при смерти Брэнн'ота, изрядно подгоревшую Галлию, которая к тому же еще и истекала кровью после мастерского выпада Яна... убивать кендер умел. Где-то, чуть дальше, была Ночка, Сэм и ошеломленная Эрис, взирала на проходящий за доли секунды бой Гретза и, приподнявшись, связанный Шрак'к... Что они увидели в следующий момент - это не такую уж и изящную ножку Галлии, которая описывала своим телом разворот - с полного размаху нога полетела на встречу с лицом Брэнн'ота, который только в этот момент обрел способность уклоняться и действовать - слишком поздно.

Раунд 3			ХП	Surges	АР	AC|Fort|Ref|Will	Conditions
delay	Эрис	[А]	81/81	6/9	1	27|23|25|25	+6 dam
13-28	Ноэль	[N]	61/95	8/11	0	32|28|28|22	+6 dam
13-28	Ферзь	[H]	74/99	9/12	1	32|25|25|24	+6 dam
13-28	Сэм	[S]	81/81	5/8	1	27|23|26|30	resist 10 psychic, +6 dam
13-28	Ян	[J]	59/83	3/7	1	28|24|29|25	+6 dam
13	Гитьянки-воины	(W)	dead | dead			28|25|23|22	dead | dead
Раунд 4			ХП	Surges	АР	AC|Fort|Ref|Will	Conditions
13-28	Ночка	[H]	81/81	4/8	1	25|21|24|26	+6 dam
32	Брэнн'от	(B)	-193			31|28|29|29	marked F, lawdoom
28	Галлия	(G)	dead			27|22|23|23	dead

//Огонь Сэма наносит дополнительный урон при атаке Яна, Ферзя и Ноэля.

Как быстро все меняется - вчерашние боевые товарищи атакуют в спину, друзья становятся врагами, враги...
Галлия всё-таки была предателем, хватило пары секунд, чтобы все окончательно встало на свои места. Вернее не совсем так. Все стало ясно и понятно с Галлией. И все запуталось относительно остальной команды героев... Адское пламя накрыло всех сражающихся, дьявольский голос Сэма гремел в ущелье, сотрясая каменные стены. Ферзь видел, как буквально в мгновение обуглилась кожа Яна, Ноэля, Бреннота и Галлии... И он знал, что в угрозе чародея были не только слова. Магия грозила унести жизни любого, кто не послушается колдуна.
"Пусть так..." - подумал гит, сжимая рукоять меча, в тот миг, когда Галлия крутанулась в воздухе, чтобы размозжить череп гиту-убийце. Ферзь вонзил свой меч в каменистую землю и закрыл глаза. Тело было готово принять боль - обещанную плату за ослушание колдуна из преисподней.
Дальнейшее произошло одновременно - Галлия вместо того, чтобы прикончить Бреннота, со всего маха раскрошила ногой кусок скалы, после чего вспыхнуло пламя... Испепеляющее тела девушки и Ферзя. Кровавые пузыри повздувались на теле гита, но он терпел. Он знал, на что шел.
- Приговор этому убийце приведут в исполнение не гитиянки. - произнес воин, не открывая глаз. Это последнее, что услышал дух, захвативший тело Галлии, прежде чем покинуть тело.
Пламя утихло, Ферзь открыл глаза, они все еще могли видеть этот мир. Огонь не выжег их, как и не унес жизнь гита.
"Что же, не все так плохо, как казалось. И что ты будешь делать дальше, колдун Сэм? А вы?" - гит молча обвел взглядом "союзников". Он стоял рядом с гит-убийцем, обоженный, кровь текла из полопавшихся ожогов, стоял и смотрел на команду "героев" с молчаливым укором.

Interrupt

Dimensional Vortex vs G (1d20+17=33) Галия не атакует Бреннота, мне-таки приходится дамаг от пламени Сэма (но он чуть меньше 34), мне +1 АС, +2 рефлекс, +2 временных хита.

Брэнн'от молча терпел, освободившись от паралича - он видел, как Галлия улетает телепортирующим заклинанием Ферзя, мгновенно избавившим его от смерти. Вот такое оно, хваленое милосердие низших рас? Что же, они вполне достойны истребления. Теперь следует ожидать допроса и пыток... Ничего, пусть он это не переживет, но он и не выдаст ни слова. Он был одним из лучших убийц и шпионов, но такая работа подразумевает, что рано или поздно ты провалишь задание - и к этому их готовили тоже. Будет только немного сложнее, чем собиралась устроить Галлия... точнее, тот, кто был сейчас в ее шкуре.

Галлия была "подсадной", в том смысле, что в ее пустую телесную оболочку был заключен дух гитьянского шпиона. При смерти тела духу нет практически никакого вреда... Она просто воспользовалась Сэмом, чтобы вернуться на свою базу - в Ту'нарат, а может, и дальше...
Как бы там ни было, Галлия в тот самый момент, когда дух покидал ее обожженное и изможденное тело, улыбнулась... прежде чем упасть камнем. Брэнн'от же, стискивая зубы, понимал, что бой закончен и для него.
Но закончен ли он для героев?

Раунд 3			ХП	Surges	АР	AC|Fort|Ref|Will	Conditions
delay	Эрис	[А]	81/81	6/9	1	27|23|25|25	+6 dam
13-28	Ноэль	[N]	61/95	8/11	0	32|28|28|22	+6 dam
13-28	Ферзь	[H]	49/99	9/12	1	32|25|25|24	+6 dam
13-28	Сэм	[S]	81/81	5/8	1	27|23|26|30	resist 10 psychic, +6 dam
13-28	Ян	[J]	59/83	3/7	1	28|24|29|25	+6 dam
13	Гитьянки-воины	(W)	dead | dead			28|25|23|22	dead | dead
Раунд 4			ХП	Surges	АР	AC|Fort|Ref|Will	Conditions
13-28	Ночка	[H]	81/81	4/8	1	25|21|24|26	+6 dam
32	Брэнн'от	(B)	-193			31|28|29|29	marked F, lawdoom
28	Галлия	(G)	dead			27|22|23|23	dead

//Огонь Сэма наносит дополнительно 25 урона Яну, Ноэлю и Брэнн'оту при их атаке.

Бой и правда кончился. Естественно, вовсе не так, как того хотелось Сэму. Упрямые гиты, видимо, не верили в загробное пламя, раз и Ферзь, и Галлия предпочли проверить слова колдуна на практике. И вот одну пожрал Баатор, а другой удержался в мире только волей своей чернокрылой госпожи. И глядел на Сэма теперь с недобрым интересом. Ну что ж, его легко понять. Юноша сам понимал, что сорвался в очередной раз. Хотел как лучше, а получилось как всегда. Откуда, кстати, эта фраза?.. Не суть.
– Что вы..., – колдун закашлялся, справляясь с голосом. Огонь Баатора угасал, оставался только пепел.
– Что вы делаете? У вас был пленник, так зачем резать его как свинью? Вы за этим сюда пришли? В смысле... – парень запустил когтистую пятерню в белобрысую шевелюру, – Это же неправильно! Мы... Вам не кажется, что мы не должны так поступать?! То есть, да, он убийца, а она шпион, но бить впятером двоих? Они уже проиграли, так зачем добивать слабых?
Сэм отчаянно пытался найти какое-то логичное объяснение, убедительный довод – и не мог. Они были правы, конечно. Живой убийца опасен, живой предатель в своих рядах опасен вдвойне. Но есть же какой-то предел этой логике!
– В общем, простите, но я такого терпеть раньше не мог и сейчас не стану. Мы дерёмся, пока защищаем себя и других. Но нападать просто так, из одной мстительности – это не для меня.
Вопреки словам на лице колдуна не было и тени решительности, одна растерянность. Никогда и никому он не диктовал своих правил, вообще старался не лезть в чужие дела. Проживи свою жизнь по-человечески, и мир станет чуть лучше, не нужно лезть в душу каждому встречному. Так говорил отец, и Сэму всегда казалось это логичным. Но есть предел и этой логике.

Множество обрывочных мыслей - подобно стаду вспугнутых антилоп, или бросающемуся врассыпную косяку мелкой рыбешки, пронеслись... и растаяли в мутном нигде. Они не имели значения. Пустые, никчемные мыслишки. Прочь, шелуха. Не существует ничего, кроме того, что видишь своими глазами. Думай только об этом. Действуй, отталкиваясь только от этого. Опирайся только на свершившееся, на факты - помыслы и домыслы это ничто, тлен. Руби все лишнее, клинок. Иначе - минута слабости и вот вновь все, что было достигнуто, разрушено и лежит бесформенной грудой несбывшихся надежд и поросших травой замыслов.
- Достаточно. - это прозвучало слишком тихо, слишком неубедительно. Трудно убеждать в чем-то, когда у тебя нет ни уверенности, ни сил сделать по своему. Как ни старайся не обращать на это внимания, но ведь все это из-за тебя. Останься с Шаэрой в лагере, и не было бы всего вот этого. Можно же было озаботиться контролем за Галлией, вместо того, чтоб бежать напропалую только потому, что боишься отпускать его одного. Боишься, что он сорвется и убъет кого-нибудь. Так и вышло. Он сорвался, и убил. Убил, потому что больше было некому. Потому что тебе нужен был герой, который все решит.
- Действительно, хватит. Следующий, кто посмеет ударить здесь кого бы то ни было, станет мне врагом навсегда. А ты...
Эрис подошла ближе к убийце, бесстрастно глядя ему прямо в глаза. Пугающе бесстрастно.
- Сложишь оружие и пойдешь со мной. Все расскажешь. Скорее всего умрешь, но быстро и без мучений. Или... пойдешь на корм Псу.
Материализовавшийся рядом Герой распахнул усеяную тысячей зубов пасть, демонстрируя о каком псе речь. Равно как и наводя на мысли, что смерть по сравнению с этим вариантом - хороший выбор. Что некоторые псы пожирают не бренное тело, а бессмертную душу.
- Возвращаемся. Помогите раненым. Я сама поговорю с Одосом.

Воинов было почти жаль. Они, наверное, неплохо сражались. Но увы, их раскололи на раз-два-три. И сейчас Ноэль разрезал верёвки, удерживавшие руки полуобморочного разведчика и ткнул его куда-то под рёбра. Тело, прежде лежавшее безвольной тряпочкой, напряглось и чисто на инстинктах перекатилось подальше. Часто такой трюк делать было нельзя - расход сил слишком большой. Да и попасть сходу в нужную точку без использования сложных медитативных техник всегда было сложно. Так что обычно бретер проделывал нечто схожее лишь постфактум.
Как уже было сказано тело разведчика вздрогнуло и откатилось. Жить будет.
- Всё уже закончилось, поздравляю, вы живы. Можете опустить руки.
Усатая морда фехтовальщика вполне безмятежно улыбалась. Ничего похожего на оскал одержимого. Фехтовальщик плавно обернулся и почти в упор уставился на гитзерайскую пару. Кажется, он окончательно перестал понимать этих пятнистых. Одни гиты убивают других гитов за то, что они убивают первых за то, что у них другие представления о конечных целях и потому они низшая раса. И кто тут сумасшедший - Ноэль или мир?
Фехтовальщик подчёркнуто медленно задвинул клинки в ножны. Хватит. Сегодня он их больше доставать не будет.

Ночка даже не успела почти ничего понять: только что Галлия хотела ее... убить ли? И, кстати, почему именно ее? Но вот уже сама гитка мертва... Была ли она шпионкой по своей воле или ее поработили? Скорее - второе, но это неважно.
Гораздо важнее то, что во второй битве союзники, которые прикрывали твою спину в первой, оказались совсем другими! Ян, который не задумываясь атаковал Галлию быстрее, чем Ночка успела понять, что именно ей угрожает... Сэм, который не задумываясь атаковал своих, потому что ему что-то такое показалось... И Эрис, которая решительно взяла на себя роль лидера их странной компании и взвалила на себя самое сложное - разговор с Одосом... Как же мало они друг о друге знают...
Ночке стало тоскливо и единственным, кому она была благодарна за неизменность, был Ноэль: привычно сумасбродный и весь в себе. Снова обведя взглядом своих... друзей ли? она обратилась все-таки к Сэму - очень тихо:
- Знаешь, Сэмми, если бы против тебя одного было пятеро их... Вряд ли бы они даже задумались о пленниках, благородстве и мстительности... Подумай об этом.

— Какие пафосные слова... — выплюнул свои слова в ответ Брэнн'от, бросив свой клинок в сторону трупа Галлии. Убийца был достаточно умел, чтобы не самое сбалансированное лезвие воткнулось точно в ее тело - как мальчишки метают топорики в дерево, только тут, конечно, куда больше крови. Следом он показал пустые руки... и оглянулся на Пса, который скалился множеством зубов. Блеф, дешевка и подделка. Это создание чистого воображения испарится, только нанеси ему несильный удар, при этом еще и владелица-девчонка это почувствует, может, расплачется, может, просто испытает боль. И все же...
— Зетчр'р'р был тысячу раз прав, когда сказал, что вас нужно уничтожить. Вы собой олицетворяете такое же зло... как и мы. Только глупее в тысячу раз. Мы стоим горой друг за друга - вы готовы воевать сами с собой. Мы угрозы подтверждаем делом, вы способны только чесать языком. Мы милостиво даем смерть тем, кто этого заслужил, ваш же удел - темные века рабства и пыток. Мы используем души незаслуженных на благо нашей расы - вы их отдаете на съедение Абиссу... — Брэнн'от всматривался в Пса, а потом устремил голову в небо... — Вы как кобольды. Ничего на уме, кроме смерти и драгоценностей... Ну что же, ведите меня на встречу с вашим Одосом. — на мгновенье на его лице появилась улыбка, но лишь на мгновенье - в следующее оно уже снова было каменным.

- Ночка, но ведь Сэм не такой, как они. За что ты его так? - устало ответила Эрис. Страх удалось на время загнать в чулан, абстрагироваться от лишних мыслей... но платой за это стали и все остальные эмоции. Упираясь, он затащил с собой за дверь и радость победы, и гордость за самопожертвование Сэма, и уж тем более силы спорить. Даже с Ночкой. Куда уж там неудачливому убийце.
- Хватит чесать языком, ты проиграл. Словами ничего не изменишь. Сколько б ты не сыпал презрением, итог будет тот же. Мы плохие, разобщенные, и глупы. Мы надрали ваш умный коллективный зад. Утрись и шагай.
Влияние Ночки? Или причуды воспитания в среде, где даже у знающей много всяких словечек полурослицы уши бы вяли от того, как выражаются окружающие? Эрис говорила совсем неподобающими благородной особе словами. Ей было все равно.
- Свяжите ему руки и завяжите глаза. - бросила она в пустоту, не особенно заботясь тем, кто будет это делать. Какая разница? В конце концов, должен же здесь быть хоть один разумный и хладнокровный смертный? Что еще? Ах да. Ну, здесь достаточно одного взгляда и совсем не нужно слов, чтоб от Героя разлилось красноватое сияние, исцеляющее и затягивающее раны. Герой, Герой... чтоб я без тебя делала?

//Healing Spirit (Ферзь тратит сурж + 2, Ноэлю 2д6 + 2 хитов без суржа)

Ярость отступила так же как и пришла, кованный наконечник полпака стукнул в пыль на которой только что разворачивалась схватка. Причудливое оружие кендера сложилось натрое и исчезло в его бездонной сумке. Все остальные уже занимались самолечением и трепотней с захваченным шпионом, Шаэра мило флиртовала сразу и с Эрис и с Сэмом.
Легкая схватка... для разминки... такая, что и по своим успели пошарашить.
Только тут Ян чувствовал себя лишним, роза любви цветущая в его сердце, поникла и её лепесткуи стали облетать желтой сухой трухой подернутой ржавчиной. Кендеру хотелось остаться с этими пусть и чужими для него людьми, но за два боя уже успевшими стать гораздо ближе. Только вот фантазия этой глупой девченки делала его врагом для всех тут.
Фигурка белобрысого воришки истаяла в тенях, прям на том же месте где он стоял, будто он был только наваждением.

- Эрис, - устало сказала Шаэра встрявшей принцессе, - если Сэм без раздумий атакует союзников, которые только что прикрывали его спину, то он ничуть не лучше наших врагов...
Спорить не хотелось. Хотелось развести костер, лечь рядом с ним и смотреть в звездное небо, мечтая о мире во всем мире... и за его пределами.
- Впрочем, - тут же поправилась Ночка, зная, что у принцессы наверняка есть собственное мнение и на этот счет тоже, - это моя точка зрения и я ее никому не навязываю. Просто не хотелось бы оказаться следующей.

- Скажи тогда, раз так, - у “принцессы” действительно было что возразить, - когда от... когда родитель бьет провинившегося ребенка, он враг? Даже если за дело? Даже если из лучших побуждений? Чтобы сделать сильнее. Чтобы когда придет время встретиться с настоящим врагом, не было колебаний? Ответь, Ночка.
В общем-то это даже и возражением-то было не назвать. Просто крошечное оконце в глубину души, маленькая слабость. За которую, между прочим, полагается наказание.

Ночка снова подавила неуместное желание обнять девочку, успокоить... тупо спеть колыбельную! Лишь бы... Что? Лишь бы этот вопрос остался незаданным? Лишь бы убрать с ее лица это слишком взрослое для нее выражение? Шаэра не знала, но заданный вопрос рассказал ей о прошлом Эрис намного больше, чем та могла бы рассказать, даже если бы захотела.
- Это сложный вопрос, Эрис, - Ночка вздохнула и продолжила, стараясь очень осторожно выбирать слова. - Родители бывают разные... И я не знаю, что для тебя означает “бить ребенка”. Для меня это означает... хм... стегануть хворостиной по... ну да, тому самому месту. И только за дело. Я не могу себе представить родителя, который осознанно бьет свое дитя так, чтобы... - голос полурослицы стал совсем тихим, она запнулась, но все-таки закончила, - чтобы он стал осознанно жестоким.
“Как ты”, - хотела сказать Ночка и не сказала.

Красноватое сияние разлилось от пса, теплые струйки целебной энергии тянулись к обожженой плоти Ферзя, стремились помочь, затянуть его раны. Жизненная сила текла к гиту могучим потоком... До тех пор пока первые капли не коснулись тела воина. Глаза Ферзя на мгновение стали черны, словно тьма Подземья, а тело покрылось черной чешуей, отражающей помощь Эрис. Так показалось на миг... Явно было видно лишь одно - лечение не возымело действия на Ферзя. Или он сознательно не принял его.
Гит пристально посмотрел на маленькую колдунью - очередной хмурый взгляд из под бровей. Что еще ждать от этого мрачного типа?
- Разве для тебя нет разницы между “бить” и “убивать”, дитя? - прозвучал голос гита, обращенный к Эрис. А потом Ферзь повернулся к колдуну из Ада.
- И с каких это пор, ты, Сэм, решил, что вправе отнимать жизни тех, кто сражается с тобой на одной стороне? Просто потому, что тебе хочется? - очередная ухмылка посетила лицо гита. Хотя и вышла она на этот раз не столь довольной, ибо кожа на лице местами слезла до мяса. Однако, Ферзь не ждал ответов. Молча подойдя к Бренноту, воин достал веревку и принялся вязать убийце руки за спиной.
- Моими ранами займутся целительницы гитзераев. Займитесь исцелением своих растрепанных душ, люди. - произнес гит, старательно, не взирая на боль от ран, вязавший узлы на запястьях и локтях гитиянки.

- Сэм мой вассал. - остановившись, Эрис повернулась к Ферзю лицом, встречая его как и положено встречать врага в бою. - Если у тебя есть какие-то претензии к нему, ты можешь задать их мне. Он не отнял ни одной жизни из тех, кто сражался на одной стороне с нами.

- Тонкое замечание. - улыбнулся гит. - И какая же сторона Ваша? Когда же ваши давние товарищи и я перешли эту грань?
Руки Ферзя продолжали вязать узлы, а улыбка становилась все шире. Мысли одна за одной, словно звенья цепи, выстраивались в стройный ряд. Кем были для Эрис все эти люди вокруг?
- То, что не погиб Ян, Ноэль или я - случайность. Причем случайность, итог которой уже даже не зависел от самого колдуна. Он пробудил силы, управлять которыми уже был не способен. Преисподняя с удовльствием пожирает любого...
К чему гит все это говорил? Нотации? Да черт его разбери! Ферзь не ждал ответов. Он задавал вопросы, ответить на которые должны были ответить герои не ему, а сами себе.
- Я закончил. Он связан. Вперед! - воин подтолкнул Бренн’ота вперед.

С трудом дождавшись, пока перебивший ее на полуслове гит все-таки закончит свои словесные излияния, Эрис под конец уже почти передумала отвечать ему что-либо. Тем более что выказывать лишний раз разобщенность и ругаться в присутствии пленника это, мягко говоря, неграмотно с точки зрения стратегии. И здравого смысла. Поэтому длинный вариант ответа был был безжалостно сметен фланговой атакой лаконичности и бежал, оставляя в пыли скорчившиеся трупы невысказанных слов.
- Я не верю в случайности, нечаянные смерти и воинов, которые слишком много говорят. - парировала Эрис, отвечая на сарказм Ферзя своим, не менее горьким.
- А “наша” сторона это та, которая бескорыстно приходит на помощь взывающим об оной чужакам. Которая не одобряет убийства пленников. И да. Которая не вынуждает прибегать к заклинаниям, чтобы остановить резню. И не настолько переполнена гордыней, чтоб отказываться от исцеления. Достаточно?

Казалось гит готов был рассмеяться, что неприменно бы сделал, если бы не обоженные щеки, которые грозились порваться от подобных трепетаний.
- Пусть так. Вперед я сказал, гит. - и еще раз подтолкнул Бренн’ота навстречу со слепым старцем, предводителем гитзераев.

— Ну, докладывайте, разведчики, — Одос появился, словно из-под земли, слишком неожиданно - но на самом деле, слишком поглощены собой были герои, чтобы заметить слепого старца, который оказался уже за следующим поворотом. Вместе с ним было пятеро гитзерайских монахов, передвигающихся плавно и настороженно оглядываясь по сторонам. Все было чисто. Гретза, которая частично передала силы Шрак'ку, вместе с последним вышла вперед, но несмотря на прямой приказ Одоса, не спешила с докладом. — Ненависть множится в сердцах... Не чувствую Галлии... Не чувствую Яна... — тут лицо Одоса проявило эмоции, которые можно было принять за внутреннюю усмешку, — зато чувствую... вы не заткнули ему рот? Как твои имя, гитьянки?
— Не собираюсь отвечать тебе, червь. Ты бы слышал твоих... заступников. Если это - главная сила, которая может остановить кампанию Зетчр'р'ра, у вас нет ни единого шанса. Хоть и сражаются хорошо.
— Я слышал. Они разберутся между собой сами. Скажу только ответ на слова Ферзя - не для него, он слушать не будет, а для моих братьев... Гордость и ненависть способны поглощать и вести к гибели гораздо быстрее, чем Элементальный Хаос. Я сталкивался и с первым, и со вторым. Через хаос я прошел невредимым. Через гордость и ненависть... это стоило мне глаз. Могло стоить жизни. Гит, иди за мной.

Слепой вел слепого - правда, Одосу слепота была привычна, а вот Брэнн'оту - нет. Он шел медленно, тщательно выверяя шаг, но даже при этом пришлось его подхватить за веревки одному из гитзераев, второй же обыскивал тело, благо, Ферзь вязал с умением, а не просто крутил веревки вокруг торса. Только здесь наступило время для доклада разведчиков.
— Противников было трое, двое мечников и захваченный. Галлия предала нас и погибла от огня колдуна Сэма. Других сложностей не возникло, шестерка чужаков уничтожила врагов до того, как они успели среагировать. Захваченного Галлия назвала по имени: Брэнн'от.
— Хорошо, что Токк'ит не с нами... — прошептал один из свиты Одоса, когда слепец кивнул головой в знак принятия услышанного и произнес: — Возвращайтесь в лагерь, спасибо.
Похоже, тёрки между "чужаками" интересовали гитзераев куда меньше, чем то, как воспримет весть о смерти Галлии Токк'ит. Гитьянки, его судьбой и возможным допросом они даже не поинтересовались - так люди, посвященные в одну веру и ненавидящие другую, не хотят ничего даже слушать о последней.

* * *

— ...Брэнн'от, гиш-убийца, сэр.
— Ты ведь действуешь непосредственно под приказами Императора Зетчр'р'ра? Слава Императору. Значит, провалили задачу... Есть ли на пути этих гитзераев другие отряды, которые могут эту же задачу выполнить? Нет? Вы не виноваты в этом, Брэнн'от. Ваши слова нужно как можно быстрее передать... Как зовут ответственного за связь между вашими отрядами? Не знаете... Ничего страшного. Но вы ведь можете сейчас связаться с ним через это синее витраж... забудь! Забудь немедленно. Так точно, Брэнн'от. Слава Императору. Где я могу встретить ближайшего гитьянки? Передам информацию ему... Сэйр? Вы не ошиблись, Брэнн'от?
Загипнотизированный гитьянки, все еще с глазами, скрытыми повязкой, яростно замотал головой в знак отрицания, а на лице Одоса проявилась задумчивость. Гретза, которая стояла в медитативной позе точно за спиной убийцы, вынуждена была поднять руку с его головы, отчего Брэнн'от начал просыпаться и что-то мычать. Стиснув зубы и сморщившись, Гретза обеими руками совершала пассы над головой убийцы, но похоже, он вырывался, дыхание женщины участилось, она встряхнула головой... на Ферзя у нее сил сегодня уже точно не останется. Одос занес изогнутую ладонь в совершенно лишенном магии жесте, но который при применении на нужную точку и выбросе ки мог мгновенно лишить жизни ослабленного Брэнн'ота... это не потребовалось, Гретза из последних сил вернула контроль над гитьянки и теперь спокойно стояла с рукой на его голове, на ее лице читалась усталость. Одос же подошел к героям.

— Если у вас есть какие-то вопросы к пленнику, передайте их мне, задам точно так же, как и остальные. Ответить он сможет не на все, только на те, что лежат на поверхности его разума. Если вопросов нет, то покончим с ним.

Допрос такого рода Эрис видела впервые, и с интересом наблюдала за процедурой. Дома все было намного проще - но методы, применяемые в Железном Круге, вряд ли нашли бы одобрение здесь. Кроме того... они были глубоко противны ей самой. Слишком много воспоминаний было с этим связано. Слишком глубоки до сих пор (через столько лет!) незажившие раны. Правда, непохоже, чтоб у Одоса хорошо получалось. Единственная нужная информация, полученная от убийцы, говорила лишь о том, что в Сэйре у них есть связной. Но как же выйти на его след?
- Попробуйте по другому, - тихо сказала она старцу, когда тот обратился за вопросами. - Не спрашивайте, как допрашивающий. Спрашивайте, как проверяющий. И узнайте у него, каков запасной способ связи в случае невозможности воспользоваться стеклом.
— И все же, Сэйр отсюда далеко... Есть какой-то запасной вариант? Сможете? Нет, стеклышко пока у мен... Прекрати! Забудь! Слава Императору, Брэнн'от... — Одос распахнул невидящие глаза, как будто они все еще могли видеть свет от заходящего солнца. — У него пронеслись мысли о невозможности воспользоваться витражом, и вслед за ними ощущение неминуемого провала и ужаса, затем воды Астрального Моря... Похоже, запасного варианта нет - при невозможности использования витража он должен немедленно прекратить выполнение любой операции и вернуться на базу. Странно, что видение ужаса стоит на том самом месте, где должно быть расположение портала в Астральное Море... Или эта информация тоже закрыта, или они добираются каким-то другим путем. Что-нибудь еще, Эрис?

- Да. Скажите, Одос... Почему вы допустили, чтоб все закончилось вот так? Я имею в виду Галлию. Ведь то, что с ней что-то не так, было заметно даже чужакам, которые видели ее мельком. Значит, вы отпустили ее специально. Зачем?
От ответа этот вопрос зависело куда больше, чем могло бы показаться на первый взгляд. Не только гитам дозволено иметь свое мнение об окружающих. Окружающие тоже имеют на это право. И право решать, стоят ли существа, подобные старцу, того, чтоб протягивать им руку помощи.

— Даже такого лазутчика, как гитьянки в теле Галлии, нужно было использовать до последнего. Отправив ее на разведку в последний раз перед ночным привалом, тем самым мы заставили ее раскрыться саму, раскрыть Брэнн'ота, схватка с которым ночью и при наличии у него элемента внезапности могла бы быть намного тяжелее, кроме этого, он не смог сбежать, не смог отчитаться о провале - хоть гитам это скоро станет известно, и узнали, что путь впереди до самого Сэйра чист, — ответил Одос, подходя к Гретзе и жестом прося ее убрать руку. Как только Гретза сделала это и отошла чуть назад, Одос остановил сердце Брэнн'ота одним касанием - а труп его недостоин был даже сожжения, годен лишь на корм стервятникам. Кивком головы слепец со свитой предложил Эрис отправиться к уже почти свернутому лагерю, и сам подал пример.
Размышляя на ходу. Галлия была необычным... шпионом. Чья вина в том, что он позволял ей жить до последнего? Конечно же, только его. Но правильным ли было это решение? Наверное, да, ведь оно не привело к лишним потерям, а жертвы если бы и были - то только от чужаков, которые и сами свои жизни и тела не ценят, с чего ценить их жизни ему, Одосу? И все же... Душа Галлии долгое время оставалась в его теле, пусть и забитая, и закрепощенная духом гитьянки... Она могла одержать верх... Жаль, что он не смог это распознать раньше. Жаль, что ки Галлии продолжало оставаться ее же, и он до самого последнего момента сомневался... Но теперь все кончено. И никто не узнает. Разве что Эрис может читать мысли... нет, не может.

* * *

Повторно лагерь разбили уже только глубокой ночью. Весь путь, который собирались проделать гитзераи за сегодня, им проделать удалось - даже быстрее, чем ожидалось. Они практически полностью сошли с гористой местности, спустившись на большое плато, открытые участки, где можно было не бояться нападений со стороны посредине белого дня. А еще не грянет следующий вечер, как они будут в Сэйре. Одос пока еще не мог связать нахождение там гитьянки и то, что этот город все еще стоит твердо, не сожженный в пламени дракона, не превращенный в усеянные трупами развалины... Вон, вдалеке-вдалеке горят огоньки в окошках, у города даже не было стен, и признаться, еще до того, как они дошли до нового убежища, гитзераям было не по себе. Они теперь беженцы. Нет укреплений, за которыми можно спрятаться. Нет одинокой общины, которая зависит только от себя. Нет единственного и непреклонного Одоса, за которым можно стоять, как за горой... Есть лишь неизвестность, за которую не удавалось заглянуть.
Путеводную нить бы... В одну руку. В другой придется нести верный клинок.

Расположившись под нависающим утесом скалы, гитзераи разожгли костер, на котором двое женщин готовили ужин - пока что это было что-то жидкое, густое и вкусно пахнущее. Многие из зертов не дождались еды - заснули прямо на голом камне... ну, разве что постелив какую-то одежду. Ночь стояла теплая, а закаленные тела не боялись простыть - ну, а у героев были при себе спальные мешки. Вдалеке виднелись одинокие деревья, ветер ласково трепал их по ветвистым головам, усталость чувствовалась и в них... они весь день создавали из солнечного света живительный воздух, а путники целый день сражались за свою жизнь.
Одос стоял чуть впереди лагеря, всматриваясь в звезды невидящими глазами. Токк'ит был хмурен и молчалив, Шрак'к и Гретза отдыхали, отдав друг другу остатки своих сил, мерно горел костерок, да не на собранном глубокой ночью хворосте, а привезенном из Акма'ада топливе - гитзераи позаботились даже об этом...

Глядя на огонек костра и вдыхая ароматы гитзерайской походной кухни, Ночка размышляла о Яне. К своему величайшему стыду она заметила, что его нет, только после того, как Одос сказал, что не чкувствует его ки. Что такое это самое ки, полурослица понимала не вполне, но то, что мальчишка сбежал, даже не попрощавшись, вызывало в ее душе сложные чувства.
С одной стороны, действие ритуала Эрис прекратилось довольно быстро, все правильно. И, разумеентся, никаких ответных "чувств" к нему у ведьмы не было. Но... Разве она плохо к нему относилась? Совсем даже наоборот... Мог бы хоть рукой махнуть на прощание
"А ведь обещал подарить фенечку..."
Шаэра было грустно улыбнулась своим мыслям, но тут ее мысли свернули на собственный "украшения". Обвивая обе ее руки до локтя, браслетики составляли сложный многоцветный узор, символизировавший мастерство ведьмы. А после такого сложного дня и двух битв оно, мастерство то есть, определенно повысилось, и это требовалось зафиксировать.
Ночка достала из маленького наружного кармашка своего рюкзака пучок разноцветных нитей, пришпилила к коленке и почти наощупь рассортировала по цветам. Пальцы ловко замелькали, выплетая из узелков замысловатый узор и, (заодно) выгоняя из головы все тревожные мысли...

Угасающее солнце было единственной радостью колдуна в этот вечер. Во всём остальном его преследовали неудачи. После отповеди, которую устроили ему Ночка и Ферзь, Сэму не хотелось даже смотреть ни на кого из спутников. Никто из них не слушал то, что он говорил. В очередной раз он дал волю чувствам, и лихие дела заглушили всё сказанное. Только Эрис вступилась за него - но как! “Он мой вассал”. Будто и говорить с ним не о чем - разговаривайте уж сразу с кем-нибудь взрослым. Нелепая и унизительная ситуация. Сэм битый час грыз себя, ругая за ненужную болтливость и пустую самонадеянность. Кто он такой, действительно, чтобы рассказывать другим, как им жить? У них-то есть выбор, они могут позволить себе любые грехи. У него нет такой роскоши.
Сидя у костра, он глядел в огонь, играя пальцами в язычках пламени. Периодически он вылавливал один из костра, глядя, как тот медленно угасает на ладони колдуна. Он не чувствовал себя усталым - недавнее волнение унесло прочь сонливость, оставив юношу наедине с наступающей ночью.

Примостившись сбоку, поближе к танцующим язычкам пламени, Эрис с наслаждением грелась. Как мало нужно, для того чтоб быть немножечко счастливым - всего лишь и надо, что сперва стало плохо, а потом все вернулось к тому, откуда началось. Хотя нет, совсем к началу все не вернулось. Теперь рядом были те, кто... рядом ли? После разговора с Одосом уже несколько часов было горько во рту от невысказанных слов. И стойкое ощущение того, что так - нельзя. Даже лорды Баатора не позволяли себе огульно разбрасываться жизнями верных приспешников. Особенно - ценных бойцов. Всему была цена, и не стоящая выеденного яйца информация, ради которой старец хладнокровно по сути убил своими руками Галлию... право же, отмазки нелепее “Убийца теперь не сможет доложить о провале” еще поискать. Доложить прекрасно сможет как тот, кто подчинил себе мертвую, так и тот неизвестный связной в Сэйре. Она погибла просто ни за что. Точно так же как и пресловутый Брэнн’от. И сколько еще оставшихся неназванными, павших в битве за Акма’ад.

Все устало молчали. Ферзь, бросая хмурые взгляды исподлобья на играющего с огнем Сэма, перевязывал свои ожоги. Предложить свою помощь второй раз она не рискнула. Не очень-то и хотелось, после всего сказанного им. Деловито шуршала рукоделием Ночка, сплетая в разноцветный браслет красивые пушистые нити. Сплетая. Как нити судеб, свитых вместе провидением. Что же выйдет из этого? Получится ли достойное украшение из неровных, рваных и спутанных ниток?
- Сэм, - покосившись на ластящиеся к пальцам колдуна желто-красные язычки, неуверенно начала Эрис. - Ты хотел узнать побольше. Все еще хочешь?

Шахтёр не разу обернулся к Эрис. Не хотелось, как псу при виде свежей кости, бросаться за подарком слишком быстро. Смешной вопрос - конечно ему хотелось знать больше. Когда ни знаешь ни капли любая ясность будет в радость. И всё же выдержать долгую паузу не удалось: один из огоньков, питаясь чувствами колдуна, начал расти и раздуваться до яркого факела. Сэм поспешно смял его в ладони и кивнул.
- Хочу, конечно. А то я о тебе совсем ничего не знаю.

- Хорошо. Только я не знаю, захочешь ли после этого продолжать. Захочет ли кто-нибудь вообще. Поэтому... - Эрис не изменилась лицом, только голос чуточку дрогнул. - В общем, никого не стану неволить или уговаривать.
Рассказ обещал быть долгим, а долгие повествования особенно трудны, когда нечем горло промочить. Благо волшебная корзинка, вовремя замеченная после крушения “Завоевателя” и не утащенная сгинувшим в никуда (или крадущимся следом в ночи, выжидая удобного момента) кендером, была под рукой. Очень кстати.
- И еще мне кажется, что настало время пить чай. Угощайтесь. Итак, с чего бы начать... ммм... ну раз ты не узнал герб Дома, то наверное спрашивать бесполезно, но все же - ты что-нибудь слышал об Адретии?

Шахтёр не удержался от улыбки. Что такого расскажет эта девочка, что может отпугнуть обречённую душу вроде него?
- Нет, ничего не слышал. Я о мире за пределами Карака вообще мало чего знаю.
Горячий чай пришёлся весьма кстати. В чашке шахтёра чернел душистый отвар пустынных трав. Корзинка и впрямь была волшебная - в пустынном чае были все нужные ингредиенты, даже пара песчинок для нужного скрипа на зубах. Детство...

- Ну, про Баатор-то ты сегодня ввернул. - Эрис улыбнулась в ответ, вспоминая воздетые руки, громовой рык и опаляющий вихрь. Вихрь, поглотивший Галлию. Улыбка растаяла. Не стоит смеяться над мертвыми.
- Это связано. Отсюда до Железной Цитадели - сердца Адретии - наверное миль... много. Там гораздо теплее и почти нет зимы. Двадцать лет назад несколько людей объединились, чтобы построить из разрозненных городов-государств сильное государство. Мечом, огнем и колдовством, они сделали это, подчинив себе всех, до кого смогли дотянуться. От гор на востоке до пустыни на западе. От северного моря до южного. Одним из этих людей был Герард Длардрагет, прозванный Железноруким. Сенешаль Железного Круга, военачальник. Мой отец. Тогда он, правда, еще не был им. Когда последние сопротивлявшиеся пали или подчинились Кругу, ему быстро стало скучно. Новые земли все были далеко, а постройка сильного флота, чтоб перебросить войска за море, требовала многих лет - вырастить лес для постройки, сделать, обучить моряков... слишком долго. Поэтому, когда к нему пришла фаворитка Лорда Бэла, Шислассис Сель’Шеррин, предложив в обмен на службу в качестве легата Авернуса... власть над легионами Ада, вечную жизнь, бесконечных врагов для сокрушения... и себя, в качестве бесплатного приложения... говорят, он не особенно колебался. Это ведь простой выбор, правда? Хотя, кажется, ты так совсем не думаешь.

Сэм внимательно слушал историю, которая неожиданно оказалась вовсе не сказочной. Он даже не сразу понял, что Эрис рассказывает не легенду о дальних странах и не проводит экскурс в историю, а повествует о собственной семье. Юный шахтёр ничего не знал о лорде Бэле, Авернусе и его легатах. Но дьявол внутри него знал, и нечестивым этим знанием с радостью делился со своим “хозяином”. Выкованные в адском горниле железные легионы всплыли из чужой зловещей памяти, пугая одну душу и восхищая другую. Безжалостная машина разрушения, стальная пасть, пережёвывающая орды врагов. Бесконечная война без поражения и победы. Как величественно, как немыслимо, как ужасно...
- Простых не бывает, - ответил колдун, очнувшись от минутного наваждения.

- Почему? - вопросительно подняв бровь, Эрис покосилась на остальных спутников. Поглощенных своими нехитрыми занятиями. Или внимательно слушающих разговор?
- Потому что всегда что-то теряешь. - ответил колдун, грея лицо над горячей чашкой, - А если ничего не теряешь, тогда это не настоящий выбор.
Чародей говорил неожиданно мудрые для его лет слова. Что же потерял Герард Железнорукий, приняв предложение? Сожалел ли о своем выборе? Хотел ли все вернуть? Чужая душа - потемки.
- Может быть. Но он согласился. Сделал это выбор. И не он один. У нас так принято, что если ты принимаешь власть сюзерена, то это навсегда. И особо ценятся те, кто следует за ним всюду. Он был... то есть и сейчас - суровым, жестким человеком. Но те, кто действительно любили его - убили себя, чтоб и после смерти оставаться рядом. Пусть их никто и не звал. Вот это, наверное, настоящий выбор. И в общем стяг с Псом стал страшным кошмаром для орд Бездны, то и дело пытающихся отвоевать Авернус. Дом. Там хорошо. Небо такое красивое - с багряными колышущимися полотнищами Завесы. Лава... Вы, смертные, зовете его Адом, и страшитесь - но это всего лишь другое место, только и всего. Но вот те кто живет там - и вправду опасны. Знаешь кто они?

Сэм чувствовал, что чем больше он слышит, тем страшнее ему становится. От тихого ужаса рассказа даже чай в его руках остыл и покрылся тонкой ледяной корочкой. Эта маленькая, безобидная на вид девочка называла огненный Ад домом! Колдун с трудом сглотнул прежде чем ответить.
- Странный вопрос. Ты-то в курсе, что я знаю, кто там живёт. Вот только... Ты правда там жила? В Аду???

- А вот и не знаешь! - почему-то обрадованная, что есть что-то, в незнании чего Сэма можно уличить, Эрис едва не показала ему язык. - Все эти страшилища... все до единого, они когда-то были смертными. Которые сделали выбор. Выбор быть чудовищами. Ну, почти все. А жить... ну, да. Временами у родственников, в Адретии. Дом Длардрагет это же не только отец. Временами на Авернусе. Изредка мы отправлялись дальше.
Покрытый льдом чай очень некстати напомнил видение жукодемона с фасетчатыми глазами.
- Только там бывает неуютно. Особенно в Кании. Холодно очень.

Ошарашенного колдуна хватило только на то, чтобы проследить направление внезапно посмурневшего взгляда Эрис. По коже бегали мурашки. Холодный чай был действительно совсем некстати - и через секунду над чашкой поднялся густой пар. Сделав глоток, Сэм попытался начать думать. Крики об ужасах адских мучений точно не помогут продолжить этот донельзя странный разговор.
- Кхм, ну и... как живётся... там? То есть, я имею в виду, на что это может быть похоже? Страшно?
Должно быть, нет. Чего бояться дочери адского генерала? Колдун понимал, что страх, от которого чай вот-вот полезет обратно, сковал его вовсе не от опасений за Эрис. Он боялся за себя. “Все эти страшилища... когда-то были смертными”.

- Не знаю. - пожав плечами, честно ответила девочка. - Иногда. Иногда просто страшно. Иногда - очень. Мне надо быть сильной, поэтому нельзя бояться, а я... Когда стало совсем страшно, я стала мечтать о Герое, сильно-сильно. Он пришел. Правда, кусаться он не умеет. У меня не получилось намечтать такого, чтоб кусался. Но там, наверное, все-таки лучше, чем у родных. Они... не любят нас, детей отца. Он ведь наследник Дома. Был. Они хотят, чтоб раз так вышло, чтоб он провалился насовсем, со всеми... “выродками”. В общем-то и рассказывать осталось совсем мало. В следующее летнее солнцестояние, будет церемония назначения нового наследника Длардрагет. Все пытаются извести друг дружку. И отец сказал, что его наследником будет кто-то один. По правилам - это значит состязание в силе. Не в смысле борьбы... просто... в общем, это называется “хоровод ста демонов”. Побеждает тот, кто смог повести за собой самых могучих вассалов. Которые... ладно, неважно. Я не хочу состязаться ни с кем и наследства этого - тоже. Но все равно... останется один.
Съежившись и говоря тихо-тихо, еле слышно за треском поленьев и шумом лагеря, Эрис закончила рассказ.
- Поэтому, вот. Поэтому я убежала, попробовать найти героев. Настоящих. Чтоб... не было страшно. Чтоб не надо было состязаться. А если все равно придется, то чтоб они помогли победить. Поэтому я боюсь незнакомцев, которые странно себя ведут. Каждый из них может оказаться подосланным убийцей. Поэтому... прости, Сэм. Мне пришлось обманом заключить с тобой оммаж, чтоб обезопасить себя. Я сперва приняла тебя за демона.

Печальный рассказ, вопреки слабым надеждам шахтёра, не закончился счастливым финалом. Сбежать из Ада нелегко, как и говорят проповедники. Ад следует за тобой. Впереди тебя. В тебе. Сэм молча сидел, глядя в костёр, огонь которого уже не казался таким дружелюбным. После нескольких секунд тупого глазения он выплеснул чай во тьму за плечом.
- Надеюсь, в этой корзинке есть что-нибудь покрепче.
При всей нелюбви Сэма к алкоголю, именно сейчас хотелось прополоскать свои мозги чем-нибудь покрепче. История, расказанная только что, было совершенно невероятной – и в то же время печально правдоподобной. Будь в ней счастливый финал, юноша, наверное, решил бы, что девочка всё выдумала. Но этот рассказ был не о чудесах Преисподней и не об ужасах жизни среди дьяволов. Он был о странном детстве, нелюбящих родителях и холодном доме, в который нельзя вернуться, хотя и хочется вопреки логике.
– Это неправильно, – мотнул головой колдун, и не сразу сообразил, что произнёс это вслух, – В смысле, ну, ты этого не заслужила. Ты же не сделала ничего такого, чтобы за тобой гонялись какие-то там убийцы и бесы. Это всё твой отец и его... Выбор.
Он отхлебнул из чашки что-то оказавшееся практически безвкусным крепким алкоголем – чистейшая промывка для мозгов. Особенно на усталый голодный желудок.
– Я-то всё это заслужил, – буркнул Сэм, прокашлявшись, – а ты ничего такого не сделала. Ну заключила какой-то омаж. Я ж не из благородных, для меня важно только обещание. Не думай, я на тебя не в обиде.

- Заслужил? - неожиданное откровение чародея-полудемона стало именно тем, чем и полагалось. Неожиданностью. Он что-то говорил раньше про то, как его угораздило, но до сих пор в его словах ни разу не мелькнуло того, что все случившееся с ним - заслуженно.
- Мне казалось, ты просто как бы случайно, стал таким. А оказывается - нет? Значит... ты поэтому так испугался, когда я сказала, что самый верный способ очиститься, это умереть, да? Потому что уже раньше сделал свой выбор, а потом пожалел - но было уже поздно? И теперь боишься, что если умрешь - то непременно попадешь в Ад? Да?

Добавлено через 56 с.
Сэм отхлебнул ещё глоток.
– Не то чтобы это был мой выбор. Во всяком случае, такого, – он выловил из костра ещё один огонёк и оставил гореть на кончике указательного пальца, – я точно не ожидал. Но я убил одного человека и теперь расплачиваюсь за это. У моего отца был небольшой прииск в горах на границе с пустыней. Мы работали там с ним вдвоём. Золото не вскружило моему старику голову, как многим. Он много работал и потому мог позволить себе достойную жизнь. И меня учил работать и не ждать от судьбы милостей.
– Но однажды одна гнида, – огонёк на пальце колдуна стал зелёным, – один человек, вернее, захотел заполучить наш прииск. Отец не захотел продавать, но подонок купил городского судью, и прииск у отца отняли. Мой старик потерял здоровье и деньги в судах, а когда остался без работы, начал пить. Я никогда до того не видел его пьяным, и никогда после – трезвым.
Колдун опустил палец в стакан, и зелёный ведьмачий огонь заплясал на хмельном напитке. Зелёные тени плясали на юном лице, делая его ещё более мрачным.
– И я решил убить этого человека. Его звали Финнеган, но все звали его Тощий Фин или просто кусок... Не важно. Я следил за ним неделю. Оказалось, что он каждый день ходит в заброшенную штольню за городом. Лучшего места нельзя было и придумать. Его труп там не нашли бы и за месяц. Я решил, что нож между лопаток станет достойной платой за мучения моего отца. Мне казалось, что стоит Фину исчезнуть, и всё станет как прежде.
Сэм отсалютовал стаканом костру и выпил остаток зелья залпом. В ушах зазвенело, но рассказ от этого стал только более складным.
– В темноте штольни огонёк его лампы был прекрасно виден. Я крался за ним, сжимая в руке кинжал, не зная, хватит ли у меня духу в самом деле зарезать эту гадину. Он остановился в тупике у груды камней. Видимо, обвал разрушил коридор. Фин оглянулся, достал из кармана фляжку с какой-то жижей и капнул на камень. Как мне показалось тогда, ничего не произошло. Фин начал шептать что-то, но кроме нас двоих там никого не было. Я решил, что мерзавец свихнулся на старости лет и разговаривает со стенами. Говорил он долго, минут пять. Всё это время я сидел за камнем и ждал от самого себя какого-нибудь решения. А его всё не было. Я подумал, что смерть Фина вряд ли что-то изменит, и лучше бы я сейчас был с отцом, а не в этой яме. Что надо бы плюнуть на всё и уйти. Но тут... Тут как будто что-то изменилось во мне. Я начал злиться, жутко злиться на себя за нерешительность, на Фина, на эту пещеру, на невидимого собеседника. Рука моя будто сама собой перехватила нож. В этот момент Фин развёл руки в стороны, будто собираясь обнять кого-то. От этого жеста я вовсе разъярился, бросил нож и попал ему в самое сердце через спину.
Сэм подпёр голову руками, не отводя глаз от огня. Будто там в пламени виделся ему Карак, и глубокая шахта, и острый кинжал.
– То что было дальше я помню плохо. Был обвал, шахта буквально обрушилась нам на головы. Я помню ещё жуткий рёв и кошмарную тварь, страшнее котороя я е видел прежде. Я очнулся под камнями еле живой. Думал, что умру там медленной смертю заваленного шахтёра. Но нет, моё наказание только начиналось. Я обнаружил, что могу разбросать камни. Каменные глыбы плавились под моими руками. Я чувствовал жар и холод одновременно. Так я получил эту колдовскую силу. А вместе с ней – смертельного врага.
Колдун глянул на Эрис. В его истории тоже был Ад – маленький, личный. Что скажешь, принцесса, о таких злоключениях?
– Я, наверное, слишком долго говорю и тебе это не интересно, – пробормотал он непослушным языком. Алкоголь одновременно развязал ему язык и завязал его в узел. Будь ты проклят, зелёный бес, причина и решение всех людских проблем.

- Глупости! - буркнула Эрис, протягивая руку и отбирая у чересчур увлекшегося отнюдь не собственным повествованием вассала пустой стакан. Что за бормотуху он там намутил пальцем? Услужливый демон корзинки с готовностью стряпал любую еду и питье, которые только могли прийти на ум - но для того, чтоб мысленно представить желаемое с необходимой точностью, обычно требовалось хотя бы раз попробовать это по-настоящему. Очень мало кому удавалось заполучить ни разу не отведанное лакомство, вычитанное в книжке или увиденное на картинке. Выходит, вот эту зеленую дрянь и пил его отец? Выглядит ужасно. И пахнет. И... похоже, Сэм совсем не умеет пить. Или оно шибает в голову сильнее, чем ментальный удар гитцерая. Кстати, о гитцераях...

Добавлено через 1 мин. 33 с.
Ферзь сидел неподалеку и старательно, аккуратно и придежно менял повязки на ожогов от дьявольского пламени. Целительницы гитов оказали первую помощь нуждающему, но когда дело дошло до привала, воин отказался и от их помощи. На плечи женщин и девушек свалилось итак слишком много тягот, раненых, тех кто нуждался в помощи и побольше, чем Ферзь. И вот он сидел у костра и аккуратно отдирал старые тряпки, чтобы смазать дырки в шкуре целебной мазью, выданной гитзераями, и замотаться чистыми. За этим занятием его и застал разговор парочки “влюбленных”. Сначала воин хотел встать и уйти, все-таки беседа предполагала откровения собеседников и гит не особо вписывался в их дружескую компанию, но... его не гнали ни косым взглядом ни словом, и Ферзь решил остаться. То, что он услышал в последствии заставило его нахмурится, да и вообще всего напрячься, от чего подпаленная кожа, едва только начавшая сростаться, наятнулась и грозилась вновь полопаться.
“Нет, ну я, конечно, догадывался, что девочка из знатных, так ловко умеющая играть словами и притягивать к себе людей, была отнюдь не простушкой. Но чтобы она оказалась дочерью практически барона из Преисподней! Да еще собирающей себе свиту для хоровода демонов...” Но Ферзь не чувствовал в словах Эрис лжи, лишь прозрачная искренность пропитывала каждое её слово. Слово маленькой, напуганной девочки. А это значило лишь одно - она действительно была меньше “дьявольским отродьем”, чем все остальные в этой компании. Ну, может, Ночка еще была более-менее “безгрешной”, но гит пока слишком мало мог о ней сказать. Сам же он был отнюдь не из числа “добряков и душек”, про Сэма говорить не приходилось и вовсе. Чародей по сути своей был полудемоном, и, похоже, контроль над его телом, переодически брал именно демон... Ожоги на теле гитзерая были тому подтверждением.
“О, Королева, молю тебя, укажи мне путь. Ты вернула мне брата, дала мне знак... Но, неужели, моя судьба стать служителем этой девочки? Или... Её защитником? “ - гит угрюмо смотрел на пламя в костре. Тяжелые мысли тревожили его душу. Сомнения... Но Ферзь привык ждать. Королева несомненно подаст знак своему верному слуге, она всегда делала так, когда воину была нужна её помощь. А пока звезды не складываются в указующую стрелку, гитзераю было нужно терпение.
- У Вас там не осталось еще чего-нибудь покрепче? Анестезия не помешает. - обронил гит, взглянув на разговорчивую парочку.

- Осталось. Только зачем было отказываться от лечения сразу? Из вредности? Вот, возьми, раз тебе больше нравится натираться всякой всячиной, - произнеся про себя “Повторить!”, Эрис протянула гиту стакан Сэма. Вновь полный до краев. Уж что-то, но раны эта штука наверняка промывает великолепно и пробирает прям до костей. На самом деле от ожогов это вредно, но если Ферзю так уж захотелось показать, что он самый знающий и впридачу самый умный... то так ему и надо. Но, отвлекшись на гита, она не успела задать самый главный вопрос. Ответ на который значил, по сути, все.
- Ты сказал, что не в обиде, Сэм. Значит ли это, что договор - в силе?

Колдун улыбнулся Эрис, такой умилительно серьёзной для такого юного возраста. Или это выпивка делала её такой?
– Договор-шмоговор... В силе всё конечно. Тебе нужна помощь и нужна будет ещё некоторое время. И я буду тебе помогать. Потому что только так и могу жить теперь. Я теперь не то что они, – юноша кивнул на прочих собравшихся у костра, – мне грешить больше нельзя. Любой проступок мне сразу в минус считается, понимаешь? Я теперь должен только правильные вещи делать, и так, может быть, и избегну Ада твоего. Вот такой у меня коварный план, понимаешь? Стать праведником.
Тут он расплылся во внезапной глупой ухмылке и прыснул в кулак:
– Только где ты видела пьяного святошу?

И вновь о гитзераях. Ферзь молча принял стакан Эрис, поболтал содержимое, принюхался, а после опорожнил пол стакана в один присест. Крепоквато. И вкус не ахти. Но выбора не было, а ожоги болели нещадно и обещали превратить ночной сон в постоянный кошмар, так что лучшего не было средства, чем выпить столько, чтобы забыть о своих ранах. Лишь бы голова на утро не болела...
- Закусывать надо, колдун. На пустой желудок такое пойло срубит похлеще Одосова кулака. - гит вновь посмотрел на содержимое своего стакана, вздохнул, и опорожнил оставшиеся полстакана. Выдох... Рукавом, испачканном в лечебной мази, оказалось можно прекрасно занюхивать крепкое спиртное. Но лучше бы, конечно, закусить чем-нибудь по-существеннее.
- А лечение... В следующий раз, лучше заранее убеди своего чародея не расплескивать жар пресиподней где попало. Оно и не потребуется. - гит на мгновение замолчал, подискивая слова. - Не очень хочется принимать помощь, после того, как тебя только что, можно сказать, этими же руками пытались убить. Да, впрочем, я все сказал еще там, в ущелье. До тех пор, пока в головах ваших и душах такой бардак и смятение будут страдать товарищи и невинные люди. А должны страдать ваши враги, ребята.
Приятно тепло от спирта расходилось по телу, и боль постепенно начинала уходить. Но одного стакана явно будет маловато.
- Там еще осталось? - гит протянул кружку девушке, в надежде получить еще грамм двести “лекарства от всех болезней”, как тела, так и души.

Ничего нового в решивших назюзюкаться мужчинах не было наверное с того самого момента, как боги придумали вино. Но резкий переход от посиделок у костра к пирушке вызывал двойственные чувства. Да, это наверное поможет им преодолеть отчуждение. Может быть даже подружиться. Только вот...
- Если вы решили напиться, то, пожалуй, мне лучше уйти спать. Но, может, послушаем сначала всех? Раз уж начали рассказывать. И поешьте чего-нибудь, только пожалуйста не очень вонючего. Нужно только сунуть руку в корзинку и представить, что хотите получить из еды или питья.

Когда это полурослики отказывались от таких заманчивых предложений? Отложив плетенку, на которой только-только начали вырисовываться ломаные линии, Ночка подошла поближе к своим боевым товарищам. Рассказы Сэма и Эрис, которые она, естественно, слышала, пролили свет на странности поведения обоих. Кое-что из услышанного шокировало Шаэру, например то, что Эрис была дьявольским (или демонским?) отродьем, как сказали бы почти все. Однако для полурослицы она была прежде всего напуганным ребенком, поэтому выдавать своих эмоций Ночка не стала: “ни один мускул на жопе не дрогнул”, как сказал бы Гаррет. Да и сильно уставший за день мозг тщательно фильтровал получаемую информацию, так что к компании ведьма присоединилась со вполне закономерным вопросам к мужчинам:
- Надеюсь, вы сможете завтра утром представить рассол или простоквашу... Или чем там в ваших краях лечат похмелье?
Снова плюхнувшись на землю - на этот раз возле Эрис (и поближе к заветной корзинке), Ночка достала из нее хрустящую картофельную лепешку и миску простокваши с пряными травами. Война войной, а ужин - по расписанию.

- Я думаю это не потребуется, Шаэра. - спокойно пробормотал гит, сунув руку в корзинку. В руке Ферзя появилась тарелка с куриным окороком, жареной картошкой, парой соленых огурцов и груздей, и парой пучков свежей петрушки. Гит с удовольствием вдохнул аромат съестного и “зачерпнул” из корзинки кружкой.
- Мешать не будем, раз уж начали пить Сэмово пойло, то им и закончим.
Гит уселся, с аппетитом начал жевать, но, потом, будто опомнившись, посмотрел на Эрис.
- А что ты хотела услышать, Эрис? О том, как кто жил, до того как оказался здесь? А зачем тебе это? Лично моя история совсем не изобилует такими яркими событиями, как у Сэма или тебя.
Ферзь вновь принялся за трапезу...

- Я не могу доверять тем, про кого ничего не знаю. - глухо, уткнувшись лицом в коленки, ответила девочка. - Особенно когда против нас действует враг, который любит подчинять себе разум. Как понять из поведения, не завладели ли тобой гитьянки, если ты весь такой таинственный и в себе? Почему ты поднял клинок на Одоса, ведь он ваш главный? Что такого сказала тебе тень с корабля, что он так окрысился? Почему решил присоединиться именно к нам, а не к своим?
В самом деле, почему? И как так получилось, что Ферзь совсем-совсем не похож на других гитцераев? Не в смысле внешности - с лица-то он как раз вполне себе гит, “зеленый и пупырчатый”. А словами, поступками. Не бывает так, чтоб у такого не было истории. Может, он просто не доверяет им или просто она слишком грустная?
-И еще вот, например. Ферзь - это просто имя такое, или прозвище?

Гит, жевавший кусок курицы, замер, напрягшись. Сглостнув пищу, воин произнес:
- Меня зовут Ферзь. - гитзерай сидел на месте раздумывая над ответом девушке. - Одос не мой лидер, я был в крепости, в смысле храме, немногим больше вашего. И я иду с вами потому что так правильно. Так сказала мне моя Королева. И тень... Та что живет в твоем кристалле.
Гит замолчал, хмуро уставившись в кружку. Тяжело вздохнув, Ферзь вновь приложился к кружке, отхлебнув солидный глоток и зажевав пучком петрушки.
- Ты вот говоришь о доверии, Эрис... Пока, выслушав твои и Сэма истории, пока свежи ожоги на теле Ноэля и моем... Вопрос о доверии должен возникать не у тебя. Может лучше не стоит всем тут вытаскивать своих скелетов из шкафов и договориться судить о людях по их нанешним поступкам, а не за их прошлое?
Гитзерай пристально посмотрел на девушку, потом на свою кружку, но пить не стал. Похоже гиту совсем не хотелось рассказывать о себе.

- Ты противоречишь сам себе, Ферзь, - Ночка поймала гита на слове. - С одной стороны ты, выслушав истории Сэма и Эрис, ставишь вопрос о доверии к ним... На основании прошолого. Того прошлого, которое они откровенно сами тебе выложили. С другой стороны, сам не хочешь, чтобы о тебе судили по твоим прошлым делам. Это... достаточно лицемерно с твоей стороны. И не вызывает доверия. Кроме того... Тебя ведь никто не заставляет выкладывать все. Просто расскажи о себе то, что сочтешь нужным. Или приемлемым. Каждое твое слово расскажет о тебе лучше, чем твое молчание и воображение каждого из нас.

Притихший на время колдун замахал на Ночку руками.
- Ну хватит, хватит вам ссориться... Что мы всё грызёмся и грызёмся и... и грызёмся.
Сэма уже очевидно вело, так что о ночном бдении на дозоре думать уже не приходилось. Не заснуть бы головой в костре. Самое ужасное, что даже так он мог бы провести ночь и проснуться, хоть и совершенно лысым, но вполне живым.
- Ферзь, я тебя обжег - прости. Мне стыдно, - шахтёр приложил руку к груди и мотнул пока ещё белобрысой головой, - веришь?

Гит залпом допил все оставшееся в кружке, зажевал груздем, и посмотрел сначала на Ночку, потом на Сэма.
- Извинения приняты. Ты только демонов своих в следующуй раз лучше спускай не на меня. - Ферзь грустно улыбнулся. - В моих словах не было ни капли лицемерия, и я не вижу никакого противоречия в них. Рассказы Сэма и Эрис ну уж никак не располагают кинуться обнимать их и прижимать к груди, к чему эти откровения? Чем рассказ бывшего убийцы или раба может вызвать повышение к нему доверия? Только тем, что он рассказал о своих проступках или злоключениях? А если ему просто не хочется вспоминать свою прошлую жизнь? Если в ней есть вещи, каждый раз вспоминая которые, все тело и душа пытается свернуться и забиться в угол? Такое, кстати, тоже может быть, не думали?
Ферзь угрюмо посмотрел в опустевшую тарелку, потом в пустую же кружку.
- Мне на сегодня, пожалуй, хватит. Анестезия кажется начала действовать. - пробормотал гитзерай, откинувшись на свой рюкзак.

- Вот значит, как, да? - Эрис подняла голову. Щеки ее буквально пылали от злости и стыда. - Ну и не надо! Никто тебя и не просил... к груди прижимать! Раз ты такой... Получается, ты идешь с нами только потому, что тебе тень нашептала, да?! А на самом деле считаешь, что мы дрянь? Так?!
Она вскочила, будто подброшенная пружиной и, подлетев к Ферзю, буквально сунула ему под нос дымчатый обломок кристалла, полный клубящейся тьмы.
- На! Забирай!!! Обойдемся как-нибудь и без такой помощи. Сиди и дальше в своем углу, раз ты такой... такой.. трус!
Обиженно фыркнув, девочка требовательно протянула гиту кристалл, сверля подозрительно блестящими глазами.

Стоило гиту прикрыть глаза и блаженно откинуться вздремнуть, как внутри Эрис вскипела буря, не иначе кровь предков заговорила. Ферзь приоткрыл один глаз, выслушал девушку, а потом тихо и спокойно произнес.
- Не все так просто, Эрис. ОН, - Ферзь кивнул на кристалл. - Хочет идти с тобой. И я пойду с тобой тоже. Тень внутри этого вместилища - мой брат.
Гитзерай тяжело вздохнул и вновь откинулся на рюкзак.
- И, кстати, вот. Я не считаю вас дрянью. Вы такие, какие есть, но эт точно не дрянь. - Ферзь зевнул и очередная устало-грустная улыбка посетила его пятнистую рожу. - Я надеюсь ты не собираешься меня сейчас придушить, Эрис? Ты как-то взволнованно выглядишь.
Однако Эрис стояла с протянутым вместиллищем души брата Ферзя, готовая отдать ему кристалл.
- Пойми, я не могу его взять... Мой брат... Он выбрал тебя. Королева выбрала тебя... Я не знаю. Он хочет идти за тобой. И я пойду тоже. Прости, если я тебя обидел.
Гит открыл второй глаз, посмотрел на девушку, а потом вновь откинулся на мешок.
- У Сэма отличный самогон. Он действительно бьет лучше кулака Одоса...

Спорить с гитом было так же бесполезно, как вымещать злость, пиная подушку. Выкрики и аргументы одинаково неэффективно тонули в глухой, вязкой толще не то спокойствия, не то безразличия. Как с таким спорить?
- Я не умею душить. - тихо возразила Эрис, снижая тон, но все еще обиженно сверкая глазами из-под упавшей на лицо челки. В ее голосе явно чувствовалось, что данное обстоятельство, несомненно, является чудовищно огорчительным. Что будь такая возможность, она непременно бы придушила этого самодовольного мерзавца. Вот этой самой подушкой, с вышитой зелеными нитками противной гитской рожей.
- И лучше все-таки расскажи, что все это значит. Брат. Королева. Я ничего не понимаю.

Слова Эрис вновь заставили Ферзя приподняться и открыть глаза. Гит заговорил тихо, очень тихо, так что даже Эрис, стоявшей рядом, приходилось прислушиваться.
- Ты же опытная колдунья, должна знать, как это бывает, когда душу кого-то запечатывают в некоем предмете. Вот в этом кристалле запечатана душа моего брата. Он бы сам тебе рассказал, если бы не Одос и ограничения запечатывающего ритуала. Кто-то бы сказал, что это тюрьма, но не в случае с Зеликханом. Он погиб. Точнее его убили. И этот кристалл его второй шанс в этом мире. И так уж вышло, что моя Королева, Королева Воронов, привела меня сюда. Привела к моему брату и тебе с товарищами. Я сам не очень понимаю, как это все произошло, но благодарен ей за это. Я думал, что потерял всех своих близких. Когда-то давно. Но вот встретил брата. Пусть я и не могу его обнять, не могу в любой момент спросить, как у него дела, но я знаю, что он рядом. И сейчас я знаю, чего он хочет. И я помогу ему в этом. Все достаточно просто, Эрис.
Ферзь закончил, посмотрев на девушку, а потом на кристалл в её руке. Все будет так, как должно быть, в этом гит не сомневался. Покуда Королева ведет его, все будет правильно.

Это была очень, очень печальная история. Которую Сэм уже, увы, не слышал. От тепла костра снаружи и выпивки внутри колдун совсем размяк, сон вот-вот должен был одолеть его. А хотелось так много всего ещё сказать! Уговорить Эрис не обижаться на Ферзя. Объяснить Ферзю, что все здесь, на самом деле, хорошие ребята и не за чем так долго держать обиду. Растолковать Одосу, что он неправ, хоть он и прав. Сэм весь бурлил внутри, чувствуя, что невысказанные слова переполняют его и рвутся наружу. Нельзя всю жизнь прожить молчуном, нельзя скрывать свои мысли вечно. Давай, парень, выскажись, как подобает мужчине! Сэм выпрямился и набрал воздуха. Но слов было так много, и все они были такими разными, что воздух застрял где-то посередине, ни туда, ни сюда. Поперхнувшись, колдун стукнул себя дважды кулаком в грудь, рыгнул, отчего костёр на секунду взвился до самого неба - и повалился на спину, объявляя собственным храпом, что этот длинный, грязный, странный, страшный и удивительный день подошёл к концу.

Костер уже большей частью прогорел, лишь угли мягко тлели в темноте, практически ничего не освещая вокруг. Временный лагерь спал. Практически невидимые даже видящими в сумраке глазами Эрис, изредка тихо проходили сменяющиеся часовые. А сон все не шел. Слушая задорный храп, долетающий с той стороны, где валялся прикрытый одеялом Сэм, она тихо улыбалась своим мыслям. Глупым, бестолковым мечтам. Как тут уснешь, когда столько всего. А ведь будет еще завтра. Что-то будет...
Потянувшись, Эрис еще раз осмотрелась вокруг. И замерла, холодея. Совсем близко, рядом с землей светились багровые отблески в чьих-то фосфоресцирующих буркалах. Зеленых, как у ночного хищника. Рука сама потянулась, нашаривая хоть что-нибудь. Нож, полено, хотя бы сапог.
- Кто здесь?

“Никого”, - хотела ответить Ночка замогильным голосом, но, осознав панику в голосе Эрис, успела передумать.
- Это я, Эрис, - тихо сказала ведьма, выходя на более-менее освещенное место. - Я испугала тебя? Прости, я не хотела. Не спится что-то... Думала, что ты на меня не обидишься, если я сопру из твоей волшебной корзинки стакан молока с медом... Кстати, тебе, судя по всему, тоже не помешает. Ты сама-то чего не спишь?
Шаэра пристроилась рядом с принцессой и, вопреки собственным словам о бессоннице, внезапно заразительно зевнула.

- Не знаю. Тоже не спится. Все думаю, как оно будет, завтра. А ты почему не спишь? - ответила вопросом на вопрос Эрис, одновременно ожидая и боясь ответа, который сейчас последует. По кому тоскует ночью Ночка, по кому не спит? Вспомнилось - как она была рада, как смеялась, узнав про чарующее прикосновение. Как смотрела на жутковатого старого мальчика. Исчезнувшего, как привидение, где-то в суматохе последнего боя. Растаявшего, но оставившего тяжелый камень вины на шее. Хорошо, что сейчас темно и не ничего видно. Как посмотреть полурослице в лицо?

- Слишком много впечатлений, эмоций, - пожала плечами ведьмочка. - Знаешь, я ведь последние десять лет засыпала дома, на плече мужа, а сейчас... Такой ужасно длинный день, столько всего! Мысли тоже спать не дают... Все думаю, как там дети? Эйда уже взрослая совсем, а Коррин... Он твой ровесник, но, глядя на тебя я думаю, что он для своего возраста совсем ребенок... Хотя мы и растили детей свободными, ни в чем их не ограничивая... Эйда уже даже постранствовать успела...
Вспомнив о дочери, Ночка улыбнулась светлой улыбкой, так свойственной всем матерям, но улыбка озарила ее лицо лишь на мгновение.
- О Яне думаю... Глупо получилось. Я думаю, он ушел потому, что обиделся и на тебя, и на меня, - Шаэра вздохнула, но тему развивать не стала. - Надеюсь, с ним все будет в порядке.

Вот, так и есть. “Надеюсь, с ним все будет в порядке”. Такая вот она, Ночка. Всегда добрая. Даже к тебе.
- Прости. Я правда не хотела, чтоб так получилось... ну, чтоб тебе было плохо от того, что он ушел. Только знаешь... по-моему, все -таки странно вышло. Особенно в конце. Он бросился на Галлию, что-то вопил, хотел убить побыстрее. И со стеклом так и не понятно, откуда взял. И еще много всего не понятно. Мне все еще страшно, что он все-таки убийца и идет где-нибудь следом, выжидает момент. Так глупо.
Передавая Шаэре кружку с молоком и медом, чей приторный вкус пришлось вспоминать с трудом, Эрис сглотнула. Какая гадость, как ее можно пить добровольно? Наверное, даже Сэмово пойло и то лучше, чем молоко.
- Слушай, но ведь если ты так тяготишься, неужели нет никакого способа отменить фейское заклятье? Ты ведь совсем не хочешь бродить по свету и спасать всяких мерзких, лицемерных чужаков? Получая взамен оскорбления и пренебрежение, а в конце - смерть, когда очередное чудовище окажется тебе не по силам.

- Вы сегодня говорили о выборе... - Шаэра знала что ответить на вопрос принцессы еще до того, как он прозвучал. Она снова и снова задавала его себе сама, и снова и снова сама себе на него отвечала. Убеждая себя? Нет, скорее, пытаясь примириться с неизбежным. - Я свой выбор сделала десять лет назад и до сих пор считаю сделку честной. А значит, я готова честно выполнять свою часть.
Эрис наверняка и не подозревала, что добрая ведьма Ночка может быть такой жесткой. Правда, только к себе... Полурослица взяля из рук принцессы чашку с молоком и немного погрела об нее руки - осенние ночи становились все прохладнее. Отпила глоток... Действительно, гадость, но что поделать - жизненный опыт говорил, что лучшего средства от бессонницы не существует... Торопливо отпив почти половину и поморщившись, Ночка продолжила:
- У моей расы есть такое присловье: всякому овощу свое время. Так вот, лучшего времени для этого договора просто не существовало, там сошлось столько всяких мелких деталей, что не будь хотя бы одной - я бы сейчас тут с тобой не сидела.
Шаэра прекрасно понимала, что девочка подталкивает ее к разговору о прошлом - и это было справедливо, ведь они с Сэмом и правда рассказали о себе все, даже то, о чем, быть может, и следовало бы умолчать. И все равно, она никак не могла собраться с силами и с духом, чтобы воскресить в памяти тот ужасный день. Хотя уже десять лет прошло... десять лет, два месяца и двадцать четыре дня... и каждое событие, каждый звук и крик... Все это жило в памяти, не истершись ни на мгновенье... И все равно, вспоминать об этом Ночка не могла.
- Кстати, мне плохо вовсе не оттого, что Ян ушел, а оттого, что я его обидела. Наверное, - неуклюже попыталась ведьма перевести тему разговора. - Он и правда странный - по меркам людей и прочих рас. И все-таки зла в нем не было, поверь мне, девочка.
Шаэра торопливо допила “лекарство” и с тоской покосилась на корзинку. Заесть бы это дело плиткой шоколада, да только врезавшийся пояс брюк предостерегал от необдуманных гастрономических “подвигов”.

Эрис лишь пожала плечами, отводя глаза. Говорить о Яне совершенно не хотелось, но о чем бы ни заходил разговор с Шаэрой, эта тема постоянно назойливо лезла куда не просят, просачивась, пропихиваясь и проскальзывая, пока внезапно не получалось, что они обсуждают его. Как будто ничего другого, о чем они могли бы спросить или рассказать друг другу, не было. Хватит. Пора закрыть эту страницу и больше никогда к ней не возвращаться.
- А ты знаешь, у тебя в темноте глаза светятся. Как у кошки. Или лисички. - не менее неуклюже перевела разговор на первый пришедший в голову предмет Эрис. - Это из-за твоего договора с феями, да? Красиво... Скажи... ну если это не секрет, конечно...
Нерешительно покусав губу в безуспешной попытке обуздать любопытство, девочка воровато осмотрелась вокруг, не подслушивает ли кто. И все-таки спросила.
- Ночка, а это... хвостик у тебя есть? В смысле, ну, кошкин. Или лисичкин. Я читала, что когда получившие дар от фей ведьмы колдуют, у них... ну, отрастает. Как у Сэма.

“Глаза светятся. Как у... ...лисички”... Жуткое видение лисо-оборотня снова вылезло наружу из недр памяти, заставив сердце биться быстрее, а кровь - броситься в голову. Примешь ли ты свои плечи груз чужой судьбы? Непростой, тяжелой судьбы. У тех, кого вы называете героями, других не бывает. Хватит ли тебе силы воли?
Впрочем, наивный и детский вопрос принцессы заставил Ночку вернуться из глубин памяти и даже нервно хихикнуть.
- Нет, - выдавила она и демонстративно повернулась к принцессе задом - ненадолго. - Можешь даже потрогать, только осторожно, я щекотки боюсь. Но поскольку лисий хвост, ну, пусть даже кошачий, - предмет довольно объемный, то под штанами его не спрячешь. Могу даже под это дело колдануть, хотя и устала.
Шаэра уже в открытую смеялась, точнее - боролась со смехом, дабы не перебудить половину лагеря и не нервировать часовых.
- Интересно, девочка моя, в каких это книжках такое пишут? - ласковое обращение вырвалось как-то само собой, и только после того, как оно прозвучало, Шаэра подумала, что принцессе могут быть неприятны такие слова от простой ведьмы. Но слово не воробей.

- В “Демономиконе” Иггвилв. - без запинки ответила Эрис, от волнения пропустив мимо ушей оборот насчет собственнических отношений между ней и Шаэрой. - Раздел “Колдуны и чернокнижники”. У меня нет его с собой, слишком большой, чтоб положить в сумку. Не влезает. “Получив заемную колдовскую силу, колдун начинает огульно применять ее по любому поводу, не в силах устоять перед искушением - и чем больше он становится зависим от своего могущества, тем сильнее выступают внешние проявления, отождествляющие его с источником силы. В случае, если патрон колдуна принадлежит к феям, то наиболее частые признаки таковы - в моменты колдовства, а далее и постоянно, у него появляются отличительные особенности патрона. Сначала изменяются глаза - ибо они зеркало души. Потом отростки - хвосты, рога и другие. Они служат дополнительными приемниками энергии и сила колдуна скачкообразно возрастает. Кроме внешних изменений, протекают и внутренние...”
Забывшись, девочка декламировала текст вслух, полузакрыв глаза и представляя перед собой покоробившиеся и покрытые потеками страницы древнего фолианта с неровными строчками букв и расплывшимися иллюстрациями.
- “В частности, отмечаетсся резкое увеличение в...влечения, связанное с воздействием на колдуна квази-животной составляющей силы фей. Существуют подтвержденные случаи срыва, когда после применения сильных двеомеров колдун впадал в состояние транса, в котором пытался овладеть...” Ой.

По мере рассказа, точнее - декламации Эрис, глаза полурослицы округлялись все больше, а челюсть падала все ниже. Когда Эрис поняла, что что-то не так и сказала “Ой”, Ночка синхронно клацнула зубами и отчетливо икнула.
- Чем там кто пытался овладеть? - слабым голосом спросила она, глубоко в душе надеясь, что это все глупая шутка... Или дурной сон (ну, может, молоко с медом уже подействовало). Ну, или хотя бы слуховая галлюцинация!
Выходит, если глаза уже светятся, то скоро и хвост отрастет? И копыта? Хотя нет, рога и копыта - это не по лисьей части. Именно в этот момент Ночка впервые задумалась о расторжении договора...

- Там дальше страница была вырвана, - соврала Эрис. На самом деле дальше было подробно описано, как именно... с картинками. Это была любимая глава у многих начинающих чернокнижников. Самая... замусоленная.
- А потом какая-то скукотища про приемы самоконтроля и все такое, чтоб не допустить срыва. Я всегда их пролистывала. Было б что самоконтролировать... хотя, может быть, Сэму бы сейчас пригодилось. А то не всегда получается успеть скомандовать его дьявольской половинке и он может нечаянно сделать кому-нибудь плохо. Как сегодня.

“Не паникуй!”, - строго приказала себе Шаэра. - “Хотя чего паниковать? Ну, хвост. Да даже если и рога с копытами... Тогда ведь тебе было все равно, если бы от тебя потребовалось превратиться в гоблина, черта лысого или хрен с рогами - ты бы все равно согласилась. Да. Все правильно. Ну, подумаешь, отрастет хвост. Некоторым даже нравится...”
Устыдившись направления собственных мыслей, Ночка принужденно улыбнулась принцессе.
- Надеюсь, что со мной все обойдется. А насчет Сэма... Он хороший мальчик и готов защищать тебя. Именно Сэм, а не, как ты говоришь, его дьявольская половинка. И, если я правильно поняла, ты хочешь помочь ему от нее избавиться... Ты и правда это можешь?

Затянувшаяся пауза недвусмысленно, хоть и молчаливо, намекала, что не все просто. Эрис молча ворошила угольки в костре босой ногой, и взвивающиеся на мгновение язычки пламени проскакивали между пальцами, окрашивая их в теплый, чуточку прозрачный, розовый.
- Наверное. Не знаю. Он боится делать это трудным способом, думает что если он будет делать хорошие дела, то вылечится и без того, чтоб... А еще мне не очень хочется, понимаешь? Вот такая дрянь, да, Ферзь в чем-то прав. Представь, что он станет совсем-совсем человеком. Обыкновенным. И уйдет, ведь все эти штуки, с демонами и прочим - это не для нормальных людей. Как я тогда буду, без него? Не хочу снова все время бежать.

- Глупенькая! - Ночка все-таки не удержалась: встала, и , оказавшись одного роста с сидящей Эрис, обняла ее за плечи. - Если ты поможешь Сэму, то он сделает для тебя абсолютно все ,что только будет в его силах. Да, возможно этих сил станет меньше, но... Я уверена, что обычным человеком ему уже не стать, даже если “изгнать” его демона. Кроме того, я, хоть и не твой вассал, тоже готова помочь тебе - просто так. Ничего не требуя и не прося взамен...
“Даже если ты и знаешь, как расторгнуть фейский договор”... Нет, эту мысль Шаэра не то, чтобы высказать вслух - даже додумать до конца побоялась.
- Пока ты со мной - я не дам тебя в обиду, не бойся. Спокойной ночи.
Эмоционально тяжелый разговор с принцессой, как ни странно, умиротворил ведьму (или это все-таки “снотворное” подействовало?). Перетащив свой спальный мешок поближе к девочке, она повернулась на бок и начала постепенно погружаться в сон...

- Спокойной ночи, - эхом откликнулась Эрис, бросая быстрый взгляд на отошедшую за спальником ведьму. Вдруг и в самом деле штаны оттопыриваются? Не такой уж большой этот лисий хвост, можно не заметить, если не знать, что искать. Даже захотелось подшутить над полурослицей, воскликнув удивленно "Смотри, Ночка, и вправду растет!"... если бы не так резанули слова Шаэры. "Пока ты со мной". Сколько продлится это "пока"? Может быть, уже завтра, когда они придут в Сэйр, все закончится. Ведьма уйдет своей дорогой. Дорогой героя. На которой может не оказаться достаточно места для двоих.
Она еще некоторое время сидела молча, почесывая за ухом Героя и прислушиваясь, как в басовитый храп колдуна вплетается тихое мирное посапывание Ночки. Гит, по своему обыкновению, был практически бесшумен, на манер булыжника. Ноэль и вовсе ушел куда-то еще до ужина - может утомился, разделывать целого дракона это вам не груши околачивать. А может нашел в себе достаточно сил и желания пофлиртовать с какой-нибудь из монашек, да так и заночевал там.
Так они и сидели вдвоем, глядя на то, как медленно восходит луна. И девочка беззвучно плакала, глотая слезы, пока никто не видит. Потому что что-то кончалось. Что-то начиналось, но все равно было очень больно, страшно и обидно. А потом встала и пошла надоедать гитам, сторожившим спасенные из монастыря книги. Нет ничего лучше книги, когда нужно чем-то занять голову. Так ее и нашли первые вставшие поутру - спящей, уронив голову на раскрытый разворот.

— Разрешите мне подежурить последние часы перед уходом, Высокочтимый.
— Ты так и не заснул?
— Нет... Галлия... Я...
— Не стоит лишних слов. Она была мертва уже два месяца как. Гиты сперва убивают душу, и в те пять минут, когда тело еще остается живым, завладевают им, как костюмом, как пустой оболочкой. Я виноват, не разглядел, допустил. Надеялся, что еще можно вернуть вспять. Но с убийством ритуалистов... Поверь, так лучше для нее.
Буквально было слышно то, как Токк'ит поёжился от слов Одоса, который не стеснялся разодрать чувства собеседника похуже любой скребущейся на душе кошки - просто говорил прямо и начистоту. Но никак не выдал того гитзерай, пронесший безответную любовь так долго - и даже когда от Галлии оставалось только тело со вселенным в него гитьянки.
— Во мне борются сразу два чувства, Высокочтимый. Я хочу отомстить, хочу уничтожить всех до единого мерзких гитьянки, чтобы никогда не повторилось такого обмана, чтобы не было больше от них зла... И я продолжаю чувствовать любовь к ней... Она только выросла за эти два месяца, и загорелась ярким пламенем, когда ее я вновь увидел... А теперь - все? Почему, Одос? Что мне делать?
— Мы есть то, что мы чувствуем. Ненависть к тем, кто сильнее тебя в десяток раз, приведет только к гибели, любовь к той, что уже умерла, приведет только к тому, что ты останешься в прошлом, неспособным жить сейчас. Тебе нужно отдохнуть. Я помогу заснуть.

Как и Акма'ад, что тремя своими сторонами прижимался к скале, и лишь четвертой обозревал мир, лагерь гитзераев тоже примыкал к отвесному участку, возвышению перед широким плато, и даже когда взойдет солнце, оно еще долго не появится над восточным утесом, который сейчас хорошо защитит как от возможного дождя, так и от посторонних глаз. Одос, промедитировав четыре часа, был относительно бодр и свеж, и самые последние часы перед невидимым рассветом были и самыми трудными как для уставших бойцов, так и для натерпевшихся ремесленников и мудрецов... Одос совершал ночное бдение в одиночку - ну, кроме Токк'ита, который довел себя мыслями и чувствами просто до изнеможения. Теперь он сидел в медитационной позе недалеко от Одоса, который усыпил его, но даже во сне он боролся с желанием снова напоить своё сердце восторгом и чувственным великолепием, каким оно переполнялось даже в дни его отшельничества в недалеко стоящем от крепости аббатстве...
Каждый служит своей Богине. Ферзь служил Смерти, а Токк'ит - Любви. Оба они сильно отличались от большинства гитзераев, и возможно, каждому из них еще предстоит совершить во имя своих принципов и идей великие дела, а сейчас...

Сейчас же просто поднималось солнце.

Витражное стекло -> Обоюдоострый меч