Сэм, Эрис: Перекресток благих намерений, Оверлук, Волдырь, у барельефа Стражей

Это утро в долине выдалось каким-то особенно мерзким. Вроде бы и осень едва-едва началась, а погода прям как будто уже зима подкрадывается. Дует черт-те как и, кажись, вот-вот небо прорвется противной холодной мелкой моросью, перекрашивая красную черепицу крыш нахохлившихся домов в тусклый цвет запекшейся крови. Как-то уж слишком быстро пролетело лето, незамеченное за длинной чередой навалившихся напастей, закончившейся ни много ни мало осадой города и немалыми разрушениями - до сих пор еще тут и там валяются груды битого камня, а стены испещрены свежими заплатами. И если б не горстка смельчаков, отважившихся возглавить ополчение и лицом к лицу встретиться с чудовищным врагом - самим предводителем осаждающих и его драконом-умертвием... вот их лица, высеченные благодарными жителями в крепком местном граните - так, чтоб на века. Чтоб каждый, проходя мимо, вспомнил, кому он обязан своей жизнью...

- Да, опоздали мы с тобой, Героюшка. - зябко кутаясь в просторную алую шаль, произнесла в пустоту невысокая худенькая девушка, одетая совсем не по погоде, и подняла руку, проводя пальцами по резким линиям барельефа. - Совсем опоздали. Что же теперь делать? Где ж их найти? Или хоть кого-нибудь.
Пустота ответила негромким ворчанием и смачным зевком здоровущей пасти. Ей было в принципе все равно, где искать, лишь бы это было новое интересное место - а не унылый каменный лабиринт, так похожий на внутренний двор цитадели Железного Круга. И кого искать, тоже в принципе было все равно. Лишь бы любимая хозяйка не грустила.

Что может быть хуже, чем встречать осень в чужом холодном городе, особенно когда всю жизнь прожил под жарким солнцем, не знающим осенних холодов? Только встречать холодную осень в чужом городе без гроша в кармане. Сэм отдал последние деньги за то, что стыдно было назвать завтраком, и сейчас только вжимал голову в плечи, прячась от ветра и с тоской думая о том, что ему делать дальше. Перед ним красовались монументальные профили тех, кого он искал в Оверлуке, и кого не нашёл. Тут его путь упёрся в стену, твёрдую, как этот гранит. Возможно, Ночные Стражи вот-вот вернутся, но чтобы дождаться их, нужны деньги, которых у бывшего шахтёра не было и впомине. Даже продать было нечего - не лошадь же продавать.
Печальные раздумья прервала незаметно появившаяся девочка, прятавшаяся от холода в какое-то подобие плаща и бормотавшая что-то непонятное.
- Ты искала Ночных Стражей? - спросил Сэм. Голос его от долгого молчания стал сиплым, так что пришлось откашляться, чтобы, как ему казалось, не пугать собеседницу, - Тебе нужна помощь?

Вздрогнув от неожиданности, девушка обернулась на хриплый голос. Каким образом он ухитрился подобраться так близко незамеченным? Почему же верный страж не зарычал, не предупредил - неужели счел незнакомца безопасным? Не сказать, чтоб этот человек выглядел безопасным. Безопасные не ходят по городу с ножами на каждом бедре и от них не веет колдовской мощью, от которой мурашки по коже.
Она машинально шагнула назад, и заброшенный на плечо конец шали, оставленный без присмотра, соскользнул вниз, открывая острое, костлявое плечо и эмалированную фибулу с гербом Дома. Шестилапым огнедышащим черным псом. Знаком, одного вида которого обычно хватало для отпугивания любителей легкой наживы. Равно как и любителей поговорить.
- Зависит от того, кто ее предлагает. - наконец совладав с собой и закаменев лицом в маске аристократического величия, ответила девушка.

Сэм выставил вперёд раскрытые ладони, неловко пытаясь успокоить явно напуганную девушку. Попутно чувствуя себя в очередной раз деревенским чурбаном. Девочка явно была благородных кровей и всякому сброду не престало заводить разговор первым. Впрочем, тем странее было появление благородной особы на холодных городских улицах без охраны.
- Я не... Ты не подумай, я не собираюсь тебе вредить. Я помочь хотел. Я только приехал в город, не знаю ваших порядков. Увидел тебя на улице одну. Подумал, может ты заблудилась или прячешься от кого. Тем более, ты бор... ты говорила, что ищешь их, - блондин кивнул на барельеф, - а их ищут только за помощью.
Но чем больше Сэм разглядывал странную девочку, тем меньше ему казалось, что ей может понадобиться помощь. Это все дворяне производят такое впечатление, будто готовы сейчас же армией командовать, или только эта девица? Но всё же, это хрупкое детское плечо и бледное личико - казалось, такую может обидеть каждый. На этих улицах одной ей делать точно нечего.
- Ну а если помощь тебе не нужна, - после некоторой паузы и как бы извиняясь продолжил Сэм, - то я могу хотя бы проводить тебя до дома. Чтобы тебя в городе никто не обидел. И я, наверное, что-то не так говорю опять.

- Ты... странный. - задумчиво протянула девочка, наклонив голову набок и рассматривая Сэма, будто загадочное, но занятное животное с далеких берегов. Муравьеда, например. - А там, откуда ты приехал, там все такие? И где это там? Далеко?
Вопросы сыпались один за одним, как горох из рваного мешка. И, похоже, там откуда взялся этот мешок, было еще немало таких. Будто б впервые выбравшийся далеко из дома ребенок, для которого внове даже самые обычные вещи - ну вот вроде сиплоголосых мужичков, пристающих по утрам к неосторожно приблизившимся к ним особам. И при всем при том - явная привычка получать ответы на заданные вопросы. Желательно незамедлительно.
- А обижать никто не будет, у меня есть защитник. Правда, Герой? -ласково потрепав пустоту, добавила незнакомка. - Ты ведь не дашь меня в обиду никому?
Пустота тихо заворчала, материализуя... чудовище. Здорового, как теленок, совершенно черного... ну, наверное пса. Только где ж такие водятся? Чудовища было много как-то сразу везде. Не только в размерах, но и в количествах. Оно крепко стояло на шести толстых, лохматых лапах и, сощурив все четыре пронзительно-желтых (прям как у хозяйки!) буркала, добродушно зевало, распахивая усеянную зубами в три, а то и больше, рядов, пасть.

Когда девочка заговорила с несуществующим другом, Сэм с ужасом подумал, что малышка спятила. Когда же под крохотной ладонью сгустилась и затемнела угольная шерсть чудовищной твари, парень подумал, что спятил сам. Он даже испугался - по старой привычке пугаться больших шестиногих собак о четырёх глазах. Нынешнему Сэму, уговаривал он сам себя, бояться было особенно нечего.
- Я странный? Да у тебя шестиногое чудище в друзьях ходит, - попытался пошутить он, нервно сглотнув. Если попытаться вытащить кинжал, то эта тварь, скорее всего, откусит ему руку. Но сам факт потери руки не так пугал Сэма, как то, что могло наступить потом. Даже если псина пришла из самых глубин преисподней, то и ей, и странной девочке не поздоровится, если колдун потеряет над собой контроль.
- Может ты... спрячешь его... обратно? - предложил Сэм, глядя в четыре ужасных звериных глаза, - А то прохожие испугаются. Вряд ли тут таких все по утрам выгуливают.

Чудище зарычало - негромко, но басовито. Как бы заявляя, что оно, чудище, не хочет прятаться. Оно хочет... а чего, собственно, хочет? Хоть бы не территорию метить. Девочке пришлось даже прикрикнуть повелительно, уталкивая его обратно в пустоту на манер так и норовящей выпасть из шкафа груды подушек - и лишь после этого она смогла убрать с лица выбившуюся прядь и вернуться к прерванному разговору. Битком набитому оставшимися без ответов вопросами.
- Сам ты чудище. - обиженно заявила она, насупившись, сдвинув брови и сверкая глазами.
Вот так, без тени сомнения и колебаний. Почти по-военному, четко и не допуская двояких толкований. И вместе с тем - совершенно по-детски.

"Тут ты права", подумал Сэм, но вслух сказал только:
- Надеюсь, я твою собачку не напугал. Откуда это у тебя такая?
Собеседница ему попалась ну о-о-очень странная. Он конечно слышал, что все городские с приветом, но про шестиногих тварей его никто не предупреждал. Он даже был почти уверен, что такие не водятся в этом мире. Впрочем, этого мира он повидал ещё слишком мало, чтобы что-то утверждать наверняка. Такие вот девочки, гуляющие с чудовищами и бесцеремонно глядящие на незнакомцев - такие в каком вообще мире водятся? И эта вот уверенность в себе, в которой даже сомневаться как-то неловко, несмотря на субтильную внешность - она откуда?
Внезапно очередной порыв ветра занёс горсть мокрой ветоши в нос Сэма, отчего он шумно чихнул, прикрывая рот рукавом. Проклятая холодрыга, к которой совершенно невозможно привыкнуть после двадцати лет солнечной жизни. Юношу всего передёрнуло от осознания того, как ему холодно.
- Ты не замёрзла, кстати, - спросил он, глядя на не самую подходящую для сезона одежду собеседницы. И не замечая, что его собственный рукав, на который он столь шумно начхал, начал тихонько дымиться...

Взгляд девочки, безмятежный и любопытный, метнулся к дымящемуся пятну рукава - и обратно, впиваясь в лицо Сэма тысячей мельчайших иголок. Издав сдавленный полувздох-полуаханье, Эрис сунула руку в привешенную к поясу небольшую сумочку тисненой кожи и застыла. Глаза ее сузились амбразурами фронтального огня, готовыми извергнуть потоки пламени на передовые линии атакующих. Рябь прошла по воздуху и кто-то большой жарко дохнул в ухо Сэму, обдавая запахом серы и обугленных до скального основания равнин Баатора.
- Кто ты? Следил за мной?! Отец послал?! Отвечай!!! - выпалила девочка, переходя с привычного звучания общеторгового на содрогающие стены звуки Сверхъестественного, полных первородной силы Мироздания... и приказа. Превращающегося в устах, наделенных властью, в нечто куда большее, чем слова.
- Личный номер! Звание! Легион!

Этот язык. Этот мерзкий, булькающий, как жижа в горле утопленника, царапающий гортань язык дьяволов. Сэм слышал его лишь дважды, но понимал каждое слово. И проклинал это своё умение, доставшееся вместе с чудовищной силой, достаточной, чтобы обратить и странную девочку, и её шестиногого зверя в стенающий прах. Говорят, этим языком владеют не только дьяволы. Но ангелов с четырьмя глазами шахтёр себе не представлял.
- Я Сэм, - медленно ответил парень, кладя руки на рукояти кинжалов, - и я убью твою собаку на месте, если ты не отзовёшь её немедленно.
По пальцам колдуна побежали зелёные и жёлтые искры, а глаза сменили цвет. Правый стал ярко-жёлтым, а левый - ядовито-зелёным, и оба светились из под широкополой шляпы нехорошим, нездешним светом.
- А после этого ты мне расскажешь, откуда пришла и зачем ищешь Ночных Стражей.
Сэм с ужасом думал о том, что, если его худшие опасения подтвердятся, ему придётся убить девочку прямо здесь. Не бывает же безопасных порождений Преисподней, все они - источник страдания и мучений для смертных, ведь так? Даже если выглядят такими невинными и безвредными...

- Его нельзя убить. - невозмутимо ответила девочка, вытаскивая пустую руку из сумочки и расслабляя напряженные плечи. - Прости, я приняла тебя за другого, Сэм-Я-Убъю-Твою-Собаку.
Она покатала имя любителя игнорировать заданные вопросы на языке, будто обкатанный волнами камушек, кои учителя риторики обожают использовать в качестве инструмента для постановки дикции.
- Сэм. Сэмм... Сэээм. Съем. Совсем. Хорошее имя, но вот остальная часть лемурам на смех. Ну что это за угроза? Кто так представляется? Эх ты, деревня. Если вдруг соберешься появиться при дворе, то поработай уж над этим. И гербы тоже неплохо б научиться читать. Вот, смотри, как надо.
Набрав побольше воздуха и величественным (ну то есть он был бы величественным в исполнении десятифутового балора) жестом простирая руку, девочка произнесла четко и размеренно, роняя каждое слово с силой бьющего по наковальне парового молота:

- Внемли, червь. Я Эрис Сель'Шеррин Адорожденная, дочь Геррарда Железнорукого, Дом Длардрагет. Я вырву твои потроха, раздавлю сердце, обглодаю кости... и выем твой мозг. Трепещи предо мной, ничтожный, и пади ниц перед своей Повелительницей!

Где-то поблизости треснуло стекло в окне. Со старой кривой липы дождем посыпалась на головы пожухшая, желтая листва. Испуганно притих холодный ветер. Кто-то в соседнем доме неразборчиво выругался по-дварфийски, гарантируя всем, кто и дальше будет мешать спать после ночной смены, надеть на голову ночной горшок. Девочка счастливо улыбнулась.
- У тебя рукав горит. - сказала Эрис, показывая пальцем на дымящую куртку.

Сэму пришлось ухватить за шляпу, чтобы её не снесло порывом внезапного ветра. Оказывается, рык хозяйки был пострашнее рыка пса, даже несмотря на то, что понял парень от силы половину слов. Эрис была права, деревенщина деревенщиной - ни названия Дома, ни фамилии папаши он не уразумел. Понял только, что детство своё жутковатая девочка провела в каких-то странных местах.
Последнее замечание оторвало Сэма от тупого разглядывания собеседницы. Захлопнув наконец рот, он принялся поспешно сбивать рукой с рукава капли кислоты, непонятно как там оказавшейся. С утра он был в кислотной фазе, отчего во рту постоянно горчило. А на голодный желудок - особенно.
- Ну, э... - Сэм всё ещё отряхивал уже совершенно чистый рукав, не представляя, что теперь говорить или делать, - Приятно познакомиться, наверное. Я... Можно я разъясню один момент? Ты демон? Или дьявол, или ещё кто? Просто, ты не очень похожа на исчадие преисподней, как вас... их обычно описывают. Но мне надо знать, человек ты или нет.
Бывший шахтёр догадывался, что говорит сейчас полную околесицу. У дьявола не спрашивают, дьявол ли он - с ним сражаются. Но было в этой девочке что-то такое... Она, почему-то, Сэму сразу понравилась. И он не готов был пресечь своё первое впечатление, особенно заколдованным кинжалом.

- Ишь ты какой! - рассмеялась Эрис, обходя странного недотепу по кругу и ловя исходящие от него эманации. Какие-то неправильные эманации. Может он больной? Любопытненько. С трудом удержавшись от просьбы открыть рот и дать осмотреть зубы (ну неприлично же!), она продолжила обследование. Орешек оказался крепким. Вроде б и не чистокровный, но и не просто колдун с заемной силой. Больше всего походило на... на главу Железного Круга. Только не так подавляюще, и было еще что-то. От чего жутко чесался нос.
- Ну ладно не знать гербов и домов, ладно представляться не умеешь... но это уж совсем ни в какие ворота не лезет. Бедный, ты что, настолько оголодал, что готов прям на улице кидаться? Вон аж куртку закапал слюнями. Вообще, как можно спутать? Это ж как я не знаю, зеленый и оранжевый. Ты чего, вообще не различаешь? Неудивительно.
Уперев руки в бока, она смерила незадачливого демоненка взглядом строгим и покровительственным. И, не удержавшись, все-таки принялась тереть настойчиво требующий внимания нос.
- Я невкусная. И потом, Сэм, ты же лопнешь.

"Таки спятила", подумал шахтёр.
- А зачем мне тебя есть? - спросил Сэм, и только потом понял всю глупость вопроса, - То есть - что за ерунда? Ты мне голову не дури. За кого ты меня приняла?
На этих словах юноша схватился за эту самую голову в приступе тихого отчаяния. Ничего не понятно! Он совершенно не понимал, что ему делать с этой девчонкой. Может её властям сдать? Пускай оверлукские священники с ней разбираются что ли? Но попадаться на глаза священникам и самому неопытному колдуну не очень хотелось. А что же тогда делать? Что сказать? Куда идти? Столько вопросов!
- И ничего я не закапывал, чихнул просто. У нас дома, под Караком, такой холодной осени не бывает, - в голосе Сэма слышалась тоска. Он ещё надеялся вернуться домой до конца года. Но с исчезновением Ночных Стражей эти надежды таяли на глазах. Сэму казалось, что знаменитые герои помогут ему избавиться от его проклятья. А теперь - кто может обуздать вселившуюся в него дьявольскую силу? Среди его знакомых не было никого, кто был бы знаком с... Погодите ка!
- Стоп! - внезапно крикнул Сэм, словно собеседница пыталась сбежать, - Погоди. Ты вот явно разбираешься во всей этой дьявольщине лучше меня. Можешь мне помочь?

Любопытство сменилось недоумением. Перестав терзать несчастный элемент физиономии, Эрис задумчиво закусила губу, размышляя. Будет ли правильным в данной ситуации поступить именно так? Книги не давали однозначного ответа, а собственного опыта было, прямо скажем, негусто. С гулькин нос - это если считать то злополучный случай... Ох, как же быть-то? А ведь по другому-то никак. В одиночку даже если и получится найти этих Стражей, или кого другого из Героев - то еще не значит, что хоть что-нибудь получится. А тут, можно сказать, рыба сама идет в сети. Ну же! Дерзай! Или можно сразу признать свое поражение и принять смерть. Страшно-то как...
- Конечно, могу. - ответила она, смущенно потупившись. Чего сложного-то, насморк вылечить? Плевое дело.
- Но ты же знаешь правила, мне придется потребовать что-то взамен. Понимаешь, мне очень надо найти этих Стражей. Или кого-то, кто поможет мне. Если ты согласен сопровождать меня в поисках...
Вновь зарывшись в кажется бездонную, судя по тому что рука туда влезала по локоть, сумочку, Эрис смерила Сэма взглядом. Рослый детина громоздился на добрых полторы головы ввысь.
- Встань на коленку чтоль тогда, а то я не дотянусь. И руки давай сюда. Мыл хоть?

Как больной при виде незнакомого леварства, Сэм опасливо глядел на манипуляции с сумкой. После шестиногой собаки можно было ожидать, что девочка достанет оттуда дракона, или, хуже того, своего папашу с грозным именем. Тут надо быть осторожнее.
- Погоди, ты же даже не спросила, с чем мне помочь, - юноша аж сощурился от подозрительности, - А насчёт взамен - я сам искал Ночных Стражей, но где ж их теперь искать? Лучше так...
Сэм оглядел улицу на предмет лишних слушателей и наклонился ближе к собеседнице:
- У меня есть сила, которая мне не нужна. Если обещаешь помочь мне избавиться от неё, я расскажу тебе, как её получил.
Какое-то внутреннее чутьё подсказывало колдуну, что единственное, что может заставить Эрис помогать ему - девичье любопытство. Предложить что-то взамен он не особенно мог, ничего ценного у него не было, а разговаривать со всякой дьявольщиной о безвозмездной помощи было себе дороже.
- Ну а если тебе помощь нужна будет, я могу помочь и просто так. Достаточно попросить по-человечески, - улыбнулся Сэм.

Эрис разочарованно вздохнула. Вот так всегда. Никогда не получается, как задумано - обязательно что-нибудь да пойдет наперекосяк. А ведь она была так близка, вот прямо совсем чуточку б еще... Почему ей должен был попасться именно такой? Как же обидно не обладать настоящей силой. Силой делать то, что считаешь нужным и важным. Так, как нужно. Но... а в конце концов, чего терять? Глупыш, он хочет избавиться? Это пройдет. И очень скоро. И тогда он осознает, насколько же ему повезло. А потом... потом ему уже не надо будет ничего осознавать.
- Обещаю.- нетерпеливо топнув ногой, заявила девочка.
- Но с по-человечески у нас ничего не получится. Это для людей. Не для таких, как ты, Сэм-я-убъю-твою-собаку.
И подбавить уверенности в голос. Ох, только б не дрогнул, только б не сорвался!
- Ты по-человечески ж ничего не понимаешь, я тебя уже просила только что. И что в итоге? То-то же.

Разочарованный вздох - вот цена шахтёрскому чутью. Какое там любопытство, Эрис, кажется, плевать хотела на то, откуда у человека может взяться такая сила. Сэм запутался: сперва она спускает на него своё чудище, а теперь вообще теряет всякий интерес. Но всё же обещает помочь.
- А чего это не для таких как я?, - слегка обиженно ответил юноша, становясь на одно колено и выставляя вперёд обе ладони (довольно чумазые, надо признать), - Вот же, стою на коленке, как ты просила. И хватит обзываться, невежливо старших обзывать.
В этот момент запоздалая мысль напомнила шахтёру, что девочка, если она таки Адорождённая, может быть и на сто, и на тыщу лет старше его самого. Вообще, стоило бы прикусить язык, пока такая внезапная удача не упорхнула из рук. Это был, возможно, его лучший шанс вернуться к нормальной жизни.
- И это... Спасибо за помощь, - Сэм снова попытался улыбнуться, надеясь хоть как-то развеять хмурые тучи на лице маленькой собеседницы.

Что? Неужели?! Не могу поверить - он согласился! Согласился!!! Сам! А вель казалось, что уже все бесполезно... и можно признать свое поражение. Как сейчас, так и вообще. Вернуться с повинной и будь что будет. Ведь если не хватает способностей, то это навсегда. А он раз, и согласился!
Хотелось прыгать от радости и что-нибудь кидать в воздух - так, чтоб летело выше крыш, выше облаков. Только дрожащие и подгибающиеся от восторга и одновременно - ужаса - коленки твердо отвечали "нет". Как гулко стучит сердце. Ох, только б сейчас не брякнуться, как последняя дура, или не сморозить что-нибудь глупое. Ну же, соберись, тряпка!

Не обращая внимания на чумазость, Эрис взяла протянутые ей руки - ух, прям не руки, а целые лопаты. А до чего мозолистые-то. Вздохнула раз, другой, чувствуя как моментально вспотели ладони. И все же решилась. Итак...

- Правом, данным мне, призываю вас в свидетели. Тариэ, Аимэ, Эйлирэ, Силиэ, Вибеке. Рэкуэль, Ириэль... - на мгновение она запнулась, вспоминая, и мысленно загибая пальцы. - А! Джезафэль. Перед лицом Восьми я, Эрис, принимаю оммаж именуемого Сэмом и клянусь защищать его, помогать в беде и... исполнять прочие обязанности, согласно статуса.
Вот так всегда, в самый нужный момент правильные слова из головы куда-то вылетают! Там же совсем не так формула звучит! А, ладно, авось не заметит никто. Так, осталось последнее, самое главное. Без чего ритуал не будет иметь силы.

Сияющими, как два маленьких солнышка, глазами, Эрис посмотрела прямо в зрачки своего первого.. уиии!!! Чумазого, небритого и лохматого. Страшного, как смертный грех. Самого-самого прекрасного, потому что первый - это навсегда. И, потянувшись, прижалась губами к его - потрескавшимся, соленым и мягким.

Свершилось. Отныне и навсегда, пока смерть не разлучит. Мой. Только мой. Мой первый вассал.

Текст спрятан. Кликнуть для отображения.

ОммаМЃж (фр. hommage) или гоминиум (лат. homagium или hominium ) — в феодальную эпоху одна из церемоний символического характера; присяга, оформлявшая заключение вассального договора в Западной Европе средних веков; заключавшаяся в том, что будущий вассал, безоружный, опустившись на одно колено (два колена преклоняли только рабы и крепостные) и с непокрытой головой, вкладывал соединённые ладони в руки сюзерена с просьбой принять его в вассалы. Сюзерен поднимал его, и они обменивались поцелуем. ©Википедия

Вам когда-нибудь выстреливал в лицо фейерверк? Когда-нибудь падали со скалы в бездонное море? Разрывали грозовую тучу в стремительном полёте? Смотрели в улыбающееся лицо молнии? Сражались с вулканом? Умирали от счастья? И всё это - в одно мгновение, меньше секунды, быстрее полёта стрелы, короче удара сердца. Сэм отпрянул назад, в ужасе от охватившего его восторга, и грохнулся на спину. Лицо залилось краской. Стыд, какой стыд!
- Ты с ума сошла что ли?! - крикнул он, забыв о раннем часе, - Ты что творишь-то?
Странного слова "оммаж" бывший шахтёр не понял, да и не думал сейчас о нём. Всей силой души он пытался выгнать из памяти этот, ужасный, греховный, распутный, невероятный, восхитительный, ни с чем не сравнимый поцелуй. Поцелуй, принесший слишком много переживаний, чтобы думать о чём-то другом. Первый поцелуй в его жизни.

- Ну ты же хотел получить мою помощь. - ответила Эрис, стискивая что есть мочи пальцы сомкнутых за спиной рук, чтоб успокоиться и перестать трястись, как осиновый лист на осеннем ветру. Уверенность, побольше уверенности! Ни в коем случае нельзя выглядеть напуганной и неуверенной! Плечи резвернуть, выпрямиться... и самое главное, как учил отец, "морду кирпичом".
- Теперь я могу это сделать, так как сюзерен обязан заботиться о здоровье вассала, так же как вассал обязан защищать, оберегать и во всем слушаться своего сюзерена.
Запустив руку в сумочку, она вытащила на свет белоснежный платок тонкого полотна с затейливой монограммой и, подойдя к изумленному и краснолицему шахтеру стянула с его головы пыльную шляпу. Молчаливую, помятую и грязную, как и подобает уважающей себя шляпе свирепого незнакомца. О Джезафэль, шляпа! Ее же нужно было снять до! Неужто теперь обряд потеряет силу?! Нееет! Проклятая шляпа!
С тревогой посмотрев на Сэма, и в каждое мгновение ожидая, что сейчас случится что-то ужасное - пойманный в ловушку оммажа заметит лазейку и... и сожрет ее, он же голодный! - Эрис с трудом заставила себя шевелиться. Осторожно, будто раздраженно дергающему хвостом тигру (да-да, это и значит дергать смерть за усы!), она прошлась платком по обоим сторонам чумазого носа и вложила моментально посеревший комочек ткани в шахтерскую лапищу. Символом своего обещания. Тем, что в геральдических фолиантах называлось инвеститурой.
- Так чего ты там про силу, от которой хочешь избавиться, говорил? - с опаской поинтересовалась новоиспеченный, и ни разу не уверенный в том, что вообще-то получилось, сюзерен.

Вот теперь Сэм почувствовал себя обманутым. И, что естественно, изрядно разозлился.
- Я что говорил? А ты что тут только что говорила? Просто так, без вассальства и сюверенства нельзя было помочь? Не знаю как там у вас дома это делается, но тут люди помогают друг другу не в обмен на вечную верность и службу.
Сэм старался игнорировать настырный голос здравого смысла, долдонивший, что большинство людей только так и помогают друг другу, а некоторые не помогают никогда. Но что, великие боги, эта девчонка о себе возомнила! Юноша был, конечно, на многое готов, чтобы вернуть себе человеческую жизнь, но не записываться же кому-то в слуги. Парень поднялся на ноги и принялся отряхивать испачкавшиеся и слегка промокшие штаны и только тут, кажется, заметил комок с вензелем у себя в руке.
- Знаешь что - не надо мне помощи на таких условиях! Ты обманом решила взять меня в услужение? Так вот, ничего у тебя не выйдет. Я честный шахтёр, каким был мой отец, и не собираюсь никому служить. Я найду другой способ вылечиться, так или иначе. А ты забирай свой амаш обратно.
С этими словами Сэм протянул изрядно испачканный платок обратно. На лице его были написаны все оттенки возмущения и гнева. Но, к счастью для Эрис, это был не тот гнев - не тот Гнев, что выпускал на волю кошмар, таящийся внутри простого хорошего парня.

Когда он, с пылающим гневом взглядом, начал подниматься, Эрис отскочила в смятении и сжалась внутренне в ожидании немедленного нападения. С ревом вырвался из своего "чулана" Герой и, весь ощетинившийся, скалящий зубы, встал между ней и разъяренным обманутым демоном.
Который, изрыгая ругань, практически не слышимую за звоном в ушах... протягивал платок. Она моргнула в растерянности, не понимая, зачем он это делает. И лишь тогда остаток его гневной тирады пробился сквозь волны накатившего ужаса. "Забирай свой амаш". Окончательно сбивая с толку.
- Но... - она остановилась, сама пораженная, насколько жалобным получился ее голос. Настоящий писк. Предательский, недостойный, мерзкий писк! И ужас откатился, как волна с пустынного пляжа, оставляя после себя обломки разбитых кораблей надежды и утонувшие мечты пополам с дохлыми медузами. Тяжелой поступью ветеранских когорт на мокрый песок неизведанных берегов ступила гордость. Гордость, граничащая с безумием. Последний резерв.

- Это всего лишь дар, Сэм-не-знающий-ничего. - холод стали, скрежет и лязг. - Оммаж это не предмет. Это - в сердце. Его нельзя просто так вернуть, как грязную тряпку. Даже если он получен обманным путем. У тебя есть только один способ избавиться от него и вернуть свободу. Ты говорил, что у тебя есть Сила? Что же, воспользуйся ей. Рази без жалости. Прямо сюда.

С безжизненным выражением лица девочка оттащила упирающегося шестилапа в сторону, отчаянным рывком едва не сбив здоровенную тушу с ног. Что за мысли колотились внутри ее головы? Какие бездны страха разевали провалы беззубых ртов? Это все было неважно. Она выпрямилась, опустив руки.

- Ну же. Не заставляй меня ждать.

Видение шестилапого ничуть не успокоило коолдуна. Дьявол побери, он видал создания и пострашнее. Достаточно только обратиться к таящейся внутри магии – и зубастой твари не станет в мгновение ока. Взмах кинжала разорвёт её на мелкие куски. Да, Сэм, давай, покажи им свою мощь. Докажи, что ты не ребёнок, с которым можно играть в игры, не глупец, продающий алмаз за стекляшки. Пускай узнают, с кем связались, кого решили обмануть. Ну же, рази без жалости!
– Рази без жалости. Прямо сюда.
Сэм очнулся. Вместо жуткой псины, убить которую было простым и явно богоугодным делом, перед ним стояла маленькая, отчаянная девочка с глазами как пылающие озёра. Парень чувствовал, что секунду назад готов был убить её. Секунду назад он не владел собой. Кто-то другой управлял его мыслями, кто-то подсказывал простое решение всех проблем. Кто-то, кого Сэм боялся больше смерти, кем ни за что не хотел становиться.
– Ты с ума сошла что ли? – он мятым платком вытер лоб, потому что внезапно выступивший пот заливал глаза. На лице его читался ужас перед собственными желаниями, – Что ты за ерунду городишь.
Опустив трясущиеся руки, Сэм прошёлся вперёд и назад, надеясь успокоить зашедшееся в бешенной гонке сердце.
– Зачем мне тебя убивать, если я могу просто уйти. Чтобы быть чьим-то хозяином, надо мочь этого кого-то заставить себе подчиняться. Ты же ребёнок совсем, какое бы там длинное имя у тебя ни было и какую бы собаку тебе не подарил папаша. Я уйду и ты меня не остановишь.
"И упустишь шанс остаться человеком", про себя подумал Сэм. Так соблазнительно было плюнуть на всё, развернуться и уйти, забыв про эту встречу как про страшный сон. Юноша непременно так бы и сделал. Если бы секунду назад кто-то не пытался его руками убить ребёнка.
Отдышавшись и слегка придя в себя, Сэм шумно выдохнул и опёрся руками в колени, будто только что прибежал.
– Давай так. Тебе нужна моя помощь, мне – твоя. Давай договоримся, что помогаем друг другу. Без клятв, амашей, сюв... сюз... в общем, без этой вот всей ерунды. Как нормальные люди. Идёт?

- Ты. Не смог. Убить. - отчеканила Эрис, упрямо нагнув голову и сверля непокорного болтливого вассала взглядом исподлобья. - Значит... Значит оммаж работает. Хочется тебе этого или нет. Хочешь знать, что это значит? Это значит, что ты не человек, Сэм. Человек бы не остановился перед тем, чтоб сделать для свободы все. Совсем все. Люди не обязаны самим своим естеством следовать условиям. Или ты думаешь, что сам так решил? Тогда у тебя есть еще одна попытка. На третий раз мне придется тебя наказать.
Ногти впивались в ладони - единственной ниточкой, связывающей с реальностью происходящего. Капнула кровь на истертный булыжник. Больно. Так надо. Иначе - пиши пропало. Терпи, Эрис. Стисни зубы и терпи. Как обычно.
- И я не отпускаю тебя. Ты попросил моей помощи, и ты ее получишь - даже если это будет стоить мне жизни. Слово Длардрагет крепче дварфийской стали. Ярость Длардрагет - не знает границ. Ты уверен, что сможешь просто так взять и уйти? Мне не надо тебя останавливать. Ты сам себя остановишь. Если тебе так удобнее, можешь считать, что все просто так - без клятв. Что это свободная воля, собственный выбор. Возможно, однажды так и будет. Когда и если ты станешь человеком. Если сможешь. А сейчас я вижу перед собой лишь слабака.
Набежавшее облако бросило густую тень на ее лицо, и лишь желтые глаза по прежнему светились изнутри беспощадным пламенем. Она подняла голову, провожая облако - облако ли? Что-то слишком быстро. И похоже... снижается?

Звонкая пощечина была ответом пламенной речи и обжигающим взглядам Эрис. Не тяжёлая оплеуха, которые порой отвешивают друг другу посетители по кабакам. И не польщённый шлепок, достающийся зарвавшемуся любовнику. Это была резкая, оставляющая огненный след на щеке пощёчина, какую получают маленькие дети за первое сквернословие. Дворяне не держат монополию на гордость.
- Ты ничего не знаешь о людях, - холодно ответил колдун, выпрямляясь. Улыбка пропала с его губ, а лицо стало мрачнее тучи, подстать этому ветреному осеннему утру. - Я человек, и только потому и не убил тебя. И я хотел помочь тебе, потому что это делает человека человеком. Но больше не хочу. Прощай.
Он развернулся и пошёл прочь по улице в сторону городских ворот. Там, в грошовой гостинице, его ждала лошадь, которую он намерен был немедленно оседлать и уехать из этого проклятого города. Злоба и обида переполняла Сэма. Он злился на глупую болтливую девчонку с её мерзкой псиной. На этот пустой бездушный город, в котором ничего для него не было. На своё вечное безденежье, из-за которого теперь сводило живот. На тошнотворную погоду. Но сильнее всего он злился на себя - за дурацкое, нелогичное, глупое чувство вины, тащившееся за ним как мокрый кот. Он ни в чём не был виноват! С какой стати он должен был терпеть оскорбления и бред этой Эрис? Ей ведь ничего не стоило помочь ему, а он бы помог ей - и все были бы довольны. Но нет, надо было устроить весь этот спектакль с каким-то амажем... В этот момент парень вздрогнул, поняв, что до сих пор сжимает испачканный платок в руке. Он развернул комок и посмотрел на вензель. Закорючки и какие-то железные бантики. Будто какой-то псих ковал цветы из оружейной стали. Все они ненормальные, подумал Сэм. И положил платок в карман куртки.
Итак, он кругом не виноват. Почему же тогда его не отпускает чувство, что он только что бросил кого-то в беде?

Голова Эрис мотнулась в сторону от удара - даже "детский" по меркам верзилы-шахтера удар все-таки отнюдь не был легким и ласковым. А тот уже выдавливал, цедил слова. Будто едкую кислоту. Или яд из пойманной гадюки. И повернулся спиной, уходя. Будто специально провоцируя - ну давай же, натрави на меня свою тварь. Я размажу ее по стенам и мостовой. И уйду, переполненный чувством собственной правоты и всесилия. Дальше мнить себя человеком.

- Тихо, Герой. Сидеть. - еле слышно прошептала она, обессиленно оседая на булыжник мостовой и не чувствуя ни холода, ни впивающихся в кожу острых граней. Обняв теплое чудовище за лохматую шею и прижавшись к единственному другу, она провожала глазами удаляющуюся спину Сэма. По щеке, оставляя мокрый след, медленно сползла непрошенная слезинка. Горечь и бессилие, извечный удел. Ничего не вышло. Снова. Словами, сколь бы они не были яркими, не пробить толстокожего противника. Ну что же не так, что? Человек, человек... Да что хорошего в том, чтоб быть человеком, ты... недодевил!
Зарывшись лицом в пахнущую серой и гарью шкуру, Эрис закрыла глаза, представляя себя дома. Последний разговор с отцом. Страшный, гневный вгляд и пощечина - куда уж этой, нынешней. Железнорукий Геррард не из тех, кто повторяет дважды. Особенно ультиматумы. Ничего. Сейчас я встану, отряхнусь, и пойду дальше. Дом Длардрагет не отступает никогда. Вот только... еще немного посижу. Самую чуточку.

С каждым шагом Сэм становился только мрачнее. Время не лечило его сомнения, а усиливало. Ему казалось, что всё сказанное и сделанное им сегодня – одна гигантская ошибка, от начала до конца. Если бы он не завёл этот дурацкий разговор, не пристал к ничем ему не мешавшей девочке со своей идиотской помощью, ничего бы не было: ни угроз, ни клятв, ни пощёчины. Ох, пощёчина... Сэму казалось, что рука, которой он нанёс удар, горит. Какое право имел он, необразованная деревенщина, распускать руки? Кого он собрался поучать? Кто он такой...
Дойдя до таверны, Сэм быстро забрал свои вещи из вонючего сарая, который хозяин называл комнатой, и отправился к стойлу за лошадью. Животина быстро унесёт его от этого проклятого города, а время сотрёт все воспоминания. В конце концов, есть и более важные проблемы, чем ссора с какой-то малолетней...
.
.
.

Лошади не было.

Дверь таверны влетела внутрь, сбивая столики и посетителей. Вошедший следом точно не был человеком. В сияющих глазах прыгали искры адского пламени. Зелёные огненные языки жадно облизывали кинжали в его руках. Полы плаща развевал нездешний ветер, а воздух вокруг него плавился, наполняя помещение запахом палёного мяса.
– Где моя лошадь?!

***

Пожар в Самострое – дело нередкое. Все заинтересованные в сохранности своих домов соседи быстро потушили остатки таверны под дружное улюлюкание заинтересованных в зрелище зевак. В причинах вряд ли кто-то будет разбираться: наверняка, пьяный кабатчик закурил около бочки с сивухой или кто-то из пивших всю ночь посетителей рыгнул на свечку. В таком клоповнике нечто подобное произошло бы само собой. Тем более, что живых свидетель возгорания не осталось...
Единственный свидетель сейчас со всех ног бежал обратно в город. Он должен был найти там маленькую девочку с шестиногой собакой, чтобы она спасла его от него самого.

Жалость к себе - страшная штука. Никогда не стоит недооценивать ее силу. Подобно яду, в небольших, строго рассчитанных дозах, она способна придать сил справиться с неприятностями, преодолеть препятствие - и она же, будучи оставлена без присмотра, с готовностью отравляет душу ненавистью к окружающим. Источнику страдания.

На этот раз Эрис не удалось вволю пожалеть себя - не прошло и нескольких минут, как детский голосок где-то поблизости прокричал "Мама, мама! Смотри, какая страшная собака!". И сразу следом - испуганный, сдавленный шепот спешащей поскорее убрать дитя подальше от опасности матери. Лишь вопрос минут, прежде чем кто-нибудь осмелится настолько, чтоб приблизиться - и скорее всего, это будет местная стража или что здесь вместо нее. А как наглядно продемонстрировал Сэм, не стоит рассчитывать на то, что они узнают герб и, рассыпаясь в нижайших извинениях, отступят. Время жалости вышло, нужно идти дальше. Вопрос лишь в том, куда теперь идти. Если даже совсем зеленый, неопытный - откуда он такой вообще взялся? - девил, и тот наглядно продемонстрировал, что ты никто. Что в тебе слишком много того самого, на чем он с упорством умалишенного настаивал. Почему? Зачем он это делал? Неужели тосковал по утраченному? Понимает ли Сэм, по чему он тоскует?

Машинально переставляя ноги, она брела по незнакомой улице, не замечая куда движется - и пустота, жалобно поскуливая, следовала по пятам, то и дело норовя лизнуть коленку в качестве извинения. Вокруг сперва редким, но все более и более плотным потоком текла толпа. Люди. Такие серые. Такие... бесполезные.

Это было уже... сколько? А ведь почти десять лет прошло. Десять лет с того дня, как верные... слуги? Рабы? Приемные родители? И то и другое, и много больше. Алек и Агата. Оторванные безжалостной войной от дома и семьи, приставленные к младшей из Сель'Шеррин. Пропитавшие первые годы жизни ароматом человечности. Коварным ядом, лишившем стремления и силы, сделавшим ее такой же никчемной. Настолько, что даже не было сил возразить суровому приказу отца, обрекающему обоих на мучительную смерть, когда все обнаружилось. Настолько, что их крики до сих пор стоят в ушах. Сэм, Сэм... радовался бы, что ты - больше не человек.

Глухо заворчал Герой. Среди толпы снова мелькнуло постное, ничем не выделющееся лицо. Лицо соглядатая, за которого она приняла было Сэма. Похоже, он шел за ней от самого барельефа, а может и раньше - прямо от городских ворот. Что ему нужно? Кто его послал? И вновь, способ проверить был лишь один. Уже доказавший свою бесполезность - но где взять другой? Осмотревшись, она заметила лестницу, ведущую на одну из башен круга стен. Скорее. Ее единственный "козырь" - Герой, хоть и был безобидной плюшевой игрушкой, все же выглядел достаточно пугающе, чтоб не призывать его посреди улицы. Нужно забраться на стену, там будет проще разобраться, если соглядатай последует. Возможно, даже получится его вовремя напугать. Ступеньки скользкие, кто знает почему человек без имени и лица упал и сломал шею? Не так ли?

Так страшно Сэму не было давно. Он бежал со всех ног, будто скрываясь от кровожадного преследователя. Страшнее всего было то, что как бы быстро он ни бежал, оторваться будет невозможно. Его преследователь, его ночной кошмар всегда будет рядом - он внутри. Ни укрытия, ни спасения нет и не будет - если он не найдёт Эрис. В панике парень расталкивая спешащих навстречу людей, не вглядываясь в лица. Глаза искали только одно, бледное маленькое личико с золотым взглядом. И нигде не находили.
Что он только что наделал? Сэм пытался забыть вид обугленных тел, не слышать крики ужаса и боли, не чувствовать запах гари. И самое главное - выкинуть из головы воспоминания о том ликовании, восторге, в котором купалась его душа вопреки собственному желанию. Нет, это не он, не он убил всех этих людей, не он играюче отнимал жизни, не он хохотал в охваченном пламенем кабаке... Сэм старался убедить себя, что не имеет к этому никакого отношения, что всё это - дьявольские козни, чужие преступления. Но что если, что если...
За воротами города толпа стала ещё гуще. Как найти здесь Эрис? На что он надеется вообще? Ты уже упустил свой шанс, деревенщина, ты обречён. Нет, нет, надо искать. Он решил забраться повыше - как будто можно окинуть взглядом весь город. Взгляд его начал гулять по городским крышам в поисках удобной точки обзора. Стена! Сторожевые башни достаточно высоки, чтобы оглядеться. Стража... страже можно что-нибудь соврать, например, что потерял маленькую сестру. Ближайшая башня...
Боги милосердны к деревенщинам и не скупятся на вторые шансы. Алый плащ мелькнул на лестнице, и Сэм не поверил своему счастью.
- Эрис! Э-э-эрис! Стой! - закричал он и бросился к лестнице.