Княжество Шелдон., Детство Соль.

Аните оставалось разве что мысленно возвести глаза у небу, безмолвно посетовав на странно начавшийся день, и принять локти обоих кавалеров. Отказывать мэрскому сыну было невежливо, а вытащить руку из клещей (а по-другом эту хватку назвать было сложно) значило бы еще больше подлить масла в огонь...в огонь..даже не в огонь, а в настроение Мартина. Решив не дожидаться того, чем могут закончится все эти разборки, она уверенно пошла вперед, утаскивая за собой обоих "кавалеров".
- Ну, куда мы направимся для начала? - спросила она, глядя перед собой. Головой не вертеть... А то еще подумают, что она приняла сторону кого-то из них. Нет, она еще сама не решила, что ей более удобно..

Поскольку направления взглядов детей были направлены в строну выхода из крытого помещения платформы, они не увидели крайне занимательной и редчайшей картины: целой стайки взрослых, попросту потерявшей дар речи. В любом случае, можно было сказать, что побег завершился успешно – юное трио никто и не думал останавливать, а потому они уверено и свободно шагали к намеченной цели.
-Тут недалеко,- певуче отозвался Кевин,- Буквально за углом, вас со всеми познакомлю и всё вам расскажу, а потом, вы сами уж решайте, к Бездушной вас, али к Княжне.
По лицу Каина-младшего сложно было понять, шутит ли он или же нет: оно было расслаблено-будничным, словно подобные встречи были совершенно привычны ему. Нельзя было заметить и тени насмешки, хотя, озвучил он, буквально, предложение, от которого сложно отказаться: либо ступай в княжество, либо из тебя выпьют душу.
Бездушные были неприятной, но бытовой редкостью современного мира. Опознать ребёнка, родившегося без души было весьма легко: его кожа и волосы были белы, как у сказочных мертвецов, а глаза – красны. Они жили, рассуждали и говорили: вели вполне себе полноценную жизнь, но вот только магией они не обладали с самого рождения. Мир не защищал их, потому что души у них не было. Тела жили просто потому, что они могли жить. Как куклы из плоти и кости. Таких людей окружало много мрачных легенд и точно не ясно, являются ли они правдой или нет, но никому не захотелось бы проверять их на себе. Согласно одной из легенд, бездушные могут украсть душу человека, который к ним привязался, поэтому с бездушными нельзя ни дружить, ни враждовать. Неписанные законы столичной детворы заприщают принимать бездушных в княжество. Эти законы имеют вполне разумные основания: Грегори Финч как-то рассказывал Мартину историю о том, как один бездушный стал князем и выпил души сразу всех, кто поклялся ему в верности.

Не очень-то веря в сказки о похищении душ, Мартин все же побаивался странных белых созданий. Как и всего, что неизведанно и таинственно, будь то темнота, чудеса прогрессивной науки или внезапный "бу" из-за угла. Антипатия порождалась лишь противностью плану, расписанию, концепции, под которую человек мысленно приспосабливает жизнь, преобразуя действия в привычки и, в конце-концов, в судьбу. Никто не любит неожиданностей и незнания, чего нельзя сказать о самих затейника: одно испуганное лицо достойно твоей улыбки, парочка - отличное настроение на целый день. Смущенная шарахающаяся толпа - выше всяких похвал. Просто бальзам для собственного честолюбия...
Именно к таким и относился Мартин. Нежелание повиноваться, протест, зов бунта всячески подмывал сделать наперекор большинству, найти свой путь, а не идти по проторенному.

- Хм, - презрительная улыбка в награду мелодичному голоску Каина-младшего. Нечего зарываться. Он все еще держал Аниту под локоть, шествуя с высоко задранной головой и раздутым от гордости брюхом. Будто не его только что оттягали за ухо, отчитали за дурное "недостойное" поведение и всячески унизили на потеху Кевину...

- Не к бездушной. - отозвалась девочка. В этой фразе было столько решительности и твердости, словно она уже давно обдумывала этот вопрос. Да, её манило все интересное и таинственное... Но бездушные были ветом даже для нее, потому что во всем нужно знать меру.

Кевин улыбнулся Аните и совершенно проигнорировал неопределённую реакцию Мартина. Трио беспрепятственно проскользнуло мимо небольшой группки грузчиков, на ходу грязно ругающих начальство, которое заставляет их так вкалывать в такую жару, прошло мимо нескольких рядов безликих жестяных контейнеров, различающихся только маркировкой, а затем выскользнуло через неприметную дверцу на улицу. С непривычки, после приятной тени вокзала, яркое южное Солнце весьма неприятно било в правый глаз, умудряясь при этом мягко кожу на открытых частях тела. Впрочем, это нисколько не мешало рассмотреть открывающийся пейзаж, непривычный глазу столичного жителя.
Тонкая тропинка, извиваясь, разрезала довольно широкий, поросший безымянными колосьями непривередливых ломких растений, пустырь. За ним располагались бедные глиняные домишки небогатых жителей Шелдона, которым приходилось терпеть шум вокзала в те редкие дни, когда приезжал трудяга-паровоз, и постоянную тень колоссального строения, рядом с которым им довелось соседствовать – каждый день. Сейчас об этой тени напоминала только узенькая полосочка тьмы, однако, к полудню тенью накроет весь квартал.
Кевин, не говоря ни слова, молча указал направо, вдоль стены вокзала, от которой веяло умеренным теплом, по направлению к высокому забору, за которым виднелись коробки всё тех же металлических контейнеров. Надо признать, что дорожка выглядела весьма удобной, однако, пройти по ней в ряд могли только двое: если будет сохраняться текущее построение, Каину-младшему придётся продираться через высокие стебли сорняков.
-Похоже, юной мисс придётся выбрать одно из нас,- решился озвучить дилемму сын мэра.

Юная леди задумалась. Впрочем, решение этой небольшой дилеммы пришло ей в голову практически сразу.
- О, это было бы крайне невежливо с моей стороны. - с улыбкой ответила девочка, - если вы не против... Я бы пошла за вами обоими. Я люблю чуть отставать... не сильно, но это способствует большому изучению происходящего вокруг.
Причиной такого решения была не столько нерешительность портить отношения с кем-либо, сколько интерес - что произойдет, если эта парочка пойдет бок о бок? Да и пойдет ли...

Мордашка Мартина дружелюбно сморщилась от широчайшей улыбки, на какую он был способен, оголяя верхний ряд мелких кошачьих зубок. Впрочем, эмоции его не носили печати искренности:
- Дааа! Конечно! Как это я сам не додумался... Может нам еще за руки взяться, а? Хлебнем содовой на брудершафт и станем не разлей вода... Ага, как же!
Зубоскал тут же прошел, а мальчик провел рукавом по носу, шумно протяжно шморгая, будто стирая остатки улыбки. Желанием побрататься тут и не пахло.

Кевин закатил глаза, словно всем своим видом пытался изобразить, сколь ему надоело возиться со вздорным и взбалмошным сыном Бейлитов, после чего, молча, не произнося ни единого слова, чуть наклонился вперёд и сделал приглашающий жест, предоставляя Мартину право пройти первым. Благо, дорога была совершенно прямой и завершалась забором, в котором привычный цепкий взгляд мальчишки мигом приметил дыру, спрятанную за легко отодвигающейся в сторону металлической вариацией на тему досок, которая держалась на одном только штыре, небрежно пробившем верхнюю часть забора и импровизированной двери.

Неоспоримая победа! Самая настоящая, вытянутая буквально из ушей, вымученная попреками, выруганная, выбитая звонкими родительскими оплеухами...
- Хм, - вновь хмыкнул Мартин и, даже не подумав уступить Аните дорогу, гордо прошествовал к "входу".

Анита и не ждала того, что дорогу ей кто-то уступит. Она действительно любила держаться позади. Больше простора для фантазий и никто не увидит, что стрельнет вдруг в голову сделать.
А еще она очень любила заборы с лазейками. Те самые, за которыми неизвестность.. Или многочисленные слухи о ненормальных соседях. Или еще о чем-нибудь...
Закрытое от взора, но не раз представляемое в голове всегда заставляло её испытывать своеобразный трепет.

Дорога, действительно, не преподнесла Мартину никаких сюрпризов: гордо вышагивая, мальчишка дошёл до лазейки и отодвинул её. Дыра в заборе казалась дверью в иной мир. Если вокзал был вотчиной взрослых, где они работали, общались и приказывали детям, да и, что там говорить, были просто везде, то открывшийся вид напоминал о задних двориках крупных учебных заведений, вот только формы никто не носил. Казалось. Что скрывающийся за забором был попросту захвачен детьми, притом. Довольно давно: то тут, то там были видны самодельные скамейки, весьма удобно установленные приставные лестницы и даже качели, закрепленные на уличном фонаре, выныривающем из монструозной стены вокзала.
Сидящий на самодельной скамейке, вытянув ноги, светловолосый патлатый паренёк в потрёпанной растянутой блузе и горизонтальной полосой и коричневых бриджах, первым обратил своё внимание на Мартина, а уж следом обратил внимание всех окружающих на самую болезненную для мальчишки особенность его внешности.
-Оп-паньки,- лениво проговорил он, даже не доставая изо рта длинной травинки,- Зацените-ка, кто к нам пожаловал – столичный пудель!
Едкий, но меткий комментарий патлатого вызвал взрыв смеха у окружающих, но прежде, чем Мартин успел хоть как-то отреагировать, на голову грубияна свалился резиновый сапог, явно не видевший и белого света, и щётки не менее пары лет.
-В яблочко!- эти слова принадлежали расположившемся прямиком на крыше контейнера высокому пареньку, которого до сего момента не было видно, пока он не подкатился к краю крыши,- Акстись, Парикмахер, пока он первым не начнёт, нельзя – Княжна чётко выразилась.
К сожалению, меткое попадание по голове патлатого грязным сапогом, никто, кроме Мартина и самого Парикмахера, не заметил, поскольку всё внимание окружающих было приковано к кудрявой голове новенького.
Тем временем, за спиной так и не успевшего войти сына семейства Бейлит, обстановка была куда более спокойной и дружественной: внемлющий просьбам юной мисс, мэрский сын вальяжно прошествовал следом за лидером похода и остановился на расстоянии, которое сам считал безопасным – в полутора метрах.

Не таким представлял себе Мартин свое пришествие в новый город, если и вообще представлял когда-то: долгий однообразный пейзаж за окном поезда, как бочка, вокруг коей глупый щенок может наворачивать катастрофически глупое количество кругов, совсем не располагал бесноватого непоседливого мальчугана к раздумьям о будущем. Как и о прошлом или о чем бы то ни было...
Лицо Мартина сначало побелело, создавая полный ассонанс с белокурыми кудряшками, повинными в дребезжашем гомоне согласного детского смеха, потом покраснело, как помидор и, наконец приняло более-менее нормальный оттенок.
- Что? - наконец выдохнул он, не надеясь быть услышанным в общем шуме. - Ты что? Больной?
Тормозом Мартин никогда не был, но подобное "приветствие" поставило его в тупик. А ведь он так привык, что от кудряшек умиляются...

Анита немного поежилась. Новые места и новые люди это, конечно, хорошо - но не в таких количествах. И не с таким началом. Конечно, предстоящее зрелище вполне могло статься интересным... Только вот, не зная местных обычаев и особенностей, лучше было "не начинать". Но девочка не стала говорить этого Мартину. Во-первых, этот "герой" в советах не нуждался, а во-вторых... если на глазах всей этой братии девчонка влезет с советом к "столичному пуделю", то лишь боги знают, насколько это может испортить дело - и в реакции на "пуделя" местных, и в том, как потом обозлится за это на Аниту Мартин. А ей лишних проблем было совсем не нужно. Правило "не лезь" было как нельзя кстати подходящим именно здесь и сейчас.

Как и ожидал Мартин, его вопроса никто не услышал или просто не понял: с чего это вдруг считать больным человека, отпускающего такие удачные шутки? К уже умолкающему хохоту присоединился лай выскользнувшей из-за угла косматой дворняги, привлечённой не то разговором о пуделях, не то всеобщим весельем. Размашисто виляя хвостом, псина бодро трусила к скоплению детей.
-Я, конечно, не подстрекатель,- шмыгнув носом, заметил коренастый, плотно сбитый паренёк, носящий, несмотря на жару, вязанную шапочку,- Но за пуделя, я бы вмазал.
-Ты подстрекатель, Бульдог,- резонно заметил недавний метатель сапогов, ловко увернувшийся от полетевшего обратно грязного снаряда. Смертоносный сапог медленно вращаясь полетел ещё дальше, описал ровную дугу и шмякнулся на землю куда-то вне поля зрения,- А ты, болезный, что стоишь в дверях, проход задом загораживаешь? Либо проходи, либо девочку вперёд пропусти.
Дворняга, тем временем, уже добежала до всеобщего собрания, хотела было сунуться к новичку, но одна из девочек, скромно стоящая в стороне, ловко схватила животину за ошейник, совершенно невидимый за густой шубой шерсти. Несмотря на то, что псина могла продолжить своё шествие дальше, не обращая внимания на невнятную помеху, прицепившуюся к ошейнику, она остановилась, позволив девочке запустить руки глубоко в шерсть. Высунув язык, от летней шелдоновской жары, лающее чудовище с интересом уставилось на новичка. По её нетерпеливому переминанию с лапы на лапу можно было легко догадаться о том, что животное отнюдь не прочь познакомиться.

- А вот и вмажу, Белоснежка! - пообещал Мартин с легким наклоном головы вправо, в знак сомнения. Избавляя себя от роли затычки ипровизированной двери в заборе, мальчик до конца пролез внутрь, предстал перед детским царством воотчию, целиком и полностью, с руками, ногами да бедово вьющейся головой.
Что ж: до поры он "столичный пудель". Но лишь до поры, пока его одежда не приобретет землисто-ржавый оттенок, защитный для местного окружения...
Палец новенького, пока чистый, скоро приобретет ту привычную металлическую черноту полукружьем под ногтями, излишне лениво поманил обидчика, демонстрируя полное пренебрежение к силе белобрысенького:
- Ну, иди, иди! Не бось - я слегка.

Анита наконец вылезла "на поле боя". Вылезла, и оперлась о забор спиной, скрестив руки на груди и с заинтересованным видом разглядывая местность. Пара взглядов досталась и Мартину, еще по паре - главным участникам "движения", и один взгляд собаке. Впрочем, один - потому что на собаке он и остановился. Девочка чуть наклонилась, протянула руку и поманила пса к себе. Пусть Мартин развлекается... А она пока расслабится в компании самого верного существа. Куда вернее возможных "друзей" из рода человеческого.

Русоволосая девочка, объятия которой косматый монстр согласен терпеть без лишних ворчаний, заметила этот жест и улыбнулась. Она наклонилась к уху псины и что-то прошептала. По мгновенно спрятавшемуся языку и резко поднятой морде можно было понять, что эти слова весьма заинтересовали животину. Выслушав речи девочки, дворняга медленно, чтобы девочка успевала за ней, пошла к Аните, выбрав удивительно разумный маршрут: в обход собирающейся в круг шпаны.
-Её зовут Крысоловка, а хозяйку – Джесс,- Кевин оказался тут, как тут, как раз вовремя, чтобы прокомментировать события. Он успел где-то обзавестись тростью, с которой он выглядел ещё более пафосно и франтово, чем даже до этого.
Тем временем, ситуация накалялась. Патлатый лениво поднялся, пряча руки в карманы.
-Ах, Моська, знать она сильна, коль лает на слона,- если Каин-младший умело пропевал совершенно прозаичные фразы, то Парикмахер строчку басни проговорил тем же тоном, каким требуют денег с детворы, вложив во фразу уйму гонора.
-Давай, Парикмахер, отделай его!- прокричал какой-то маленький мальчуган из толпы.
-А после, обкорнай, чтобы неповадно было!- на сей раз, голос принадлежал девочке постарше.
Однако, не все поддерживали хамоватого блондина: недавний подстрекатель и его ближайшее окружение, выкрикивали совершенно другие слова.
-Давай, Пудель, покажи, на что ты способен! Скажи нет эксплуатации молодёжи на сборе стеклотары!
Конечно, эти слова звучали, как насмешка, но тон, которым они были сказаны, явно подразумевал, что они задумывались, как подбадривание.

Из всего разноголосья удалось уловить "Княжна" и "чётко выразилась". Власть, удерживающая Парикмахера от мгновенной расплаты над хамоватым новичком, сама того не желая, благовольно позволила поглумиться над противником. Даже если "брадобреюшка" вдруг не выдержит, или пренебрежет повелением, то... Что ж: Мартин тоже вовсе не лыком шит. Даже та небрежная поза, которую он сумел в точности скопировать у выпендрежного оппонента, была в чем-то символична. "Раз плюнуть и размазать", - гласила она просвященным.
- Подходи, подходи... - не без ленности и бахвальства подзуживал Мартин. - Огрею так, что станешь точь-в-точь белый Бим, черное ухо.

Анита с улыбкой протянула руки навстречу лохматой собаке. Мальчишки-мальчишками, у них свои разборки... А вот не приобщиться к природе - ну нельзя же. Особенно когда природа так близко и сама выказывает желание, чтобы к ней приобщились.
- Крысоловка... иди сюда. - не переставала улыбаться девочка, - Хорошо, видимо, она ловит крыс, если так её прозвали.

Парикмахер фыркнул, выплюнул перед собой стебелёк, а затем наступил на него и растёр ботинком жалостливо хрустящий кусочек живой природы.
-А сам подойти боишься?- с усмешкой спросил Парикмахер,- Плюнуть и растереть, столичная шавка!
В подтверждение своих слов он быстро встал в боевую стойку и нанёс короткий хлёсткий прямой удар в воздух, за затем – провёл широкий боковой удар. Щёлкнуть и накрыть, самые основы бокса. Если попадаешь под первый удар, сразу можешь считать, что попал под второй, так как уворачиваться приходится наугад. Оно и правильно, одним напором далеко не уйдёшь, а шпана всегда кучкуется вокруг самого сильного. Зато, когда главаря побьёшь или, хотя бы, выступишь против него без шанса на победу, всякая мелочь будет потом стороной обходить за квартал.
Тем временем, импровизированная арена замкнула свой круг, а подбадривающая ребятня не оставляла никаких сомнений, что народу Шелдона хочется зрелищ не меньше, чем столичной детворе. Лишь единицы не были заинтересованы дракой, но вмешиваться и останавливать грядущее зрелище не спешили. Скорее, они были заняты своими делами.
К примеру, Джесс и Крысоловка уже прибыли к месту встречи с Кевином и Анитой. Русоволосая, наконец, отпустила дворнягу и та, с удивительной осторожностью, но вполне уверено, подбежала к гостье из Столицы и ткнула ей носом в районе пояса, явно нацеливаясь туда, где принято находиться карманам.
-Да что там хорошо… ни один противный зверёныш не убежит. Крысоловка сразу ХРЯСЬ, и позвоночник сломает,- с видимой гордостью проговорила хозяйка псины, но следующие её слова предназначались уже не Аните,- Что ты думаешь о новичке?
-Неконтролируемый драчливый самодовольный дурак,- безжалостно резюмировал Каин-младший,- Если смелый, будет Бульдога подпевалой, а если нет – у Бездушной появится компания.

Одеяло из взаимных приветствий и обмена любезностями медленно, но верно накрывало Мартина злобой и яростью. Беспощадной, кипучей - вот прямо сейчас он был готов порвать Парикмахера в клочки. И все же не прав был Каин-младший, чьи слова уловил Мартин краем покрасневшего от предвкушения потасовки ухом: он сдерживал себя, как только мог. Попросту его уровень выдержки не мог похвастаться высоким показателем...
- Ну, что ты: только после дам, Белоснежка, - мальчик сделал приглашающе-издевательский жест рукой. Все его тело сотрясалось мелкой-мелкой дрожью. То ли от чрезмерной готовности, то ли едва сдерживаемой злобы, то ли его действительно снедал страх перед грозным противником. Да кто его знает? Чуял Мартин своим натренированным "нюхом" привыкшего драчуна, что в этой битве ему несладко прийдется...

- Он однажды сел на шило. Оно вошло слишком глубоко, и с тех пор он редко задумывается о чем бы то ни было. - вмешалась девочка в беседу знакомцев, почесывая собаку за ушами и жалея, что не взяла с собой ничего съестного. - И он скорее будет пакостить самому себе от безысходности, нежели быть чьим-то подпевалой.
Вслед за этими словами последовал едва легкий вздох. Ну вот, сейчас начнется... Интересно, а Мартин представил, каково будет его матери, если она увидит своего непоседливого сыночка в весьма непотребном виде? В том, что он будет выглядеть совсем не по-столичному, она была уверена. Уж что-что, а драки приличному виду точно не способствовали.

-А вот мы сейчас и узнаем, насколько он смелый,- усмехнулась Джесс. По её отношению к происходящему, легко было понять, что новенький заслуживает в её глазах не больше, чем кило презрения.
Крысоловка тоже подала голос, однако тему «разговора» она выбрала более насущную. В своё короткое тихое жалобное завывание она постаралась вложить всю глубину своего страдания от голода. Дабы подкрепить уверенность Аниты в том, что собачку следовало бы и покормить, животное уверено лизнуло девочку в лицо, на короткое время закрыв приток свежего воздуха своим языком. Надо сказать, что Крысоловка не страдала от излишнего слюноотделения, потому данное выражение дружелюбия было сравнительно «сухим».
Тем временем Парикмахер, словно почувствовав, что обмен любезностями пора бы и завершить. Сделал он это весьма своеобразным образом. Вместо того, чтобы налететь на противника, осыпая его градом ударов, мальчишка сделал пару вальяжных шагов в сторону Мартина, замер в центре импровизированной арены и наклонился вперёд.
-Я слышал в Столице только девчонки живут,- он постучал ладошкой по своей щеке,- Можешь мне нанести пощёчину, девочка, если не боишься.
Кевин, заметив, что его новая знакомая проявила хоть какой-то интерес к происходящему, с видом гида прокомментировал поступок патлатого.
-Княжна запретила нам начинать драку первыми, но если Мартин Парикмахера ударит Парикмахера, это будет перемирия конец. Любой, кто захочет и когда захочет, сможет напасть на нашего друга где захочет и как захочет.

- Я не боюсь! - с вызовом крикнул Мартин. - ... Но и девчонок бить слегка не в моих правилах. Но для такого дурака, пардон, дуры, которая сама нарывается, я готов сделать послабление.
Все происходящее, недружелюбные возгласы, злые взгляды, летящие и прямо и исподтишка, но, что самое главное, отовсюду, заставляли вновь окунуться в описание тюрьмы и ее беспощадных порядков. Мартин читал об этом, и все-таки, хоть его мать любила с особым смаком напоминать,что плохие мальчики кончают жизнь в тюрьме, никогда не помышлял оказаться на месте нового заключенного.

- Значит здесь в почете правила.. - задумчиво ответила девочка, оттирая небольшие последствия приветствия Крысоловки с лица, - что ж, это хорошо. Весьма хорошо... А какие еще правила установлены княжной? Положим, правила же есть не только для мальчишек... - добавила она, одним глазом наблюдая за своеобразным "рингом".

-Правила-то, вроде, те же, но действующие лица – другие,- ответила хозяйка Крысоловки, зарывая одну руку в шерсть псины,- А потому, проблем больше. У тебя во врагах Улана будет, подружка Парик…- внезапно, на арене появился новый участник. Им оказался большой ком грязи прилетевший откуда-то из-за пределов арены и с характерным звучным шмяком закончил свой полёт на щеке патлатого. Над ареной повисла тишина,- …махера. А вот и Рогатка пожаловал.
Тут же, требующий хлеба и зрелищ народ ярко и заливисто расхохотался: уж больно забавно выглядел обиженно-растерянный взгляд главного задиры, чьи пафосность и горделивость были подпорчены, в прямом смысле, комом грязи, который направила меткая рука рыжего веснушчатого паренька, в руках которого была, как не трудно догадаться, рогатка. Да не простая, самодельная, а та, что сразу становится предметом зависти всех окружающих, с прикладиком, с кожаной подкладочкой под снаряд, с кожаной обмоточкой рукоятки. И это нвое действующее лицо поднимало новый ком грязи с земли. О Мартине, казалось, все забыли.

- Видимо, эта Улана не так уверена в себе, раз так быстро записывает всех во враги. - безобидно улыбнулась девочка. Впрочем, уже стало не до разговоров. Меткий стрелок захватил ее внимание. Точнее, не столько он, сколько его стрельбищное приспособление. Девочка только позавидовала. Вот это да. Вот это, она понимает, с душой... В те веселые деньки, когда ей чудом удавалось избегать постоянной опеки матушки...как же она с друзьями-мальчишками любила носиться с рогатками и расстреливать всяческие неодушевленные предметы... Впрочем, свой восторг надо было поунять. Нельзя казаться столь...впечатлительной. Да.

Уж больно жаден сдешний народ до всяческих дармовых зрелищ: не одно, так другое подавай, да "пожирнее". Откровенно говоря, детишки зажрались. Задетая за живое натура Мартина здорово оскорбилась, когда внимание ребятни перехватил другой, более решительный парнишка.
"Рогатка, хм! - недовольно сопел мальчик, так и не вышедши с лениво-развязной позы. - "Как-то запоют, когда я достану настоящий боевой кортик..."
Обзавестись кортиком в мечтах Мартина считалось несомненно опасным и благородным делом, но вот сейчас...
- Давай кончать с этим поскорее. Мне надоело тратить на тебя, Белоснежка, свое время... - напомнил он о себе Парикмахеру, многозначительно ткнув в его сторону указательным пальцем. Общий гомон прекричать не больно-то удалось, но ангелоподобноголовый тужился изо всех сил...

Отвернуться от Рогатки и упустить его из поля зрения в тот момент, когда по его позе недвусмысленно чисталось желание запустить второй ком грязи, было огромной ошибкой ангелоголового. Всего одно мгновение о ком грязи разбился прямо о кудрявую голову Мартина. Самое обидное, что лицо при этом осталось относительно чистым – большую часть урона понесли волосы мальчишки. А он помнил, каково это вычищать грязь из причёски. Уж куда проще подстричься.
-Вы чё, сдурели?! Нет, я понимаю Парикмахер с новеньким, но вы то чё?!- речь Рогатки была привычно косноязычной, но понятной. В основном тем, кто был в курсе ситуации, а вот приезжим оставалось только догадываться,- Спичка, Денди, чё вы не помешали?
-Дык, всё по правилам,- отозвался метающий сапоги обитатель крыш,- Парикмахер новенького и пальцем не тронул.
-В отличие от воина с рогаткой,- певучее замечание Кевина сопровождалось злорадной улыбкой, какую он дарил Мартину, осознавая близкое наказание.
Сам Парикмахер во время столь важного разговора молча и раздосадовано стирал с лица грязь, не обращая никакого внимания Мартина.

- Чё-чё! Через плечо! Капчё! - рассыпаться в подобных рифмах ничего не стоит для любого мальчишки, и Мартин - вовсе не исключение. Еще час, может, и два мог он продолжать извращать привычное "что", которое у новоявленного снайпера выходило на редкость коряво.
Пальцы сосредоточенно выскребали шматки грязи, липкой и на редкость прилипчивой.
- Эээ, шелудивый пес, в яблочко! - сообщил с самой светлой завистью Мартин. - А лучше целиться не мог...